Текст книги "Поступь Хели"

Глава 7. Птенцы, вылетевшие из гнезда

Врата Модгуд на самом деле были тоннелем. Триста лет назад Свартальхейм искал короткий путь в столицу Хели Яромир в обход Муспельхейма. Короткий путь не находился, поэтому союз вольных городов сварта подготовил амбициозный проект, состоящий из трех частей: тоннеля, горной дороги и перевала. Вскоре к строительству подключилась Хель и, что интересно, Асгард. Первые помогали с расчетами, вторые прислали для сложных работ сильных варденов с духами земли. Так что тоннель начинался красивейшей аркой, а над ним – три языка обрамлялись ванхеймским листом, повторяя одну и ту же надпись: «Стой, путник! Это Врата Модгуд, ведущие в царство Хели, – совокупность труда, искусства и сплоченности народов сварта, хельхейм и асов. Пусть новый путь станет залогом дружбы и процветания», – а чуть ниже значились имена трех начальников. Атла-ас Хельгарда, Артур Новак, Финдабаир О’ши, варден, ученый, инженер.

– Не прошло и двадцати лет после окончания строительства, как случился так называемый «Конфликт в Боудике», положивший начало первой и последней войне, которую Свартальхейм попытался вести с Хелью. Проиграли, конечно же, – сказала Кайлах, опасно выруливая на горной дороге.

– А сколько строили тоннель? – спросила Локи, подпрыгивая на кочках. От долгого сидения очень хотелось выпрямить ноги.

– Шестнадцать лет. Официально начали, если память не подводит, в 1630-х. Удивительно, но проект прожил дольше, чем два короля Хели. Там вообще любили резать королей, и каждый считал, что умнее предыдущего, пока однажды какой-то чудак не решил, что королей с них хватит.

– Да, – Локи вяло наблюдала, как головастый болванчик на приборной доске, смешная, выцветшая от солнца собачка, кивает ее словам, – с тех пор Асгард и воюет с Хелью. Матерям их амбиции в освоении Свободных земель не понравились.

– Ну не знаю. Матери тоже хороши. Покусились оттяпать единоличную торговлю с Муспельхеймом.

– Я не отрицаю вину Асгарда.

– Значит, ты умнее большинства асов, которых я встречала, а ведь я занимаюсь научной работой.

– А это я еще всего лишь подросток, – съязвила Локи. – Вырасту – стану еще умнее.

Кайлах бросила на нее долгий взгляд. Она выглядела уставшей, но при этом надменной.

– И что же ты хочешь делать, когда вырастешь?

Локи помолчала, думая. Ветер бил сквозь грязное, наполовину открытое окно, солнце пригревало.

– Наверное, продолжу учебу. Я сбежала в середине учебного года.

– А дальше?

– Дальше? Не думала так далеко, но… я хотела бы защищать людей. Мои силы должны помогать другим. Может быть, армия или полиция…

– У хеймдалльской полиции симпатичная форма, – заметила Кайлах, внимательно следя за дорогой.

– Да, я знаю пару хороших людей в СБ, – рассеянно пробормотала Локи, про себя подумав, что следовало бы позвонить полковнику Риан или старшему лейтенанту Реймару и сказать, что она жива и здорова.

По горам они ехали три дня, почти не отдыхая. Кайлах дремала тогда, когда Ки сменял ее на безопасных участках без развилок или оползней. Ночами мерзли в фургоне, ели разогретые на газовой конфорке консервы, согревались кофе без сахара и чаем с мятой, даже сыграли мини-партию в наперстки (Кайлах обыграла всех). В общем, чувствовали себя намного лучше и наконец-то имели четкую цель и определенный план. Об отце Даану говорили мало, а о матери даже боялись заикаться, но сама сварта выглядела наконец-то спокойной. Ки снова начал шутливо флиртовать и делать ей комплименты. Однажды он пропал и вернулся тогда, когда они собирались трогаться. Явился весь исцарапанный и мокрый, но с улыбкой до ушей и довольно протянул сварте маленький белый цветок.

– Он называется водоснежник. Цветет в начале лета в горах. Старые турсы говорят, что если подарить его красивой девушке перед праздником лета, то в конце года она станет твоей.

– Это ты сейчас выдумал? – сварта сердито скривилась, но при этом лучилась самодовольством.

