Текст книги "Доминанты"

В небесную канцелярию

Иногда кажется, что этот мир нереален, так быстро меняется картинка. Я помню, как рассматривала серебряный браслет в Египте чуть меньше года назад, помню, как маленькой разбила коленку в Евпатории, испуганно рыдала и бабушка мазала мне ее зеленкой, больше тридцати лет назад… И эти события равнозначны в моей памяти, неважно, сколько прошло времени. И бабушка была молодая, но для меня она и сейчас такая же, независимо от количества ее морщин и седых волос. А в данный момент я даже не знаю, что с ней: жива ли она…

Я помню, все до мелочей, помню прабабушку Шурочку, самую любимую, близкую, родную. Мы строили карточные домики, гуляли, клеили самодельные елочные игрушки, ходили в хозяйственный магазин, где жила маленькая живая обезьянка. Над моей постелью висел мамин портрет. Каждое утро и каждый вечер я смотрела на него и просила о том, чтобы мама была рядом. На Новый год я просила Деда Мороза о том же, но вместо этого он дарил мне медведей. Каждый Новый год, каждый день рождения. Всегда.

Помню мамины руки с сильно выступающими от постоянной игры на фортепьяно голубоватыми венами и всегда коротко остриженными ногтями – самые красивые руки на свете, я любила их целовать, прикладывать к щеке и замирать, пока она не отнимала ладонь… Обожала расчесывать ее длинные волосы, подавать ей горячие бигуди, доставая их щипцами из кипящей воды, чтобы она могла сделать локоны… Иногда мы вместе готовили пиццу или горячие бутерброды – особо готовить она не умела… Она часто ставила болгарскую национальную музыку на проигрывателе и позволяла мне смотреть, как она прихорашивается перед зеркалом: накладывает тени, тушь, пудрится…

Мужчины сходили по ней с ума. Как я сейчас понимаю, она не была эталоном красоты, но в ней чувствовалась порода, нечто неуловимо чарующее, данное от природы и интуитивно развитое ею. Она умела одеваться даже в советские годы бедности и тотального дефицита. Огромные в меру накрашенные глаза, тонко выщипанные в удивленную ниточку брови, светлая неброская помада, дорогие французские духи, а еще стройная фигура, непередаваемо изящные движения, высокие каблуки, тембр голоса… Она так отличалась от других женщин! Мне очень хотелось стать похожей на нее, а не быть тем гадким утенком, которого я видела каждый день в зеркале: личико треугольником, большие выпуклые глаза, слишком длинный подбородок, маленькие вечно обветренные губы… Куда мне до нее, я ни капельки не похожа, ни чуточки… Ей со мной не повезло, разве можно гордиться такой, любить такую? Очень средние оценки, такая же внешность, никаких талантов: ни к музыке, ни к рисованию – урод, одним словом. Даже не за что похвалить.

В те времена мама была – мягкие ковры на стенах, полу и кровати, хрустальные люстры и бра, изящная фигурка танцовщицы из муранского стекла, французский шансон, стильные юбки и платья, бессчетные мужчины, запах секса и сигарет, тонкие бокалы с вином, изысканные блюда, смех, яркие открытки из разных стран, кружевные прозрачные пеньюары, модные журналы, закрытые кинопоказы, Хемингуэй на прикроватном столике, ноты, старое фортепьяно, ветер перемен, неожиданность, импульс, легкое дыхание, крупные золотые кольца с камнями, минималистические трусики-неделька и – обожествленное мною существо…

В ее последний приезд она – это деньги, юристы, завещание, дарственная, джинсы, мужской свитер, седые растрепанные волосы, ни грамма косметики, армада банок с дорогими кремами от морщин, японские водоросли, зеленый чай определенного сорта, несколько коробок с поливитаминами и пищевыми добавками, кальвадос, партитуры, уколы иммуномодуляторов, удобная обувь без каблука, механический тренажер для челюсти, избавляющий от морщин, тайно включенный диктофон в кармане, при разговоре со мной, в стремлении подловить и использовать слова против меня в суде, вырезав и предоставив нужный ей фрагмент…

