Текст книги "Слепое счастье"

Шпулька на минуту открыла глаза, увидела белую фигуру, в гневе извивавшуюся перед братом, с отчаянным стоном отскочила ещё дальше и замерла посреди бальной залы, снова крепко зажмурившись и решив ни за что на свете больше глаз не открывать. При этом она продолжала издавать тихие стоны.

Призрак перед Зигмунтом исчез так же неожиданно, как и появился. Парень торчал на пороге, беспомощно озираясь.

Тереска с Янушеком снова встали у него за спиной.

– И что? – прошептал Янушек.

– А ничего, – рявкнул Зигмунт. – Пропал, зараза. Нет его.

Терраса была пуста. Ребята напряжённо смотрели по сторонам. Янушек оглянулся и аж задохнулся. Он даже не успел ничего сказать, как Зигмунт и Тереска тоже обернулись.

Посреди залы стояла в лунном свете Шпулька, крепко-накрепко зажмурив веки, а призрак сжимал её в объятиях. Поблёскивающий дух окружал её со всех сторон, а она – неподвижная, скованная белыми путами и как бы уже растворяющаяся в воздухе – тихо и отчаянно стонала.

В первое мгновение никто не был в состоянии пошевелиться, даже моргнуть. Все вдруг с ужасом подумали, что призрак сейчас исчезнет вместе со Шпулькой. А может, и она сама превратится в привидение. Янушек даже успел задаться вопросом, где она теперь будет пугать людей, здесь или в Варшаве, по месту прописки…

Во второе мгновение Зигмунт, очнувшись, как разъярённый носорог, кинулся к сестре, протянул руку сквозь духа и что было сил рванул её к себе. Дух не сопротивлялся. Шпулька взвизгнула и открыла полные ужаса глаза. Призрак качнулся в её сторону как бы кланяясь, и пропал.

– Выходит, он в сущности безвредный, – констатировала Тереска некоторое время спустя, когда стало ясно, что Шпулька ничуть не пострадала от непосредственного контакта с потусторонним миром, и все понемногу пришли в себя. – Пугать пугает, ничего не скажешь, но вреда не делает.

– Какое счастье, что я его не видела! – облегчённо вздохнула Шпулька. – Подумать только, ведь я могла случайно открыть глаза! А так – только испугалась, когда брат меня дёрнул…

– Я уж думал, тебе конец, – оправдывался Зигмунт. – Не буду же я спокойно смотреть, как привидение душит мою родную сестру!

– И вовсе оно меня не душило, – с обидой запротестовала Шпулька.

– А кстати, что ты чувствовала? – поинтересовалась Тереска. – Ты же в самой его серёдке торчала, хоть что-нибудь ты чувствовала?

Шпулька с некоторым сомнением мотнула головой.

– Не знаю… Вроде, ничего. Хотя… Точно я не уверена… Надо подумать.

– Ну! – нетерпеливо подгонял её Янушек.

Шпулька честно старалась вспомнить свои ощущения. Конечно, она боялась. Стояла с закрытыми глазами. И ей было то жарко, наверное со страху, то холодно. По очереди, жарко и холодно…

– Точно как тот… Который это? Ага, наш муж… Нет, не муж, а приятель мужа. Горячее дыхание и могильный холод. Тоже мне открытие! – пренебрежительно фыркнул Янушек.

– Погоди-погоди! – вдруг оживилась Шпулька. – Знаешь, очень похоже… горячее дыхание. Точно, горячее и влажное. А потом почувствовала ледяной холод.

– Ты уж выбери что-нибудь одно, – сердито потребовала Тереска. – Влажное тепло и ледяной холод – вещи прямо противоположные.

– Но так оно и было! Поочерёдно. Одно за другим. А больше ничего я не чувствовала.

– А почему же ты стонала?

– Я стонала? Впервые слышу. Тебе, наверное, почудилось!

– Стонала, точно, – подтвердил Зигмунт. – Поэтому я и подумал, что оно тебя душит.

Янушек вдруг загорелся желанием испытать все на себе. Шпулькин пример доказал, что непосредственное соприкосновение с нечистой силой вреда не приносит. Можно было рискнуть.

