Текст книги "Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев"

Афина не только обучает Эрехтея пользоваться повозкой, но и дает первую узду для сдерживания коня Беллерофонту. Конь – сын Посейдона или его дар, но Афина Паллада своим подарком, уздой, ограничивает его природную дикость и заставляет служить человеку. Khalinitis (держащий узду) – этим прилагательным в Коринфе выражают уважение но отношению к Посейдону. Эта же черта Беллерофонта отмечена в мифе о Беллерофонте, а значение metis (разума) в обуздании коня подчеркивает Нестор в цитированных выше словах.

Коринфский Беллерофонт – сын Главка, а по другому преданию – сын Посейдона. После совершенного им кровавого преступления он искал защиты у тиринфского царя Пройта, но здесь жена Пройта, Антея, возбудила против него ложное обвинение. Пройт послал Беллерофонта к отцу Антеи Иобату, царю Ликии, с письмом, написанным на табличке незнакомыми посланцу знаками; в нем сообщалось, что доставивший письмо должен быть убит. Иобат в течение девяти дней чествовал посланца пирами, а потом возложил на него такие поручения, при исполнении которых – в этом царь не сомневался – Беллерофонт должен был погибнуть. Прежде всего Беллерофонт был послан сражаться против Химеры – это было чудовище с головой льва, туловищем козы и хвостом дракона; затем Беллерофонт должен был выступить против древних врагов Ликии – народа солимов. Потом он должен был победить амазонок, воинственный народ женщин. Когда же все испытания были закончены, царь направил против Беллерофонта все силы своей страны; отборные воины Ликии устроили ему засаду, но Беллерофонт один справился с ними и перебил всех. Когда Иобат узнал о божественном происхождении Беллерофонта, он удержал его при себе, дал ему в жены свою дочь и с нею полцарства. Боги сопровождали Беллерофонта, помогая ему своей властью, без этого он не смог бы победить уже и Химеру. Посейдон даровал ему Пегаса, крылатого коня, но Беллерофонт не смог бы справиться с конем, если бы не подарок Афины Паллады – золотая уздечка.

Греческие боги поддерживают в своих почитателях сознание постоянного присутствия стихийных сил. Но божественность Афины Паллады свидетельствует о том, что в мире существует человечность, которая наряду с разумом – таким же даром богов – обуздывает стихийные силы. Во время войны Афина заботится о дисциплине и приносит примирение. Ее дар обуздывает оба проявления силы Посейдона – море и коня. Афина не только построила первый дом. (Впрочем, в других мифах говорится, что строительству домов научил людей титан Прометей. Афина соприкасается с Прометеем. Разница в том, что в мифе о Прометее овладение ремеслом изображается как восстание против небесных сил, против стихий, в то время как мифы об Афине учат, что сам Зевс послал в среду людей metis (разум), обуздывающий стихии.) Город поднимает человека, выводит его из состояния подчинения природе не только потому, что дает защиту против стихий, но и потому, что выделяет человека среди остальных существ и создает рядом с миром природы новый мир человечности, возможность культурного развития. Соответственно этому для почитания Афины характерен городской культ. Гомеровский гимн наделяет Афину атрибутом «градозащитницы» (erysiptolis). В «Илиаде» троянские женщины молят Афину защитить их город.

Все города находятся под защитой Афины, но под особой ее защитой, под ее эгидой, спасительным щитом, находится город, носящий ее имя, – Афины. Из-за Афин, главного города Аттики, спорят два бога – Посейдон и Афина. Посейдон извлек своим трезубцем «море», то есть соленый источник в Акрополе – афинской крепости (следы источника существуют до сих пор). А Афина посадила оливковое дерево.

