Текст книги "Рыжее наследство"

Глава 4

Эрика зябко поежилась и постаралась устроиться поудобнее на жестком деревянном полу повозки. Целый день ее трясло в громыхающем и подскакивающем на каждом камне возке, и сейчас она отдала бы полжизни за то, чтобы полежать на мягкой траве.

Сегодня утром, едва рассвело, они всей семьей выехали из Хоика. Со стороны их отъезд, вероятно, напоминал бегство. Слава богу, людей, которым он показался бы подозрительным, было не так много – лишь сонный стражник на воротах, который без возражений пропустил их, едва Джош молча сунул ему в руку медную монетку. Отец ехал, практически не останавливаясь, и Бран, правивший их славным экипажем, так и не решился предложить привал. Эрика хмуро посмотрела на отцовскую спину, покачивавшуюся впереди в седле. За весь день Родерик не проронил ни слова.

Между тем уже вечерело… Густые фиолетовые тени пробирались в узкие лощины, заливая сине-сиреневым светом высохшие вересковые заросли и одинокие деревца. По ее расчетам, через несколько миль должны были показаться стены Тейндела. Дорога шла уже по окрестностям замка – вокруг простирались холмы и пустоши, по которым она гуляла с детства. Все казалось таким знакомым и родным, а на сердце все равно тяжело.

Эрика тяжко вздохнула. Почему же нет никакой радости от того, что они возвращаются домой? Словно она оставила позади себя нечто важное, без чего не имеет смысла радоваться, да и вообще жить.

От Гилберта, который сидел рядом с ней в повозке, не укрылся ее вздох.

– Не грусти, сестренка, – весело толкнул он ее в бок. – Скоро приедем.

Эрика кисло улыбнулась. «Эх, братец, знал бы ты, что именно этого мне как раз и не хочется!» – подумала она, глядя, как Гил вертит в руках новую свирель. Глаза его сияли искренним, неподдельным счастьем. Она ласково погладила его по руке, с легкой завистью наблюдая, как он улыбается в ответ. Отец, ехавший рядом, покосился на них, и у Эрики опять стало тяжело на душе. Отвернувшись от нее, он раздраженно дернул плечом и послал коня вперед. Брат успокаивающе подмигнул ей: дескать, не переживай, все обойдется.

– Хотелось бы в это верить… – тихо пробормотала про себя Эрика.

Отец сердит на нее, она это знала. Девушка снова тяжело вздохнула. Надо признать, у него были для этого все основания.

…Вчера, когда она вернулась на постоялый двор, он уже ждал ее, сидя перед открытой дверью. Поэтому сделать вид, что ничего не произошло, не получилось. Пришлось рассказать все: и о том, как она сбежала на ярмарку, переодевшись мальчишкой, и о турнире лучников, и о Дугласе. Эрика до сих пор со страхом вспоминала их разговор.

Едва услышав о Дугласе, отец переменился в лице.

– Дьявол… он здесь! Кэтрин была права, нельзя нам было ехать сюда. Проклятье! Этот убийца снова здесь, рядом, а я не могу достать его. Дьявол и преисподняя! – Его рука с силой сжала рукоять кинжала, висевшего на поясе.

Потом он рванул ее за плечи и затряс, словно куклу.

– Ты хоть понимаешь, что чудом избежала смерти? – прерывающимся голосом закричал он. – О боже, как тебя угораздило встретиться с ним, с этим сумасшедшим Дугласом! Он узнал тебя? Ты сказала ему, кто ты?

Сэр Родерик был страшен. Эрика в ужасе отрицательно замотала головой.

– Н-нет… он подумал, что я мальчишка… – едва смогла выговорить она.

Отец подозрительно смотрел на нее, словно сомневаясь в ее словах, а она была ни жива ни мертва. Наконец бешенство в его глазах стало угасать.

– Мальчишка? Ну что ж, может, все не так плохо, – задумчиво произнес он. – Выходит, что твой маскарад спас тебе жизнь. А еще кому-нибудь говорила, кто ты? Называла свое имя? Подумай, Эрика, это очень важно.

Отец пристально смотрел ей в глаза, и Эрика, замявшись, отвела взгляд. Он внимательно наблюдал за ней.

