Текст книги "Слепое счастье"

В самой зале было морозно и сыро одновременно: ветер продувал её насквозь через пустые проёмы окон. Треснувшее мутноватое зеркало, состоявшее из трех больших пластин и обрамлённое бронзовыми узорами, было вмонтировано в стену напротив винтовой лестницы почти в самом центре залы. У противоположной стены располагался огромный декоративный камин, которым, видно, уже давно никто не пользовался. Тщательное изучение зеркала, рамы и стены вокруг него абсолютно ничего не дало. Кто-то ещё раньше явно интересовался данным объектом, так как во многих местах стена у самой рамы была повреждена. Не вызывало никакого сомнения, что это просто обыкновенная рама, хорошо вмурованная в стену, и ничего больше. Единственным результатом исследований явилось то, что ребята промёрзли насквозь на ледяных сквозняках.

– Кто же такое выдержит! – жаловалась, стуча зубами, Шпулька. – Теперь я начинаю понимать, почему любой контакт с духом вреден для здоровья. У меня уже наверняка воспаление лёгких! Нельзя ли поискать где-нибудь в другом месте?

– Можно. В подвалах, – ответила закоченевшая Тереска. – Там по крайней мере не дует…

Янушек внёс разумное предложение: купить у Ковальчиковой хотя бы одну бутылку малинового сока. Шпулька сразу одобрила идею.

– Все равно надо же ей отнести корзинку. Прямо сегодня и сходим, только я куда-нибудь яйца переложу.

В подвалах было проведено электричество, но махонькие слабенькие лампочки давали мало света. Зигмунт ввернул одну из привезённых с собой лампочек на двести ватт, и в помещении под кухней сразу стало светло и совсем не страшно. Здесь под каминными трубами располагались специальные ящики для золы, закрытые железными дверцами. Зигмунт открыл все один за другим: они были чистыми, почти без копоти.

– Одно из двух, – сделал он вывод. – Либо ими пользуются, либо нет.

– Да уж, – съязвила Тереска. – Третьего не дано. Гениальное открытие!

– Дура, – обиделся Зигмунт. – Либо каминами вовсе не пользуются и огня не разводят, либо пользуются совсем в иных целях и потому все так тщательно вычищают.

– Надо хорошенько посмотреть, – заявил Янушек. – Дай я попробую…

Оба пытались засунуть голову в дымоход и что-нибудь пощупать руками, превратившись моментально в трубочистов. Тереска со Шпулькой отправились дальше, мужественно преодолевая страх.

Подземелья замка были весьма мрачные и жутковатые, в углах таились чёрные тени. Прежде чем войти в очередное помещение, приходилось шарить рукой по шершавой стене в поисках выключателя. Общая атмосфера только нагнетала страх, заставляя подружек переговариваться испуганным шёпотом.

С самого начала девочки попали в винный погреб, где вдоль стен ещё сохранились остатки полок. Здесь же в стену были вделаны огромные бочки, некоторые из них оказались выломаны, и на их месте зияли чёрные дыры.

– Если бы удостовериться, что милиция все это уже проверила, мне стало бы гораздо легче, – озабоченно призналась Тереска, освещая фонариком внутренность одной из бочек. – Кошмарная работа! Ведь буквально в каждом углу может что-то быть!

– Особенно когда понятия не имеешь, что искать, – проворчала себе под нос Шпулька.

Она попыталась пошевелить одну из вделанных в стену бочек. Та, разумеется, не сдвинулась с места, зато на девчонку посыпалась штукатурка из трещины в стене. Шпулька едва успела отскочить в сторону.

– Теперь понятно, каким образом кого-то там придавило кирпичом, – заявила она. – Похоже, что мы повторяем путь, проделанный нашими предшественниками. Мартышкин труд.

– Придумай что-нибудь получше, – буркнула Тереска, исследуя ниши в стенах, оставшиеся после бочек.

– Все это без толку, – повторила Шпулька, недовольно следя за действиями подруги. – Я – за дедукцию. Надо сообразить, чем занимались другие, и сделать совсем иначе.

– Как иначе?

– От балды. Что-нибудь такое, что профессионалу и в голову не придёт. Янушек прав, это наш единственный шанс.

