Текст книги "Простой курортный роман – 2. Лето. Дэн"

***

На следующий день после нашего милого свидания будить тебя я не спешил и, наверное, несколько часов наслаждался зрелищем твоего самозабвенного посапывания. Мне так хотелось тебя схватить и обнять, но прервать твой сон всегда было задачей непростой. Это словно совершить преступление против природы. А позже я в очередной раз убедился: ты девушка моей мечты, потому что никто, кроме тебя, потащить меня в музей не догадался бы. Я был так удивлён и обрадован!

– Мне правда не с кем было пойти! И что это тебя так удивило? По-твоему, я только по барам хожу? – решила обидеться Женя.

– Ну что за глупости? – широко улыбнулся Дэн, словно только этого и ждал. – Просто раньше ни одна моя знакомая не была настолько замечательной, чтобы предложить мне такое, да ещё и на этом этапе отношений.

Восхитительный был день! Причём настолько, что у меня сердце болело, ведь нужно было уезжать. От хандры меня спасала лишь счастливая мысль, что впереди у нас ещё целая ночь, и надежда на то, что, как только мы доберёмся до постели, мы поговорим, и всё станет по-другому. Я расскажу тебе всё как есть, ты наверняка немного покапризничаешь, но я смогу тебя убедить меня ждать и забыть про своих Петь!

И всё шло прекрасно, пока я не задал тебе неправильный, как я сейчас знаю, вопрос и предоставил право выбора. Ведь когда я спрашивал, куда ехать, я ждал, что ты меня к себе позовёшь или вернёмся ко мне. Это, вообще, был риторический вопрос. Но уж чего я точно не ожидал, так это ленивого пожатия плечами и уничтожающего отказа, словно тебе всё равно! Ох, нужно было плюнуть тогда на всё, хватать тебя за волосы и тащить, как пещерный человек, к себе во владения. Тогда бы не было этих долгих месяцев недоразумений, напрасной ревности и этих дурацких Альп, где ты просто раскрошила моё сердце.

Но тогда меня твой отказ так поразил и выбил из колеи, что я даже не нашёлся с ответом. По адресу я понял, что ты направляешься к Алине, но затем вспомнил о звонке Пети, и тут меня совсем от ревности переклинило. Я заподозрил, что ты собралась к нему. Всю дорогу я жутко нервничал и с надеждой ждал, когда ты скажешь, что пошутила или, на худой конец, передумала. Но нет, ты сидела с каменным лицом и на меня больше не смотрела. Словно ни вчера, ни раньше ничего не было, и ты уже где-то далеко, не со мной. И чем дольше мы ехали, тем сильнее я злился. Даже на поцелуй ты ответила так рассеянно и прохладно, что я окончательно убедился – ты опять променяла меня на другого. Мне было так горько и обидно, что я, как говорится, психанул. Знаешь, Женя, до тебя я действительно был спокойным, рассудительным, уравновешенным и добрым человеком, но ты меня словно наизнанку вывернула. Превратила в маленького обидчивого мальчика с самооценкой ниже уровня угольных шахт. И вот я сидел рядом, смотрел на твоё безразличие и закипал как чайник. Я никак не мог понять, какого чёрта ты так со мной всё время поступаешь. Что я, в конце концов, тряпка половая, чтобы так мной брезговать? Ведь я бросаю всё, лечу к тебе со всех ног, дерусь с бывшей подружкой, делаю всё, что ты хочешь, а тебе и дела нет. Более того, ты снова развлеклась за мой счёт, а когда тебе надоело, недолго думая собралась на встречу к другому. О, я был вне себя от ярости и очень хотел тебя наказать. И хотя моя влюблённая часть мечтала продлить нашу встречу, гордость и обида этого не позволили. Не захотела со мной оставаться? Тебе же хуже, решил я. Причём на этот раз сфера моей злости распространялась на весь мир, включая Алину, Серёжу и все, что с тобой связано.