– Только одному человеку, – неохотно призналась она. – Но он ни за что не выдаст меня, не бойся!

– Хм, откуда такая уверенность? – мрачно спросил ее отец. – Кто он, этот «один человек»?

Он уставился на Эрику, и ей стало не по себе под его взглядом. Губы отца были сурово сжаты, на лбу нервно пульсировала жилка. Нет, она ни за что не скажет ему правду.

– Это просто один шотландец, который помог мне выбраться с ярмарки, – стараясь говорить убедительно, пояснила девушка. – Я знаю про него только то, что он враг Дугласа, потому что слышала, как они поругались перед этим. Не нужно придавать этому такое значение, па! Он просто бедный шотландский рыцарь с гор, и я всего лишь сказала ему свое имя. Ему нет дела до меня!

Она вдруг по-настоящему испугалась. Отец настроен решительно, и он совсем не шутил, когда говорил, что убьет каждого, кто осмелится причинить вред его семье. Эрика похолодела. Ей приходилось видеть отца в гневе, но в таком – впервые.

– Бедный шотландский рыцарь с гор, – горько усмехнулся он, и у девушки немного отлегло от сердца. Похоже, отец поверил ей. – Он смелый парень, если решился стать врагом такому могущественному человеку. Впрочем, если бы у меня была возможность убить его, мне было бы гораздо спокойнее.

Сэр Родерик криво усмехнулся, заметив на лице дочери неподдельный страх.

– Девочка, запомни: все шотландцы враги друг другу не меньше, чем англичанам. Да-да, не смотри на меня так. Они сумасшедшие. Этот народ не знает благодарности или привязанности. Их кланы воюют друг с другом всегда, и даже общий враг никогда не остановит их ненависти. Что ж, будем считать, что тебе повезло.

– Но, па, зачем ты так говоришь? – прошептала Эрика, почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы. – Ведь мама тоже была из Шотландии.

Сэр Родерик внезапно сильно побледнел, губы его дрогнули. Эрике показалось, что сейчас он ударит ее.

– Немедленно переоденься, – приказал он ей. – И не рассуждай о вещах, тебе неведомых! Она была совсем другой… Другой, не такой, как эти дикари! И помни – если мы доберемся живыми домой, то я поговорю с тобой гораздо серьезнее, чем сейчас.

Эрика молча вбежала в комнату, повалилась на жесткую лежанку и тихо заплакала от страха, обиды и бессилия.

Всю дорогу она напряженно думала о том, что с ней произошло. Еще вчера все было просто и понятно, а сегодня… Эрика испытывала такое чувство, будто старый, привычный мир рухнул у нее на глазах. Неужели все из-за того, что она так по-глупому столкнулась с заклятым врагом их семьи? Ах, если бы она знала, кто этот рыцарь, в которого она так неосмотрительно прицелилась из пращи! Даже при одном воспоминании о том, как Черный Дуглас гнался за ней, ее прошибал холодный пот. Девушка упрямо сжала губы. Нет, не то. Дуглас тут ни при чем! Отец все равно увез бы их, едва новость о том, что в городе Черный рыцарь из Лидденсдейла, расползлась по Хоику. Тут что-то другое.

Она лишь на мгновение прикрыла глаза, и сразу же перед ней встало лицо Дика. Такое, как тогда, когда он обнимал ее, утешая… Растерянное и напряженное, с каким-то затаенным огоньком в глубине странных янтарных глаз. Стоило только вспомнить о том, как его сильные руки касались ее плеч, как сердце начинало биться ровно в два раза быстрее, и поделать с этим ничего было нельзя. Эрика с досадой закусила губу. И что такого в этом молодом шотландце, что она непрестанно думает о нем? Он просто грубиян, каких свет не видел! Да, он спас ей жизнь, но… Он спас ее. Просто так, думая, что она – обыкновенный нищий мальчишка. Спас, не побоявшись встать на пути грозного Дугласа. А она наговорила ему глупостей, да еще и оскорбила напоследок.

