Текст книги "Холодная вечность. Вызов Хроноса"

Глава 17

Новый глава администрации посёлка Запрудный сидел в душном кабинете и маялся бездельем. Вадим Юрьевич Чернов был человеком молодым, всесторонне образованным и развитым, даже продвинутым, но жутко ленивым. Ему не хотелось работать. В принципе. Разве недостаточно того, что он окончил целых два института – один в России, а второй в Великобритании? Да за одно только это родители должны были его расцеловать в успешный зад и отправить в десятилетний отпуск. Однако батя, один из замов мэра Красноярска, категорически был не согласен с грандиозными планами сына на отдых, и постоянно запихивал Вадика куда-нибудь работать. А поскольку, как уже было сказано, Вадик работать не хотел, он всюду лажал, становился головной болью вышестоящего начальства, и Чернова-старшего просили забрать нерадивого работничка.

Раньше Вадик думал, что на руководящих должностях люди ничего не делают. Знай себе бумаги подписывай да взятки бери. А оказалось, что это вам не это! Оказалось, там думать надо. Но Вадим Юрьевич за девять лет обучения так устал думать, что никак не мог взять себя в руки и подключить мозги к работе. Без длительного отпуска – нет, не мог. В итоге и оказался на посту главы Запрудного, в жуткой дыре.

– И что я там делать буду? – обиженно поинтересовался Вадик у отца.

– Делай что хочешь, – обреченно махнул рукой Юрий Алексеевич. – Главное, не высовывайся. Начальства над тобой не будет, а с губернатором я поговорю, чтобы не драл с тебя три шкуры.

Чернов-старший был невероятно огорчён, что его вложения в сына-балбеса никак не оправдывали себя. Да был бы дураком, так не обидно! Но в том и дело, что Вадик рос умным и смышленым мальчиком, родители не могли на него нарадоваться. Возлагали надежды. А выросло что попало. Только бы ему по ресторанам шастать да девчонок менять, как перчатки. Может, посидит в глуши, так образумится? Поймёт, что надо работать и приобретать социальную значимость. Имя, авторитет нарабатывать. В посёлке-то не разгуляешься. Именно затем Юрий Алексеевич и пристроил сына на эту должность. Слава богу, пост главы администрации был не выборным, а по найму. Чернов-старший подключил все свои связи, и сослал сына в глухомань. Уж там, поди, ничего не испортит, никаких проблем не создаст. А впечатлений, в самом скучном смысле этого слова, наберётся. На всё готов будет, чтобы в город вернуться. Так мыслил отец Вадика, а сам лоботряс, погоревав несколько дней, решил, что невелика беда – в село сослали. И тут люди живут. Ну, нету разнообразия кабаков и баб! Зато есть леса и озера, а значит, охота и рыбалка.

Роясь с утра пораньше от безделья в старых документах прежнего главы, Вадик нашёл пожелтевший клочок с координатами. Внезапно с него слетела вся леность: он почуял необычное волнение, даже возбуждение. В воздухе отчетливо запахло приключениями. Он вбил координаты в карту в телефоне и… обнаружил точку в лесу. Вадик приблизил изображение – точка увеличилась и оказалась поляной. Странно… нафига кому-то записывать координаты поляны в лесу? Она что, какая-то особенная? Богата грибами да ягодами? Вадик полез проверять координаты в компьютер, и выяснил, что давным-давно на этой поляне располагалась деревня Смирновка. Относилась к имению барина N. Деревня сгорела в пожаре в начале двадцатого века. Про сам пожар ни слова. Как загорелось, от чего. Спаслись ли люди. А потом нашлась пара форумов, где рассказывались страшилки про Смирновку. Если верить диванным экспертам, деревню спалил сам барин, со всеми её обитателями. И с тех пор место проклято. Так, ладно. Была деревня, сгорела больше века назад. Зачем кому-то шариковой ручкой – Вадик всмотрелся в листок, не чернила ли – было записывать эти координаты? Устав ломать голову, Чернов вызвал к себе девушку с универсальным набором обязанностей. Аня вела бухгалтерию, коммуницировала с населением, принимала звонки. И кофе делала Вадику. Правда, растворимый. Он в первый же день дал ей денег на дорогой. Хотя бы так. А то порошком этим и травануться можно.

