Текст книги "Вверх! Практический подход к карьерному росту"

Русский акцент звучит уверенно

У меня никогда не было страха перед публичными выступлениями – видимо, сказалась практика игры в школьном театре. И с прессой мне приходилось общаться раньше, однако перед первой пресс-конференцией в качестве главы Linux меня охватила настоящая паника. LinuxWorld была главной конференцией года, привлекавшей огромное количество журналистов и аналитиков. Практически все продуктовые линейки выходили с новыми объявлениями, и мы традиционно организовывали пресс-конференцию, которую мне предстояло вести. За пресс-конференций следовали два дня непрерывных, друг за другом, индивидуальных получасовых встреч с прессой, аналитиками, заказчиками и партнерами.

Страх перед пресс-конференцией объяснялся не только ее размахом, но и моим более ранним опытом общения с журналистами. По правилам американской прессы журналист не может изменить сказанное его собеседником – все будет процитировано дословно. Но в попытке подать сказанное под определенным углом зрения он может выбрать одну часть предложения, или урезать цитату, или вынуть ее из контекста. В одном из своих первых интервью много лет назад я попалась на эту уловку, употребив фразу с «негативом»: «Мы спонсируем такие-то и такие-то конференции, но не спонсируем те, которые…». Естественно, из всего диалога в интервью вошла единственная фраза «мы не спонсируем те конференции, которые…». Журналист выставил меня излишне категоричной и негативно настроенной. С тех пор я очень тщательно слежу за каждой произносимой фразой, что и так непросто на неродном языке, да еще сама область открытого кода полна противоречивых мнений – никто из моих предшественников не избежал провокационных вопросов.

– Мы разослали приглашения познакомиться с новой главой Linux в IBM, получили уже около 30 подтверждений и больше десяти заявок на личные интервью… – на этой фразе главы отдела по связям с прессой я впервые физически ощутила, что такое «тошнит от страха». Это не фигура речи, это когда быстро благодаришь всех на конференц-колле за хорошую подготовку, бежишь в туалетную комнату и от паники тебя выворачивает наизнанку. Я пыталась применить подход, описанный в сериале Lost: разрешить себе бояться десять минут, а потом успокоиться. Получилась лишь первая часть. Оставалось бороться привычным бойскаутским способом: хорошей подготовкой. Все выходные я досконально разбиралась в технических подробностях каждого из полутора десятков пресс-релизов, деталях новых продуктов и истории юридических вопросов. Помогло чуть лучше, но меня все равно почему-то очень пугало наличие акцента.

– Это хорошо, что у тебя русский акцент, – сказал мне глава отдела по связям с прессой. – Русский акцент, в отличие от многих других, звучит для американского слушателя авторитарно и уверенно. А производить уверенное впечатление во время интервью – это уже полдела.

Все прошло нормально, интервью и пресс-релизы появились в сотнях изданий – Internet News, CNET, CNN Money, ComputerWeekly, IT Pro, Wall Street Journal. Уже практически без страха я провела пресс-конференцию на следующий год, а со временем совершенно перестала их бояться и давно потеряла счет. Сейчас даже не могу понять, почему наличие акцента вызывало у меня тогда такую тревогу. То ли русский акцент и вправду звучит уверенно, то ли мой глава отдела по связям с прессой был отличным психологом, но ни одной проблемы, связанной с акцентом, даже во время интервью на радио и ТВ, у меня не возникало.

Реальное оскорбление: что делать?

Я бы покривила душой, если бы сказала, что не сталкивалась с реальными обидами. Оговорюсь, что именно обидами, а не дискриминацией, представляющей собой создание неравных условий работы или повышения по карьерной лестнице. IBM исторически следит за полным и реальным равенством в правах. Первая женщина – вице-президент появилась у нас в компании в 1943 году, а сегодня более тысячи женщин по всему миру занимают должности ранга executive, причем три четверти из них – работающие мамы.