Эрика принялась нервно расправлять юбку аккуратными складками. Мысли о Дике Далхаузи сбивали ее с толку. Господи, да она ничего не знает о нем! Кто его родители, откуда он родом. Почему Черный рыцарь назвал его сыном предателя? Может быть, он негодяй, изгой, презираемый всеми… Нет, конечно же, это не так. Эрика грустно посмотрела на поросшие вереском холмы, проплывавшие мимо. Все это уже не имеет значения. Теперь Дик недосягаем для нее. И это почему-то огорчало больше, чем тысяча Дугласов, скачущих за ней по пятам.

– Почти приехали, – бросил через плечо Бранвен, и она вздрогнула от неожиданности. – Еще немного, и мы дома.

Он махнул рукой, показывая вперед. Старая, но все еще величавая башня Тейндела возвышалась прямо перед ними. Издали замок казался грозным и неприступным. На самом деле стены уже кое-где разрушились, но благодаря своему положению он вполне мог выдержать штурм и отпугнуть искателей легкой наживы. Главная башня, окруженная неглубоким каменистым оврагом, стояла на скале, возносясь над окрестными холмами. Южную и западную стены заменял все тот же скальный массив, а восточная была сложена из дикого камня. Замок словно вырастал из скалы, органично вписываясь в окружающий мрачноватый пейзаж. Единственная дорога, ведущая к Тейнделу, делала круговую петлю перед ним по крутому склону. Шотландцы, которые были не прочь перейти границу и увести чье-нибудь стадо, казавшееся им диким, редко осмеливались нападать на сам замок.

…Волы медленно преодолевали склон, с трудом таща за собой повозку. Вот и знакомое искривленное дерево, на котором она так любила сидеть, высматривая, когда вернется отец. Эрика и Гил спрыгнули с повозки, с удовольствием разминая затекшие ноги.

– Эй, что это там? Никак Кэтрин выбежала нас встречать, – вглядываясь в фигурку на дороге перед воротами, сообщил Бранвен.

И точно, мост был опущен. Эрика разглядела перед воротами маленькую сгорбленную фигурку своей няни, а рядом ветер трепал залатанную сутану отца Годвина.

– Нас встречает почетный эскорт, – радостно провозгласил Гил. – Хэй-я! Мы вернулись с удачей! – закричал он, размахивая над головой свирелью.

Эрика видела, как отец, пославший своего коня вперед, ловко соскочил на землю и заговорил с ними.

– Что-то мне не кажется, чтобы встреча была очень уж радостной, – встревожился Бран.

Брат и сестра, не сговариваясь, со всех ног бросились к воротам. Они подбежали как раз в тот момент, чтобы услышать слова отца Годвина…

– Сын мой, мужайтесь. Только что мы получили весть о смерти вашего отца. Лорд Генри Перси, барон Олнвикский, почил, да будет земля ему пухом. Аминь.

Потрясенные Эрика и Гилберт остановились в двух шагах, словно наткнулись на невидимую преграду. Отец как-то странно сгорбился, плечи его вздрогнули, как под сильным порывом ледяного ветра.

– Когда? – коротко спросил он.

– Пять дней назад, – скорбно произнес священник.

– Проклятье, – вырвалось у сэра Родерика, и отец Годвин укоризненно осенил его крестным знамением.

– Род, ты должен принять эту весть с должным смирением. Все мы смертны, и негоже проклинать его в этот час.

– Оставьте, святой отец, – резко дернул плечом сэр Родерик. В голосе его слышалась боль. – Вы не понимаете… Мой отец умер, так и не примирившись со мной. Это будет пострашнее всех моих бессильных проклятий. Я так и не увидел его перед смертью. Бог свидетель, я надеялся на другое…

Словно опомнившись, он отвернулся от замкового капеллана и умолк.

– Кто привез эту весть? – спустя минуту отстраненно спросил он.

– Какой-то человек… – начал отец Годвин.

– Какой-то, – недовольно поджав губы, осуждающе проскрипела Кэтрин. – Это наемник из Беверли, я его знаю. Он поступил на службу аккурат за два года до того, как мы оттуда убрались. Ушлый тип, мне он никогда не нравился. Привести его?

– Да-да, капитан Ноллис, – поторопился добавить священник. – Так он говорил.

Старая нянька проницательно посмотрела своими выцветшими глазами на господина.

– Не стоит, Кэтрин, – устало отозвался барон Тейндел. – Накормите его и разместите, если он пожелает остаться. Я поговорю с ним за ужином. Надеюсь, в доме есть что пожевать?