– Аня, а что у нас такого важного находится в лесу, на месте деревни Смирновка?

– Чего-о? – удивилась она. – Вы о чём?

– Да я просто листочек нашёл. И вот, почекал. Какая-то поляна посреди леса. Недалеко от нас, кстати. Раньше, сто лет назад, там была деревня. А сейчас просто поляна, ничего нет.

– Ну, нет и нет, – пожала плечами Аня. – Что вас беспокоит, Вадим Юрьевич?

– Вот я и думаю. Зачем записывать координаты поляны. Ты не знаешь?

Ане хотелось закатить глаза, чтобы продемонстрировать, каким идиотом выглядит новый начальник. Что ж ей так не везёт-то! Старый, Савелий Петрович, просидел на посту аж до восьмидесяти лет. Возглавлял Запрудный ещё со времён СССР. Правда, он и в восемьдесят выглядел бодрым – хорошо сохранился. Так хорошо, что мог и ущипнуть Аню за выпирающую часть тела, мимоходом, невзначай. Фу, мерзость! Наконец старый босс свалил на пенсию, так посадили дурака какого-то. Сказали, слушаться этого Чернова, мол, папа у него в городе – важная шишка. Хорошей работы в поселке было днем с огнем не сыскать, а свою работу Аня считала хорошей. Вот и терпела всех этих начальников. Один другого краше, ей-богу. Нашёл фигню какую-то и озадачился. Кому, правда, приспичило фиксировать координаты пустого места? Но Ане было неинтересно, у неё работы ещё вагон. Эх, как ей хотелось спросить у Вадима Юрьевича: «Что, совсем заняться нечем?», но она сдержалась.

Анна уже собралась выйти из кабинета начальника, когда он сказал, задумчиво глядя в окно:

– Поеду, проедусь по делам. Кто будет меня спрашивать, к обеду вернусь.

– Хорошо, – смиренно ответила девушка.

А про себя подумала: «Господи, да кому ты нужен!»

Чернов сел в свой ренджровер и покатил по указанным координатам. Зачем он это делал, было понятно только ему, Вадику. Но некоторая логика в размышлениях новоиспечённого главы была. Если имеется приличный кусок земли, на котором вполне себе может располагаться населённый пункт, – располагался же когда-то, – стало быть, чего эта земля пустует? Вадик присмотрится к этому участку. В конце концов, папаша почти лишил его денег. Велел жить на зарплату. А какая зарплата в этой глуши? Копейки! Но имеются полномочия. В конце концов, можно выстроить тут коттеджный посёлок, и продавать дома. Дорого, потому что посреди леса. Тихое, спокойное место. Ну, а ещё Вадику никак не давал покоя сам тот факт, что кто-то же записал эти цифры на клочке бумаги. А просто так никто таких вещей не записывает. Может, там зарыт клад? И именно ему, Вадиму Юрьевичу Чернову, посчастливится откопать этот клад. Если, конечно, никто не откопал его раньше. Ну, про клад это уж он так думал, для красного словца. Но посмотреть на бывшую деревню поехал сразу ещё и потому, что это вносило хоть какое-то разнообразие в его кабинетную жизнь.

Беда Чернова была в том, что он не знал ничего о том месте, куда решил спонтанно поехать в начале рабочего дня. С утра пораньше. В частности, не знал он и о магическом барьере, созданном Григорием. Чернов – да, оцените иронию жизни – беспечно катил на своём автомобиле, оставшемся от прежней роскошной жизни, прямо к магической защите, которую поставил Белов. И судя по координатам, Вадик понимал, что он уже где-то на подходе, и поэтому сильно не разгонялся. Но глядя на дорогу, ведущую сквозь лес, глава администрации недоумевал, почему не видит искомую поляну, хотя она уже и должна показаться между деревьев. В этом недоумении Чернов и врезался прямо в барьер. И хоть врезался несильно, но машину хорошо тряхнуло, и из руля вылетела подушка безопасности. Вадика стукнуло по лицу, и он потерял ориентиры. Может быть, даже сознание на короткое время потерял.

