Текст книги "Великая Отечественная война: выступления, беседы, комментарий"

Немецкие солдаты идут вброд через ледяную воду по советской земле. 18 февраля 1942 г.

Это, во-вторых, непрочность германского тыла гитлеровских захватчиков. Пока гитлеровцы занимались собиранием Германии, разбитой на куски в силу Версальcкого договора, они могли иметь поддержку германского народа, воодушевленного идеалом восстановления Германии. Но после того, как эта задача была разрешена, а гитлеровцы стали на путь империализма, на путь захвата чужих земель и покорения чужих народов, превратив народы Европы и народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии, в германском народе произошел глубокий перелом против продолжения войны, за ликвидацию войны. Два года с лишним кровопролитной войны, конца которой еще не видно; миллионы человеческих жертв, голод, обнищание, эпидемии; кругом враждебная против немцев атмосфера; глупая политика Гитлера, превратившая народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии, – все это не могло не повернуть германский народ против ненужной и разорительной войны. Только гитлеровские дурачки не могут понять, что не только европейский тыл, но и германский тыл немецких войск представляет вулкан, готовый взорваться и похоронить гитлеровских авантюристов.

Это, наконец, коалиция СССР, Великобритании и Соединенных Штатов Америки против немецко-фашистских империалистов. Это факт, что Великобритания, Соединенные Штаты Америки и Советский Союз объединились в единый лагерь, поставивший себе целью разгром гитлеровских империалистов и их захватнических армий. Современная война есть война моторов. Войну выиграет тот, у кого будет подавляющее преобладание в производстве моторов. Если соединить моторное производство США, Великобритании и СССР, то мы получим преобладание в моторах по сравнению с Германией, по крайней мере, втрое. В этом одна из основ неминуемой гибели гитлеровского разбойничьего империализма.

Недавняя конференция трех держав в Москве при участии представителя Великобритании господина Бивербрука и представителя США господина Гарримана постановила систематически помогать нашей стране танками и авиацией. Как известно, мы уже начали получать на основании этого постановления танки и самолеты. Еще раньше Великобритания обеспечила снабжение нашей страны такими дефицитными материалами, как алюминий, свинец, олово, никель, каучук. Если добавить к этому тот факт, что на днях Соединенные Штаты Америки решили предоставить Советскому Союзу заем в сумме 1 миллиарда долларов, то можно сказать с уверенностью, что коалиция Соединенных Штатов Америки, Великобритании и СССР есть реальное дело, которое растет и будет расти во благо нашему общему освободительному делу. Таковы факторы, определяющие неминуемую гибель немецко-фашистского империализма.

Ленин различал два рода войн, войны захватнические и, значит, несправедливые, и войны освободительные, справедливые. Немцы ведут теперь войну захватническую, несправедливую, рассчитанную на захват чужой территории и покорение чужих народов. Поэтому все честные люди должны подняться против немецких захватчиков, как против врагов. В отличие от гитлеровской Германии Советский Союз и его союзники ведут войну освободительную, справедливую, рассчитанную на освобождение порабощенных народов Европы и СССР от гитлеровской тирании. Поэтому все честные люди должны поддерживать армии СССР, Великобритании и других союзников, как армии освободительные.

У нас нет и не может быть таких целей войны, как захват чужих территорий, покорение чужих народов, все равно, идет ли речь о народах и территориях Европы, или о народах и территориях Азии, в том числе и Ирана. Наша первая цель состоит в том, чтобы освободить наши территории и наши народы от немецко-фашистского ига. У нас нет и не может быть таких целей войны, как навязывание своей воли и своего режима славянским и другим порабощенным народам Европы, ждущим от нас помощи. Наша цель состоит в том, чтобы помочь этим народам в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании, и потом предоставить им вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят. Никакого вмешательства во внутренние дела других народов!

