Текст книги "Александр Невский. Триста лет рабства"

25. Княжичи Дмитрий и Андрей Александровичи

Несчастная Параскева разрывалась между Александром и Василием, примиряя отца и сына.

Она всё чаще вспоминала старую чудинку, пророчества которой на их свадьбе начинали сбываться. Не было мира не только между Александром и Василием, но не ладили между собой и младшие сыновья Дмитрий и Андрей. Они делили дедину и отчину, город Переславль. Каждый из них хотел быть в нем владетельным князем.

Переславцы, пленённые Неврюем, были отправлены в Кафу, на невольничьи рынки. Двоим из них удалось бежать от своих хозяев и с большими трудностями добраться до Переславля. Вернувшись, они рассказали о судьбе тех, кто дошел в невольничьем караване до южных пределов. Русских мужчин приобретали арабские купцы для пополнения армии мамлюков султана Египта. Русские женщины на рынках Кафы ценились особенно дорого. Их покупали купцы европейских стран для утехи господ и арабских стран для пополнения гаремов.

С интересом слушал рассказы бывших пленных князь Андрей Александрович. Он, младший сын Александра, ходил с отцом в Орду, не раз видел караваны пленников, бредущих по степям на рынки, но не знал цену рабам. Теперь младший княжич в каждом человеке видел источник серебра. Особенно присматривался к женщинам, как к дорогому товару.

Брат его, Дмитрий, не одобрял взглядов брата, и вражда между Александровичами разгоралась всё сильнее.

Параскева не могла примирить сыновей, так неуживчивы они были и скверно бранчливы.

Княгиня Александрова, где бы ни пребывала – во Владимире ли, в Переславле ли, а то и в Новгороде – душой тянулась в святые храмы. Она грузно опускалась на колени и стояла так, меча земные поклоны перед ликом Спасителя. По лицу её текли слезы, а в устремленных к Богу глазах читалась отчаянная надежда на вышнюю помощь.

Не желала она ни богатств, ни власти, ни почета, а только покоя и мира в своей семье. Всё чаще обращалась она мыслями к дням своей свадьбы с Александром. Слова старой чудинки про сыновей, что станут позором отца и матери, не выходили из головы…

26. «Замятня» в Сарае

После гибели Батыя Золотая Орда не избежала «замятни». Брат Батыя, хан Бергэ, по настоянию любимой жены, булгарской принцессы, принял ислам. А Багдадский халиф Мустасим Габбас изъявил желание стать духовным наставником для хана Бергэ.

Чингисхан наказывал быть терпимым ко всем верам на земле, но самим Борджигинам предписывал следовать религии Бон, и поклоняться богу солнца, Мизиру. Младший брат Батыя, хан Бергэ, первым нарушил Ясу, приняв чужую веру. Под зеленое знамя ислама он собрал всех мусульман, пожелавших иметь ханом поборника «истинной веры». К Бергэ присоединился мурза Ногай, который не был религиозным фанатиком, но зато был хитер, коварен и жаждал власти.

Однажды ночью шатер Сартака окружили сторонники его дяди Бергэ. Они перебили охрану и покончили с наследником Батыя. Мать Сартака, старая Баракчай, узнав о перевороте в Сарае, бежала с внуком Улавчи за Урал, в ставку своей подруги Соркуктуни-беги, матери хана Мункэ.

Три дня и три ночи, не останавливаясь ни на мгновение, меняя лошадей на ходу, летел отряд турхаудов от погони, сопровождая Баракчай и Улавчи. К концу третьего дня Баракчай опустила поводья. Лошадь замедлила ход и встала.

– Я больше не могу…, – Тучная женщина в изнеможении съехала с седла и упала на руки турхаудам. Баракчай тяжело дышала, лицо её отекло так, что глаз совсем не было видно.

Решили встать привалом, не расседлывая коней. Ровная степь была пустынной и внушала надежду, что погоня отстала. Не успели оросить запекшиеся рты, как послышался отдаленный гул земли, а на краю степного окоема вырос ряд копий. В лагере беглецов прозвучала команда:

– Атас! Атас!

В один миг турхауды были в седлах, но …. Баракчай махнула рукой:

– Не могу!

Копья вырастали справа и слева, и спереди. Бежать было поздно.