В русскоязычном Интернете очень часто встречаешь жалобы на «трату времени» на курсы по diversity[5]5
  Diversity – «разнообразие» (англ.). Сегодня многие американские корпорации стараются привить сотрудникам понимание того, как разнообразие национального, расового, религиозного, гендерного состава обогащает коллектив.


[Закрыть] и непонимание того, как благодаря таким программам за последние 30–40 лет кардинально изменился социальный климат в корпоративной Америке. Даже если и встречаются перекосы, стоит вспомнить, что маятник проходит весь путь от одной крайности до другой, прежде чем застыть в точке равновесия. Означает ли это, что сегодня случаи грубости или попыток поставить сотрудницу в неравные условия полностью изжиты? Случиться может все. Вопрос в том, является ли это политикой компании – гласной или негласной – или же это ЧП, которое будет исправлено.

Ситуацию классической дискриминации я наблюдала в России, и то много лет назад. Мой русский начальник попросил секретаршу выкидывать приходящие на факс женские резюме (я как раз нанимала специалистов к себе в отдел), сказав, что «нам больше девочек не нужно». Я поговорила с ним напрямую, забрала у секретаря все пришедшие резюме и отобрала лучшего кандидата. Им оказалась женщина – к слову, в первый же год превысившая план продаж. Правда, с ней же оказалась связана и другая неприятная история.

Один из наших пожилых клиентов пожаловался генеральному директору, что их как заказчика ведет «девочка-блондинка». А когда он, раздосадованный этим обстоятельством, велел ей привести начальника, «та привела другую блондинку» – меня. Наш генеральный директор, англичанин, был в шоке, потому что как он ни допытывался, что же именно мы сделали не так, клиент не скрывал, что обижен исключительно нашим полом и возрастом: он полагал, что серьезных заказчиков ведут мужчины. Первое, что сделал генеральный директор, рассказав мне о жалобе, – извинился передо мной от имени компании. К слову, через месяц он повысил меня в должности. Ситуацию с заказчиком мы договорились решить миром, приписав к команде инженера-мужчину, которого просили периодически ездить на встречи. Неприятно, но этот случай никак не повредил ни моей карьере, ни карьере моей подчиненной.

В Америке у меня произошел всего один подобный казус, и его можно было бы отнести скорее к категории бытовых обид, если бы он не случился в присутствии партнеров и сотрудников. Меня сильно обидел коллега из Европы, когда я пыталась исправить им же созданную ситуацию. Мы присутствовали на торжественном обеде с вручением наград, места были расписаны – победителей сажали ближе к сцене, чтобы им было удобно выйти. Но мой обидчик план рассадки проигнорировал, усадив всех партнеров из своей страны за столик, где я была официальной хозяйкой. Победителям в спонсированной мной категории не хватило места. Спорить при партнерах было некрасиво, я стала договариваться с организаторами, чтобы они добавили пару стульев, обещая гостям, что сейчас ситуация разрешится, и услышала:

– Что вы можете решить, вы же женщина!

В приличном обществе в Америке эта фраза просто немыслима. Я увидела, как напрягся мой сосед, вице-президент крупной международной компании. Чтобы не раздувать конфликт, я отшутилась, что «как женщина, решаю более сложные проблемы», успокоила американских партнеров, договорилась с организаторами о пересадках. Незнакомые люди, ставшие свидетелями диалога, подходили ко мне впоследствии извиниться за поведение коллеги и выразить свое возмущение. Пришлось объяснять, насколько это нетипично для нашей компании, а потому, несомненно, дело в переводе или недопонимании. Но, признаться честно, чувствовала я себя очень неприятно, а так как непосредственно с обидчиком я не была связана по работе, то позвонила коллеге из отдела кадров. Они связались с региональным офисом, и оказалось, что это не первая жалоба, поступившая на этого человека от сотрудниц. На этот раз местное начальство приняло более серьезные меры – рецидивы в таких ситуациях означают, что провинившийся сотрудник представляет опасность для нормальной рабочей обстановки.

В моей практике такой случай был всего один, и то, как прореагировала компания на эту ситуацию, вселяет уверенность, что подобное поведение удастся искоренить.

