Текст книги "Тюрьма для Господа Бога"

Гор выдержал небольшкую паузу – Сабин внимательно слушал.

– Если же верх одержу я, – продолжал Гордиан, – то отправьте меня в Дуэльную школу, и я смогу зарабатывать для поместья деньги, которые можно потратить на возмещение причиненного мной ущерба. Это логично и обоснованно экономически. Габелары должны понять, особенно если перед этим дать им выпустить пар, предоставив возможность пришить меня в честном бою. Я – раб, сэр, имущество господина. Целесообразно ли уничтожать имущество, если оно способно принести прибыль? Тем более после тех убытков, что мы, сударь, уже понесли?

Сабин хлопнул глазами пару раз, затем прищурился, и на его пухлых щеках затрепетала, колыхаясь как парус на ветру, широкая усмешка торговца, раскусившего хитрый ход партнера.

– Вот лиса, – хохотнул он. – Если устроить бой на мечах, ты просто напорешься на клинок, чтобы избежать пыток.

Гор пожал плечами.

– Давайте устроим бой без оружия. Я не смогу умереть раньше, чем вы захотите этого. Кто первый свалится от удара рукой или сваленный борцовским захватом, тот и проиграл.

Сабин помотал головой, прикидывая что-то в уме и мерзко улыбаясь.

– Ладно, идет, – сказал он наконец, когда Гордиан уже разуверился в собственной удаче. – Продлим твою агонию еще немного. У нас на самом деле мало развлечений, а габеларам стоит преподать урок. А то действительно – безбородые юнцы режут их кухонными ножами. Куда это годится?

Глава 15
Календарь

К очередному удивлению Гордиана, календарь нового мира не отличался от принятого во вселенных Нуля. Год по-прежнему делился на четыре основных сезона и двенадцать месяцев.

Названия месяцев были те же:

«Mesori», «Tot» и «Pаfir» – были зимними месяцами; «Atir», «Hoyak» и «Tabis» – месяцами весны; «Mehir», «Famenot», «Farmutin» – солнечными месяцами лета; и, наконец, «Pahon», «Painet», «Apifis» – плачущей дождями осени.

Всю эту «бесценную» информацию Гор почерпнул из беседы с маленьким плешивым рабом, приносившим ему пищу в карцер. Да, с месяцами все было нормально, но вот с годами…

Сейчас шел четыре тысячи триста восьмидесятый год эпохи Хеба Хорнатора! Услышав это, Гордиан стал медленнее жевать, чтобы не подавиться. Всю прошлую неделю, проведенную им на кухне, он итак забивал в голову невероятное количество информации – имена и график дежурств габеларов, внутреннее устройство и географию шато, особенности взаимоотношений между сервами, искусство вынесения помоев с кухни, наконец. Его интересовало время в часах и дни недели, но сейчас он узнал дату!

Если ему не заклинило мозг, то когда он покинул Каталаун, на дворе стоял год 1080-й. Элементарный арифметический расчет приводил к выводу: с момента неудачного Хеб-седа прошло ровно три тысячи триста лет! Довольно красивая разница, не говоря о том, что очень большая. Совпадение?

Гор выплюнул камень, попавший ему в рот вместе с пригоршней риса (ввиду отсутствия ложки он ел руками), и скептически хмыкнул – к дьяволу совпадения, такого не бывает!

Либо он где-то болтался все эти годы без сознания, либо время в этом чудесном новом мире течет как-то иначе. Но ведь не настолько!

Он отставил в сторону пустую миску и встал. Места в каменном мешке было мало, но это не влияло на его режим: ему необходимо было тренироваться.

Держась за скользкие стены, Гордиан Рэкс медленно опустился в продольный шпагат.

Глава 16
Ужас габеларов

Демиург и его враг танцевали на песке. Песок был теплым, поскольку стоял уже полдень и солнышко припекало. Они кружили в центре обширного двора (специального ристалища здесь не было), и вокруг стояли плотным кругом провилики и габелары, канцеляристы и прислуга – практически все обитатели коттеджного поселка, этого сердца Лавзейского поместья. Сливки местного общества.

