Текст книги "Секрет Счастливого сердца. Нескучная психология для яркой жизни"

Вновь погружаюсь в тягостную думу. Почему мой муж постепенно превратился в домашнего монстра, а жизнь – в ад? В действительности, тогда я не думала, а занималась умственной жвачкой. Потому что на тот момент у меня – сорокалетней женщины лет с высшим образованием, начитанной и эрудированной – напрочь отсутствовал навык думать. Потому что так повелось с детства – «мама знает лучше»! «Маленькая ты еще! Слушай, что говорят взрослые». И я делала, в сорок лет подспудно полагая, что есть какие-то там «взрослые», которые лучше знают, как мне жить свою жизнь.

Накануне дня рождения вечером ног не чувствую от усталости после долгой и утомительной готовки – салаты, закуски, торт, холодец… На самом деле я терпеть не могу готовить, наверное, потому так и устала. Но мне хочется всех поразить своими кулинарными талантами. А еще своим законченным образом Совершенной Жены, Хозяйки, Матери. Едва успеваю переодеться к приходу гостей, крашусь наспех, взвинченная и взмыленная. Муж только вернулся с работы.

Раздается пронзительный визг дверного звонка. Значит, собираются гости. Мои одноклассники и однокурсники, коллеги, все с семьями. Следуют стандартные букеты вкупе со стандартными «чмоки-чмоки».

Кстати, с мужем несколько лет уже на день рожденья – 23 февраля – 8 марта – Новый год делаем друг другу «стандартный подарок». Это переходящие 5 тысяч, которые утром соответствующего дня выдаются поздравляющей стороной поздравляемой стороне со словами: «А купи себе что хочешь, я не знаю, что тебе подарить». Таким образом, осуществляется круговорот пятитысячной купюры из рук в руки, и сегодня утром она перекочевала в мой кошелек.

Садимся за стол, начинается дружное поедание всего. Муж желает здоровья и любви. Будто это не от него зависит. Чокаемся, друзья желают здоровья и счастья. Чокаемся. За столом общий гомон, разговоры о политике, детях, машинах. Мужики дружно встали, потянулись на площадку покурить.

Чувствую, как мой подъем тает с каждой секундой, но силюсь изображать веселость. Снова все за столом.

– Ну, кто скажет тост имениннице? – Муж обводит глазами гостей. – Леша?

– Не, ну что я, я не готов еще, пусть пока Костя скажет!

Это словесное перепихивание продолжается еще с минуту, я чувствую, как мои уши становятся пунцовыми, а глаза наполняются слезами… Что, неужели никто не может искренне пожелать мне чего-то хорошего?

Мне вдруг становится стыдно за них. И стыдно за себя: кто эти люди, которых я считаю друзьями? Почему я ждала от них чего-то особенного? Ведь я же общалась с ними и раньше. Почему же не замечала их равнодушия? Бегу на кухню за тарелками, быстро смахиваю слезы, с улыбкой висельника несу очередное блюдо.

Наконец созрела для тоста жена Костика, и я получаю незамысловатое пожелание, «Чтоб муж любил, а дети радовали».

Праздник продолжается. Мужчины вновь идут курить, дамы болтают. Верх в разговоре берет Оксана, моя коллега, и вмиг ощущаю себя на работе. «Дежурства стали такие дешевые, больные достали, начальство совсем озверело». Пара моих робких попыток увести разговор терпят полный провал.

Между тем, «стол разграблен, как Киев Батыем». На меня уже никто не обращает внимания. Снова покурить, анекдоты, немного потоптались под музыку… Приходит время свечей чая, и торта, на который я убила полночи. Сытые и усталые, гости потихоньку начинают расползаться. Муж, изрядно подшофе, в прихожей наливает «на посошок». Я хорошая. Я устроила свой праздник для других, все хорошо провели время. Меня… должно это радовать?

Мне сорок лет. На первый взгляд, все круто –

Есть муж, работа, дети, полон дом.

Но… Невыносимо тошно почему-то,

По жизни я себя тащу с большим трудом…

Я вдруг внезапно чувствую себя протрезвевшей. Никакого дождя, никаких вспышек. Голова ясная, и заноза моя, чуть притихшая от алкоголя, болит уже очень сильно.

