Текст книги "Ибо сильна, как смерть, любовь… (сборник)"

Родители, конечно, отмахивалась от подобной чуши, но на сердце у них было очень неспокойно. Они пытались убедить Давида, что все это происходило не с ним, а с дедом, а он просто слышал его рассказы об этом. Вначале Давид соглашался с ними и говорил, что, конечно же, это было с дедом, а он все перепутал, но потом он стал хмуриться и сердиться, когда они начинали говорить ему об этом. Вскоре он вообще перестал реагировать на них и окончательно вжился в роль собственного деда. К ужасу родителей он стал употреблять любимые словечки покойного и без конца повторять его шуточки.

– Вам нужно что-то делать, иначе ваш отец окончательно овладеет им, – сказала им подруга-оккультистка. – Вызовите экзорциста.

– Господи, какого еще экзорциста, – устало вздохнул измученный папа. – Во-первых, это все ерунда, а во-вторых, где я его возьму?

– Я вам помогу, – с готовностью пообещала подруга. – У одних моих знакомых есть родственники, друзья которых вызывали к себе экзорциста, потому что у них дома происходили всякие чудеса. Они купили квартиру, в крупногабаритном доме, сталинской постройки. Квартира хорошая, комнаты большие, потолки высокие, кухня шестнадцать квадратных метров, ванна и туалет, конечно раздельные… ой, о чем это я? – спохватилась она.

– Да, так квартира, как сами понимаете была не новой, там жили до них всякие люди, и кто-то даже умер. И у них стали происходить странные вещи. Несколько раз они просыпались утром, а входная дверь была не заперта, хотя ночью перед тем, как лечь спать они тщательно проверяли ее. Потом несколько раз у них оказывались переведенными на час назад все часы, и не только в доме, но и в машине, которая стояла под окном. А вот в другой раз у них был еще такой случай, – увлечено продолжала подруга, опять забыв для чего она это все рассказывает. – Ночью эта женщина, ну, которая живет в этой квартире, так вот однажды ночью она пошла в туалет. А у них есть большая черная собака, она спит на коврике около их кровати. Так вот. Выходит эта женщина из туалета, а собака сидит перед дверью и ждет ее. Она, в общем-то, часто так делала, так что женщина не удивилась. Потом вдруг собака встала и не пошла за ней назад в их спальню, а пошла в комнату к ее матери и зашла туда. Женщина подумала, что она может напугать ее мать. Пошла за ней, стала на пороге и начала тихонько ее звать. Но собака не вышла, а осталась в комнате. Так как там было темно, и женщина не видела, где она спряталась, то, в конце концов, махнула на нее рукой и решила идти спать. Но когда она вернулась в свою комнату, то увидела, что собака преспокойно спит на коврике в той же позе и, по-видимому, даже не вставала. Вот так.

– А еще один раз с ее мужем тоже случилась история, – совсем разошлась подруга, видя, что все ее слушают, разинув рты. – Он купался в ванной под душем, и только намылил голову и закрыл глаза, чтобы пена не попала, как вдруг услышал рядом с собой громкий хлопок. Ну, как будто бы кто-то в ладоши хлопнул. Он быстро смыл пену, открыл глаза и увидел, что дверцы стенного шкафчика распахнуты, хотя он их не открывал вообще, а его трусы, которые он положил в корзину с грязным бельем, сами собой попали в раковину и лежат там. В общем, им надоело все это, и они обратились к экзорцисту. Тот взял свечку, зажег и стал медленно обходить всю квартиру. Особенно тщательно он обследовал все углы, и они сами увидели, как в одном углу пламя свечки вдруг сильно вспыхнуло и заметалось. Он велел им в этот угол положить угощение на тарелочке, конфеты, печенье, фрукты. Он сказал им, что у них в квартире живет дух, домовой, как раньше говорили. Так вот, это дух не враждебный им, он хорошо к ним относится, но ему нужно внимание и уважение от них. Если они будут класть ему угощение, он не будет им вредить, а, наоборот, будет охранять их квартиру. Они так и стали делать, и с тех пор у них все в порядке, – победным тоном закончила она, и оглядев свою немного обалдевшую аудиторию по-деловому спросила:

– Ну, что будете звать экзорциста?