Мурза Ногай возвращался в Сарай-Бату с важными трофеями. На конце копья скалилась мертвая голова Баракчай, а её длинная косица качалась в такт шага коня. С другой стороны всадник Ногая вез голову юного внука Батыя, Улавчи.

«Бергэ останется доволен, – думал Ногай, – и я смогу снискать милость хана, обязанного мне своей властью».

Ногай как безродный шакал мечтал прижаться к волчьей стае Борджигинов. Но монголы говорят: «Кто стоит на цыпочках, того дрожь берет».

Для Александра смена власти в Сарае не могла быть желанной. Он лишился поддержки Сартака, и должен был налаживать отношения с новым ханом – мусульманином.

27. Счет за ханские услуги

Под 1257 годом летописец пишет: «Пошли в Орду князь великий Александр Ярославич владимирский, и князь Борис Василькович ростовский, и князь великий Андрей Ярославич суздальский со многими дарами, которого брат Александр по слову ханскому вел с собою». Князь Андрей к тому времени примирился с Александром и возвратился из Швеции. Он выразил смирение и получил на кормление Городец и Нижний Новгород.

Бергэ сразу выставил Александру счет за Неврюеву рать и за ярлык на Великое княжение. Александр пытался объясниться, что уже расплатился, что отдавал землю свою в «зажитьё» Неврюю и его воинам. Но Бергэ строго объяснил, что платить надо в казну хана.

– Пора и новгородцам платить за свой покой, – напомнил хану о богатствах Новгорода Ногай.

Решено было провести поголовную перепись всего населения русских земель.

– Численников в Новгород поведешь сам! – отдал приказ Александру хан Бергэ.

Александр представил себя во главе татарских численников, и тело его покрылось липким потом. С «низовскими» землями, по которым прокатились конники Батыя и Неврюя, он ещё мог бы справиться. Люди там не успели забыть жестокости завоевателей и, страшась за жизни свои и родичей, покорятся. Но Новгород… Как взять на себя дело столь неприятное и склонить к рабству народ гордый, ценивший превыше всего вольность? Александр предвидел упорное сопротивление и позорную для себя ненависть.

В землю рязанскую, муромскую, суздальскую хан направил численников под охраной баскаков. Баскаки ставили своих десятников, сотников, тысячников, темников, переписывали жителей для обложения их поголовной данью. Так на русскую землю пришла татарская администрация.

1257 год – год первой поголовной переписи населения на Руси, которую проводили ханские слуги. Не считали только «архимандритов, и игуменов, и иноков, и попов, и дьяков, и клиросников, и всего причета церковного, кто служит Божиим церквам». Расчет хана был прост. Церковь, владевшая умами прихожан, в благодарность хану, возведет власть его в закон. Хан Бергэ не ошибся. Уже при митрополите Кирилле, друге и соратнике Александра, возникнут идея Божьей кары за грехи народа и наказ церковников терпеть и не сметь сопротивляться законной ханской власти.

Русский народ роптал, а кое-где и восставал против татарских численников. Так, ярославский князь Константин и прежде не считал нужным ходить в Орду за милостью, за ярлыком на власть в родной вотчине, законно доставшейся от отца и деда. Он ни разу не был в Сарае, считая себя законным властителем и защитником земли ярославской. Константин Всеволодович встретил численников татарских на подступах к городу, имея цель – не пустить татар в город и не дать переписать Ярославцев.

3 июля 1257 года разразилась сеча злая. Князь Константин и дружина полегли, защищая «люди своя», но татар в Ярославль не пустили. Потрепанный татарский чамбул едва собрал силы, чтобы уйти восвояси. Защитников города схоронили на месте сечи, насыпали холм велик, и назвали его Туговой горой, куда ярославны, жены погибших, приходили тужить по мужьям. Предание об этой сечи передавалось из уст в уста благодарными потомками и дошло до наших дней.

Сопротивление ярославцев завоевателям вызвало у Александра раздражение. В Новгород он шел с неспокойным сердцем, настроенный на жестокое подавление любой вольности. С Александром шли татарские чиновники.

28. Казнь у Святой Софии

Новгородцы, узнав о приближении татар и о том, что их ведет на Новгород сам Александр, пришли в ужас. Посадник Михалко уговаривал людей смириться: «Граждане Новгорода, сопротивление татарам бесполезно. Напрасно кровь прольется. Воля сильных, есть закон для слабых».

