Текст книги "Химеры среди нас"

Её плечи поникли.

– И что ты предлагаешь? Пуститься в бега? – спросила она уныло.

– Нет, – Давид тщательно прожевал фасоль. – Мы пойдём в музей.

– Почему бы и нет, – дёрнула плечом София. – А в Академическом театре Шекспира поставили, после музея можно туда.

Он был уверен, что она поняла, о каком музее шла речь. София оказалась довольно язвительной, как и он сам.

– Что ты рассчитываешь там найти? – мрачно уточнила она и сделала глоток американо.

– В Музее Мифологии и Древностей? Древности. И, пожалуй, мифологию.

Давид задумчиво уставился в окно, разглядывая толпу. Весна переодела жителей Аннебурга в яркие одежды, сделала людей будто более открытыми миру.

– Я думаю, нужно попытаться добыть видеозапись со встречи Тесея и его приятеля, – проговорил Давид. – Я хотел бы увидеть лицо этого Отца.

– Предположим, что мы его знаем, – кивнула София, – тогда сможем понять, кто нам угрожает. Но что, если нет? Ну будет это какой-то мужик, и что дальше?

– В любом случае надо действовать, и действовать быстро. У нас есть всего два дня до начала рабочей недели, чтобы определиться, можем ли мы вернуться в «Нейм», – пояснил Давид, а затем весомо добавил: – Сегодня и завтра – и всё. Понедельник. Мы должны будем решить.

София нервно сжала чашку своими длинными бледными пальцами с коротко остриженными ногтями.

– Зачем вообще они потащились в этот музей, интересно? – явно сдаваясь, произнесла она.

– Я видел множество плакатов, развешанных по городу: в ММД сейчас выставлена статуэтка человека-льва, которой по данным учёных около сорока тысяч лет.

София закатила тёмные глаза – хотя бы что-то в её внешности осталось прежним – и утомлённо спросила:

– Ну, поглазели они на древнюю статуэтку. Что дальше-то? Ещё по городу везде висят плакаты новой коллекции Лео Леопарди. Думаешь, потом они отправились за сумочкой с анималистичным принтом?

– Видно будет.

Они приехали в музей к самому открытию. Купили билеты и прошли в полупустые залы. Экспонатов было много, но вот посетителей, кроме них двоих, сперва не наблюдалось. Лишь позже, примерно через четверть часа, в залах начали попадаться и другие гости.

София бродила с откровенно скучающим лицом – лицом более привычным Давиду, она попыталась вернуть себе облик, в котором приходила на работу.

Наконец они оказались в зале со статуэткой.

– Вот она, – София кивнула на экспонат в стеклянной витрине, расположенный в самом центре зала.

Как будто Давид мог пройти мимо: фигурка человека с головой льва, приехавшая из немецкого музея, была подсвечена со всех сторон. Место вокруг было освобождено, чтобы целая толпа посетителей могла собраться рядом и разглядывать это чудо. На временных стенах, покрашенных в изумрудно-зелёный, была размещена крупная надпись «Человеколев из Холенштайна», а дальше – длинная подробная экспликация, рассказывающая, когда и где была сделана находка и как именно её трактовали учёные.

– Они считают, что эта штука может изображать шамана с львиной мордой на голове, – сообщила София, пока Давид разглядывал статуэтку. – Тут написано, что она была сделана из бивня мамонта. И это либо божество, либо ещё кто-то. Ла-ла-ла… – она бегло пробежалась по строкам. – Есть большой вопрос, мужчина это или женщина. Якобы если это мужчина, то почему тогда нет гривы у льва. То есть, судя по голове, – это львица. Но человеческое тело неопределённого пола.

Давид кивнул и принялся пристально разглядывать фигурку, спрятанную под стеклянным колпаком, обходя её.

– На руке засечки. Такие уже встречались учёным, – продолжала краткий пересказ София, бегая взглядом по строчкам на стене. – В других пещерах на территории нынешней Германии. Но что они означают, никто не знает.

– Спроси у сотрудницы, которая находится в зале, не помнит ли она нашего Тесея, – тихо велел Давид, на что София очень демонстративно вздохнула, но пошла к пожилой даме, сидящей на стуле у входа.