– Я тоже хочу! – закричал мальчишка. – Где он? Я тоже хочу залезть внутрь! А потом вам расскажу, что буду чувствовать!

Дух оказал ему, как старому знакомому, любезность и возник перед зеркалом. Не успела слегка обеспокоенная Тереска вмешаться, как Янушек бегом пересёк залу и, чуть поколебавшись, отчаянно нырнул в призрака. В зеркале появилось нечёткое отражение парнишки. Дух же изящно изгибался и серебрился вокруг него. Тереска с Зигмунтом какое-то время недоверчиво наблюдали за опытом, а затем осторожно приблизились. Янушек вылез из привидения.

– Точно, – заявил он. – Тепло. А теперь хорошо чувствую ледяной холод. А больше ничего, только слегка все расплывается, когда через него смотришь…

– Была не была! – вдруг решился Зигмунт, сдирая с рук перчатки.

Дух от зеркала переместился в центр залы. Молодой человек кинулся к нему и погрузил в него руки. Шпулька следила за всеми этими экспериментами затаив дыхание, а Тереска, вдруг что-то сообразив, схватила валявшийся на полу осколок зеркала и тоже сунула его в духа.

– Чтоб мне сдохнуть, – изумлённо произнёс Зигмунт, прекративший опыт, так как объект исследований изволил исчезнуть. – Слушайте, да ведь это пар!

– Ну конечно же, пар! – подтвердила не менее ошарашенная Тереска. – Гляньте, зеркальце запотело!

Открытие всех так ошеломило, что юные исследователи стояли, тупо уставившись на вновь возникшее перед зеркалом привидение. Янушек сунул в него руку, затем присел и положил обе ладони на пол. Дух расползался во все стороны рваными белыми клочьями…

– Все в кухню! – скомандовала опомнившаяся первой Тереска. – Я до костей промёрзла! Тут можно заледенеть!

Сидя в тёплой кухне и надуваясь горячим чаем с бесценным соком, ребята понемногу приходили в себя. Не так-то легко оказалось переварить неожиданное превращение зловредного призрака в обыкновенный пар.

– Хорошо, но откуда же здесь пар? – раздражённо спросила Тереска. – Пар – это точно, но откуда он берётся?

– Идиотский вопрос. Да уж не с того света, – отозвался Зигмунт, испытывая одновременно и злость, и удовлетворение. – Из каких-то труб!

– Что ты несёшь?! Из каких таких труб?! Здесь же специалисты каждый сантиметр проверили. И все как один утверждали, что нет никаких труб!

– Значит, плохо проверили. Погоди-ка… Да ведь он же на террасе появляется!

– Вот именно! Какие там могут быть трубы? Только сумасшедший провёл бы отопление на террасе!

– Ой! – охнула Шпулька и опрокинула стакан с остатками чая. – Именно! Я вспомнила! Сумасшедший граф! Он же сам занимался строительством!

– Ну, знаете! – возмутился Зигмунт, жутко обидевшись за графа. – Это уж слишком! Да что вы мне говорите! Ведь трубы должны были совсем давно замёрзнуть и полопаться.

– Вот как раз они и полопались, ведь пар выходит…

Янушек был явно разочарован столь прозаическим решением загадки. – Ну хорошо, а те звуки? А Катерина? Всегда на святую Катерину. Почему это на святую Катерину пару – как в городской прачечной? Она что, покровительница прачек?

Святая Катерина весьма осложнила дело. Пар из лопнувших труб был явлением вполне естественным, но причины его появления оставались по-прежнему таинственными.

– И почему никто этого раньше не обнаружил? Только мы? – задавалась вопросом Тереска. – Почему в такой панике удирали?

– Позволь тебе напомнить, что в основном они вынуждены были уезжать, – буркнула Шпулька. – Прямиком в больницу…

– Не все, некоторые смылись добровольно!