Я позвонил Максу, чтобы отвлечься на дела, но он вместо этого начал спрашивать, как налаживается моя личная жизнь. Он даже заявил, что, в общем-то, пока и сам неплохо справляется, и, если нужно, у меня в запасе есть ещё несколько дней. Однако именно тогда я понял, что не хочу оставаться с тобой даже в одном городе. Любовные страдания, Женя, здорово туманят мозги. Я улетел тем же вечером и целую неделю загонял себя до полного изнеможения. Я ни с кем не общался и не отвечал на звонки. Макс говорит, что в те дни даже он боялся ко мне подходить, потому что я огрызался и практически бросался на людей. Всё прояснилось лишь двадцать третьего февраля. Родители с друзьями устроили традиционные посиделки, и я просто обязан был там появиться. Тут-то меня Серёжа и поймал. К этому времени он уже умудрился вступить в преступный сговор с моей мамой, и она, вручив мне телефон, практически заставила его выслушать. Что мне оставалось, они загнали меня в угол. Я неохотно проворчал приветствие и приготовился отбиваться от упрёков друга, но Серёжа меня удивил. Он не только не стал возмущаться, что я его всё это время игнорировал. Напротив, очень заботливо поинтересовался, что случилось и куда я пропал. Видимо, уже получил наставления, что со мной нужно разговаривать как с душевнобольным, чтобы снова не сорвался. Но я всё равно сорвался и вывалил на него всё, что о тебе думаю.

«И учти, если ты хочешь и дальше со мной общаться, то имени Женя я больше слышать не должен! Пусть топает к своему Пете!» – в сердцах заявил я. Однако после моего гневного выпада на другом конце провода стали громко смеяться, и меня это немного охладило. Ведь ничего смешного я точно не говорил. А когда Серёжа наконец смог объяснить, что ты, оказывается, в тот вечер ни о каком Пете и не помышляла, кроме того, плакала и напивалась из-за того, что я не захотел с тобой остаться, я чуть не заорал во всю глотку. Даже не знаю, как описать то, что я почувствовал. Я думал, что мой мозг вот-вот взорвётся. Честное слово, мне очень хотелось тебя встряхнуть за то, что ты каждый раз делала из меня истеричного идиота. Да и Серёжа совсем не спешил мне помогать.

«Нет, серьёзно! Вы, действительно, идеальная парочка! – веселился он. – Твоя Женя, ой, извини, имён не называю, так же, как и ты, обиделась на весь мир и с тех пор тоже ни с кем не общается».

Но потом Серёжа вдруг снова стал очень серьёзным и даже перешёл на полушёпот:

«Дэн, тебе нужно с ней поговорить. Делай что-нибудь, шевелись, иначе останешься у разбитого корыта, и я даже не стану тебя жалеть. Вы с Женей как глухой с немым, хотите одного и того же, но договориться никак не можете. Вот только кому-то из вас придётся думать головой, и поверь, лучше, если это будешь ты», – наставлял он. Кстати, стоит заметить, что наш Серёжа, как истинный дипломат, уже смекнул, что рассказывать мне всего не стоит, и о том, что моя возлюбленная сейчас отмечает праздник с Петей, тактично умолчал до Австрии.

Конечно же, после подобных известий я снова всё тебе простил и решил сразу же последовать совету друга. Я тут же принялся перестраивать график, чтобы выиграть несколько свободных дней, и даже забронировал билеты на начало марта, но улететь так и не смог. Дед Макса стал жаловаться на здоровье, и мне пришлось остаться. Я судорожно соображал, что теперь с тобой делать, и тут на выручку пришёл Алекс, брат Серёжи. Он курировал мои дела дома, пока я отсутствовал, и, конечно, хотел, чтобы я побыстрее вернулся в строй. А так как и сам он в это время нервничал из-за своей подруги, искренне переживал и надеялся, что у меня всё наладится. Мне кажется, на тот момент он был единственным человеком, который меня действительно понимал и не считал сумасшедшим.

«Пока болит вот здесь, – Дэн указал на сердце, – жизнь замедляется и теряет смысл», – говорил Алекс, и я был с ним полностью согласен.

Он посоветовал оставить тебя пока в покое, а затем появиться в Австрии во всей красе. Алекс утверждал, что это сразу наведёт тебя на мысль, что это судьба. А если нет, то Серёжа через Алину поможет тебе это осознать. Глупо конечно, но стоило попробовать. И так как весь остальной мужской совет счёл эту мысль более чем разумной и даже романтичной, на этом и остановились.