Народ ответил грозным воплем. Благоразумного посадника растерзали и тут же выбрали другого. Весь гнев народ направил на сына Александра, юного князя Василия. Его корили за действия отца, которого называли предателем.

Князь Василий, чтобы доказать свою непричастность к делам отца, по совету своей дружины и верного друга Алексы покинул Новгород и убежал в Псков в полном отчаянии.

Численники вошли в Новгород, но новгородцы уклонялись от переписи. Ханские чиновники были возмущены и выразили своё недовольство Александру. Татищев пишет: «Пошли сами с численниками князь великий Александр Ярославич владимирский, и Андрей Ярославич суздальский, и князь Борис Василькович ростовский счет вести новгородской земли. Слышали новгородцы о сем и смутились весьма».

Вот так, Александр с друзьями пошли исполнять волю хана и лично начали вести перепись. Так велико было желание услужить золотоордынской власти.

«Татары начали просить дани, и не отказали в том новгородцы; и дали многие дары хану и послам его, а их отпустили с миром».

На этом дело не кончилось. Александр сам пошел в Псков и «выгнал» оттуда своего сына. Привел в Новгород и учинил над дружиной Василия суд за то, что юные советники возмутили сына против отца. Казнь по приказанию Александра чинили на площади перед храмом Святой Софии в присутствии татарских чиновников Беркая и Касачика.

Юных дружинников казнили на глазах у всего народа новгородского, чтобы устрашить вольнодумцев. Александр сам выбирал наказание. Указав на самого юного, приказал: «Руки долой!» Палач ловко зажал руки юноши тяжелой колодой. И одним махом широкой секиры отрубил обе кисти напрочь. Казненный закричал истошным ором и свалился ниц у ног Александра. Толпа охнула единым вздохом. Окровавленного отрока подхватили слуги и унесли с помоста.

Второго юнца, дрожащего всем телом, подвели к Александру. «Почто тебе уши, если не слушаете мудрых и перечите старшим? Уши отнять!» Острым ножом, ловко и без особых приготовлений, палач отделил одно за другим оба уха от головы несчастного. А на помост вволакивали третьего дружинника. «Не можешь свой нос по ветру держать! Не чуешь, где истина, где ложь! Не носить тебе больше носа на своем лице».

Когда к ногам Александра подвели Алексу, лучшего друга Василия, у Великого князя заходили желваки от гнева: «А! Это ты советник младоумный! Ты надоумил бежать моего сына! – и, не слушая оправдательного лепетания, закричал своим громовым голосом, – ослепить! Ослепить!»

Татищев пишет: «иному нос и уши обрезал, другим же очи вынимал и руки отсекал… И так численников татарских успокоил и усмирил». Беркай и Касачик были довольны таким представлением и смеялись сытым смехом.

Чтобы угодить монголам, Александр не пощадил и сына своего Василия. Заковав «в железа», отправил его в Кострому под присмотр своего брата Василия Ярославича. Там, в Костроме, старший сын Александра, не сумев пережить казни друзей и своего позора, спился от отчаяния и умер, всеми отвергнутый и забытый.

Три века спустя потомок Александра по имени Иван Грозный, следуя примеру Александра, так же расправится со своим старшим сыном и погубит его.

Татарские численники с женами и помощниками «начали собирать дань в окрестностях Новгорода, но столь наглым и для бедных утеснительным образом, что… сделалось волнение»3333
  Н. М. Карамзин. Т. 4. Стр. 45.


[Закрыть].

Чиновники монгольские потребовали у Александра стражу для своей безопасности. Александр приставил к ним посадника и детей боярских, но мятеж не утихал. Тогда Александр выехал из города с монголами, объявив, что предаёт новгородцев гневу хана, что навсегда уезжает во Владимир и не назначит им нового князя.

Новгород покорился. «Монголы ездили из улицы в улицу, переписывая домы; безмолвие и скорбь царствовали в городе»3434
  Там же.


[Закрыть].

«Взявши число», татары уехали. Вслед за ними отправился князь Александр, посадив на Новгородский стол своего сына Дмитрия, следующего по возрасту.

