Текст книги "Толмач"

27. Чуть-чуть о всеобщей компьютеризации

В этом небольшом рассказе о прогулке с мексиканцем примечателен не факт нашего русского радушия. Оно было и остается неизменным. Изменилось другое: встреча с иностранцами на улицах, в парке, музее, метро стало делом привычным и не вызывает сейчас особого любопытства. Никого не и удивляет и то, что есть много людей владеющих иностранным языком. Пришли новые времена, когда знание иностранных языков стало объективной необходимостью, особенно для амбициозных, мотивированных менеджеров, претендующих на руководящие посты в сфере политики, экономики, финансов. Изменилось отношение к работе переводчика, существенно увеличилась, почти до европейского уровня, оплата его услуг. Как бы критически не относиться к современной компьютеризации мозгов, к увлеченности молодежи виртуальными играми и гаджетами, к факту ущербного языка при общении в соцсетях, надо признать, что распространение Интернета дало мощный скачок в плане мотивации к изучению иностранных языков (английского, прежде всего). Естественно, этому же способствует и развитие массового туризма, проведение крупных международных мероприятий, спортивных, культурных, политических, экономических, прочих. Убедительные примеры тому и Сочинская Олимпиада, и Чемпионат мира по футболу. В наше время совершенно точно не встретишь подобную бабу-затейницу, о которой был рассказ. Маловероятно, что может произойти и другой, действительно анекдотический случай, о котором пойдет речь.

28. Еще раз о трудности перевода

В годы бурного жилищного строительства в программу пребывания туристов в Москве частенько входило посещение строительных площадок. Сборные пятиэтажные панельные дома возводились за несколько дней. Они вошли в историю, закрепившись под названием «хрущевок». Это была наша гордость, наше «ноу-хау», которое на свою беду позаимствовали практически все страны СЭВ и даже итальянцы с французами. Правда, там, простояв, как и положено, лет 25, «черемушки» снесли. Так вот, подъезжаю как-то со своей группой к стройплощадке, а там уже стоит прибывшая до нас другая группа, не уходит почему-то. Оказывается, на объекте запара: раствор привезли, застывает, а опалубка не готова (фундамент делали из монолитного бетона). Прораб, связанный жесткими сроками, рвет и мечет, и ему совсем не до любопытных иностранных туристов, но делать нечего, надо принять, показать, рассказать, ответить на вопросы. Туристы, видя взволнованное нервное лицо прораба, тут же интересуются, какие проблемы, что случилось? Прораб честно говорит, да вот, мол, опалубка не готова. Переводчица, отличница, выпускница МГУ, впервые на стройке, пока не имеет в активе слова «опалубка», но зато знает, как выйти из этого затруднения. Она вежливо просит прораба быстренько ей объяснить, что такое опалубка. Для строителя не знать, что такое опалубка, представляется невероятным, почти кощунственным. Прораб ярится еще больше, уже не от отсутствия самой опалубки, а от факта незнания предмета. «Как?! Вы не знаете, что такое опалубка?», – орет он громовым голосом от возмущения и вообще от привычки кричать на объекте, перекрывая другие производственные шумы. – «И где только вас учат? Вы вообще где-нибудь учились?», – язвительно вопрошает прораб. Девчонка, по первому сезону работающая гидом, застывает от страха. Ее лицо, молоденькое и хорошенькое, только что беспечное и веселое, становится маской греческой трагедии. – «Вы мне объясните, что это такое, а я понятийно переведу», – предлагает высокообразованная девушка. Прораб, добряк по натуре, готовый было снова сорваться в крике, смягчается. Ему жаль глупыху. – «Ладно, что с тебя взять?», – говорит он почти ласково. – «Я сам переведу. Давай, говори, «О» есть на итальянском?» – «Есть», – несколько растерянно произносит начинающий гид, переходя почему-то на шепот. – «И как будет?» – «О», – слегка обалдев, отвечает девушка, еще не совсем понимая, куда заведут прораба его лингвистические эксперименты. – «Буква «ПЕ» тоже имеется?» – В тоне прораба явный сарказм соперника в лингвистическом поединке. – «Имеется», – уже еле слышно шелестит девчушка. – «И как произносится, небось, так же, «ПЕ?» – «Да, так же». – Девушка застывает, попадая в прожектор вдохновенного взгляда прораба. – «Ну, уж буква «А» само собой есть», – утвердительного, без вопросительной интонации произносит прораб и заключает с явным удовлетворением победителя: ««Все есть, а перевести не можете. Остальные ихние буквы также, я думаю, имеются, и выговариваются по-нашему, похоже?» – «Примерно», – соглашается девушка со слезами на глазах, поняв, наконец, концептуальность прораба в искусстве перевода. – «Ну, если так, тогда какие проблемы? Так и переводи о-па-луб-ка», – торжествующе заканчивает свой мастер-класс прораб, закуривает, насмешливо улыбается и уходит.