– Конечно, выдумал! – радостно кивнул Ки. – Откуда мне знать, что говорили старые турсы, я же городской!

– Ты безнадежный идиот, – проворчала сварта, но цветок приняла. Локи заметила, что она бережно вложила его между страницами записной книжки и спрятала в сумке.

Первого июня Локи объявила Кайлах, что если сейчас не вымоется, то умрет. Женщина поворчала, но уступила, потому что видок и запашок у всех был ужасный. Рискуя, они остановились на автобусной станции с забегаловкой и мотелем для ночевки. Такие гостиницы возникают будто сами по себе и вцепляются в пейзаж намертво, как горные деревья. Обрастают заправочными станциями, летними верандами и сувенирными магазинчиками, где продаются деревянные украшения и открытки с видами окрестностей. Они пускают дороги, как корни, и расползаются, оплетая холмы и поля. На остроконечной крыше закусочной, покрытой коричневой черепицей, поскрипывал позеленевший от времени флюгер-солнце.

Постояльцы состояли сплошь из наемников, спешащих в Хель заработать денег, пока не закончилась гражданская война. В основном турсы, но встречались и альвы, и асы, и даже парочка черноглазых выходцев из Муспельхейма. Простой в работе из-за невозможности попасть в страну компенсировался тисканьем уставших от внимания официанток и певиц, обильными возлияниями, соревнованиями по армрестлингу и дуэлями. При входе на путешественников покосились с равнодушным любопытством, оценивая, смогут ли эти дети составить конкуренцию у потенциального работодателя. Ки и Тобиас пользовались повышенным агрессивным вниманием. Но их показное равнодушие притушило враждебные взгляды.

Поедая невероятно вкусный пирог с капустой и курицей и традиционные первосольские оладьи с сыром и первой зеленью, они прислушивались к сплетням. То, что когда-то сказала Кайлах, подтверждалось и обрастало новыми подробностями. Разделенный надвое Кромежник переживал не лучшие времена. Дороги для гражданских перекрыли, попасть в город можно нелегально, с трудом и только за большие деньги. Джон Смит творит какие-то ужасные вещи в своей лаборатории, его люди теснят ополчение, а Яромир не торопится помогать из-за очередных перевыборов в парламенте. Многие наемники поддерживали мэра, но часть все же думала пойти к Джону Смиту. О нем вообще говорили с каким-то мистическим придыханием, а еще больше о том, кто сражается на его стороне. Локи навострила уши, стараясь не пялиться на компанию турсов напротив.

– Да представьте, – говорил на искаженном, но удобоваримом асгарди тот, что в центре, – там на его стороне сражаются вардены! Он их как-то сделал свой наукой, вырастил в пробирках для Хели, а парламент и президент отказываются их признавать стражами! Да если бы мне предложили такую силу, я бы не думал…

– Да ты и так не думаешь, – хихикнул наемник слева.

– Поэтому и сижу тут с вами и снова иду на передовую.

Остальные кисло посмеялись, запивая тишину пивом. Некоторое время раздавался только стук приборов о тарелки, сдобренный тихой мелодией из репродуктора. Локи вцепилась в свою кружку с чаем, стараясь не выдать себя.

– Патрик, у тебя же сестра в городе осталась? – спросил рыжеволосый цверг без переднего зуба. К его ноге преданно прижималась лохматая жилистая собака, выпрашивая еще один куриный пирожок.

– Да, малышка Анна. Работает на стороне ополчения, таскает письма в штаб.

– Не боишься за нее? Слыхал последние новости?

– О чем?

– Мост через Вербицу, ну тот, который делит город пополам, удерживает какое-то чудовище. Ополчение и пушку противотанковую притащило, а ему все равно. Снаряды отражает руками.

– Брехню несешь, Коннор!

– Нет! Альберт из «Черного дрозда» сам его видел. Эта тварина больше двух метров ростом с ручищами, как деревья, и вся покрыта железом! Если не веришь, любого спроси, кто из города сбежал.

Но над Коннором лишь добродушно посмеялись и угостили пивом, дабы он не обижался. Вскоре он остался один в окружении грязной посуды и уныния. Тобиас прищурился, взял кружку возмутившегося было Ки, от которой он даже не успел отпить, и подсел к рыжему. Локи не знала, о чем они толковали, но Валецкий вернулся весьма довольным собой.

