Текст книги "Когда ангелы спускаются на землю"

– Заодно переоденусь. Неприлично в таком виде по центру города дефилировать.

– По мне, так нормально… – Олег оглядел Лилю с ног до головы и, чтобы не заржать, отвернулся.

– Да! Я не придаю особого значения одежде и за модой не гонюсь! Тебе, наверно, этого не понять. Ты, поди, в других кругах вращался.

– Я теперь вообще не придаю ей никакого значения, как можно заметить. Ну не дуйся! Сейчас щёки лопнут.

– Что-то у тебя быстро меняется настроение. Недавно безутешно плакал, теперь ржёшь…

– Сам удивляюсь. Странно! Обычно тяжело переносил любую мало-мальски серьёзную проблему. Сейчас как реле поставили. Оно само регулирует перенастройку отношения к происходящему. Я скоро стану пофигистом или дурилкой. На всё буду блаженно улыбаться, всех любить, всему радоваться. Превращаюсь постепенно в болвана.

– Не постепенно. Я бы сказала, стремительно, – пошутила Лиля, но Олег не улыбнулся, а, наоборот, погрустнел, и вибрация от него стала настолько сильной, что у неё закружилась голова, как бывает, когда утром после сна резко встаёшь с кровати. Ещё от него исходило тепло. Это было другое тепло, особое, и воспринималось оно не кожей, а тем, что находилось глубоко внутри неё.

Подобное в очередной раз не поддавалось объяснению, как и всё, связанное с Олегом.

– Ты иди собирайся, а я по саду поброжу. Участочек у вас крохотный, но красивый, – отметил Олег и направился к маминой грядке, где она, присев на корточки, с упоением выдёргивала сорняки.

– Пап, я в город. Сразу отвечаю – надо! Важная встреча!

– Это как же ты о ней вдруг узнала?! Телефон твой вроде на диване валяется… У тебя особая связь с важными людьми?

Отец хитро глянул на Лилю и понимающе кивнул головой.

– На свиданку собралась? Так бы сразу и сказала. А то «важная встреча»!

Тратить время на возражения Лиля не стала, по-быстрому сбегала в душ, переоделась в джинсы и объёмную белую футболку размера ХL. Покупала она их в мужских отделах, и они наилучшим образом скрывали её полноту – поди разбери, что под таким парашютом. На фоне стройного Олега выглядела Лиля этакой бомбочкой, и у неё промелькнула лихая мыслишка, что не мешало бы скинуть килограммов десять; непонятно, на сколько он здесь задержится, и выглядеть захотелось получше.

В кошельке оставались последние десять тысяч рублей по пятёрке и мелочь. В обычной жизни приличная сумма, чтобы спокойно прожить две недели до следующего заказа. Если у Олега возникнут какие-то нестандартные пожелания, она, вероятней всего, отказать не сможет и сожалеть о непредвиденных тратах точно не станет.

Во-первых, ей дико интересно участвовать в подобной авантюре, а во-вторых, Олег ей нравился, чисто по-человечески, по-земному.

В электричку на Петербург до Финляндского вокзала набилось народу видимо-невидимо, и Лиля с усилием пропихивалась к середине вагона, что совсем не составило труда Олегу, для которого в этом мире больше не существовало преград.

– Вот где стопроцентная духота и, поди, ещё запах потных тел. Не знаю, как тебе, но у меня даже в носу засвербело.

– Мне нормально! – пыхтела как паровоз Лиля и с надеждой выглядывала местечко: куда бы присесть.

Когда подъезжали к станции «Песочная», пожилая женщина, сидящая у окна, засуетилась, подбирая стоящие рядом увесистые авоськи, тяжело привстала и чуть не потеряла равновесие. Но её тут же подхватила Лиля и, совершив невероятный изгиб позвоночника, ловко плюхнулась на её место. Радости не было предела! Усевшись поудобней, вытянула ноги, насколько было возможно, чтобы никого не пихнуть, и блаженно откинулась на деревянную спинку сиденья. Рядом с ней сидел тощий мужик с редкими прямыми волосёнками, они взмокли и были похожи на крысиные хвостики. Своими тоненькими пальчиками он держал помятую газету и с брезгливым лицом читал какую-то статейку.

А вот напротив – абсолютно другой типаж: толстый и, по всему, восторженный человек. Он с интересом неотрывно вглядывался в проплывающие картинки летних пейзажей и благостно улыбался. Не успела Лиля и глазом моргнуть, как Олег примостился на коленках добродушного попутчика и тоже стал следить за дорогой. Лиля лишилась дара речи от такой неслыханной наглости, а Олег, закатив глаза, с придыханием принялся вслух выражать свои восторги.