Сам вилик Сабин восседал в могучем кресле на самом козырном месте двора – в беседке под навесом. Его обмахивал опахалом специальный серв, а рядом стяла пара особо приближенных провиликов. Один из них сопровождал Гора из тюрьмы и, насколько знал Гордиан из опыта последнего дня, звали его Критий.

Критий не одобрял идею поединка беглого раба с выборными бойцами из охраны, но вилик Сабин загорелся этим мероприятием чрезвычайно – ему на самом деле было скучно, а тренировочные бои, которые проводились соседней Дуэльной школой, велись деревянным оружием и до первого укола.

Настоящие поединки, где лучшие поединщики одной школы будут состязаться с выпускниками другой и кровь сервов-гладиаторов польется рекой, должны начаться не ранее чем через два месяца на Малых играх, или авеналиях.

А Большие игры, называемые также королевскими авеналиями, вообще состоятся только зимой на празднике Солнцезатмения. До них – почти год без малого. Долго. Калечить во время тренировок собственное имущество до начала региональных соревнований было не принято. Так что Сабина ожидала скука.

Беглый же раб в любом случае подлежал казни, так что можно было смело жертвовать им ради развлечения. Габелары вообще вызвались на призыв Сабина добровольно, а значит, если и пострадают, то всю вину за собственные синяки и ушибы берут на себя.

В разговоре с Гором Сабин слукавил. В целом охранникам было глубоко безразлично убийство сервом при побеге старшины Гаврина и двух сослуживцев. Некая корпоративная этика требовала от них солидарности, и они, конечно, потребовали от Сабина возмездия по отношению к убийце товарищей. Но это не являлось каким-то глубинным чувством. Сервы низко ценились в рабовладельческом обществе и часто умирали. Особенно часто – в соседней Дуэльной школе, где чемпионы и любимцы поместья сменялись с четкой регулярностью каждые три-пять лет. Гибель товарищей по ошейнику не могла не делать рабов черствыми к явлениям Госпожи Смерти, и они воспринимали совершенное Гордианом философски. Кроме того, присутствовал даже восторг: что за молодчина этот недоношенный головорез! Без нормального оружия свалить четверых, трое из которых имели и оружие, и хорошую подготовку – это чего-то да стоит!

Вот кто действительно лелеял лютую ненависть к Гордиану, так это старшины габеларских рот. Попытка побега сильно пошатнула дисциплину в рядах, а Гаврин считался, извините за каламбур, «старшим из старшин» и в глазах прочих являлся олицетворением того, каким должен быть настоящий вертухай.

Сильным. Умным. Жестоким.

Да, подумал Сабин, смерть мастера-старшины, безусловно, пошатнет дисциплинарные устои и чревата большим количеством работы для глав габеларских полусотен, так сказать, по восстановлению статуса. Неудивительно, что именно старшины более всего наседали на тучного вилика с требованиями о публичном и изощренно-жестоком наказании для пойманного беглеца.

Рядом с креслом Сабина, справа от него, стоял совершенно незнакомый Гордиану мужчина. Невысокого роста, с могучими плечами и уже в возрасте, он держался очень независимо и ничуть не лебезил перед Сабином, чем разительно отличался от остальных стоящих в группе людей. Один из сервов даже предложил ему кресло, такое же как у вилика, но пожилой крепыш отказался, властно поведя рукой. Грешным делом Гор подумал, что это Рэй Брегорт, но затем отмел эту идею, поскольку сидеть в присутствии самого лорда Сабин, конечно, не стал бы.

Главный вилик Лавзейского шато в целом оказался не изувером и предоставил Гору вполне сносные условия для подготовки. Уже к вечеру его перевели из холодной и тесной камеры карцера в один из коттеджей в отдельную запирающуюся комнату с кроватью и столом. Стали отменно кормить и предоставили самому себе почти на сутки.

За это время Гор сумел не только восстановить потрепанную нервную систему до приемлемого состояния, но и коротко отработать известные ему навыки рукопашного боя, чуть-чуть размяться и растянуться.