– Надеюсь, это стоило моего пива? – спросил Ки.

– Это стоило десятка таких кружек, не бойся. Я узнал, кто такой этот Альберт и где «Черный дрозд».

– Ты уверен, что на это стоит тратить время? – Даану не уставала подвергать все слова хельхейм сомнению. Он тяжело вздохнул и снисходительным тоном, будто ребенку или умственно больному, объяснил:

– Если кто-то из города вышел, то по этому пути можно и зайти, козочка. Подумай своей красивой головой хоть раз.

– Он прав, Даану, – предупредила ссору Локи, наступая Тобиасу под столом на ногу. Хельхейм величественно кивнул, почти не поморщившись. – У нас нет денег, чтобы нанять проводника. Надо использовать любой шанс. – Она покосилась на беззаботно попивающую кофе Кайлах.

– Мое дело – вышвырнуть вас за пределы Свартальхейма, ребятки. Командировочные расходы такое не покроют.

– Тогда сделаем большую глупость и примкнем к какой-нибудь группе наемников, – предложила Даану.

– Ага, так они и взяли тебя с порога, – возразил Тобиас.

– А если так и надо? – вдруг загорелся Ки, резко вставая. Локи откусила от оладьи и так и замерла. Она и забыла, что турс иногда действует очень решительно.

– Что?

– Тоби, где там эти «Дрозды»?

– У них свой автобус на стоянке. И не смей называть меня «Тоби»! – Лицо Валецкого перекосилось. Локи проглотила вдруг ставший безвкусным кусок.

– Спасибо, Тоби! – Ки деловито закинул в рот еще один оладушек, скрипнул стулом и бодро выскочил из забегаловки.

– О нет! – ахнула Локи, подскакивая и хватая за рукав Даану. Валецкий, все еще кривясь, тоже поднялся. Одна лишь Кайлах невозмутимо подозвала престарелую официантку, которая, казалось, возникла вместе с закусочной, попросила еще чашечку кофе и счет.

– Да что такое? Что этот дурак задумал? – пыхтела сварта.

– Даану, я тебе не рассказывала, как мы подстрелили тех оконосцев в поезде? Так вот, сделал это Ки, пока мы все думали.

– О, так у вас была перестрелка в поезде? Почему скучное ползанье по горам достается мне, а захваты поезда вам?.. – ворчал Валецкий, ускоряя шаг.

Они резко остановились, услышав шум у заправочной станции. Пять мужчин стояли полукругом, ворча и переругиваясь. Локи выпустила локоть сварты и протиснулась вперед. Ки уже схлестнулся с парнем не старше его самого. Дрался отчаянно, лихо, с улыбкой на лице. Легко перехватил левую руку противника за запястье, больно заломил, изящно припадая на левое же колено, и тут же отпустил. Парень, шипя, скакнул на одной ноге, восстанавливая равновесие. Ки легко и пружинисто встал в стойку, дожидаясь, когда он развернется и ударит снова. Наемник рассвирепел, собрался, ударил, но Ки оказался на секунду быстрее, толкнув плечом подмышку, заставляя того снова терять равновесие. Следующий удар закончился захватом шеи наемника сзади и снова круговым уходом. Ки словно упруго пританцовывал вокруг пунцового от злости соперника и откровенно веселился.

Когда в дело пошел нож, Локи, не раздумывая, оттолкнула кого-то рядом и встретила сталь сталью. Даану изящно развернула смертоносный веер, раскрывая журавлиные крылья и непринужденно прикрывая их спины; Тобиас, которому кончар еще не доверяли, поколебался было, но поплелся встать в боевую звезду, громко вздыхая. Раздались глуховатые хлопки рук в перчатках. Смуглый высокий турс с бледно-синими глазами и неровной седой щетиной на впалых щеках оперся о припаркованную на месте для персонала закусочной крошечную машинку. Серые волосы перехвачены на затылке в низкий хвост, на шее болтается черная повязка с вышитым белыми нитками птичьим силуэтом. Скошенный от перелома нос и шрам на брови делали его лицо хитрым, но не злым или страшным. Прочие мужчины притихли, а парень-наемник отпрыгнул от Локи, пряча нож за спиной.

