Текст книги "Покаяние души"

– Хорошо, я привезу книги завтра, когда встретимся за обедом.

– Нет, они нужны мне сегодня. Я просмотрю их, а завтра, когда будем обсуждать лечение твоего отца, поговорим заодно и о делах фирмы.

Застигнутая врасплох. Мод сумела лишь неуверенно возразить:

– Но, Кайл, уже ведь очень поздно. Я как раз собиралась ложиться в постель…

– Надеюсь, одна? – вкрадчиво поддел он.

– Похоже, у меня не осталось другого выхода, – сердито огрызнулась Мод, вспомнив поспешное и в высшей степени нелестное для нее бегство Говарда.

– Ты разочарована?

– Вряд ли, поскольку я все равно не собиралась с ним спать. Я, видишь ли, не страдаю сексуальной неразборчивостью в ущерб собственному здоровью.

Мод очень понравилась собственная реплика, но она обрадовалась, что Кайл не может увидеть досады, отразившейся на ее лице, когда он без запинки ответил:

– Вполне с тобой согласен. В наши дни всякий, кто ложится в постель, не думая о прошлых связях своего партнера, либо преступно глуп, либо склонен к самоубийству. Буду через час, – закончил он, не давая Мод возможности возразить. – Успеешь приготовить для меня все, что нужно?

Превращение вкрадчивого мучителя в делового человека так смутило Мод, что она попрощалась, повесила трубку и лишь тогда сообразила, что не успела возразить Кайлу ни словом.

Поскольку все равно придется ждать его появления, Мод решила употребить это время с пользой и собрала материалы, которые могли понадобиться ей для небольшого заказа из местного магазинчика модной одежды.

Хозяйка этого магазина училась когда-то в одной школе с Мод, а теперь была замужней женщиной с двумя маленькими детьми. Прошлым летом муж ушел от нее, и магазинчик, которым она владела, служил сразу двум целям: он был единственным средством заработать на жизнь и воспитание детей и одновременно хоть как-то занимал время и мысли своей хозяйки.

Уход мужа оставил в ее душе горький осадок: они любили друг друга еще подростками и поженились, едва ей исполнилось восемнадцать. Теперь она в свои двадцать пять лет осталась с двумя малышами на руках, и житейские трудности состарили ее если не физически, то душевно.

– Когда они подрастут, – кивнув на своих крохотных дочерей, сказала она заглянувшей в гости Мод, – уж я научу их, как не попасться в ту западню, в которую угодила сама. И уж точно позабочусь, чтобы у них были средства к существованию. Мне-то повезло, родители оставили мне магазинчик, но я знаю многих своих ровесниц, которые оказались в точно таком же положении и теперь вынуждены жить только на государственное пособие да от случая к случаю на алименты, которые из щедрости или из чувства вины платят их бывшие мужья. А ты хоть представляешь, сколько стоит купить ребенку пару приличной обуви?!

Мод обещала бывшей однокласснице придумать что-нибудь оригинальное для оформления рождественской витрины, и, хотя этот заказ не сулил особой прибыли, сейчас, по крайней мере, у нее было чем занять себя до приезда Кайла.

В последний раз он появлялся в этом доме в ту самую ночь, когда… ну нет, она не станет мучить себя, в тысячный раз вспоминая то горькое время.

Резкий телефонный звонок ворвался в мысли Мод. Она схватила трубку и ничуть не удивилась, услышав голос матери.

– Мод, дорогая, в жизни не догадаешься, что случилось! Сегодня вечером твоего отца навестил Кайл! Видимо, он откуда-то узнал о… о приступе и пришел в больницу. – Мамин голос вдруг переменился. – Дорогая, ты меня слушаешь?

До боли в пальцах стиснув трубку. Мод вынудила себя с притворной веселостью ответить:

– Конечно, слушаю. Вы, должно быть, очень ему обрадовались.

Наступила тишина, и Мод явственно ощутила, что мама колеблется.

– Мне бы надо было подождать с этой новостью, пока ты не пришла навестить отца, но мы оба так удивились появлению Кайла…

– Мама, я уже взрослая и больше не испытываю к Кайлу ненависти. Я давно уже не ревную его к вам и рада, что он вспомнил о вас. Через расстояние, разделявшее их, до Мод долетел облегченный вздох матери. Помолчав немного, она торопливо заговорила:

– Представь, он предложил нам свою помощь.