Стоит ли всегда обращаться в отдел кадров? Вряд ли есть совет на все случаи жизни. Я выбрала этот путь по ряду причин. Обидчик занимал высокую позицию, и мне бы не хотелось, чтобы о нашей компании судили по одному хаму.

Более того, в подчинении у него были другие женщины, и я чувствовала ответственность за то, чтобы подобное не повторилось с ними. Мы были ранее незнакомы, так что прямая конфронтация или беседа по душам была бы неуместна, и, кроме того, мне хотелось, чтобы с ним поговорили люди одной с ним культуры. К тому же, хорошо зная политику IBM в отношении таких ситуаций, я полностью доверяла сотруднице отдела кадров. Возможно, вы предпочтете сначала побеседовать со своим начальником или с ментором. Главное, если вы уверены, что вас обидели по причине пола или происхождения, не молчите, потому что иначе эту проблему до конца не искоренить, да и горечь копить в себе не стоит.

Другое дело, конечно, что именно считать обидой и сколько эмоций на это тратить. Например, как я уже писала выше, я не обижаюсь на шутки и люблю сама шутить над своим акцентом и непроизносимой фамилией. Каждый раз, когда у меня меняется секретарь, ей приходится тренироваться, чтобы, отвечая на телефонный звонок, выговорить «Офис мисс Кузнецовой», – распространенная русская фамилия очень сложна для американцев. Я вполне могу в шутку спросить звукооператора вебкаста, может ли он убрать в записи мой акцент. Или, увидев, как человек старается, но невольно коверкает мою фамилию, предложить не мучиться и называть меня Инной, «потому что я, как Шер, известна в этой компании под одним именем». Акцент или сложная фамилия – это безобидная слабость, и людям легче общаться с теми, кто относится к себе не слишком серьезно.

Если рабочих проблем не было, то без бытовых обид наша семья не обошлась, особенно вначале, когда мы еще не привыкли к реалиям местной жизни и акцент был сильнее. Например, дети из неблагополучной среды зло подшучивали над дочкой в школе. Правда, их агрессия была скорее самоутверждением за счет непопулярной новенькой, а не конфликтом на национальной почве. Я поговорила с учителями, и они попытались помирить и подружить девочек, проводили с ними беседы, пытались найти, что их сблизит.

Единственный случай, который меня задел, – это оговорка одной из учительниц:

– Ну что поделать, у нее такой смешной акцент!

Привыкнув не давать спуску оскорблениям, я поинтересовалась, говорит ли она и родителям инвалида, что тот смешно хромает, и не стоит ли мне уточнить мнение на этот счет совета образования города. Вышли мы из этой ситуации как в английской поговорке: «То, что не убьет, сделает тебя сильнее». Меня она заставила лучше разобраться в механизмах решения проблем в местной школьной системе, а дочку – быть терпимее в общении с одноклассниками. Правда, параллельно муж тайком от меня научил ее драться, но, к счастью, это умение ей пригодилось лишь для повышения самооценки.

Привычные и новые традиции

Проблемы, которые нам мешают, проистекают, как правило, не из самого нашего происхождения, но из определенных норм и манеры поведения, с ним связанных. То, как люди общаются между собой или разговаривают с подчиненными в своей стране, иногда входит в конфликт с местной традицией. Я не сталкивалась с барьерами пола или происхождения, но налетала на препятствия, которые сама же неосознанно воздвигла.

Например, неумение давать вежливый и грамотный негативный отзыв подчиненному о его работе мешает в карьерном продвижении: человека с репутацией плохого начальника повышают редко. Однако стиль и принятая манера отзыва в американской и русской культуре сильно разнятся. И если вовремя не освоить «перевод», то получится, что именно происхождение, по сути, станет препятствием на пути дальнейшего повышения. Возможно, вы от природы не плачете. Или не работали в российских компаниях, а сразу учились общению на американский лад. Тогда многое из приведенного ниже для вас неактуально. Однако я была бы рада, если бы кто-нибудь поделился со мной этим соображением в начале карьеры, а значит, некоторым читателям эти наблюдения тоже могут пригодиться.