– Ладно уж, – мужественно признался Зигмунт. – Сбежал бы я или нет, не знаю. Но если бы вы не сидели тогда в комнате, я бы его с чайником подождал. И вполне вероятно, с разгону вылетел бы в окно, уж очень он меня достал. А уж потом, можете быть уверены, ни за что не признался бы…

– Я бы тоже с лестницы загремел, – честно заявил Янушек. – Если бы, как заведённый, не повторял «подальше от лестницы»…

Тереска вспомнила ту минуту, когда с магнитофоном в объятиях стояла на верхней площадке и глядела на призрака в мрачной зале. Если бы дух вырос прямо перед ней…

– Ну, хорошо, несчастные случаи принять можно, – согласилась она. – Но почему именно нам удалось? А им нет!

– Это все из-за неё, – произнёс Янушек, указывая на Шпульку. – Если бы она не влезла в духа…

– Факт, – подтвердил Зигмунт. – Похоже, никто такого эксперимента не делал.

– Никто глаза не зажмуривал, – пробормотала Тереска.

– А кроме того, один человек ничего бы не понял. Он же себя со стороны не видит. Самое большое – нёс бы потом всякую чушь о могильном холоде и адском дыхании.

– Мы вместе были, – продолжал задумчиво рассуждать Зигмунт. – Когда один человек, ему явно не по себе делается. Черт его знает, как в такой ситуации себя вести. Я, например, совсем не уверен, что милиция по этому пару не палила. А тут ещё несчастные случаи…

– Знаю! – вдруг оживилась Тереска. – Всему виной начало. Первый человек, что на это натолкнулся, сразу начал о духе… Если бы не он, может, никто и не боялся бы.

– Первой была баба, – упрекнул Янушек. – Напорись на него мужик, глядишь, и вовсе бы не заметил.

– И все равно, я считаю, что мы пока толком ничего не знаем!

– Почему? Все знаем.

– Э, там. А бряканье? Если б ещё выло и свистело, куда ни шло. А так, ни на что не похоже. Она говорила, что-то там в столбе… Я бы проверил!

– Как? Не будешь же ты его сносить?! Тогда вся лестница рухнет.

– Зачем сносить. Можно просто просверлить.

– Чем?

– Я с собой дрель захватил. И сверла разные.

– Электрическую?

– А то какую же? На древесном угле, что ли?

– Я бы заодно проверила, что там за стальной плитой под зеркалом, – вспомнила Тереска.

– А я бы проверил столб, – стоял на своём Янушек.

– А я бы лёг спать! – рассердился Зигмунт. – Каникулы называется! Ни одной ночи нормально не прошло! Проверяйте себе сколько влезет, только днём!

Бредовая идея Янушека была реализована с самого утра.

Зигмунт поддался общему разрушительному сумасшествию. Просверлив вторую дырку, он недовольно обозрел мизерные результаты каторжного труда. Ничего не произошло. В дырках ничто не просматривалось.

– И на кой черт нам это все? – возмутился парень. – Уж не знаю, из чего этот столб сделан, но сущий бункер!

Янушек снова попытался заглянуть в дырку.

– Я думал, что-нибудь да получится, – оправдывался он. – Зато во всяком случае выяснили, что там внутри пустота.

– Ну и какой тебе прок от этой пустоты?

– Пока не знаю.

– Отдайте инструмент, – сухо потребовала Тереска. – Я займусь стеной под зеркалом. Сама, раз вы не хотите.

– Кто сказал? Все хотим!

– Я – нет, – тихонько пробормотала Шпулька, но одна в подвале не осталась. Усевшись на подоконник выбитого окна в зале, она огорчённо наблюдала, как мальчишки под руководством Терески с энтузиазмом разрушают памятник старины.

Солнце уже клонилось к западу, когда из расковырянной стены под зеркалом был наконец извлечён металлический ящик. Все четверо в страшном волнении столпились вокруг. Ящик оказался тяжеленным, плоским и запертым на два замка, ключей от которых, разумеется, не было. Янушек попробовал английскую булавку, большой гвоздь, ключи от чемоданов и комнат, заколку для волос и канцелярскую скрепку. Без результата. Несмотря на эту временную неудачу, Тереска аж сияла от гордости.

– Вот это называется слепое счастье! – заявила она с чувством глубочайшего удовлетворения. – Не разбей он зеркала!..

– Умаялся я, как не знаю кто, но хоть не зря, – заметил Зигмунт. – Что будем делать?

– Открывать! – нетерпеливо требовала разгорячённая Шпулька.