Я в потекшем макияже мыла на темной кухне посуду. Тихо-тихо, чтобы не разбудить детей и мужа. Я мыла посуду и плакала.

Чего я сама хочу? Как мне перестать радовать других? Что делаю со своей жизнью, черт возьми, или это делает кто-то за меня? Струйка пота тихонько потекла между лопатками, а я продолжала механически возить мочалкой по кастрюлям. Неожиданно возникло желание швырнуть тарелку об пол. Другую, третью! Чашку! Но нет… я не решаюсь даже на это. Дети спят, муж. Разбужу, не дай Бог. Минуту стою в оцепенении. Беззвучно плачу. Но впервые за долгое время приходит ценная мысль. Надо что-то делать! Менять свою жизнь! Мне уже сорок!

Пока я буду ждать вспышек и дождя – моя жизнь пройдет мимо меня. Ужас переполняет меня. Снова дернулось сердце. Желание перемен становится нестерпимым, будто я переступила какой-то край, и теперь падаю, и ничто уже не остановит мое падение.

Выводы:

Их пока нет. Я еще не умею думать, только считаю, что думаю. Потому что так повелось с детства – «мама знает лучше»!

Приложение к Главе 1. Стихи.

Все стихи написаны позже описываемых событий.

Песня врача на дежурстве

Я на суточном дежурстве – словно на передовой!

Об одном прошу я бога – продержаться б до утра…

Хоть Сургут, наш славный город, не такой уж и большой,

Но сегодня все решили, что лечиться им пора!

Я курсирую, как зомби, по больничным отделеньям

То рысцою, то прыжками, то переходя на бег,

На бегу же засыпаю, просыпаюсь с удивленьем:

Где-то хоть один здоровый существует человек?

«Скорой помощи» несладко: тоже нету недостатка

Ни в болящих, ни в запойных, наркоманах и бомжах,

Некогда лечить нормальных – столько, блин, асоциальных,

И как будто тараканы, алкаши сидят в углах!

Вот привозят пациентку – полноватую брюнетку,

Даже Пышка Мопассана с ней в сравнении – тростник,

На повышенном давленьи при отсутствии леченья –

Осложненье – отек легких неожиданно возник!

Я осматриваю даму, задаю вопрос ей прямо:

-Не беременны случайно, очень уж большой живот?

-Что вы, доктор, нет, конечно, – та ответствует поспешно;

На УЗИ – живой, доношенный мы видим в матке плод!

Вот привозят тетку с мужем – в пять утра зачем он нужен?

Та стыдливо объясняет: «Доктор, видите ль, у нас

После секса сразу спазмы, задыхаюсь…» «Это астма!»

«Что вы, доктор, говорите, мы-то думали – оргазм!…»

Вот всего одно дежурство, кто-то возопит: «Кощунство!»

Только с наступленьем утра не могу домой уйти…

Похожденья эскулапа продолжаю – по палатам

Вновь нести здоровье буду от восьми и до пяти…

Песня врача, исполняемая в день медицинского работника

Работа врача благородна, прекрасна,

Спасаем мы жизни людей ежечасно…

Но если без юмора к ней относиться,

То можно, ребята, свихнуться иль спиться…

Ночное дежурство – не спишь ни минутки,

Как зомби, работаешь круглые сутки,

А кажется, жалобам нету конца,

Не стоящим выеденного яйца…

Тут тромбоэмболия, клиническая смерть!

Ребятушки, родные, ну как мне все успеть!

А где уваженье, а где почитанье, признанье?

Зачем получали мы образованье,

Когда пьяный дворник иль грязный таждик

Распоряжаться с порога привык?

А я хочу текилу!А мне налей коньяк!

Скорей его в могилу! А он, блин, все никак!

Еще страховые компании душат,

Как будто в последнем неравном бою,

Ведь, по их мненью, лишь бьем мы баклуши,

Зазря получаем зарплату свою!

Начальство взывает к терпенью, смиренью,

Потом по привычке накажет рублем,

А мы, ко всеобщему удивленью,

Не пропадаем, не ноем, живем!!!

Нам не страшны проверки, комиссии и СПИД,

Пугает только спирта в кладовке дефицит!