Двенадцать богов, на которых было возложено вынесение приговора, сочли дар Афины лучшим, потому что «море имеется и в другом месте», а разведение маслины – источник богатства Аттики. Так по имени богини был назван главный город Аттики. Позднее культ Афины еще укрепил Эрехтей (или Эрихтоний). Это был сын Земли и воспитанник Афины Паллады. Отец Эрехтея – Гефест, но заботилась о нем Афина. Эрехтей был положен в корзину и отнесен к трем дочерям Кекропа, коренного жителя Афин, который сам произошел от Земли. Самой младшей дочери, по имени Пандроса (вся в росе), доверила Афина корзину и запретила открывать ее. Но две старших сестры, Херса и Агравлида, открыли корзину; с ужасом увидели они рядом с ребенком знак его происхождения из земли – извивающуюся змею. От ужасного зрелища девушки потеряли рассудок и бросились вниз с Акрополя. Богиня Афина сама воспитывала Эрехтея в священной роще, а когда он вырос, он стал царем в Афинах. Ему приписывают установление большого празднества в честь Афины – Панафинеи, а в древнейшем храме Афины, Эрехтейоне, он пользовался наряду с богиней божескими почестями.

Миф вовлекает в сферу Афины и Дедала, делая его правнуком Эрехтея. Дедал (Мастер) – величайший художник, построивший, между прочим, лабиринт для сына Пасифаи – жены Миноса – царя Крита; сын Пасифаи Минотавр – чудовище, наполовину бык, наполовину человек, Минотавра убивает афинский герой Тесей, опять с помощью Афины Паллады.

Вся помощь Афины Паллады Афинам представлена античной традицией как действие разума против грубой силы. Об этом свидетельствует и предание о Тиртее. Когда Спарта – стойкий и воинственный дорийский город-государство – во время мессинской войны обратилась за помощью к Афинам, то Афины вместо вспомогательного войска послали Спарте хромого школьного учителя Тиртея, и тот своей вдохновенной песнью воодушевил спартанцев и тем привел их к победе. Что Афины действительно были городом Афины Паллады, ясно по многим признакам. Не только священное дерево Афины – олива – цвело в городе на каждом шагу, но и священная птица Афины – сова, в больших и ясных глазах которой афиняне видели лучи разума Паллады, – повсюду пользовалась таким же уважением, как в наши дни голубь в Венеции. Поэтому для греков поговорка «принести сову в Афины» значила то же, что для венгров значит «принести воды в Дунай» или «принести дерево в лес». Защитница города – Афина Промахос (передовой боец), ее статуя исполинских размеров стоит в Акрополе, и ее сверкающее копье и блестящий шлем уже за пять миль видны кораблям, приближающимся к мысу Суний. Это творение Фидия было богато изукрашено золотом и слоновой костью, подобно статуе Афины Парфенос (Девы) в храме, называемом Парфенон.

Наряду с этими величественными памятниками греческого искусства классической эпохи в Афинах благоговейно хранили древнюю деревянную статую богини «Ксоанон» (хоапоп) или «Палладион», о которой существовало предание, что она упала с неба; греки верили, что от сохранности этого памятника зависит благополучие Афин. Такой же «Палладион» хранился и в Трое, и занятие Трои только тогда могло быть осуществлено, когда Одиссей и Диомед похитили его из крепости. Существовало еще предание, которое отождествляло эти два «Палладиона», по которому после занятия Трои «Ксоанон» снова оказался в Афинах.

Почитание такого предмета культа, как «Палладион», не имевшего прекрасной формы и созданного человеческими руками, как будто находится в противоречии с почитанием божественной статуи, грубый материал которой обработан рукою мастера, в первую очередь скульптора, и которой были приданы благородные человеческие черты. Предметы культа, якобы «упавшие с неба», в действительности являются предметами, чтимыми народами примитивной культуры, их фетишами. Точно так же магометане чтят «черный камень», хранящийся в их святилище Каабе в Мекке. Все же по преданиям, относящимся к «Ксоанон», – хотя искусство, создавшее эту статую, и стоит на значительно более низком уровне, чем искусство классической поры, – мы можем уже судить о первых намеках на ту роль, которую позднее стала играть Афина Паллада. Сама же статуя «Ксоанон» принадлежит к тому этапу развития греческого искусства, для которого характерна еще более низкая ступень, к которой мы относим, например, необработанный камень, в котором в беотийских Феспиях чтили Эрота, древнего бога любви и причину всякого зарождения, до тех пор, пока Пракситель не создал из куска мрамора свой шедевр – сияющего сына Афродиты, таинственно улыбающегося; он-то и занял место камня. Таков же конусообразный камень в знаменитом святилище Аполлона в Дельфах, служивший символом присутствия самого бога. «Палладион» отражает уже более развитую ступень искусства, чем эти два камня и чем целый ряд подобных же предметов; в этой статуе в несколько увеличенном виде наглядно представлен человеческий образ; в соответствии с ритуалом статую одевали и увешивали драгоценностями, совсем как настоящую женщину, подобно тому как, по преданию, сама Афина Паллада одевала и украшала Пандору, первую женщину,

