Текст книги "Краски. Путь домой. Часть 5"

79

Радостное воскресное солнце то и дело мелькало в просветах густой листвы, одаряя прогуливающихся легкими озорными зайцами. Те прыгали по блестящему от ночного полива газону, заглядывали в озерца и ручьи, щекотали нос и снова запрыгивали на гладкие лакированные листья кустов и деревьев. Дениэл ступал пыльными спортивными ботинками по мягкой подстилке парка, радуясь неформальной одежде, которой, помимо домашних штанов, не надевал уже целую вечность. Джинсы, футболка и его любимая серая куртка с контрастной отстрочкой покрывали тело, уставшее за недели работы от костюмов и галстуков. Он брел вперед, сожалея лишь о том, что спутником рядом с ним была не Алекса, уехавшая на очередную планерку в Университет, а его кудрявый друг.

Стив позвонил ему утром, радостный и лучистый, и просто потребовал аудиенции, и мужчина согласился побродить по зеленому участку города, раз уж и этот день потерян для совместного провождения с любимой девушкой.

Сперва Дениэл даже не узнал своего одноклассника. Тот подстригся, не коротко, конечно, но уже хотя бы перестал напоминать ходячий куст акации, и побрил лицо, оставив легкую щетину, как когда-то носил он сам. Да и в целом Стивен выглядел весьма довольно, холено и ухоженно, словно любимая тачка после полировки. Разительное отличие после вчерашнего убитого горем юнца!

– Что с тобой случилось? – Изумился Дениэл, разглядывая друга со всех сторон. – Светишься, будто разгадал цель бытия!

– Я сделал ей предложение, – заявил тот, растянувшись в широкой улыбке.

Свято веря, что ему послышалось, бородатый тип уставился на друга, выпучив глаза. Нет, это был явно не его давний знакомый, который еще три недели назад пытался отговорить его жениться на Алексе. Тот при заветных словах, связанных с надеванием кандалов на безымянный палец, кривился и шипел, будто черт от святой воды, но сейчас Роджерс сиял, ярче солнца, словно сделал что-то несомненно важное и нужное.

– Ты – что? – Изумился Дениэл, осознав серьезность его заявления. – Ты ведь только что освободился, забыл?

– Я ничего подобного ни к кому не испытывал, это не обсуждается, – тут же выстроил он рамки общения, и тон его стал твердым и уверенным, совсем не похожим на обычный. – Я просто поделился с тобой радостью.

– У тебя развлечение такое – каждый год жен менять? – Возмутился спутник, переживая за Индиру, если вдруг жених решит ввести подобное обращение с женщинами в систему.

– Ты когда-нибудь хотел ударить друга в челюсть? – Совершенно серьезно спросил Стив, остановившись. – Я ведь не посмотрю, что у тебя швы!

На его лице не было и тени улыбки, можно было не сомневаться, этот – врежет. Меньше суток прошло с тех пор, как Роджерс едва не получил по зубам от Дениэла за свою расхлябанность, а теперь вопрос встал о возврате воспитательного жеста. Не понимая, куда делся его неуверенный и изворотливый дружок, он предпринял еще одну попытку образумить влюбленного.

– Прости, Стив, но ты ее знаешь всего пару месяцев!

– Семь недель, – уточнил собеседник. – Не мыслю своей жизни без нее, Дэн. Ты даже представить себе не можешь, каково это. Когда ее нет, солнце словно тусклее. И мир черно-белый.

– Не могу? Серьезно? – Усмехнулся Дениэл, но тот словно не слышал.

– И кажется, что женитьба – это такая мелочь, которую ты ей можешь дать, ведь ты готов на гораздо большее! Но раз ей важно, то и тебе не сложно.

– Угу.

