Текст книги "Поступь Хели"

– Эй! – Локи вздрогнула, когда за ее спиной возник мастер Суини Нан. Его неподвижное лицо с глубоко посаженными глазами могло бы испугать, но она была слишком уставшей и измученной, чтобы среагировать. – Ты где бродишь? Возьми ту коробку и отнеси в сто седьмой кабинет. Ясно? – Локи кивнула и схватила коробку, которую он протянул.

– Иди за мной, – приказал он и из зала свернул в боковой коридор с тремя рядами железных решеток на входе. Локи посетило не очень хорошее чувство.

В сто седьмом не было окон и царила пыльная влажность, какая бывает после мытья полов в очень грязном помещении. Заваленный бумагами стол, сиротливый стул и кресло, поеденное мышами – вот и вся обстановка. Ангейя оценила шансы на побег: если она рванет сейчас, то…

– Ставь на стул, – приказал он и, пока Локи выполняла, прикрыл дверь.

– Могу я идти? – спросила Ангейя, стараясь подавить страх в голосе.

– Думаешь, я не знаю, да?

– О чем вы? – Она нахмурилась, пятясь к стене.

– Думаешь, я не в курсе того, что творится в «Цваральге» по ночам? Думаешь, не знаю о ваших тайных посиделках с алкоголем, о контрабанде?

– Я здесь третий день, сэр, – глядя ему в глаза, врала Локи. – И понятия не имею ни о каких посиделках.

– Не имеешь, значит. – Он пожевал губами. – Хорошо, давай так. Ты скажешь мне имя, всего одно имя, и я переведу тебя в мастера. Обед в хорошей столовой, отдельная комната. Могу даже устроить встречу с начальством: Дайрой, Сольреем… – Видимо, что-то мелькнуло на ее лице, потому что мастер Нан уцепился за последнее слово: – Да, с самим картографом Сольреем! Великий человек, один из основателей нашего «Цваральга».

Локи облизала пересохшие потрескавшиеся губы. Какое, собственно, ей дело до сделки с Бронвен и Риган? Какое дело до всех этих людей, которые искали только выгоду? Она тоже ищет выгоду и драться на Арене, рисковать жизнью не особо хочет. Возможно, это та самая удача, которая так ей нужна. Клятв и гейсов она никому не давала.

– Хорошо. Я помогу вам.

Суини Нан кивнул.

– Слушаю.

– Я скажу, – Локи подняла руку, предваряя вопросы, – но скажу это взамен на Валецкого, человека из «Ока».

Суини Нан удивился. На его каменном лице это выглядело даже комично, но Локи не хотелось смеяться.

– Зачем тебе он?

– Мне нужна кое-какая информация. Он ее знает. Устройте мне встречу, и я скажу что знаю.

– Здесь я ставлю условия, – сухо оборвал ее Суини Нан.

– Воля ваша. – Она пожала плечами.

Мастер застыл на секунду. Локи из-под ресниц наблюдала, как у него в голове крутятся шестеренки мыслей. Не человек, а голем.

– Хорошо, – решил он. – Я устрою так, чтобы ты встретилась с ним.

– Я пошлю записку, когда и где.

– Я жду. И только попробуй меня надуть. – На его виске вздулась вена от еле сдерживаемой злости.

Локи вышла из каморки на ватных ногах и, стараясь не поднимать глаза от пола, достала карточку Скай, разорвала на мелкие кусочки и высыпала в костерок, обложенный кирпичом, на котором кипела бочка с битумом. Хватит полагаться на мифическую помощь – сама справится.

Вечером Ангейю охватил ужас – склизкий комок страха копошился в животе, не давая ни есть, ни работать, ни думать. Казалось, что она заболела, но на самом деле Локи понимала, что это умирает совесть – медленно и очень мучительно. Перед отбоем пришла Бронвен и, подмигивая, пустила по кроватям листочки с соперниками. Локи тоже достался листочек: «Матильда Сворндоттир». Матильда – здоровая, крепкая женщина за сорок – широко улыбнулась, поймав взгляд соперницы. Что удивительно, в ней не было и тени ненависти или презрения, воистину варденское уважение. Она пробралась сквозь гомонящую спальню и протянула огромную руку.

– Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, варден. – Ее голос был низким и чуть хриплым.

– Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, варден. – Локи пожала протянутую ладонь, чувствуя, что все кончено, что она совершила фатальную ошибку. Мучительная волна ужаса накрыла ее от кончиков пальцев, пожимающих руку соперницы, до корней волос. Решительность мгновенно испарилась, но пришло запоздалое раскаяние. – П-простите, мне нужно идти. Дела.

Отыскав в уголке Даану, она коротко изложила то, что сегодня произошло. Сварта сверкнула глазами.

– Я ступила?

– Нет, – медленно отозвалась она. – Ты выжала максимум из этого дерьма. Вот что мы сделаем. Сделка сделкой, нам все еще нужны карты, ведь этот Валецкий может ничего и не знать. Так что мы заманим его на Арену, как и предполагалось.

– Что? – Локи округлила глаза.

– То, – огрызнулась Даану, понизив голос так, что Ангейя с трудом разобрала, что она там бормочет. – Ты победишь Валецкого на Арене, Бронвен получит свою минуту славы как твой менеджер.

– А как же Суини Нан?

– Думаю, Бронвен разберется…

– С чем Бронвен разберется? – Девушка бесцеремонно плюхнулась на койку между ними. Легка на помине.

– С мастером Наном. Мы нашли идеального соперника. О тебе будут слагать легенды, – почти пропела Даану.

– Я слушаю.

– Оконосец Валецкий подойдет?

Бронвен широко распахнула руки и стиснула обеих в объятиях, сияя белозубой улыбкой.

– Я вся во внимании.

– Мы заманим его на Арену, но мастера Нана надо как-то изолировать на время, чтобы он ничего не узнал.

– Будет сделано, это ерунда.

– Но есть одно условие: оконосца мы заберем себе.

– Да на здоровье. Тут он никому не сдался. И Риган будет довольна. Если вы его убьете, это просто спишут на производственное недоразумение.

– Мы не собираемся никого убивать, – вмешалась Локи.

– Может быть, придется, милочка. – Бронвен все еще широко улыбалась, правда в глазах ее промелькнула сталь. – По правилам не обязательно убивать противника, но не запрещается. Но если ты собираешься просто допросить его и отпустить, наш маленький бизнес погибнет. И работники завода станут узниками тюрем. Или Утгарда. Уж не знаю, что хуже. Ты же не хочешь этого?

Локи, холодея, покачала головой.

– Решено! – Бронвен чмокнула Ангейю в лоб. – У меня еще куча дел, так что не прощаюсь, но отчаливаю. Решаем проблемы по мере поступления.

Она вскочила и как-то сразу исчезла в гомонящей толпе. Даану внимательно взглянула на Локи.

– Убивать ты никого не будешь, – сказала сварта утвердительно.

– Нет, я просто не смогу…

– Тогда нам придется провернуть похищение. Да так, чтобы он не догадался, где эта Арена и кто ей управляет. А теперь спать: тебе нужны силы, а мне – час спокойствия и разговор с турсом. И посвящай нас в свои планы, потому что я хочу добраться до Цверги живой и относительно здоровой.

Глава 3. Настоящий варден

До того как стать журналистом, Ки Иогма перепробовал почти все доступные беспризорнику-турсу способы заработка. Вырезал гайки на заводах, разносил газеты, воровал, подслушивал, подсматривал, запугивал и даже написал пьесу для театра Хеймдалля, которая, правда, провалилась. Но Ки не привык сдаваться и рефлексировать о неудачах, он всегда находил выход, должен был. Жизнь турса в большом городе напоминала лабиринт: бессмысленное блуждание в поисках выхода, сплошные тупики и путаница. Ки был лодкой, которую швыряли о стенки лабиринта вольные волны, он плыл по этому течению, так что влиться в коллектив «Цваральга» для него было раз плюнуть. Он быстро вычислил местную иерархию и старался не светить светлой башкой, держась где-то в середине, на самом видном и от этого самом незаметном месте. Турсов среди рабочих было много, ведь кланово-кочевая жизнь уходила в прошлое, а многие до сих пор даже писать не умели, потому что ученость грабителям и рассказчикам историй ни к чему. Старик Райдер взял его под крылышко, обучая мошенническим схемам в наперстках. Каждый раз он проигрывал и напивался с горя, что не мешало ему утром свеженьким и чистеньким исправно выполнять работу. От местного самогона не то на грибах, не то на плесени Райдер пускался в длинные бессвязные речи о солдатской молодости: боевые стычки смешивались с пикантными историями, которыми с удовольствием заслушивались деревенские парни. Но славился он не рассказами о медсестричках, радистках и солдатках, а тем, что знал все, что происходит в руководстве. А знание, кому дать взятку, кого запугать или к кому подольститься, открывало в «Цваральге» большие возможности для карьерного роста и совершенно невероятные для выживания. Так что проникнуть в какую-то библиотеку, да еще и с ключом, для Ки не составило труда.

