Текст книги "Кайрос"

– Но зачем… – рассуждал про себя Тайрус, бормоча куда-то вниз. – Зачем кому-то было становиться на пути у Ордена и спасать человека… Если только…

– Это значит лишь одно, – прервала его рассуждения Тара. Этот кто-то был уверен в том, что ему по силам уничтожить их.

Тайрус склонил голову и устремил задумчивый взор куда-то вниз.

– А ещё…

Старик помрачнел, и слова, что он собирался произнести, так и застыли в его груди. Мгновение показалось слишком долгим, покуда Тара и Лунара возбуждённо ожидали что именно он собирается сказать. Наконец, седая борода блеснула каплями пота, когда губы вновь разомкнулись.

– Этот кто-то наверняка знал, что их можно убить. Иначе бы он никогда не вступил в бой.

– Следовательно… – ликующе продолжала на этот раз хранительница, которая была не в силах больше ждать, пока старик вновь заговорит. – Мы не можем бороться с тем, кто бессмертен. Как и было принято считать до этого. А как насчёт смертного врага?! Всё это время мы считали, что вступившие в ряды братства становятся бессмертными. Так нам говорили, так мы и думали. Это нам и доказывали во время побоищ. Чтобы жить вечно, они отбирают людские жизни. Чтобы быть самыми сильными, они берут лучших воинов, наших талантливых сыновей, чтобы укрепить своё знамя! Они заполняют вены наших братьев чёрной грязью, дабы затуманить их рассудок, поработить разум и присягнуть клятвой на веки вечные безропотно служить Азырену. Их обряды, творимые тёмными оккультистами, наделяют их превосходством. Они держат всех в страхе, никому не приходит и в голову дать отпор! Но каждый из нас ждёт часа, когда мы больше не позволим членам Ордена забирать наших детей! Не отдавать лучших воителей и магов! Не разорять земли, вспаханные и горячо обласканные нашими руками! – покуда Хранительница перечисляла, её сжатый кулак был сжат до упора. Вздувшиеся жилы на запястье и шее, казалось, вот-вот лопнут. – Да, мы трепещем перед бессмертием, но разве мы боимся смертных?

Откинувшись спиной на спинку, а затем придвинувшись к столу ещё ближе, чем раньше, Тара не могла найти себе места от захлестнувших эмоций. Рука сжала основание кинжала так сильно, что создалось впечатление будто он вот-вот расколется.

– В тот день они не получили её, – произнесла Тара, и её длинный тонкий палец указал на Лунару. – В другой день не получат кого-то ещё. А потом ещё! Силы их меж тем будут угасать… И тогда… – в её глазах сверкнул дьявольский огонёк. – Нам нужны в первую очередь всадники! Минимум легион лучников! Мы зайдём с левого…

Тайрус, беспокоившийся, что их могут услышать, попытался успокоить разъярённую брюнетку, готовую прямо сейчас перевернуть этот стол. Он сложил ладони у подбородка и жестами призвал её к тишине, не дав договорить.

– Даже если и так. Мы и сами смертны, Тара, – прервал он чересчур увлечённую хранительницу. – Потом, мы не знаем того, о ком говорит эта дева. Что, если всё это подстроенная ловушка? Её подослали, чтобы сбить с толку нас всех и спровоцировать на конфликт, – он повернулся к Лунаре и, извиняясь добавил: – Это чисто гипотетическое рассуждение. Нас оберегает соглашение. На нас не нападут, покуда мы выполняем все условия договора. Может быть, они решили избавиться от нас таким образом, чтобы спровоцировать на восстание, поверив в эту болтовню об их слабости, – указательный палец старика рисовал по столу. Невидимые линии сразу же исчезали после прикосновений. Тактические рисунки боевых действий рисовались в воображении камергера. Наполовину военный, он не спешил недооценивать врагов.

Все молчали. Тайрус продолжал:

– Допустим, что это правда. Как мы узнаем о способе убийства члена Ордена? Был ли это особый клинок или вид стали. Может, у них мёртвая точка на лбу, до которой просто нужно дотронуться?! Дева ничего толком не помнит, – хмыкнул старик, говоря о Лунаре, и пожал плечами. – Каждый месяц составляются списки людских ресурсов для продолжения жизни братства. Никто не знает, по какому принципу их отбирает Оракул. Но я знаю одно – покуда люди подпитывают членов братства, они не могут быть смертными. Я никогда в это не поверю.