Каждое слово, сказанное Стивом, отзывалось в его сердце. Только сейчас он понял, что же так сильно зацепило его в заявлении одноклассника. Зависть. Парень выделил важное для себя, взял нервы в кулак и сделал то, что от него требовалось. Семь недель на то, на что Дениэл не может решиться уже год, бесконечно изыскивая «подходящий момент». Со всей трусостью Роджерс оказался гораздо шустрее, предприимчивей и смелей, чем сам Дениэл, вечно обвинявший Стива, что от его нерешительности и безответственности одни проблемы. Стало ужасно тошно, но это совсем не смутило идущего рядом друга, он так и продолжать вещать о том, что Дениэл пропустил через себя еще прошлым летом.

– Это не похоть, не желание обладать красоткой и не хвастовство от обладания ею, – трещал Стив, подливая масла в огонь. – Это бесконечное желание делать ее мир чище, ярче, безопасней. Взять за нее ответственность, понимаешь? Не использовать, а покрыть. Дать ей возможность быть собой в лучших условиях! Она просто чудо!

– Прекрасно понимаю, – буркнул бородач.

– И ничего больше не интересно, понимаешь? Ни мнение окружающих, ни запреты, ни чьи-то там разговоры о здравом смысле… Я сошел с ума, да?

Чистый ясный взгляд Стива был самым лучшим ответом, что тот находится в здравом уме и твердой памяти. Бесконечно поражаясь его гибкости, Дениэл понял, что зависть – не повод не поддержать его, но стимул поскорее решиться на свой шаг.

– Нет, Стив, ты вырос, – одобрил, наконец, его поступок большой трусливый человек. – И теперь ты знаешь, что я ощущаю к Алексе каждый день.

Совершенно неожиданно Роджерс вцепился в его тело крепкими мужскими объятиями, радостный и улыбчивый. И Дениэл отметил, что не такой уж он маленький и невзрачный, этот Стивен. Похоже, до кудрявого бесенка докатилась эволюция, и он стал, наконец, мужчиной.

– А как же гороховые шарики и дымовые палки? – Решил он поддеть приятеля.

– Я заберу ее в свои хоромы, – самодовольно доложил жених. – По их традициям жена после церемонии не общается со своими родными.

– Как удобно! – Рассмеялся Дениэл. – Когда свадьба?

– Через две недели. Все ее бесчисленные родственники должны собраться здесь.

– А твои?

– А у меня нет родственников, – пожал плечами Стив. – К тому же, я не хочу никого видеть там, кроме вас с Алексой.

Мужчины замолкли. Лишь шорох ботинок о гравий да отдаленные от тропинки голоса других прогуливающихся нарушали идиллию парковой жизни. В кустах трещали птицы, радостные солнечному дню, и ветер шумел листвой. Жизнь улыбалась ему множественными красками, вот только Дениэл был хмур и невесел. Наконец, и Роджерс заметил, что с собеседником что-то не то. Он стал поглядывать на друга подозрительным взглядом, требующим ответа, и Дениэлу ничего не осталось, кроме как набраться мужества хотя бы на это и выдать причины своей апатии.

– Пока я ношу с собой это кольцо, ты уже женился, развелся, и снова женишься, – воскликнул он в сердцах.

– Сейчас я ничего не выбирал, – вполне серьезно заявил Стив, вместо ожидаемого смеха и подколов. – Нечто божественное свело нас, какая-то непонятная сила.

– Кришна? – Усмехнулся невесело Дениэл.

– Кришна, – кивнул одноклассник без тени сарказма.

Захотелось сорваться прямо сейчас из парка, бросить Роджерса наедине с каштанами и акациями, выкрасть Алексу из Университета и отвезти на «их пляж», где пара не была уже недопустимо долго. Но спонтанные решения всегда давались Дениэлу непросто, и он продолжил идти по парковой дорожке, погруженный в свои невеселые мысли.

Впереди его ждала очередная неделя сумасшедшего графика и безотрывной работы, но следующие выходные, чего бы ему это не стоило, он точно потратит на организацию предложения любимой. Он надеялся.