– Как интересно… – хрипло протянул он, вытряхнул из пачки сигарету и, чиркнув спичкой, закурил прямо под табличкой, запрещающей курение на заправке. – И кто у нас тут? Четыре девочки подрались с другой девочкой?

Парень побледнел, и Локи почти услышала скрежет его зубов.

– Это я вызвал твоего человека на бой. – Ки тронул Ангейю за плечо, и она нехотя убрала катары.

– И поэтому ты привел с собой кучу маленьких друзей на подмогу? – Наемник улыбался, и от этой улыбки веяло чем-то нехорошим.

– Мои друзья вмешались, когда бой перестал быть честным. В рукопашной не предполагается ничего, кроме кулаков.

– Это так, Киллин, сын Махи? – По злобе, промелькнувшей в глазах парня, Локи поняла, что он оскорбился. – Помнишь, что мы с тобой говорили о чести «Черного дрозда»? Мы не какие-то там головорезы. Мы – клан воинов. Если ты слаб, тебе нет места среди нас.

Киллин швырнул нож и бросился прочь, растолкав хихикающих мужчин.

– Прошу прощения за Киллина. Он молод и глуп. «Черный дрозд» признает только две вещи: деньги и честь. Я, Фергас Лонан, слежу за репутацией и спрашиваю: как могу загладить вину?

Ки выглядел вдохновленным. Локи уже видела это выражение и значило оно то, что Ки собирается выдать либо большое вранье, либо несусветную глупость.

– Примите нас в отряд. Мы хотим сражаться за Кромежник. – Увы, второе.

Взрыв хохота заставил Ки улыбнуться плутоватой улыбкой настоящего турса. Даану подавала Локи какие-то сигналы взглядом, но она не понимала их значения. Фергас резко хлопнул в ладоши, и все замолчали. Улыбка сползла с его лица, заострила хищные, жесткие черты.

– Похоже, ты так же глуп, как Киллин. Я, Фергас Лонан, спишу твои слова на незнание и прощу тебя.

– Меня не нужно прощать, Фергас Лонан. Меня нужно взять в отряд.

Атмосфера на заправке опасно накалилась, наемники из «Дроздов» подобрались. Даану потянулась за спину, где висел кончар Валецкого. Уголки губ Фергаса опустились еще ниже, седые брови сошлись на переносице. От этой перемены у Локи кольнуло в груди, но вместо страха она испытала прилив сил и готовность сражаться до конца. Незаметным движением она спустила с макушки очки истины, высматривая редкие трещины для работы с Утгардом.

– Босс, тут сообщение из Кромежника. – Из автобуса высунулась полная девушка в рабочем комбинезоне. Из-под ярко-розовой банданы выбилась грива серебристых волос. Очки в круглой оправе зацеплены за нагрудный карман.

– Что-то важное? – Фергас недовольно скривился, словно ему испортили развлечение. Впрочем, Локи поняла, что так оно и было.

– Я бы не стала тебя прерывать, если бы это была сводка погоды. Кадук снова объявился. Отбил здание перед мостом. Наши так долго не выходили на связь, потому что эвакуировали штаб.

– Потери? – Фергас тяжело откинулся на машину и словно постарел.

– Келли и Бойл.

– Хелевы юнцы! Еще что-нибудь?

– Альберт с парнями пытаются расчистить проход, но это займет еще неделю.

Ки громко откашлялся, возвращая себе внимание.

– У нас есть сварта-варден, которая отлично управляется с землей.

Турсы захохотали до слез, а вот Фергас не улыбнулся. Он выглядел скорее заинтересованным.

– Варден? В Хели?

– Девушки? Не покажете досточтимым турсам ваши способности? – галантно поклонился Ки, уступая место.

– Сорок пять градусов налево, пять метров впереди и еще пятьдесят градусов туда же метров через семь, – сообщила Локи, присматриваясь к трещинам через очки.

Даану развернула веер перед собой. Земля покрылась изморозью – и из ледяных недр полезли гибкие лианы, переплетаясь и образуя упругие хлысты, которыми она схватила ближайших наемников и подняла в воздух. При этом ее ресницы смерзлись, и по рукам пополз иней. Тобиас, помня, каково это – висеть вниз головой, передернул плечами.