Тереска вылезла из очередной ниши и задумалась.

– Может, ты и права. Надо бы связаться с милицией и выяснить, где и как они искали.

– Во всяком случае, нельзя повторять их действия, а то не миновать нам больницы… О Господи!.. Что это?!!

Из мрачной глубины подземелья, откуда-то с той стороны, где они уже были, как бы из-за спины, донёсся тихий, зловещий вой. Затем забренчало и загремело железо…

Тереска со Шпулькой окаменели от страха, совсем потеряв дар речи. Звук летел издалека, откуда они пришли и куда надо было возвращаться, – из помещения под кухней.

Шпулька собралась позвать на помощь, открыла рот, но почувствовала, что не может издать ни звука. Тереска вдруг сообразила, что ведь там остались Янушек с Зигмунтом. Господи, что там с ними?! Девчонка преодолела сковавший её паралич и, сжимая в сразу вспотевшей руке фонарик, на подгибающихся ногах двинулась на источник звука. Шпулька молча, но с открытым ртом автоматически зашагала за ней.

Вой несколько ослаб, зато на первый план выдвинулось грохотание. Тереска ускорила шаг, пробежала мимо остатков полок, впереди было более светлое помещение. Вой снова усилился. Тереска достигла последней двери и заглянула внутрь…

Остановившись как вкопанная, она вынуждена была ухватиться за косяк, так как в спину ей врезалась Шпулька, только что зажмурившая глаза. Обе не могли сказать ни слова, хотя и по разным причинам. Наконец Шпульке удалось выдавить из себя хриплым шёпотом:

– Что?..

Тереска отлично поняла: подруга интересуется, что же она видит, но не в состоянии была ответить. Грохот железа вперемешку с воем заполнял все помещение. Шпулька почувствовала, что ещё секунда, и она умрёт от разрыва сердца, и решила перед смертью все-таки взглянуть на её причину.

Перед зольником под каминной трубой, ведущей в бальную залу, стоял на коленях Янушек, время от времени испуская дикие крики, и колотил молотком по железной дверце, с грохотом её захлопывая и снова открывая. К девчонкам он был повёрнут спиной и видеть их не мог.

Спустя некоторое время Тереска смогла пошевелиться и глубоко вздохнуть.

– Мы в этом замке умрём от сердечного приступа, – горько констатировала она. – Интересно, откуда же брались те звуки, когда здесь не было моего братца?.. Янушек неожиданно замолк, перестал грохотать молотком, открыл дверцу и сунул голову внутрь, как бы прислушиваясь. Тереска подошла к нему.

– Ты что, совсем рехнулся? – сердито спросила она. – Что ты тут вытворяешь? И где Зигмунт? Янушек вынул голову и оглянулся.

– Зигмунт наверху, – объяснил он. – Проверяем, что слышно через дымоход. Я здесь кричу, а он слушает… о, идёт. Ну как?

В подвал вошёл недовольный Зигмунт.

– Слышно, но только у самого камина, – заявил он. – А дальше – ни звука. И совсем не похоже на плёнку, мало бренчит. И вообще какое-то… приглушённое.

Янушек вскочил и вручил ему молоток.

– Надо хорошенько проверить. Теперь ты постучи и покричи, а я пойду послушаю. Только погоди, притащу из кухни что-нибудь для бренчания.

Парнишка принёс сковороду, лопатку для угля и половник. Всучив присутствующим сей инвентарь, велел бренчать и помчался наверх. Тереска с Зигмунтом подождали несколько секунд, а затем Зигмунт принялся колошматить по дверце лопаткой и молотком и орать в дымоход, а Тереска барабанила половником по сковороде.

Все ещё стоявшая, прислонившись к косяку, Шпулька вынуждена была слушать этот дикий концерт. Несчастная девчонка почувствовала горячее желание заняться каким-нибудь обычным делом, иначе её психика не выдержит. Она вышла из гремящего подвала и отправилась в свою комнату наверху, но на площадке винтовой лестницы наткнулась на корзинку с яйцами и тут же решила их переложить. Девчонка сняла крышку с большой картонной коробки с продуктами, привезёнными из дому, и переложила в крышку пятьдесят яиц, приобретённых у жены сторожа. Производимые внизу звуки доносились до неё слабо, гораздо лучше слышны были крики Янушека из бальной залы. Шпулька печально подумала, что придётся ей, видимо, привыкать к шуму…

Единственным положительным результатом всего этого утомительного дня были две бутылки малинового сока, весьма охотно проданные ребятам. Что же касается открытий, тут дело застопорилось.