80

Новость о безумном поступке Стива долетела до нее еще в Университете, где Алекса уже целый час ждала опаздывающую Хиллари Ричардсон возле закрытой двери деканата. Индира позвонила подруге и буквально смыла ее волной счастья, в причину которого девушка сначала не поверила. Но потом разрешила себе удивленный возглас, а после и искреннюю радость за подругу. В самый разгар эмоций строгая работница Университета соизволила явиться и выразить свое неудовольствие, что гостья болтает с подругой по телефону, когда у той так мало времени.

Абсолютно обескураженная Алекса, забыв положить трубку, уставилась на свою начальницу, с которой все лето проводила бесконечные планерки по воскресеньям.

– Знаете, что, мисс Ричардсон? – Вдруг выдала она. – Я Вас целый час жду здесь возле закрытой двери, а Вы вместо извинений преподносите претензии! Какое расточительство чужого времени!

Темноволосая старая дева в безупречно сидящем костюме скривила темную помаду на тощих губах.

– Мисс Траст, не забывайте, с кем Вы разговариваете! – Предостерегла она бунтарку, но Алекса даже бровью не повела, а лишь перешла в более жесткое наступление.

– Никакой высокий пост не дает Вам право распоряжаться чужими выходными! – Разошлась девушка. – Я провожу здесь очередной день в ожидании, словно самый неважный сотрудник, единственный, оставленный на сверхурочную работу без его согласия. Мы не успели даже начать работать вместе, а Вы уже относитесь ко мне пренебрежительно! Если так пойдет и дальше, я буду вынуждена покинуть Ваше заведение, предложив систему реорганизации любому конкурентному Университету, и, поверьте, не прогадаю.

– Вы не имеете права, комитет назначил Вас ответственной за внедрение программы! – Воскликнула мисс Ричардсон, но взгляд ее наполнился страхом.

Молодая работница вдруг безумно разозлилась на контролершу. Стало безмерно жаль потраченного на нее времени, сил и слов, ведь конфликт назревал еще в момент защиты дипломного проекта, тема которого особенно не понравилась старомодной учительнице. Алекса вспомнила целую кучу скептических вопросов, задаваемых ею четвертый выходной подряд, и верхняя губа напряглась в презрительном грозном жесте, оголив клыки. Она вдруг совершенно ясно почувствовала нежелание читать лекции в этом месте, согласившись на это лишь для того, чтобы доказать всем, что она справится! Как она позволила втянуть себя в эту идиотскую авантюру?

– Но он не купил меня, рабство отменили еще в тысяча восемьсот шестьдесят втором! – Взвилась девушка. – Я отказываюсь работать в выходные дни, имейте уважение ко мне и моей личной жизни! Если Вас это угнетает, я с удовольствием повторю свое требование в комитете. Там, полагаю, меня услышат.

– Как стыдно, мисс Траст, у такого уважаемого отца – такая грубая дочка, – потратила последний козырь декан учебного заведения, где Алексе с Дениэлом предстояло еще учиться.

– Всего доброго, мисс Ричардсон, – выдохнула девушка, стараясь не вцепиться собеседнице в глотку. – Я готова встретиться с Вами для конструктивного разговора в любой будний день до шести вечера. Мой телефон у Вас есть.

Развернувшись на каблуках мотобот, Алекса чеканным шагом покинула коридор северного крыла Университета. Она так распалилась в момент отстаивания своих границ, что не сразу вспомнила о телефонном разговоре с Индирой, трубку с которым продолжала держать в руках, пока та не заговорила:

– Воу, вот это поворот! Не жалеешь, что отбрила эту грымзу?

– Прости, что тебе пришлось это выслушать, – вздохнула подруга.

– Все прекрасно, это было очень эпично! – Ликовала индианка.

– Я устала, что у нас с Дениэлом суббота – единственный день в неделю, который мы можем провести вместе. Воскресенье создано не для того, чтобы проводить его в местах, где тебя не уважают.