Сам он продолжил прогуливаться мимо стеклянных витрин, расположенных вдоль стен зала, не забывая временами поднимать голову к потолку, чтобы выяснить расположение видеокамер.

Давид остановился у греческой вазы.

– Чёрнофигурная роспись, – проговорил кто-то рядом негромко. – Вы знаете, что у древних греков было два основных вида вазописи, чёрнофигурная и краснофигурная?

Это был коренастый мужчина среднего роста с короткой светлой бородой и чуть прищуренными глазами. Он бросил взгляд на Давида, а затем снова уставился на вазу, сложив при этом руки в замок, точно заправский искусствовед.

– По большому счёту одна техника являлась инверсией другой. То есть в чёрнофигурной вазописи фон – красно-коричневый, фигуры – чёрные. А в краснофигурной – наоборот. Вот и всё отличие.

Давид не любил разговаривать с незнакомцами, поэтому едва заметно кивнул из вежливости и попытался отойти. Однако мужчина продолжил:

– «Пород смешенье двух, урод чудовищный».

На вид ему было около пятидесяти или шестидесяти, и Давиду в силу воспитания было неудобно просто перебить и сбежать. Он лишь вопросительно поднял бровь.

– Это о Минотавре. Еврипид, кажется, – пояснил мужчина, кивая на вазу, изображающую известный мифологический сюжет.

– Мм.

– Вы знаете печальную историю Тесея, победившего Минотавра? Точнее, его отца.

Давид вздрогнул и перевёл взгляд на навязчивого собеседника. В его голове замелькали страницы из переписки сталкера, один – под ником «Тесей», второй – под ником «Отец».

– О, видите ли, Минотавру, жившему в лабиринте, – с явным удовольствием начал рассказ мужчина, – регулярно приносили в жертву молодых людей и девушек. И Тесей решил отправиться с ними, чтобы победить чудовище. Он пообещал отцу Эгею, что вернётся на корабле с белыми парусами, если ему это удастся. Либо корабль вернётся с чёрным парусом, если Тесей не справится и погибнет. Герой, разумеется, поборол Минотавра, но забыл об уговоре с отцом. Эгей, увидев чёрный парус, от горя покончил с собой, так и не дождавшись сына-победителя.

– А кто отправил Тесея бороться с Минотавром? – спросил Давид, будто и вправду поверил, что древний миф поможет ему решить свою загадку.

– Тесей принял это решение сам, разумеется! – отозвался мужчина, переводя взгляд на соседний экспонат. – Посмотрите на эту прекрасную копию скульптуры, созданной Кановой в восемнадцатом веке. Взгляните на этого спокойного, удовлетворённого героя и низвергнутого монстра.

Давид перевёл взгляд на мраморную фигуру. Мужчина с головой быка лежал, убитый. Нижняя часть туловища – на камне, плечи и голова – на земле. Такая поза, совершенно неестественная для живого человека, подчёркивала необратимое поражение чудовища. Тесей же восседал на теле врага. Вот только… Давид не увидел в герое триумфа.

– Он как будто не кажется счастливым.

– Это лишь трактовка скульптора, – легко согласился мужчина, видимо, и сам видевший, что в фигуре Тесея можно было прочесть сожаление о гибели монстра, – гораздо более поздняя, чем сам миф… но… кто знает, быть может, Тесей не был рад тому, что пришлось убить Минотавра. Тот не виноват, что был рождён чудовищем.

– А кто виноват?

– Согласно мифу или… на самом деле? – уточнил мужчина, и его светло-голубые глаза загадочно сверкнули.

Давид застыл, не уверенный, что правильно понял, о чём его спрашивал этот человек.

– Ничего интересного, – раздался женский голос.

София стояла у него за спиной, мрачно глядя исподлобья. Давид повернулся к ней и выдал хриплое «что?». Тогда она, чуть приблизившись, тихо пояснила:

– Тут куча посетителей каждый день. И ничего особенного, кроме парочки, которая целовалась в зале с мумиями и египетскими саркофагами, не было. Мне посоветовали поговорить с экскурсоводами, – она склонилась к его уху, чтобы прошептать: – Типа вот этого, с которым ты сейчас разговариваешь.