Нынешняя ситуация кажется мне нереальной. Конечно, она прогнозируема, если немного подумать, сопоставить факты, сделать выводы. Она естественна даже в своей чудовищности. Я помню, как бабушка с мамой шептались о том, что я похожа на отца. Думаю, они всегда ждали от меня какого-то подвоха. Вернее не думаю – знаю. И когда бабушка кричала на меня, что я украла ее деньги, а потом сама же нашла их в другом месте и даже не извинилась, – я дрожала и плакала от горя у подружки в квартире парой этажей выше… И когда она лупила меня, одиннадцатилетнюю, телефонной трубкой по голове за позднее возвращение домой (я засиделась у пожилой соседки, потому что мне было неудобно прервать говорливую старушку)… И когда мама предавала меня раз за разом. Не буду больше перечислять. Незачем. Все эти истории безумны.

Последнее предательство страшнее. А может, и нет. Я должна была привыкнуть к таким вещам. Честно скажу, не думала, что она сможет манипулировать моим ребенком в своих интересах, предавая даже своего единственного внука. Впрочем, она никогда никого не любила. Даже Стояна. Полюбила его она только мертвого. Ведь это гораздо проще, потому что не надо заботиться, не надо думать, не надо что-то исправлять, признавать вину. И так же можно любить игрушечного поросенка, ведь он ничего не требует. Ему ничего не нужно. Живых людей любить сложно. Они всегда чего-то хотят: любви, денег, счастья, здоровья, внимания, заботы…

Я смотрела на нее в зале суда (когда она туда пришла, наверное, один раз за все время) и ничего не чувствовала: ни боли, ни разочарования, ни обиды, ни ненависти, ни любви. Это чужой человек со вселившимися в него бесами. Впрочем, они обитали в ее душе давно.

Моя бабушка постаралась сделать так, чтобы маме досталось жилье. Она жила и дышала только ею всю свою жизнь. А теперь умирает одна в чужой стране, которую не любит, среди чужих людей. Почему? Потому что это безусловная любовь матери к своему ребенку – она ради нее готова на все. Насколько страшно такое осознание, что твоя дочь такая? Я не знаю и, наверное, не узнаю никогда, потому что спросить бабушку об этом мне не удастся. Неужели материальные ценности настолько важны, что ради них можно идти на всё? Угрожать много лет дочери, что лишишь ее наследства, откажешься от нее… Не думать о других всегда было ее позицией. Вытягивала все бабушка. Она работала, готовила, убирала, водила меня в детский сад и школу, покупала, шила и вязала для нас вещи, давала маме деньги, стирала и гладила ее наряды, пропадала сутками на дежурствах, в то время как Алла жила насыщенной богемной жизнью среди веселья, вина и секса. Я думаю, что это человек, родившийся со сломанной, ущербной хромосомой, в которой напрочь отсутствует чувство любви. Говорят, в мозгу есть центр, отвечающий за критику, способность относиться критично к каким-либо ситуациям. Способность оценивать чувства людей у нее отсутствуют полностью, поскольку Алла оценивает их только с материальной стороны. Что они могут ей дать: заботу, одобрение, похвалу, восхищение, обожествление, деньги, протекцию? И как только перестают давать, сразу же становятся плохими. Ее подруга Аида, которая так волнуется за нее, и дарит ей деньги на бедность, и ищет спонсоров, не представляет себе, что Алла говорила о ней мне. Когда Аида жила своей жизнью и у нее были друзья, поддерживающие ее, Алла говорила, что эта жирная тетка содержит двух мужиков за то, что они ее удовлетворяют. Она обижалась, что Аида, вместо того чтобы заниматься Аллиными делами, тратит деньги и время на мужиков. Тогда Аида была плохая. А потом стала хорошая, потому что обратила, наконец, на бедную Аллочку внимание. Бедная беспомощная Аллочка всегда вызывала желание защитить ее у людей обоего пола. Ее подкармливали, дарили подарки, поддерживали, а она старательно делала вид, что сама она рассеянная и ничего не может, не умеет, не справится.