– Приняты, – после долгого молчания сказал Фергас. – Отчаливаем через десять минут.

– И… все? – оторопело пролепетала Локи. Даану тяжело выдохнула, поставила подергивающихся мужчин на землю и свернула духовник. Вытерла испарину со лба.

– Босс, вы серьезно? – даже связистка удивилась.

– Я использую любой шанс, чтобы спасти моих людей. Чего вылупились? За дело!

– Да, сэр! – нестройно отчеканили «Черные дрозды».

Втроем они вернулись в закусочную, где Кайлах просила хозяина не вызывать полицию. Ки куда-то улизнул, даже не потрудившись объясниться. Ведьма устало добавила на чай еще сто огмов и, подперев кулаком щеку, изучала опустевшую салфетницу.

– Я должна бы привыкнуть, что вы всегда доставляете неприятности, но на этот раз вы справились.

– Мы уезжаем через десять минут. Больше не нужно нас сопровождать, – сказала Локи, допивая залпом холодные остатки своего чая.

– Нет. Пока мы не прошли через перевал Кулака Модгуд, вы под моим конвоем, – спокойно возразила она, заправляя за ухо прядь светлых волос. – Птенчики должны оставаться под присмотром, пока учатся летать.

Подошедшая Даану вдруг нависла над Кайлах, вперив пылающий взор в ведьму. Видимо, стычка испортила ее настроение.

– Мой папа… как он?

– Мне нельзя об этом говорить. Приказ, сама понимаешь.

– Какая же ты мерзкая ведьма, – прошипела Даану.

– Я всего лишь выполняю приказ.

– «Я всего лишь выполняю приказ», – передразнила ее сварта, сцапав со стола ключ от комнаты, в которой они ночевали.

Кайлах даже бровью не повела. Локи оставила ее и поспешила за свартой.

– Держи себя в руках, – попросила Ангейя в комнате, когда Даану принялась яростно запихивать вещи в сумку. – Она на нашей стороне и может пригодиться.

– Давай я сама разберусь, а? – Даану взвалила на плечо кончар.

– Я хочу, чтобы ты доверяла моему чутью, как я доверяю тебе.

Сварта застыла в дверях.

– Ну вот почему ты такая? – спросила она раздраженно.

– Какая? – Локи свернула куртку и сдернула с батареи подсохшую рубашку.

– Правильная. Добрая. Насильно помогаешь, когда никто не просит. Лезешь в душу.

– Сначала ради них. Хотела искупить вину.

Они смотрели друг другу в глаза: карие и серые, сварта и асиня.

– Я так винила себя в их смерти, так хотела стать идеальной, хорошей дочерью, что забыла, кто я такая. А я такая, какой они меня воспитали. Локи Ангейя-ас, дочь Лары и Ханта из городка Лофт, хорошая дочь. Любит боевые искусства, кексы с изюмом и лезть в душу тем, кто не просит.

Даану рассмеялась. Громко и искренне.

– Отвратительно. Ненавижу тебя.

– Я тебя тоже ненавижу, – фыркнула Локи в ответ. – Иногда ты невыносима.

– Ну поплачь еще.

– Непременно, – кивнула Ангейя. – Даану?

– Поняла я, поняла. Буду держать себя в руках. Ты отстанешь? – Она закатила глаза.

– Да, – Локи важно кивнула. – Спасибо.

Сварта фыркнула и вышла. Локи закинула через плечо катану и подтянула лямки рюкзака.

Связистку и по совместительству водителя звали Морна, и была она уроженкой южного клана «Длань Эпоны». Одними из первых они догадались купить землю и начали строить деревни, чтобы продавать оружие и побрякушки из небесного металла. Мартин и Мердок Оши, братья-двойняшки с севера Свободных земель, отвечали за разведку. Мартин, старший, пониже ростом и пощуплее, постоянно курил, плевался от злости и кашлял. Смеялся и ревел как медведь. Мердок выглядел так, будто собирался вот-вот выступить на Арене в «Цваральге», но при этом двигался как тень и почти все время молчал, отдавая разговоры старшему. Эрих, немой монах-альв в летах, бритоголовый, с ясными золотистыми глазами, был снайпером. На горле у него змеилась татуировка с Древом и Ёрмунгандом. Нил Шивер, средних лет турс, служивший когда-то в полиции Хеймдалля, специализировался на холодном оружии. Когда Локи попыталась спросить, знает ли он полковника Риан, Шивер пожал плечами. Сухопарый, носатый и высокий Виктор Хольм из Нильгарта в «Дроздах» занимал место медика, хотя сразу признался, что не доучился. Он показался самым разумным, но при этом самым скептически настроенным. Даже попытался называть Локи язвительным «Ангейя-ас», но она сухо попросила этого не делать и тем самым заработала у «Дроздов» очко репутации. Киллин, как пространно сказала Морна, был их всеобщим ребенком. Его мать когда-то состояла в «Дроздах», но погибла на одной из миссий. В Кромежнике остались двое, которых они и хотели спасти, но их имен никто не назвал.