Прижимая трубку к уху, Алекса брела к выходу из опостылевшего строения. Она вдруг поняла, что не желает больше работать под началом мисс Ричардсон, равно как под началом кого бы то ни было в этом Университете. И учиться в нем тоже. Похоже, она одним махом порвала все многолетние отношения с образовательным учреждением.

– Ты большая молодец! – Вещал аппарат счастливым голосом подруги. – Не пропадешь, даже если исход будет совсем плачевный. С твоими-то талантами!

Горе-преподавательница, едва достигшая совершеннолетия, лишь кивнула, ощущая двойственность чувств.

Наконец, она вырвалась из пыльных коридоров пустующего летом Университета и направилась к залитой солнцем парковке, стараясь не оборачиваться на злосчастный корпус, в котором произошли трагичные события давних лет. В конце концов, если ее освободят от необходимости посещать это здание, так напоминавшее Алексе о минутах пережитого ужаса, она не расстроится.

Счастливая и свободная, она решила позвонить Дениэлу. Гудок, второй, третий. Седьмой. Немного расстроенная, она повторила вызов, но результат был тем же, мужчина не отвечал на звонок.

Медленным шагом она приблизилась к «Ямахе» и опустилась задом на припаркованный транспорт. Тотальное одиночество заполнило каждую клетку ее тела, разума, бытия. Она похлопала по белому матовому бензобаку своего верного коня, ощущая связь лишь с ним: всадник и мотоцикл – одни во всей вселенной.

Легкая грусть разлилась по ее сердцу, остужая воинственный пыл, вызванный стычкой с деканом. Солнце скрылось за облаками, и мир утонул в сером мареве, повисшем седой взвесью пыли и пушинок в воздухе. Стало душно и тесно в своем собственном мире, словно, исчезая из ее жизни, люди забирали изнутри и место, освобожденное для них. А сама по себе Алекса оказалась ничтожно маленькой и невзрачной, лишенная допингов из близких людей.

Вдруг ей это все ужасно надоело. Девушка встрепенулась и раздвинула рамки восприятия, в которые сама себя и загнала. Она расправила плечи и глубоко вдохнула, радуясь своему бытию, каким бы оно ни было.

Внезапно в ее руках зазвонил мобильный. Прежде, чем снять трубку, она бросила быстрый взгляд на экран – Дениэл.

– Алло, – произнесла Алекса чистым звенящим голосом, освобожденным от бремени человеческих отношений.

– Ты звонила, – пробасил любимый.

– Я поссорилась с Хиллари Ричардсон, – доложила собеседница. – Похоже, теперь меня уволят из Университета.

– Дорогой, мы тут еще не закончили!.. – Вдруг раздался из трубки капризный женский голос.

Оба говорящих замолкли довольно надолго, обескураженные событием. Алекса вспомнила, что Дениэл обещал поехать на встречу со Стивом, пока она будет в Университете, но, видимо, это был лишь предлог.

– Кто это? – Гневно спросила она, первой очнувшись от око́в молчания.

– Я заехал в цех, тут инвентаризация, – отозвался Дениэл сдержанно. – Перезвоню тебе, как освобожусь.

– Кто это? – Повторила вопрос Алекса, ощущая себя обманутой до глубины души.

– Я наберу, – бросил мужчина, и трубка смолкла.

Девушка едва не расшибла телефон об теплый асфальт университетской парковки, но вовремя остановилась, поняв, что разгром ничего не изменит. Что-то она упустила, о чем-то не подумала. Но что? Руки дрожали от тремора, пока она убирала смартфон в карман куртки и облачалась в остатки экипировки. Ярость пыталась вырваться из ее горла диким ревом раненного зверя, но Алекса держалась изо всех сил, не желая кормить своими эмоциями чертово место.

Она кинула прощальный взгляд на корпус, где в прошлой жизни некогда любящий человек спас ее тщедушную суть от посягательств головорезов, и рев мотора спортбайка отразился тысячей осколков эхо от панельных стен здания. Заднее колесо «Ямахи» сорвалось на пыли, подняв густое сизое облако, и транспорт умчался на предельном ускорении подальше от этого мира. В никуда, лишь бы больше не чувствовать боли разочарования в близких людях.