Какое-то время назад мне стало казаться, что мы стали ближе и в ее душе проснулось то чувство, которого я всегда жаждала. Мы часами говорили по телефону. Я старалась ее подбодрить, сделать для нее что могла, хотя могла я не так много. Но все оказалось совершенно не так. Она старательно скрывала от меня свои удачи и жаловалась на безденежье, мужа, которого не любит и который ее достал, жизнь, не дарующую ей заслуженного материального успеха и всемирной славы, на то, что все музыкальные агенты хотят не просто проценты с дохода от ее музыки, а ежемесячной зарплаты, вне зависимости от результата, что ее просят написать музыку на заказ, но бесплатно, что в Голливуд не пробиться, везде свои композиторы и круговая оборона такая, что постороннему не стоит рассчитывать попасть в обойму… Она писала им письма, но почти все они оставались без ответа, изредка приходили стандартные вежливые отказы. Выходили диски с записями ее симфоний в одной из студий с мировым именем, но условия контракта оказались чрезвычайно жесткими: она получала один процент с продаж по Америке и ничего – по другим странам. Жить на это было нельзя, ее обеспечивал муж, получавший не так много: по западным меркам очень средний уровень достатка, тогда как ей хотелось иметь собственный дом на берегу океана, квартирку в Париже, возможность не думать о деньгах, путешествовать, жить в полную силу в комфорте и роскоши. Я понимала ее. Мы тогда сами еще ютились в маленькой двушке со свекровью, каждый день выносившей мне мозг, вампирящей меня и получавшей от этого наслаждение. Тогда я потеряла второго ребенка из-за внематочной беременности. Из больницы возвращаться не хотелось, там, по крайней мере, было спокойнее. В день моей выписки Марья Кузьминична, желая, наверное, подбодрить меня, сказала: «Ну и хорошо. Куда вам второго ребенка? Одного хватит. Вы и о Пете не слишком заботитесь. Если бы не моя помощь…».

Я рассказывала матери обо всем, она поддерживала меня морально, но мои мольбы о продаже квартиры вызывали ее неконтролируемый, чудовищный гнев. Несмотря на то что квартира была нашей совместной собственностью, она считала ее исключительно своей. «Я же не прошу тебя решать мои проблемы, – говорила она, – вот и ты не вешай на меня свои, разбирайся сама». И при первой же возможности она предпочла мне и внуку деньги. Попытки поговорить, достучаться ничего не дали.

Мне казалось, что с возрастом человек по-другому начинает оценивать многие вещи, стремится стать ближе к родным. Но тут ситуация иная. Я не знаю, что усугубило ее алчность и неадекватность. То ли тому виной не слишком обеспеченная жизнь, то ли климакс и гормональные изменения в организме. Врачи говорят, что в подобных ситуациях может сильно сносить крышу. Может, и так, но предпосылки к этому были всегда. Она мне как-то говорила, что уже давно отработала свою карму и не понимает, почему до сих пор, как маленький бедный ослик, тащит на себе этот груз. Наверное, и не поймет.

У нее перед глазами пример бабушки, которая любила ее всю жизнь и, в общем, своей любовью основательно подпортила дочерний характер. Потому что Алла так и не научилась ответственности, уважению, любви. Она хорошо отзывается либо о мертвых, либо о тех, кто на нее молится и всячески помогает. Все остальные – «дерьмо». Под эту категорию в разное время попадали разные люди: Димитр, Стоян, мой родной отец, Румен, Аида, Аркадий и многие другие.