– Так это экскурсовод, – еле слышно протянул Давид, взглянув на мужчину, отошедшего чуть поодаль.

Затем громче обратился к Софии:

– Стой здесь.

– Обязательно, – бросила она ему уже в спину.

Его недавний собеседник прогуливался вдоль витрин.

– Послушайте, господин…

– Виктор Адриан, к вашим услугам, – мужчина слегка поклонился, и Давид неловко кивнул в ответ.

Рукопожатия были ему ближе. Хотя он не слишком любил эту традицию, но научился жить с нею и не морщиться каждый раз, касаясь чужой ладони. Поклоны – это было что-то новое.

– Вы здесь работаете? Мне сказали, вы экскурсовод.

Адриан улыбнулся, не показывая зубы, его светлые глаза снова сверкнули в свете музейных ламп.

– Можно сказать и так. Я изучаю антропоморфных чудовищ в разных культурах. Являюсь научным сотрудником этого музея и иногда рассказываю посетителям о том, чем сам горю.

Давид понимающе кивнул – хотя сам никогда не испытывал желания делиться с кем-то своими знаниями. Да и какие у него были знания? Как раздавать задачи, составлять графики, контролировать своевременность отчётов – чем тут делиться? Или пересказывать заученные наизусть страницы книг?

Быть может, дело в том, что он никогда ничем не горел…

– Некоторые посетители приходят со своим багажом знаний, – продолжил Адриан, задумчиво разглядывая статуэтку Ганеши, индийского бога с головой слона. – И тогда мы обмениваемся ими. Другие приходят с готовностью узнать что-то новое, и тогда я с радостью делюсь. Как с вами.

– Зачем это делать? Мне сказали, с тех пор как выставили человекольва, здесь сотни посетителей ежедневно. Неужели у вас нет дел поважнее, чем подходить ко всем подряд и рассказывать истории?

Адриан хмыкнул, задумчиво пожевал губы и ответил:

– Информация преумножается, когда ею делишься. Когда я говорю вам что-то, вы говорите мне что-то в ответ. Моё знание растёт, как и ваше.

– Что суммарно оставляет нас с тем же объёмом, – отозвался Давид безразлично. – Человечеству всё ещё известно ровно то же, что было до разговора.

– Это не так, молодой человек. Обмен информацией – это синергия. Сумма двух источников при верном анализе даёт гораздо больше. Вот, к примеру, я наблюдал за вами, когда вы вошли в зал. Вас заинтересовал человеколев, но не как уникальная археологическая находка. Вы обошли его, будто что-то искали. Затем стали прогуливаться вдоль зала. Тоже не как обычный посетитель. Не пытались изучать экспонаты, не читали таблички. Вы будто бы осматривали помещение.

Давид невольно сглотнул. Слишком наблюдательный человек для обычного историка-археолога, или кто он там.

– Может быть, вы грабитель? – насмешливо спросил Адриан, но сам же ответил: – Не-ет. Вас заинтересовал миф о Минотавре, чью чудовищность вы поставили под сомнение. Это не любопытство ребёнка, услышавшего интересную сказку. Вы кажетесь мне человеком слишком прагматичным и приземлённым, чтобы верить историям незнакомца. Вы нашли в мифе что-то важное лично для вас. Что-то… реальное.

Он сделал небольшую паузу и хитровато прищурился. Давид старался сохранить бесстрастное лицо, а встретившись взглядом с Адрианом, вопросительно поднял бровь. Его сердце заходилось в бешеном ритме, но он надеялся, этого не было слышно.

– А затем замерли, когда я намекнул на реальность существования человека с головой быка. Что наводит меня на мысли…

Ну уж нет, Давид не такой дурак, чтобы купиться на это. Возможно, Адриан подозревал или точно знал о существовании химер. Но что, если этот тип был послан «Неймом» или НСБ? Что, если их выследили: пока Давид считал, что им с Софией удалось оторваться от хвоста, опытные спецагенты спокойно шли за ними по пятам до самого музея, а там подпихнули этого «экскурсовода».