Ворчим, но бежим, материмся – спасаем,

Поскольку заложено в генах – спасать,

И дело свое все равно не бросаем,

(Истории, блин, надоело писать),

Сегодня, осмыслив свой путь неприметный,

Тернистый, но важный, могу лишь сказать:

Спасибо нам всем, ведь мы так беззаветно

Умеем страданья людей облегчать!

Ну, хватит разговоров! Уже горит душа !

За болтовней и водки не хватит ни шиша!

Юбилей

Пустой, стандартный, скучный день рожденья –

Такой же, как картинка за окном…

И где же радость? Юмор, вдохновенье?

Уныние заходит тихо в дом…

Мои друзья – я их совсем не знала,

Не слыша их, вела свой разговор.

Мой муж – он кто? Не о таком мечтала,

О ком же? Не пойму я до сих пор…

Мне ангелом живым казалась мама,

Во сне не помышляла спорить с ней!

А дочка – заурядной мышкой самой.

Мой путь – кошмаром в сонме тусклых дней….

Мне сорок лет. На первый взгляд, все круто –

Есть муж, работа, дети, полон дом.

Но… Невыносимо тошно почему-то,

По жизни я себя тащу с большим трудом….

Глава 2

Где зарыта собака

Мало кто находит выход, некоторые

не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут.

Л. Кэрролл. «Алиса в стране чудес»

А на другой день пришли в гости родители. С цветами и подарками. Доедать вчерашние салаты. Мне было стыдно, что в день юбилея они могли поздравить свою дочь только по телефону. Но я боялась, что Глеб устроит при них отвратительный скандал. Такого рода условности, что родители – пенсионеры, очень много помогают нам, в последние годы его не смущают.

Сегодня у Глеба дежурство. Так у нас повелось уже несколько лет, что каждое его дежурство для нас – маленький праздник. Все чувствуют себя спокойно, дети щебечут и хохочут. Можно не опасаться внезапной взбучки из-за какой-нибудь ерунды типа разбросанных игрушек. Я могу расслабиться, не ожидая подвоха …

Сегодня я, наконец, ощутила праздник. Дети приготовили несколько номеров в подарок – стихи и сценку. Исполнили их под наши бурные аплодисменты. Мама тоже читает стих. Папа фотографирует.

И тут я слышу зловещий звук поворачивающегося в замке ключа. Все застыли, как преступники с поличным. Открывается дверь, на пороге Глеб. Почему он вернулся?

– Привет, мои зайчики! Забежал переодеться!

И тут же выражение благодушия на его лице сменяется холодной иронией.

–О, кого я вижу! Кстати, почему эти люди здесь? Я же сказал, чтобы их никогда в моем доме не было!

Тон нарочито спокойный, ледяной. Родители, опустив глаза, начинают торопливо собираться.

– Потому что у мамы праздник. Они пришли ее поздравить,– храбро выпаливает Алиса и тут же шмыгает за мою спину под его испепеляющим взглядом. Боже, как мне стыдно!

– Пожалуйста, Глеб… Мама, папа, останьтесь. Мы еще чай не пили. Торт такой вкусный. Глеб, проходи к столу.

Я умоляюще смотрю на него… Напрасно.

– Я еще раз повторяю, дверь открыта. В его голосе – с трудом сдерживаемая ярость.

– Нет, они останутся, и мы будем праздновать! Ты не забыл, что у меня юбилей? – внезапно я выхожу из себя, откуда смелость взялась? Алиса радостно улыбается мне.

– В таком случае ухожу я! Празднуйте, ни в чем себе не отказывайте! Документы на развод я тебе пришлю!

Он оглушительно грохает дверью. Тут самообладание оставляет меня.

– Глеб, подожди, постой, давай поговорим!

Я бегу вслед за ним. Выскакиваю на крыльцо и падаю, поскользнувшись на ступеньке. Сильный хруст в голеностопе… Я взвыла, не в силах сдержаться, от боли и отчаяния.

Глеб уезжает. Уверена, в заднее зеркало он видел мое пике на лестнице.