– Как же тут что останется, когда этот гонец вас со вчерашнего дня дожидается! – всплеснула руками старая нянька. – Сожрал уже в замке все подчистую, поди.

Кэтрин нарочно говорила грубо, словно стараясь скрыть за внешней суровостью нахлынувшие чувства, и Эрика поняла это. Искоса она взглянула на братьев. Гил и Бран выглядели растерянными – они не знали, как им реагировать на происшедшее.

– Поговорим после, девочка моя, – шепнула ей Кэтрин, проходя мимо застывшей Эрики. – Я рада, что вы вернулись.

Старуха на удивление быстро для своих лет засеменила за удаляющимся хозяином замка, словно наседка за подросшим цыпленком. Вскоре во дворе раздался ее скрипучий голос, отдававший приказания немногочисленной челяди. Вслед за ними тихонько двинулись братья. Было не похоже, чтобы это известие шокировало их, только Бранвен хмурился сильнее обычного, покусывая губы.

Эрика не двигалась с места, растерянно глядя вслед ушедшему отцу. В ее голове до сих пор не укладывалось то, что она только что услышала. Сэр Генри Перси, ее дед, которого она никогда в своей жизни не видела, умер. Умер, и она никогда уже не увидит его, не заговорит с ним. А отец даже не попробовал сказать пару слов им в утешение!

Девушка почувствовала, как на глазах у нее закипают слезы. В детстве она часто обижалась на дедушку Генри, который изгнал папу с мамой из Беверли. Она вспомнила, как, будучи маленькой, сказала, что заколет его кинжалом, потому что он злой. Тогда отец впервые выпорол ее… Конечно, старый лорд Перси не смог смириться с тем, что любимый сын, на которого возлагалось столько надежд, выберет себе в жены дочь своего врага. Но неужели ему никогда не хотелось увидеть внуков? Было так странно знать, что где-то у тебя есть родня, и никогда не видеть ее. Дед… Эрика даже не была уверена, что смогла бы назвать этого незнакомого старика дедом. Но почему-то при мысли о том, что она никогда не сможет этого сделать, в горле стоял ком, а сердце глухо стучало в груди.

Она задрала голову вверх, чтобы слезы не хлынули из глаз. Как все странно в этом мире!

– Не плачь, Эрика, – услышала она хрипловатый голос отца Годвина. – Лучше помолись за душу своего деда. Он наверняка услышит тебя. И, может быть, ему будет легче оттого, что ты простила его.

Неожиданно для себя Эрика зажмурилась и горячо зашептала молитву. Отец Годвин, их старенький замковый капеллан, знавший ее с детства, смотрел на нее своими подслеповатыми глазками, часто моргая.

Она стояла и молилась, а на душе становилось спокойнее. Эрика не видела, что из узкого окошка на втором этаже башни за ней наблюдает еще один человек. Крепкий мужчина в куртке из буйволовой кожи, по виду напоминавший наемника, внимательно смотрел на рыжую девушку, которая, закрыв глаза и молитвенно сложив руки на груди, что-то беззвучно шептала. В его холодных голубых глазах зажегся огонек любопытства. Кажется, он уже видел такую же девушку – много лет назад. Только та была чуть постарше, и волосы у нее были не рыжие, а золотые, словно колосья созревшей пшеницы. Тогда ее звали Эйлин…

Мужчина хмыкнул и отошел от окна. Хорошенькая дочка выросла у старшего сына лорда Перси. Жаль, что ей не придется стать богатой леди… Он с силой растер свои большие руки, покрасневшие от холода.

– Проклятье, как они живут в этой совиной башне? – выругался он вполголоса.

Действительно, сквозняки тут гуляли такие, словно им специально прорубили ходы в стенах. Досадно, что он не додумался взять с собой шерстяной плащ, понадеявшись на теплый сентябрь. Здесь, в этих чертовых горах, намного холоднее. Он уже отвык от мерзкой погодки, которая царила здесь и которую им сполна довелось испытать на своей шкуре во время шотландской кампании. Прошлой ночью он замерз как собака. Ничего, скоро все кончится и он вернется в Беверли. Тому, кто за свою жизнь изрядно намерзся и навоевался, охота провести остаток жизни в тепле и довольстве. А Джон Ноллис был именно из таких.