Кайлах ехала следом за автобусом, а с ней, как ни странно, Даану. Она решила показать, что может притвориться пай-девочкой и ни с кем не ругаться. Ки и Тобиас составляли Локи компанию на заднем сиденье у «Дроздов», пока Мартин и Виктор переругивались по поводу курения в салоне, а Киллин огрызался на читающую нотации Морну. Фергас сидел в наушниках и слушал взломанную армейскую волну, отмечая на карте, прижатой к столу грязной кофейной кружкой и недоеденным яблоком, перемещения по городу некоего Кадука.

– Кто такой этот Кадук? – спросил Ки у Нила. Бывший коп любовно чистил десяток крошечных кинжалов.

– Никто не знает, – ответил он, почесав отточенным клинком щеку, заросшую щетиной. – Ал и остальные прибыли в город раньше нас. Обстановка позволяла. Электричество на ночь уже начали отключать. Только в одном месте, в институте, свет горел всегда. Ал отправился на разведку, внутрь. В штаб явился через два дня, покрытый какой-то жижей. Глаза бешеные, мямлит и не может ничего сказать.

– Ага, а Ал не из пугливых, – подтвердил Виктор, переставая порыкивать на Мартина. – Шок был сильнейший, он так заикался, что не мог ни слова выдавить. Только после успокоительного и двадцати часов сна кратко сказал, что нам кранты, если то, что в институте, вырвется в город. Сказал, что там «Кадук».

– Я подумал, это оружие, – перебил Киллин, незаметно подсевший поближе. Локи он напоминал нахохлившегося воробья: нечесаная грива серых волос, бледно-серые глаза, шелушащийся нос, настороженный цепкий взгляд. Ее он упорно игнорировал, Тобиас был ему не интересен, а вот с Ки он как-то уже нашел общий язык. Локи приметила, что на запястье у Иогмы болтался такой же кожаный ремешок, как у Киллина. Какие-то турские делишки, о которых ас не знала.

– Так оно, в общем, и есть, – подтвердил Фергас Лонан, стягивая наушники и потирая шею.

– После того как Ал очнулся, – вернул себе рассказ Нил, – ребята, – кивок на Мартина и Мердока, – прошарили окрестности института. Внешне все было спокойно.

– Вибрация, – голос Мердока был тих, но отчетлив.

– М-мы нашли технические т-тоннели, которые вели под институт. Оттуда в к-карьер, на юг. Там ведутся р-работы, – сказал Мартин, тайком закуривая еще сигаретку. Он немного заикался, поэтому говорил рублеными, короткими фразами. – Они там что-то раскапывают, б-биргиры эти. Люди в ч-черной форме с…

– «Оком» на спине, – мрачно подсказала Локи. «Дрозды» удивленно уставились на нее. – Продолжайте, прошу.

– Постой, ты знаешь, кто это?

– Слишком хорошо знаю. Они убили моих родителей. – Это вызвало молчаливую солидарность. Тобиас отчего-то стиснул кулаки.

– Этих оконосцев было оч-чень много, мы еле выбрались, – продолжил Мартин. – И, странная штука. – Он запнулся, глянул на босса. Фергас Лонан, подумав, кивнул. – Там были дети. Не старше тебя, Ангейя. Дети указывали, где… к-копать? – Мердок кивнул, подтверждая слова брата.

Сердце у Локи часто забилось. Проглотив тугой комок в горле, она как можно небрежнее поинтересовалась:

– Дети? Что за дети?