– Дядя, ты сам только что предложил решение этой проблемы.

– Я ничего не предлагал, Тара, – вздохнул Тайрус, которому было одновременно и невероятно интересно, и в то же время совсем не по душе всё это обсуждать. – Я пытаюсь рассудить и оперирую исключительно той информацией, которой мы располагаем. У верховного Оракула есть Карта Судеб, на которой отмечены нити фатума и точки рождения. Хитросплетённые линии точно определяют нужных людей. И эта карта с именами хранится у самого Оракула.

– Я знаю, где его найти, – сощурилась Тара, приложив кубок к губам.

– Найти немудрено, – потёр бороду Тайрус, сложив руки на животе. – Найти не значит получить.

– Мудрость клинка заключается в его острие!

Рука хранительницы погладила рукоятку торчащего в столе ножика, как заботливая мать гладит спящего ребёнка.

– Оракул бессмертен, – отрезал старик и наморщил лоб. – Разве что… – он взглянул на Лунару. – Наша цель вовсе не Оракул. Карту Судеб выносят за день до мессы для оглашения списка вслух.

– Значит, наша цель – пробраться на эту вакханалию и заполучить карту, – подхватила Тара.

– Или просто записывать то, что будет озвучено, – неожиданные слова Лунары, о которой, кажется, уже позабыли за этим столом, произвели впечатление.

– Верно, – согласилась Тара, торопливо прибавив: – Самое сложное впереди. Отыскать всех этих людей раньше членов Ордена, что телесно невозможно. Они не будут подозревать, что люди могут куда-то деться и не станут спешить. Все задания выполняются в разные дни месяца, люди не исчезают все в один день. Существует определённая последовательность сбора этого урожая. Но все должны быть доставлены к концу месяца перед новой мессой.

– Как минимум мы будем знать, на кого нападут первым, где это произойдёт и что это будет за человек, – вздёрнула бровь Тара. – А это уже много.

– Зная города, где они находятся, имена и детали, мы сможем найти их через справочник. Всем им позвонить и придумать какой-нибудь предлог, чтобы собрать их в одном месте.

Лишь уголок губ чуть приподнялся наверх, когда эльфийка впервые улыбнулась Лунаре в ответ на это непонятное для неё заявление. По своей природе не терпящая трусость и слабаков, коей она и считала до сих пор иноземку, она осталась довольна предложением девушки.

– Угу, – только и ответил Тайрус, всё это время сидящий молча и слушающий диалог. – И что дальше? Азырен быстро хватится людей для обрядов. Где мы спрячем всех людей от Оракула? Новое местоположение быстро вычислят по звёздам. А они приведут их к нам. Где нам всем конец.

Говорить о спасении людей нравилось Лунаре уже больше. Может быть, в этом и есть вся её судьба? Оказаться здесь, чтобы разработать план по спасению тех, чьи жизнь отнимаются и будут отняты ради нужд Ордена. Что, если именно это и случилось с её отцом, которого до сих пор не нашли?

– Звёзды приведут сюда… – удивилась Лунара. – Насколько мне известно из курса колледжа, астрология – это наука о положении звёзд на небе. А не людей под этими звёздами. Если на этой карте и были какие-то данные, то со мной что-то пошло не так. Потому что звёзды так и не рассказали им о том, что на мне бижутерия Селены, – Лунара закатала рукава, демонстрируя руку и перстень. – Это то, что остановило их в ту ночь.

– Среди них были маги?

– Один из них точно был. Кажется, это был для него в первый раз. Он очень… Сомневался. Насчет второй, девушки. Не уверена. Убедившись в том, что они не могут одолеть меня… кхм… чарами, – было очень неловко произносить это слово, – они пустили в ход нож.

Взгляд Тайруса блуждал где-то между перстнем и плечом девушки, когда он тихо, бурча себе под нос, прикидывал:

– Оракул знает только имена и места… Но ничего об окружении, бижутерии, возможных защитниках жертвы… – он задумался, закатив глаза на потолок, и застыл. – Звёзды дают информацию о том, кого видят сами. А вот если кого-то укрыть от света звёзд… Возможно, так они не выдадут его координат.