Риган понравился Ки. Она даже согласилась отвлечь Сиршу, чтобы он мог подольше порыскать по каталогу. Помещение было не таким уж большим по сравнению с публичной библиотекой Хеймдалля, в которой Ки побывал однажды, выискивая информацию для статьи. Почти идеально квадратная темная комната состояла из двух ярусов, плотно заставленных стеллажами с передвижными лестницами. На втором ярусе, на который вела винтовая, опасно изогнутая лестница, стояла пара столов со стульями и один на другом громоздились рассохшиеся каталожные ящики. Единственное окно было маленьким и грязным, а сонм электрических ламп не создавал уют, а напротив – делал помещение визуально еще меньше и грязнее.

Ки аккуратно взбежал по винтовой лестнице, скрипя ступеньками. На секунду задержался, оценивая слой пыли на перилах и стараясь не смахнуть лишнюю. Включил настольную лампу, прошелся вдоль каталога и вытянул ящичек с пометкой «ида-». Быстро перебирая карточки, он одновременно прислушивался к тому, что происходило за дверью. Конечно, библиотека Сорлея находилась в сердце «Цваральга» и вряд ли кто-нибудь решит на ночь почитать «Картографию Срединных земель» или «Введение в ландшафт Утгарда», но осторожность никогда не мешала. Потратив почти десять минут на карточки, Ки понял, что ничего про Идаволл не найдет. С досадой взъерошив светло-серую челку, он поставил все на место, спустился и принялся беспорядочно вытаскивать книги и атласы, где в названии упоминалась Хель. Еще через десять минут он выдохся и начал потихоньку закипать, но сдаваться не входило в его планы.

Ки обшарил столы, плинтусы и даже залез в узкую щель за шкафом (вылез с трудом, измазавшись в пыли и паутине) в поисках тайников или еще каких-нибудь подсказок. Фыркая и чихая, он замер, как кролик. Нет, не показалось. За дверью кто-то ходил. Прятаться было особо негде, разве что залезть обратно в ту щель между стеллажом и стеной, но он подозревал, что во второй раз точно застрянет. Взлетев по лестнице, он распластался на полу. Дверь распахнулась, стукнула по стеллажу с глухим звуком, заставив взмыть в воздух облако пыли.

– Я не понимаю, о чем вы! – В библиотеку ворвался старик в черных брюках и вытянутом свитере. Его дребезжащий голос повысился на пол-октавы, выдавая волнение.

– Да бросьте, господин Сорлей, это не такой уж и секрет. – Вслед за стариком лениво вошел оконосец и плотно прикрыл дверь. – Про Арену тут только глухие или тупые не знают. Я не отношусь ни к одной из категорий.

– Нет тут никакой арены! – Сорлей в гневе прошел к столу с разбросанными книгами и записями и стал запальчиво наводить порядок.

– Я понимаю вашу одержимость городом ванов, господин Сорлей. – Оконосец прислонился к стеллажу прямо под Ки, и Иогма даже задержал дыхание, сверля глазами его макушку. – Вы потратили много времени на прошлое, пытались найти утерянные знания… Но ведь прошлое – это не главное. Мы должны думать о будущем, без него нет смысла. Какой смысл в древних картах, если их некому будет прочесть, когда Вседрево расколется пополам? Вы думали о таком?

– О чем вы?

– О том, как изменить будущее. О новом мире, который не будет зависеть от Утгарда. Почему мы так зациклились на его понимании? Это же пустая философия, не несущая никакой практической цели. Какой толк от пустоголовых выпускников философских факультетов, которые в лучшем случае учат таких же пустоголовых детей? Утгард надо менять.

– Не смейте так говорить, молодой человек! – Сорлей сердито обернулся с книгой в руках. – Не шутите шутки с Утгардом!