Но, чтобы осуществить эти цели, нужно сокрушить военную мощь немецких захватчиков, нужно истребить всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу родину для ее порабощения. Но для этого необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели деятельную и активную поддержку со стороны всей нашей страны, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины, работали на предприятиях, не покладая рук, и давали бы фронту все больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолетов, пушек, минометов, пулеметов, винтовок, боеприпасов, чтобы наши колхозники, мужчины и женщины, работали на своих полях, не покладая рук, и давали бы фронту и стране все больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности, чтобы вся наша страна и все народы СССР организовались в единый боевой лагерь, ведущий вместе с нашей армией и флотом великую освободительную войну за честь и свободу нашей родины, за разгром немецких армий. В этом теперь задача. Мы можем, и мы должны выполнить эту задачу. Только выполнив эту задачу и разгромив немецких захватчиков, мы можем добиться длительного и справедливого мира.

За полный разгром немецких захватчиков! За освобождение всех угнетенных народов, стонущих под игом гитлеровской тирании! Да здравствует нерушимая дружба народов Советского Союза! Да здравствуют наша Красная Армия и наш Красный Флот! Да здравствует наша славная родина! Наше дело правое, – победа будет за нами!

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера, слушавшего речь Сталина по радио: «Оратор говорит очень быстро, по-видимому, читает речь. Одновременно, без объявления тревоги, идет усиленная стрельба зениток».

После сталинского доклада, как полагается, спели «Интернационал». Потом начался концерт. Пели И.С. Козловский, М.О. Рейзен, М.Д. Михайлов, В.В. Барсова… Акустика станции метро оказалась весьма посредственной, но на это никто не обращал внимания.

В ночь на 7 ноября были расчехлены и зажжены звезды на кремлевских башнях, убрана маскировка с мавзолея. В.И. Ступин вспоминал: «Нас подняли в 4 часа утра. Я тогда подумал: идем воевать. Куда движемся – никто не объясняет. Вступаем на Петровку. На тротуарах стоят жители. Потом кто-то сказал, что они приветствовали участников парада. Нет, женщины занимали очередь за хлебом. А о том, что будет парад, и подумать не могли. Спускаемся к Большому театру. И только здесь замечаем что-то необычное. Конница, моряки. Гулкая тишина. Нам объявили приказ: мы идем на парад. Если прорвутся немецкие самолеты – не поддаваться панике, сохранять выдержку и достоинство. До последней минуты все держалось в тайне. В древности говорили: если готовится великое событие, люди должны посмотреть на небо и суметь прочесть начертанные на нем небесные письмена. В тот день небо было заодно с людьми. Оно стало цвета солдатской шинели. Повалил густой мокрый снег. Самая подходящая для такого парада погода – меньше угрозы с воздуха».

На Красной площади 7 ноября в 8 часов утра выстроились войска. Под бой курантов из Спасских ворот на горячем коне появился принимающий парад Маршал Советского Союза Семен Буденный. Объезжая войска, он поздравлял солдат и офицеров с праздником, они в ответ дружно кричали «ура!». С трибуны мавзолея выступил с речью Сталин, помянувший добрым словом даже полководцев дореволюционной России:

– Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, работники интеллигентного труда, братья и сестры в тылу нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков! От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую вас и поздравляю с 24-й годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции.

Товарищи! В тяжелых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции. Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжелый урон, а наша страна, – вся наша страна, – организовалась в единый боевой лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков.

Бывали дни, когда наша страна находилась в еще более тяжелом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной Армии, – мы ее только начали создавать, – не хватало хлеба, не хватало вооружения, ее хватало обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом. В огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь. Дух великого Ленина вдохновлял нас тогда на войну против интервентов. И что же? Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.

Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей родины. У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на отечественную войну так же, как 23 года назад. Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска? Если судить не по хвастливым заявлениям немецких пропагандистов, а по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. В Германии теперь царят голод и обнищание, за 4 месяца войны Германия потеряла 4 с половиной миллиона солдат, Германия истекает кровью, ее людские резервы иссякают, дух возмущения овладевает не только народами Европы, подпавшими под иго немецких захватчиков, но и самим германским народом, который не видит конца войны. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

За полный разгром немецких захватчиков!

Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует наша славная родина, ее свобода, ее независимость!

Под знаменем Ленина – вперед к победе!