Что, если теперь от него, Давида, ожидали нарушения секретности? Попади признание, что химеры существуют, на видео, увольнение – лучшее, что его ждёт.

Он уже не знал, где истина, а где – простая паранойя, но совершенно точно не собирался рисковать.

– Это детские сказки, вы имеете право рассказывать их наивным простакам, – дёрнул он плечом. – Как я должен был отреагировать? Покрутить пальцем у виска?

Адриан внимательно посмотрел Давиду в глаза.

– Нет. Но такую реакцию, как у вас, я уже видел. – Мужчина медленно моргнул, точно пытался загипнотизировать взглядом. – Я видел, как реагируют люди, которые, – он выдержал многозначительную паузу, – знают истину.

Давид набрал воздуха в лёгкие и протяжно выдохнул.

– И когда именно вы видели такую реакцию? – произнёс он, подчеркнув нотками в голосе, полными скептицизма, что всё ещё считал разговор лишённым смысла.

– Да хотя бы пару дней назад. Двое мужчин ходили по музею, явно демонстрируя интерес к полулюдям-полузверям. У нашего человекольва они простояли не меньше пяти минут. Я заговорил с ними и вскоре понял, что им интересна та же тема, что и мне. И что они кое-что видели и знают. Я рассказал им то, что известно мне. Представьте, как преумножились наши знания.

– И что вы рассказывали этим двоим? – уточнил Давид. – Интересно, как вы ведёте экскурсию для тех, у кого, как и у вас, поехала крыша.

Адриан хмыкнул очень насмешливо, будто перед ним стоял человек, утверждающий, что земля плоская, аргументируя тем, что иначе ни один мяч не лежал бы на месте неподвижно.

– Я показал те экспонаты по своей специальности, которые они ещё не видели. Мы посмотрели зал культуры коренных жителей Северной Америки. У индейцев существует целая система верований, основанная на способности людей обращаться в животных. А у навахо, например, есть очень интересная теория, что оборотни – это на самом деле не люди, умеющие превращаться в зверей, а, наоборот, животные, которые, надевая человеческую кожу, способны становиться людьми. Но что-то я увлёкся… Те двое… мы славно поговорили. Мне кажется, они тоже узнали много интересного.

– А можете описать, как они выглядели? Мы ищем пропавших знакомых, у нас есть данные, что они были здесь накануне исчезновения. Вдруг это были они.

– Всё в порядке, – раздался вдруг звонкий голос, заставивший Давида вздрогнуть.

Женская рука уверенно опустилась на его плечо.

– Нам надо идти, – заявила София, чьё лицо сейчас снова выглядело иначе: пухлые губы, большие чуть раскосые глаза, маленький аккуратный носик.

Кажется, она пыталась примерить образ миловидной глупышки.

– Погоди, – отмахнулся Давид, но она настойчиво дёрнула его за руку.

– Дави, пойдём, я жутко проголодалась, – проныла она.

Он перевёл на неё недоумённый взгляд. «Дави»? Так его называли только родители, и то пока у него не начали расти усы.

– Ты же видишь, я беседую… – начал было он, сделав большие глаза.

– Пойдём, – процедила София, отвечая ему не менее яростно-многозначительным взглядом.

– Я почти нашёл наших знакомых, – пояснил Давид сквозь зубы.

– А я именно нашла. Без «почти», – прошипела она, сжимая челюсти. – Но у меня могут их отобрать, если мы не пошевелимся.

Давид удивлённо поднял брови, но наконец решил послушаться Софию.

Ей показалось мало выйти на улицу, она продолжала быстро идти вперёд, даже не проверяя, поспевает ли за ней Давид.

Они остановились только в полупустом сквере. Видимо, София подумала, что так сможет вовремя заметить преследователей: в сквере почти не было деревьев, только бесконечный зелёный газон, прерывающийся дорожками со скамейками.

Наконец она достала из кармана флешку с эмблемой музея.

– Это запись с одной из видеокамер из зала с человекольвом за последнюю неделю.

Давид изумлённо обхватил флешку пальцами и поднёс к лицу, чтобы разглядеть – будто изображение Тесея и Отца можно было увидеть, если получше присмотреться.