вылепленную из глины рукой Гефеста. Миф о Пандоре родствен мифу о выточенной из дерева и оживленной мастером женщине в индийской и персидской сказках; эта женщина, как и Пандора, принесла горе людям. Греческий миф о Пигмалионе также рассказывает о чарах искусства, оживляющих мертвый материал. В том или ином плане все эти мифы родственны библейскому мифу о первой человеческой паре.

Все же и в культе нехудожественной «Ксоанон» можно видеть почитание искусства Афины Паллады, хотя бы потому, что женщины, которые для статуи «Палладион» в определенные праздники в качестве даров ткут новую одежду, в высоком мастерстве тканья и прядения подражают самой Афине Палладе.

Мало того, нам известно предание, согласно которому «Палладион», или «маленькую Палладу», первоначально вытесала сама Афина Паллада в память о своей подруге по играм, дочери Тритона по имени Паллада, которую Афина нечаянно убила. Именно этим произведением Афина Паллада дает пример земным скульпторам той первой статуей, которая примитивностью своей обработки свидетельствует о начале искусства ваяния, однако указывает также на один из основных стимулов всякого искусства – стремление увековечить преходящее и смертное.

Таким образом, предания, относящиеся к статуе «Ксоанон», созданной Афиной Палладой, показывают уже богиню представительницей ремесла и искусства, дающей пример людям.

Из афинских преданий, относящихся к «Палладион», мы можем сделать и дальнейший вывод. То обстоятельство, что древнее происхождение «Ксоанон» старались подтвердить различными эпическими повествованиями, заставляет предполагать, что некогда «Ксоанон», как сравнительно новый предмет культа, нуждалась в объяснениях такого рода. Среди этих повествований имеется много таких, которые с большими или меньшими отклонениями, обходным путем подтверждают ее древнее происхождение тем, что отождествляют афинскую «Палладион» с троянской и сообщают в различных вариантах о факте возвращения ее из Трои в Афины. Не только почитание «Палладиона», но и культ самой Афины Паллады встречается уже в относительно ранний период истории греческой религии (если, конечно, не восходить при этом к гораздо более отдаленным эпохам).

На это указывает также негативный момент: в мифах об Афине Палладе мы едва ли найдем такие мифологические черты, которые могли бы быть истолкованы независимо от их общественного значения. Та хронология, которая может быть высчитана по самой мифологии, относит возникновение образа Афины Паллады к более развитому периоду национальной истории, к периоду, когда отцовское право уже восторжествовало над матриархатом.