Вечером все обитатели замка Тейндел собрались в главном зале, как делали это всегда. Однако на этот раз трапеза получилась невеселой. Может, сказалось присутствие чужого человека, принесшего в дом дурную весть, но каждый молча сидел за столом, поглощенный своими мыслями.

Джон Ноллис, слуга из Беверли, сидел рядом с хозяином на почетном месте, и все чувствовали себя немного неловко в его присутствии, словно этот человек подсмотрел их семейную тайну в замочную скважину. Эрика заметила, что отец избегал встречаться с ним взглядом. Не было слышно обычного веселого смеха, шуточных пикировок Эрики и Бранвена. Даже аппетитный запах стряпни не прибавлял никому хорошего настроения. Хозяин дома молчал, угрюмо уставившись в свою тарелку, и никто из собравшихся за столом не решался прервать молчание.

Наконец старенький отец Годвин, кряхтя, встал со своего места и, аккуратно одернув залатанную сутану, молитвенно сложил руки на груди.

– Воздадим же хвалу Господу за то, что позволил нам собраться за этим столом и вкусить эту похлебку из зайца, – с безмятежным видом сказал священник и, обведя всех взглядом добрых близоруких глаз, добавил: – Почтим память усопшего сэра Генриха Перси, дети мои, и помолимся за его душу. Аминь.

Он сложил ладони и опустил свою плешивую голову на грудь, вполголоса забормотав молитву. Все сидевшие за столом последовали его примеру. За столом воцарилось молчание, лишь изредка прерываемое чьим-то вздохом.

Эрика, низко наклонив голову, бросила осторожный взгляд на отца: он, как и все, молился. Лицо его было по-прежнему мрачным, но постепенно тяжелые складки возле губ немного разгладились и оно обрело более спокойное выражение. Господи, хоть бы ей показалось и он не был сегодня пьян! Но от отца разило вином, и ничего хорошего ожидать не приходилось. Видимо, он уже успел спуститься в погреб, где старая Кэт хранила настойки и сушеные травы… Зачем, зачем он напивается!

Девушка тяжело вздохнула и незаметно перевела глаза на незнакомца, невозмутимо восседавшего напротив нее. Несмотря на все печальные события, ее мучило любопытство. В Тейндел не так часто наведывались гости, да еще из такого большого замка, как Беверли. Ей было жутко интересно, кто этот человек. Беверли… Он мог быть ее домом. Она попыталась представить, как выглядит замок, в котором она могла родиться и вырасти. Наверное, он огромен и неприступен, в нем много слуг, а во дворе есть настоящий сад… Эрика искоса бросила взгляд на гостя. Ноллис не был похож на обычного слугу. Слишком уверенно он себя вел. Почему-то он ей сразу не понравился. Вроде с первого взгляда кажется простоватым, а на самом деле…

Джон Ноллис, который, казалось, также искренне молился, неожиданно поднял свои чуть припухшие веки и в упор посмотрел на нее. У него были холодные глаза и внимательный, все подмечающий взгляд. Он чуточку поднял угол рта и хищно усмехнулся. Эрика чуть не подпрыгнула от неожиданности. Она испуганно опустила глаза, а Ноллис едва не расхохотался. А девчонка с огоньком, хитрая бестия! Разглядывала его, как сам шериф. Интересно, сколько ей лет? Пятнадцать? Да, скорее всего. Ишь как светит своими глазищами! Да уж, лакомый кусочек, подумалось ему. Жаль такому впустую пропадать.

Он внутренне возрадовался. Его тайная власть над этими людьми, мирно сидящими сейчас у своего очага, очаровывала его. Никто из них не догадывается, что их судьбы уже определены, и сделал это он, Джон Ноллис. Он любил все делать наверняка и именно поэтому решился на визит. Зачем лишний раз рисковать, когда можно самому все осмотреть и нанести удар именно там, где его меньше всего ждут? Вдобавок он не мог отказать себе в удовольствии пощекотать нервы таким зрелищем…

Джон так увлекся своими мыслями, что едва не пропустил вопрос хозяина, обращенный к нему.