81

– Что ты себе позволяешь? – Громогласно рыкнул он, едва связь с любимой девушкой прервалась.

Белесая помощница уставилась на него непонимающе. Дениэл полыхал от гнева.

– Я твой начальник, Лорейн! – Прорычал он, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разбить ничего нужного в цеховой мастерской. – Что ты несешь, когда я разговариваю по телефону? Ты знаешь, кто был на том конце провода? Я у тебя спрашиваю, знаешь?

– Нет, – виновато потупила взор девушка.

– Тогда какого черта ты влезаешь в разговор своими фамильярными репликами?! – Рявкнул он, и холодные розовые пятна стыда разлились по щекам нерадивой работницы; после пары вдохов из арсенала Марты Фишер он смог взять себя в руки и раздать указания на дальнейшие действия: – Заканчивай тут, иначе не видать тебе выходных в начале недели! Отчет пришлешь на почту, цех закроешь.

– Слушаюсь, сэр, – согласилась Лорейн тихим голосом.

Тяжелый вздох вырвался их его вскрытой когда-то груди, и Дениэл замолк. Девушка присела на ближайшую коробку с расходными материалами и уставилась на свой белоснежный маникюр, поникшая и обремененная чувством вины. Она хлюпнула носом, и этот невинный звук расслоился на сотни всхлипов от высоких потолков здания.

– И без фокусов теперь, хорошо? – Предостерег он работницу от последующих выпадов уже более спокойным голосом. – Я очень ценю тебя как сотрудника, но теперь мне предстоит улаживать отношения со своей невестой, если тебе это интересно.

– Прости, Дениэл, – пробубнила секретарша.

Стоило сказать что-то еще в поддержку сотрудницы, но шефа уже беспокоила следующая задача, которая не решится одним лишь повышением тона, как в этом случае. Он наградил Лорейн продолжительным укоризненным взглядом и вышел вон на солнечную улицу под бой собственного сердца.

Ощущение, что все сломалось, посетили его разум, хоть с его стороны ничего недозволительного и не случилось. Роджерс сбежал по свадебным делам, а Дениэл поехал проведать Лорейн, попросившую пару внеурочных выходных в начале недели для решения личных вопросов, за что поручилась расплатиться своим кровным уикендом. Но что-то изнутри подсказывало ему, что эта маленькая недомолвка стала последней каплей терпения Алексы, сорвав лавину недоговорок, нависавших в последние дни над парой.

Ее телефон оказался выключен. Предсказуемо.

Обдумывая тысячу и одну мысль, Дениэл принялся кружить по городу, стараясь утихомирить свои чувства и мысли. Бесконечное множество похожих поворотов вели его по путям, где они однажды бывали вместе. Коламбус-авеню, Ломбард-Стрит, Пирс 39, музей Уолта Диснея, Бейкер Бич и Оушен Бич – десятки мест, которые он увидел впервые с Ней, мелькали в лобовом окне «Купера». Он вдруг понял, кто есть Алекса. Его путеводная нить, связывающая с землей. Его муза, стимул, причина жить. Его самая главная душа здесь, самый важный шаг в жизни. Боже, как же все глупо вышло!

Он нашел ее на парковке парка. Алекса сидела на бетонном камне ограждения рядом со своим железным конем, небрежно закинув мотобот на подножку транспорта. Странно, как Дениэл вообще решился заехать сюда.

Мужчина вышел из «Купера» и огляделся. Никаких следов майского происшествия: поставили часть нового забора, заменили стекла в кафе, пару деревьев спилили, а в остальном даже не скажешь, что был инцидент. Он подошел к девушке, уставившейся с парковки на далекий горизонт Тихого океана, и встал перед ее носом, перегородив вид.