– Ну, по-моему, это все ерунда, – с трудом стряхнув с себя наваждение, объявил папа. – И экзорцист этот, наверное, мошенник.

– Как это мошенник? Почему вдруг мошенник? – обиделась подруга.

– А как это он вдруг стал экзорцистом? – перешел в наступление папа. – Он что курсы экзорцистов окончил? Или в университете этому учился? Вот пусть покажет диплом, тогда и будем говорить. А со свечой ходить все могут.

Подруга прикусила язык, так как не знала, что ответить. Действительно, как определить, настоящий ли это экзорцист или самозванец?

– Ну, хорошо, не хотите экзорциста, спросите у старых людей, – уступила подруга. – Старые люди все знают. Они вам посоветуют.

– Ну, так что будем делать? – мама Давида нерешительно посмотрела на мужа.

– Вот что, – подумав, решительно сказал он, – не нужны нам никакие ни экзорцисты, ни безграмотные старые бабки. В конце концов, мы современные образованные люди и живем в конце двадцатого века, а не в средневековье. Поэтому мы обратимся к психологу. Я не верю во все эти души-шмуши, призраки и прочую ерунду. Я считаю, что у ребенка был сильный психологический шок, и ему нужен психолог. Все, завтра я займусь этим.

И он действительно через каких-то знакомых нашел женщину – психолога, которая принимала на дому. По телефону он подробно рассказал ей об их проблеме, и она подтвердила его версию о шоке, и предложила прийти к ней на прием. В назначенное время вся семья прибыла к врачу. Их встретила приятная женщина, предпенсионного возраста, что папе очень понравилось, так как он предпочитал опытных врачей.

– Ну, вот, у человека за плечами явно есть опыт, и скорее всего, она уже встречалась с подобными случаями, – очень довольный шепнул он маме.

Врач завела их в свой кабинет.

– Вы извините, что я не могу предложить вам раздеться, но, понимаете, это новый дом, и строители, как видно, сдали его с какими-то дефектами. Почему-то в этой комнате очень сыро. Отопление работает нормально, батарея очень горячая, но все равно здесь холодно и по стенам течет вода. Мы вызывали мастеров, но они говорят, что ничего сделать нельзя, – смущено сказала она.

И тут Давид выдал свой коронный фокус. Он подошел к отсыревшей стенке и стал тщательно простукивать ее в разных местах. Оторопевшие родители и доктор молча смотрели на него. Папа открыл уже было рот, чтобы прекратить это, но доктор молча подняла руку, останавливая его. Она, видимо, хотела понаблюдать за Давидом и посмотреть, что будет дальше.

– Все понятно, – совершенно взрослым уверенным голосом выдал Давид свое резюме после окончания осмотра. – Эта комната угловая, и эта стена, естественно, наружная. Ваш дом панельный, и, очевидно, на заводе, где делают панели, допустили брак. Слышите, какой звук, когда я стучу? Там в стенке остались пустоты, они называются каверны. Заложить их не так просто, для этого нужно снаружи ставить леса, а этого никто до капитального ремонта делать не станет.

– Ну, а что же мне делать? – невольно спросила докторша.

– Я вам сейчас скажу, – серьезно продолжил Давид. – Вам нужно поставить дополнительные радиаторы по всей стенке. У нас тоже в одной комнате было такое. Я поставил еще три радиатора и мы полностью избавились от сырости. Я вам советую подойти к рабочим на стройке, у вас здесь недалеко как раз заканчивают дом, поговорите с ними, они с вас дорого не возьмут и поставят столько сколько надо.

– А сколько же мне надо? – заинтересовано спросила врач, окончательно введенная в заблуждение его уверенным тоном и забывшая, что перед ней всего лишь шестилетний мальчик.