На следующее утро вся компания чапала в отделение милиции, невыспавшаяся и совершенно павшая духом. Привидение не появилось. Дул сильный ветер, и пребывание в бальной зале грозило смертью от переохлаждения, поэтому решено было караулить рядом, в холле дворца, а в залу только заглядывать. Каждый по очереди должен был провести там два часа. Идея оказалась весьма неудачной: никто не выспался, зато все промёрзли до костей. Зигмунт внёс коррективы в планы.

– Одна ночь на нос, – объяснял он по пути в милицию. – Я могу первым. Тот, кто будет сторожить, возьмёт одеяло, термос и будильник. Можно даже дремать, только заводить будильник каждые пятнадцать минут. Так хотя бы три ночи подряд человек нормально выспится.

Поход в милицию прошёл успешно. Сославшись на знакомство с Кшиштофом Цегной, удалось установить дипломатические отношения с его приятелем, некогда ставшим посмешищем в связи со здешним призраком, и получить всю необходимую информацию.

– Озвереть можно, – угрюмо заявил Зигмунт. – Я же говорил, все это – полный маразм! Не верю я ни в какие привидения, в упырей, вурдалаков и прочую потустороннюю нечисть! Откуда всех этих сотрудников понабирали? Не иначе как из психушки. Это ведь просто игра больного воображения!

– У нас же фотография есть, – напомнила Тереска.

– Я тебе сделаю фото вампира за работой.

– Его и в натуре видели.

– Три ночи караулим! – рявкнул Зигмунт. – И что?!

– Не ссорьтесь, – примирительно сказала Шпулька, глядя в окно. – Сюда ради одних только видов стоило приехать. Смотрите, какая красота!

Накануне вечером был густой туман, а ночью ударил мороз, и теперь парк искрился инеем. Замковую стену покрывали кружева дикого винограда. После обеда мороз ещё больше усилился, а вечером показался месяц, и заснеженный парк стал похож на сказочную декорацию. Тереска со Шпулькой торчали у окна, показывая друг другу отдельные фрагменты пейзажа.

– Первая ночь не считается, – сказал Янушек. – Две прошли, а третья ещё только предстоит. Зигмунт сердито пожал плечами.

– Даже зацепиться не за что. Если бы и впрямь что-то являлось, попробовали бы докопаться. Да только черта с два оно покажется, тоже мне, гость с того света!

– Да ладно, подождём ещё, – попытался успокоить его Янушек. – Больше мы все равно ничего не сможем сделать.

– Не забудь чай прихватить, – напомнила Тереска. – Твой термос в кухне остался. Долей погорячее и добавь соку. Вон какой мороз.

– И учти, на стрёме страх как спать хочется!

Очередь караулить выпала Янушеку. В милиции была получена исчерпывающая информация: ощупывание винных бочек и простукивание дымоходов проделали весьма тщательно и с нулевым результатом. Этот путь отпадал. Ребятам предстояло найти другой. А его мог указать только дух, поэтому его появление представлялось столь необходимым.

Янушек надел вторые носки и отправился на кухню. Зигмунт остался в комнате девчонок, углубившись в изучение списка жертв замка. Подружки любовались видами из окна.

Янушек какое-то время просидел на кухне, дожидаясь, пока закипит вода, затем налил в термос горячего чаю, щедро добавил малинового сока и начал подниматься наверх. На лестнице он вдруг остановился, прижимая к груди термос.

Где-то внизу, прямо у него под ногами, что-то тихонько звякнуло, вроде тонкой цепочки, и замолчало. Янушек замер, прислушиваясь. Звук повторился, уже громче, как бы бряцая цепью потолще, затем пошёл вниз, постепенно стихая. Мальчишка с бьющимся сердцем продолжал стоять на лестнице, сжимая в объятиях свой термос.