– Как дела в Беверли?

– Неплохо, – осторожно ответил он.

Сэр Родерик усмехнулся.

– Не сомневаюсь. А как поживает мой младший брат? – мягко спросил он. – Ведь это он прислал вас ко мне?

Между тем молитва произвела благоприятное воздействие на атмосферу в комнате: все загомонили, поближе придвигаясь к столу. Кэтрин наконец принялась разливать черпаком душистую похлебку в глиняные тарелки.

– Вы правы, – спокойно отозвался Ноллис. – Меня действительно прислал сэр Джеффри.

– И зачем же? – прямо спросил сэр Родерик, зачерпывая деревянной ложкой густую похлебку. – Он беспокоится, что я стану претендовать на наследство отца? Но это же смешно. Отец лишил меня всех прав, любой королевский нотарий[29]29
  Королевский нотарий – чиновник, назначаемый королем, который следил за соблюдением законов в округе.


[Закрыть] подтвердит это. Я даже отказался от своего родового имени. Теперь я всего лишь барон Тейндел.

Он откинулся на спинку своего убогого кресла и вытер рукавом рот. Джон невольно поморщился. Родерик вел себя за столом так же, как солдаты у них в караульне, хотя по родовитости мог заткнуть за пояс чуть ли не самого короля.

– О нет, конечно же нет, милорд, – горячо запротестовал Ноллис, – сэр Джеффри послал меня не за этим. Ваш брат просто…

– Бросьте, Джон, – примирительно сказал барон, с удовольствием хлебая горячее варево. – Не надо притворяться, что мы не понимаем, о чем речь. Джеффри никогда и ничего не делает просто. И если он послал своего доверенного человека ко мне, значит, его что-то беспокоит. Выкладывайте, что за дело у моего брата ко мне.

Джон Ноллис мысленно зааплодировал старшему Перси. На мгновение он даже пожалел, что не он станет хозяином Беверли. Хотя тут же напомнил себе, что служить таким рыцарям всегда труднее, чем мерзавцу вроде Джеффри. Принципиальный и благородный господин требует многого, но обычно беден и плохо одаривает своих верных слуг.

– Простите меня, милорд, – приложив руку к груди, честно ответил Джон, – мне следовало сразу перейти к делу. Но, видя, что вы расстроены смертью отца… – Он придал своему простоватому лицу выражение искренней скорби. – Я и забыл, что вы немного иначе ведете себя, чем сэр Джеффри.

– Не надо, Ноллис, – возразил хозяин, наливая себе и ему вина из кувшина. – Давай-ка я налью тебе вина. Вижу, ты славный малый. Я давно живу в глуши и уже отвык от светских манер. Если я что-то вижу, я об этом говорю прямо. Так чего же хочет мой брат? Чтобы я подтвердил отказ от имущественных претензий? Если это поможет ему крепче спать по ночам, я сделаю это.

А это могло бы стать решением проблемы, подумал Ноллис. Но нет, слишком ненадежно. Нельзя доверять человеку в таких вещах. Тем более что у него есть наследники и в будущем может выйти весьма неприятная история. Он покосился на двух взъерошенных братьев, подозрительно смотревших на него, и эту рыжую ведьмочку, буквально буравившую его взглядом. Шотландская кровь… Даже разбавленная половиной английской крови, она опасна, ибо в ней всегда бурлит месть. Никогда нельзя доверять этим дикарям.

Ноллис сдвинул свой деревянный кубок с кубком хозяина, молча выпив вино. Оно ударило в нос невыносимой кислятиной, и Ноллис незаметно скривился. Да уж, какой позор для наследника такого знатного рода! А ведь Родерик привык жить именно так: пить это кислое пойло, спать на сквозняках и ходить по хлеву, который он гордо именует замком. Странно, но сейчас Джон испытывал к нему даже некоторое презрение – он, сын простой вилланки![30]30
  Вилланы – в Англии: крепостные крестьяне и служащие в усадьбе помещика.


[Закрыть] Старший сын могущественного лорда Перси, пьющий гадкое дешевое вино, в этой убогой обстановке действительно выглядел жалко. И чего он добился своим благородством, спрашивается?