– В американской корпоративной культуре не принято морально добивать противников в споре в целях самоутверждения. Люди помнят, что они должны продолжать работать вместе, а значит, приходится общаться уважительно и не гасить в собеседнике желание встречаться с вами в дальнейшем, даже если это потребует дать им сохранить репутацию и самоуважение в проигранном споре.

– Негативный отзыв, как правило, строится по принципу «сладкой обертки»: похвалить – поругать – задать положительную мотивацию. Вместо «презентация звучит неважно» говорится «мне понравилась логика [похвалить], но вот факты изложены несколько сумбурно [поругать], если эту часть упростить, получится лучше [задать положительную мотивацию]». Начинать и заканчивать принято на позитивной ноте, потому что пилюлю в сладкой облатке принять проще. Если вы работаете с американцами, то, скорее всего, руководите людьми, которых с детства приучили получать отзывы в такой форме. Так что если вы не исходите из тезиса «мой кабинет – мои правила» и не пытаетесь научить коллег русскому языку и стилю общения, то лучше использовать привычный для них вид оценки. Впрочем, более уважительная и позитивная форма отзыва прекрасно работает независимо от национальности. – Существует интересный элемент акцента: степень модуляции и эмоциональности в голосе. Я долго не могла понять, почему временами слушатели считали, что я повышала голос, хотя я точно знала, что говорила тихо, например, могла спросить у соседей по комнате, слышали ли они мой голос на расстоянии. Оказывается, в американской и английской культурах излишнее «выражение» и модуляция свойственны крику и воспринимаются на слух как повышение голоса. Я сделала для себя простой вывод: если речь заходит о неприятных моментах, необходимо искусственно снижать эмоциональность в голосе, говорить ровно.

Люди слышат «по-другому», и недопонимание не возникнет.

– Человек, говорящий медленно, воспринимается как более уверенный в себе. Когда мы в глубине души сомневаемся, что нас дослушают до конца, то начинаем «частить». Ориентиром должна стать скорость сценической декламации. Послушайте речь хорошего оратора – она медленнее, чем повседневная беседа на кухне. Та же «ораторская» скорость хороша для общения с большой группой, а еще более медленная – если вы говорите по телефону или записываете вебкаст. Стоит несколько недель последить за собой, и новая скорость войдет в привычку.

– Высокий голос считается признаком нервозности, потому что, нервничая, мы естественно повышаем тональность. Многие женщины и так имеют высокие голоса от природы, что в экстремальной ситуации создает ощущение визгливости. Поэтому чем больше я нервничаю, тем ниже стараюсь говорить. Этот подход имеет побочный положительный эффект: воспитание рефлексии, то есть привычки задумываться о причинах вопросов, действий и выбора слов. Она заставляет отслеживать обстоятельства, из-за которых вы начинаете нервничать, а значит, лучше планировать собственные ответные действия.

– Та же рефлексия позволяет предотвратить другой неизбежный эффект нервозности – желание заплакать. Слезы на работе – это признак слабости и непрофессионализма, в плачущей трудно увидеть лидера. Но как бороться, если это физиологическая реакция? Лично у меня она более чем развита, так что пришлось искать свои методы контроля. Они помогают мне отследить, когда именно возникает желание заплакать и спросить себя: откуда оно? В моем случае это, как правило, была реакция на несправедливость или ситуацию, которая находится вне моего влияния, например на конфликтующие друг с другом указания, полученные от двух вышестоящих лиц, или на лишение меня того, что, как я думала, принадлежит мне по праву. Разобравшись в причине, можно спросить себя: понимает ли собеседник, что противоречит указанию своего же начальника?

Имеет смысл объяснить ему это сейчас или лучше позже? Тут включается аналитическое мышление, эмоции отступают естественным путем, а значит, и исчезают слезы из голоса.