Я не помню, когда он вообще задумывался о моих чувствах или пытался их щадить. Каждый раз, когда он бил меня под дых очередной несправедливой, жестокой сентенцией, он искренне изумлялся, что мне больно. Он мне казался астронавтом в скафандре, наступающем на ногу обычному человеку. Весело смеющимся: да полно, что за шутки! Не выдумывай. Ведь мне не больно – как же больно может быть тебе?..

Родители помогли мне подняться, а потом и вызвали «Скорую». Нога отекла на глазах, наступить было невозможно.

В травматологии мне наложили лонгету.

–Перелома нет, всего лишь растяжение связок,– белозубо улыбаясь, молодой травматолог протянул мне снимки. Недельки три-четыре полежите дома, отдохнете. Аккуратней надо, сейчас гололед!

Всю ночь я провела без сна. Настояла, что могу справиться сама, и девочек забрали родители. Приняла обезболивающее, нога успокоилась и без движения почти не ноет. Но боль душевная куда сильнее. Дикий страх: а как я буду, если мы разведемся? Он парализует меня и не позволяет думать…

К утру Глеб не появился. На звонки не отвечает. И я поняла, что уж лучше поползу на работу. Там хоть немного смогу отвлечься, а дома просто буду лежать в оцепенении и ждать шагов судьбы, то есть мужа.

Заведующая оценила мой трудовой порыв и освободила меня от дежурств и беготни в приемное отделение, пока нога не восстановится. В отделении я с трудом обошла свои палаты. А еще, боюсь себе в этом признаться, мне хочется поговорить с моей необычной пациенткой. И хоть я стараюсь не жаловаться, мне нужно встретиться с ней взглядом, услышать ее уверенный голос…

Анна Петровна окинула меня внимательным взглядом, мгновенно оценив мое состояние.

–Ты можешь говорить спокойно?– мягко спрашивает она.

И вот впервые в жизни я рассказываю все о себе. О своем первом глупом замужестве и рождении Алисы. О сумасшедшей влюбленности в женатого преподавателя на четвертом курсе. О том, как была несчастна, когда поняла: он не оставит семью. Несмотря на то, что тоже в меня влюблен. Но он интеллигентен и порядочен. Кроме нескольких поцелуев, ничего больше не было. Как потом появился Глеб, и мне пришлось спуститься на землю. «Устраивать свою жизнь». «Найти отца своему ребенку»…

Анна Петровна внимательно слушает, изредка задавая короткие точные вопросы. Делает пометки в блокноте.

– Я дура, да?– чувствую себя неловко. Никогда еще не отваживалась так раскрывать свою душу.

– Ты очень умная. И потому часто ведешь себя как дура,– кивает Анна Петровна. И поясняет в ответ на мой молчаливый вопрос:

– Ты наделяешь других качествами, присущими тебе: честностью, умом, тактичностью, интеллигентностью. Это называется проекцией. А еще ты не доверяешь себе. Не слышишь себя. Поэтому живешь чужим умом. Не обижайся, но ты всю жизнь только думаешь, что думаешь. Пользуешься устаревшими мещанскими шаблонами.

– Но как вернуть Глеба? – перебиваю в нетерпении. Это главная боль, и моя пациентка это понимает. Она говорит просто:

–Подожди два-три дня, и он сам вернется. Максимум, неделю. А чтобы не метаться, как тигр по клетке…

–Да уж, с моей ногой не помечешься. Скорей как каторжник в кандалах,– шучу мрачно.

– Ты права, и скоро ты снимешь кандалы, и не только эти, – она кивает на мою лонгету. Голос Анны Петровны почему-то вселяет уверенность.

– Я очень тебя прошу, просто доверься мне и потерпи неделю. Не звони ему, не мирись, не извиняйся. Сможешь?

–Не уверена.

–Думаю, больше трех дней не потребуется. Но их надо выдержать. В полном молчании! А чтоб не терять время даром, записывай. Она диктует мне названия нескольких книг. –Прочти внимательно, а лучше, законспектируй. Пришла пора узнать, откуда у твоей беды ноги растут, и где «зарыта та самая собака».

– Может, у меня кризис среднего возраста?

Мне кажется, что я так шучу.

–Скорее, начинается «второе взросление», – мягко отвечает Анна Петровна.

– Почему второе? Разве мы не взрослеем раз и навсегда?