– Как тебе удалось достать её? – спросил он.

– Ну, пока ты трепался с тем мужиком, я применила свои навыки, полученные за несколько месяцев сотрудничества с НСБ. Нашла комнату охраны, пококетничала. У них там всё как у всех, так что я знала, где и что искать…

– Впечатляет. – Давид решительно зажал флешку в кулаке и посмотрел на Софию. – Проклятие! Ты можешь вернуть своё лицо?

– А чего? – она похлопала глазками. – Так ведь красивее.

Он лишь скривил губы. Дело было не в красоте, а в том, что ему казалось, будто всякий раз он имеет дело с разными женщинами.

– Как только найду зеркало, поменяю, – пообещала София. – А теперь нам надо найти комп, чтобы посмотреть запись.

– Найдём компьютерный клуб, – предложил Давид, задумчиво потирая подбородок.

Её брови взлетели вверх:

– Что найдём?

Он поглядел на неё снисходительно.

– Где та пропасть, которая разверзлась между моим и твоим поколением? – полушутя поинтересовался он, а затем достал из кармана телефон, чтобы вбить в поисковике «компьютерный клуб Аннебург парк Гертруды Нивельской». – Пойдём, тут в двадцати минутах есть один.

Глава 6. В бегах

Дорога предстояла длинная, и скоро София начала задавать вопросы об экскурсоводе в музее. После намёков, что Давид занимался ерундой, пока она героически доставала видеозапись, ему не хотелось ничего рассказывать. И всё же он неохотно, но поделился, о чём беседовал с Адрианом. Когда закончил, София казалась ошеломлённой.

– Нам нужно поподробнее расспросить его! – воскликнула она.

Давид сжал дужку очков и взглянул на неё с плохо сыгранным изумлением:

– Ты считаешь?! – его голос был полон сарказма.

– Ладно, ладно, не начинай! Нельзя было оставаться в музее дольше, охранник мог сообразить, что ему запудрили мозги.

Они вышли к небольшому мосту через узкую реку. Погода стояла приятная, в самый раз для прогулок: не жарко, но ветерок, игриво треплющий короткие тёмные волосы Софии – тёплый, ласковый. Пахло пылью, зеленью и речной водой.

Давид почувствовал, как расслабляется после шокирующего утра и напряжённой беседы в музее.

– Просто когда со всем разберёмся, вернёмся туда и узнаем, что этому типу известно. Раз уж он так сильно хочет делиться информацией, пускай делится, – заключила София.

Он даже не стал продолжать обсуждение. Какая, в сущности, разница, смогут ли они вновь поговорить с Адрианом, если в любой момент перед ними может затормозить чёрная машина без номеров и забрать в какой-нибудь подвал или лесопарк. Отчего-то именно так Давиду представлялось взаимодействие со спецслужбами.

Он вновь и вновь обдумывал, опасно ли возвращаться в «Нейм». У него – у них – было два выходных дня, чтобы принять решение. Порой Давид думал: «Чего бояться? Вряд ли люди в “Нейме” причастны к попытке убийства Софии, вряд ли какая-нибудь Карина Брасс запрыгнула через окно в квартиру Тесея и убила его, вряд ли мудро избегать их, а не сотрудничать». Но потом он ощущал, как холодная рука безысходности сжимает горло. «Нейм» – самый простой и явный способ найти доктора Сезара и Софию Михельсон. Кто бы за этим ни стоял, можно забыть о беззаботном существовании.

Давид некстати вспомнил, что пиджак так и остался лежать в кастрюле на его кухне. Пиджак, испачканный в крови убитого. Чудесно.

Они вышли к компьютерному клубу, расположенному в подвале старого каменного здания. Давид сразу подумал, что в таком помещении вряд ли стоит надеяться на хорошую вентиляцию, и оказался прав: затхлый воздух, приправленный ароматами пота и грязных носков, ударил в нос, стоило открыть дверь.