Звук снова усилился и пошёл вверх. Бряцало и грохотало, поднимаясь все выше и выше, достигло уровня Янушека и пронеслось мимо куда-то ввысь. И там, в вышине, сквозь грохот железа послышался глухой клёкот, затем кошмарный звук снова снизился и остановился прямо рядом с застывшим на ступеньках парнишкой. Цепь теперь звякала над самым его ухом.

Это было уже слишком. Мальчик хотел кинуться вниз к близкой и безопасной кухне, но вдруг вспомнил о несчастных жертвах, переломавших себе руки и ноги. «Только не с лестницы…» – промелькнуло у него в мозгу, и он замедлил шаги. Осторожно спустился на кухню, поставил термос. Парнишке почему-то казалось, что руки лучше иметь свободными. Цепь по-прежнему громыхала, только немного выше.

В душе Янушека развернулась отчаянная борьба. Идти туда, продираясь через этот жуткий звук, или остаться здесь, в светлой кухне? Переждать? А что переждать, кого переждать, духа?! Дух же надо как раз заловить!

Медленно, затаив дыхание, мальчик начал подниматься по винтовой лестнице. Место, где громче всего бренчало, он преодолел галопом и оказался на верхней площадке. Перед ним был вход в бальную залу, освещённую неярким светом месяца. Осторожно приблизившись к проёму, Янушек огляделся. Зала была пуста, только у противоположной стены маячило мутное зеркало.

Парнишка стоял неподвижно, пока потусторонний звук снова не пошёл вниз, постепенно затихая. Клёкота уже не было слышно, где-то внизу ещё раз брякнуло, и наступила тишина. Янушек глубоко вздохнул, выглянул в проем окна и, убедившись, что на террасе тоже никого нет, начал пересекать залу.

Он находился почти посередине, как вдруг перед ним что-то выросло. Сердце у мальчишки ушло в пятки. Вот оно! Так, как и говорили. Призраков же не бывает, не бывает. Только дурак их боится.

Между ним и зеркалом колыхалось белое, полупрозрачное привидение. В мутном тёмном зеркале виднелось его отражение. Оно слегка покачивалось, изгибаясь, как бы пытаясь разглядеть себя со всех сторон…

Столь близкого соседства с духом Янушек не выдержал и сделал несколько шагов назад. Привидение вдруг исчезло. Не успел мальчишка освоиться с этим фактом и перевести дух, как призрак вдруг вырос прямо перед ним! Янушек отшатнулся, дух бросился за ним. Выставив вперёд руки и перестав уже убеждать себя, что привидений не бывает и нечего их бояться, перепуганный парнишка помнил лишь одно: «Только бы не с лестницы, только бы не с лестницы…» Поэтому, пятясь назад и очутившись на верхней площадке, когда одна нога уже съехала на ступеньку, он отчаянно рванулся всем телом и с размаху воткнулся во что-то хрустящее и размазавшееся по рукам и лицу.

Очнувшись через некоторое время, Янушек сообразил, что стоит на коленях на верхней площадке лестницы, вытянув вперёд руки, которые уже сводит от напряжения и холода. Опустив руки, мальчик почувствовал, что плохо видит. Глаза открыты, но все затянуто дымкой. Езус-Мария, чёртов дух испортил ему зрение!!! Там ещё эта сволочь, или уж нет?

Мальчик на четвереньках подполз к проёму и выглянул. Несмотря на трудности со зрением, ему удалось разглядеть пустые глазницы окон и даже зеркало, духа же он не увидел. Не теряя времени, Янушек вскочил на ноги и галопом помчался через залу.

Тереска со Шпулькой оторвались от окна и оглянулись, заслышав топот и хлопанье двери. Зигмунт поднял голову. Все трое взглянули на влетевшую странно разукрашенную фигуру и онемели от изумления.

– Он меня… – произнёс, клацая зубами, весь перемазанный и жутко разобиженный Янушек. – Он меня повредил…

Никто не отозвался. Его слова в сочетании с внешним видом начисто лишили старших ребят способности говорить и соображать.

– Он меня повредил! – отчаянно повторил мальчишка. – Ну что же вы стоите, сделайте что-нибудь!

– Что… повредил? – слабым голосом отозвалась наконец Тереска.

– Зрение! Я плохо вижу!

