Текст книги "Краски. Логово дракона. Часть 3"

36

С того момента, как большой малыш вышел на работу, офисные чудеса прекратились. Закончились ли совсем или лишь утихли на время, Лиз мало волновало. Но факт, что ее работники смогут пожить спокойно хотя бы пару недель, ее сердечно радовал. И хоть ее компьютер сломался третий раз с январского погрома офиса, а у Грейс в руках закоротило мышь, едва не ударив ее током, самое страшное, что с ними случалось каждый день – это полный ненависти к сотрудникам взгляд Джима Палермо.

Толстяк чувствовал себя начальником отдела со всеми не всегда адекватными последствиями этого. Порой он вел себя так, словно беспрекословно владел подчиненными: командовал ими грубо и жестко, а часто и жестоко. Особенно ему не по душе были Винни Джекилл, предавший начальника отдела, проигравшего в бою с бывшим подельником, и Тэдди Макалистер, с которым Лиз стала тепло общаться после празднования Рождества в своем доме.

– Макалистер, у тебя работа закончилась? – Рявкал на него Джим, когда тот отвлекался на общение с девушкой. – Живо на место!

Тэдди лишь улыбался, говоря всем своим видом, что с начальником ничего не поделаешь, и возвращался за компьютер. И так доставалось многим, кто смел обратить на нее внимание, отчего помощница мистера Траста начала ощущать себя изгоем.

Но Дениэл своим приходом все расставил по местам. Они с Оли встретили водителя шквалом дел. Плотный график из встреч и забот корпорации не позволял ему засиживаться на диванчике с журналом, который он, случалось, держал вверх ногами, но свое незримое присутствие верзила раскинул по всему офису, рассыпав всеобщий вздох облегчения. Девушки расслабились, стали переговариваться и хихикать над шофером, а сегодня утром Тамара даже отважилась принести любимый кофе для Лиз, с надеждой, что стакан не перевернется какими-то неведомыми силами, и не зальет напитком важные документы.

– Берегись, Лиза! – Предостерегла ее рыжая куколка, игнорируя испепеляющий взгляд черных глаз Джима. – Поставь кофе на пол, от беды подальше.

– Там провода, – усмехнулась помощница директора. – Лучше уж на стол.

Причем, Палермо при этом даже с места не вставал! Как ему удавалось творить беспорядок в офисе и держать в страхе весь первый этаж, не знал даже Оли. Но вот защитник снова поджал главного менеджера, пусть не физически, как это сделал Райан, но морально, и Джиму этого вполне хватило. Теперь он лишь шипел на сотрудников, раздавая указания из своего логова, словно раненный змей, но вредить и грубить перестал.

К слову о Райане. Безупречный исполнитель и новоявленный отец крепкого мальчика, родившегося в конце февраля, оказался неплохим новатором. Он очень быстро освоился в самостоятельном ведении проектов и уже через пару недель сам попросил расширения обязанностей. Сегодня Райан полностью вел уже шестерых иностранных клиентов – от согласования номенклатуры до поставки продукции, а недавно и вовсе стал ездить по встречам один, оставляя Грейс на делах в офисе.

Ее третий подопечный, Селеста Родригес, и вовсе стала знаменитостью в корпорации. О способностях девушки по наведению порядка в документах стали ходить легенды, и ее прибрал к рукам юридический отдел. Не насовсем, конечно же, Лиз бы ни за что не рассталась с такой ценной работницей, но на время, чтобы помочь им с разросшейся документацией. Ну и, как потом догадалась начальница бумажной волшебницы, чтобы быть ближе к Дастину Лонгу, с которым они стали очень тесно общаться после рождественских праздников.

Против личных отношений Лиз ничего не имела. Более того, вспоминая Ника время от времени, она знала, что влюбленность может не только рассеять внимание, но и дать неимоверный запал энергии на дела. Это и произошло с их новоявленной парочкой, вторую часть которой не мог нахвалиться мистер Джексон, требуя для парня повышения.

Теперь, когда мускулистый охранник всеобщего спокойствия снова оказался в строю, весь офис выдохнул. Казалось, даже погода наладилась с его выходом на работу. За окном начало пробиваться солнце, скрытое всю прошлую неделю свинцовыми тучами, а шквальный ветер, терзавший за окном флаги и ветви деревьев, стих и стал паинькой.