За несколькими компьютерами сидели посетители – в основном молодые люди. Все, кого увидел Давид, играли в игры. Сам он выбрал дальний бокс, единственный, где монитор практически не просматривался с других мест. Вставил флешку. Зашумел системный блок. Папка «Мой компьютер» открылась не сразу. Через несколько секунд возник значок «Внешнего диска». Давид нажал на него. Сейчас они узнают, кто такой этот «Отец»…

Курсор закрутился переливами цветов. Прошла минута. Наконец открылось содержимое флешки, и они увидели несколько значков видеофайлов. Постепенно одна за другой начали подгружаться миниатюры видео.

– Господи, у меня сейчас глаза вытекут! – прошептала София. – Такое ощущение, что этот курсор вкручивается в мозг. Почему всё так медленно грузится?

Давид готов был разделить её чувства. В «Нейме» они привыкли только к лучшей технике.

– Придётся просмотреть все видеофайлы, – заметил он, давая понять, что мучения только начались.

София пододвинула соседний стул, обитый красной потёртой тканью, и раздражённо на него уселась.

Им пришлось потратить три часа, чтобы отыскать запись с Тесеем.

– Вот он! Вот он! – закричала София, заставив вздрогнуть и сидящих рядом посетителей, и сонного администратора.

– Я вижу, – процедил Давид, – не трогай экран, а то он опять зависнет.

– Компьютеры не виснут из-за того, что кто-то трогает монитор.

Он бросил на неё мрачный взгляд:

– То же самое ты говорила про кашель, и в итоге мы ждали четыре минуты, пока он снова начнёт проигрывать видео.

– Тут очень сухой воздух, – пробормотала София и прочистила горло.

Оба прильнули к экрану, пытаясь в некачественном чёрно-белом изображении разглядеть сталкера и таинственного Отца.

Было видно, как эти двое подошли к статуэтке человекольва, постояли рядом, поговорили, затем отошли чуть в сторону. В этот момент к ним присоединился Адриан – Давид сразу узнал его по особой манере держаться, чуть опустив одно плечо и приподняв другое. Экскурсовод взмахнул рукой в знак приветствия, Отец и Тесей живо откликнулись, помахав в ответ. Адриан заговорил, время от времени указывая на статуэтку и другие экспонаты, а затем жестом предложил пройти дальше, и все трое исчезли из поля зрения камеры.

Давид нажал паузу. Они с Софией взглянули друг на друга.

– Ты видела его раньше? – спросил он.

Она пожала плечами:

– Трудно сказать… Если это и правда был Фидель Кастро, как мне показалось из-за военной формы и кепки, то да…

– Это выглядело как форма, – кивнул Давид, – но без знаков отличия. А значит, всё-таки не военная.

– Кепка эта дурацкая, ничего из-за неё непонятно, – продолжила сетовать София. – Понятно только, что у него борода.

– И то неизвестно, настоящая ли… – отозвался Давид задумчиво.

София откинулась на спинку своего кресла.

– И что? Мы потратили несколько часов и выяснили, что Отец – какой-то мужик, которого мы, может, знаем, может, нет. Блестяще! Что теперь?

– Теперь стоит пообедать.

Они забрали флешку, оплатили время в клубе – София не преминула пожаловаться администратору на очень медленный компьютер – и вышли на улицу.

– Чувствую себя дурой.

Давид бросил взгляд на Софию и отозвался:

– Твоё право.

– Из-за тебя! На меня напал какой-то псих, потом его убили. А я скрываюсь с тобой, как будто имею к этому какое-то отношение. Смотрю тупые видео. Трачу время на музеи, когда могла бы просто объяснить НСБ, что произошло недоразумение, и отдать это в их руки. Они, в отличие от тебя, занимаются такими вещами профессионально! И не сидят в вонючих компьютерных клубах, чтобы посмотреть видео! Они бы этого Отца не то что вычислили, а уже привезли бы в штаб!

– Поход в музей – никогда не трата времени, – назидательно произнёс Давид, зная, что это взбесит Софию ещё больше.

Она отчаянно запустила руку в волосы:

– Это дикость просто! На черта я согласилась с тобой бежать? Мало ли, откуда этот Тесей знал о моих планах на тот вечер. Он выслеживает меня уже несколько лет, может, тоже по ключице меня узнаёт! Думаешь, ты один такой уникальный? – её голос стал ещё громче.