– Первый раз мы примеряем на себя взрослость в подростковом возрасте. Тогда нам «море по колено». Мним себя супергероями и готовы осчастливить человечество. А когда ты начинаешь задумываться о том, кто ты, для чего в этом мире – это «второе взросление». Термин предложен Юнгом. Правда, ко многим оно так и не приходит даже в старости…

– Спасибо! Мне, правда, стало легче!

Я заковыляла к двери.

– Инна Викторовна!– окликает она меня уже в дверях. Каким одним словом, главным, можно охарактеризовать твой характер?

– Я не знаю. Так сразу не могу сказать…

–Твое ключевое слово – терпение,– задумчиво говорит Анна Петровна. За эти годы ты привыкла терпеть. Вспомни, как это происходило…

Я ничего такого не припоминаю, но пытаюсь…. И послушно иду в библиотеку.

Слова Анны Петровны не выходит у меня из головы. Дети давно уснули, а мне не спится. Память яркими вспышками высвечивает давно забытые события…

Вот мне примерно 7 лет… Мы в деревне, купаемся в речке, и сосед Эдик, старше года на три, берется учить меня плавать. Придерживая меня, пытается пощупать мою ещё отсутствующую грудь. Я молча отпихиваю его и убегаю подальше. Вижу, как он рассказывает что-то пацанам, показывая на меня, а они гогочут. Тогда я ещё не терплю. Но уже мне стыдно говорить о своих потребностях и о том, что не нравится…

Вот я в четвёртом классе. Старая дева, училка по английскому, наорала на меня и выставила на посмешище перед всем классом. Все из-за того, что я осмелилась достать маленькое зеркальце и прихорашиваться. Обозвала меня «уродиной». Этот урок тоже крепко отложился в памяти…

Седьмой класс. Я незаметная мышка. Одноклассники не замечают меня, а некоторые относятся с откровенным презрением. Но они чудесным образом меняют своё отношение во время контрольных. Ведь я всегда даю списывать, успеваю ещё решить пару задачек соседу. Иногда в ущерб своей работе. Почему я это делаю? Мне хочется тоже почувствовать себя нужной, значимой. Я терплю. Я стараюсь…

Десятый класс. Меня никогда не приглашают мальчишки на школьных вечерах, просто не замечают. И вот летом в сельском клубе ко мне подходит парень. От него разит табаком и алкоголем, а еще он лопоухий и щербатый. Он мне не нравится. Но я иду с ним танцевать и с отвращением терплю его тяжелое дыхание и «матюки» через слово…

Пройдёт 2 года, я выйду замуж за парня, хотя у меня проскальзывают смутные догадки, что не влюблена. Я их загоняю на задворки подсознания. Почему? Я снова терплю и стараюсь. Стараюсь получить хоть какую-то любовь и внимание. Статус замужней дамы.

Скоро я уже молодая мама. И мой мир вдруг разлетится на осколки. Внезапно и отчаянно я влюбляюсь без памяти в своего институтского преподавателя. Интеллигентного, умного, необыкновенного. Похожего на папу, а как же иначе. Того, кто видит во мне прекрасную жемчужину, и я чувствую это в каждом его взгляде.

Но мама скажет: «Это всё блажь. Все мы были влюблены в преподавателей, а у тебя ребёнок. Терпи и старайся». И я наступаю себе на горло. Терплю и стараюсь…

Я подскакиваю в кровати, забыв про свою ногу, и вскрикиваю от боли. Хватаюсь за книги. Начинаю с Э. Берна. На следующий день, едва закончив дела, принимаюсь за М.Е.Литвака. И в «сценарной теории» я узнаю себя. И все мое окружение.

«Сценарий» – это подробный план жизни, непрерывно действующая программа, которая возникает в раннем детстве под родительским влиянием. Определяет поведение человека в решающие моменты жизни. Сценарий жизни – психологическая сила, которая ведет человека к его судьбе, вне зависимости от того, считает он это свои поступки свободным выбором, или отчаянно этому сопротивляется. Эта психологическая программа не осознается человеком. Но он ей следует в течение жизни.

Малыш доволен собой, улыбается другим людям. Но родители вгоняют ребенка в сценарий и начинают управлять им. Как? Через внушение вины, стыда, запугивания, сравнения с другими детьми. Многие родители делают это неосознанно. Так в процессе воспитания у ребенка исчезает вера в себя и появляется неуверенность.