Я забронировал номер в соседнем с вами отеле и принялся ждать встречи. Конечно, я всё ещё сомневался в правильности такого решения. Но очень скоро моё настроение уверенно поползло вверх, потому что метод Алекса себя оправдал, его девушка к нему вернулась, и они были счастливы. Правда, руки мои то и дело тянулись к телефону, но, что тебе сказать, тем более после такого расставания, я не знал и очень боялся ещё больше всё испортить.

Глава 2

Изначально план был такой: я приезжаю следом за вами, и когда вы с Алиной выходите на традиционную ревизию местности, то «случайно» встречаете меня. Я страстно тебя обнимаю, целую у всех на глазах, и ты ни минуты больше не проводишь в своём окружении. Знаешь, какая красивая речь у меня была заготовлена? Но увы и ах. Как бы я ни старался, к вашему приезду никак не успевал. У нас случилась нештатная ситуация, и оставить дела в таком состоянии на свою команду я не решался, а Макс подменить меня не мог, потому что всё ещё был у деда. Это были очень трудные дни. Чтобы хоть что-то успеть, я перекроил всё своё расписание, перенёс миллион встреч и крутился как белка в колесе. Но всё равно к тому времени, как вы приземлились в Инсбруке, я торчал в Мюнхене на очередном бесконечном совещании, прекрасно осознавая, что очередной отпуск стоит далеко за пределами моих возможностей. Делать было нечего, в Альпы я не попадал, но в середине дня в самый разгар важных переговоров мне позвонил Серёжа и принялся мычать, чтобы я поторопился, потому что у меня большие проблемы. У него вообще был такой голос, что я не на шутку перепугался. Что сказать, удивлять вы умеете. Вы его тогда так поразили, что он даже отступил от данных себе обещаний фильтровать для меня рассказы о тебе и выложил всё как на духу. Надо ли говорить о моём состоянии? Я, как влюблённый школьник, томлюсь в ожидании встречи, ставлю под сомнение свои профессиональные навыки и ради кого? Ради дамочки, которая в это время чуть не переспала с другим, так ещё и замуж за него собирается? Конечно, ни о чём другом я думать уже не мог и, как только закончилась встреча, сразу же позвонил Максу и помчался к вам. Ох, если бы ты слышала, как он ругался!

«Ты что, совсем рехнулся? – орал он в трубку. – Это главный проект в твоей жизни, твоё будущее! А ты хочешь променять его на какую-то юбку? Забыл, что поставлено на карту?»

Вот только я как раз очень чётко знал, что на неё поставлено. Макс был прав во всём, за исключением одного, эта юбка и была моим будущим. И что бы ни было, допустить, чтобы ты стала чужим главным проектом, я не мог. Не думаю, что Макс меня тогда понял. Однако в конце концов сжалился, заявил, что в таком состоянии я всё равно профнепригоден, и, обозвав напоследок плохими словами, дал несколько дней. Времени, как ты сама понимаешь, у меня было очень немного, и, чтобы избежать катастрофы, нужно было начинать действовать. Из рассказа Серёжи я знал, что предложению Пети ты удивлена даже больше, чем он, и что твоё предварительное согласие – это не что иное, как акция протеста.

«Просто она на тебя обижена, – с уверенностью заявил он. – Не паникуй раньше времени, я говорил с Алиной, и она это подтвердила. Сказала, что ей очень жалко Петю, потому что Женя его не любит. И между прочим, винит Алина во всём тебя. Называет бордистом-переростком и сыплет в твою сторону проклятиями, потому что, по её словам, Женя по тебе сохнет, а зря. Таким, как ты, никто не нужен».

Что ж, подобное заявление меня немного успокоило. По крайней мере, я перестал звереть от мысли, что ты устраивала со своим дружком шуры-муры и собиралась родить ему ребёнка. Однако слов Алины всё же было недостаточно. Любишь ты Петю или нет, но тот факт, что он собирается делать предложение, мог обернуться против меня. Ведь где гарантии, что он тебя не уговорит? Тем более когда вы живёте в одной комнате. Этого допустить было нельзя. Поэтому я попросил Серёжу сказать, что он меня видел, чтобы ты удивилась, отвлеклась и начала думать обо мне и о таких невероятных совпадениях. К счастью, это сработало. Серёжа отзвонился, сообщил, что ты терзала его вопросами целую вечность и теперь твоя милая головка занята только мной.