– Какая красота вокруг! Какая красота!!! Сколько раз по этой дороге на машине гнал… Понимал, что красиво, сердце радовалась. А сейчас просто ликует, словно увидел впервые. Что-то я в горы захотел. Ещё не решил куда.

Может, Французские Альпы? Я быстро, ты не скучай.

– Сиди! – тихо буркнула Лиля, но Олега уже и след простыл.

Тощий мужик приподнял очки, сделал ещё более противное выражение лица и посмотрел на Лилю. Она отвернулась, сложила ручки на коленках и постаралась отодвинуться от него подальше, но это было невозможно, с другой стороны рядом с ним сидела реально полная женщина, не бомбочка, как называла себя ласково Лиля, а целая ядерная бомба. «Повезло, в правильную компанию попал, куда ни глянь – центнер! Может, от этого такие недовольные морды корчит? Доходяга!»

Поезд подъезжал к конечной станции, Олега всё ещё не было, и Лиля разнервничалась, точно лишилась чего-то слишком важного и необходимого. От мысли, что он больше никогда не вернётся, стало грустно: так всё здорово начиналось, и на тебе! Медленно брела по перрону, ничего не замечая вокруг. Рядом в разных направлениях сновали люди: кто уезжал за город, другие, как и она, приехали в Петербург, только они знали зачем, а Лиля нет. Дойдя до скверика с фонтаном, выбрала тенистую скамейку, присела и чуть не расплакалась. Посидела, погоревала и решила, что, если отправится в обратный путь, совсем расклеится, лучше побродить по солнечному летнему городу, привести свои мысли в порядок и выкинуть из головы всё, что с ней приключились. Жара спадала, и неожиданно подул ветер. «Будет гроза! По прогнозу не обещали, но точно будет! Сколько раз зарекалась:“Бери, Лиля, зонтик! Бери!”» Ветер становился сильнее, он развевал и путал волосы, они лезли в глаза, в рот вместе с поднявшейся городской пылью. Порывшись в маленькой сумочке и не найдя заколки, как могла заплела тугую косу, решительно встала и зашагала на остановку маршрутки.

– И куда это вы так спешите?

Лиля услышала знакомый голос и обернулась.

– Ну и где ты был?! Так не делается!!!

– Скучала? – рассмеялся Олег.

– Нет! – огрызнулась Лиля. Ветер разметал её косу и опять устроил беспорядок, у Олега не шелохнулся ни один волосок.

– Во ветрюга! Уже и тучки показались. Может, раздует?

– По закону подлости вряд ли! Пошли! – опять включила командира Лиля и грозно взглянула на Олега.

– Куда?

– На маршрутку.

– Давай вызовем такси. Самое дешёвое, пусть хоть развалюху! Я больше не готов к общественному транспорту! Иначе опять свалю. Всё-таки какая прелесть Альпы! Я сейчас был со стороны Швейцарии. Сидишь себе на самой вершине, а круго-о-ом… Нет, это словами не описать.

– Ещё раз без разрешения пропадёшь, не буду с тобой разговаривать.

– Долго?

Он намеренно делал жалостливые глаза, милейшим образом улыбался, и это никого не смогло бы оставить равнодушным, тем более Лилю с врождённой отходчивостью, которая порой её раздражала. «Нельзя быть таким мякишем!» – часто поучала себя Лиля, но против натуры не попрёшь, какая уродилась. Она залезла в телефон и вызвала машину до Дворцовой площади.

– 250 рублей. Вполне приемлемо. Только если ездить каждый день туда за 250 и обратно – уже 500. В неделю 3500, а в месяц – 15 тысяч. Ого! Так никаких денег не хватит…

– Что ты там высчитываешь? Счетовод! Каких-то 15 тысяч! Не смеши меня, – хохотал Олег, чем очень разозлил Лилю.

– У тебя на сегодняшний день и рубля нет! Зазнайка!

Ничего, видно, в людях не меняется ни в этой жизни, ни в другой.

– Это ты зря! Я же ясно сказал, мне ничего не надо – не ем, не пью… А то, что ты не можешь передвигаться с моей скоростью, вроде бы не моя проблема. Получается, это я страдаю, а не ты.

– Не сильно ты и страдаешь!

– Как сказать.

– Не хочешь – не общайся! Тебя никто не держит! – смело парировала Лиля и испугалась, как он отреагирует на её слова.

– В том-то и дело, что держит.

– Что?

– Не что, а кто. Ты!