– Да обыкновенные. Д-девчонка в очках, светленькая такая. Жуть. Использовать детей – это слишком. Еще и символы эти на столбах, брр.

– А дальше?

– Дальше нас з-заметили, насилу смылись. С тех пор то там то сям стал появляться в городе великан, этот хелев К-кадук. Закован в броню, силища как у б-бешеной гориллы, выдерживает попадание противот-танкового снаряда. И появляется, биргир его, точно так, чтобы никто к к-карьеру носа не сунул. Как пес клацает з-зубами, заставляя овечек сбиваться в стадо и идти туда, куда нужно п-пастуху.

– А пастух? – спросил Тобиас с самым невинным видом.

– Вот этого не з-знаю. Ребята остались это выяснить.

– Фергас Лонан, за что вы сражаетесь? Зачем вам это? – спросила Ангейя.

Он прищурился, вперив пронзительный взгляд Локи прямо в душу.

– Спасаем людей. За деньги мэра.

– Но какие деньги в разрушенном городе?

– Что ты хочешь найти в разрушенном городе? – вопросом на вопрос отозвался Фергас Лонан.

– Кое-что дороже денег, – ухмыльнулась Локи в ответ.

Они поняли друг друга.

Через пять часов Морна объявила остановку. Горы обступили дорогу не только с боков, но и впереди застилали небо, погружая ущелье в ранние сумерки. Врата Модгуд были совсем рядом, Локи будто их чувствовала. Кивнув Ки, который увлеченно рассказывал Киллину о «Цваральге», а тот делал вид, что ему неинтересно, Локи залезла в фургон Кайлах, взяла кончар и разыскала Валецкого.

– Пойдем, Тобиас, в сторонку. Бери фонарь.

Валецкий молча, без возражений последовал за ней за кусты. Фонарь они поставили на землю. Их тени великанами взобрались на скалистый отрог. Они встали друг напротив друга. Локи кинула кончар, Тобиас ловко подхватил его, все еще недоуменно таращась.

– Что это ты задумала?

– Начнем урок. И да, зови меня учитель Ангейя-ас, – немного по-ребячески поклонилась она. Отставила левую ногу назад для устойчивости, правую часть корпуса повернула вперед и обнажила катары.

– Ладно, – Тобиас снял свою видавшую виды куртку и отбросил ножны кончара в сторону, – учитель Ангейя-ас. С чего начнем?

– С начала. Как ты открываешь Утгард? Что ты чувствуешь? Как ты ощущаешь духа?

– Как открываю? – горько переспросил он. – Как будто крушу молотом ледяную стену, за которой меня ждет тьма и ненависть. Я знаю, что он меня ненавидит. – Он не шутил и не ерничал в кои-то веки. – Связь духа с варденом – священный обряд, построенный на доверии и дружбе. Симбиоз множества душ в одном теле. Его привязали ко мне насильно. Это был не его выбор. Он голоден, он в гневе. Я могу контролировать врата минут семь-восемь. Примерно половину этого времени он пытается меня убить.

– А ты не пробовал с ним поговорить? – тихо спросила Локи.

Тобиас растерянно покачал головой.

– Это было больно?

– Что?..

– Привязка духа… насильно. Было больно?

Тобиас, горько усмехаясь, показал на свои седые виски.

– Это тебе и нужно ему сказать. Идем.

– Куда?

Локи надела очки, отыскала подходящую трещину и протянула хельхейм руку. Валецкий сглотнул, поколебался и крепко сжал ее пальцы. Переход длился дольше обычного, Локи на выходе судорожно вдохнула морозный воздух и закашлялась. Валецкий так крепко сжал руку, что она перестала ее чувствовать.

Пейзаж почти не отличался, только вот было светлее. Ветви Вседрева мягко укутывали этот мир в сонную дремоту. Локи почти перестала испытывать страх перед Утгардом. Благодарность и благоговение, чувство защищенности и спокойствие – вот что начал значить для нее Утгард. Он расколол Вседрево и дал его смоле стать Иггом, и на самом деле мир мертвых парадоксально являлся источником жизни. Люди – его цветы, плоды и семена, его дети.

Гарм и Фенрир соткались из бурана и неторопливо приблизились.

– Простите, ребята, что долго вас не навещала, – ласково сказала она, обнимая за шеи одного и второго. – Я скучала.