Потом начался торжественный парад войск Московского гарнизона, который, как и речь Сталина, передавали в прямом эфире по радио. За пехотой на низкорослых мохнатых лошадях проскакали конники генерала Л.М. Доватора. Следом по брусчатке двинулись самоходная артиллерия, танки, зенитные батареи. Прямо с парада войска отправлялись на фронт. Пролету авиации помешала ненастная погода.

На дирижерском помосте на Красной площади Василий Иванович Агапкин вскидывает дирижерскую палочку, и сводный оркестр играет неувядаемый марш «Прощание славянки», провожая пехотинцев на фронт. Агапкин вспоминал: «Стрелковые части прошли, пора было отводить оркестр к ГУМу, чтобы дать место кавалерии. Я хотел было шагнуть со своей подставки, а ноги не идут. Они примерзли к помосту. Я попытался шагнуть более решительно, но проклятая подставка затряслась и пошатнулась. Ну, думаю, беда… Я не могу даже слова вымолвить, так как и губы замерзли, не шевелятся».

Но капельмейстер не упал, к нему подбежал другой капельмейстер – Евгений Стейкал, помог отодрать примерзшие сапоги от помоста и сойти вниз. Оркестр быстро отвели к ГУМу. По Красной площади пошли конница, артиллерия, танки…

Комендант Москвы генерал-майор К.Р. Синилов вспоминал: «После парада настроение совершенно изменилось. В очереди другие разговоры, появилась уверенность. После парада произошел перелом в разговорах, настроениях, даже внешний перелом был заметен. То, что произошло в сознании, внутри каждого, нашло отражение в поведении. 7-го и в последующие дни народ стал совсем иным: веселый, смеющийся, жизнерадостный, улыбающийся, особая твердость появилась, уверенность».

Из дневника за 7 ноября журналиста Н.К. Вержбицкого: «Невеселый праздник. По улице идет “демонстрация” – две сотни женщин и мужчин, подтянутые поясами, с лопатами и ломами на плечах. Холодно, ветер. Падает тяжелый снег. Огромная очередь за картошкой, за керосином, за хлебом».

Затишье на переднем крае. 1942 г.

В день очередной годовщины Мюнхенского пивного путча 9 ноября 1941 года немецкое радио передавало речь Гитлера. Начальника отдела ТАСС по пропаганде Даниила Меламида вызвали в Кремль для ее синхронного перевода. Сталин сидел у торца длинного стола, переводчика посадили у другого конца стола, около радиоприемника. Сталин был подавлен, но слушал внимательно, не перебивал. Лишь, когда Меламид перевел в более мягких тонах характеристику большевиков, Сталин, заметив, что оратор употребил более резкие слова, потребовал:

– Переводите точно.

Речь Гитлера была безобразно грубой и оскорбительной. Он говорил, что падение Москвы – дело считанных часов, немецкие офицеры видят в полевые бинокли Кремль, нет такой силы, которая остановила бы славную немецкую армию. Фюрер поносил Сталина и коммунистов. Меламид вспоминал, что боялся произносить эти слова, но под грозным взглядом единственного слушателя выдавливал их из себя. К концу речи голова Сталина стала клониться набок и, наконец, опустилась на руки, лежащие на столе. Переводчика охватил страх: что делать – уйти?.. Переводить дальше?.. Тут бесшумно приоткрылась дверь, и начальник охраны Власик, бдительно наблюдавший за происходящим в кабинете, поманил пальцем Меламида к себе…

Г.К. Жуков вспоминал о 29 ноября: «Я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о начале контрнаступления. И.В. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:

– А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию, и не имеет возможности ввести в дело какую-нибудь новую крупную группировку?

– Противник истощен. Но если мы сейчас не ликвидируем опасные вражеские вклинения, немцы смогут подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда положение может серьезно осложниться.

И.В. Сталин сказал, что он посоветуется с Генеральным штабом. Я попросил начальника штаба фронта В.Д. Соколовского, который также считал, что пора вводить в действие наши резервные армии, связаться с Генштабом и поддержать наше предложение о целесообразности начала незамедлительного контрнаступления. Поздно вечером 29 ноября нам сообщили, что Ставка приняла решение о начале контрнаступления и предлагает представить наш план контрнаступательной операции».