В прошлом, как и любой из крупных должностных лиц Корпорации Нулевого Синтеза (а он ведь был диадохом целого сектора, фактически – военным губернатором нескольких звездных систем с населением более триллиона человек), Гор освоил с помощью обучающих программ множество боевых техник и считался отменным бойцом для непрофессионала. Его мозг содержал информацию буквально о тысячах защитных комбинаций и приемов нападения, придуманных человечеством за тысячелетия развития единоборств.

Однако знания – это одно, а навык и сила – совсем другое. Многое из того, что раньше удавалось ему легко, сейчас было просто невозможно вследствие отсутствия растяжки, слабости сухожилий и более медленной реакции. Другое давалось вполне сносно, но Гор сомневался в эффективности этих приемов из-за недостатка элементарной физической силы – его тело было слишком хилым для таких ударов и захватов.

Так что в целом картина была удручающей.

Но имелись и положительные моменты. Расспрашивая сервов, Гор уяснил для себя, что здешний примитивный мир не был знаком с техникой кулачного боя, а удары ногами вообще находятся за пределами воображения местных поединщиков. Все здешние рукопашники являлись борцами, «ломающими» своих противников и выигрывающими поединки крепостью спины, мощью рук и массой тела.

Именно на это делал ставку Гордиан. Его «хуки» и «апперкоты» наверняка будут просто смешны для противников, которые тяжелее чуть ли не в полтора раза. Поэтому он рассчитывал на более мощные удары коленями и локтями, на подсечки, на удары по щиколотке и коленным чашечкам, в висок и в переносицу в известной ему резкой, жестокой манере, в которой вели бой маленькие низкорослые обитатели туристических планет Нуля с монголоидным населением, известным в Корпорации под названием «народа Сиам».

Происхождение этого названия было совершенно неизвестно, так же как и вообще происхождение большинства этнических групп, населяющих Корпорацию, но людей, пропагандировавших такую технику боя, этнографические и лингвистические подробности не интересовали. Система оказывалась эффективной для того, чтобы мелкий боец мог противостоять в скоротечном поединке более тяжелому и менее подготовленному противнику, а значит, такая система годилась!

Гордиан вышел на площадку вполне уверенный в своих возможностях и начал разминку.

Его противник также вышел, но стоял не двигаясь, положив руку на руку и с гордым видом поглядывая вокруг – как видно, разминаться перед боем не входило в обычаи местных ратоборцев. Настоящий мужчина должен быть готов всегда!

Ну и ладно, подумал Гор, не хочешь разогреваться, не надо. На гордых воду возят.

Вообще с Сабином условились так: старшины габеларов выставляют трех бойцов, которые последовательно дерутся с Гордианом с короткой передышкой на отдых. Бой будет без оружия, но каждому из участников вполне разрешается удавить противника, если хватит сил.

По окончании всех поединков, если Гор выходит троекратным победителем (что невозможно), он сохраняет жизнь и отправляется кадетом в Дуэльную школу. Если он проигрывает хотя бы раз, то отправляется к палачу для получения смерти в самом садистском ее варианте (Гор даже не стал спрашивать – в каком).

Старшинам габеларов причина этих боев объяснялась экономической необходимостью сохранения ценного серва, который мог стать отличным поединщиком. Но Гордиан не питал иллюзий: командиры габеларских отрядов желали показательных пыток и казни, поэтому сделают все, чтобы выиграть. По крайней мере – подберут отличных бойцов.

Тем не менее это был шанс, хотя и ничтожный.

Примечательно, что из восьми старшин стражи только один решился выйти на бой с ним собственной командирской персоной. Остальные двое были выставлены от рот из числа рядовых охранников. Но все трое были подобраны на совесть.

Первый оказался здоровой оглоблей с широченными плечами и кулаками, размером с хорошую пивную кружку. Предплечья молодчика были настолько широки, что, казалось, их просто распирает как надутый воздухом шар. Кисти Гордиана выглядели веточками по сравнению с этим выдающимся образчиком физической мощи и хорошего питания. И все же претендент страдал излишним весом, и под атлетической грудью и монументальными плечами торчал банальный животик.