Тобиас то таращился вокруг, на снег и ветви Вседрева, то на волка и пса, которые с интересом на него косились, и неизвестно было, что больше его удивляло: Утгард или дружелюбные духи.

– Что я должен сделать?

– Позови его по имени, – подсказала Локи, почесав Гарму нос. Фенрир припал к земле, приглашая пса к игре. Гарм коротко тявкнул, скакнул влево и вперед, столкнулся с волком, и оба рассыпались снежным вихрем, ероша волосы своей хозяйке.

Тобиас раздул ноздри, смежил веки и на долгое мгновение, казалось, перестал дышать. Открыл глаза и отчетливо, негромко произнес:

– Выходи, Лейинь! Я хочу быть твоим варденом!

Рогатый бес вышел из темноты, сияя желтыми, с искорками гнева, глазами. С каждым шагом в почве вечной мерзлоты Утгарда расцветали трещины, наст крошился и скрипел. Остановился он в паре шагов от Валецкого. Лоб Тобиаса покрылся испариной, его потряхивало от ужаса. Локи на всякий случай положила ладонь на один из катаров, готовясь защищать его, если потребуется. Пес и волк прекратили игру и насторожились. Она чувствовала их незримое присутствие.

Лейинь склонил голову, втянул воздух ноздрями и выдохнул, раздувая на макушке волосы хельхейм. Тобиас медленно опустился на одно колено, словно перед возлюбленной, и на двух дрожащих руках протянул духу свой кончар. Когда Лейинь принялся обнюхивать клинок, Тобиас не выдержал, и меч выскользнул из раскрытых ладоней. Бес дернулся, но хельхейм остался на месте, склонив голову, будто для казни, уязвимый и невероятно одинокий, готовый принять любой исход. Неожиданно осипшим голосом Тобиас запел. Пел на хельском, которого Локи не знала, но по ритму догадалась, что это колыбельная. У Ангейи защипало в глазах. Бес склонил голову набок, вслушиваясь в крепнущий голос и смотря на протянутые в мольбе руки. Когда затих последний звук, в горле Лейиня что-то заклокотало, будто встряхнули мешок с железными шариками.

– Ты причинил мне столько боли, человек. – Его голос походил на скрежет веток по заиндевевшему стеклу. – Ты вырвал меня из сна, заставил вспомнить, кто я. Заставил снова вкусить битву. Глупый, маленький человек.

– Это случилось не по моей воле… Мне было так же больно, как и тебе. Я видел твои сны. Ты погиб в «Регинлейве», верно? – Валецкий казался беззащитным и маленьким по сравнению с духом.

«Ему ведь всего двадцать шесть», – вдруг поняла Локи, стискивая катары.

Лейинь взревел, и Локи всерьез испугалась, что он откусит Тобиасу руку, но дух лишь устало вздохнул.

– Мне нет дела до твоих чувств, человек.

– Но мне есть дело до твоих.

– Ты можешь отпустить меня сейчас.

– Нет, прости. Твоя сила понадобится на некоторое время для одного незавершенного дела. Хочешь ли ты отомстить тому, кто сделал это с нами? Хочешь… убить Джона Смита? – Локи похолодела. Так вот что он задумал.

Ноздри беса затрепетали.

– Да.

– Тогда позволь стать твоим варденом на некоторое время. Разорвем связь после смерти Смита.

Бес как будто задумался. Затем наклонил рогатую голову так, чтобы Тобиас мог коснуться его. Он помедлил, на секунду прижал ладонь к влажной переносице духа и снова встал на одно колено, протягивая меч. Бес зарычал, взвился снежным вихрем и пропал в камне на рукояти. Валецкий неловко завалился в снег, издавая странные булькающие звуки. Когда Локи с осторожным любопытством подошла, Тобиас уже сел, все еще истерически смеясь. Его глаза сияли от счастья.

– Эй, если ты тронулся умом, я тебя скину со скалы, – попыталась пошутить Локи, скрещивая руки на груди.

– Еще нет! – Он тряхнул головой, как собака, и зачастил: – Никогда не чувствовал себя настолько здоровым и цельным. Потрясающе! Ты всегда ощущаешь себя такой сильной? Я думал, он меня размажет, со страху забыл, левша я или правша и каким концом меча тыкать в противника…