Давид положил ей руку на талию и привлёк к себе. Она застыла, подняв изумлённый взгляд.

– Мне казалось, я тебе нравлюсь, – промурлыкал он. – Разве не замечательно, что мы проведём вместе все выходные?

С этими словами Давид прижался губами к её губам. Как он и надеялся, София, сперва явно растерявшись, ответила. Тогда он увлёк её за угол здания, продолжая страстно целовать, забираясь руками под худи и при этом стараясь не отрывать взгляда от улицы. Только они скрылись в небольшом проулке, Давид резко отстранился и принялся озираться. Небольшой забор в тупике казался достаточно низким, чтобы можно было через него перелезть.

– Быстро туда, нас нашли, – велел Давид, игнорируя ошарашенное выражение лица Софии. – Там припаркована машина без номеров, из неё вышел качок в чёрном.

И потащил её за собой, не обращая внимания на ворчание и чётко произнесенное «придурок». Он поднял Софию, чтобы она забралась на забор, и лишь оказавшись наверху она достаточно пришла в себя, чтобы перелезть на другую сторону самостоятельно. Давид последовал за ней.

Они оказались в точно таком же проулке, а дойдя до угла дома, вышли на параллельную улицу – как раз вовремя, чтобы заметить, как мужчина в чёрном вырулил из-за угла компьютерного клуба.

– Бежим, – скомандовал Давид.

Но София уже и сама рванула вперёд, даже не оглядываясь.

На улочке были узкие тротуары и очень активное движение на проезжей части. Давид попытался выскочить перед машиной, чтобы заставить её остановиться, но та лишь истерично загудела.

– Не перейдём тут, – выдохнула София. – В магазин!

Они свернули в небольшой супермаркет. Давид мельком оглянулся: человек в чёрном бежал следом, их разделяло около тридцати метров.

Сердце стучало о грудную клетку, от адреналина казалось, что если потребуется перепрыгнуть через автомобиль, это легко получится. Но вот петлять между неторопливыми покупателями с корзинками было невыносимо. Когда перед ним оказалась пенсионерка, выбирающая томаты, у Давида появились те же ощущения, что при ожидании загрузки на медленном компьютере. Мышцы сводило от невозможности ждать. София взяла старушку за плечи и аккуратно отодвинула в сторону.

Когда они проскочили к входу на склад, сотрудники начали кричать им вслед, но никакие слова сейчас не заставили бы Давида и Софию остановиться.

Они прорвались через заставленное коробками и паллетами помещение и выбежали через большие ворота во внутренний двор. Здесь перед ними был выбор: бежать к выезду для автомобилей – тогда они оказались бы на той самой улице, с которой вошли в супермаркет, – или пытаться лезть через кирпичную стену.

София выбрала стену. Послышался стук двери по ту сторону склада – преследователь не отставал.

– Выкинь телефон! – выкрикнула София, когда они взобрались по ящикам на кирпичный забор. – Они отследили нас по нему!

– Как я без телефона? С ума сошла?!

– Выкинь, я сказала!

– Лучше руку мне отрежь!

Она бесцеремонно влезла во внутренний карман его пиджака, вытянула сотовый и швырнула в сторону.

– Ты…

София спрыгнула вниз, на другую сторону стены, и Давид был вынужден последовать за ней. Он сумел разглядеть преследователя: ёжик тёмных волос, квадратная челюсть, цепкий взгляд.

Место, в котором они оказались, было задним двором другого магазина. София побежала к двери, Давид не отставал. На этот раз они пронеслись через небольшой торговый зал с одеждой, но, вместо того чтобы выскочить на улицу, София затащила Давида в примерочную. В её руках откуда-то взялась пара вешалок: одна с безразмерной толстовкой, другая – с ярко-розовой рубашкой.

Взглянув в зеркало, София на мгновение напряглась, и вот черты её лица стали перетекать, будто восковая фигура плавилась от высокой температуры. Нос удлинился, скулы заострились, уголки глаз сползли вниз. Давид встречал людей с таким взглядом, они всегда казались грустными, как бассет-хаунды, даже если пребывали в прекрасном настроении.