Придя в себя, Чернов смял подушку, смахнул вниз, сдувая, и посмотрел вперёд. Во что он врезался? Или в кого? Может быть, сбил какое-то животное? Из машины выходить было страшновато. Ладно, если он сбил лося, а если медведя… но вообще, всё это было чертовски странно: кого бы ни сбил Чернов, он должен был хоть на долю секунды увидеть его. Но перед машиной была дорога, и только. А после «бу-ум». Кстати, она и теперь была тут. Дорога. И никаких признаков поляны. Вадик сверил координаты, и убедился, что всё верно. Он на месте. И место это было каким-то гиблым. Не могла же поляна в лесу за век зарасти деревьями? Или могла? Да нет же! Дорога! Дорогу-то кто-то прокатал… посреди поляны, и дальше, через лес? А куда?

Выходить из машины по-прежнему не хотелось. Вадик попробовал найти информацию в интернете, чтобы вызвать эвакуатор. Есть эвакуаторы в этой глуши? Или такой функции тут нет? Вопрос с эвакуаторами отпал, как неважный, потому что сотовый в лесу – и это было куда важнее сейчас – не ловил. Чернов подумал, посмотрел по сторонам. Приоткрыл окно. Тишина. Хрупкая, тонкая тишина осеннего леса. Деревья за лето устали зеленеть, птицы – петь. Природа устала и готовится ко сну. Вот-вот придёт настоящая зима, укутает в одеяло и деревья, и кусты, и землю, и тишина в лесу станет ещё более хрупкой и тонкой. Почти хрустальной.

Лес казался безопасным, и Вадик всё-таки вышел. Хотя бы посмотреть, что с машиной – сильно помял морду или нет. Не валяется ли где-то под колёсами сбитое животное. Ну, и пройтись пару шагов в ту сторону, куда он ехал, чтобы ещё точнее увидеть на своём навороченном навигаторе, работающем в режиме офлайн, что приехал Чернов правильно.

За невидимым барьером, скрывающим деревню Позднее, стояли люди. Двое мужчин: Марк и Григорий. Они как раз собирались в посёлок, каждый по своим делам, когда на дороге нарисовался большой черный автомобиль. В Позднем никого не ждали.

– О как! – вымолвил Марк. – Это что ж теперь будет?

Гриша пожал плечами. Понятно, что машина врежется. Барьер он и есть барьер, его для того и ставят, чтобы никто не проник. Птица не пролетит, не то что автомобиль.

– Это плохо, Григорий!

– Да я понимаю. Погоди ты, Марк. Давай посмотрим, что за фрукт.

«Фрукт» после небольшого столкновения с защитой из машины выходить не спешил.

– Помер, что ли?

– Да брось, Марк. От таких столкновений не умирают. Подождём…

Наконец дверца открылась, и на дорогу выскочил молодой человек, хорошо одетый. Часы на его левой руке не уступали по стоимости машине.

– Это кто ж такой? Знаешь его? – удивлённо спросил Марк.

Григорий помотал головой и сделал шаг вперёд. Хозяин деревни хотел было задать вопрос, куда это он собрался, и что намерен делать, но вопросов уже и так было задано немало. Уж наверное, если Белов идёт туда, он знает, зачем. Но что за странный гость? Судя по всему, непростой. Важный. Бизнесмен какой-то, что ли? А если… а вдруг он купил тут землю! Да не какую-нибудь, а всю их землю, на которой они живут уже почти сто лет! Не может же быть… Савелий Петрович бы предупредил его о таком.

Глава 18

Соболев, тихонько открыв дверь в квартиру, сразу понял, что Андрей не спит. В квартире воняло куревом. Свежий, сильный запах. Кажется, Морозов даже не стал заморачиваться с открытием форточки. Оставив попытки войти тихо, прокрасться, Соболев, сопя, скинул ботинки и прошёл в кухню. Андрей сидел за столом и крутил в руке какой-то маленький листочек бумаги. На вошедшего Костю он не обратил никакого внимания.

– Кхм-гхм, – покашлял Соболев у Морозова над ухом.

– Чего? Простудился? Правильно, нечего по ночам гулять, – равнодушно отреагировал Андрей.

Он почему-то был в уличной одежде – куртке и ботинках.

– Что с тобой?