Когда мы судились за квартиру, она поняла, что хороши все методы, потому что ей нужно все. Ей недостаточно бабушкиной квартиры и половины квартиры в центре. Пусть дочь и внук сами как-нибудь решают квартирный вопрос. Конечно, можно постараться сделать так, чтобы у дочки сдали нервы, и тогда она продаст свою долю в несколько раз дешевле рыночной стоимости. И вопросы кармы тут совершенно ни при чем. Алла читает умные книжки, которые дают советы, как можно «очистить» карму. Потом можно будет воспользоваться – после победы. А пока можно лгать, изворачиваться, продумывать ходы, просчитывать ситуацию, вспомнить больные точки, на которые необходимо надавить. Можно ломиться в квартиру и пугать ребенка, можно манипулировать опекунским советом с целью деморализовать противника, подать в прокуратуру… Какой ход будет следующим? Уголовное дело? Суд?

Так вот. Во всех земных делах, возбужденных матерью, я ответчик, потому что суды инициированы ею. Но я подаю в Высший суд – как истец. В суд Небесный. В специальную канцелярию. И ответчиком там будет она, рано или поздно, при жизни или после смерти.

Я обвиняю мою мать в равнодушии и душевной черствости, в нелюбви к своим близким и в постоянной манипуляции людьми, везде и всегда. Я ни разу в жизни летом не ездила с ней отдыхать. Когда она уехала в Нью-Йорк, ее друг изнасиловал меня, но она предпочла поверить его объяснениям, но не моим, потому что он был ей нужен в корыстных целях: он помогал ей с музыкой, и она оказалась не готова потерять бесценную помощь. Мать постоянно угрожала мне лишением наследства в том случае, если я даже посмею заикнуться о продаже нашей с ней совместной квартиры. И ей всегда было плевать на то, что у нее есть еще один родной человек – ее внук.

Я обвиняю ее в том, что она в корыстных целях увезла в Америку мою бабушку, чтобы та не смогла переписать на меня завещание или не съехалась с нами, потому что одна она жить бы уже не могла, в том, что она бросила ее в Америке одну и приехала сюда для того, чтобы разрушить нашу семью и лишить меня моей части квартиры.

И в том, Небесном суде, апелляции о пересмотре дела не подают. Исправить что-то можно только в этой жизни, если раскаяться. Другого раза не будет.

Я обвиняю ее в том, что даже после нашего примирения после продажи квартиры, она требовала, чтобы я еще отдала ей гараж, который она переписала на меня двенадцать лет назад, и подала в суд, рассчитывая на то, что документов у меня нет, они все хранились у бабушки. Она стала действовать лаской, рассчитывая только на то, что я смягчусь и отдам гараж ей. Она не хотела вернуть мир, она лишь играла, в то время как большую часть жизни лишь она одна была для меня свет и радость, и самая чистая, преданная любовь дарилась ей…

От кого: Alla

Тема: Вопрос

Дата: 07.07.2012

Кому: KatiAviotova

Катерина, добрый вечер.

Пришла повестка в суд по поводу гаража. Что ты об этом думаешь?

Мама

От кого: KatiAviotova

Тема: Re: Вопрос

Дата: 07.07.2012

Кому: Alla

Мама, мне повестка не приходила.

Если хочешь поговорить на эту тему, давай поговорим. Например, по скайпу.

Катя

От кого: Alla

Тема: Re: Вопрос

Дата: 07.07.2012

Кому: KatiAviotova

Катерина, добрый день.

Я думаю, что вести долгие разговоры на эту тему бессмысленно. Ты можешь коротко ответить – хочешь ли вернуть мне гараж?

Мама

От кого: KatiAviotova

Тема: Re: Вопрос

Дата: 07.07.2012

Кому: Alla

Мама, после всех тех судов и оскорблений в судах, которые устроили ты и твои представители, возвращение тебе гаража невозможно.

К тому же он давно уже приватизирован.