Сценарий имеет начало, середину и конец, называемый развязкой. Если в конце ждет награда – это сценарий Победителя. Если расплата – Побежденного. Финальная сцена – это итог, к которому человек приходит в конце жизни. Будет ли человек в достатке или нищете, в окружении близких или останется в одиночестве. Драматические сценарии приводят к одной из финальных сцен: больница, тюрьма, могила.

Сценарий представляет для ребенка способ выживания в мире, который кажется ему враждебным. Основные решения принимаются ребенком в возрасте до 5 лет. Но мышление ребенка основано на чувствах и эмоциях. Поэтому и решения могут быть абсурдными с точки зрения логики, но человек потом следует им всю жизнь.

В дальнейшем во взрослой жизни мы используем те же стратегии в стрессовых ситуациях: брак, рождение ребенка, развод, потеря. В общении со статусными и властными фигурами. Тогда человек, как в детстве, начинает впадать в панику, демонстрировать агрессию или отчаяние.

Главная цель сценарного поведения ребенка – добиться любви и внимания со стороны матери и отца. Во взрослой жизни эта цель сохраняется, только человек начинает «радовать» других значимых людей – супруга или начальника.

Существует несколько основных типов сценариев.

Побежденный – это человек, который не достигает поставленной цели. Дело заключается не в самом достижении цели, а в степени комфорта и счастья на пути к ней. Если я стал миллионером, но в результате этого у меня случился инфаркт или ушла жена, то я – Побежденный.

А когда человек знает, чего хочет, управляет своей жизнью и идет к поставленным целям, то он – Победитель. И если даже он живет, как Диоген, в бочке, но при этом всем доволен, то тоже – Победитель.

Непобедитель. Это «золотая середина». День ото дня этот человек несет свою ношу, и его однообразная жизнь лишена ярких взлетов и рискованных падений. Такой человек боится рисковать, поэтому его сценарий называется банальным. На работе он не становится директором, но и не будет уволен. Людей с Банальным сценарием большинство»… М.Е.Литвак. Как узнать и изменить свою судьбу.

– Глеб вернулся на третий день! Представляете, он даже извинился, правда, сухо так, коротко. Но это первый раз в нашей жизни,– с ликованием сообщаю своей пациентке при следующей встрече. Мы с Анной Петровной снова шушукаемся в палате. В глубине души я даже рада, что ее восстановление идет медленно.

–Трудно было ждать?

– Казалось, будет трудно. Но на работе некогда страдать. А дома я попросила Алису сразу забирать у меня телефон. И она его прятала и строго следила, кому я звоню. Но потом я так увлеклась чтением, что даже почти не плакала.

– Это хорошо, – весело подмигивает Анна Петровна. – Процесс пошел! Какие выводы?

– Мой сценарий – банальный. Как это грустно! Я сразу представила, что проживу остаток тусклой серой жизни без интересных событий и больших побед. Не сделаю ничего значимого…

– Может случиться и так, все в твоих руках. – Анна Петровна бесстрастна.

– Но что мне нужно делать? Как же освободиться от сценария? Я в шоке от массы информации.

– Вспомни свою жизнь, запиши на досуге, что считаешь важным. И составь план, что нужно именно тебе, чтобы освободиться от своего сценария,– Анна Петровна вручает мне еще список книг.

И я читаю, вспоминаю, записываю…

Мы с папой в Москве, стоим под окнами больницы, где находится брат. Олежка на подоконнике машет руками и кричит: «К нам нельзя, у нас ветрянка!» Брат тяжело болел, и в московской больнице провел около года. Мама уехала в Москву, а я осталась с папой. Мне было тогда около четырех. Внезапно ночью прибегаю к папе, захлебываясь от рыданий. Папа меня утешает, а я рассказываю, всхлипывая: «Мне приснилось, будто мама меня не любит. И я умерла, меня закопали в землю. А там червячки едят». Помню, папа долго носит меня на руках, нашептывая сказку. Выходит, вот оно, начало сценария? Детское «решение», что не любит мама! Вот тогда и закрепилось убеждение «мама любит только брата». Ведь она меня оставила. Ведь она с ним…

Начинаю плакать. Так жалко себя! Стоп! Это было много лет назад, а сейчас я взрослая!