– Вам трех вполне хватит. Я вам советую поставить третий еще и у этой стенки, так будет надежнее, видите, она тоже немного мокреет. Я у себя так и сделал, и все. Мы и забыли об этой проблеме.

Докторша вопросительно посмотрела на родителей Давида, и они невольно кивнули, подтверждая, что все именно так и было.

– Э, погоди, – вдруг пришла в себя доктор, – как ты мог поставить радиаторы? Ты же всего лишь маленький мальчик. Разве ты их поставил? Это сделал твой дедушка.

– Дедушка-шмедушка, – недовольно ответил ребенок. – Какая разница, кто поставил? Я вам говорю, что нужно сделать, а вы мне отвечаете всякие глупости.

Если закрыть глаза и не видеть, кто это сказал, то вполне можно было представить себе, что это говорит недовольный старый еврей. Докторша, забыв, что это именно к ней пришли за помощью, с ужасом посмотрела на родителей Давида.

– Ну, вот, теперь вы сами видите, – мама всплеснула руками и разрыдалась. А папа схватился за сердце и всунул в рот таблетку валидола.

– Так, – взяв, себя, наконец, в руки, твердо сказала психолог. – Давид, посмотри мне, пожалуйста, в глаза и ответь, почему ты говоришь, что это ты поставил радиаторы, когда на самом деле это сделал твой дедушка?

Но Давид стал вдруг крутиться на месте, рассматривая кабинет и старательно избегая смотреть ей в глаза и даже вообще поворачиваться к ней. Вдруг его взгляд остановился на фломастерах и бумаге, приготовленных на отдельном маленьком столике.

– А зачем вам столько фломастеров? – с любопытством спросил он самым обычным детским голосом.

Докторша взяла его за подбородок, приподняла ему голову и посмотрела в глаза. Он ответил ей простодушным детским взглядом. Опытным глазом психолога она видела, что он не притворяется. Перед ней действительно сидел сейчас самый обыкновенный ребенок. По-видимому, наваждение кончилось, и он снова вернулся в свой возраст.

– Это я приготовила для детей, которые любят рисовать, – ответила она ему. – А ты любишь рисовать.

– Люблю, – ответил Давид чистую правду. – У меня дома есть альбом, и я в нем рисую.

– Жаль, что ты не принес его, – серьезно сказала врач. – Мне бы хотелось посмотреть твои рисунки. А можешь ты нарисовать что-нибудь сейчас?

– Ладно, – согласился Давид. – А только, что нарисовать?

– То, что ты хочешь, – быстро сказала докторша. – Нарисуй то, что ты больше всего любишь рисовать.

Давид пошел к маленькому столику, сел, взял фломастер и задумался. Родители напряжено смотрели на него, как будто хотели подсказать ему, что нарисовать. Мама даже шевелила губами, сама не замечая этого.

Доктор посмотрела на них и нахмурилась.

– Знаете что, дорогие родители, – сказала она. – Пойдите-ка вы погуляйте минут сорок. А мы с Давидом сами поговорим. Ты ведь не боишься остаться здесь со мной без мамы и папы?

– Нет, я не боюсь, – рассеяно ответил Давид, решительно начиная рисовать.

Бедные родители старательно гуляли под мелким холодным дождиком все сорок минут, даже не замечая его. Все их естественные чувства притупились, вытесненные леденящим душу страхом перед чем-то сверхъестественным, неизвестным и, по-видимому, очень могущественным, чему они, со всей их любовью к сыну, не могли противостоять.

Наконец, время их ссылки истекло, и они позвонили в дверь.

– Господи, дождь на улице, – всплеснула руками отворившая дверь докторша. – Что ж вы не посидели в приемной? Зачем пошли под дождь.

– Дождь, это неважно, – отмахнулся папа. – Вы можете нам что-то сказать о ребенке? Что с ним?

– Идемте в кабинет, – пригласила их врач. – Давид, теперь ты посиди в приемной, а мы с твоими родителями поговорим. Там есть детские журналы, есть пазлы, посмотри их.