– Астрология только про тех, кто находится под звёздами? – переспросила Лунара, не очень понимая, к чему клонит камергер.

– Звёзды сообщают нам о рождении, ибо сами являются свидетелями родов и зачатий. И днём, и ночью они наблюдают за нами и делятся наблюдениями со звездочётами, пифиями, прорицателями и астрологами, те в свою очередь складывают полученные знания в заветы. Они также наблюдают за нашими родителями, прародителями, на основании этого они могут с точностью до нуля предсказать наше с вами рождение, смерть. И жизнь того, кто будет жить после. Или вместо…

Последнее, догадалась Лунара, относилось к ней и людям. Мудрое выражение задумчивого лица окаменело. Наморщенный лоб и опущенные вниз уголки губ доказывали то, что в каждое произнесенное слово вложено слишком много знаний и смыслов.

– Всё же звёзды видят не всё и не всех. Взять те же народы подземелья, чьи перемещения и жизни скрыты в недрах почв, – Тайрус подмял щеку ладонью, поставив её локтем на стол. – Их быт остаётся загадкой даже для звёзд. Доподлинно никто не знает о том, как они живут, как долго и где пребывают.

– Значит, укроем людей под землёй, чтобы быть уверенными, что их не вычислит Оракул! – с нескрываемым волнением трактовала мысль Тайруса эльфийка, хищный прищур исказил шрам на её виске.

– Не уверены, а полагать и надеяться, – поправил её старик, стараясь опустить с небес на землю Тару. – Всё это лишь рассуждения старца, не более того.

– Это рассуждения мудреца и…

– Сына мудреца. Сие было очень давно, – мужчина прервал её на полуслове и посмотрел куда-то вдаль, предаваясь детским воспоминаниям. – Меня толком не обучили этой науке.

– Дядя, я склонна верить твоим догадкам, нежели кучке якобы великих просвещённых астрологов в серебряных рясах.

Оба обменялись понимающими взглядами. Потешенное самолюбие старика отразилось улыбкой на его морщинистом лице.

– Каждому члену братства, коего раздирает изнутри яд чёрной магии, кипящей в его венах, раз в год надобна человеческая жизнь. Свежая кровь освежает его чресла, разбавляет кровь и дарует временное облегчение. Такова плата за могущество и бессмертие, – нараспев рассуждал вслух Тайрус, игнорируя муху, присевшую на его лоб.

– Если он вовремя не получит новой крови? – очень тихо спросила Лунара, не до конца осознавая, хочет ли она услышать ответ. – Что произойдёт с ним?

– Он вскипит, как бурлящие воды чайника на котле, пока не испарится весь его дух, а за ним придёт агония тела, требующего новой жертвы. Магия Азырена настолько всемогуща и велика, но в то же время черна и ядовита, что цена за невиданное превосходство и вечную жизнь слишком высока. Член Ордена наделяется неслыханной силой ловкости и стойкости – будь то воин, интеллекта и духа – если это маг. Силой, превышающей в мириады крат любого из нас, – переведя дыхание, старик бросил проницательный взгляд за соседний столик, за коим раздавались пьяные веселящиеся голоса. Его пытливый и рассудительный тембр голоса сменился на более низкий и обходительный, раскрывая этого старца как настоящего стратега, умеющего не только уважать, но и на шаг опережать своего врага. – Даже на празднике жизни мы вынуждены держать в уме то, что всему придёт конец и любому торжеству, каким бы пышным и ярким оно ни казалось, придётся рано или поздно угаснуть, – он продолжил уже более тихо. – Сложно сказать, сколько времени потребуется, прежде чем силы Ордена начнут истощаться, если нам всё же удастся осуществить сей план и не быть пойманными. И опять же, это всё мысли по воде. Ещё рано заявлять, что члены Ордена смертны. Но такую возможность мы должны теперь иметь в виду.

– Лучше умереть, сражаясь за свободу, чем дожидаться, когда они явятся вновь, чтобы забрать лучших воинов в эту псарню! – брызжа слюной, выпалила эльфийка.

Они буравили друг друга взглядом. Тайрус выглядел очень строго.