Когда она избавилась от своей одежды и повязала на плечи розовую рубашку, узнать в ней прежнюю Софию стало невозможно.

– Переодевайся, чего стоишь! – прошипела она. – Если начнешь опять петь про свой невероятный костюм, я тебя прикончу.

Давид сжал челюсти, но все же быстро стянул пиджак, рубашку и галстук, вслед за чем надел толстовку. В это время кто-то уверенной походкой пересёк магазин. Звякнул колокольчик, и брякнула дверь магазина. Вероятно, их преследователь вышел на улицу. Но было ясно: сейчас он поймёт, что его жертвы не могли скрыться так быстро, и вернётся назад. Шторка кабинки отъехала в сторону, София, безжалостно скомкав и пихнув в тканую корзину дорогущий пиджак, вышла в зал. Она стала прохаживаться между рядами, неторопливо разглядывая одежду на вешалках. Обнаружив совершенно идиотскую панаму с ромашками, натянула её, видимо, чтобы скрыть причёску.

Давид тоже вышел и торопливо прошёл к кассе, где можно было выбрать солнечные очки. По пути подхватил кепку.

Снова звякнул колокольчик. Давид посмотрел в зеркало, поставленное, чтобы мерить очки. Преследователь действительно вернулся в магазин и сразу же проверил все три кабинки примерочной, нагнулся, чтобы окинуть взглядом пространство под вешалками. Бросил взгляд на Софию, та приветливо ему улыбнулась и протиснулась мимо, едва не касаясь мужской груди своей. Якобы хотела подойти к полкам с сумками.

Давид решил воспользоваться приёмом Софии и, вместо того чтобы прятаться, обратился к девушке на кассе. Имитируя южный акцент, он громко спросил:

– Сколько осталось распродажи?

– Два дня, – отозвалась продавщица. – Уже почти всё хорошее разобрали, но ещё можно что-то найти.

– В вашем магазине всегда есть кое-что очень хорошее, – ответил Давид, – кое-что с очаровательной улыбкой, – он нарочито громко рассмеялся, чувствуя себя полным кретином.

Он терпеть не мог, когда мужчины начинали вести себя подобным образом с женщинами, находящимися на рабочем месте.

Девушка, однако, смущённо улыбнулась в ответ.

Входная дверь ударилась о косяк. Давид небрежно обернулся: преследователь вышел на улицу.

– Давайте расплачусь за вещи для меня и сестры.

Он подозвал Софию.

– Надо расплачиваться наличными, – тихо сказала она, протягивая ему карточки и купюры, которые, видимо, достала из его карманов.

Давид кивнул, а затем обратился к продавщице:

– А подскажите… мне сейчас некуда деть мои старые вещи, но я очень дорожу этим пиджаком…

Боковым зрением он увидел, как София якобы устало прикрыла глаза.

– …Вы могли бы оставить его себе на хранение? Я вернусь за ним через пару дней.

Выйдя на улицу, София и Давид уверенно – как договорились – свернули влево и пошли по улице, будто точно знали, куда направлялись. Они громко говорили о погоде и активно жестикулировали.

Через пару кварталов им показалось безопасным войти в закусочную.

– Наличных осталось мало, – заметил Давид.

– Снимем с карты в банкомате, – отмахнулась София, сглатывая слюну от фото в меню. – Я сменю внешность, потом сменю ещё раз.

Он кивнул, разглядывая картинку «ролл на тарелке». Вместо того чтобы смешать все ингредиенты и сделать из них ролл, в этой забегаловке создали блюдо, когда всё – мясо, овощи, соус и лаваш – лежало на тарелке отдельно. Идеально.

Уже получив заказ и усевшись за стол, Давид многозначительно спросил:

– Всё ещё считаешь, что мы совершаем ошибку, убегая?

– Да! – дерзко ответила София, которая выбрала такое же блюдо, как и он, и теперь сердито ковыряла соленые огурчики вилкой.

– Тогда зачем побежала? Бросилась бы этому типу в объятия.

– Ты крикнул «беги!». У меня сработали инстинкты. А потом было как-то… глупо менять тактику.