– Я-я-я-я? Каким образом?

– Не знаю! Хорошо мне. Уютно, что ли. И кажется, именно поэтому я оказался у тебя. Будто кто-то специально меня к тебе направил.

– Да, и по волшебному стечению обстоятельств моя дача оказалась неподалёку от дома твоей матери.

– Почему нет? Может, вы и приобрели её, как ты говорила, пять лет назад не по своей воле, а так было решено. – Олег многозначительно посмотрел в небо и развёл руками. – Интересная мысль, кстати. Не находишь? Есть, есть в ней рациональное зерно! Есть!

– Да уж! Твоя полость ещё не то придумает. Герберт Уэллс!

Машина пришла на редкость видавшая виды, особенно досталось обивке, но Олег стоически помалкивал, лишь по лицу было заметно, что недоволен и с трудом воздерживается от комментариев. Водитель, к счастью, попался немногословный и не дал ему не единого повода встрять в разговор.

– А ветер-то разогнал тучи! Что я говорил? Представляешь, если в добавок ко всему я способен угадывать будущее! – Олег сильно зажмурился, сосредоточился, но, видно, не сработало, и он разочарованно открыл глаза.

– Неа. Чую, позже придёт.

– Третий глаз откроется? – засмеялась Лиля.

– Какой глаз? – встрепенулся водила.

– Это я не вам, извините…

– А кому?

– Если бы он только знал кому! – веселился Олег.

Она промолчала и оставила удивлённого мужика без ответа, правда, тот не настаивал, но подозрительно взглянул на неё в зеркало заднего вида.

– Я вас на Мойке высажу, рядом с Певческим мостом.

Не против? Там пару шагов до Дворцовой.

– Я местная! – с гордостью заметила Лиля.

Когда рассчитывалась, окликнула Олега:

– Выходи давай!

Водитель резко обернулся, глянул, что делается у него за спиной, никого лишнего не заметил, только на всякий случай тоже вышел из машины и плюхнулся в неё, когда Лиля уже вышагивала к площади вместе с Олегом, о существовании которого он не знал и никогда не узнает.

– Смешно, если я его однажды встречу. Ну ты понимаешь… И скажу: «Мужик, помнишь, как ты вёз девушку, которая разговаривала сама с собой? Дружище, так это она была со мной!»

– Ну конечно! Теперь он только и станет что вспоминать меня. Больше ему делать нечего! Между прочим, когда я одна, часто этим грешу. Народ поглядывает, но сильно как-то не удивляется, обычное дело, невротиков кругом полным-полно.

– Тогда почему он так сильно повёлся? – не уступал Олег.

– Сам бы и спросил.

– Через тебя? Его бы точно удар хватил.

– Я-то держусь. И в обморок не упала, когда увидела тебя в чём мама родила.

– Ты другое дело. У нас есть связь. Мы о ней не знали, но она всегда присутствовала между нами.

– Не неси чушь! Сколько раз видела тебя у дома твоей матери, ничего у меня не дрогнуло, – врала себе Лиля.

Дрогнуло, ещё как дрогнуло!

– Всему своё время! Долго я тебе одно и то же талдычить буду? – сказал Олег и растворился.

Тут терпение окончательно покинуло Лилю, она со всей силы топнула ногой и впервые выругалась по матушке.

Может, и не впервые, но материться не любила и при редактировании уговаривала авторов избегать подобных выражений. «Всё! Пусть катится, откуда пришёл! Надоело!»

По Дворцовой лихо накатывала круги молодёжь на роликах, туристы прогуливались и фотографировались на фоне Зимнего дворца в обнимку с Петром Первым и Екатериной Великой. Ряженные исторические личности, как всегда, назойливо приставали к каждому проходящему, пытались остановить и Лилю, но она отворачивалась и делала вид, что не замечает их.

Мимо процокала белая лошадка, запряжённая в небольшую бутафорскую карету для желающих по-настоящему прочувствовать дух великого имперского города. До захода солнца ещё было далеко, но небо медленно меняло оттенки и кое-где появлялись бледно-розовые мазки, всё говорило о том, что закат предстоит волнующе прекрасный. Лиля стояла, задрав голову, и её взгляд невольно упал на самую верхушку Александрийского столпа, где, сколько себя помнила, парил ангел с крестом. Она навела на него камеру телефона и увеличила картинку. У самого подножия ангела кто-то стоял. Без сомнений, это мог быть только он, Олег. «Символично!» – подумала Лиля, понаблюдала за его передвижениями ещё несколько минут и двинула в сторону арки Главного штаба, уверенная, что Олег не заставит себя долго ждать: «У него нет альтернативы – я или никто!»