Похоже, в город входила весна. Она будила спящих, убаюкивала уставших, наполняла красками отчаявшихся и обещала лучшей жизни страждущим, словно говоря, что теперь все наладится.

– Меня обещали отпустить домой в выходные – восемнадцать недель, все показатели стабильны, – сообщила Лиз еще одна пташка, уставшая от забот и проблем. – Приедешь навестить свою старушку?

– Гвен, не прибедняйся, ты не старушка! – Рассмеялась девушка и согласилась на субботний визит.

Ее тренер по кикбоксингу, всегда отличавшаяся сухим поджарым телом, теперь слегка обросла мягкой тканью, свойственной женщине, и совсем недавно начала округляться в интересном месте. Однако вынашивать первенца ей было страшновато, а у Лиз совсем не было опыта в поддержке беременных подруг, но, тем не менее, разговор клеился. Девушки часто встречались в клинике, куда наведывалась малышка с гостинцами, которые Гвен неизменно было «нельзя».

– Они тебя тут голодом морят что ли? – Возмущалась Лиз. – Я ведь не выпивку несу, а фрукты!

– Строгий режим, – фыркала подруга. – Скоро выпустят, когда плацента окрепнет, и вот тогда – держитесь!

Конечно, Лиз понимала, что женщина шутит, во все тяжкие в питании она не пойдет, как позволяла себе до беременности, но вот в апельсинах она не видела ничего зазорного. Впрочем, она и не доктор. Искренняя радость за их разрастающуюся семью превышала желание накормить мисс Рамирес, поэтому Лиз заткнулась и доверила смуглую красотку специалистам.

На свободное воскресенье девушка попыталась назначить встречу второй своей подруге, но та отказалась, сославшись на дела.

– У Алексы защита дипломного проекта через неделю, мы готовимся, – важно сообщила она.

Лиз, конечно, удивилась, что Мелани занимается подобным со своей дочерью, ведь это работа студента, а не их родителей. Но потом сочла должным промолчать, потому что о своем ребенке подруга ничего не рассказывала, мало ли какие у той были способности, может, она и правда нуждалась в маминой опеке? А при воспоминаниях о возрасте девушки, которой по словам матери было около шестнадцати лет, Лиз и вовсе запуталась.

А между делом заметила, что они с Алексой могли бы стать подругами, если бы Мелани их познакомила. Но родительница держала свою дочь втайне, собственно, как и Оли. Никогда Лиз не слышала от них рассказов о девочке, что странно. И в связи с этим крайне любопытно.

37

После того, как мама застала ее за рисованием того, отчего в ужасе могла потерять дар речи, девушка предусмотрительно стала класть рядом с работой начатый рисунок нейтральных тематик, чтобы прикрыть неугодное в случае вторжения. Впрочем, в монохромных полуобнаженных телах нет ничего зазорного, ведь подобное можно увидеть в любом музее мира, но, судя по общению хозяйки поместья со своим ребенком, та отказывалась верить, что малыш уже вырос. Наотрез. И ничего, что Алекса смело могла идти в мир в одежде своей родительницы, она все равно оставалась маленькой девочкой в ее глазах, за которую нужно все решать.

Чем мама и занялась, едва добралась до вопросов о личном времени дочери. Она пыталась заполнить все ее пространство так, чтобы в нем не осталось места разным «глупостям». Девушка, конечно же, это чувствовала, но не сильно сопротивлялась, безропотно помогая ей в самых разных вопросах, но право на выходные оставляла за собой. Как и на вечера будней, которые неизменно проводила в компании своего единственного друга. Алекса помнила, что ей сказал отец: слушать, принимать, соглашаться и делать по-своему. Потому что это ее жизнь. Поэтому она спокойно готовилась к защите дипломной работы, давая родительнице ложную уверенность в том, что та контролирует ситуацию.