Наверняка за перекусом в столовке, он расскажет работягам, как ему удалось прищучить университетскую барышню, и они все вместе беззлобно посмеются над дурехой, не знающей простых вещей.

29. Итальянцы и мы. Долгий роман взаимной любви

Где-то с конца 60-х годов в нашу повседневную жизнь не просто тихо вошла, но ворвалась мода на все-все итальянское, начиная с самих итальянцев, включая одежду, обувь, песни, электробытовые товары, футбол, макароны, чуть позже, на пиццу и кофе-эспрессо. В репертуаре кинотеатров стояли фильмы Антониони, Феллини, Де Сика и Де Сантиса. Фирма «Мелодия» тысячами тиражами выпускала пластинки с песнями Клаудио Вилла, Джанни Моранди, потом с Адриано Челентано, Аль Бано и Рамирой. Легко запоминались и входили в обиход словечки из песен: «аморе», «феличита», «чао», «белла» и др. На волжских берегах начиналось строительство завода по производству советских автомобилей ВАЗ на основе итальянского Fiat -124. Старый городок Ставрополь получил новое название в честь секретаря Итальянской коммунистической партии товарища Пальмиро Тольятти. И в 1970 году первый автомобиль ВАЗ-2101, прозванный у нас «копейкой», любимый всеми и всеми вожделенный, сошел с конвейера.

Не меньший интерес к нам и нашей стране был и со стороны итальянцев. Их поражали огромные пространства, – территория, занимающая одну шестую часть света, имеющая богатейшие недра всей таблицы Менделеева; восхищал народ, победивший во Второй мировой войне, народ, где появился первый космонавт; народ, у которого такая могучая литература, потрясающий балет, спорт и цирк. Да, много у нас было того, чем восхищались и удивлялись итальянцы, читая газеты. Но они хотели услышать и увидеть по возможности все своими глазами. И в Москву, Ленинград, Киев, другие столицы 16 советских республик стали активно прибывать группы итальянских туристов. Организаторами этого направления была туристическая компания «Италтурист», – одна из крупнейших на тот момент, основными акционерами которой были итальянские коммунисты. Свой пакет акций имели и обе национальные компании-перевозчики «Аэрофлот» и «Алиталия». Тандем работал прекрасно. Итальянская компартия, в те времена крупнейшая в Западной Европе, на выборах в парламент набирала 35 % голосов и была значительной политической силой. В отличие от концепции КПСС, в Италии коммунистическая партия и отдельные ее члены могли заниматься большим и малым бизнесом, их доля в экономической жизни страны была довольно существенной. Так вот, договорившись с «Аэрофлотом» о демпинговых ценах на маршруты от Рима и Милана до Москвы и Ленинграда, запустив чартерные рейсы, «Италтурист» начал регулярно поставлять нам заполненные до отказа самолеты. Переводчиков не хватало, и нас, «испанцев», приказом послали на ускоренные курсы итальянского языка. Я была рада. Дело в том, что меня давно привлекал этот язык, и я еще до начала работы в Интуристе занималась на городских курсах иностранных зыков на Дорогомиловской, – курсах, тогда практически единственных, открытых для всех. Где-то на антресолях у меня и до сих пор лежит кипа тетрадей исписанных упражнениями из знаменитого учебника Юлии Добровольской, одного из лучших по моему мнению. Но курсы были заочные, а мне хотелось не столько писать, сколько говорить и на итальянском и слушать. Я не стала продолжать дальнейшее виртуальное общение с преподавателем. С тех пор прошло лет пять, конечно, многое забылось. И теперь мне представился случай вернуться к изучению итальянского языка. Я взялась за это с огромным удовольствием и энтузиазмом. Но насладиться учебным процессом не удалось. Мы поступили на курсы в феврале, а уже в мае полетели первые итальянские «ласточки», пришлось выйти на работу.