– Чтоб мне лопнуть! – изумлённо прошептал Зигмунт.

Тереска вдруг пришла в себя.

– Пойди смой яйца с лица, сразу будешь нормально видеть, – трезво заявила она. – И вообще, что все это значит? Ты хочешь сказать, что видел его? Неужели появился?!

Янушек только сейчас смог рассмотреть собственные руки. Распознав липкую массу, он вздохнул с облегчением.

– Появился! – фыркнул он с обидой. – Плевал я на его появление, чтоб он сдох, паскуда! Он на меня бросился!

– Ты серьёзно?!

– А то! Мне не до шуток!

– Ну хорошо. А яйца-то ты зачем передавил? – жалобно спросила ошарашенная Шпулька.

Янушек кинул на неё мрачный взгляд из-под склеенных белком ресниц.

– Чего же ты хотела, чтоб я с лестницы свалился, как те недотёпы? Ещё чего! Я того… Как остановился, то того… Значит, ну, споткнулся, а там, как назло, эти яйца… Не могла их в другом месте поставить?!

– Погоди-ка! – живо вмешался Зигмунт, отбросив тетрадь с записями по делу. – Говори по-человечески, ты действительно его видел? Он там?

– Как сейчас, не знаю. Но был. Точно вам говорю. Выкаблучивался перед зеркалом, аж противно, и бренчал. Все сходится. Сначала бренчал, а потом вылез. А цепи те звенели, как пожарный колокол. Вы тут ничего не слышали?..

– Нет, ничего… – неуверенно ответили Тереска со Шпулькой. Обе сразу засомневались. Пейзажем любовались, беседовали, может, что и шуршало, могли и не услышать.

– Шуршало! – возмущённо передразнил Янушек. – Ничего себе шуршало!

– Пошли! – энергично распорядился Зигмунт. – Оденьтесь потеплее – и вперёд! Глядишь, что и прояснится наконец…

Широко растопырив пальцы и пытаясь, правда без особого успеха, пошире раскрыть глаза, Янушек первым вошёл в бальную залу. Теперь, когда за спиной была поддержка и он чувствовал себя в безопасности, мерзкий призрак мог являться сколько угодно, пожалуйста, – мог даже кинуться на него…

Духа не было, помещение оказалось совершенно пустым. Выйдя из ванной, где к нему снова вернулось зрение, Янушек в подробностях восстановил сцену с привидением. Показал места, где оно появилось, и описал его внешний вид. Правда, здорово урезал в своём рассказе происшедшее на верхней площадке лестницы. Затем мальчик спустился в кухню и притащил термос с чаем.

– Нет худа без добра, – философски заметила Тереска. – Теперь нам известно, почему все грохались с лестницы: призрак на них тоже кидался.

Шпулька сокрушённо качала головой над коробкой с яйцами. Зигмунт ходил из угла в угол.

– Черт его знает, что теперь делать, – пробормотал он. – Нет его. Подождать?..

– На таком морозе? Неизвестно, как часто он появляется.

– Ладно. Возвращаемся в комнату. Там будем думать.

Всем сразу расхотелось спать. Попивая принесённый Янушеком чаек, ребята обсуждали ситуацию.

– Пока ясно одно: никто ничего не понимает, – констатировал Зигмунт. – Тот милиционер говорил откровенно. Они тоже подозревают, хотя сами не знают, что именно.

Тереска кивнула.

– Точно. Я в этом разбираюсь не больше остальных, но уверена – все дело в зеркале. Призрак появляется перед зеркалом. Янушек его тоже видел перед зеркалом. И сторож говорил…

– Во всяком случае, появляется. Значит, все говорили правду.

– Надо бы там всю ночь посидеть, – рассуждал Зигмунт. – Выяснить, как часто показывается, отметить места…

– Сдурел! Всю ночь в такой холодрыге никто не выдержит!

Совещание продолжалось. С появлением привидения все оживились и воспряли духом. Тереска спорила с Зигмунтом о разных аспектах шпионской деятельности, Янушек снова и снова описывал свою встречу с выходцем с того света, Шпулька, завернувшись в одеяло и рассеянно следя за дискуссией, пыталась вспомнить что-то очень важное. Термос быстро прикончили, и Зигмунт вынужден был прервать интересный спор. Отправившись на кухню, он поставил чайник, засёк время и вернулся назад.