– Чем? Ничего же не подходит. Даже поддеть нельзя, так плотно прилегает.

– Собственно говоря, надо в милицию сообщить.

– Ага! Заберут и ничего нам не покажут. А я хочу знать, что там внутри!

– Я голодный как зверь! – неожиданно заявил Янушек. – Отнесём его в кухню. Можно есть и рассматривать сколько угодно.

– Правильно. А то у меня совсем руки окоченели.

Ребята кончали поздний обед, разглядывая закрытый наглухо таинственный ящик, когда до их слуха вдруг донёсся какой-то новый звук. Все замолчали и прислушались. Из подвала доносились шипение и свист, слабые, но явственно различимые.

Все повскакали с мест и помчались вниз. До подвала, собственно говоря, они не добежали. Столпившись на последних ступенях лестницы, охотники за привидениями изумлённо смотрели, что там творилось.

Из просверлённых в столбе дырок под огромным давлением со свистом вырывался пар, который с силой ударял в противоположную стену и клубами расходился по помещению. Давление пара менялось, и струи били то сильнее, то слабее, свистя и шипя на разные голоса. Пару все прибывало, он начинал подниматься по лестнице, в подвале же ничего теперь не было видно.

– Здорово ты угадал, будто что-нибудь да получится, – похвалил Янушека слегка обалдевший Зигмунт, отступая вверх по лестнице.

– Но не бренчит, – ответил побледневший от волнения мальчишка.

Клубы пара заставили ребят вернуться в кухню. Здесь все было спокойно. Пар по лестнице уходил прямиком в бальную залу.

– Похоже, мы произвели рекордное привидение, – неуверенно заметила Тереска, слегка оглушённая неожиданным эффектом.

– А нельзя ли это как-нибудь остановить? – с беспокойством спросила Шпулька. – Сейчас сюда все сбегутся и отберут у нас ящик.

Янушек тут же её поддержал.

– Правильно. Давайте ещё раз попытаемся открыть, пока не поздно.

Через два часа в замке уже находилась милиция, пожарная команда и до крайности изумлённый Ковальчик со всей своей семьёй, оторванной от праздничного стола. Замок тонул в серебристых клубах пара. Святая Катерина показала себя во всей красе. Двое сантехников, один – от милиции, другой – от пожарников, попытались овладеть ситуацией, разыскивая соответствующий вентиль. Безрезультатно. В подвал проникнуть было невозможно, а уж тем более что-либо там разглядеть. Жуткий переполох продолжался аж до тех пор, пока предоставленная сама себе топка в котельной не погасла, и пар перестал вырываться из дырок в опорном столбе.

Наконец и железный ящик, с которым возились все это время, удалось вскрыть…

– Зря мы этот столб просверлили, – недовольно заявил Зигмунт на следующее после весёленькой ночки утро, поглощая завтрак, переходящий в обед. – Сам удивляюсь, как мне такое в голову взбрело? Я уж не говорю, что жизнью рисковали: пар под давлением, а мы в эти дырки заглядывали. Но что это нам вообще могло дать?

– Разве тебе мало дало? – удивился Янушек.

– Даже с избытком… Я не о том. Мы могли попасть совсем на другую трубу, а тогда ничего бы и не было.

– Да не в том дело. На фига мы со столбом возились, ведь бумаги из ящика прояснили все дело! И так бы о столбе узнали, без всякого сверления.

– Я-то надеялась, что в ящике окажется нечто необыкновенное, – разочарованно протянула Шпулька. – А там – одни бумаги, и больше ничего!

– Ну, ты даёшь! – возмутился Зигмунт. – Ведь это бесценная находка! Вся документация чокнутого графа! Теперь все прояснилось, дух, можно сказать, накрылся, а Ковальчик на седьмом небе от счастья. Слушай, а что там в столбе было-то? – обратился он к Янушеку. – Ты же при этом присутствовал.

Вскрытый в верхней части опорный столб оказался сооружением весьма оригинальным. Состоял он из трех вертикальных труб, причём две из них являлись несущими конструкциями, а третья служила трубой центрального отопления. Янушек наблюдал за работами с величайшим интересом, жутко заинтригованный источником потусторонних звуков. Результат опыта, проведённого уже глубокой ночью, вполне оправдал его ожидания.