–Что еще вспоминается? – мягко спрашивает Анна Петровна.

– Позже, когда брата выписали, родители все время возились с ним. Тогда-то уже закрепилось, укоренилось, лет в пять-шесть, убеждение: брата любят больше. Значит, он лучше. А я так себе. Значит, надо не огорчать маму. То есть быть тихой, незаметной. Не докучать своими проблемами. Терпеть. Приносить пятерки. Слушаться. Стараться. Тогда, возможно, мама будет рада. И выделит мне капельку любви. Да, мне кажется, в это же время стала считать себя некрасивой и неспособной. Меня все время стригли коротко, а мне хотелось косички, как у других девочек. На мою просьбу отрастить волосы мама ответила, что волосенки жидкие, и косичка будет, как крысиный хвостик… А еще… Как-то раз я решила исполнить перед компанией гостей песню. И спела «Арлекино» Пугачевой. Все расхохотались. А я с тех пор не пела. Теперь-то я понимаю, что они не со зла. Но на меня это подействовало так, что я не умею петь, не стоит и пытаться. Я всхлипываю.

– Так, а потом? – Анна Петровна не дает мне реветь.

– В школе и институте была незаметной, не высовывалась. Погрязла в сценарии, как в болоте. Не люблю себя, считаю себя некрасивой. Поэтому в мужья мне достаются те, кто выбрал меня, а не те, кого сама полюбила. Хоть кто-то обратил внимание, скорей, надо замуж, пока зовут!

– Это было, когда ты еще не имела этих знаний. Теперь ты взрослая, разумная женщина.

И еще: в условиях запрета чувств, особенно гнева и злости, ты научилась их прятать. Они похоронены так глубоко, что тебе самой они уже становятся недоступны, – мягко объясняет мой психолог. – Когда ты не позволяешь себе выказывать гнев и злость, это не значит, что они исчезли. Они живут в тебе. Разрушают твои отношения и твое здоровье. Это называется «эмоциональная пассивность». Глубоко запрятаны и другие чувства. Чтобы не испытывать боль, лучше отказаться от всего, что ее приносит. Но, вычеркивая негативные чувства, ты лишилась и позитивных тоже. Вот поэтому и не можешь понять, что радует именно тебя.

Внезапно меня начинают душить слезы, я пытаюсь справиться с ними.

– Плачь! Реви в голос! – командует Анна Петровна.

Минут через десять, нарыдавшись, поднимаю глаза на Анну Петровну и получаю следующий вопрос:

–Как ты сейчас?

Я прислушиваюсь к себе.

– Как ни странно, стало легче. Как будто прорвало плотину и унесло весь мусор с потоками воды.

–Что ты можешь сделать прямо сейчас?

–Раз была «эмоциональная пассивность», надо развивать «эмоциональную активность».

Но мне ведь уже сорок! Наверное, поздно этим заниматься…

–Наверное, ты знаешь много примеров, когда люди круто меняли жизнь и в более позднем возрасте. Как женщина после 50 встречала свою настоящую любовь или строила бизнес. Чем ты хуже? Чем они лучше? Ничем. Просто тебе понадобилось именно столько лет, сорок, чтобы осознать необходимость менять жизнь. У каждого своя скорость принятия решений, свое время приобретения опыта для главных изменений в жизни! Так что же ты останавливаешься?

Голос Анны Петровны обволакивает и вселяет уверенность.

– Своя скорость, говорите?– я почувствовала азарт, прямо злость веселую. – Значит, пришло время ускориться!

–Что будешь ускорять?

– Наполнять свою жизнь чувствами, желаниями, мечтами.

– А что конкретно собираешься делать?

–Ну, наверное, учиться прислушиваться к себе, что чувствую в данный момент, что мне хочется. Начать делать что-то новое. Чего раньше не делала, боялась.

–Что это будет, знаешь уже?

–А может, попробовать освоить горные лыжи. Друзья давно зовут, но я боялась…

–Когда думаешь начать?

–Да в ближайшую субботу и поеду, вместе с дочками.

–Что-то еще хочется добавить?