– Я понимаю твоё желание, Тара, – произнёс старик медленно, расставляя паузы между словами, – мы натерпелись от Ордена. Веками мы сталкиваемся с ним и отдаём лучших из лучших в их ряды по первому требованию. Ибо ни у нас, ни у кого-либо ещё нет сил противостоять и отказывать в их прошении. Никому не под силу сражаться с бессмертными. Ты пережила сильнейшую боль утраты, потеряв самое дорогое, что есть у каждого. Свою семью, – старик горько вздохнул. – Боль, через которую тебе пришлось пройти, сильнее сжатых тисков сотни виселиц. Ты поклялась защищать каждого жителя Долины, а сама жаждешь войны. Разве так поступают настоящие Хранители?

Вместо утешения, монолог получился скорее укорительным, но это нисколько не задело брюнетку. Она гордо подняла кверху подбородок и заговорила, глядя перед собой. Когда она подняла глаза, тщательно замаскированная грусть, на миг отразившаяся в чёрной глади её быстро бегающих зрачков, взяла верх и проступила всей горечью наружу. Несмотря на то, что уже через мгновение её взгляд вновь приобрёл привычную отрешённость и лёд, эту метаморфозу нельзя было не заметить.

– Пути хранителей, желающих даровать свободу своему народу и их детям, не могут быть поруганы, истолкованы или оценены на чаше весов. Мы поступаем так, как велит нам наше сердце. А разум, тело и дух – лишь инструменты для воплощения нашей клятвы верности, что мы дали во время присяги защиты. Но, дядя! – она посмотрела на Тайруса, и впервые в её лице читалась растерянность. – Что будет с этим народом? Они сильны благодаря лучшим воинам и магам, которых они у нас же и забрали! А благодаря этим, – она указала на Лунару, – они ещё и не боятся смерти. Сколько мы будем кормить этих паразитов?! Пока они в один прекрасный день не явятся за всем войском королевства сразу?

– Не говори ерунды, им не нужны все. Забирают лучших не только у нас, Тара, но и из других земель тоже. Сейчас, насколько мне известно, они усиленно вербуют в свои ряды орков и морской народ. И, смею заметить, покуда всё остаётся как есть, мы хотя бы живы, – свёл брови Тайрус. – И Гринденберг существует, – добавил он ещё невозмутимо. – Авантюризм – вот как я называю всё то, о чём мы сегодня имели честь говорить. Доблестный. Но авантюризм. От города не останется и следа, а нас сотрут в порошок, который осядет на подошве ботинок братства. Если хоть что-то, хотя бы одна крупица выбьется из мешка этого заговора и что-то пойдёт не так. А на этом месте… – он постучал по столу, за которым они сидели, – будут проводиться богомерзкие мессы. Они возведут очередной лагерь на наших костях, когда мы признаем поражение.

– Ты же не признаёшь поражений, дядя, – подначила Тара, улыбнувшись.

– Живым не признаю, – согласился Тайрус, и прядь седых волос упала на морщинистый лоб. – А вот то, к чему ты клонишь, ведёт на верную гибель. Не только меня, а сотни тысяч других.

– Они подпитываются людьми. Если лишить паразита подпитки, то он не страшнее брехучей змеи, чью шкуру я ношу на своём ремне, – вырванный со скрежетом кинжал был снова в руке Тары и возвышался высоко над столом. Одухотворённая Хранительница с блеском в глазах неохотно вставила ножик назад в ножны на бедре.

– Bona Dea! – Тайрус прикрикнул чуть громче обычного, закатывая глаза. – Мы не можем допустить такой опрометчивости. То, что мы обсуждаем, – заговор против Ордена, а такие решения должны зреть годами, настаиваться и полироваться до блеска. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы этот разговор каким-то образом дошёл до их ушей. Если же урожай был дурным, то не следует ждать и хороших вин. Почву нужно подготовить сильнейшую. Лесному народу не сдюжить без поддержки. Никто не выступит против. Все эти разговорчики на базарах, в тавернах и в спальнях у себя дома – да, там все вольны и все львы. Но как только дойдёт до дела, здесь никто не выйдет вперёд, вот увидишь. Брешь в легенде о бессмертности Ордена Азырена, поведанная этим человеком, – это очень слабое доказательство, Тара. Начнутся разговоры, которые быстро дойдут до братства. Азырен в считанные секунды сравняет долины с землёй, иссушит наши реки и уничтожит грифонов.