Лениво, словно делая великое одолжение, она взглянула на него, но тут же, нахмурившись, отвела взор. Абсолютно чужие, они долго находились рядом в безмолвии, слушая шорох ветра в прибрежных волнах и вопли чаек. Вскоре их идиллию нарушили два автомобиля с воскресными туристами, высыпавшие на парковку десяток балагурящих посетителей, и Дениэл, желая уединиться вновь, произнес:

– Сядем в машину, пожалуйста.

Строгий напряженный взгляд некогда близкой девушки, а сейчас скрывшейся за непробиваемой стеной непонимания, оценил его от встрепанной макушки до спортивных ботинок, и вернулся к лицу. Ей было дико больно, но она приняла для себя решение. Только вот какое, Дениэл не знал.

– Тебе придется объясниться, – проговорила Алекса довольно грубо.

Ребятня бегала по парковке с мячиком, за которым гонялась небольшая псина. Кутерьма и живость заполнила их место серьезного разговора, что мешало собрать мысли в кучу. Дениэл протянул к ней ладонь, желая забрать любимую с собой, но та отшатнулась, словно он был теперь опасен для нее.

– Я сделаю это, только умоляю, сядь в машину, – проговорил он с болью в голосе.

– Почему ты не со Стивом? – Спросила она, не шелохнувшись, но наткнулась лишь на взгляд, наполненный сожалением, и горько усмехнулась. – Это была Лорейн, да? И как она тебе?

– Алекса, пожалуйста… – Прорычал он тихонько, косясь на окруживших их людей, радостных и беззаботных. – Я прошу тебя, идем.

Она наградила его долгим уничижительным взглядом и, гневно выдохнув, пошла резкой поступью к «Куперу». Дениэл вздохнул и поплелся за ней, потирая бороду. Предстоял изматывающий разговор обо всем, что пришлось замалчивать последние несколько недель. Он забрался на место водителя и повернулся всем корпусом к своей амазонке, не терпящей слабости и не приемлющей силу.

– Стив сбежал к Индире час назад, и я поехал в цех, – начал он, оценивая ее реакции на каждое свое слово, в конце концов, ему нечего было скрывать. – Да, это была Лорейн, мой личный помощник. Я догадываюсь, откуда ты о ней услышала, и не планирую тонуть в чувстве вины из-за того, что люди выдумывают небылицы относительно нас.

Судя по мелькнувшему на ее лице укору, он попал в точку. Информация собралась из каких-то немыслимых индийских источников и была явно не в его пользу.

– Твоя одежда пахла ее духами, – презрительно бросила Алекса. – Она тебя трогала?

Дениэл молчал. Лгать было бессмысленно, но невинное поддержание блондинки за локоть не считалось в его мире изменой.

– Что бы ты почувствовал, узнав, что Стив меня трогал так плотно, что моя одежда пропахла его духами? – Продолжила она натиск, и Дениэл сжал кулаки от ее слов.

– Я бы убил Роджерса, – рыкнул он.

– Именно! Вот именно! – Возопила она возмущенно, всплеснув руками. – С каких пор ты стал для нее «дорогим»? Почему она так тебя называет?!

– Видимо, по той же причине, что и Лиз донимала меня долгие годы, – подметил Дениэл. – В чем-то я провинился перед миром, и теперь мне приходится терпеть выпады полоумных девиц в свой адрес, а ты принимаешь все за чистую монету, в который раз.

Плечи Алексы опали, и на душе стало тепло и ровно, ведь он не сделал ничего зазорного, а она все неверно поняла. Опять. Это оказалась всего лишь ни на чем не основанная ревность. Дениэл попробовал улыбнуться, но это не помогло. Впрочем, нет, лицо Алексы изменилось, но не в ту сторону, в которую он ожидал. Ярость перешла в обиду, а в уголках бархатных карих глаз мелькнули бриллианты слез, и девушка отвела взор на некогда разрушенную взрывом часть парка.

– Разве у меня был выбор? – Раздался ее сдавленный голос.