Тереска уже предлагала тайком оторвать от стены злополучное зеркало. Янушек настаивал на исследовании пола под нижней площадкой винтовой лестницы в целях обнаружения источника звука. Шпулька совсем сломала голову, стараясь восстановить ускользавшую мысль. Только через полчаса Зигмунт вспомнил о чайнике и помчался на кухню.

Выключая плитку, он сообразил, что не захватил термос. Бегать туда-сюда парню не хотелось, и он решил забрать чайник в комнату и там заварить чай. Сунув в карман несколько пакетиков с заваркой, Зигмунт схватил кипяток и отправился наверх.

Преодолев винтовую лестницу, он быстрым шагом вошёл в залу и застыл как громом поражённый. Тяжёлый чайник по инерции потянул парня вперёд, и он невольно сделал ещё один шаг.

Перед ним был призрак. Посреди залы в лунном свете серебрилось белое, отлично видное привидение. Оно двигалось, изящно изгибаясь, как живое существо. Призрачная женская фигура в прозрачном развевающемся платье…

Остолбеневший молодой человек на всякий случай свободной рукой протёр глаза. Как бы в ответ на этот жест фигура исчезла, но тут же показалась снова чуть дальше. Зигмунту стоило огромного труда сохранить самообладание. В конце концов, не будет же он, взрослый человек, бояться. В привидения он не верит… В мозгу промелькнуло воспоминание, как кто-то кричал «Я в тебя не верю, сгинь!», и по спине прошёл холодок. Но тут Зигмунт не на шутку рассердился и решительно направился прямиком к духу.

Призрак исчез. Парень остановился. Дух опять появился, почти перед самым зеркалом, хорошо различимый, белый, поблёскивающий и серебрящийся… Он как бы убегал, издеваясь над парнем.

Все здравомыслие Зигмунта мгновенно улетучилось. Явление, в которое он не верил, которого просто не могло быть, торчало перед ним, нахально извиваясь и даже отражаясь в зеркале! Смутно чувствуя, что здесь явно что-то не так, и желая немедленно убедиться в материальной природе «привидения», Зигмунт решительно бросился вперёд прямо на белую фигуру.

Дальше все случилось молниеносно. Разогнавшийся молодой человек, не встретив никакого сопротивления, пролетел сквозь духа и, не успев затормозить, врезался тяжёлым чайником в нижнюю пластину зеркала, а локтем свободной руки – в верхнюю, защищая голову. Где-то на уровне его колен со звоном посыпалось стекло.

Дух исчез, видимо, удовлетворённый нанесённым ущербом. Зигмунт постоял некоторое время, в изнеможении прислонившись спиной к стене и переводя дыхание, но не выпуская из рук чайника. Затем пошевелился, почувствовав, что колени у него мокрые, исследовал залитые водой брюки и подумал, что слава Богу, на таком морозе вода быстро остыла… Потом он подозрительно огляделся по сторонам и направился в комнату.

– Замечательно! – язвительно прокомментировала Тереска последствия атаки на призрака. – Понятно теперь, каким образом пострадал тот тип, которого нашли с разбитой башкой. Тоже бросился на привидение, а поскольку чайника у него не было, попытался боднуть духа головой. Эдак мы скоро восстановим картину всех несчастных случаев.

– Зеркало разбил, – с огорчением произнесла Шпулька, трогая ногой осколки. – Ещё чего доброго с нас вычтут за убытки…

– Оно и так было треснутое, – утешил её Янушек. – Только верхние пластины хорошие, а нижняя никуда не годилась. Нечего жалеть! А классный призрак, скажи!

– Чтоб ему ни дна ни покрышки! – продолжал бушевать Зигмунт. – Его и впрямь нету. Я прошёл, как сквозь воздух. Похоже, он и в самом деле нематериальный…

Наутро при дневном свете оштукатуренная стена под разбитой частью зеркала выглядела совершенно обыкновенно. И все равно Тереска никак не могла от неё оторваться, исследуя с помощью лупы каждый сантиметр. Помогавший сестре Янушек, тоже сторонник шпионской версии, получил в качестве трофея кусочек треснувшей медной рамы. Шпулька страшно на него рассердилась.