–Да,– я смущенно поерзала. – Вы говорили, что у каждого человека есть таланты, просто многие про них давно забыли, ведь так?

–Несомненно!

–Я хотела бы понять, какие таланты именно мои, как это узнать?

– Вспомни детство. Что нравилось тогда? А сейчас – пробуй. И обязательно веди дневник. Все записывай. Пока не начнешь – не узнаешь…

И я начинаю…

Выводы:

-Очень важно узнать, где «зарыта твоя собака». Понять свой сценарий, увидеть врага в лицо. Мой сценарий – «банальный», я привыкла терпеть, стараться радовать других, забывая о себе.

-Очень важно не впадать в самобичевание или оплакивание своей неудавшейся жизни. Не примерять роль жертвы. Бессмысленно обвинять родителей. Они ведь хотели как лучше.

– Первый раз мы примеряем на себя взрослость в подростковом возрасте. Тогда нам «море по колено», мы мним себя супергероями и готовы осчастливить человечество. А когда человек начинает задумываться о том, кто он, для чего пришел в мир, начинается «второе взросление». Правда, ко многим оно так и не приходит даже в старости…

– Каждый знает много примеров, когда люди круто меняли жизнь в зрелом возрасте. Чем вы хуже? Чем они лучше? Ничем. Просто вам понадобилось именно столько лет, чтобы осознать необходимость менять жизнь. У каждого своя скорость принятия решений, свое время приобретения опыта для главных изменений в жизни! Так что же вы останавливаетесь?

– Но понять умом – только малая часть успеха. Нужно ведь еще изменить свои привычки, черты характера, поведение в соответствии с этим новым знанием.

Приложение к главе 2.

Упражнения.

Постарайтесь понять свой тип сценария: Банальный, Неудачник, Победитель?

Выделите несколько минут в день – 10-20, когда никто не отвлекает. Отложите телефон. Отвлекитесь от дел и раздумий. Посидите 2-3 минуты, стараясь ни о чем не думать, просто прислушиваться к себе. Что чувствую в данный момент? Что мне нужно»? Сначала это трудно.

Ведите дневник. Просто начните. Старайтесь, описывая события, не писать о себе в уничижительных выражениях: «Вот я, болван, опять не смог!». Разделите лист на 2 части. В левой напишите, что произошло, а в правой – как, по вашему мнению, следовало поступить. Конкретно: что сказать, что сделать.

Например:

Было: Можно сделать:

Сегодня я сидела на лекции и сбоку 1. Попросить лектора, извинившись

сильно дуло из окна. Я постеснялась 2. Попросить соседа закрыть

отвлечь лектора просьбой и замерзла. 3. Встать и закрыть самой

4.Просто уйти, чтоб не мерзнуть. Когда вы записываете желаемые варианты действий, мозг постепенно тренируется, и в следующий раз будет уже не так страшно.

4. Упражнение «Расширение перспектив»,

Выполните очень простое упражнение. Оно основано на методе возвращения себя в ситуацию незавершённого конфликта, переноса её в настоящее и завершения – сейчас.

Эта техника придумана психотерапевтами «нового решения». Школа «нового решения» совмещает в себе два подхода: гештальт-практики и трансактный анализ Эрика Берна.

Вспомните ситуацию в прошлом, которая была травмирующей для вас, но как бы не очень глобальной. То есть не потеря близкого человека, не роковая измена, не мучительный развод.

Например, такие моменты:

– На уроке физкультуры во время прыжка через «козла» у вас разошелся шов на штанах и над вами смеялся весь класс, включая физрука.

-На выступлении Вы забыли слова…

-Вы случайно услышали, как одноклассники обсуждают вашу фигуру и смеются.

-Мальчик, который вам нравится, пригласил на день рождения весь класс, кроме вас.

Ну а теперь заново представьте себе ту ситуацию и «окунитесь» в нее.

Вы можете снова почувствовать при этом страх, стыд, гнев, унижение, обиду…

Так вы сможете определить постоянно присутствующую, «сидящую» глубоко в душе не проработанную отрицательную эмоцию.

А теперь возьмите ручку и бумагу. Допишите три утверждения:

1. Они________________________________________________________________________

2. Я __________________________________________________________________________