Параскева Брячеславна, обмирая от зверств мужа и переживая за судьбу сына Василия, занемогла и в один из зимних студеных дней, переступив порог горницы, вдруг грянулась оземь тучным телом. Слуги перенесли её в опочивальню, бережно уложили на супружеское ложе. Перекошенный лик княгини был страшен. Она пыталась что-то сказать, шевеля искривленными губами и издавая стоны вместо слов. Темной тенью в низкую дверь опочивальни втиснулся Александр. Скрепив своё сердце, не давая ему ослабы, склонился к изменившемуся лику жены. Долго прислушивался к шепоту её губ. Вдруг резко выпрямился:

– Эй, кто там! В Нова-город отправляйтесь, найдите мне ту старуху, Ильмару!

– Она, чай, смертью почила… Давно… – услышал голос за своей спиной.

Александр, обхватив голову руками, выпятился за порог, повторяя одно слово:

– Поздно…. Поздно….

Параскева вскоре умерла, приняв перед смертью монашеский постриг под именем Александры.

29. Начало конца империи монголов

«Замятня» в Монгольской империи разрасталась. Внуки Чингисхана, ввергнутые в водоворот интересов многогранного мира завоеванных стран, не вдруг сделались врагами. Хан Белой Орды, Хулагу, вышел к границам Багдадского халифата и намеревался взять на меч Багдад – столицу мусульманского мира.

Хан Золотой Орды, Бергэ, и его тесть, булгарский эльтебер Ильхам, исповедуя веру Аллаха и признавая над собой духовную власть Багдадского халифа Мустасима Габбаса, всячески оттягивали поход Хуагу на братьев мусульман. Бергэ умолял верховного хана Монгольской империи Мункэ остановить Хулагу, подтверждая свою преданность беспрекословной данью, собираемой с местного завоеванного населения. Он посылал дары женам и советникам Мункэ, чтобы те вступились за мусульман Ближнего Востока. Некоторое время хану Золотой Орды Бергэ удавалось сдерживать натиск монголов на Багдад.

Но Багдадский халиф Мустасим Габбас, хоть и был потомком пророка Мухаммеда, большой мудростью не отличался. Халиф Багдада не сделал выводов из опыта стран, завоеванных монголами. Он позволил воинствующей толпе фанатиков-мусульман оскорбить послов, прибывших из Персии, где в это время обосновался повелитель Белой Орды Хулагу-хан.

Для монгольского темперамента Хулагу, не испытывавшего религиозной страсти, это было слишком. Он испросил разрешения у Мункэ-хана перейти границы Багдадского халифата и достойно наказать «невежу» Мустасима Габбаса. Кроме того, Хулагу доложил, что хан Золотой Орды Бергэ не может достойно собирать дань с завоеванных народов, что численники, посланные в города Руси, были побиты и изгнаны из городов, и что в Монголию направляется только ничтожная часть дани.

Великий Монгольский хан Мункэ на этот раз поддержал брата Хулагу в его справедливом возмущении невежеством Багдадского халифа и приказал ему вторгнуться в пределы Багдадского халифата. Раздосадованный известием о неэффективности власти хана Бергэ, он распорядился не выдавать в Сарай ежегодную долю серебра, то есть отказал Золотой Орде в обязательном трансферте. Верховный хан Монгольской империи приказал хану Бергэ направить отряд воинов в состав армии Хулагу. Кроме всего этого, Мункэ распорядился направить в Золотую Орду лучших сборщиков дани и проверить правильность уплаты ясака, направляемого в Каракорум.

Как стремительный горный поток растеклись конные отряды хулагидов по дорогам Багдадского халифата. Города падали под натиском степняков один за другим. Наконец орда Хулагу окружила Багдад. Сорок дней и ночей длилась осада древнего города.

Когда были перебиты защитники Багдада, Мустасим Габбас открыл свои сокровищницы и вышел навстречу победителям со своей семьёй. Растворились ворота города, и черная лавина монгольских всадников понеслась по улицам Багдада, сея смерть и проливая кровь побежденных. Габбас и его семья были растоптаны мохнатыми низкорослыми монгольскими лошадками.

Несметные богатства города «Тысячи и одной ночи», накопленные веками, были свалены в кучи вокруг ставки хана Хулагу.