– Ваша милость ошибается, если думает, что я приехал сюда за этим, – склонившись к хозяину, доверительно заметил Ноллис. – Ваш брат просил передать, что не держит на вас зла. И просил, чтобы и вы тоже… в общем, как бы простили его. Он хочет встретиться с вами и велел передать, что теперь, когда ваш отец умер, вы можете спокойно приезжать в Беверли, когда вам вздумается. Сказать по правде, сэру Джеффри нужна ваша помощь. Мой хозяин написал вам письмо…

Он протянул барону свиток, который держал за пазухой. Старший Перси недоверчиво взял его, словно невиданную заморскую диковинку. Повертев в руках, он неожиданно расхохотался.

– Брату нужна моя помощь? О чем ты, Джон?

Они незаметно перешли на «ты». Сэр Родерик налил себе еще вина, и Ноллис отметил для себя, что хозяин замка быстро пьянеет. Что ж, это даже хорошо.

– Да, помощь! – сердито воскликнул Джон и с размаху поставил кубок на стол. – Сэр Джеффри не справляется с делами в Нортумберленде. Слишком много всего на него навалилось. Король требует собрать ополчение для похода во Францию, а шотландцы только и ждут, чтобы границы оголились! Они давно готовят нападение. Вы же знаете, что ваш брат не очень-то разбирается в воинских делах… – Он простодушно посмотрел на Родерика и развел руками: мол, наглость, конечно, с моей стороны, но факт. – Вы-то умелый боец, это все знают. Я сам помню, как вы всегда побеждали на турнирах… В общем, сэр Джеффри в растерянности. Ему нужен верный человек на границе, который бы сдерживал банды шотландцев. Он не в силах изменить завещание отца, но может даровать вам новые земли сам.

– Интересно, – задумчиво произнес сэр Родерик, разглядывая пергамент, который держал в руках. – Значит, когда он настраивал отца против меня и плел ему небылицы о моей измене в Ньюкасле, ему не нужен был верный человек, а сейчас вдруг понадобился! Не нужны мне его подачки!

Он неожиданно грохнул кулаком по столешнице, так что оловянная посуда подскочила и жалобно зазвенела, и гневно отшвырнул письмо в сторону. Все домашние умолкли и испуганно уставились на хозяина замка.

Ноллис с деланым безразличием наблюдал за всей этой сценой. Он просто забавлялся. Ничто не было ему так интересно, как тайные движения человеческой души, когда выходят наружу все скрытые желания и обиды. Стоит только предложить людям то, о чем они давно мечтают, немного польстить их самолюбию, и они становятся послушными орудиями в твоих руках…

– Все это давно уже в прошлом, Род, – рассудительно заметил Джошуа, внимательно слушавший их разговор. – Это все-таки шанс.

– Не говори мне о шансе, Джош, – обернулся к нему Родерик. – Я не верю Джеффри!

– Может быть, он действительно изменился? Вспомни, он ведь так восхищался тобой в юности! – попробовал урезонить его старый товарищ.

Эрика наблюдала за отцом с все возрастающим беспокойством. Ей не нравился этот человек, Ноллис. Зачем он сейчас завел этот разговор? Она видела, что отец уже в том состоянии, когда способен наделать глупостей или наобещать бог знает чего. Такое уже бывало. Проклятое вино!

– Он не восхищался мной, а завидовал! – заорал отец, подтверждая ее опасения. – Думаешь, я не знаю, что это именно он рассказал отцу обо мне и Эйлин?! Он выследил нас, подлый хорек, и преподнес отцу эту новость так, что я чуть ли не изменник родины! Имени его слышать не желаю!

Все, кто сидел за столом, замерли при этих словах. Рыжая девчонка даже рот разинула. Ах вон оно что, подумал Ноллис. Ну, теперь понятно, почему братьев связывает столь нежная «дружба». Впрочем, нетрудно было догадаться… Ай да Джеффри!

Сэр Родерик уронил потяжелевшую голову на грудь и умолк.