Когда Давид вышел, она показала родителям первый рисунок. На нем была изображена птица, которая летела вверх к солнцу.

– Видите, что он нарисовал? Это птица, которая стремится вырваться и улететь. Это говорит о том, что ему не хватает свободы, вы слишком опекаете его, и он мечтает о том, чтобы вырваться из-под вашей опеки. Теперь смотрите второй рисунок. Опять птица, и опять одна. По-видимому, он очень одинокий мальчик. Скажите, у него есть друзья? Он часто играет с детьми? Дети приходят к вам домой играть с ним?

Родители растеряно переглянулись. Они не знали даже, что ответить. Вечно занятые своими лекциями, статьями, заседаниями, они как-то выпустили из виду, что должны принимать участие в жизни сына. Да, они следили, чтобы он был накормлен, одет, обут, чтобы сам не ходил на улицу, но вот были ли у него друзья, в какие игры он любил играть, какие книги он любил читать, они не знали. Их устраивало, что ему нравилось проводить время с дедом, и они целиком и полностью переложили на того заботу о ребенке.

– Вот видите, – с упреком сказала врач, – вы почти ничего не знаете о своем ребенке, а я поговорила с ним, и вот, что выяснила. Дедушка очень любил его и практически не отпускал от себя. Во дворе он гулял с дедушкой в то время, как остальные дети его возраста уже гуляли сами. Дед постоянно диктовал ему «с тем мальчиком не водись, он хулиган, с этим мальчиком не играй, он дерется», и тому подобное. Я не думаю, что у вас во дворе дети действительно плохие, просто дедушка старался оградить его от всех возможных опасностей, и, в конце концов, ограждал его от нормальной жизни, от необходимого ему общения со сверстниками. Чтобы ему не было скучно, дед постоянно рассказывал ему истории из своей жизни со всеми подробностями, и отсюда его такие, можно сказать, профессиональные познания в строительстве и ремонте.

– Так, а теперь о том, что для вас главное, почему он отождествляет себя с дедом, и говорит обо всем, что происходило с ним от первого лица. Ваш сын проводил с дедом почти все свое время. Дед составлял значительную часть его жизни. Мало того, между ними существовала нежнейшая привязанность, короче, дедушка был для него всем, так как вы как бы самоустранились от участия в его жизни и ограничились только всякого рода запретами, замечаниями. И вот представьте себе его чувства, когда дед, такой важный и необходимый для него, вдруг исчезает, причем неожиданно и бесследно. У него образуется огромный провал в жизни. Но как вы знаете, природа не терпит пустоты, и ребенок сам, самостоятельно и неосознанно, пытается реконструировать свою жизнь. Ему необходимо присутствие деда, и он его воспроизводит. Он говорит от его лица, и дедушка как бы снова присутствует рядом с ним.

– Да, точно, – обрадовался папа, – вы прекрасно это объяснили, а то люди говорят черт знает что. Видишь, – повернулся он к маме, – как все логично, сразу видно, что говорит специалист. Мы вам очень благодарны за то, что вы так хорошо во всем разобрались.

– Ну, это моя профессия, во всем разбираться, – скромно заметила явно польщенная докторша.

– Да, да, спасибо вам, что вы все объяснили, но что же нам с этим делать? – нервно спросила более практичная мама.

– Нужно заполнить эту пустоту более естественным способом, то есть ему нужно больше бывать с детьми, завести друзей или хотя бы друга, ходить к другим детям в гости, приглашать их к себе.

– Да, это было бы хорошо, – согласилась мама, – но боюсь, что это не так просто сделать. Друзья ведь не появляются по заказу, нужно, чтобы дети захотели с ним подружиться, и чтобы он этого захотел.

– Несомненно, – в свою очередь согласилась докторша, – поэтому я хочу вам предложить самый легкий и быстрый выход из положения. Собака. Собака – самый лучший и самый верный друг. Купите ему щенка, купите ему книги о том, как воспитывать и растить собак, и у него будет прекрасное занятие, чтобы отвлечься от всех странностей. Да и дети скорее захотят подружиться с ним. Все дети любят собак и уважают их владельцев.