Немецкое наступление на Москву началось 16 ноября. И хотя из-за упорного сопротивления советских войск оно шло медленнее, чем ожидалось, спустя две недели 2-я танковая армия немцев уже заняла поселок Красная Поляна в 17 километрах от столицы Советского Союза. Но силы врага уже иссякли, ему не удалось прорвать фронт под Москвой.

Погода стояла довольно теплая, столбик термометра показывал около 0 градусов. Но 1 декабря температура стала стремительно падать. 4 декабря уже было минус 35 градусов.

В двигателях замерзло масло – самолеты, танки, автомобили не могли сдвинуться с места. Замерзла оружейная смазка – пушки и пулеметы отказывались стрелять. Замерзали немецкие солдаты, которые не имели зимнего обмундирования, – их начальство рассчитывало победоносно завершить войну до наступления холодов.

Солдат гитлеровской армии Г. Генри вспоминал: «Люди спали вповалку, друг на друге, в крохотную хату набилось с три десятка человек». Офицер поручил солдату, назначенному в караул, отогреть на печи пулемет. Караульному выдавали щепочку, чтобы он зажимал ее между обмороженными пальцами и давил на гашетку. Караульных меняли через десять-двадцать минут – иначе они замерзали вместе с пулеметом.

И в эти 30-градусные морозы советские войска начали наступление. Войска немецкого генерала Гудериана, неся большие потери, вынуждены были повернуть назад. На помощь Красной Армии пришла сама природа.

В Большом Кремлевском дворце 4 декабря 1941 года Сталин принял делегацию правительства Польши в изгнании во главе с премьер-министром Владиславом Сикорским. Член делегации польский писатель Ксаверий Прушинский вспоминал: «Я наблюдал за Сталиным несколько минут. Он говорил мало и спокойно. Внимательно слушал. Время от времени покидал группу собеседников и держался в стороне, предпочитая курить в одиночестве, в уединении. Никто не решался нарушить его молчание, уединенность. Сталин всегда сам их нарушал. Шуткой или замечанием, адресованными кому-либо поименно. Лицо, к которому он таким образом обращался, обменивалось с ним репликами, после чего Сталин возвращался к своему гостю – Сикорскому. Его манера поведения, которая характеризуется простым умением представиться: “Сталин”, казалась скромной и непретенциозной, но впечатление на тех, кто его окружал, это производило такое, какое гигант оказывал на пигмеев, либо Бог на простых смертных. Они всегда его видели, хотя и не глядели на него, думали о нем даже когда говорили о чем-нибудь постороннем. Чувствовалось, что в любой момент они готовы выполнить его приказы. Сам Сталин, казалось, был человеком, который жаждал, чтобы его мысли и желания угадывались до того, как они созреют в его голове, дабы не требовалось отдавать соответствующие распоряжения».

Контрнаступление советских войск под Москвой началось 5 декабря 1941 года. Немецкий солдат А. Фортгеймер писал 6 декабря домой: «Дорогая жена! Здесь ад, русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать, каждый час приносит страшные для нас вести. Холодно так, что стынет душа. Вечером нельзя выйти на улицу – убьют. Умоляю тебя – перестань мне писать о шелке и резиновых ботинках, которые я должен был привезти тебе из Москвы. Пойми – я погибаю, я умру, я это чувствую».

Из дневника сотрудницы Исторического музея М.М. Денисовой 9 декабря: «Вокруг Москвы кольцом вспыхивают огни, они говорят о близости боя. Целый день падал снег. Говорят, это хорошо, затрудняет путь вражеским танкам. С Москвы должно начаться поражение противника. Даже природа за Москву».