– Ага, и наверное, именно поэтому ты тут же решил подготовиться и завести себе очередную подружку на случай провала? Я, между прочим, тебя видела и знаю, что приехал ты не один! Надеюсь, что она не «одна из моих неразумных личностей»? – ревниво буркнула Женя.

– Ну конечно нет! – засмеялся Дэн. – Это просто попутчица, которая, как я понял, тоже отдыхала в Нойштифте. Я встретил её на заправке недалеко от Инсбрука, где она и попросила её подвезти. Я туда заехал в надежде хоть что-нибудь съесть, потому что весь день питался только кофе и сигаретами. Заодно хотел уточнить дорогу. Я к тому времени так устал, что едва соображал, так что, честно говоря, её компания была очень кстати. Поверь, я вырубился, как только добрался до постели. Кто же мог подумать, что ты настолько соскучилась и хотела меня видеть, что пойдёшь изображать из себя сумасшедшего детектива?

***

Если бы я знал, что ты за мной шпионишь, наверное, извлёк бы из этого выгоду, но на тот момент план оставался прежним, просто встреча переносилась на склоны. Мы договорились с Серёжей, что он позвонит, как только вы будете готовы, и дело сделано. Я опять же «случайно», волей судьбы предстаю перед тобой во всей красе перед подъёмниками, страстно обнимаю, целую у всех на глазах и увожу в неизвестном направлении. Но ты опять всё запутала. Ни для кого не секрет, что вы с Алиной жуткие сони и копуши, так что никто из нас не спешил, и, когда позвонил озадаченный Серёжа, я всё ещё лениво нежился под одеялом. Он сообщил, что ты совсем ополоумела, вскочила раньше первых петухов, наорала на всех и укатила на автобусе. Конечно же, я тут же рванул за тобой. То, что ты сделала это из-за меня, было очевидно, а так как ты была ещё и одна, сильно облегчало мне задачу. Но я не успел. И когда, наконец, увидел свою ненаглядную Женечку, она снова обнималась с Петей. Тебе, видимо, мало было, что я с ума сходил из-за вашей с ним совместной комнаты? Обязательно нужно было позволять себя лапать? Честное слово, думал, закидаю снегом обоих. Именно поэтому я и не стал к тебе подходить, ведь одно неверное движение твоего жениха, и драки было бы не избежать. Вот до чего, Женя, людей любовь доводит, отбрасывает назад на ступень эволюции, почти до примитивного уровня. Вдобавок ко всему я ещё и мучился жутким голодом, потому что из-за этой гонки так, по сути, ничего со вчерашнего заправочного бутерброда и не ел. Сама понимаешь, настоящий голодный пещерный человек в погоне за самкой, – улыбнулся Дэн. – Пришлось снова ждать. Серёже было дано задание отвлечь Петю, чтобы ты осталась одна, но ты, моя красавица, решила этот вопрос самостоятельно. Когда я увидел, что ты меня ждёшь, чуть в пляс не пустился. Все мои обиды были тут же забыты, и я мечтал только о том, как заключу тебя в свои объятия.

Правда, встреча у нас получилась нелепая. Мы оба хотели что-то сыграть, но ни у кого из нас не получилось. Не знаю, как ты, но я был так тебе рад, что забыл все слова и роли. А ещё мне не терпелось устроить для тебя романтический вечер, подарить подарок и насладиться эффектом от твоей радости. Праздник всё-таки был. Я его ещё в Финляндии придумал, все ювелирные магазины обегал, но всё равно пришлось на заказ делать. Вот только дарить подарок в тот же день я снова струсил. Ведь если бы я это сделал, наша встреча сразу перестала бы быть «случайной». И хотя мой мужской совет настаивал, чтобы я непременно рассказал тебе всё как есть, я не смог. Я много раз начинал, но страх потерять тебя был сильнее, и я трусливо предпочитал быть с тобой хотя бы так, чем никак. Тебя нужно было завоевать, приручить, а не подгонять, потому что именно тогда я увидел, насколько ты ранима и как осторожничаешь в чувствах. Ты как маленький оленёнок тряслась на своих прелестных ножках и боялась подойти ближе. И, образно выражаясь, хлопни я тогда в ладоши, умчалась бы в лес сверкая пятками.