О Мод, это такая радость! Я так беспокоилась. Кайл обещал, что вместе со мной пойдет к врачу…

Острая игла ревности кольнула сердце, но Мод подавила это чувство. Она давно уже научилась справляться со своими эмоциями и теперь не собиралась им поддаваться.

– Отец, наверное, в восторге? – перебила она мать, стараясь придать своему голосу как можно больше тепла и воодушевления. – Я ведь знаю, как ему недоставало Кайла да и тебе тоже, мама.

– Он должен позвонить тебе. Я заговорила о том, как мы тревожимся о делах фирмы, и Кайл вызвался просмотреть бухгалтерские книги. Ты ведь не возражаешь, дорогая?

Тревога и озабоченность в голосе матери заглушили уколы ревности.

– Конечно нет, – солгала Мод. – Я приготовлю для него книги…

– Родная моя, я знаю, как ты относишься к Кайлу, но… Ох, мне пора, здесь еще кому-то нужен телефон. Позвоню тебе завтра.

Голос матери звенел неприкрытым счастьем. Смирись с этим, жестко сказала себе Мод. Они любят Кайла не больше и не меньше, чем тебя, – просто по-другому. Ты всегда знала это, и теперь настала пора доказать самой себе, что ты действительно стала взрослой.

Ее родителям нужен кто-то, на кого можно опереться, кто снимет с их плеч непосильную ношу пришедшего в упадок бизнеса, и, как ни горько Мод было это признать, но этим «кем-то» никак не могла быть она сама.

Часом позже она все еще была погружена в работу, когда услышала, как к дому подъехала машина Кайла.

Уже минуло одиннадцать, и Мод хорошо представляла, во что превратят этот визит языки обитателей деревенской глуши. К завтрашнему дню по всей деревне будут толковать о том, что Мод в отсутствие родителей принимает у себя мужчину. Девушка мрачно усмехнулась. В конце концов, сплетничают здесь без злого умысла, а как только она объяснит, кто такой ее поздний гость, разговоры и вовсе живо утихнут. Большинство жителей деревни наверняка до сих пор помнит Кайла, и его возвращение будет встречено тем же тактичным умолчанием, что и глупость, совершенная Мод много лет назад. Деревенская община была дружной и солидарной, и никто здесь никогда ни единым словом не попрекнул Мод за прошлое.

Быть может, именно потому ей так и нравилось здесь жить: она ощущала себя частью огромной семьи. Городское существование с его стрессами и одиночеством было не для нее. Направляясь к двери, чтобы впустить Кайла, Мод уже в который раз мысленно удивлялась тому, что у нее напрочь отсутствует честолюбие.

Потертые джинсы и свитер никому не прибавили бы импозантности, но только не Кайлу. Он принадлежал к тем людям, которые не нуждаются в изысканной одежде, чтобы подчеркнуть свою значимость, и Мод, оказавшись с ним лицом к лицу, невольно попятилась.

– Узнаю нашу милую Мод, – беззлобно поддел ее Кайл. – Все так же прячешься в свою раковину и выставляешь знак «Вход воспрещен».

– Я приготовила для тебя бухгалтерские книги – сдержанно ответила Мод, поворачиваясь к нему спиной.

– Что за холодный прием! Неужели мне даже не предложат чашечку кофе?

Кайл уже направлялся прямиком в кухню, и Мод ощутила, как мгновенно закипает в ней старая вражда.

– Не думаю, чтобы тебе захотелось тратить время на кофе. Ты ведь так настаивал на том, чтобы получить книги сегодня же.

– Я же сказал, что хочу успеть просмотреть их до нашей завтрашней встречи. Да Бог с ним, с кофе, если уж на то пошло. – Кайл пожал плечами, и этот жест вдруг ясно показал Мод, до чего он устал и измотан.

Раскаяние охватило ее. Кайл действительно любит отца и мать, и любовь его куда сильнее, заботливей, бескорыстнее, чем ее, Мод. Она понимала это и злилась на то, как ловко удается Кайлу дать ей понять, насколько она эгоистична и мелочна.