«Горы трупов дыбились на улицах и базарах, дожди мочили их, а кони топтали копытами… С тех пор, как Бог сотворил Адама, и до нашего времени мир не видел подобного испытания, – напишет арабский летописец Ибн-аль-Асир, – может быть, люди не увидят подобного до скончания мира, исключая, разве Гога и Магога. Даже Антихрист пощадит тех, кто ему подчинится, и погубит только тех, кто будет ему сопротивляться. А эти не щадили никого….»

Как ребенок, рыдал хан Бергэ, узнав об участи своего духовного отца, Мустасима Габбаса. Он поклялся отомстить двоюродному брату хану Хулагу. Так две части огромной империи монголов, Белая Орда и Золотая Орда, открыли эпоху противостояния Чингизидов и тем положили начало развала империи Чингисхана.

Для ведения войны на Ближнем Востоке хану Бергэ потребовались большие средства. Собрать их можно было только с завоеванных земель. Но сбор дани – процесс долгий и многотрудный, сопряженный с недовольством и бунтами. Тогда советники хана, среди которых было много мусульман из арабских стран, предложили отдать дани на выкуп иноземным купцам. Богатые хивинские торговцы выкупили дани у Бергэ, дали ему столько денег, сколько было нужно для укрепления армии, а сами под охраной баскаков отправились по городам и весям Русской земли собирать ясак, чтобы с большой прибылью вернуть себе потраченное.

30. Юная Васса

Александр опечалился смертью Параскевы Брячеславны. Но жизнь брала своё. «И пошел (Александр) в Ростов, и княгиня Мария Михайловна (мать Бориса), и князь Борис, и князь Глеб чествовали его со многою любовью. Он же, пребыв у них некоторое время в любви многой, пошел во свою вотчину во Владимир»3535
  В. Татищев. Т. 3. Стр. 25.


[Закрыть].

Здесь не случайно дважды автор говорит о любви многой и о пребывании в гостях некоторое время. Видя его печаль-тоску по умершей жене, князь ростовский Борис и его жена Мария Ярославна принялись утешать Великого князя. В Ростове Александра встретили, оказав почет и уважение, долго не отпускали, а потом он и сам перестал торопить свой отъезд. И на то появилась особая причина.

Весна 1259 года зародила в душе Александра новое чувство к прекрасной ростовчанке по имени Васса. Кем была эта юная особа, княжеского ли рода, или боярского, или простолюдинка смышленая и красивая – неизвестно. Летописцы о том умалчивают. В некоторых источниках даже имя её стоит под знаком вопроса.

С приходом на русский трон династии Романовых, многие старые летописи были переписаны с целью доказать законность перехода власти к Романовым. Факты спорные или умаляющие достоинство царского рода были просто опущены при переписывании. Так было надо. Опущено было и происхождение второй жены Александра. Ведь она стала родоначальницей московской династии Великих князей и, не дай Бог, вдруг оказалась бы простолюдинкой.

Александр во второй раз женился в 1259 году.

Не тогда ли появились на Руси сказки о русской красавице именем Василиса Прекрасная и Василиса Премудрая, о простолюдинке, превосходящей красотой и умом многих родовитых женщин?

31. Восстания 1262 года

Юная жена Александра, Васса, в декабре 1261 года, в дни памяти Даниила Столпника, родила Великому князю сына, которого назвали в честь святого. Даниил Александрович будет основателем новой династии московских князей, которые хитростями, коварством и обманом приберут к руками соседственные земли и будут обходиться с русским народом, как завоеватели, переняв у монгольских ханов самовластное высокомерие, холодную надменность и страшную жестокость.

Александр заранее постарался обеспечить столом младшего сына и юную жену свою. Тогда Москву нередко называли Кучковым полем, по имени боярина Кучки, поселившегося на берегах Москвы-реки ещё в одиннадцатом веке и основавшего здесь красные села. Москва была уделом скудным, незавидным, и расчет Александра был прост: не будут его неуживчивые сыновья, Дмитрий и Андрей, драться с младенцем Даниилом из-за такого тощего куска. Урядив право Вассы и Даниила на московское княжение, Александр направился в Новгород, чтобы с дружинами сына Дмитрия и брата Ярослава Ярославича Тверского начать приготовления к Ливонской войне против немцев.