Стоимость его отнюдь не такова, как тебе казалось, а гораздо меньше.

Знаешь, что меня удивляет? Ты сдала квартиру на 330—350 долларов в месяц дешевле, чем могла бы, потому что тебе якобы понравилась женщина и ты решила ей помочь. Разница составляет около 4 тыс. долларов за год (4200). За пять лет около 20 тысяч долларов – тот же гараж. И это только разница в сумме оплаты за квартиру.

Получается, что чужого человека ты готова облагодетельствовать, а родную дочь хочешь проклясть и сгноить? Тогда к чему притворство о примирении? К чему слова о Пете – что ты хочешь пригласить его в гости? Что хотела бы с ним английским заниматься? Это все было ради гаража, а не ради примирения как такового?

Да, я очень хотела с тобой помириться, хотела, чтобы мы поняли друг друга и приняли такими, какие мы есть. Но я не слишком тебе верю. Мне кажется, что в твоей жизни есть только две ценности: деньги и музыкальная карьера. Все остальное – мираж, от которого можно в любую минуту отмахнуться. Пока люди делают то, что нужно тебе, ты до них снисходишь, как богиня, но как только они имеют наглость иметь свое мнение, заниматься своей жизнью или делами, ты сразу же в них разочаровываешься и ставишь клеймо.

У меня нет цели с тобой ругаться, я бы хотела помириться, но я не уверена, что с той позиции, которую ты занимаешь, это для тебя возможно. Если я не права, поправь меня.

Катя

От кого: Alla

Тема: Re: Вопрос

Дата: Saturday, 07.07. 2012 11:49 PM

Кому: KatiAviotova

Катерина,

С той позиции, которую ты занимаешь, это невозможно.

Живи своей жизнью.

Если тебе будет очень плохо, можешь ко мне обратиться.

От кого: KatiAviotova

Тема: Re: Вопрос

Дата: Sat, 07.07.2012 at 3:12 PM

Кому: Alla

Мама, я надеюсь, что мне никогда не будет настолько плохо, чтобы обращаться к тебе за помощью. Сама посуди: есть ли смысл обращаться к человеку, не испытывающему никаких родительских чувств, а точнее любви? Вопрос риторический. Если бы ты любила меня, то старалась бы заботиться обо мне, подумала о своем внуке, о том, что мне надо его поднимать и дать образование, да и мне необходимо лечить нейродермит и очень больную спину. Ты так актерски искренне сочувствовала и сострадала мне во время нашей встречи, да и Пете обещала много чего. Много ли нужно ребенку, чтобы поверить? Вернее, двум детям. Я, знаешь ли, местами сохраняла свою детскую наивность и верила в лучшее. Для меня тут вопрос не в деньгах, а в искренности, в том, на какие поступки готов человек ради любви или денег. Ты решила помириться со мной исключительно ради денег, ведь если бы это было не так, для тебя не имело бы значения: отдам я тебе гараж или нет.

А я очень хотела поверить тебе, несмотря на твои прошлые поступки. Какая мать и какая бабушка пойдут в опекунский совет с жалобой на плохое обращение с ребенком? Какая мать будет угрожать своей дочери рейдерами и подселенными в квартиру гастарбайтерами? Иногда мне кажется, что в твоей душе бушуют демоны и что это не ты, а проникшие в тебя сущности веселятся и правят свой бал.

Дай же бог тебе счастья, известности, денег и славы – всего, о чем ты так мечтаешь. Но жаль, что ты никогда не мечтала о том, чтобы рядом с тобой были любящие тебя люди, которым можно отдать всё, тогда и они отдадут тебе всё на свете, а в случае нужды – и последнюю рубашку.