– А то что? Он меня накажет? – Голос оконосца саркастически дрогнул. – Ох, господин Сорлей, просто послушайте. Вам не остановить преобразования. Но вы можете им помочь, помочь будущему. Просто скажите, где эта биргилья Арена, подтачивающая работу фабрики? Подумайте, что вы можете сделать. Вы же любите карты? Я оставлю вам одну для размышлений. Вы же понимаете, что лучше мы, чем «Ноденс». Эти замучают судебными исками.

Оконосец вынул из кармана свернутый вчетверо листок и протянул Сорлею. Когда он проигнорировал жест, оконосец усмехнулся и положил лист на стол. У Ки отчаянно забилось сердце. Он почуял, что там находится нечто важное.

Оконосец развернулся на каблуках и вышел. Сорлей шлепнул книгу на стол и брезгливо, словно насекомое, взял листок. Дрожащими руками он развернул его и вскрикнул.

– Древохульство! – взвизгнул он и чуть не затопал ногами. – Мерзкий «Цваральг» и его мерзкие грязные делишки! – Скомкав листок, он бестолково порвал его на части, усыпая обрывками стол и пол. Вышел из библиотеки, как ураган, и, напоследок хлопнув дверью, повернул ключ в замке.

Ки выждал томительную минуту, убедился, что никто не придет, и бесшумно спустился на первый ярус, к столу, возле которого валялись клочки карты. Раздосадованно пыхтя, он попытался сложить, что нашел, но некоторые кусочки были слишком маленькими. Покрутив их так и этак, он пришел к выводу, что подобного ландшафта он не знает, хотя кое-что и выглядит знакомым. Отыскав последнюю крупную часть под столом, он замер, потому что ключ в замке повернулся. Теперь-то ему точно некуда деваться. Разве что оттолкнуть того, кто пытается войти, и бежать со всех ног? Ки вылез, дождался, когда распахнется дверь.

– Тебе очень повезло, что это я, – весело хихикнула Риган, уперев руку в бок. – Вали отсюда, пока деда не пришел. Он злющий, как дикий дух.

– Слава всем духам! – Ки подхватил страшно довольную, но делающую вид, что ей не нравится, девчонку под мышками и закружил. – Ты – мое счастье и спасение!

– А то! – Риган самодовольно ухмыльнулась. – Нашел что хотел?

Ки взглянул на зажатый в кулаке кусок бумаги и присвистнул.

– Может быть, может быть. Проводишь к Арене? Мне нужно рассказать все девчонкам.

– Только потому что ты ужасно симпатичный, – буркнула она, закрывая за ним дверь. Ки широко улыбнулся и потрепал ее по голове, как щенка.

* * *

Арена бурлила от предвкушения. Локи нервно сидела вместе с другими участницами в небольшой комнате ожидания и слушала возбужденный гул с трибун амфитеатра. Она перебирала в уме заученные наизусть трещины Утгарда, но это не помогало успокоиться. В желудке поселился липкий комок страха, который бывает перед важным экзаменом. Ты вроде бы все выучил, но стоит получить тестовый листок, как знания тут же панически вылетают из головы, оставляя лишь предчувствие провала.

Ее оппонентка с молотом сидела на скамье напротив и с ухмылкой изучала крошечную девочку-подростка с двумя ножичками. Как никогда Локи ощущала свой незначительный рост и никакую физическую силу. Спрятав подрагивающие руки между коленей, она нервно стучала пяткой по полу, дожидаясь новостей от Бронвен или Ки. Их план был простым до тошноты, но любая оплошность ставила под удар не только Локи и ее поисковую миссию, но и целую фабрику.

– Эй! – Она вздрогнула, когда Даану опустила ей на плечо руку. – Как предвкушение битвы?

– Честно? – криво улыбнулась Локи. – Ощущаю себя как перед эшафотом. Меня сейчас стошнит.

Сварта закатила глаза и присела рядом. Ее длинные шелковистые волосы в небрежном пучке заставили Локи испытать секундный приступ зависти. У самой-то рыжие сосульки, а не золотистая фамильная грива Ангейи.

– Не драматизируй. Бронвен та еще штучка, но свое она выполнит.

– Как думаешь, – медленно начала Локи, – у меня получится? Ну, победить Валецкого? – Она закусила губу, ожидая ответа. Сварта будто бы задумалась, потом кивнула своим рассуждениям.