– Кофе уже есть, горячий. Сейчас подогрею молока.

Кайл на это ничего не сказал, но Мод заметила, как сжались его губы.

Едва он вошел в кухню, Мэг приветствовала его с исступленным восторгом. Колли явно помнила Кайла, и снова Мод кольнула в сердце нелепая ревность.

– Вот твой кофе. – Она поставила на стол чашку. – А я пока схожу за книгами.

Когда Мод вернулась в кухню, Кайл полулежал в кресле, вытянув ноги и закрыв глаза. И отчего только у нее перехватило горло при виде того, каким уязвимым кажется сейчас этот сильный и властный мужчина?..

Мод торопливо откашлялась, и Кайл тотчас поднял голову. Он взял у нее стопку книг и наскоро просмотрел.

– По-моему, здесь не хватает книги заказов.

– А, она наверху. Сейчас принесу.

Книга заказов осталась в спальне. Мод просматривала ее вчера перед сном.

Она и не подозревала, что Кайл пошел за ней, пока не распахнула дверь спальни.

Совсем недавно Мод заново оформила ее, использовав остатки обоев и обивочной ткани, которые приобрела по бросовой цене. Узоры, которые Мод придумала и исполнила сама, оживили строгость однотонных стен, а старенькую мебель она в порядке эксперимента расписала под мрамор и теперь в душе гордилась тем, что обстановка комнаты обрела вполне современный вид.

– Я вижу, ты так и не рассталась с Чарлзом. Услыхав за спиной голос Кайла, Мод едва не подпрыгнула и резко обернулась к нему, кипя от негодования на чужака, столь нагло вторгшегося в ее святыню.

Чарлзом звали ее старенького плюшевого мишку, который до сих пор занимал почетное место на туалетном столике. Мод сохранила его из чистой сентиментальности, но сейчас глазами Кайла увидела в старой игрушке символ ребячески глупой женщины, которая так и не захотела повзрослеть. Схватив мишку. Мод с досадой сунула его за занавеску.

– Я вовсе не осуждаю тебя, – сказал Кайл. – Я и сам до сих пор храню первый подарок твоих родителей. Футбольный мяч.

– Помню, – тихо отозвалась Мод и не покривила душой. Она действительно помнила тот день, когда вместе с родителями отправилась покупать футбольный мяч. Отец и мать были так взволнованы тем, что Кайл теперь будет жить с ними, а она… она лопалась от злости и изо всех сил старалась испортить им удовольствие.

Сначала они хотели купить Кайлу игрушечный форт с солдатиками, но в конце концов остановились на футбольном мяче. Мод купили куклу, но она к ней так ни разу и не притронулась… и сейчас девушка вздохнула, думая о том, каким же она была упрямым, трудным ребенком.

– Мод…

Неужели в голосе Кайла и вправду прозвучала робость? Мод резко обернулась, не желая слышать то, что он собирался сказать – что бы это ни было.

– Вот и книга заказов. Пойдем в кухню, не то твой кофе совсем остынет. Или ты предпочитаешь, раз уж мы здесь, заглянуть в свою прежнюю комнату? Вспомнить, так сказать, «доброе старое время»? Мод тотчас прикусила губу, сожалея об этой саркастической реплике. Что это на нее нашло? Похоже, она прилагает все силы к тому, чтобы заново поссориться с Кайлом. Губы его сжались в тонкую ниточку.

– А все-таки ты совершенно не изменилась. Слова эти были сказаны с усталой горечью – настолько не похожей на Кайла, что Мод в изумлении уставилась на него.

– Кайл…

– Оставь. Я думал, Мод, ты все-таки повзрослела, но, как видно, ошибался. Я заберу книги с собой, а завтра за обедом мы с тобой обсудим дела. Ты хорошо знаешь Бат?

– Более или менее, – настороженно ответила Мод, гадая, к чему он клонит.

– У меня есть дом в пригороде. Встретимся там. Вернувшись в кухню. Кайл записал адрес и указания, как его отыскать. Мод хорошо представляла себе, где находится дом, и заверила Кайла, что найдет его без труда.