Истинный свой проект она так и не смогла дать матери на прочтение, не ощутив ни разу нужного времени и нужного места для этого. Мама утонула в суете и планировании, закидывая дочь вопросами и заданиями, либо была занята в своем кабинете красками, эскизами и телефонными спорами. Судя по ее разговорам, в здании из серо-синего стекла намечалась реорганизация пространства: глобальное слияние «Благотворительного Фонда» и «Ювелирного Дома», подразумевающее единую приемную с общей секретарской стойкой. Поэтому начальнице крупных фирм частенько было не до дочери, что Алексе оказалось весьма на руку, но проект при этом так и остался маленьким секретом студентки, к сожалению или счастью.

Между делом Алекса пыталась наладить отношения родителей и начала она с того, что рассказала отцу за утренним какао о драконах. По удивленно поднятым бровям, она поняла, что тот был не в курсе занятий жены. А эти занятия явно стоили его внимания! Такого полета фантазии она не ожидала от своей правильной во всех отношениях матери.

– Я обязательно поинтересуюсь у нее, спасибо, – кивнул папа и засобирался.

Там, на выходе из поместья за рулем черной «БМВ» сидел ее друг, готовый начать очередной рабочий день. Завидев Алексу, он сдвинул тонированное окно вниз и улыбнулся ей той самой полуулыбкой, которая говорит вовсе не о приветствии, а о чем-то гораздо большем, личном и глубоком. О бежевой водолазке, например.

Смущенно улыбнувшись, приятельница махнула ему рукой и скрылась в зеркальных дверях под бой собственного сердца. Вечером, судя по расписанию отца, они собирались вернуться пораньше, поэтому пара могла встретиться в гараже или запланировать прогулку по городу. Удивительно, как меняется мир, когда есть мобильная связь с важными людьми!

Маме, конечно же, это все не нравилось. Она сердилась буквально на все, что могло коснуться Дениэла прямо или косвенно, сгорая от лютой ненависти к хорошему человеку. Даже выбор гардероба дочери она негласно повесила на ни в чем неповинного мужчину, вот уж полная бессмыслица.

По каким-то неведомым причинам мама не брала в расчет то, что вкусы девушки могли изначально отличаться от ее предпочтений, без всяких там «дурных» влияний. Просто серо-черные одежды. Много одежд. Но родительница недовольно передергивала плечами всякий раз, как заходил вопрос о нарядах, хоть теперь в гардеробе дочери и поселились яркие пятна из французских подарочных обновок.

Из Парижа мама привезла Алексе, помимо кипы повседневных нарядов, восхитительное платье того самого «ржавого» цвета, который стал объектом их глупой игры. Воздушная шифоновая юбка ниже колена мягко облегала стан, а корсетный верх, украшенный цветами из страз, поднимал округлившиеся груди девушки еще на пару дюймов над землей. Платье было очень торжественным: камни переливались в свете многочисленных лампочек, ослепляя и привлекая внимание. И очень соблазнительным, несмотря на полупрозрачный материал в интересном месте. Алекса зачарованно и смущенно уставилась на себя в зеркало, залюбовавшись, насколько удачно сел наряд.

– Как ты угадала с размером? – Поинтересовалась она, когда шок улегся и уступил место кокетливой игре подолом у зеркала.

– Ты ведь моя дочь, Алекса! Я вижу тебя почти каждый день.

– Куда я в нем пойду? – Продолжала девушка, кружась в свете софитов.

– Куда захочешь, дорогая, – сообщила мать, радуясь обновке вместе с ней.

Лукаво окинув ответчицу взглядом, Алекса запомнила, что теперь она может идти «куда захочет». Только что мама официально дала ей разрешение. Что ж, это очень вовремя, потому что вслед за одной университетской авантюрой идет другая, не менее щекотливая. И теперь, когда на вручение диплома есть даже наряд, вопрос практически решен в ее пользу, Алекса не сомневалась.

А пока ничего не подозревающая родительница повела ее в столовую на обед. Ведь, если не следить за питанием дочери, она ест редко и «непонятно что», а это совсем не правильно. Девушка лишь усмехнулась такой постановке вопроса и позволила увлечь себя на кухню, предварительно спрятав рисунки в кладовку.