Из агентурной сводки: «Магазин № 3 – беседует группа женщин. Одна из них говорит: “После такого сообщения (о разгроме немцев под Москвой) легче на сердце. Наша Красная Армия одержала ряд побед и погнала проклятых немцев. А то раньше читаешь газеты или слушаешь радио, и страх брал, неужели они придут в Москву”. Другая женщина, на вид лет 45, говорит: “Красной Армии трудно выбивать немцев. Они делают заграждения и ледяные горы, и наши не могут их взять”. Женщина лет 35 говорит: “Хорошо, я не поехала из Москвы, понадеялась, что Москву не сдадут. И если т. Сталин подписал постановление о защите Москвы, значит, Москву должны отстоять. Так оно и вышло”».

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1941 года о возвращении аппарата ЦК ВКП(б) из Куйбышева в Москву.

В Москве 16 и 17 декабря 1941 года проходили советско-британские переговоры в Москве (миссия министра иностранных дел Великобритании Антони Идена). В ходе встреч Идена со Сталиным и Молотовым состоялся обмен мнениями по проблемам совместного участия в войне против Германии.

Дипломат И.М. Майский вспоминал: «Сталин устроил в честь Идена большой обед в Кремлевском дворце. За длинным столом кроме английской делегации сидели члены Политбюро, наркомы, генералы. Председательское место занимал Сталин. Справа от Сталина сидел Иден, рядом с Иденом сидел я и являлся для них обоих переводчиком. Сталин произнес главный тост в честь британского министра иностранных дел. В конце обеда отвечал Иден тостом за хозяев. В самом начале обеда произошел забавный инцидент. На столе перед Иденом в числе других вин стола большая бутылка перцовки. Желтоватый цвет жидкости несколько напоминал шотландское виски. Иден заинтересовался этой бутылкой и спросил Сталина:

– Что это такое? Я до сих пор не видал такого русского напитка.

Сталин усмехнулся и с искринкой в глазах ответил:

– А это наше русское виски.

– Вот как? – живо откликнулся Иден. – Я хочу его попробовать.

– Пожалуйста.

Сталин взял бутылку, налил Идену бокал. Иден сделал большой глоток. Боже, что с ним сталось! Когда Иден несколько отдышался и пришел в себя, Сталин заметил:

– Такой напиток может пить только крепкий народ. Гитлер начинает это чувствовать».

Из беседы Сталина с Энтони Иденом 16 декабря (на беседе присутствовали также нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, посол СССР в Великобритании Иван Майский, посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс):

После взаимных приветствий и выражения удовольствия со стороны Идена вновь оказаться в Москве[18]18
  Первая встреча Идена со Сталиным состоялась в Кремле 29 марта 1935 г.


[Закрыть] и встретиться с товарищем Сталиным. Сталин предложил Идену проекты двух договоров – о военной взаимопомощи и о разрешении послевоенных проблем. Бегло ознакомившись с названными текстами, Иден заявил, что каких-либо принципиальных возражений против такого рода договоров у него нет, но что он хотел бы, конечно, несколько внимательнее изучить предложенные тексты и, может быть, внести в них те или иные небольшие поправки.

Сталин и Молотов не возражали против намерения Идена. Затем Сталин заявил, что, по его мнению, было бы желательно приложить ко второму договору секретный протокол, в котором была бы намечена общая схема реорганизации европейских границ после войны. Схема эта сводилась к следующему.

Польша. Западная граница Польши должна включать Восточную Пруссию и Корридор, причем немецкое население этих районов должно быть эвакуировано в Германию. Восточная граница Польши (граница с СССР) должна идти по реке Неман, причем Тильзит должен находиться в руках Литвы, составляющей часть СССР. Далее к югу эта граница, в основном, должна идти примерно по линии Керзона[19]19
  Линия Керзона – рекомендована 8 декабря 1919 г. Верховным советом Антанты в качестве восточной границы Польши и установлена в ноте министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона.


[Закрыть], которая может быть в известных пунктах частично модифицирована.

Чехословакия должна быть восстановлена в своих старых границах, включая Судеты. Этот последний район, ввиду его стратегической важности, ни в коем случае не может быть передан в руки Германии. Сверх того, территория Чехословакии должна быть увеличена на юге за счет Венгрии, которая должна понести надлежащее возмездие за свое поведение в ходе этой войны.