– Точно, мы немедленно заведем собаку, – папа был в совершенном восторге. Он уже считал, что всех их тревогам пришел конец. Все загадочное, таинственное и страшное, что последнее время так омрачало их жизнь, получило свое логическое объяснение, и из сверхъестественного превратилось в естественное. Мир не перевернулся, и он мог снова стать материалистом. И тут докторша все испортила.

– Я вам хочу еще сказать, – неуверенно сказала она и запнулась.

– Да, мы вас слушаем, – тут же встрепенулась мама.

– Понимаете, – смущенно продолжила психолог, – только поймите меня правильно. Сейчас я с вами говорю не как врач, а просто как человек. Никто точно не знает, что может быть и чего не может быть в этом мире. Сейчас всюду пишут о самых странных явлениях, ну, вот, полтергейст, например, или еще о каких-нибудь сверхъестественных явлениях… В общем, я бы вам посоветовала, пусть собака спит в его комнате. Знаете, животные, особенно собаки, очень чувствуют чужое присутствие и способны прогнать такого незваного гостя. Так что пусть собака на всякий случай будет постоянно рядом с ним. Она защитит его.

Услышав такое от врача, глава семейства открыл было рот, чтоб немедленно завести полемику, но мама тут же остановила его.

– Успокойся, Миша, доктор совершенно права, мы должны защитить его от всего, не важно, верим ли мы в это или нет. Спасибо вам, – с искренней благодарностью сказала она докторше. Вы действительно очень помогли нам. Мы все сделаем, как вы сказали.

– Ну, что вы, что вы, – засмущалась женщина, – я прекрасно понимаю вас, я сама мама и бабушка, и готова сделать все, что угодно для своих детей и внуков.

– Ну, Давид, ты хочешь собаку? – бодро спросил папа, когда они вышли на улицу.

– Конечно, хочу, собаку все хотят, – с громадной убежденностью тут же ответил сын. – А вы, что разрешите мне завести собаку? Вы же всегда не хотели, говорили, от нее грязь, глисты.

– Мы поняли, что мы ошибались, – быстро сказала мама. – Собака – лучший друг человека, а мы думаем, тебе нужен друг.

– Это вам доктор сказала? – обрадовался Давид.

– Ну, скажем, она помогла нам понять это. Давайте подумаем, где нам ее взять.

– Ура, – закричал Давид, до которого, наконец, дошло, что родители говорят серьезно. – У меня будет собака, у меня будет самая настоящая собака.

– Тише, тише, – смеясь, попыталась успокоить его мама, радуясь, что впервые после смерти деда, видит его веселым.

– А какую породу ты хочешь? – деловито спросил папа, прикидывая, стоит ли заводить в доме огромную овчарку, с которой может быть много проблем, или лучше будет ограничиться небольшой комнатной собачкой, таксой, например.

– Я хочу собаку, породы «собака», – твердо сказал Давид. – А где мы ее возьмем? Я хочу взять ее сегодня.

– А вот мы сейчас купим газету и почитаем объявления, – решили родители, и они направились к киоску.

Как всегда по закону подлости, именно в сегодняшней газете оказалось очень мало объявлений о продаже животных, да и то это были, в основном, котята, хомячки и рыбки. Наконец, в самом низу нашлось одно объявление о собаке. Двухмесячного щенка пинчера отдавали бесплатно, но только в хорошие руки.

– Вот, давайте поедем и заберем его, – обрадовался Давид. – Давайте поедем сейчас.

Он очень боялся, что до завтра родители передумают и снова не захотят заводить щенка. А ведь он уже почувствовал, что не сможет жить без собаки. Взрослые любят все откладывать на потом. Они не понимают, как здорово получить то, что хочешь немедленно, а не тогда, когда уже перенервничаешь и наплачешься, так что ничего тебе уже не в радость.

Но мама поняла его и негромко, но твердо сказала:

– Хорошо, здесь есть телефон этих людей, мы сейчас позвоним им, и, если они дома, поедем к ним сейчас.