– Я проснулся, а тебя нет, – принялся объяснять Морозов. – Мне это не понравилось. Потом я даже волноваться начал. Курил. Думал, что делать? Ехать, ловить тебя, спасать? Или сидеть ждать? Потом, уже к утру, подумал, что надо ехать. Надел куртку, обулся… снял ключи от машины с крючка, сунул их в карман, а там…

Он протянул Соболеву листок. На бумаге были написаны цифры и имя. Лиза.

– А кто это? – не врубился Костя.

– А это, дорогой мой, Глашина внучка, к которой она мне строго-настрого запретила подходить. Даже думать о ней запретила.

– А Глаша – это кто?

Морозов посмотрел на него, как на умственно отсталого. До Кости дошло. Точно! Аглая, ведьма, которая что-то пыталась сделать с его мозгами, но не преуспела. Зато больно было настолько, что Соболев и сейчас весь внутренне сжался, как только вспомнил. Он решил срочно переключить своё внимание с болезненных воспоминаний на задумчивого Морозова.

– Получается, внучка Глаши, Лиза, подложила тебе в карман записку со своим номером телефона?

– Получается, – согласился Андрей.

– А что за уныние у тебя на лице, я так и не пойму?

– Ну, потому и уныние, что нельзя мне соваться к Лизе, если я не хочу, чтобы меня превратили в жабу. Или таракана.

– Не преувеличивай… – начал было Соболев.

Но тут Андрей сунул бумажку с телефоном обратно в карман и повернулся к нему:

– А чего это ты мне зубы заговариваешь? Ты лучше расскажи, где шлялся всю ночь.

И поскольку Костя сконфуженно молчал, Морозов продолжил:

– С ней был, да? С Надей?

– Это не то, что ты думаешь.

– А я тебе не жена, думать об этом. Делай ты, что хочешь. А, нет, я передумал. Ты вот что… ты собирайся и возвращайся в Москву. Ясно?

– Ты что, сошёл с ума? – Соболев присел за стол напротив Андрея. – Я же просто умру. Зачахну. Нельзя мне в Москву.

Морозов махнул на него рукой и злобно сказал:

– Завтрак готовь сам. Я тебе не прислуга.

И ушёл в коридор. Там Андрей снял куртку и ботинки, и заперся в ванной. Соболев подумал немного, потом на цыпочках прошёл в коридор и залез в правый карман морозовского пуховика:

– Прости, брат, – извинился он шёпотом.

Сам для себя извинился. Противно было лезть в карман к другу, но…

В ванной лилась вода, шумела. Андрей не должен был его слышать. По идее. Костя достал бумажку с номером Лизы и аккуратно переписал цифры себе в телефон. Вот так. А то этот журналист – храброе сердце того и гляди выкинет записку. Не даст себе шанса, это раз. И во-вторых, Соболев мыслил, что неплохо бы узнать у внучки такой сильной ведьмы, на что уже способна она сама. Насколько Костя понимал, ведьмовской дар – наследственное. Если бабка – колдунья, да ещё и могущественная, по логике, Лиза тоже должна иметь дар. А ещё Соболеву было любопытно, где, так сказать, третье звено этой цепи. Среднее. Где мать девочки Лизы. В общем, разбрасываться ведьмами в их ситуации Соболев считал недопустимым.

Вода перестала шуметь. «Завтрак!» – молнией вспыхнула мысль в голове Кости, и он помчался в кухню. Когда Морозов, умытый и одетый, появился в дверях, Соболев уже дожаривал яичницу, косясь на турку с кофе. Чтобы не убежал.

– Исправляюсь, – покаянно сообщил он Андрею.

– Ну-ну, – подозрительно ответил тот. – А дальше что?

– Что?

– Какие планы? В Москву нельзя – помрёшь. Тут сидеть будешь? А ночами на тайные свидания в Позднее кататься?

– Надо найти способ.

– Способ чего?

– Способ снять с меня эту хрень. Мы должны попросить непосредственно того, кто это сделал. И я, кажется, знаю, как. В смысле, не как его найти – с этим просто, у меня есть его номер телефона. А я знаю, как убедить его исцелить меня. И хотя всё моё нутро против этого, умом я понимаю: надо. Поэтому!

Соболев вытащил мобильный и поднял вверх указательный палец, подчеркивая важность того, о чём говорил:

– Я ему сейчас позвоню. Как только Белов появится в зоне доступа, он получит оповещение, что я ему звонил. И когда он его получит, он перезвонит. Или я получу уведомление, что он появился в сети, и позвоню ему сам. Попрошу о встрече.