– Отлично. Жду тебя около полудня. Кайл поднялся, сунул под мышку стопку книг и так стремительно зашагал к двери, что Мод пришлось почти бежать за ним.

– Осторожнее веди машину, – предостерег он ее уже на пороге дома. – Снова обещают гололед и снег, потому-то, видно, твой поклонник и поспешил смыться.

Издевка в голосе Кайла напомнила Мод о том, как торопливо ретировался Говард, и она сердито спросила:

– Собственно говоря, что ты ему сказал?

– А почему ты решила, что он ушел именно из-за меня? Может быть, просто перепугался. Знаешь, Мод, у тебя очень голодный вид. Многих мужчин такое смущает.

– Но не тебя, полагаю, – зло бросила Мод, не задумываясь над тем, что говорит.

– Намекаешь, что не прочь бы это проверить? Разумеется, нет, и Кайлу это отлично известно. До сих пор в их извечной вражде никогда не бывало и намека на сексуальное напряжение, и Мод понять не могла, откуда оно взялось теперь. Ее это смущало и изрядно пугало. К подобного рода стычкам с Кайлом она не привыкла, когда он переводил разговор на тему секса, Мод волей-неволей терялась и отступала, чего он, судя по всему, и добивался.

Она лихорадочно подыскивала убийственный ответ, но Кайл уже шагнул на крыльцо.

– Увидимся завтра, – бросил он на прощание.

Странно, но в преддверии неизбежного обеда с Кайлом Мод спала крепко, зато стоило ей проснуться, и прежние тревоги вспыхнули с новой силой. Вчерашняя головная боль отступила, напоминая о себе лишь слабым покалыванием в затылке, и, хотя Мод уже не беспокоилась о том, как оплатить операцию отца, других поводов для нервотрепки у нее было более чем достаточно.

С той минуты, когда она ради блага родителей решила встретиться с Кайлом, Мод твердила себе, что ее память о нем окрашена давней детской ревностью, что он не может быть так всесилен, как ей когда-то представлялось. И теперь ее немало тревожило то, как легко удалось Кайлу заставить ее снова ощутить себя четырнадцатилетней.

Пусть его. Сегодня он не застанет Мод врасплох. Она будет полностью владеть собой. Она будет хладнокровна и сдержанна, и они станут говорить о делах, словно Кайл такой же посторонний ей человек, как, например, управляющий или бухгалтер из отцовского банка.

Мод пугало то, как легко и стремительно Кайл заново вошел в жизнь ее семьи. Словно и не уходил никогда.

Из-за него Мод ощущала себя кошкой, которую долго и настырно гладили против шерсти.

Поднявшись с постели, она заглянула в зеркало и с огорчением заключила, что чересчур бледна: сказались бессонные ночи и бесчисленные заботы. Мод сильно похудела – юбка, которую она собиралась надеть к обеду, болталась на талии, лицо осунулось, и даже волосы, всегда такие пышные и блестящие, сейчас потускнели.

Часом позже Мод критически оглядела свое отражение. Поразительно, что может сотворить умелый макияж! Недаром Мод училась в художественной школе: не наложив на лицо ни капельки лишней косметики, она все же ухитрилась искусно скрыть почти все следы последних нелегких дней.

Когда она выехала из дому, снегопад еще не начался, хотя синоптики его уже предсказали, зато крепкий мороз так и кусал за щеки. Дороги, покрытые смерзшейся грязью, а кое-где и льдом, превратились в настоящие ловушки.

Фургончик завелся не сразу, долго протестующе чихал и кашлял, и, уже тронувшись с места, Мод уловила в привычном гуле мотора несвойственные ему зловещие нотки.

Не желая рисковать, она вела машину медленно и осторожно. Выехала она более чем загодя, да и указания Кайла были точными и четкими.

Он так и не соизволил объяснить, почему предпочел встретиться с Мод у себя дома, обронил только между делом, что иногда предпочитает работать там. Мод была почти уверена, что дом Кайла окажется одним из тех обаятельно-старомодных особняков, которых так много в окрестностях Бата, но, проехав наконец через ворота на подъездную аллею, с удивлением увидела перед собой низкий и довольно ветхий фермерский дом, сложенный из белого камня и крытый шифером.