– Получится, – сказала твердо как отрезала. – У тебя нет выбора.

– Приободрила ты, конечно, – проворчала Локи, но почему-то расслабилась. Непоколебимые слова сварты вернули ей толику душевного равновесия.

В комнату ввалилась излучающая довольство Бронвен и, вскочив на лавку, захлопала руками над головой, привлекая внимание.

– Девочки, на минутку! Девочки! – Захватив внимание большей части дуэлянток, Бронвен важно взмахнула руками, будто конферансье. – У нас небольшие изменения в планах. Перестановка в дуэлях. Матильда Сворнсдоттир! Матти, ты где? Слышишь меня? Ты дерешься в третьей тройке, с Эшли Пирссон.

– А Лара Смит? Девочка та рыжая?

– Лара Смит у нас выйдет первая! Битва с особенным гостем. Тихо, тихо! Все узнаете в свое время. Рекомендую посмотреть! Готовность – пять минут.

Она спрыгнула с лавки и, игнорируя все вопросы, подмигнула Даану и Локи. Ангейе снова поплохело, она прикрыла глаза и почти не поняла, как прошло время. Только рука Даану на плече и подбадривающие восклицания товарок подтолкнули ее к выходу на Арену. Ее хлопали по спине и плечам, желали удачи, шептали заклинания и чертили в воздухе защитные руны. Напоследок Матильда обняла ее за голову и толкнула вперед. Локи обернулась на них, на Даану и на негнущихся ногах по короткому коридору-кишке медленно пошла вперед.

– Успел! – Ки появился словно из воздуха. – Локи, Валецкий нужен нам живым!

– Что? – Она не успела перестроиться.

– Смотри! – Он сунул ей в руку клочок бумажки. Локи присмотрелась и увидела схематичную карту города, подписанную как «Кромежн…», остальное было оторвано. Но главное, что рядом с ним было жирно выведено «Идаволл». Ее сердце взволнованно забилось. – Это карта, которую Валецкий дал Робину Сорлею. Он знает, где твой город.

Локи вернула бумажку Ки, взглянула в его серые глаза и сказала:

– Тогда украдем его.

– Как?

– Сымпровизирую.

* * *

Заманить человека из «Ока» на Арену получилось запросто, ведь он особо и не сопротивлялся. Бронвен подбросила Валецкому записку и проследила, чтобы он точно пришел в маленькую комнатку недалеко от Арены. Там уже поджидал Райдер, который, ненадолго оглушив, обезоружил и связал оконосца. С помощью пары крепких парней они перетащили его ближе и стали ждать сигнала, чтобы выпустить.

Ки следил, как Райдер, зажав в зубах вонючую сигарету, бормоча, ищет в перечне нужную кнопку при тусклом свете фонарика. Через грязное окошко им сверху, из кабины управления, было видно, как дверь со скрежетом открылась, выпуская Бронвен. Толпа взревела. Райдер откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла и, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Даану страховала Локи внизу, а Ки только и оставалось, что наблюдать.

Бронвен театрально прошлась полукругом, собирая деньги и выкрикивая приветствия. Это была ее стихия, ее театральные подмостки. Отдав шляпу с записками распорядителю ставок, она поклонилась и подошла к микрофону.

– Сегодня мы начинаем наши состязания! – Взрыв голосов. – Сегодня сразятся лучшие и сильнейшие! Нас ждет невероятное зрелище, слезы победы и разочарования, кровь, пот, неожиданная надежда и очищение души через страдания. Сегодня над нами не властвует «Цваральг». Сегодня мы сами творим свои судьбы. Вы знаете, что на кону – половинка ключа. Но к тому же и ваши денежки! – Толпа заулюлюкала. – Да, не благодарите. Ставки на первый бой принимаются еще пять минут. Ставки на победителей секций – еще час. До конца недели определитесь с выбором чемпиона. Вы готовы?

– Знаешь, почему я так люблю наперстки? – спросил Райдер, не отрывая взгляда от Арены, и надолго раскашлялся, брызжа слюной. Вытащив грязный платок, он вытерся и засунул его обратно в карман. Ки не видел его лица, но слышал, как тяжело, с присвистом, он дышит.

– Почему же?