Она снова потерялась в себе, его милая любимая Алекса. Странная и безмерно родная, такая теплая и близкая, она требовала к себе особого отношения, полной концентрации, не принимала ошибок и не планировала искать оправданий. Что она говорила по телефону? Поссорилась со стервой из деканата? Вероятно, она очень расстроена. И вдруг, откуда не возьмись, пришли нужные слова в его голову, а рука сама потянулась к карману куртки.

– Алекса, послушай… – Начал Дениэл осторожно. – То, что случилось – ужасно неприятно. Мне жаль, что это так повлияло на наши отношения. Мне жаль, что тебе это все пришлось пережить.

Он говорил тихо и вкрадчиво, искренне не желая больше причинять ей боль.

– Ты сейчас о Лорейн или о взрыве? – Не поняла девушка, по щекам которой лились беззвучные слезы.

– Обо всем сразу, – кивнул ответчик. – Я очень благодарен тебе за все, что ты для меня сделала. Я бы без тебя не справился, это было чертовски сложно. Но… Я не могу больше быть в этой точке, нам пора двигаться дальше.

– Хватит, Дениэл! – Прервала его Алекса довольно резко, и ее лицо исказилось болью, а слезы полились с новой силой. – Я не хочу, чтобы ты продолжал так!

Мужчина отвлекся от своих мыслей и растерянно похлопал глазами.

– Как? – Удивленно спросил он.

– Как будто подводишь итог наших отношений! Будто прощаешься, – из последних сил выдала она и заплакала в голос. – Делай уже, что считаешь нужным, не хочу этих жалких речей и прелюдий!

Рассерженная и напуганная, она вытирала лицо ладонью, всхлипывая и дыша прерывисто. Дениэл с полминуты ошалело оценивал ситуацию, но потом все понял и рассмеялся. Руки сами потянулись к ней, чтобы сжать в объятиях, но строптивая девчонка повела плечами, сбрасывая ее ладони.

– Глупая, – усмехнулся он. – Какая же ты глупая, девушка с двумя высшими образованиями!

Тон его был почти что нежным, наполненным бесконечной любовью к этой удивительной инопланетянке. Дениэл вышел из машины, обошел «Купер» и открыл дверь с ее стороны. Алекса сжалась в комок, разбитая и незащищенная, не позволяющая больше заботиться о себе от перенесенной незаслуженной обиды. Опустившись рядом с ней на уровень глаз, мужчина взял ее ледяную ладонь в свои руки, все еще улыбаясь.

– Александра Траст, окажешь ли ты мне огромную честь, дав согласие стать моей женой?

Перепуганная и оглушенная Алекса уставилась на странного бородатого типа возле своих ног, словно видела впервые и не знала, чего еще можно от него ожидать, и Дениэл, глядя на нее, не удержался и снова рассмеялся. А потом достал из кармана старинную потрепанную коробочку.

– Ты ее уже, наверное, видела сотни раз, да?

Он открыл металлическую дужку, и взору Алексы предстало, наконец, ее содержимое: кольцо с изящной буквой «К», обвитой тигровыми лилиями и изумрудными листочками. Что-то похожее она уже видела, действительно, но она предположить не могла, что подобное будет и тут!

– Это фамильное кольцо моей матери, – доложил он. – Однажды тридцать шесть пар приехали в Миррормонт, чтобы поставить на ноги производство и освоить земли, бла-бла-бла. Ты и так знаешь эти легенды местных жителей, правда?

Девушка залилась краской и взяла кольцо, но слезы при этом не прекратились, словно теперь изыскали для себя другую причину. Осторожно она надела его на средний палец, и – о, чудо! – оно се́ло, как влитое.

– Боже, Дениэл! – Шепнула Алекса шокировано.

– Это «да»? – Не понял он.

– Конечно, «да»! – Выдавила из себя страдалица. – Конечно же, «да»!

Он протянул к ней руки, и девушка, заливаясь слезами облегчения, нырнула к нему в объятия, чуть не уронив на асфальт парковки.