Но иногда ты всё же забывалась и давала волю чувствам, и это делало меня счастливейшим из людей. Ты так таяла, точнее, отключалась в моих объятиях, что моя мужская гордость просто зашкаливала. Тем же вечером, мне казалось, я подобрался к тебе так близко, что кружилась голова. Помнишь, как мы пикантно принимали душ? Ты тогда болтала без умолку, а потом выскочила из ванны, вручила мне тюбик с кремом, повернулась спиной, подняла руки и спокойно продолжила свою речь. Это было так… не знаю, по-домашнему. Словно некий ритуал, который мы проделываем каждый день, буднично, привычно, просто. Тебе даже в голову не пришло спросить, соглашусь ли я тебя намазать. Именно тогда я понял, что не смогу без этого жить. Это была такая близость, в которой не было ничего сексуального, не знаю, как ещё объяснить, но для меня это стало очень важным, и я ждал таких моментов каждый день. Все остатки моих сомнений в чём бы то ни было улетучились, а с ними отвалилась и ревность. То есть я, конечно, продолжал ревновать к Пете и другим мужчинам, но перестал злиться на тебя. Отныне во всех твоих неверных решениях был виноват кто угодно, но не ты. И тут меня осенило. А что, если, действительно, прислушаться к друзьям и рассказать тебе о себе, но только не вываливать всё сразу? Ведь, по сути, вся загвоздка была в том, что всё это время ты делилась своими чувствами с Серёжей. Именно в этом я и боялся признаться. Но что мне мешало подвести тебя к этому постепенно? Для начала прояснить момент с местом жительства, тем более что это недоразумение было легко исправить. Сказать, например, что просто не понял тебя в Руке, это бы прокатило. Борд в подарок и мой телефон тоже вписывались в схему. Оформил бы красиво и романтично, и ты бы наверняка даже слезу умиления пустила. А к Серёже я бы тебя подвёл постепенно, за ручку с закрытыми глазами. И всё у меня так складно получилось, что я уже обрадовался и открыл было рот, но ты вдруг повернулась, улыбнулась и полезла целоваться. Что было делать? Когда ты ко мне прикасаешься, мне не до светских бесед. А потом не хотелось портить момент. Так что я вложил в наше свидание всю нежность, любовь и отложил разговор до завтра. «Что теперь может случиться? – думал я. – Больше мне ничто и никто не помешает».

***

К сожалению, я всё ещё не понимал, что имею дело с изобретательницей недоразумений, и всё пошло не так с самого утра. Когда позвонил Серёжа с рассказом о негодовании Пети, который разыскивает тебя и бушует, потому что ты прячешься от него как жена от мужа, я очень занервничал. По правде говоря, мне до сих пор обидно и непонятно, почему ты так тряслась за его душевное спокойствие, тогда как моё тоже было на пределе? А потом ты вдруг стала задавать вопросы. И хотя я был этому бесконечно рад, не на склоне же мне с тобой объясняться, тем более после того, что донесла разведка. Твой очередной возможный побег в мои планы точно не входил! К тому же автобусом, как мы все теперь знаем, ты пользоваться умеешь. А уж когда ты намылилась к себе переодеваться, я придержал язык тем более. Знала бы ты, как я не хотел тебя тогда отпускать. Я словно чувствовал, добром это не кончится, и поэтому почти не удивился, когда позвонил сбитый с толку и расстроенный Серёжа. Он, конечно же, поведал и о твоём душещипательном водопаде, и о том, что ему велено забрать твои вещи. Но на главный вопрос, что же случилось, у него ответа не было. Он понятия не имел, почему ты так убивалась, а Алина своими объяснениями только больше запутала. Серёжа даже привлёк к ответу твоих соседок, но всё, что он понял, ты обнаружила огромный букет цветов в вашей с Петей комнате, вы выясняли отношения, и ваша ссора мутировала во что-то неподобающее. Я чуть с ума не сошёл, пока тебя ждал, потому что не знал, придёшь ты или нет. А когда ты, заплаканная, грустная, с покрасневшим носиком и надутыми губками всё же появилась на пороге, у меня всё внутри перевернулось. Ты в поисках утешения так меня обняла, что я, наверное, никогда не любил тебя сильнее и в то же время был готов убить любого, кто обидит мою девочку. Но как тебя приласкать и успокоить, я не знал. Признаться, что я знаю о твоём душевном расстройстве, я не мог, поэтому решил и тебя на этом не зацикливать. Я считал, что тебе будет полезно переключиться от своих печалей, и не угадал. Сейчас я понимаю, нужно было тебя послушать и остаться в номере. Возможно даже, это был самый лучший способ начать серьёзный диалог, но я этого не сделал. Ну а последствия не заставили себя ждать. Ты вдруг так резко ко мне изменилась. Стала такой чужой, отстранённой, холодной, что я опять засомневался. Ведь вся твоя грусть и слёзы были из-за Пети, и выходило, что ты, возможно, сама не понимаешь своих чувств и действительно любишь его, не меня. И хотя эта мысль была невыносима и разбивала сердце, меня стала мучить совесть. А что, если я в своём стремлении добиться желаемого мешаю твоему счастью? В общем, я совершенно запутался и так себя накрутил, что один побоялся не справиться. Потому я тогда и предложил пригласить в нашу компанию Серёжу и Алину. Это отменяло поэтапное признание, зато выставляло меня в новом свете. И уж я бы расстарался произвести впечатление на Алину, даже «посекретничал» бы с ней о тебе и о том, как ты мне нравишься. Серёжа бы тоже подлил масла в огонь, и против такого тандема ты бы не устояла. Но ты даже звонить им не стала. Более того, обманула меня с таким безразличием, что стало очевидно: впускать меня в свою жизнь ты не собираешься.