– Стрельнуло, чтоб мне лопнуть, как из пушки! – делился он впечатлениями. – Две железяки и кусок дерева. Прокладка с гайкой и такой кубик. Они в самом низу валялись и, представляете, как пар классно их поднимал! Начинал с прокладки, затем летел кубик, а в самом конце – гайка. А наверху ударяли по другой деревяшке, что там болталась на одном болте.

– А на кой черт графу та деревяшка наверху?

– Этого никто не знает. Они тоже удивлялись. Вообще всему удивлялись. Такой системы они в жизни не видали. И совсем это не средневековый столб, его граф сам делал.

– Ага, это мы из документов уже знаем. Получи они бумаги раньше, совсем не пришлось бы столб вскрывать.

– Вот именно, – с удовлетворением сказал Янушек. – Так бы я и не узнал, что там было. А дерево не струхлявилось, потому что было пропитано чем-то, чего и вовсе на свете нет. Наверное, изобретение графа. Нам бы такой состав, говорили, вода не берет, огонь не берет. Очень хорошо, что мы им раньше бумаг не показали.

– Одно меня утешает, что хоть центральное отопление действует, – грустно вздохнула Шпулька. – Правда, каким образом, я не понимаю. Из того, что они говорили, я ни слова не поняла.

– Слова они говорили очень даже интересные, – одобрительно заметил Янушек.

– Эти-то я как раз поняла, а вот технические – нет.

– Все просто, – объяснил Зигмунт. – Отключили графское изобретение от остальной системы, и дело с концом. Нашли по его чертежам тот вентиль в подвале, тоже замурованный. Маньяк какой-то: все замуровал. Он там устроил что-то вроде термостата. При малом давлении не действовало, а как сторож раскочегарит, начинало пропускать. То же и при большом перепаде температур. Потому-то оно и включилось, когда кирпич украли и в зале сделался холодильник.

– Это же надо! – воскликнула Тереска. – Смотрите! Правильно мы угадали, что дух завёлся от холода!

– Как же никто этот системы не обнаружил?

– Во-первых, никто не видел документации, которую граф, как он сам написал в приложенном письме, спас от варваров. Во-вторых, таких вещей до войны у нас вообще не делали. А в-третьих, их всех ввёл в заблуждение октябрь.

– Октябрь? В каком смысле?

– Ковальчик – человек обязательный. Перед каждым отопительным сезоном проверял, все ли в порядке: растапливал вовсю котлы, а затем гасил. На эту проверку никто не обращал внимания, дух же, естественно, – появлялся. Никому и в голову не приходило связать одно с другим.

– Вот откуда святая Катерина! – обрадовалась Тереска. – Перед тем как уйти в гости, тоже раскочегаривал на всю катушку, чтобы спокойно праздновать свою годовщину свадьбы! Ага, чуть не забыла… Я уже знаю, что это за ренессансный дворик. Оказывается, он недостроен. Граф собирался сделать галереи, идущие вокруг, а терраса должна была быть застеклённой. Ковальчик об этом знал, сам слышал, как граф кому-то жаловался, что теперь такие трудности со стройматериалами и что никак не может закончить. Теперь – во время войны, значит.

– Ну, знаешь! – недовольно произнесла Шпулька. – Не мог твой Ковальчик, что ли, раньше рассказать? И не тебе, а тем специалистам, что замок прочёсывали?

– Так его же об этом никто не спрашивал. А про трубы он и вовсе не знал.

– Нравится мне этот граф, – заявил Янушек. – Так дело замутить какими-то глупыми трубами даже я не смог бы! Да! А не замёрзли они, потому что Ковальчик погоду предсказывает лучше всякого Гидрометцентра. Всегда знал, когда похолодает, и начинал топить заранее. Ни разу не ошибся. Во всей округе этим славится.

– Ну, теперь я спокоен, – произнёс, помолчав, Зигмунт. – А то, боюсь, пришлось бы мне здесь навеки поселиться и разгадывать тайну. Выгнали бы меня из училища… А так даже жаль, что надо возвращаться. Ну да ничего не поделаешь: завтра начнут съезжаться покалеченные специалисты…