Именно с таким противником сейчас и кружил Гордиан, выискивая удобный момент для атаки. Он понимал, что рано или поздно при затяжном поединке они перейдут в борцовский захват, после чего шансов на победу у него не останется. «Туша» просто скрутит его в баранку и переломает все кости.

Бой нужно было завершить быстро и решительно.

И тем не менее Гордиан медлил.

Чисто теоретически первый поединок не казался ему сложным. Гораздо большее сомнение вызывали у него второй и третий – к этому времени он уже устанет, да и противники успеют визуально познакомиться с его ударной техникой. Сейчас же сложностей по идее возникнуть не должно, поскольку разница в массе должна воодушевлять его врага на необдуманные атаки. Но габелар был либо слишком опытен, чтобы бросаться в бой сломя голову, либо все-таки боялся Гордиана, которому ловкие и быстрые убийства при побеге принесли определенную славу среди жителей Лавзейского поместья. И они продолжали кружить.

Наконец здоровяк не выдержал и, растопырив лапы-лопаты, молча попер на Гордиана, чтобы настигнуть и повалить, – то была опрометчивая тактика.

Гор молниеносно шагнул вперед и быстрым прямым ударом заехал правой ногой в солнечное сплетение.

Н-на! Пинок оказался настолько неожиданным для привыкшего к борцовским захватам и долгому топтанию великана, что он даже не попытался уклониться или сконцентрироваться и просто сложился пополам.

Вот и все! Не останавливая движения вперед, Гор подскочил к почти поверженному борцу и весьма технично врезал с размаху коленом в лицо, оказавшееся как раз на уровне его живота, переломав переносицу и смешав носовые хрящи. Затем, слегка наклонив голову врага вбок и не теряя темпа заехал локтем в висок, сверху вниз, с разворотом плеча, вложив в удар весь вес своего тела.

Отскочил. Замер.

Глухо всхрапнув, здоровяк мешком повалился на землю. Череп явно оказался проломлен в виске, и сквозь смещенные кости медленно выползала сукровица и сероватая паста мозга.

«Первый готов», – отрешенно подумал Гор и, отступив еще на шаг, застыл с потупленными очами, выражая полное смирение и покорность.

Народ безмолвствовал, пораженный скоротечностью поединка.

Сабин поднял густую бровь и посмотрел на стоящего рядом с ним незнакомого Гордиану пожилого крепыша, как бы спрашивая его «Ну, каково?» Тот пожал плечами, не издавая ни звука.

Сабин в свою очередь пожал плечами и обратился к топчащимся рядом старшинам.

– С утра у нас было всего три трупа. Сейчас – четыре. Желаете продолжить, господа? Или все же сдадим недомерка в школу?

Вместо ответа один из старшин помотал ладонью и резко воздел руку вверх. Из толпы стражников, суровыми взорами следящих за происходящим, вышел следующий претендент.

– Без передышки, – обратился Сабин к Гордиану.

– Можно и без, – согласился Гор.

В принципе он не устал, а только разогрелся.

Второй габелар оказался косматым чудовищем тоже приличных размеров, но с длинной бородой и волосами, скрученными в несколько сальных косичек. На бородаче красовалась кожаная жилетка с грубой прошивкой и такая же жесткая мужская юбка неопределенного цвета, как будто сшитая из кожаных лоскутов. Судя по всему, он присутствовал при скоротечном исходе первого боя и, по всей видимости, не собирался проигрывать так же бесславно.

Глядя в свирепые очи волосатого противника, Гордиан сильно сомневался, что тот вообще собирается проигрывать и что убийство товарища произвело на него хоть какое-то впечатление. Косматый бородач согнулся в полуприседе и застыл молчаливой горой, возвышавшейся над невысоким Гором почти на голову. Лицо не выражало ничего. Тяжелый случай, – подумал Гордиан и двинулся к силачу.