Пока грибная запеканка грелась в духовом шкафу, Алекса наблюдала за матерью, как та накрывала на стол. Тарелки стояли ровно на одной оси сечения, справа закругленный столовый нож и стакан под сок или воду, слева вилка. Два кувшина с напитками возвысились четко напротив, глядя друг на друга носиками, а между ними устроилась салфетница с идеально уложенным веером из мягких треугольных бумажек. Хозяйка поместья всегда отличалась щепетильностью, но сейчас дочь заметила за ней излишнее рвение к этому. Мама старалась, словно на показ, следила, чтобы все было идеально. Пока она не видела, девушка сдвинула легонько одну их вилок, но, едва родительница дошла до стола, предмет тут же вернулся назад. Алекса лишь усмехнулась.

– Мам, это ведь миссис Льюис готовит нашу еду, верно?

По замершему пространству в кухне она поняла, что ударила вопросом в лоб. Алекса повернулась к матери и наткнулась на бледное испуганное лицо.

– Давно она у нас работает? – Продолжала она, когда угадала без слов ответ на первый вопрос. – Сколько я помню себя, мы едим эту пищу.

– Тебе не вкусно? – Проблеяла женщина слабо.

– Вкусно! – Рассмеялась девушка. – Просто раньше я думала, что это готовишь ты.

– Дороти с нами давно, – отважилась мать на разговор. – Нам понадобилась кухарка, когда мы только переехали в поместье. Было столько дел, что я не справлялась с домашними заботами.

– А раньше мы жили не в поместье? – Удивилась Алекса.

– Мы переехали, когда тебе было восемь лет, – обреченно вздохнула родительница, словно выдавая страшную тайну. – Здесь еще не закончилось строительство, велись работы, но жилые комнаты уже были готовы.

С каждым ее словом любопытная дочь хмурилась все больше, удивляясь нестыковкам своего мира с правдой.

– Странно, я совсем не помню этого, – произнесла она. – Расскажи о моем детстве? Какая я была?

– Почти такая же, как сейчас, только поменьше, – растянулась в блаженной улыбке мать, и Алекса удивилась, насколько теплые эмоции вызывают воспоминания о ее детстве. – Забавная, немного скованная, но улыбчивая. И любила рисовать.

– Как и сейчас, – повторила Алекса и замолчала в раздумьях.

Она очень постаралась прорваться сквозь стену своего разума к воспоминаниям детства, но ничего не вышло. Только разболелась голова в лобной части. Тяжелая тягучая боль, будто залитая жидким металлом, расползлась горячими щупальцами по черепу и сдавила его. Алекса плавно, словно под водой, притянула ладонь ко лбу, потирая его, но это не помогло, боль лишь нарастала.

«Да, к черту это детство, что ты себя мучаешь?! Я бы свое тоже не прочь забыть!» – Раздался в голове знакомый бас.

Она резко включилась, словно проснулась, и перевела испуганный взгляд на мать. Та одарила ее таким же, полным ужаса, взором, но довольно быстро взяла себя в руки и улыбнулась девушке. Боль ушла.

– Еще сока? – Пропела мама тем самым искусственным голоском, которым прикрывала свои эмоции всю ее жизнь, но Алекса, шокированная и потерянная, лишь отрицательно покачала головой.

38

Апрель принес городу пучки яркого солнца. Оно припекало к серому рабочему пиджаку и слепило так, что Дениэл всерьез задумался о темных очках, не предусмотренных дресс-кодом фирмы. Прищурившись, он глянул еще раз на ослепительный диск и вошел в здание корпорации.

Отсиживаться в машине он перестал. Как раз тогда, когда он понял истоки своей неприязни к Лиз, и прекратилось то самое отношение к медузе, вытряхивающее разум из водителя. Он вдруг увидел маленькую беззащитную девушку, тщетно пытающуюся выглядеть сильной и храброй, а на самом деле отчаянно нуждающуюся в помощи. В точности, как Виктория.

Лиз его пока не донимала. То ли сообщение о девушке охладило в ней пыл, то ли работы у выдры прибавилось, но та снисходила лишь до едких приветствий и пылких прощаний, а в течение дня сидела тихонько на кресле с карандашом в руке. Похоже, бесконечный поток блистательных шуток в этой особе иссяк, наконец.