– Мало того, что мы ничего не обнаружили, ещё и разоряем то, что уцелело! Положи на место! Варвар! Видишь же, ничего там нет!

Янушек спрятал отбитый кусочек в карман.

– Ладно, кончай эту беседу для младших школьников. Да не трогаю я, не трогаю…

– Я бы не сказала, что ничего здесь нет, – отозвалась Тереска.

Она решительным рывком оторвала ещё державшийся за раму кусок стекла и долбанула им в стену. Штукатурка поддалась удивительно легко…

Янушек рухнул на колени рядом с сестрой. Шпулька позабыла свою проповедь об уничтожении памятников старины. Зигмунт оставил щётку, принесённую для заметания осколков. Тереска, едва сдерживаясь, осторожно отколупывала штукатурку от чего-то спрятанного в стене…

– Ну и ну! – восхитился Янушек. – Нюх у тебя что надо!

Из-под штукатурки вместо кирпича показалось железо. Выглядело это как стальная плита, при ударе издававшая пустой звук. Ребята расковыряли стену и поняли, что имеют дело с металлическим ящиком, вытащить который пока никак не удавалось.

– Если это шпионский тайник, то я – китайский император, – решительно заявил Зигмунт.

– Почему? – поинтересовался Янушек.

– Как ты себе это представляешь? Шпион с киркой врубается в зеркало? И так каждый раз, когда надо что-то достать или спрятать? Не смеши меня!

Тереска присела на корточки.

– А если что-то здесь замуровано? Ведь внутри явно пустота. Я бы попробовала это извлечь.

– А я бы посмотрел, что теперь наш дух придумает, – предложил Янушек.

– Правильно! – поддержал Зигмунт. – Прежде чем начинать крушить стену, поглядим, влияет ли находка на привидение или нет. Послезавтра день святой Катерины, если оно ни сегодня, ни завтра не появится, то послезавтра – уж железно.

– Ну хорошо, до послезавтра можно подождать…

Потустороннее, едва слышное звяканье цепочки застало всю компанию за ужином. Ребята на полуслове оборвали очередной яростный спор и замерли. В наступившей тишине стало хорошо различимо поднимающееся вверх приглушённое позвякивание.

– Магнитофон… – прошептал Зигмунт. – Записать подлеца…

Тереска, не говоря ни слова, бросилась на лестницу. Магнитофон был у неё в комнате.

Звук как бы мчался за ней по пятам. У девчонки на мгновение перехватило дыхание. Она остановилась и обессиленно прислонилась к стенке. Кто-то, гремя тяжёлыми цепями, нёсся по лестнице, вот-вот столкнётся с ней на узкой площадке! Однако, исследовательская натура взяла верх, и Тереска, зажмурившись, отчаянно ринулась прямо на звук и приложила ухо к опорному столбу.

Бряканье и клёкот то поднимались, то падали вниз. У несчастной Терески создалось впечатление, будто теперь уже звенит её собственная голова. Испугавшись, что лопнут барабанные перепонки, она прекратила научный опыт и помчалась в комнату.

Когда с магнитофоном в объятиях она бежала назад, краем глаза заметила какое-то движение в зале. Тереска остановилась как вкопанная и медленно повернула голову…

Призрак серебрился перед зеркалом, купаясь в лунном свете.

Тут только девчонка поняла, какая разница между обсуждением загадочного явления в светлой комнате в компании друзей и непосредственным наблюдением его же в призрачном свете. Так она и стояла, не в силах отвести взгляда от белой колеблющейся фигуры, пока та, качнувшись, не исчезла. Тогда Тереска глубоко вздохнула, повернулась и выбежала из бальной залы.

– Тебя только за смертью посылать! – радушно приветствовал её Зигмунт. – Ты что там, магнитофон вручную собирала? Все давно стихло!

Тереска поставила магнитофон на кухонный стол.

– Я его видела, – сообщила она, не скрывая волнения. – Снова появился перед зеркалом. А на разбитую часть ему плевать.

– Он ещё там? – сорвался со стула Янушек.