В то же самое время в Сарай подоспели сборщики дани из Монголии. Они объявили Бергэ волю Монгольского Великого хана, который лишал его ежегодной доли серебра из общей казны и прислал своих чиновников для сбора недоимки с русского улуса. По «низовской земле» уже прошли бесермены, собирая ясак от имени хана Бергэ. Теперь сборщикам хана Мункэ предстояло вновь пройти тем же путем. Во многих русских семьях не осталось запасов хлеба на зиму, не осталось скота для поддержания жизни, отдать хану было нечего. Тогда сборщики начали забирать старших детей и не каждого десятого, как предписывал порядок, а каждого третьего или четвертого. Люди были отличным товаром, дорогим и прибыльным. Пустели села, деревни, пригороды и малые города. Русь обезлюдела. Народ взроптал.

Видя это, князья возмущались вместе с народом и обратились к Великому князю за защитой. Вот тогда-то и поступила известная по летописям грамота Александра. В ней предписывалось избивать сборщиков, пришедших от хана Мункэ из Монголии, но золотоордынцев хана Бергэ не трогать. В городах забили набатные колокола, народ пришел в ожесточение. Городские веча требовали изгнать всех сборщиков дани без разбора, невзирая на имя хана, от которого они были посланы. Под горячую руку русских мужей попали все инородцы, которым присвоили имя «бесермены»3636
  Бесермен – басурманин – неверный, нехристианин, неправославный, часто неприязненное значение в отношении к мусульманам. В. И. Даль.


[Закрыть] или «басурманы». Мужи русские взялись за оружие. Летописи называют семь городов, где произошли восстания: Владимир, Суздаль, Ростов, Переславль, Кострома, Устюг и Ярославль. То есть возмутилась вся «низовская земля».

И опять выделяется отчина Константина Мудрого, Ярославль, где, после погибели на Туговой горе князя Константина с дружиной, правила жена князя Василия, княгиня Ксения. Правление женщины – факт исключительный, подтверждающий, что в то время существовали мятежные центры во главе с такими князьями и княгинями, которые не желали подчиняться порядку, установленному монгольскими завоевателями и их приспешниками – Великими князьями Ярославом Немудрым и его сыном Александром.

В Ярославле сожгли дома, где разместились ханские сборщики дани, а баскака именем Зосима, бывшего монаха, «расстригу и пьяницу, вступившего в ложную веру Магомета», растерзали. Расстриженный монах Зосима – пример того, как русские авантюристы, пытаясь сколотить состояние, шли на службу к ханам, меняя веру, меняя хозяина, не стесняясь утеснять своих соотечественников. Тело предателя обезглавили и выбросили на дно Медвежьего оврага, «псам на снедение». Ярославцы, конечно, знали о страшной мести, которая может последовать от хана за смерть его послов, но святая ненависть к притеснителям была сильнее страха.

В Устюге также поднялся народ, именно там впервые появилась грамота от Александра Ярославича с призывом бить ханских слуг. И устюжане постарались. Перебили всех чиновников, кроме одного по имени Буга, которого спасла местная женщина, полюбив татарина по-русски преданно и беззаветно. Пришлось Буге жениться на русинке, принять веру Христову и остаться жить в древнем Устюге, чем навсегда и войти в историю Руси. Так татарские мужи, приходя на русскую землю, сливались с русским народом.

До Новгорода дошла весть, что сопротивление монгольским сборщикам дани перешло в широкое восстание. Прибывшие от хана Бергэ послы вели себя надменно, обвинили Александра зачинщиком сопротивления, ссылаясь на грамоты, ходящие в народе от имени великого князя. «Герой Невский» не на шутку испугался. Вместо того, чтобы готовиться к войне с немцами, он повернул свою дружину на юго-восток и начал разборку с восставшими городами.

Александр сурово судил и казнил зачинщиков. Он потребовал разогнать вече во всех городах, приказал уничтожить набатные колокола и впервые показал народу, что ханская власть для русского князя выше решений местных собраний. Это было покушением Александра на народную демократию, на вечевой строй. Разобравшись с восставшими городами, Александр под конвоем ханских слуг, «с оправданиями и дарами»3737
  Н. М. Карамзин. Т. 4. Стр. 50.


[Закрыть] должен был идти в Сарай, каяться и искать милости хана.