– И всё же… – в голосе не дрогнула ни нота, когда степенно Тайрус продолжил. – Это дело государственной важности. И эта информация не должна пройти мимо Королевы. Я обо всём ей доложу.

Тара, поначалу не поверившая своим ушам, вдруг оживилась. Она поглядела на старика с видом, в котором выражалось «спасибо». Блеск в глазах мигом осветил её каменное лицо, кажется, она была готова расцеловать дядю.

– Завтра после священного Tiesa я решу, как поступить.

– Tiesa? – в этот раз Лунара решила переспросить, что означает это странное слово, которое она слышит так часто.

– Священный суд, – в один голос пояснили Т и Т.

– Один из членов Ордена перерезал сотни наших зверей и лесных созданий. Священные воды богини Медейны поймали мерзавца и обессилили его. Завтра он предстанет перед судом и будет сожжён.

– Так, значит, их можно сжечь? – Лунара начинала теряться в большом количестве новой информации, что поступала ежеминутно.

– Священный огонь Главного первородного грифона вершит правосудие. К нам ещё не попадался никто из Ордена, и мы не знаем, подействует ли он, – поджал губы старик, раздумывая. – Но поджарить его как следует нужно попытаться. Во всяком случае, приятного он получит мало, если и выживет.

– А как же остальные? Разве Орден не явится защищать его?

– Ничто не выше воли богов, – нараспев отвечал старик. – Он был пойман священными водами богини. Такова воля Медейны, а не наша. Азырен не будет ввязываться.

– А что, если огонь не убьёт его?

– Ну… – взвешивал что-то у себя на уме Тайрус. – Он будет заточён в темницу ждать своего смертного часа годами. Пока силы прошлой человеческой жизни, чьей он питался, полностью не освободят его дух. Тогда он станет смертен и любой из наших воинов разделается с ним в один счёт.

– В любом случае, даже если это не убьёт его, то поджарит ублюдка как следует, – брезгливо огрызнулась Тара, делая глоток эля.

– Лунара Новак, – неожиданное обращение по имени и фамилии заставило вздрогнуть. – Тебе пора отправляться ко сну. Завтра ты предстанешь перед Её Величеством, – Тайрус сложил ладони.

«Что? Я предстану перед Её Величеством завтра?» Сама по себе эта мысль наводила панику не меньше, чем сам Орден, который за ней охотится. В эту минуту Лунара не смогла бы ответить прямо, перед какой из этих встреч она волновалась бы больше.

К их столу подошёл юноша, он что-то шепнул на ухо Тайрусу. Тот сразу же встал на ноги.

– Bona Dea! Никогда не знаешь, что боги уготовили нам на день грядущий, – он быстро добавил и начал откланиваться. – У меня срочное поручение.

– Спокойной ночи.

Тара молча проводила взглядом старца, слегка кивнув ему в ответ, в то время как тот удалялся куда-то вглубь таверны по направлению к выходу. Затем она повернулась к Лунаре и тоже встала.

– За мной.

Второй раз повторять Лунаре не пришлось, она быстро направилась за брюнеткой. Они поднялись по лестнице, расположенной в центре таверны. Прошли вдоль длинного пыльного коридора и вошли в одну из дверей. Комната была небольшой, кровать, состоящая из настила отёсанных досок и кучи тряпок поверху, служащих одновременно и кроватью и одеялом, была насквозь пропитана запахом хвои и уже знакомого для Лунары эля. В паре футов возле настила стоял чугунный небольшой таз, наполненный водой, подле него лежал кусок посеревшей от большого количества стирок ткани.

– Помойся, – приказала Тара, заводя девушку в комнату. – На рассвете ты должна быть у часов на центральной площади. Ты найдёшь её в конце этой улицы.

Она хмыкнула и начала закрывать за собой дверь. Лунара поспешила задать вопрос, который крутился в её голове с самого начала их знакомства.

– Тара, – тихо произнесла она, неуверенно, словно не могла сказать точно, правильно ли произносит это имя. – Почему ты всё-таки вернулась за мной на поляне возле того дома?

Можно ли было так провоцировать эльфийку, она не знала. Вдруг она подумает и действительно решит, что убить человека не такая уж и плохая идея. По крайней мере, так она не подпитает собой кого-то из Ордена, а значит, уже принесёт больше пользы, чем просто будет дышать. После того, как вопрос был озвучен, подкрались сомнения насчёт того, действительно ли она так хочет знать ответ.