– Игра – это сама жизнь. Как часто одна неудачная карта портит заведомо выигрышную партию! А как в последний момент выпадает расклад «Дракона» или «Тормунда Целителя»? Одна незначительная деталь – и все, ты нищий или король.

– Не верю я в судьбу, – отозвался Ки Иогма, пожимая плечами. – И наперед не просчитываю – больно надо, если вечером нечего пожрать.

– Когда-то и я был таким. Не думая ломился в гущу событий. А потом на спор записался в армию. Вот я смеялся, забирая у тех балбесов выигранные денежки. Последний смех в том году, кстати. Потому что у меня оказался снайперский талант, – он усмехнулся и зачесал дрожащей рукой на лоб длинные патлы. – А лучшие умирают первыми, друг мой. Так что оказаться в «Регинлейве»…

– Как вы сказали?.. – переспросил, напрягаясь, Ки.

– «Регинлейв», сынок, да. Из пятисот элитных бойцов выжила едва ли пара десятков. Да и то чисто по случайности. Когда в твою сторону летит снаряд, но падает левее на десять метров, то невольно поверишь в судьбу. Эти кобыльи офицеры допустили при расчете ошибку, и «утгардов дождь» попал не по врагу, а по нам.

– «Утгардов дождь»?

– Очень мерзкий снаряд, который при разрыве выпускает заряд утгардова холода – изобретение некоего Иргиафы. Представь, что на тебя сходит снежная лавина. Я заполз в какую-то яму и поэтому выжил. Наложил в штаны от страха. Но кто бы не наложил, а? Мне казалось, что прошла неделя, не меньше, а всего-то пара часов. Выполз из норы и увидел, что рядом три снаряда разорвалось. Три! А я все равно живой! И как не поверить после этого во вселенскую судьбу и удачу? В Церкви Девяти сказали, что я еще не выполнил свой долг перед Древом, что я еще участвую в некой игре. И вот оно! Увижу, как девочка из Асгарда дерется с хелевым окозадцем! О, началось!

– Начнем поединок, – снова раздался веселый голос Бронвен. – Справа – Лара Смит-ас, наша знакомая из далекого заносчивого Асгарда. Талантливое дитя Биврёста, истинный варден-защитник. Слева – наш специальный гость. Тобиас Валецкий, красавец с юга, варден-хельхейм, единственный в своем роде! Юг против севера, Хель против Асгарда! Делайте ставки!

Бормотание Ки Иогмы заглушил грохот еще пары открывающихся дверей. Осветив Арену, Райдер, блестя темными глазами, вперился в крошечную фигурку Локи, вышедшую навстречу оконосцу:

– Игра началась!

* * *

Тобиасу Валецкому было семнадцать, когда он вступил в «Око». Он жаждал власти, славы, возможности проявить себя – всего того, чего хочется любому молодому человеку. Теперь же, девять лет спустя, он, рано поседевший от экспериментов с Утгардом, понимал, что иного пути не предвидится, что он либо доведет дело до конца, либо умрет – никакой середины. Кто бы мог подумать, что сын торгаша из Хели, чье будущее было предрешено бакалейной лавкой, сможет добраться до таких высот? Добровольно он ложился под скальпель Джона Смита, добровольно терпел невыносимую боль и оказывался на грани жизни и смерти. Лучший его эксперимент, лучшее оружие, первый из хельхейм варден. Пока не появилась она, эта маленькая асгардская дрянь – одноглазая Иргиафа, ставшая любимицей доктора Смита. Дошло до того, что его отправили в Мидгардскую глушь – контролировать поставки оружия для восстания союзника Смита. Документация фабрики была в ужасном состоянии, а руководство, подворовывая, что плохо лежит, закрывало глаза на подпольные бои, которые рабочие устраивали время от времени.