Соболев набрал номер, послушал голос робота, угукнул, кивнул, и отключился.

– Всё. Ждём!

– Это я понял. А как ты убедишь его снять приворот?

Костя поставил на стол сковородку, разлил кофе и сказал:

– Тебя не смущало с самого начала, зачем вообще этому колдуну привораживать меня к Наде?

– Так… вроде, чтобы ты пришёл туда. Поговорить с тобой, о помощи попросить.

– А почему Белов так заинтересован в моей помощи? В помощи непосредственно Наде?

Морозов закинул в рот кусок яичницы, кусок хлеба, запил кофе и чуть не замычал от удовольствия. И лишь потом пожал плечами. Откуда ему знать, в чём интерес Белова.

– Вот и я не сразу понял. Хотя это так очевидно… странно. И странно, и очевидно, в общем. Спит она с ним, я думаю. И вертит им, как хочет.

В этом месте Костя поморщился и потёр грудь с левой стороны.

– Что такое? – напрягся Морозов.

– Да… ничего. Не обращай внимания.

Чёртов приворот. Абсолютная иллюзия абсолютной любви. При мысли о том, что Надя спит с Беловым, похожим на богатыря из сказки… высоким, красивым брюнетом с усами и бородой, Соболеву становилось физически дурно. Вот и сейчас, он озвучил свою догадку, и в груди закололо. Сильно, остро, не позволяя дышать. Боже, хоть бы Белов скорее выехал из своей глуши в посёлок и появился в сети. Если нужно, Костя будет умолять. Или заплатит. Но от этого необходимо избавиться. Да ещё Морозов… и злой, как чёрт. И догадывается, наверняка, что Соболев не просто так ездил покататься. Презирает его, наверное. Брезгует. Хотя… яичницу, вон, руками Костиными сделанную, наворачивает, уже не так плохо. Есть надежда, что не так уж и противен Морозову Соболев после ночных похождений с мертвой девицей. Боль чуть отступила, Костя вздохнул почти полной грудью и сказал:

– Пока я еще нахожусь под воздействием этой дряни, мне нужно кое-что сделать. Меня попросили.

Он полез в карман брюк и достал сложенный вчетверо рисунок. Развернул, показал Андрею. Тот глянул мельком и спросил:

– Она, что ль, рисовала?

– Да.

– Ну… способная. И чего? Что надо-то?

– Узнать, кто это.

– Ты чего, Соболев? Там же написано. Да и картинка вполне внятная. Тебе правда ничего на ум не приходит?

Костя всмотрелся в рисунок старика. Усы, борода. Он сразу понял, что дед непростой. Сидит на троне, в одной руке палка, в другой круг. Нет, два круга. Или конуса. То, что, не вглядываясь, можно было принять за скипетр и державу, было стрелой и… песочными часами! Надя, видимо, торопилась, и не прорисовала эти предметы с нужной чёткостью. Ну, или они были нечеткими уже на оригинальном рисунке, в гримуаре Белова.

– Хронос? Бог времени? – спросил Соболев.

Морозов уверенно кивнул.

– Ты про него что-нибудь знаешь?

– Соболев, я изучал древнегреческую мифологию исключительно на зарубежной литературе в институте. Если что и знал, уже не помню. А чем этот Хронос так заинтересовал Надю?

– Она говорит, что у Белова в книге заклинаний напротив этого рисунка стоит знак вопроса. Думает, это что-то значит. Что-то нужное, что Григорий от неё по каким-то причинам скрывает.

– Она, выходит, сама добыла картинку? Втайне от ведьмака?

– Ну да. Срисовала.

– Слушай, Хронос, по идее, повелевает временем. Может, Белов думал о том, чтобы призвать его и попросить обратить время вспять?

Соболев выпучил глаза на Морозова:

– Ты что, думаешь, он существует?!

Андрей только рукой махнул.

– Я вообще бы уже ничему не удивился, если честно.