Ни на секунду не задумываясь, зеленоглазая хранительница произнесла, стоя в дверном проходе:

– Потому что ты безнадёжна и глупа. Только глупец или бездарный нищий мародёр может оказаться в одиночестве и без оружия в доме Эрин. Ты не маг, это видно сразу. Будь ты искусна в ментальных атаках, я бы не смогла застать тебя так легко врасплох. Впрочем, можно было попросту оставить тебя там. Эрин, с которой тебе посчастливилось разминуться, всё сделала бы за меня, а мне не пришлось бы марать руки. Если я просто намеревалась перерезать твою глотку, то она, уж поверь, никогда не славилась гуманностью по отношению к жертвам, коих она убивает долгие-долгие месяцы, – томное придыхание в голосе хранительницы вызвало щекотание где-то в районе груди Лунары. – Ты даже не представляешь, сколько раз в жизни тебе уже повезло, – она бросила строгий учительский взгляд. – Завтра на рассвете у башенных часов.

«Где?» Лунара так и не успела переспросить подробности маршрута, как дверь захлопнулась. Тревога не давала о себе позабыть, постоянно возвращалась, волнами захлёстывая тело. Справившись с волнением и еле волоча уставшие ноги, девушка подошла к тазу с водой. Пальцы аккуратно коснулись глади холодной воды. Не представляя, как можно тут мыться, она зачерпнула в ладони и умыла лицо. Страстное желание избавиться от грязи, которая въелась в кожу её головы, пропитала волосы и каждый сантиметр кожи от пяток до макушки, заставило Лунару окунуть в таз всю голову вместе с пыльными волосами. Медленно скинув с себя остатки одежды, она по очереди окунала то руки, то ноги, затем, взяв и смочив кусок ткани, лежащий на краю кровати, принялась омывать всё тело. Отбить запах пота и начисто отмыться таким образом вряд ли представлялось возможным. Но этот обряд омовения явно бодрил, придавая хоть какую-то да свежесть, открывал новое дыхание. Едва коснувшись жёсткого, колючего постельного белья (потому как куски ткани, накиданные поверху дощечек, были явно перестиранными сотни тысяч раз, отчего были жутко колкими и жесткими) Лунара ощутила восторг, расправляя плечи на кровати. Впервые за долгое время её неожиданно начавшегося приключения она могла перевести дух, ноги ужасно болели, не привыкшие так много ходить, желудок урчал и слегка побаливал, переваривая остатки еды. Наконец-то она смогла просто поесть и лечь. Ни о чём не думая. Совершенно. Морально и физически измождённая, она достигла той степени отрешённости, при которой голова напрочь отказывается о чём-то думать, стая навязчивых многоголосых мыслей распускает собрание и разбегается под звуки звенящей тишины. Единственное, что она ощущала, – это пустота. Полное безразличие к происходящему. Наверное, если бы прямо сейчас к ней вошла толпа палачей, она бы даже не повела и бровью, чтобы заставить себя хотя бы открыть глаза. Единственным желанием было поскорее заснуть. Уйти от этой реальности в какую-нибудь другую, спрятаться в мире грёз, где ничто не грозит, где можно просто гулять по улицам под руки с мамой, где жива вся её семья, не существует Азырена, нет никаких магов и грозных воинов… Однако сон пришёл не сразу. Какое-то время она просто смотрела в потолок и разглядывала трещины в прогнивших досках. Нет-нет снизу доносились редкие крики и весёлые всхлипы, смех играющих в кости солдат походил на зловещее предзнаменование. Точно сама судьба смеялась в лицо. Должно быть, тётушка Эйрена и Катрина уже хватились её. Пошли ли они в полицию заявлять о пропаже? И как некрасиво она поступила, не оставив ни единой записки. Хотя, что она могла написать? «Отправилась проверять карты, зарисованные сумасшедшим, авось что-то найду. Если что – не ищите меня. Вернусь не скоро. Ваша Лунара». Проваливаясь в пучину сновидений, последнее, о чём подумала девушка, был Тито. Пожалуй, единственное, что можно было назвать приятным из последних событий, – это полёт на грифоне.