Ускориться!

Быстро перебирая ногами и выплясывая на песке замысловатый танец из резких покачиваний в сторону противника и быстрых отскоков, Гор кружил вокруг великана, выбирая время и позицию для атаки. Тот крутился на месте, все время поворачиваясь к Гору лицом и довольно неуклюже поднимая руки для защиты, когда Гор подпрыгивал слишком близко.

Спустя некоторое время Гордиан немного расслабился – противник казался слишком тупым для хорошего бойца и реагировал на выпады медленно. Поэтому, резко качнувшись, демиург выбросил вперед правую ногу, пытаясь достать верзилу сильным боковым ударом.

В голову!

Возможно, если бы этот поединок следовал первым, а не вторым, и бородач не видел бы, как ловко Гордиан орудует ногами, все бы получилось. Ведь удар был хорош! Гор целил в челюсть, с разворота, сильно и резко! И если б достал, второй бой, вероятно, окончился так же быстро, как и первый, – нокаутом более крупного противника. Однако враг оказался уже готов к той странной непонятной манере, в которой вел поединок этот шустрый сопляк.

И он увернулся. А затем бросился на Гордиана, пытаясь схватить того за руки и шею, чтобы повалить.

Гор отпрыгнул раз, затем еще. Но косматый не отступал, и, казалось, его медлительность в начале поединка была больше напускной, поскольку теперь он двигался очень быстро и точно, не отставая от ретирующегося Гордиана ни на сантиметр. Наконец мелкий боец уперся в край площадки и, пытаясь выскочить обратно в центр, решился проскользнуть мимо противника слева!

Но тот не сплоховал. Сильная мужская рука, значительно больше и сильнее, чем кисть Гордиана, опустилась к нему на затылок и железным капканом сжалась сзади на шее. Тело Гора, уже разогнавшееся мимо косматого противника, по инерции летело мимо. В результате ноги Гордиана вскинулись над землей – и он почти повалился на спину, с трудом удержавшись на ногах.

Победно взревев, длинноволосое чудовище настигло противника и, встав вплотную со спины, обхватило того теперь уже не только за шею, но и за плечи, пытаясь еще раз оторвать от пола и повалить на землю.

Гор вздулся от напряжения. Впившиеся в шею пальцы, давили очень больно, а руки, бессильно повисшие вдоль тела, сковал стальной борцовский захват.

Один рывок, еще!

Гор судорожно сопротивлялся всего одну-две секунды, прекрасно понимая, что противник значительно сильнее и больше нескольких мгновений ему не продержаться. Врешь, – рычал он, – не возьмешь!

Бывший демиург последовательно дернул головой несколько раз назад, немного достав затылком переносицу сдавливающего его врага, а затем острой пяткой ударил по одному носку и по другому. Наконец, когда косматый немного отвлекся под неожиданными и, безусловно, «нечестными» приемами, выдал бородачу самый подлый удар из всех возможных. Ладонь Гордиана протиснулась под кожаную юбку и хлестко хлопнула напряженными пальцами по мошонке!

Гулко выдохнув, гигант ослабил хват и от боли повалился на четвереньки, все еще пытаясь удержать Гордиана одной рукой. Но поздно!

Схватив удерживающую его руку за кисть, Гор с хрустом выломал противнику указательный и безымянный пальцы, а затем, резко запрыгнув к ошеломленному врагу за спину, вывернул схваченную руку в плечевом суставе.

До конца, на излом!

Косматый заверещал, пытаясь силой вырвать искалеченную конечность из рук мучителя, но боль, причиняемая Гордианом, превзошла физическую мощь великана: рука осталась в захвате, а бородач – в пыли на земле.

Подавив попытку и не медля далее, Гор еще больше заломил руку на сгибе и надавил на вывернутый локоть изо всех своих сил. Натянулись и лопнули сухожилия, с противным звуком кость выскользнула из паза.

Косматый взревел. Дернулся, снова пытаясь сопротивляться.