Дениэл помнил о просьбе шефа приглядывать за толстым менеджером, но тот тоже притих и даже взора лишний раз от бумаг не отрывал. Как и до его отпуска. Однако водитель точно знал, что мистер Траст не стал бы обременять его такой тонкой просьбой попусту, поэтому приглядывал. Вот его кудрявая темноволосая голова едва заметно приподнялась над столом, и Палермо бегло окинул взглядом офис, но, наткнувшись на внимательные зеленые глаза под тяжелыми бровями, резко ушел назад в документы. Похоже, шеф прав, тут дело нечисто.

Первая послеотпускная неделя окатила шофера невероятным количеством работы. Он едва успевал вечерами в тренажерный зал, абонемент в который восстановил, с удовольствием вернувшись к силовой нагрузке. И просветов, казалось, не будет, но вдруг внезапно количество поездок резко уменьшилось, а бо́льшая часть встреч перенеслась в прозрачный кабинет.

– У Грейс взломали базу данных, – выдохнул мистер Траст в исступлении. – Грег сказал, что проникновение изнутри, из домашней сети. А значит, быть нам пока в офисе.

На том и порешили. Дениэл помнил Грегори Томпсона, начальника АйТи отдела с шестого этажа, тот врать не умел. Надежный и уверенный в себе он даже не пытался играть или лукавить, поэтому и пользовался в корпорации стопроцентным доверием.

Водитель не имел ничего против засесть в офисе в компании сотрудников. Он с легкостью помогал с силовыми вопросами или принимал участие в подготовках разных проектов, послушно встав у копировального аппарата, пока Селесты не было на месте.

В послаблении графика был один большой плюс. Он теперь мог видеться с Алексой не только в выходные, но и в будни. Друзья списывались заранее и встречались в пыльном бетонном гараже, где под ярким светом ламп если не разбирали на части исправную технику, то сидели за маленьким круглым столиком допоздна, общаясь.

Глядя на нее, он понимал, что обнаглел вконец. Но напрямую никто из ее родителей с ним не разговаривал и не запрещал вольности, поэтому он продолжал наблюдать за мягкими губками девушки, пока та что-то рассказывала о своих делах. Нет, нет, он ее слушал! Но смотрел он более внимательно, поэтому и казусов в общении было гораздо больше, чем до отпуска. И эти казусы волновали их обоих в одинаковой степени.

Дни шли, у девушки приближалась защита проекта. Все поместье жило этой новостью, кроме нее самой.

– Подумаешь, развели какую-то беготню! Тоже мне событие! Получасовая речь в костюме под камерой – и готово, – возмутилась Алекса, но тут вдруг прикрыла рот рукой, вспомнив одну вещь: – Костюм!

– Что костюм? – Отвлекся он от ее губ, спрятавшихся вдруг за кистью.

– У меня нет костюма на защиту в понедельник! Я так увлеклась сменой имиджа, что совсем забыла о строгой классике.

– Поехали завтра в торговый центр за покупками, все равно планов на выходные не было, – предложил Дениэл.

– Правда? – Обрадовалась подруга. – Тебе не сложно?

– Что тут сложного? – Удивился молодой человек.

– Тогда нужно выехать пораньше, чтобы не столкнуться с мамой.

– Все так плохо?

Алекса скривила лицо в полувиноватой гримасе и развела руками, на что получила в ответ лишь сочувствующий взгляд собеседника.

Костюм для юной выпускницы они нашли довольно быстро, но одним им, конечно же, выбор не обошелся. Глупо было сбежать из дома по делу и не устроить себе небольшой совместный шоппинг, так приятно напоминавший об отпускной неделе.

К середине дня они счастливые и изрядно уставшие шли к лифту с множеством пакетов, готовые покинуть торговый центр. Дениэл снова завис на ее нежной коже, мерцавшей мелкими золотистыми блестками, поэтому не сразу понял смены декораций.

Алекса вдруг достаточно грубо схватила его за рукав куртки и втащила в примерочную ближайшего магазина, задернув шторку. Сопротивление бесполезно! Хотя он и не пытался, посчитав это флиртом или веселой игрой. В тесной примерочной комнате, укладывая пульс от резко сократившегося расстояния между ними, он встретился с испуганным взглядом девушки, говорившим, что сейчас не до шуток.