– Милорд, что там у вас произошло с братом, то уж давно быльем поросло, – вкрадчиво произнес Джон, – но сейчас он в весьма затруднительном положении. Я слышал сам, как его милость просил графа Ланкастера о том, чтобы тот повлиял на короля и сократил ополчение, которое Нортумберленд должен предоставить его величеству, но Ланкастер – ни в какую. Сказал, что война идет и королю нужны люди… Так что графство остается голым, как тополь зимой. А ну как нагрянут шотландцы, что тогда делать? Поймите же, ему позарез нужен человек, который возглавит оборону, за которым пойдут люди. А кто еще справится лучше?

– А тебе-то что за интерес с этого, Джон? – вопросительно поднял бровь сэр Родерик.

– Да самый прямой, – нагло улыбаясь, ответил Ноллис. – Авось когда вспомните, как я вам привез хорошую весть, да и отблагодарите. Кто знает, как судьба повернется? – Он подмигнул хозяину замка. – Сэр Джеффри велел передать, что поможет отстроить Тейндел, пришлет сюда гарнизон. Замок-то ваш как раз на границе, может, и удобнее будет вместе лупить этих голоногих дикарей?

Сказав последнюю фразу, он понял, что немного переборщил. У всех собравшихся мгновенно вытянулись лица, а старуха так взглянула на него, что едва дыру не прожгла в одежде.

– Мы стараемся жить в мире с соседями, – напряженно произнес сэр Родерик. – Но за предложение спасибо. Мой брат умеет подбирать себе слуг.

Ноллис шумно вздохнул. Черт! Ему нельзя возбуждать подозрений. Он должен остаться в этом замке на эту ночь как добрый друг, приехавший с хорошими вестями. Тогда он сможет спокойно осуществить свой план. Ему совсем не улыбалось терять своих людей попусту. Что ни говори, а Тейндел с налету не взять – это он понял сразу. Ноллис же не мог себе позволить долгую осаду. Все нужно решить за одну ночь.

– Ну, в общем, извините, ежели обидел кого. – Он покосился на старуху, которая следила за ним, как ворон за добычей. – Мне только велено было передать…

Он принялся за похлебку.

– Спасибо, хозяюшка! – Он улыбнулся старой ведьме самой обаятельной улыбкой, какой только мог, но та и бровью не повела.

– Так, говоришь, шотландцы опять готовят набег? – неожиданно спросила Кэтрин, в упор глядя на него. – Опять на дорогах опасно?

– А когда они его не готовят? – простодушно улыбнулся Ноллис. – И когда в нашем королевстве было спокойно на дорогах?

– Как же вы один сюда добрались? – не выдержав, вставила Эрика. – Ведь вас могли запросто убить!

Она так и сверлила его взглядом своих огромных зеленых глаз, и Ноллис в первый миг даже растерялся. Вот черт, уставилась, эльфийское отродье! Впрочем, растерялся не только он. Хозяин замка сдвинул брови и сурово посмотрел на дочь.

– Эрика! – раздался его грозный окрик. – С какой стати ты задаешь гостю такие вопросы?

– Я просто хочу знать, почему он приехал один, – упрямо сказала девушка.

«А вот это мой прокол», – подумал Ноллис.

– Вам не следует беспокоиться, молодая госпожа, – приветливо отозвался Джон, уже вполне обретший самообладание. – Тут ведь не так далеко от Беверли, да и места эти мне знакомы. Бывал здесь лет десять назад… А прибьют – невелика потеря! Хозяин другого пошлет. Я ведь у него не один такой.

Он захохотал над собственной шуткой, искоса внимательно наблюдая за Эрикой. Девушку, видимо, разозлил его ответ.

– Как у вас все просто, – съязвила она. – А почему…

– Сейчас же замолчи! – не выдержал сэр Родерик. – Отправляйся в свою комнату. Как ты смеешь вообще открывать рот? Ты думаешь, я забыл о твоей выходке?

Эрика медленно поднялась со своего места, залившись краской.

– А что она такого натворила? – мгновенно настораживаясь, спросила Кэтрин.

– Она тебе сама расскажет, – мрачно ответил сэр Родерик. – А сейчас пусть идет к себе!

– Отец!.. – воскликнула Эрика, но он не дал ей договорить.

– Ты слишком много позволяешь себе в последнее время, – одернул он дочь. – Не забывай, что ты все-таки леди. А воспитанные девушки не пререкаются с отцом. Ты наказана. Я запрещаю тебе появляться за этим столом, пока не испросишь прощения.