Что касается лексики, то при определенной концентрации внимания, интуиции, опираясь на похожие корни, этимологически связанные с латынью во всех романских языках, письменный текст понимался довольно легко. Другое дело – устная речь, правильное воспроизведение звуков речи. Не знаю, что и как усвоили другие, я нашла свой алгоритм. Ну, то, что в итальянском “S” между гласными произносится как «зе», а в испанском вообще нет такого звука, это я уяснила сразу и давно. Например, «casa» – означает дом, но в испанском варианте надо произнести «каса», а в итальянском «каза». Или, например, в испанском языке нет слов, начинающихся с “sp”, перед “s” всегда будет стоять “e”. Кстати, испанцы, прожившие и много лет в России, все равно слово «спасибо» произнесут как «эспасибо. У итальянцев нет этой проблемы, у меня ее тоже не должно быть. Трудно, что ли из испанского «эсперар» – ждать, переделать на итальянский «спераре», или «эспектакулар» – потрясающий, эффектный, а на итальянском то же слово того же значения я произнесу «спеттакуларе». Не трудно было запомнить, что в большинстве случаев, там, где в испанских словах произносится звуки «си/cе, на итальянском языке в словах того же значения, они меняется на «чи/че». Ну, например, на испанском слово круг или цирк будет «сирко», а на итальянском – «чирко»; или «сементо» – цемент на испанском, а на итальянском, правильно, догадались: «чементо»; «сена» – ужин по-испански, а тот же самый ужин по-итальянски будет «чена». Ну, а то, что, когда говорят о господах из Испании, надо называть их сЕньор и сЕньра, а итальянцев – сИньор и сИньора, это, удивившись немало, я запомнила давным-давно.