Югославия должны быть восстановлена в своих старых границах и несколько расширена за счет Италии (Триест, Фиуме, острова в Адриатическом море и т. д.).

Албания может быть восстановлена как независимое государство при гарантии ее независимости другими державами.

Турция в виде компенсации за соблюдение ею нейтралитета может получить Додеканес, населенный турками район Болгарии к югу от Бургаса и, может быть, какие-либо территории в Сирии. Полезно было бы также передать Турции некоторые острова Эгейского моря, закрывающие выходы из ее важнейших портов, вроде Смирны.

По этому поводу Иден заметил, что на Додеканес давно уже претендуют греки, ибо население названных островов является греческим, однако признал необходимость обсуждения и того или иного урегулирования данного вопроса.

Сталин, со своей стороны, прибавил, что отход от Болгарии Бургасского района явился бы наказанием за поведение Болгарии во время войны. Болгария должна была бы также несколько пострадать территориально и на своей югославской границе. Для Болгарии совершенно достаточно иметь один морской порт в виде Варны.

Греция должна быть восстановлена в своих старых границах. То же должно быть сделано и в отношении всех остальных оккупированных Германией стран.

Франция. По вопросу о будущем Франции Сталин задал Идену вопрос, что он думает на эту тему. Вполне очевидно, что Петен[20]20
  Филипп Петен – французский военный и государственный деятель, возглавлявший в 1941–1944 гг. правительство Франции.


[Закрыть] и компания – люди совершенно безнадежные, люди, которые сделали ставку на победу Германии. Но каково все-таки возможное будущее Франции? Можно ли сейчас высказать по данному поводу известные предположения или же лучше игнорировать всю эту проблему?

Иден ответил, что он вполне согласен с товарищем Сталиным в оценке Петена и компании. Что же касается будущего Франции, то ему кажется, что Франция пройдет через очень длинный период разложения и депрессии, прежде чем она снова сможет стать великой державой. Не исключено, что этого и вообще не случится, и что Франция перейдет на положение второстепенной европейской державы, вроде Испании.

Сталин высказал мнение, что если бы Франция осталась после этой войны в состоянии длительной прострации, то в интересах безопасности Великобритании было бы целесообразно, чтобы последняя имела свои военные и морские базы на французском берегу в таких пунктах, как, например, Булонь, Дюнкерк и т. д. Равным образом было бы целесообразно, чтобы Бельгия и Голландия находились в открытом военном союзе с Великобританией, и чтобы последняя на их территории также имела право содержать свои военные, воздушные и морские базы. Это было бы важно не только с точки зрения интересов безопасности Великобритании, но также и как гарантия независимости Бельгии и Голландии. Советский Союз был бы готов поддерживать эти притязания Англии. Советский Союз также не возражал бы против того, чтобы Англия имела свои морские базы в Норвегии или Дании, при условии гарантии некоторыми державами входов и выходов из Балтийского моря.

Иден выразил Сталину благодарность за его обещание поддержки Великобритании в приобретении морских и других баз в только что названных странах.

Германия. В отношении Германии Сталин сказал, что абсолютно необходимым является ослабление Германии, в первую очередь, – путем отделения Рейнской области с ее промышленным районом от остальной Пруссии. Как должна быть оформлена дальнейшая судьба Рейнской области – в виде ли независимого государства, протектората и т. д., – можно будет обсудить в дальнейшем. Важно само отделение. Австрия должна быть восстановлена как независимое государство. Возможно, что тоже следовало бы сделать с Баварией.

Советский Союз считает необходимым восстановление своих границ, как они были в 1941 году, накануне нападения Германии на СССР. Это включает советско-финскую границу, установленную по мирному договору между СССР и Финляндией 1940 года, Прибалтийские республики, Бессарабию и Северную Буковину. Что касается границы СССР с Польшей, то она, как уже выше было сказано, в общем и целом могла бы идти по линии Керзона и с включением Тильзита в состав Литовской республики. Кроме того, Советский Союз, сделавший в 1940 году подарок Финляндии в виде возвращения Петсамо, считал бы необходимым, ввиду позиции, занятой Финляндией в нынешней войне, вернуть себе этот подарок. Далее, Советский Союз хотел бы, чтобы Румыния имела военный союз с СССР с правом для последнего иметь на румынской территории свои военные, воздушные и морские базы. Объем самой Румынии должен быть несколько увеличен на западе за счет Венгрии, в рамках которой в настоящее время проживает до 1,5 миллиона румын. Это также явилось бы дополнительным наказанием для Венгрии за ее роль в войне. На севере такого же рода отношения Советский Союз хотел бы иметь с Финляндией, т. е. Финляндия должна была бы состоять в военном союзе с СССР, с правом последнего иметь на финской территории свои военные, воздушные и морские базы.