Не втягивайте лестницу

Если вы дочитали до этого места, то, наверно, проблема меньшинств в корпоративной среде вам небезразлична, к какому бы из них вы себя ни относили. А потому, забравшись на верхние этажи корпоративной иерархии, помогите другим последовать за вами, чтобы самому перестать ощущать себя в меньшинстве.

Сегодня в профессиональной среде в Америке никого не удивишь ни тем, что женщина находится на высокой должности, ни своеобразным акцентом, потому что предшественники проложили нам путь. Хочется верить, что через несколько десятилетий эта глава будет вызывать такое же недоумение, как популярный совет женщинам в 70-е годы носить мужеподобные пиджаки и галстуки, чтобы меньше выделяться внешне на фоне коллег-мужчин.

Глава 5
«Я спросил у тополя»: работа с ментором

Признавшись в своей слабости, человек становится сильнее.

О. де Бальзак

Сколько раз мы оказывались в ситуации, которую трудно разрешить, не спросив совета! Немалая часть таких ситуаций является столь конфиденциальной, что ею нельзя поделиться с начальником и коллегами. Например, стоит ли поменять работу или получать МBА, как пройти без потерь через конфликт в отделе, что означает реорганизация или как лучше попросить о повышении. Все эти вопросы можно задать своему ментору. Роль ментора и само понятие менторства широко распространены в американских компаниях и играют большую роль в воспитании следующего поколения лидеров внутри организации и индустрии. Слово mentor переводится как «наставник» или «учитель», и многое из того, что он делает, объясняется этими понятиями.

Ментор помогает ученику (mentee) как в профессиональных, так и в карьерных вопросах. Кроме того, он может нарисовать более общую картину происходящего в организации, познакомить с людьми, принимающими решения, сгладить углы в напряженной ситуации или порекомендовать вас на следующую позицию.

Инициатива в поиске ментора, организации регулярных встреч и выбора темы беседы должна исходить от того, кому эти отношения необходимы в первую очередь, то есть от mentee (ученика). Вопросы, которые стоит обсуждать с ментором, зависят от того, с какой целью и на какой срок вы его выбрали.

Прежде всего это, конечно, специфические профессиональные вопросы – например, выбор модели продаж или архитектуры компьютерной системы. Вряд ли стоит использовать время ментора для обсуждения вопросов, ответы на которые легко получить у непосредственного начальника или найти в предметной литературе. Но случается, что начальник не имеет практического опыта непосредственно в вашей области. Другая, не менее важная сфера – и тут индивидуальный опыт ментора просто бесценен – это карьерные вопросы: какую из предложенных позиций выбрать, стоит ли взяться за дополнительный проект, как решить проблемы офисной политики. Большинство из них не имеет однозначного ответа – вам нужен опытный собеседник, с которым их можно обсудить. Ментор также может понаблюдать за вами в работе и дать совет: например, посоветовать чаще выступать на встречах или, наоборот, не перебивать остальных. И наконец, если вы ориентируетесь на построение карьеры внутри крупной организации, то третья важная область – это общее представление о ее устройстве, эволюции, гласных и негласных правилах. Например, какой опыт надо иметь, чтобы попасть на определенный уровень руководства, какая последовательность позиций лучше туда приведет и каков механизм попадания в нужные вам программы. Если же ваша карьера предполагает переход внутри индустрии или развитие собственного бизнеса, ментор может дать совет о не обобщенных в явном виде правилах сообщества. Например, человек, успешно создавший и продавший несколько стартапов, может немало рассказать о том, как искать инвесторов или кто из потенциальных СЕО может скорее повысить стоимость компании.

Поэтому перед тем, как выбирать ментора, имеет смысл обдумать, какой круг вопросов у вас уже возник или предвидится в ближайшее время, и исходя из этого определить качества, которыми он должен обладать. Конечно, вы не всегда сможете найти все, что вам требуется, в одном человеке, скорее, окажетесь в роли той самой невесты, что мечтала к лицу одного жениха приставить нос другого. Но, в отличие от нее, вы сможете обратиться за помощью к двум менторам сразу.