На счастье Давида хозяева щенка оказались дома и выразили полную готовность передать им собаку сегодня. Они объяснили, как лучше проехать к их дому и добавили, что их дочка выйдет их встречать.

Ехать оказалось совсем недалеко, и они вскоре увидели нужный им дом, у ворот которого стояла девочка лет двенадцати с маленьким грустным черненьким щенком в руках. Девочка тоже была очень грустной. Она осторожно прижимала к себе щенка, гладила его по маленькой головке и что-то нежно шептала ему на ухо.

– Здравствуй, – сказал ей Давид, первым подбежав к ней. – Это наш щенок?

Девочка только молча кивнула головой и еще сильнее прижала к себе щенка.

– А как его зовут? – спросил Давид, с восхищением глядя на щенка и не веря, что такое чудесное существо будет принадлежать ему.

– И какой он породы? – прибавил папа.

– Он пинчер, – девочка произнесла это шепотом. Было видно, что она боялась расплакаться. – Его зовут Ричард.

– Ричард, – уже в совершенном восторге воскликнул Давид и радостно оглянулся на родителей. – Вот видите, он Ричард Львиное Сердце.

Папа еще какое-то время с сомнением рассматривал Львиное Сердце, но Давид уже полюбил его всей душой.

– Можно его взять? – замирая в предвкушении счастья обладания щенком спросил он у девочки.

Та молча кивнула головой, но щенка не выпустила.

– Знаете, – вместо этого сказала она. – Это замечательный щенок. Он такой умный и милый, он маленький, но все понимает. Мы бы его не отдали, но у нас ведь есть его мама, а две собаки… мама говорит, что это слишком много. Вы ведь не будете его обижать? – неожиданно спросила она, все также прижимая щенка к себе.

– Ты что? – с негодованием воскликнул Давид, не понимая, как ей в голову могла даже прийти такая чудовищная мысль. – Ты что? Да как же можно его обижать? Мы же его уже любим.

– Правда? – с явным облегчением спросила девочка. Она несколько минут еще вглядывалась в Давида, а потом с посветлевшим лицом протянула ему щенка. Давид бережно взял в руки крохотное сопящее существо и в свою очередь нежно прижал его к себе.

– Мы будем беречь его, мы его никогда не обидим, – торжественно сказал он, будто бы принося клятву.

– Вообще-то, мы живем недалеко, ты можешь приходить навещать его, – сказала мама. – Мы будем рады тебя видеть, – прибавила она, помня слова психолога, что Давиду нужны друзья.

– Ой, как хорошо, – обрадовалась девочка, – спасибо вам. Я обязательно буду приходить.

И она уже гораздо веселее погладила маленькую головку. Папа написал ей их адрес и телефон на бумажке, и она успокоившись, побежала домой.

Так в жизнь Давида вошел Ричард, не просто пес и домашний любимец, а верный и преданный друг, член семьи и товарищ по играм. Ричард действительно оказался необыкновенно умным. Начать с того, что он научился поднимать ножку в два месяца, в то время, как другим собакам на это требуется полгода. Он быстро выучил команды и прекрасно понимал, когда ему говорили «направо», «налево», «вверх», «вниз», но подчинялся только тогда, когда сам этого хотел. Характер у него был тот еще. День, который прошел без двух-трех драк с собаками, считался у него, по-видимому, потерянным для жизни. Причем ему было все равно, большой ли, маленький ли пес перед ним, он кидался в бой не задумываясь, налетая на противника стремительно, как ракета. Введенные в заблуждение его небольшими размерами, хозяева бульдогов и питбулей презрительно смотрели на то, как он рвался в бой с их питомцами. Но у Ричарда была своя тактика. Пока здоровенный пес пытался разобраться кто это, задрав хвост и заливаясь звонким лаем, летит на него, он, подпрыгнув, вцеплялся ему в горло и повисал на нем. Ничего не успевший понять бедный здоровяк начинал визжать и мотать шеей, пытаясь освободиться от агрессора, но не тут-то было. В конце концов, добежавший до места драки к тому времени Давид, оттаскивал своего воспитанника и под крики матерящегося хозяина пострадавшего пса убегал с отчаянно вырывающимся Ричардом на руках. Ругать или наказывать Ричарда было бесполезно. Он упорно продолжал считать драки делом всей своей жизни, и вскоре на их улице не осталось собаки, которая не убегала бы при приближении Ричарда. Да что там собаки. Точно также его боялись и дети, которых он мог запросто искусать или поцарапать, если ему вдруг приходило в голову, что кому-то из них необходима трепка. Он был совершенно уверен в том, что является комендантом дома, двора и всей прилегающей местности и тщательно следил за порядком. Когда Давид выходил с ним погулять в небольшой сквер напротив их дома, Ричард прежде всего внимательно осматривал все аллеи и, если видел несколько человек, стоящих вместе и разговаривающих, немедленно устремлялся к ним с громким лаем. Потом он начинал бегать вокруг них и так орать, что им приходилось расходиться или идти искать другое место для разговора.