Но мелкий низкорослый палач был беспощаден. Он еще раз с силой дернул уже искалеченную руку, окончательно разрывая жилы. Затем отпустил и отступил на шаг назад.

Все было кончено.

Захлебываясь слюной и соплями, косматый великан ползал по земле как слепой котенок на локтях и коленях, баюкая изувеченную конечность. Он полз по кругу, туда и обратно, разрывая головой песок.

Двор замер в молчании.

– Следующий! – громко сказал Сабин и с отвращением отвернулся. А пожилой незнакомец рядом с ним в сомнении покачал головой.

«Следующий, так следующий, – подумал про себя Гордиан. – Этот в конце концов последний. Покончить с ним – и буду разговаривать с виликом».

И тут он оказался удивлен: на площадку перед виликом вышел… охранник Крисс. Тот самый старшина габеларов, который вступился за одного из новоприбывших сервов у ворот поместья в самый первый день пребывания Гордиана в этом мире.

Вот уж кому Гор точно не хотел ломать кости и рвать сухожилия, так этому человеку. К тому же Крисс, в отличие от двух многопудовых чудовищ, которые выходили против Гордиана в первом и втором поединках, особо крупными габаритами не отличался. Обычный взрослый мужчина вполне средней комплекции. Крепкий, плечистый, подтянутый, но не более того.

Но, что ж, подумал Гордиан, тем проще.

Он потер руки и согнулся в стойке.

Несмотря на команду к началу боя, охранник Крисс прямо в круге для схватки не спеша скинул с себя рубаху, стянул майку-тунику, кинул их на край площадки и, оставшись в одних широких штанах, вышел в центр, ближе к своему молодому противнику.

– Здоров! – сказал он, то ли приветствуя, то ли отдавая должное бойцовской мощи своего мелкого врага. – Я смотрю, ты тут рвешь нашего брата габелара как петух курочек.

– А ты против?

– Да не то чтобы. Но за честь мундира обидно.

– Была бы честь, было бы на что обижаться.

Крисс нахмурился.

– А вот это ты зря. Не все габелары такие, как Гаврин.

– А вот это посмотрим.

Крисс сжал губы и посмотрел на Сабина. Говорить, видимо, больше не о чем. Сабин махнул рукой.

– Начинайте! – сказал вилик.

И они начали.

Если сказать точнее, то начал Крисс.

Гор, ободренный двумя сравнительно легкими победами над противником, казавшимся значительно более опасными, чем не слишком крупный старшина, приготовился к неспешному началу драки. Он полагал, что Крисс, обескураженный быстрыми и страшными победами Гордиана в предыдущих боях, будет подходить к нему осторожно, тщательно выбирая момент для атаки.

Но он ошибся.

Крисс налюдал за обоими схватками и, будучи старым опытным драчуном, старательно выделял для себя странную манеру, в которой Гордиан одержал свои победы.

Удары, наносимые ногами, руками сжатыми в кулак, локтями и коленями.

Захваты, выворачивающие конечности из суставов, болевые и калечащие приемы, хваты за пальцы.

Забавные стойки, часто меняемые и часто переходящие в смертоносные комбинации.

Ничего из этого Крисс не знал и не умел. Ничего из этого он не мог повторить, но одно понял безоговорочно: его враг силен стоя. В партере, на земле, придавленный более сильным противником, он не сможет эффективно наносить удары локтями и коленями, а захват и блок проведет тот, кто будет сильнее физически, а не тот, кто более умел.

Крисс понял. И первое, что он сделал, когда вилик дал отмашку к началу боя сразу бросился на врага.

Змеей, то вправо то влево, но ближе и ближе. Быстро!

Крисс подлетел к Гордиану и протаранил его всем телом. Гор сделал попытку увернуться, выбросил вперед ногу, чтобы блокировать натиск и увеличить дистанцию.

Но не смог – слишком велика была инерция этого таранного наскока!

Резко схватив противника за лодыжку, габелар буром попер вперед и толкнул балансирующего на одной ноге Гордиана своим все-таки более массивным корпусом.