Морозов уехал в редакцию, – его там грозились наградить каким-то особо ответственным заданием, – а Соболев полез гуглить про Хроноса. Это оказалось почти бесполезным занятием. Мифы были похожи, но один другого краше, и уж, конечно, совершенно не говорили о том, существовал ли в действительности бог Хронос. Или существует ли до сих пор. Пиликнуло сообщение. Это Белов появился в сети. И снова закололо в груди. Хоть бы не сорваться на него, на этого ведьмака. Он нужен Соболеву. Но проклятая ревность копошилась внутри, кипела и подначивала на пакость. Например, набить Белову морду. Костя подождал минут двадцать, не перезвонит ли Белов, а потом решительно набрал его номер.

Глава 19

Григорий сделал шаг навстречу парню, стоящему у разбитой тачки и растерянно оглядывающемуся по сторонам. Увидев Белова, Чернов сильно вздрогнул. По его личным ощущениям, мужик появился на дороге ниоткуда. Просто возник. Да что за чертовщина тут творится! Вадик вспомнил тут же, что он не кто-нибудь, а глава администрации посёлка, и вознамерился строго спросить с бородатого хрена, невесть откуда взявшегося, что тут вообще происходит. Но не успел. Белов прикоснулся к его лбу, и для Вадика наступила тьма.

Ведьмак вернулся за барьер и сказал Марку:

– Машина у него на ходу, стукнул несильно. Я отвезу его куда-нибудь к дороге, там попробую память стереть. Мне только домой надо заскочить на пару минут. Ты с нами поедешь? Или на лошади?

– На лошади. Обратно же надо как-то добираться. А кто он?

– Я не спрашивал, Марк. Пойду, возьму настойку, а ты пока покарауль его.

– А если он в себя придёт? – крикнул тот Белову в спину.

Григорий помотал головой, не сбавляя шаг. Парень должен был пробыть в отключке минимум полчаса. Этого времени должно хватить.

Когда Белов вернулся с зельем, Марк уже обшарил карманы гостя, нашел удостоверение и был мрачнее тучи.

– Дьявольщина! Этот тип – глава администрации. Новый, видимо. Петрович, гад, не предупредил меня! И чего он приперся, спрашивается? С какой такой радости?

– Ладно… попробуем устранить эту проблему. Ты езжай по своим делам, созвонимся в Запрудном.

– Может его… того?

– Дурак что ли?! – не выдержал Белов. – Да мало ли кто знает, куда он поехал.

– Вот-вот. О том я и говорю…

Белов привез Чернова во двор жилого дома недалеко от администрации и стал ждать, пока тот очухается. Надо будет просто влить в него смесь акации с дурман-травой, и заставить забыть о поездке в Позднее. Неплохо бы ещё спросить у этого главы администрации, каким макаром он оказался в лесу около деревни. Главное, проявить максимальное дружелюбие, чтобы тот не запаниковал. Эх, жаль, колдуны не умеют внушать своим даром, только с помощью трав.

Раздался телефонный звонок, и Белов подумал, что звонят Вадику. Потом сообразил, что телефон разрывается у него в кармане. Гриша теперь так редко им пользовался, что отвык. Не сразу понял, что звонить могут ему. А когда ответил, произошло следующее:

– Это Соболев, – сказали в трубке.

– Соболев? Есть новости? Придумал что-нибудь?

– Давай встретимся. Ты же в Запрудном сейчас? Когда и где сможешь?

Белов прикинул, когда сможет, задумался, и тут Чернов, до этой минуты не подававший признаков жизни, резко открыл дверь, выскочил и побежал по двору с криками: «Помогите! Убивают!»

– Да твою же мать! – выругался Григорий.

– Что там у тебя такое? – удивился Соболев.

– Перезвоню, – буркнул Белов и вышел из машины.

Выбежал с надеждой догнать Вадима Чернова. Но куда там! Его уже и след простыл.

Гриша тщательно вытер в машине главы администрации всё, к чему прикасался: ключ зажигания, руль, двери, рычаг коробки передач. Вот интересно, куда побежит этот страдалец? Он так вопил, что уже мог собрать толпу сочувствующих. Пока, вроде, никакого кипеша не было слышно, но от машины Чернова нужно убираться подальше, да побыстрее.

Белов энергичным шагом вышел из двора на дорогу и перезвонил Соболеву:

– Я могу встретиться с тобой сейчас. Там же, в чебуречной. Потом у меня дела.