А затем был этот дурацкий клуб. Ох, Женя, это был очень трудный вечер! Ты была просто невыносима, а я ничего не мог поделать и совершенно не знал, что с тобой делать. Ты меня так изводила, что пришлось призвать на выручку всю свою выдержку, чтобы не поддаваться на провокации. Я понимал, ты ищешь повод поругаться, и любое моё слово может стать последним, так что очень старался этого не допустить. Но к сожалению, всё-таки сломался. Признаться, никому и никогда не удавалось так вывести меня из себя. Иногда мне даже казалось, что я в твоём присутствии мутирую во что-то мне незнакомое и просто начинаю по-другому думать и работать. Но всё равно это никак меня не оправдывает, и мне ужасно стыдно и противно за самого себя и ту грубую выходку после клуба. Да, мы оба вспылили, но я не имел права так себя вести. Ты была расстроена, сбита с толку, ты искала ссоры, я это видел, знал и приходил в ужас от мысли, что ты уйдёшь. Однако то, что ты страдаешь, отыгрываешься на мне из-за Пети, сжигало меня изнутри, и я не сдержался. Я хотел наказать тебя за то, что ты меня не любишь, и в то же время самоутвердиться, доказать себе, что ты моя и я могу получить тебя в любое время дня и ночи. Не знаю, как бы поступил, если бы ты сама не пошла на мировую. Прости меня, это было недостойно, я был неправ. Мне неприятно это вспоминать, и всё же, что тогда случилось? Никто ведь так ничего и не знает.

– Мы поругались из-за тебя, – отмахнулась Женя. – Петя стал говорить, что я тебе не нужна, а я не могла это слушать. Он очень переживал, потому как понял, что я тебя люблю. Мне кажется, он тогда и сдался, иначе никуда бы не переехал. А плакала я из-за того, что мне было жалко и себя, и его.

– А меня тебе жалко не было? – нахмурился Дэн.

– Наверное, да. Или нет, я не знаю. Я тогда совсем запуталась. И вообще, ты сам сказал, всё это в прошлом. А Петя… Дэн, он мой самый лучший друг, и я щадила его чувства. Вот увидишь, он хороший, и тебе понравится.

– Нет, дорогая, не понравится. Я его к тебе и близко не подпущу. По крайней мере, пока, – серьёзно сказал Дэн. – И даже не вздумай возражать, – пресёк он её попытку возмутиться. – Иначе тебе тоже придётся мило улыбаться просто другу Марине на наших совместных обедах.

Женя открыла было рот, но говорить ничего не стала. Да и что она могла на это возразить? Сейчас за Дэна всё ещё говорила ревность, но со временем он остынет, и тогда они к этому непременно вернутся.

– Ну вот и молодец, в кои-то веки промолчала. Учишься на глазах, – засмеялся он. – Однако давай вернёмся в Австрию.