Изложив все это, Сталин заметил, что данная схема должна была бы лечь в основу того секретного протокола, который следовало бы приложить к договору о послевоенных проблемах. Далее он коснулся еще двух вопросов послевоенного порядка. Во-первых, он высказал мнение, что Германия должна будет возместить пострадавшим от нее странам (Великобритании, Советскому Союзу, Польше и др.) нанесенный ею вред. Во-вторых, в будущей реконструированной Европе в интересах поддержания мира и порядка желательно было бы создать военный союз демократических государств, во главе которого стоял бы какой-либо совет или другой центральный орган, имеющий в своем распоряжении международную военную силу. Советский Союз также не имел бы возражений против создания в Европе тех или иных государственных федераций. Сталин просил Идена высказать свое мнение по всем затронутым им вопросам.

Иден начал с текстов договоров, подлежащих оглашению; – и в этой связи вручил Сталину выработанный им свой проект соглашения. Иден полагал, что текст будущих договоров мог бы в известной мере явиться объединением нашего текста с предложенным им английским текстом, тем более, что в ряде пунктов они совпадают. Что касается проблем послевоенной Европы, то Иден высказал свою большую благодарность товарищу Сталину за столь подробное и откровенное изложение того, что он думает по этому поводу. Лично Иден согласен с мнением, высказанным товарищем Сталиным. Иден полагает, что в послевоенной Европе ответственность за ее реконструкцию и за поддержание мира и порядка ляжет, главным образом, на наши два государства совместно, конечно, с Соединенными Штатами, поскольку последние готовы будут вообще сотрудничать в этом вопросе. В отношении будущей Германии Иден может заверить товарища Сталина, что британский народ твердо решил сделать все, что в его власти, для предупреждения нового повторения германской агрессии. Как это должно быть сделано, требует внимательного рассмотрения и обсуждения. Идену представляется, что при всяких условиях необходим самый строгий военный контроль над Германией, и что Англия, Советский Союз и Соединенный Штаты (если последние этого захотят) должны будут организовать подобный контроль. По вопросу о раздроблении Германии британское правительство не принимало никаких решений, но в принципе оно против этого не возражает. Идену кажется, что раздробление Германии желательно было бы провести по возможности путем стимулирования сепаратистских движений в Германии. Однако британское правительство готово обсуждать и всякие другие способы проведения данной политики. Британское правительство при всяких условиях стоит за независимость Австрии. Оно готово рассматривать вопрос о независимости Баварии и независимости Рейнской области. Иден должен, однако, заметить, что британское правительство до сих пор всерьез не занималось проблемой будущего Германии, как и вообще проблемами послевоенной Европы. Здесь оно далеко отстало от Советского правительства. Поэтому сейчас он может высказать лишь свое собственное мнение, как отдельный министр. Однако по возвращении домой он доложит весь вопрос кабинету, который его обсудит, и после того дискуссия на данную тему может быть продолжена через Майского[21]21
  Посол СССР в Великобритании.


[Закрыть] в Лондоне или через Криппса[22]22
  Посол Великобритании в СССР.


[Закрыть] в Москве. В вопросе о репарациях британское правительство держится той точки зрения, что денежные репарации не имеют никакой цены. Опыт прошлой войны показал, что денежные репарации ведут только к целому ряду финансовых и экономических затруднений и больше вредят победителям, чем побежденным. Иное дело реституции тех материальных ценностей (товары, машины и т. п.), которые Германия уничтожила или захватила.