– Боже мой, – говорила мама, глядя на это. – Это же настоящий унтер Пришибеев. Слышишь, что он кричит? Больше трех не собираться, а то всех на клочки порву.

– Видишь, это Ричард, собака Давида, – шептались дети, когда Ричард выходил на улицу. – Пошли лучше отсюда, а то еще покусает.

Домой к ним вообще теперь никто не мог зайти. Как только раздавался звонок в дверь, Ричард, захлебываясь бешенным лаем, летел к двери, и немедленно нападал на пришедшего.

«Какие могут быть гости? Не нужны нам никакие гости», было написано на его возмущенной мордочке, когда хозяева уносили его, отчаянно пытавшегося вырваться, в спальню, где он сидел закрытый до конца визита гостей. Папа и Давид без конца проводили с ним беседы, объясняя, что к ним приходят друзья и совсем не нужно кусать и царапать этих людей. Ничего не помогало. Ричард был решительно настроен против гостей. В конце концов, он так привык сидеть закрытый в спальне, когда кто-нибудь приходил, что, когда ему, прежде, чем открыть гостю дверь, предлагали выбор, успокоиться, или пойти в спальню, он сам с достоинством, не переставая огрызаться на дверь, удалялся в заточение, так как, видно, за себя не ручался.

Но Ричарду все можно было простить за его ум и преданность Давиду. В его присутствии никто не смел даже замахнуться на Давида, так как расплата производилась немедленно и неотвратимо. Кстати, обыкновенный пинчер, даже не чистокровный, он становился самой настоящей ищейкой, когда Давиду случалось куда-нибудь запропаститься, и мама с Ричардом пытались найти его. Уткнувшись носом в асфальт, Ричард уверенно бежал по следу хозяина и, в конце концов, обязательно находил его.

О его уме можно было рассказать столько, что их знакомые даже отказывались верить им. Так, например, он легко научился включать телевизор, ударяя лапой по пульту. Однажды ночью папа проснулся оттого, что в гостиной раздавался чей-то голос. Папа вышел туда и к своему удивлению увидел, что Ричард лежит на диване и внимательно смотрит по телевизору программу «Пляжи Сан-Франциско». Тогда папа решил, что кто-то забыл выключить телевизор, а собака просто повернула голову в сторону голоса. Но потом через несколько дней вся семья собралась в гости. Телевизор выключили, это они хорошо запомнили, так как не успели досмотреть интересный фильм. Уже выйдя на улицу, они вдруг вспомнили, что забыли взять с собой купленную заранее коробку конфет. Вернулись домой также всей семьей, так как никто не помнил куда ее положили. Дома их ожидала следующая картина. Ричард возлегал на журнальном столике и смотрел развивающую программу по детскому каналу. На сей раз никаких сомнений быть не могло. Собака самостоятельно включала телевизор и вполне осмысленно смотрела его.