– Нет, исчез. Хотя не знаю, может, и вернётся… Янушек поскакал через три ступеньки наверх. Тереска уселась на освободившееся место.

– А знаете, – оживлённо поделилась она своими наблюдениями. – У него нет ног! То есть, я хочу сказать, он не ходит, а как бы вырастает из-под земли и туда же прячется… Понимаете, он горизонтально не перемещается.

– Точно! Только вертикально. Мне тоже так показалось. Как будто в пол уходит!

– Значит, в этом замке завёлся вертикальный дух, – ядовито констатировала Шпулька. – Похоже, вы начинаете заговариваться…

Зигмунт, не обращая внимания на подковырки, продолжал развивать тему вертикальности призрака.

– И вырастает точно таким же макаром – вверх. Но Янушек говорил, что на него бросился… С другой стороны, от меня удирал таким же вертикальным способом: здесь исчез, а там появился.

– Под полом пролез.

– Черт его знает, может, и пролез. Похоже, надо к этому полу присмотреться повнимательнее.

– Что же получается, теперь начнём вскрывать чудом сохранившиеся старинные плиты? – сердито спросила Шпулька. – Давайте уж лучше сразу все взорвём, и дело с концом!

– Погодите, вот ещё что, – вмешалась Тереска. – Те звуки… Я ухо приложила, и, похоже, бренчит внутри столба!

– Какого столба!

– Ну, вот этого. Вокруг которого винтовая лестница…

– Исключено! – решительно возразил Зигмунт. – Я точно знаю, что это – несущий столб. На нем вся лестница держится, поэтому он должен быть очень прочным, а значит, не может быть внутри полым. А даже если и так, то как ты себе это представляешь? Дух сидит на крыше и спускает вниз цепи на верёвке ? Он что, дух трубочиста, что ли?

– Не знаю, но я бы расковыряла этот столб.

– Матерь Божия! – перепугалась Шпулька.

Янушек воротился из бальной залы весьма недовольный. Привидение не появилось. Мальчишка был готов на все, лишь бы решить загадку. С энтузиазмом согласился вскрывать полы, долбить столб и даже взорвать замок.

– Но взорвём в последний день, – по-деловому подошёл он к заключительному предложению. – Нам же где-то жить надо, а на дворе мороз…

Весь следующий день ребята без особого успеха провозились с железкой в стене под зеркалом. Так были погружены в работу, что раздавшийся потусторонний звук услышали, только когда он поднялся наверх и загрохотал на уровне залы. Мальчишки выронили инструменты. Шпулька громко клацнула зубами.

– Тихо! – прошипела Тереска.

– А почему, собственно, тихо?! – рассердился Зигмунт. – Все тихо да тихо, давайте хоть раз громко!

– Громко что? Петь? – неуверенно спросил Янушек.

– Отойдём-ка отсюда, – предложила Тереска. – У зеркала – его место.

Ребята отошли в угол к наружной стене у террасы. В этом Зигмунт уступил, но, проходя по зале, нарочно громко топал. Ждали молча, петь почему-то никому не хотелось. Зигмунт только время от времени что-то бормотал себе под нос. Напряжение возрастало.

– Эй! Смотрите! – воскликнул приглушённым голосом Янушек.

Все обернулись как по команде. Янушек показывал на террасу.

В слабом свете уличного фонаря на другом конце прохаживался дух. Столбы отбрасывали тень, и призрачная фигура появлялась то в одной, то в другой полосе света.

– Подойдём поближе, – все-таки шёпотом скомандовал Зигмунт.

Он первым шагнул в проем в стене, за ним шли Тереска и Янушек. Шпулька держалась сзади. Она только на мгновение открыла глаза и тут же зажмурилась как можно крепче. Вся дрожа, девчонка припала к стене, не решаясь ни открыть глаза, ни двинуться вперёд с закрытыми…

Зигмунт успел сделать только один шаг. Серебристо-белый призрак неожиданно вырос прямо у него перед носом. Парень инстинктивно отшатнулся и столкнулся с Тереской. Та, вскрикнув, тоже рванулась назад и налетела на Янушека, который, правда, промолчал, но вынужден был отступить, пнул Шпульку и, не удержавшись на ногах, с размаху плюхнулся на пол в зале.