Тобиас не слишком вникал в дела, касающиеся Асгарда, но никогда не испытывал к нему симпатий. Ему асы не сделали ничего хорошего. Они с матерью ехали из Цверги домой, но доехать не успели: наемники-турсы схватили их возле границы со Свартальхеймом и загнали в какой-то фургон с асгардскими надписями. Ему, ребенку, удалось удрать. Он кое-как добрался до Врат Модгуд, рассказал пограничным дозорным, что случилось. Его накормили и дали тяжелую взрослую куртку, но спасать мать никто так и не пошел. Он рыдал, покусал солдата, который пытался его успокоить, украл деньги и сбежал. Добрался на попутке до Кромежника, чуть не попался семейке каких-то беженцев-людоедов, чуть не утонул в реке и напоследок упал в овраг, сломав пальцы на левой руке. В Кромежнике его ждал взволнованный и расстроенный отец, но на поиски матери так и не отправился, ссылаясь на то, что лавку нельзя закрывать, иначе они лишатся последних денег. Тобиас крутился возле полицейского участка почти год, но его заявление о похищении так и не приняли. Тогда в сердцах Тобиас побил все окна в участке, а отец, вместо того чтобы похвалить его, расстроенно извинялся перед полицейскими. Этого Тобиас так и не простил ему – затаил злость, которая крепла день ото дня, поддерживаемая жаждой мщения, как суп, закипающий на медленном огне. Последним ингредиентом в этой похлебке стало то, что отец запретил вступать в армию. Но и в армии, среди самодовольства и какого-то отупения, Тобиас не нашел, что искал.

Цепочка случайностей и совпадений, состоящих из неожиданного отъезда руководства, смены караула, отмены тренировки, привела его на подпольную лекцию доктора Джона Смита, набирающего добровольцев в элитное подразделение. «Око» видели истину и несли ее заблуждающимся. На семнадцатилетнего Тобиаса речь ученого произвела огромное впечатление, он понял, что наконец-то нашел будущее для целой страны. Хельхейм никогда не признавали это, но комплекс оставленности Утгарда въелся в подсознание и чувство собственной ущербности перед соседями с востока и севера заставляло их искать все новые научные пути. Джон Смит предлагал вернуть хельхейм то, что принадлежало им по праву: возможность прикоснуться к Утгарду. Стать настоящими.

И вот теперь, девять лет спустя, он очнулся оттого, что веревку, которая грубо выкручивала ему руки, наспех перерезали и толкнули из темной комнаты наружу, в ослепляющий гомон толпы. Следом швырнули его меч. Он коротко чиркнул по камню Арены. Тобиас моргал, растирая запястья. Коснулся головы, где его приложили, и скривился, нащупав шишку. Зрителей он не видел, но в первом ряду сидела девица – вроде Бронвен, – вцепившаяся в микрофон. Кажется, она собиралась комментировать бой. Он почти физически чувствовал ненависть этих работяг. Повязка на плече обязывала.

Напротив раздался громкий визгливый скрежет открывающихся дверей. Тобиас обернулся. В воздух взвилась удушающая пыль. По Арене красивыми узорами расползлась знакомая изморозь. Исходила она от маленькой девчонки, которая с самого начала показалась ему странной. Рыжая, глазастая, роста – метра полтора; коленки трясутся от страха, но катары, красивое древнее оружие, зажимает в руках крепко. Девчонка казалась знакомой. Тобиас втянул морозный воздух через ноздри. Он предполагал, что так оно и будет.

– Во-первых, позволь поздравить. – Он слегка поклонился, не спуская глаз с девчонки. Зрители ликовали. Бронвен принялась что-то выкрикивать в фонящий микрофон. – Ваше маленькое мероприятие впечатляет. Я предполагал, что тут творится нечто подобное, но только сейчас осознал масштабы. Ужасный прокол. Во-вторых, позволь спросить: кто ты такая? Твоя варденская сила огромна. Даже я ее чувствую.

Он потихоньку присматривался к обстановке и подходил ближе. Девушка молчала, опустив взгляд, как не выучившая задание ученица. Наконец, когда их разделяло всего несколько шагов, она подняла голову и посмотрела ему в глаза со спокойным превосходством. Тобиаса перекосило от раздражения, но в то же время он испытал прилив любопытства.

– Под ветвями Иггдрасиля я, Локи Ангейя-ас, бросаю вызов тебе, варден, – звонко она отчеканила древнюю фразу, поднимая катар в приветствии.

– Ангейя? – Тобиас растянул гласные, пробуя на вкус аристократическую фамилию Асгарда. Он все еще видел в кошмарах искаженное страхом лицо матери, слышал ее крики, чувствовал запах утгардового льда. Значит, это такое извращенное понятие мести? Не зря говорят, что пока ветви Иггдрасиля сплетаются вокруг, ты не заметишь, а когда закончат свой узор, станет уже поздно. – Да будет так. – Он чуть прикрыл глаза, поднял клинок с грязного пола. Одно из пятен походило на старую кровь, которую безнадежно пытались оттереть. – Над корнями Иггдрасиля я, Тобиас Валецкий, принимаю вызов твой, варден.