Машина Кайла – мощный «ягуар» – стояла у самого крыльца, и, хотя разросшийся сад под зимним неуютным небом казался опустевшим и голым, воображение Мод говорило ей, что весной и летом здесь царит настоящая идиллия.

Когда фургон затормозил, Кайл вышел встречать ее.

Мороз, похоже, крепчал, или Мод только показалось так, потому что сама она замерзла, потому что прежде, чем войти в дом, Кайл, мельком глянув на небо, заметил:

– Бьюсь об заклад, что после обеда пойдет снег. В воздухе пахнет снегопадом, верно?

Я не для того сюда приехала, чтобы вести светские разговоры о погоде, внутренне дергаясь, подумала Мод, пока Кайл любезно помогал ей снять теплое пальто.

Отопительная система в фургончике работала от случая к случаю, если не сказать хуже, и Мод, сняв пальто, невольно поежилась.

– Замерзла? Пойдем в библиотеку. Пол в прихожей был выложен массивными, грубо отесанными каменными плитами, кое-где его покрывали яркие домотканые коврики.

Кайл распахнул одну из дверей и отступил, чтобы дать Мод пройти. Дверной проем оказался узким, и она, шагнув вперед, невольно вдохнула запах, исходивший от Кайла, – чистый запах сильного мужского тела. Мод на миг оцепенела, по спине пробежала слабая чувственная дрожь.

– В чем дело?

Кайл озабоченно сдвинул брови, и Мод торопливо обошла его, краснея при мысли, что его близость, оказывается, действует на нее так возбуждающе.

– Ни в чем, просто замерзла, – солгала она, устремляясь к огню, пылавшему в огромном камине.

На резной деревянной панели был изображен гербовый щит с латинской надписью, и, чтобы выиграть время и прийти в себя, Мод притворилась, что внимательно разглядывает эту надпись. Да что это с ней творится? Чистое безумие вообразить хоть на миг, что эта непонятная дрожь может быть вызвана физическим влечением. Мод терпеть не могла Кайла; ей вообще не нравились мужчины его типа. У нее всегда вызывал отвращение его образ жизни, а уж представить себе, что этот человек мог бы стать ее любовником…

Мод вздрогнула, оборвав эту мысль, и ее бросило в жар. Все это нервы, раздраженно подумала она, в последние дни я чересчур переволновалась, вот и лезет в голову черт знает что…

– Хочешь выпить?

Только через несколько секунд Мод сумела сосредоточиться на вопросе.

– А… да, конечно… кофе, пожалуйста.

– Побудь здесь, я сейчас принесу. Не удержавшись от искушения. Мод насмешливо изогнула брови.

– Сейчас принесешь? Какое падение для великого Кайла Беннетта! Я-то думала, что для таких низменных занятий у тебя всегда наготове десяток горничных.

– Я нанял женщину из деревни убираться в доме и покупать продукты, и другой прислуги у меня нет. Видишь ли, Мод, когда становишься известным человеком, поневоле начинаешь ценить малейшую возможность уединиться.

Мод едва не сгорела со стыда при этом намеке на ее несообразительность. До чего же ее всегда бесило, как ловко Кайл ухитряется выставлять ее дурочкой, как искусно дает понять всю ребячливую мелочность ее бурных эмоций!

Небрежным тоном, словно и не было этой мелкой стычки, Кайл осведомился:

– Тебе черный или с молоком?

– С молоком.

Когда Кайл ушел, Мод протянула руки к огню, безмолвно наслаждаясь пышущим теплом.

– Сначала поговорим о деле, а потом пообедаем. Надеюсь, тебе по-прежнему нравится куриная запеканка?

– Мы будем обедать здесь?!

– А почему бы нет? Или у тебя есть возражения? Могу поклясться, что не собираюсь тебя отравить. До отъезда в Штаты мне еще предстоит переделать кучу дел, и, по правде говоря, у меня попросту нет времени ехать куда-то за десять-двадцать миль, чтобы съесть рядовой обед, приправленный назойливой болтовней за соседними столиками.

– О, прости, что отнимаю у тебя столько драгоценного времени, – ядовито перебила Мод, еще не отошедшая после недавней стычки, и потянулась за сумочкой. – В конце концов, Кайл, это ведь ты хотел поговорить со мной, а я…

– Ну хватит выпендриваться!