Итак, я смело, до нахальства, ухватила возможности корреляции и…

И полетела с группой итальянцев по маршруту Москва – Хабаровск – Тбилиси – Баку – Киев – Ленинград. Но на первом же перелете до Хабаровска случилась, как говорят специалисты, не штатная ситуация. Самолет сделал вынужденную посадку в Иркутске. Оказалось, что произошел разлив сибирских рек, редкий по силе и мощности весенний паводок. Все взлетные полосы были закрыты, рейсы отменены. Вместе с сотнями пассажиров наша группа застряла в аэропорту Иркутска на неопределенное время. Обеспечить всем необходимым огромную массу пассажиров наземные службы аэропорта были не в силах. Мы ждали, проходили часы: два, пять… десять! Вот тогда я впервые оценила существенную разницу между поведением латиноамериканцев и итальянцев в ситуациях подобного рода. Первые, как дети: обидчивы, капризны, императивны. Милые, симпатичные, они в проблемных ситуациях могли запаниковать или стать маленькими диктаторами. А итальянцы, к моему удивлению, оказались готовыми к смеху, шутке, предпочитая обнаружить в плохом – хорошее, а не наоборот. За возможность увидеть что-то новое, какое-нибудь зрелище, могут забыть о хлебе. В этом я убедилась, когда пошел пятый час ожидания в аэропорту, где туалет был закрыт, не было питьевой воды, не работал буфет, а в зале ожидания накапливалось все больше людей, прибывающих в иркутский аэропорт со всех уголков Сибири. Лавок и скамеек не хватало, люди рассаживались прямо на полу. Доставались из сумок и баулов, жареные курицы и приготовленные в дорогу по нашей «рассейской» традиции круто сваренные, до синевы, яйца, прочая снедь, и конечно, горячительные напитки. По всему залу вширь и высь пошли запахи пищи, смешиваясь с другими, тоже малоприятными «ароматами», как следствие скопления в тесном помещении многих сотен людей. Иностранных гостей обособили, провели наверх, где был некий балкон, нависающий над залом ожидания и регистрации. Расположившись у перил, итальянцы с живейшим интересом смотрели вниз, комментируя представшую перед ними картину. В их шутках не было высокомерия или сарказма. Более того, когда редких в этих краях и в ту пору заморских «птиц», снабдили-таки водой и принесли бутерброды, многие из них спустились с нашей смотровой площадки и пошли внарод. Завидев детей, они отдавали им и воду, и бутерброды, и еще делали совсем уж царственный подарок: ребята получали вожделенные жвачки, экзотический продукт в то время. Конечно, будучи итальянцами, они не забывали выискивать в толпе усталых людей красивых сибирских девушек, чтобы тут же воскликнуть: «Ма кэ белла!» (Но какая же красавица!). Многие, кто побывал в Италии или встречал здесь итальянцев, наверняка заметили, что словечко «бэлло/а (красиво, красивый, красивая) у них одно из самых часто повторяемых. Не найти за несколько минут в любой ситуации или любом месте повод, чтобы не высказать восхищения, немыслимо для представителей нации эстетов. Готовность итальянцев к восприятию красоты, заметить ее часто в самых простых вещах, оценить что-то оригинальное, необычное, – характерная черта итальянцев, на которую часто «покупаются» те, кто впервые с ними, итальянцами, сталкивается. «Жизнь прекрасна!», – это кредо, если хотите, и национальная идея итальянцев. Помните название оскароносного фильма Беннини, где действие происходит в концентрационном лагере? Правильно, фильм назывался «Жизнь прекрасна» – «La vita e bella».

Так вот, я тоже сразу и надолго попала под обаяние итальянцев, была очарована итальянской манерой восприятия жизни, итальянской ментальностью в целом. Только потом, когда мне, начиная с Перестройки, пришлось в течение лет 20 работать с итальянскими бизнесменами, я убедилась, что здесь нужно держать, что называется, «ухо востро». На деловых переговорах касающихся денег, финансов, договоров, контрактов и пр., их кажущаяся легкость бытия улетучивается напрочь.

В период первоначального накопления капитала в нашей стране, точнее, в 90-ые годы, как многие знают или помнят, предпринимательством (включая челночный бизнес), пытались заняться и бывшие преподаватели, и научные сотрудники, инженеры и гуманитарии, комсомольские, профсоюзные и партийные работники, оставшиеся без государственной «кормушки» и т. п. Ни опыта, ни деловой хватки, ни специальных знаний не хватало или не было вовсе. У наших новоиспеченных бизнесменов отношение к итальянцам даже и в качестве деловых партнеров оставалось преимущественно эмоциональным, открытым, доверчивым. Вот почему на переговорах при выработке конкретных условий торговых контрактов жесткая позиция симпатичных итальянских друзей вызывала у наших разочарование, недоумение, почти детскую обиду. Итальянцам часто без особого труда удавалось обыграть нашу команду и заключить договор на более выгодных условиях для своей стороны. Зато, выйдя из-за стола переговоров, за пределы деловой атмосферы, итальянцы снова становились легкими, сговорчивыми парнями. Поболтать о том, о сем, посмеяться, полюбоваться прекрасным видом ночного города или морского порта, выпить вина в тосканском погребке, поесть пасты в семейном уютном ресторанчике, – лучших компаньонов не найти.