Говоря о Зевсе, мы уже ссылались на имя Афины Паллады – Tritogeneia. Еще в древности выдвигались различные объяснения происхождения и значения этого имени. По мнению одних, Афина, дочь Зевса, потому получила это имя, что воспитывалась у морского божества Тритона вместе с его дочерью, носившею имя Паллада; другие предания указывают на то, что Tritogeneia означает дочь Посейдона и Тритонии – богини озер. Однако, не говоря уже о непреодолимых языковых трудностях этих объяснений, не следует забывать, что у Гомера и Гесиода много раз встречается имя Tritogeneia, причем поэт всегда этим именем подчеркивает существующие отношения богини с ее отцом Зевсом. Итак, имея в виду то, что мы знаем уже значение атрибута Зевса tritos, мы едва ли смогли бы дать другое объяснение для Tritogeneia, кроме значения слова Tritos; Tritogeneia – дочь Зевса tritos’a, или еще точнее: третья дочь Зевса. К тому же Tritogeneia играет соответствующую роль «третьей»; например, у Гомера она поднимает перед своим отцом голос в защиту интересов своего любимца – мудрого Одиссея; в споре Одиссея и Каллипсо она призывает к тому, чтобы у них был «третейский судья», при раздорах Посейдона и Одиссея она – беспристрастное «третье лицо». Богиня ссылается также на благочестие Одиссея, указывая, что он еще под Троей приносил жертвы богам; этим она добивается для него расположения богов. (Эта ссылка Гомера на идею добрых взаимных отношений между богами и людьми далека от правды, от тех общественных требований, которые выставляет Гесиод по отношению к попирающим право господам.) Афина Паллада в ее роли ходатая перед отцом живо напоминает вторую дочь Зевса, деву Дикэ, и ее значение. В изображении Гесиода Дикэ поднимается на Олимп и, сидя рядом с Зевсом, громко жалуется на всякие несправедливости.

На отношение Афины Паллады к отцу именно как Тритогенеи и намекает афинский обычай, в основе которого лежат семейные возлияния Зевсу «тритосу», как «третьему» богу; на этих возлияниях дочь-девушка совершает возлияние третьего кубка в честь главы семьи. Обряд – характерный для патриархальной семьи – совершенно очевидно выражает идею происхождения от отца, восторжествовавшую после преодоления матриархата: девушка чтит авторитет отца – главы семьи.

В мифе об Афине Палладе этот так называемый патрилинейный счет происхождения по отцовской линии, как мы уже видели, представлен в своей крайней форме: Афина не нуждалась в матери для того, чтобы родиться.

Из аристотелевского определения биологического соотношения между мужчиной и женщиной в позднейшей философии возникли схоластические споры о том, что первенствует: «движение» (мужское начало) или «материя» (женское начало). Обстоятельства рождения Афины Паллады, изложенные в мифе, не соответствуют естественной науке; однако для своего времени этот миф являлся выражением чрезвычайно актуальной общественной проблемы, становясь на сторону патриархата против матриархата. Еще яснее подчеркивает эту точку зрения другой миф: ревнивая Гера, соперничая с мужем, сама пробует поступить подобным же образом и производит на свет Гефеста – без отца. Однако в то время, как Зевс без Геры дает жизнь сверкающему образу Афины Паллады, Гера без Зевса способна дать жизнь лишь хромому Гефесту, при виде уродства которого она сама приходит в ужас.

Хромота Гефеста независимо от мифа о его рождении требует объяснения. Мы знаем уже хромого кузнеца германской мифологии Велундра (Volundr); его сухожилия были подрезаны в плену, для того чтобы он не смог уйти с острова, где он занимался своим ремеслом для рабовладельца. В конце концов он покинул остров воздушным путем, совсем как легендарный греческий мастер Дедал, которого царь Крита Минос держал в плену. Древние черты в новом освещении дает христианская легенда о Северине. Гисо, король-варвар, держит в жестоком рабстве кузнецов, изготовляющих золотые предметы, с тем чтобы они работали только для него. Доведенные до отчаяния кузнецы стали угрожать жизни маленького королевского сына. С помощью святого Северина (святой придунайской области Норик) они вынуждают королеву – мать мальчика, дрожащую за жизнь своего ребенка, – освободить их. Вероятно, еще до общего распространения рабства было в обычае препятствовать свободному передвижению кузнецов. Иногда это делалось так, что, сохранив в неприкосновенности необходимую для занятия кузнечным делом верхнюю часть тела мастера, калечили ему ноги. Жестокая цель этого мероприятия состояла в том, чтобы использовать умение кузнецов исключительно для собственных нужд рабовладельца; такое умение было чрезвычайно ценным, но в то же время в руках врага чрезвычайно опасным. Позже, в условиях военной демократии, люди, искалечившие ноги в битвах, старались прежде всего приспособиться к изготовлению и содержанию в исправности оружия, так же как потерявшие зрение – к обработке и сохранению песенных преданий, восхваляющих героику битв.