С этими словами Кайл перехватил ошеломленную Мод и бесцеремонным толчком вернул в кресло.

– Господи, Мод, и почему только ты вечно должна выворачивать наизнанку каждое мое слово? Если б я не хотел сегодня встретиться с тобой, то не предложил бы пообедать вместе, а уж когда предложил, то понял: то, о чем мы должны поговорить, лучше высказать друг другу дома, с глазу на глаз, а не прилюдно, за ресторанным столиком.

Он, конечно, был прав, вот только Мод не хотела признавать этого.

– А мое время, разумеется, не настолько ценно? – едко осведомилась она. – Тебя не интересует, что я целый час добиралась сюда, а потом еще час потрачу на дорогу обратно. Эти два часа я могла бы и поработать!

– В самом деле? – сухо отозвался Кайл, протягивая руку к столу, на котором лежала книга заказов.

С выразительным видом, нарочито медленно он принялся листать пустые страницы, и Мод прикусила губу, пытаясь справиться с досадой.

– Ну ладно, сейчас у нас не очень много заказов, но…

– Никаких «но», Мод, – резко перебил он. – Фирма дышит на ладан, и тебе это известно не хуже меня. Твой отец на грани банкротства, если только не избавится от фирмы как можно скорее, точнее сказать, немедленно. Сегодня утром я встречался с твоей матерью – кстати, именно поэтому я и пригласил тебя сюда. И она, и твой отец согласились, что мне нужно немедленно взять дело в свои руки. С этого дня его фирма официально стала частью «Беннетт интерпрайзис».

Мод воззрилась на него, не веря собственным ушам.

– Ты взял дело в свои руки? Но ведь…

– И со всеми потрохами, – холодно уточнил Кайл. – Нам с твоей матерью удалось убедить отца, что он никогда уже не окрепнет физически настолько, чтобы самому заниматься делами. Скажу тебе откровенно, он от души обрадовался моему предложению. Я заплатил ему достаточно, чтобы обеспечить им обоим безбедное существование.

– Заплатил? Значит, ты купил фирму?

– А разве есть другой способ законно завладеть чужим делом, кроме как жениться на хозяйской дочке? – сардонически осведомился Кайл. – Разумеется, купил. Да ладно, Мод, ты же знаешь своего отца. Неужели ты и впрямь думаешь, что он просто позволил бы мне оплатить операцию?

Кайл, конечно, прав.

– Но ведь фирма не стоит ломаного гроша, – медленно проговорила Мод. – И отец это знает…

– Мне удалось убедить его в обратном, – невозмутимо пояснил Кайл. – Кроме того, с моей точки зрения фирма все же представляет собой известную ценность, хотя бы в свете ее безукоризненной репутации.

– Но мы же занимаемся оформлением витрин, а у тебя нет собственных магазинов.

– Пока нет, но сейчас я строю, а вернее реконструирую небольшую и весьма дорогую торговую галерею в Бате. Я намерен сдавать помещения в аренду при условии, что съемщики будут поддерживать установленный нами высокий уровень. Мы только выиграем, если в комплекс услуг для арендаторов включим и работу дизайнерской группы.

Все это звучало весьма здраво, и тем не менее Мод хорошо понимала, что их семейный бизнес практически не стоит ни гроша.

– Сколько же ты заплатил отцу? – запинаясь, с пересохшим ртом спросила она.

Лицо Кайла мгновенно замкнулось, жесткие губы сжались.

– Не могу сказать. Это касается только его и меня. Словно перед носом Мод с треском захлопнули дверь – знакомое унизительное чувство, которое она не раз испытывала в детстве; и сейчас, как в те годы, она привычно укрылась за броней сарказма.

– Что, Кайл, ничего не изменилось? Мы все так же ненавидим друг друга, только ты куда .искуснее это скрываешь, вот и все.

– Да, пожалуй, можно сказать и так, – согласился Кайл после долгой паузы. Он смотрел на Мод как-то странно, незнакомо, словно она каким-то образом задела его за живое.

Мод с вызовом взглянула на Кайла.