Я не желаю тебе зла. Я желаю тебе исполнения всех твоих желаний, когда-то загаданных и еще не воплощенных. Желаю, чтобы ты купила себе дом, а твою музыку играли во многих странах мира и ставили твои балеты. И желаю, чтобы не получилось так, чтобы в глубокой старости с тобой остался только твой поросенок Кристофер, а чтобы рядом с тобой были люди, которым ты нужна. Мало прожить жизнь так, чтобы оставить после себя что-то нетленное типа музыки, но надо прожить ее так, чтобы остался хоть кто-нибудь оплакавший твой уход в иной мир.

Я желаю тебе полюбить этот мир, людей и себя. Ведь когда человек любит только себя, он не любит никого. А ведь ты себя не любишь, мама. Ты не любишь ни меня, ни Петю, а мы плоть от плоти твоей. И когда-то были единым телом и единой душой, и я была в тебе и вышла из тебя и являюсь твоим творением так же, как и творением Бога. Наверное, мы все получаем по вере своей и по своим страхам. Мне хочется надеяться, что когда-нибудь ты поймешь: я любила тебя больше всех на свете. И уж поверь: вряд ли я готова была бы простить кому-то столько, сколько тебе. Я не жалею о том, что мне небеса дали именно тебя. Я замечаю в себе твои жесты, интонации, но если бы я ненавидела тебя, то вынуждена была бы ненавидеть и себя, и Петю, в котором наша общая кровь и наши гены, а это невозможно. Если тебе будет когда-нибудь нужна моя помощь, я окажу ее. Нужно будет – можешь приехать и жить у меня столько, сколько захочешь. И я по-прежнему остаюсь твоей дочерью.

Катя

От кого: Alla

Тема: Re: Вопрос

Дата: Sunday, 08.07.2012 7:50 AM

Кому: KatiAviotova

Катерина,

Ты вообще не видишь, что ты начала все это первая. Твое желание было – лишить меня всего, что у меня было. Бог не позволил…

Раскаяния в тебе нет… Вопрос о гараже я задала только для того, чтобы увидеть, раскаиваешься ли ты… И увидела.

Все, что за это время случилось, произойти было должно. Сделать попытку меня полностью ограбить – входило в твои планы давно.

Какая дочь после этого может заикнуться о любви!

Оставь меня в покое и будь счастлива.

Я от всего сердца молюсь за тебя, чтобы ты была счастлива!..

У меня болит сердце при упоминании твоего имени. Не знаю, что будет дальше, но пока я не в состоянии с тобой общаться. Я точно знаю, что никогда, ни в какой тяжелый час, не попрошу у тебя помощи. Но вот тебе я не откажу, если тебе действительно будет необходима помощь. Конечно, если у меня будет возможность.

Кстати, я не предлагала заниматься с Петей по Скайпу. Ты эту идею развивала. У меня нет для этого сил. Я и так по полдня и более занимаюсь домашними делами и еле жива от усталости. Я всего лишь обещала пригласить Петю в гости, когда у нас будет дом. Приглашение это остается в силе. Петя мне искренне очень симпатичен. Я бы хотела, чтобы мои отношения с Петей не зависели от наших отношений.

Катерина, ты живешь с тем, что тебе все время чего-то недодали. Даже когда ты говоришь о своей прошлой любви ко мне, то непременно через упреки…

Я тоже тебя любила. Желаю тебе только добра и счастья. Прошу об одном – оставить меня в покое.

Тетенька с поросенком (так, кажется, ты меня как-то раз назвала)