Обхватив шею противника обеими руками, Гор удержался и не упал, однако значительно более высокий Крисс с легкостью поднял его в воздух и бросил на землю.

Кончено. Крисс прыгнул на поверженного врага.

К бою в партере Гор был подготовлен слабо, если не сказать вообще никак. Теоретически он знал основные броски и тактику борцовского поединка, но практике да против более крепкого противника растерялся.

Он безуспешно попытался провести болевой на руку, затем попробовал вывернуться из цепких объятий, просунув между собой и врагом ноги. Маневр удался, и Гор оттолкнул Крисса от себя, упершись ему в грудь и плечи бедрами обеих ног. Однако Крисс, пользуясь превосходством в физической силе и весе, довольно легко просунул между напряженных бедер сначала правую, а затем и левую руку и вновь оказался в более выгодном положении.

Тогда Гор попытался прижать голову противника к себе, чтобы избежать прогрышной позиции «враг верхом», и снова не смог. Напрягая мышцы спины и более сильные по сравнению с бицепсами трицепсы рук, Крисс отдалился от лица цепкого противника на нужное расстояние и принялся тупо долбить его кулаком в голову.

Мелькнул кулак! Кулак! Кулак!

Гор уклонялся как мог, защищая виски и лицо, в результате удары безостановочно сыпались ему в затылок и лоб. Вскоре кожа лопнула и затылок начал кровить, а лоб покрылся огромными кровоподтеками. Конечно, с точки зрения какого-нибудь профессионального боксера, удары, которыми его осыпал Крисс, были «так себе», поскольку наносились криво, с неудобного замаха, однако их следовало много и ложились они преимущественно в одни и те же места. Крисс лупил к тому же со всей дури, пусть и из неудобного положения, но от души!

Гор почувствовал, что начинает «плыть».

Кровь залила ему глаза, мышцы, сдерживающие навалившегося сверху тяжелого противника, разрывались от напряжения, легкие горели.

Он понял, что проиграл. Сквозь кровавый туман Гор слышал восторженные крики зрителей, изо всех сил подбадривавших Крисса, умудрившегося завалить этот до нелепости юный и худосочный «ужас габеларов».

Еще через пару мгновений Гор уже не смог отклонять голову, и удары посыпались в лицо.

В нос, в челюсть, в глаз, в висок.

Заново.

В нос, в челюсть, в глаз, в висок!

Удары были слабыми, поскольку наносились мимо или вскользь, но все же иногда попадали. И тогда… Кровь застилала ему глаза.

Гор закричал. Руки и ноги не слушались его, сознание почти погасло, мир вокруг кружился в бешеной круговерти!

Из последних сил, уже неосознанно, он дернулся, пытаясь вырваться из смертельных объятий и… замер. Его больше не били.

Жилистое тело Крисса убралось, и чьи-то сильные руки подхватили его под локти, подняли и взвалили на плечи, чтобы он смог стоять. Кровь вытерли с лица чем-то влажным. Чья-то сильная, но не особо вежливая рука поддержала «ныряющий» вниз подбородок. Гор блуждающим взглядом посмотрел на окружающих.

Сабин и его пожилой крепкоплечий спутник уже не валялись в креслах, а стояли. Перед ними бесновались старшины габеларов.

– Щенок проиграл! – наперебой кричали они. – Пусть сдохнет! Пусть Крисс добьет его!

– Он слишком хорош, господа, – возражал им вилик. – А это хорошие деньги.

– Плевать на деньги – он убийца габеларов!

Сабин пожал плечами и кивнул на крепкоплечего.

– Вот старший дацион, – сказал вилик, – пусть он и решает.

Все заткнулись и посмотрели на крепыша.

Тот молча, не торопясь, обвел взглядом каждого – и взор его пылал темным пламенем.

Один за другим глаза старшин стали опускаться, а ярость спорщиков сошла на нет.

– Он мой, – тихо сказал крепкоплечий старикан, и глас его не терпел возражений. – Я, Мишан Трэйт, объявляю этого серва кадетом Дуэльной школы.