Локи кивнула, опустила на глаза рабочие очки и согнула правую руку с катаром в защите. Тобиас вынул из ножен кончар, армейский меч, ставший его духовником. Это была, конечно же, невероятная ирония. Кончар он украл у отца, когда сбежал в армию. Старый дуралей бережно выставлял оружие над прилавком и любил рассказывать о боевой молодости.

Они выжидали, присматривались, изучали друг друга. Тобиас знал, что затягивать бой не следует: у него в запасе шесть – десять минут, чтобы воспользоваться Утгардом, поэтому он должен постараться победить обычной грубой силой. Рубанул кончаром сверху вниз, проверяя защиту. Локи легко отвела удар в сторону, используя рукоять катара. Тобиас атаковал снова, на этот раз взмахнул клинком над головой по широкой дуге. Девчонка ловко перехватила лезвием катара кончар, нанося довольно опасный режущий с проворотом удар. Клинок царапнул Валецкому плечо, разрезая куртку и обжигая болью и холодом. Проведя серию неудачных выпадов, Тобиас перешел в защиту, едва успевая блокировать точные быстрые удары. Он не привык драться с настолько маленьким и юрким противником, к тому же явно прошедшим хорошее обучение. Едкий пот тек по вискам, заливая глаза. Надо было признать, он невольно восхитился. Кровь, измученная бюрократией и разочарованием от самого себя, вскипела от боя.

Отскочив в сторону, он сбросил мешающую куртку с «Оком» на рукаве, испещренную широкими разрезами. Локи остановилась. Мышцы предплечья и плеча заметно подрагивали: техника боя катаром не предполагала работу запястьем, а запас выносливости кончался и держался на чистой варденской упрямой выдержке. Она худая девчонка из аристократической семьи, для которой бой – развлечение, а он взрослый мужчина, прошедший армейскую подготовку. Но она настоящий варден, а он всего лишь подделка. Это читалось в ее прямом взгляде, отточенных движениях, ее принадлежности к правящему классу Асгарда. Он разозлился. Он хотел ее поражения на глазах у всей этой гомонящей толпы, хотел победы Хели над Асгардом. Хотел, чтобы его мать была отомщена.

Тобиас понимал, что его шанс – внезапность. Подняв рукоять кончара на уровень подбородка, закрыв правую сторону плоской частью клинка, он усмехнулся видимой частью рта.

– Выходи, Лейинь, – четко произнес он, чувствуя, как немеют руки, как лопаются капилляры в глазах, заволакивая зрение кровавой пеленой, как звенит в ушах от напряжения.

Печать треснула, бес поднял голову, коронованную острыми рогами; мышцы на косматой шее напряглись, длинные передние конечности с гибкими многосуставчатыми пальцами шаркнули по полу, острые когти оставили глубокие царапины, задние копыта подобрались, готовясь швырнуть могучее тело вперед, на Ангейю. Локи нужна была четверть секунды, чтобы открыть Утгард, но для начала следовало пережить атаку твердой рогатой башки. Лейинь разогнался, насколько позволяло пространство, и единым мощным, великолепным движением впечатал крошечную по сравнению с ним Ангейю в одну из поддерживающих потолок колонн, оставляя огромную вмятину. Мотая оглушенной головой, он, издавая низкие клокочущие звуки, качнулся, отошел в сторону. Тобиас, сплевывая кровавую пену (он что, прокусил губу от напряжения?), ожидал увидеть все что угодно, но не пустой крошащийся кусок камня. Почти полминуты он бестолково озирался. Бес с бешеным присвистом дышал над ним, ожидая приказа. Валецкий подошел к колонне, потрогал вмятину. Какое-то чутье подсказало ему обернуться, но было поздно: Ангейя возникла из воздуха, обдавая его запахом свежего снега, и вонзила катар в правое плечо. Тобиас закричал, теряя контроль над Утгардом, наблюдая, как Лейинь тает и как бесполезная железка падает на каменный пол, гулко и глупо обрывая все его надежды на победу.