– Я не дам втянуть меня в ссору! Никогда не понимала, что нашли в тебе родители – разве Только то, что ты мужского пола, – с горечью прибавила она, не замечая, что невольно выдаст свое самое уязвимое место. – Но ради них…

– Да неужели? – негромко и вкрадчиво перебил ее Кайл. – Неужели, Мод, ты и впрямь завидуешь тому, что я мужчина?

– Нет! – выкрикнула Мод, яростно отрицая тот циничный намек, что таился в горькой складке его рта. Она всегда была счастлива тем, что родилась женщиной, и от вкрадчивой реплики Кайла кровь бросилась ей в лицо. – Нет… ничего подобного… – Мод с трудом сглотнула, понимая, что опрометчиво ступила на весьма опасную почву.

Кайл следил за ней, точно кошка за мышью, и явно не собирался дать ей вывернуться, не заполучив взамен хотя бы внятного объяснения.

Вспомнив советы психолога, Мод принудила себя забыть о гордости и поступиться врожденным стремлением прятать от других сокровенные мысли и чувства.

– Когда-то, – хрипло проговорила она, – до того, как ты появился в нашем доме, мама потеряла ребенка. Это был бы мальчик. Однажды я подслушала разговор. Она… они намекали… во всяком случае, я поняла именно так… что мои родители были разочарованы, что родилась девочка.

И замолкла, с ужасом ожидая новой издевки, но Кайл не сказал ни слова.

Мод выдавила из себя признание, упорно глядя на камин и не решаясь посмотреть в сторону Кайла; и теперь, краем глаза заметив, что он шевельнулся, она неосознанно дернулась, словно ожидая удара.

– Я ошибся, – прозвучал напряженный голос Кайла. – Ты все же повзрослела.

– Тебя это как будто не очень радует. До чего же глупыми показались Мод собственные слова! Но ей просто необходимо было укрыться за всегдашней язвительностью, чтобы усмирить бушевавшие в душе чувства.

– Возможно, – согласился Кайл и, не дав Мод себя перебить, негромко добавил: – Раз уж пришло время исповеди, могу признаться откровенно, что и я ненавидел тебя. Мне тогда нелегко было поверить, что твои родители просто любят меня, ничего не требуя взамен. Понимаешь, прежде со мной такого не бывало. Ты ведь знаешь, мой отец бросил нас – сейчас, кстати, его уже нет в живых, – а потом умерла мама. Не сразу я осознал, что твои отец и мать любят меня просто так, а не потому, что, взяв меня в дом, совершили «благое дело».

– Но ты ушел и бросил их.

Наступило долгое молчание. Сердце Мод громко стучало. Сейчас они могли бы начать все заново… все может стать иначе, если Кайл будет с ней откровенен.

– Я ушел, потому что считал, что так будет лучше для них, – наконец ответил он. – Ты их родная дочь, и уже было ясно, что нам с тобой никогда не ужиться. После… после того случая с тобой я понял: дальше так продолжаться не может. И ушел…

– Ради них?

Кайл ничего не ответил, но Мод знала, что так оно и есть. Вернее, она знала это всегда, и сейчас ей стало легче оттого, что Кайл уважает ее настолько, чтобы говорить с ней открыто. Никогда они не станут близки, как родные брат и сестра, но ради отца и матери, ради тех, кого они оба любят, можно бы попытаться начать все сначала. Мод старалась свыкнуться с этой мыслью. И тут Кайл все испортил.

– Да, кстати, – небрежно бросил он, – если ты беспокоишься по поводу работы, то не стоит. Ты возглавишь дизайнерскую группу в «Беннетт интерпрайзис».

Мод открыла рот и обнаружила, что потеряла дар речи. Когда она наконец заговорила, голос ее прозвучал хрипло и сдавленно:

– Мне не нужна милостыня. Кайл! Я сама найду себе работу.

– В самом деле? – Его циничное удивление не только взбесило, но и сильно уязвило Мод.

– У меня есть опыт… и диплом… Кайл скривил губы в знакомой язвительной усмешке, которая неизменно доводила Мод до исступления, как бы намекая ей, что он. Кайл, прекрасно осведомлен о чем-то, ей недоступном.