От кого: KatiAviotova

Тема: Re: Вопрос

Дата: Sat, 08.07.2012 at 3:12 PM

Кому: Alla

Это ты не видишь, что все началось с тебя, с твоей жадности и твоего нежелания хоть что-то сделать для своего ребенка. Я никогда не собиралась тебя грабить, как ты выражаешься. Но в твоем понимании это не так. Когда я просила тебя продать квартиру, ты даже не хотела это обсуждать, а сразу грозила мне тем, что мы поругаемся навсегда и я тебе больше не дочь. Ты не хочешь смотреть правде в глаза, потому что тебе неприятно будет увидеть результат твоих поступков и отношения, того, какая ты на самом деле. Твои многочисленные слова о том, что ты не будешь ждать для бабушки ортопедический матрас, необходимый ей после операции, потому что тебе надо в Третьяковку, и прочие высказывания. Это ты подала в суды, ты искала рейдеров и хотела меня изничтожить, вместо того чтобы поговорить, как я предлагала. И я предлагала тебе сохранить твою квартиру на Тверской. Мне жаль, что ты не видишь истины. Ты получила свои деньги, больше, чем тебе бы дали твои рейдеры за долю. И тебя никто не ограбил, все было честно. Неужели ты думаешь, что если бы я хотела ограбить тебя, то не сумела бы это сделать? У меня никогда не было такой цели. И когда агентство «Золотой домик» предлагало мне это сделать, я отказалась. Но, очевидно, ты судишь людей по себе, по тому, как поступила бы сама. И каждый раз, когда я хотела поговорить, ты отказывалась. Потому что ты всегда хочешь, чтобы только по-твоему и никак иначе.

Петя, когда подрастет, сам решит: общаться ему с тобой или нет.

Думаю, пока ты не поймешь, что все дело в твоем отношении ко мне, твоих придуманных страхах, в самооправдании твоего зла – общаться нам совершенно незачем.

И зачем ты тогда играла с нами, со мной и Петей, во время своего приезда? Боялась ограбления или надеялась обмануть снова, а потом послать к черту?

Пуды зла на твоей карме висят, мама, оттого что ты не хочешь увидеть правду. Я никогда не хотела тебя обокрасть или обмануть, я любила тебя и всегда старалась сделать все, что могу, чтобы помочь.

Ладно, бог тебе судья. Я не держу зла, хотя мне очень больно и обидно.

Единственное благо во всей этой ситуации – поступки моей бабушки и моей матери научили меня относиться к людям с любовью, прежде всего к моему сыну. Я очень люблю его, и он меня любит. И это действительно счастье. Но я постараюсь не слишком боготворить его, чтобы он потом не вырос эгоистом. Впрочем, этого не случится. Мой сын – самый ласковый и добрый ребенок на свете. И ради этого действительно стоит жить и радоваться жизни. А тех, у кого в душе пустота и ад, мне просто жаль. Но единственное, что хочется – поскорее развязаться с этой историей и вычеркнуть этого человека из моей жизни и памяти навсегда. Если бы можно было сделать лоботомию на отдельные участки мозга, отвечающие за память! Но я не могу.

Порой мне кажется, что я не права, а истина на ее стороне. Она подарила мне самое ценное – жизнь, а остального я должна добиться сама. Если она не хотела давать мне что-то еще, по большому счету, это ее право. Разве я заработала эту квартиру по праву рождения? Возможно, да, или нет. В конце концов, она не сдала меня в приют, иногда пыталась заботиться, кто знает, может, и пыталась любить… Мое дело считать, что я должна сделать как мать для своего сына, ведь я это я… Она же другой человек, гениально одаренный, практически живущий в ином измерении…

Я запуталась. Истины не существует. Мы можем принять любое решение, видеть мир каждый со своей колокольни и быть правыми при этом, и у каждого будут свои сторонники, сочувствующие, поддерживающие именно тебя.

Иногда я пытаюсь стать ею, посмотреть на всё с ее точки зрения, ее глазами, прочувствовать ситуацию ее сознанием, ее сердцем… На некоторое время я вселяюсь в нее: гневаюсь, обижаюсь, жалею себя, а потом в ужасе возвращаюсь обратно – я не могу принять мир таким, каким видит его она. В моем есть самый любимый ребенок, верные друзья, от которых я ничего не жду и не ищу выгоды, есть иные ценности кроме творчества и славы. Если бы мне было дано выбирать: баснословное богатство, известность и одиночество или то, что я имею сейчас, я бы, не колеблясь, выбрала второе.