– Я только надеюсь, что он включает, что придется, а не сознательно выбирает каналы, – немного испуганно говорил папа, задумчиво качая головой.

Когда Ричику исполнилось два года, он сильно заболел. Врач определил у него воспаление легких и, покачав головой, сказал, что собака вряд ли выживет. Вся семья пришла в ужас, они уже не мыслили себе жизни без этой удивительной собаки. Несмотря на небольшие размеры, он уже давно доказал всем, что он личность, и личность необыкновенная. Попросив доктора выписать самые лучшие лекарства, мама и папа твердо пообещали, пришедшему в отчаяние Давиду, спасти его собаку. Мама даже взяла отпуск на работе, и они вместе с Давидом занялись выхаживанием Ричарда. Каждые четыре часа они силою и уговорами вливали ему в глотку антибиотики и другие лекарства. В перерывах между лекарствами, мама кормила его с ложки теплым бульоном и маленькими кусочками отварной курицы. Так как в эту зиму в доме неважно топили, Ричарду постелили толстое шерстяное одеяло возле большого масляного радиатора, который не выключали круглые сутки. И болезнь отступила, Ричард выздоровел. Ветеринар только удивлено качал головой, выслушивая его. Собака была абсолютно здорова. В эту ночь Ричард привычно улегся возле радиатора и стал ждать, когда от него станет исходить живительное тепло, к которому он уже привык. Но радиатор оставался холодным.

Папа уже засыпал в своей кровати, когда у него над ухом раздался возмущенный кашель. Он открыл глаза. Ричард стоял возле него и изо всех сил выдавливал из себя кашель прямо ему в ухо, чтобы показать, какой он больной.

– Это неправда, ты уже здоровый и тебе не нужен обогреватель, – серьезно объяснил он собаке. – Иди ложись спать.

Но только он закрыл глаза, как ему в ухо снова начали кашлять. Снова открыв глаза, он увидел возмущенную мордочку прямо возле своего лица.

– Почему вы не включаете радиатор? Вы что не видите, что я больной? – было написано на ней.

Еще полчаса продолжалась борьба. Ричарда выставляли из комнаты, он кашлял за дверью, разрывающим сердце голосом. Его уговаривали, ругали, убеждали, ничего не помогало. Он продолжал кашлять. В конце концов, родители сдались. Ричарду включили обогреватель, и он с достоинством улегся возле него. Самое интересное, что большой масляный радиатор долго нагревается, и минут пять еще остается холодным, но кашель у Ричарда прошел мгновенно, как только он увидел, что штепсель включили в розетку.

– Интересно, эта собака случайно не еврей? – задумчиво спрашивал папа, глядя на довольную морду Ричарда.

– Во всяком случае, у него еврейская голова, это сто процентов, – также задумчиво отвечала ему мама.

Ричард спал с включенным обогревателем, пока Давид не купил ему бандану. По телевизору в каком-то фильме он увидел собаку, которая все время носила бандану. Давид мгновенно загорелся этой идеей и не успокоился, пока действительно не купил подходящую маленькую косыночку. Мама и папа были совершенно уверены, что Ричард никогда не позволит надеть что-то подобное себе на шею, а скорее попытается их всех убить. Но случилось невероятное. Ричарду так понравилась бандана, что он не только позволил надеть ее на себя, когда они собрались на прогулку, но и не захотел ее снимать, когда они пришли домой. Так он и проходил в ней весь вечер, и в ней же улегся спать, даже не вспомнив о радиаторе. С тех пор бандана стала неотъемлемой частью его гардероба, также как поводок и ошейник. Без нее он не выходил гулять. По-видимому, в ней он чувствовал себя больше похожим на человека. А то, что Ричард хотел считать себя человеком, было ясно. На улице он вел себя как мальчишка, ходил по заборам или по бровке тротуара, прыгал по камням, играл в футбол, если ему давали мяч и бегал наперегонки с детьми. Дома у него было свое кресло, в котором имел право сидеть только он, а воду он соглашался пить только из чашки, а не из собачей миски.