– Я не подвергаю сомнению твои профессиональные качества, но ведь на профессию, которой ты изволила себя посвятить, спрос, насколько мне известно, невелик. Подумай хорошенько, Мод, о чем ты говоришь. Хочешь уехать отсюда и попытать счастья в Лондоне? Прекрасно. Если тебе повезет, ты окажешься на побегушках в дизайнерской группе какого-нибудь магазина, будешь исполнять чужие приказания и воплощать в жизнь чужие идеи, да еще постоянно соперничать с более молодыми и честолюбивыми сотрудниками!

Картина, нарисованная Кайлом, была настолько мрачна, что Мод содрогнулась, на миг зажмурившись. Ей всегда ненавистна была сама мысль о том, чтобы жить и работать в Лондоне. Пускай она и не мечтает о блестящей карьере, но любит свою работу, и Кайл, конечно, совершенно прав: нестерпимо даже думать о том чтобы работать по чужой указке. Мод привыкла к тому, что отец всегда предоставлял ей полную свободу действий, и в глубине души наслаждалась самостоятельным творчеством.

Внезапная мысль поразила ее как громом, и Мод, давясь словами, хрипло спросила:

– Это ведь идея отца, верно? Это он заставил тебя предложить мне работу… это он попросил тебя…

– Думай, что угодно. Мод. Я не намерен обсуждать причины своих поступков с будущей сотрудницей. Это не в моем обычае.

Мод едва успела прикусить язык, чтобы не разразиться гневной тирадой. Она с подозрением взглянула на Кайла – уж не нарочно ли он ее дразнит, чтобы настоять на своем.

– Мне не нужна работа, – резко сказала она.

– Вот как? – цинично изумился Кайл. – В таком случае ты настоящая счастливица. И на что же ты собираешься жить. Мод? Или предоставишь решать эту маленькую проблему своим родителям?

А стало быть, и Кайлу, с ужасом осознала вдруг Мод и до боли прикусила нижнюю губу. Гордость толкала ее отказаться от должности, которую Кайл, как подозревала Мод, предложил ей только ради спокойствия отца… но если она откажется, если станет вдруг безработной…

– Бедная моя Мод, надо же было попасть в такой переплет.

– А тебе-то какая радость! – огрызнулась Мод, глянув на него сузившимися злыми глазами.

К ее немалой досаде. Кайл только рассмеялся.

– Когда ты вот так щуришься, то становишься похожей на разъяренную кошку. Богом клянусь, у тебя такой вид, словно ты о том только и мечтаешь, как бы накинуться на меня и вцепиться когтями в мое бедное горло!

К ужасу Мод, ее бросило в жар, но не от дикой картины, которую нарисовал Кайл, а от чувственности, которую он так умело укрыл за этой дикостью.

В замешательстве она уставилась на Кайла. Лицо его было непроницаемо, настолько непроницаемо, что Мод никак не могла понять, почудился ей или нет этот чувственный намек.

– Если ты и впрямь откажешься, придется мне взять на эту должность кого-нибудь другого. Я видел твои работы, насколько я могу судить, ты опытный дизайнер.

В голосе Кайла прозвучала откровенная скука, и Мод уловила в его тоне равнодушную нотку.

– Мне не нужна милостыня, – раздраженно повторила она.

– А ты ее и не получишь. – Кайл искоса глянул на нее. – Так согласна ты на эту работу или нет?

Мод заколебалась, разрываясь между гордостью и здравым смыслом. Прими она предложение Кайла, отец и мать будут вне себя от радости: они сочтут ее согласие знаком, что наконец-то она помирилась с Кайлом.

– Я… я согласна, – хрипло проговорила она, склонив голову, чтобы Кайл не увидел признаков поражения, написанных у нее на лице.

– Вот и ладно. Как только вернусь из Штатов, оформим твой контракт.

Мод непривычно было видеть его таким – сдержанным, деловитым, энергичным. Трудно представить, что перед ней тот же человек, с которым она бурно ссорилась все свои детские годы. И этого мальчишку она, Мод, когда-то укусила в ногу за то, что он не дал ей прокатиться на своем велосипеде! При этом воспоминании краешек ее губ дрогнул в лукавой усмешке.