Так можно объяснить ту более или менее подчиненную роль, которая соответственно тогдашним общественным отношениям пришлась на долю Гефеста в мире богов: Гомер смеется над ним даже тогда, когда он, как обманутый муж, требует удовлетворения от Ареса, мужественного бога войны.

Афина Паллада превосходит Гефеста как богиня, достигшая высокой степени совершенства в области ремесла; точно так же она превосходит проливающего кровь Ареса как богиня, требующая человечности даже и на войне. Этот образ Афины Паллады отражает новые условия ведения войны и новые производственные отношения, уже сложившиеся условия рабовладельческого общества.

Древний мир находился на такой ступени развития, на которой рабовладельческое общество противостояло прежнему бесклассовому обществу, как отмирающему старому противостоит развивающееся новое. Так, грабительская война, имеющая целью физическое уничтожение противника, противоположна войне, доставляющей рабов. Эта последняя является более прогрессивной.

Таким образом, мы видим, что развитие производительного труда и рост уважения к противнику как к человеку взаимно связаны. В греческой мифологии эта взаимосвязь – вернее, две стороны одного и того же явления – воплотилась в прекраснейшем образе Афины Паллады. Образ Афины Паллады как женского божества, зависимого от отца, в развитии первобытного общества выражал наиболее прогрессивную точку зрения, утверждающую патриархат в противовес матриархату. В мифе о Тидее появление Афины Паллады означает протест против достойного презрения каннибализма, перешагнувшего через нравственные нормы поведения человека. У Гомера из уст Афины Паллады мы слышим, что боги не оставляют безнаказанным употребление отравленных стрел. И та богиня, которая считает отвратительным преступлением унижение мертвого врага, призывающая уважать жизнь врага, сопровождает пленных к месту их будущего рабства для того, чтобы оказать им покровительство и прежде всего – чтобы научить их полезным и прекрасным ремеслам. Ее отец Зевс как xenios требует от людей уважения к праву гостя, чужеземца; она сама как хеше в качестве женщины прежде всего является помощницей и образцом для женщин-рабынь, приведенных на чужую землю, и учит их прясть и ткать.

Когда римляне в образ богини Минервы вкладывали черты греческой Афины Паллады, наверное, этот ее атрибут (хеше) они перевели как «capta» (то есть пленница), словом – Minerva Capta; так «плененная Минерва» в Риме стала покровительницей ремесленников. Для уяснения этого нам следует знать, что в мифологии боги обладают чертами того человеческого типа, который находится под их особым покровительством. Так бог Гермес, покровитель воров, сам вор; Артемида, богиня охотников, сама охотница, Гефест – бог кузнецов и тоже сам кузнец, а Дафнис, охранявший мирную жизнь пастухов, сам был сельским пастухом.

Таким образом, Афина Паллада выражала новое отношение к труду, свидетельствовала о более высокой, чем прежде, степени уважения к ремеслу и вместе с тем выражала требование смягчения военного права, требование более человечных форм его. Эти два явления в период формирования рабства были тесно связаны между собой. Из всего сказанного нам ясна теперь та выдающаяся роль, которую в гомеровском эпосе играла богиня. В «Илиаде» также отражено уважение к человеку. Гомеровский гуманизм – это ярко выраженное прогрессивное мировоззрение, переход от варварства к цивилизации. Гомер выражает этот гуманизм с помощью своеобразного художественного приема – «симметрической композиции», то есть с помощью последовательного применения такого принципа поэтического построения, который представляет противостоящего врага отражением другой стороны или, иначе, показывает равно и греков и троянцев людьми.

Характерно, что произведением изобразительного искусства, ближе всего стоящим к гомеровской композиции, являлась скульптурная группа, находившаяся на острове Эгине, на южном фронтоне Aphaia – храма богини Афины. Афина Паллада стоит в центре справа и слева от нее расположенных групп греков и троянцев, повторяющих движения друг друга; вся скульптура представляет как бы равнобедренный треугольник и размещена в осевой симметрии. Богиня стоит в спокойной и умиротворяющей позе и держит свой щит так, чтобы грозящая гибелью голова Медузы не была на нем видна.