И все-таки, справедливости ради надо сказать, что в той, определенной степени экстремальной ситуации в аэропорту Иркутска, итальянцы оказались достойными сотоварищами. Без паники и нытья они просидели более десяти часов в душном и грязном помещении, делясь водой и хлебом не только между собой, но и с другими пассажирами. Когда, наконец, открыли аэропорт, и наша группа прилетела в Хабаровск, программа, рассчитанная на два дня, была спрессована до предела. Вместо заслуженного отдыха, едва приняв душ и переодевшись, нас отправили к пристани, чтобы совершить запланированную прогулку на катере по Амуру.

В плане языка я уже чувствовала себя достаточно уверенно: 10 часов интенсивной разговорной практики с каждым из 30 человек группы, сделали свое дело: барьер был снят. Я все время что-то говорила, объясняла, отвечала на вопросы о нашей стране, переводила вопросы наших любопытных детей и взрослых об Италии.

По своей «авторской» методике я наловчилась быстро переделывать похожие испанские слова на итальянские. А похожих слов было множество: этимологически и генетически оба языка (как и большинство романо-германских) восходят или лучше сказать, исходят из латыни (точнее, из народной латыни, называемой «вульгата»). Я толмачила уверенно и бодро, почти без запинки, а незнакомый термин или выражение мне быстро подбрасывали сами носители языка. Помогал и еще один немаловажный фактор, а именно, так называемое экстралингвистическое общение, то есть, невербальное. Оно составляет значительную долю в разговорной речи на любом языке, родном или иностранном. К такому способу общения относятся мимика, жест, многочисленные междометия, произнесенные с адекватной эмоциональностью, тактильное «высказывание». Можно, например, одобрительно похлопать по спине, приобнять за плечи, дружески чмокнуть в щеку, погладить по голове, радостно улыбнуться, иронически хмыкнуть и т. п. У норвежцев и шведов существуют два потрясающих красноречивых междометия «йасо и йахо. За много лет жития в Скандинавии, мне не один раз приходилось слушать разговор местных жителей в кафе, транспорте, на лавочках в парках и т. д. Один говорит и говорит, рассказывает что-то, а собеседник реагирует вышеназванными словечками, меняя лишь интонацию. Но! Интонационная вариативность поразительна. Мало кому из иностранцев, даже формально владеющих шведским языком, с богатым лексиконом и знанием грамматических конструкций, удается в полной мере освоить богатейший набор нюансов этих милых «йахо» и «йасо». Несмотря на то, что я к концу пребывания в Швеции, как принято выражаться, свободно владела шведским языком, весь красноречивый спектр этих двух междометий все-таки мне не дался. Увы! – Вот здесь надо было бы утробно вздохнуть и протяжно произнести: «нэй, йахо-оо». Варианты семантического перевода в данной ситуации примерно такие: «И не говори, дружище»; «жаль, черт возьми»; «нет, что не могу, то не могу»!», другие аналогичные этим.