От его улыбки не осталось и следа.

– Человек из автомобиля с автострады, – на грани паники прошептала Алекса. – Он шел за нами.

Ее начало крупно трясти. Узкое пространство вынуждало пару быть очень близко друг к другу, практически соприкасаться телами и лицами. Если бы не нюанс, активировавший его защитные рефлексы, Дениэл бы счел это место очень романтичным для встреч с девушкой. Но нюанс был и буквально кричал в ухо об опасности.

– Я думал, им нужен был твой отец, – растерялся на секунду Дениэл, но тут знакомые ощущения посетили его тело.

Резкий взрыв адреналина поднялся горячей волной к груди, разом подстегивая все реакции организма, и направился в руки, сжавшиеся в стальные кулаки. Он интуитивно закрыл собой девушку от шторок кабинки, практически вжав в дальнюю стену, а сам приоткрыл пальцем ткань и выглянул в зал. По пространству передвигался совсем неприметный мужчина, крепкий, темноволосый, одетый в джинсы и серый свитер на молнии. Вероятно, строгие костюмы и наушники охранников остались в прошлом, потому что сильно бросались в глаза.

Но Дениэл не сомневался в наблюдательности своей спутницы, у нее была отличная память. Кроме того, он каким-то шестым чувством ощутил идущую от типа угрозу, хотя тот лишь поглядывал по сторонам, едва прикасаясь к вешалкам с одеждой.

– Очевидно, нет, – прошептала Алекса из-за его спины. – Папа всегда на виду, его искать особо не нужно. Но зачем им я?

Ответа у него не имелось. Зато созрела куча вопросов к ее родителю. А пока цель – выбраться из этой мышеловки. Дениэл еще раз выглянул в зал. Сзади него зашуршали пакеты с покупками, Алекса тоже решила поглядеть. Он снова уверенно задвинул хрупкое тельце назад себя и принялся рассказывать, что видит:

– Тип стоит на выходе из магазина и говорит по телефону. Ищет нас… Ушел…

Путь был свободен. Резко отдернув занавеску, Дениэл схватил спутницу за руку и быстрым шагом повел в сторону лифтов, озираясь и вглядываясь в каждое лицо. Он нажал на кнопку вызова и спрятал Алексу в объятия от лишних глаз.

Ожидание длилось мучительно долго. Красные цифры на маленьком табло, никуда не торопясь, плыли медленно: третий, четвертый…

– Вон он! – Пискнула девушка, выглядывая из-за надежных стен из торса друга.

Готовый к обороне Дениэл напряг мышцы рук, прикрывая собой спутницу, и уставился на противника взглядом, говорящим об опасности столкновения с горой мускулов. Тот лишь ухмыльнулся, лишенный всякого страха неизбежного боя, и ускорил шаг. Два решительно настроенных головореза ждали секунды столкновения, наполняясь из внутренних резервов силой и готовностью.

Когда между соперниками оставалось не более пары десятков ярдов, лифт открыл перед их носом двери, высыпав нескольких человек. Алекса судорожно втащила друга в пустую кабинку за грудки и нажала кнопку первого этажа. Створки послушно закрылись за беглецами, и снаружи в них пришелся легкий удар.

Ощущая мимолетную досаду от несостоявшейся битвы, Дениэл вывел спутницу из лифта, крепко ухватив за руку, готовый поймать ее в любой момент при необходимости. Она семенила за его крепким телом на негнущихся от страха ногах, едва успевая перебирать ими. Вероятно, слежки на неделе прогулок по городу ему не почудились, за ними действительно присматривали.

Резкими экономными движениями он погрузил близкую к истерике Алексу на заднее сиденье «Купера», который рывком вывел с места и направил к поместью на предельно допустимой скорости.

Только в гараже, когда девушка была в безопасности, он смог, наконец, осознать, что произошло. Он вздохнул с сожалением, что лифт приехал слишком рано, и обернулся к бледной, как полотно, подруге.

– Мы дома, – произнес он глухим басом, сам не понимая, радоваться этой новости или нет.