30. Итальянцы и иностранные языки

Итальянцы в массе своей не очень восприимчивы к иностранным языкам, подростки откровенно ленятся изучать обязательный в школьной программе английский язык. Но ни дети, ни взрослые ничуть не комплексуют по этому поводу. Они мастерски владеют языком мимики и жестов. Именно наличием такой способности, если даже не талантом, итальянцы со смехом объясняют успехи своих знаменитых мореплавателей, открывателей новых земель, которые ухитрялись без вооруженного насилия подружиться с аборигенами. Один из примеров тому флорентинец Америго Веспуччи, который, к слову сказать, не совсем справедливо, как многие считают, был увековечен своим именем в названии грандиозного материка. Открывателем «Нового света» он точно не был, хотя неоднократно и совершал путешествия в составе команды великих капитанов. Однажды, он получил даже должность картографа в команде самого Колумба. Так вот, Америго, судя по записям в исторических хрониках, умел расположить индейцев к общению. Надо отдать должное Христофору Колумбу, итальянцу из Генуи, состоящему на службе у испанских королей, который сознавал важность взаимопонимания испанцев и аборигенов. Как-то из одной экспедиции, удивив всех, он привез в Испанию группу молодых индейцев специально с целью обучить их испанскому. Он хотел иметь возможность говорить и договариваться с помощью переводчиков с вождями племен. Осмелюсь предположить, что если бы Колумба не окружала свита из свирепых, фанатичных адептов католической церкви, конкиста новых земель прошла бы гораздо менее кровавой. А вот знаменитый итальянский путешественник, венецианец Марко Поло, не завоевывал чужих земель, зато завоевал симпатию и признательность в странах Восточной Азии. Еще в 13 веке, задолго до Великих географических открытий, он совершил путешествие на Кавказ, в Иран и Сирию, а потом направился к Индийскому океану и посетил около 15 стран. К началу путешествия он знал только свой родной итальянский, но ни в одной не испытывал психологического или лингвистического барьера. В старинных хрониках говорится, что итальянец умел очаровать собеседника своими манерами, удивлял знаниями, умел увлечь рассказами о своей любимой Венеции. Прибыв в Китай, принадлежащий тогда монголам, он так же очаровал и правителя великой империи Хубилая, внука Чингиз Хана. Марко Поло оставался на службе у Хубилая около 20 лет, изучив, не только основные языки ханства, но и диалекты. Он стал личным переводчиком императора.

А теперь немного о проблемах изучения иностранных языков в современной Италии. Сравнительно недавно правительством республики был принят национальный проект по активизации и интенсификации изучения иностранных языков в стране (в первую очередь, английского). Проблема была сильно запущена. В плане владения иностранными языками Италия оказалась отстающей среди других, намного более продвинутых в этом плане стран Центральной Европы. В этом смысле впереди всей европейской «планеты» стоят голландцы, не отстают бельгийцы и швейцарцы. Но эти понятно: в их странах два, а то и три языка государственных. Когда я впервые попала в Амстердам, то обратила внимание, что как только обращаешься к местному человеку с вопросом как доехать-пройти, он сразу предлагает, как минимум, три языка, чтобы ответ его был понятен иностранцу: английский, немецкий, французский. Не редко, когда вслед за этим для разговора предлагали испанский или итальянский. А дело в том, что поскольку их родной фламандский не входит даже во вторую десятку языков международного общения, в школах с первого класса, ребята начинают изучать два иностранных языка, в старших классах добавляется еще один обязательный, а факультативно – сколько хочешь и сколько потянешь.

Итальянский государственный проект по активизации обучения иностранного языка касался всех учебно-образовательных учреждений страны, всех уровней, начиная со старших групп детского сада. Были детально прописаны рекомендации по созданию новых и расширению существующих курсов иностранных языков, как городских, так и при госучреждениях, промпредприятиях, частных компаний, банках и т. д. В Италию на работу устремились сотни преподавателей из англоговорящих стран. Проект вошел в силу и стал успешно реализоваться. В настоящее время молодым итальянским бизнесменам, приезжающим к нам, все реже требуется на переговорах итало-русский переводчик. Они вполне обходятся более распространенным английским. Да и наши российские предприниматели, менеджеры даже среднего звена, вполне сносно, а иногда и очень хорошо, понимают английский и говорят на нем. Так что, потребность в нас, итальянских переводчиках, в России заметно снизилась в связи с выполнением нацпроекта в Италии. Вот так-то. Все взаимосвязано в нашем маленьком мире.