– И куда ты направляешься? – как ни в чём не бывало спросил Олег. Он стоял прямо перед Лилей и застенчиво лыбился.

– Ровно туда, куда ты просился – канал Грибоедова…

Казанский… – передразнила Лиля Олега, пытаясь поймать его интонации. У неё всегда присутствовал дар пародировать, особо хорошо получалась мама, и отец часто просил: «Ну покажи, покажи, как мать на меня ругается!» Мама никогда особо ни на кого не ругалась, но отцу было очень приятно называть это именно так и потом долго смеяться, как здорово у Лили получается, точь-в-точь, не отличишь.

– Красиво наверху? Весь город, наверно, как на ладони.

– Очень красиво, но мне не до этого. Я думал.

– О чём? Тосковал по близким?

– Не то чтобы тосковал… Это другое. Им, наверно, труднее, чем мне. Не могут смириться с утратой… У меня же появляется чёткое осознание невозвратимости. В людях заложены надежда, глубокое сожаление и непринятие того, что случилось не по их воле и помыслам. Живым невыносимо переживать несчастья.

Они вышли на Невский и повернули в сторону канала Грибоедова.

– Если быть откровенным, у меня остался страх перед неопределённостью моего положения. Я не представляю, что будет дальше, и это меня тревожит.

Никогда не приходилось так отчётливо испытывать подобное. Словно стою у какой-то черты и жду. Только чего жду?

Спорить на тему, которая была слишком далека от неё и покрыта сакральной тайной, не имело смысла – не в её правилах. «Как всё-таки хорошо жить!» Лиля вздохнула и грустно улыбнулась.

– В собор зайдём? Нет, уже не получится. Опоздали, закрылся!

– Ничего страшного. Я к Богу на приём ещё успею. Знать бы только, когда это свершится.

– Грехов много?

– А у кого их нет? Кстати, у тебя есть инста?

– Есть.

– Открывай! Набери в поиске «Luisapetroff». После «л» не «у», а английская «ю» и «с» как доллар. Да, да и две «ф» на конце.

Лента открылась, и Лиля увидела молоденького блондинистого пупса с капризно надутыми губками, по всей видимости, названного при рождении Луизой. Имя как нельзя лучше подходило этой миловидной миниатюрной девушке с большими карими глазами, обрамлёнными щёточкой густых ресниц. «Крашеная! Не натуральная блондинка!» – сей вывод сильно порадовал Лилю, и она, как коршун, листала её фотки, разглядывая новый персонаж их истории.

– Кто это? – сухо спросила Лиля.

– Моя любовница, – спокойно ответил Олег. – Нажми на сториз. Она отмечает в инсте каждый свой шаг. Так…

Это мы проснулись… Намазались кремом… Вышли и сделали селфи… Бокал шампанского в бутике «Бабочка»… Ну как же без этого. Вот! Пятнадцать минут назад. И где это она? Всё ясно – сидит с подружками в «Европе», на втором этаже. Идём туда.

– Никуда я не пойду. Тебе надо, ты и иди!

– С тобой хочу! Не спорь! Просто любопытно, как она проводит первый день, когда я имел неосторожность преставиться. Тьфу! Отойти в мир иной. Тоже не точно, я же пока здесь. Короче! Хочу, и всё!

Олег ускорился, то и дело оказывался слишком далеко от Лили, и ему приходилось останавливаться и с нетерпением ждать её. В кафе «Мезонин» гранд-отеля «Европа» царила обстановка тишины и покоя, заняты всего пара столиков, и девушка за арфой исполняла заунывную композицию.

– Зачем ты меня притащил сюда? – ворчала Лиля, представляя, какие здесь цены.

– Спокойно, не мельтеши. Двигаемся вон к тому столику. Да не к этому, а к тому, что рядом с девчонками!

Видишь?

– Вижу! – сквозь зубы процедила Лиля. – И что дальше?

– Ничего, сядешь, а я напротив.

– Если бы ты только видел всё со стороны! Голый человек преспокойно прогуливается по дорогому отелю и сейчас ещё намеревается занять место практически в центре кафе.

Не успели они присесть, как подбежала официантка в чёрном ладненьком костюмчике и протянула Лиле меню.

– Сразу что-нибудь из напитков закажете?

Олег, вальяжно развалившись, скрестив руки на груди, с хитрой улыбочкой поглядывал на девушек за соседним столом, на секунду отвлёкся и порекомендовал Лиле взять бокал красного или шампанского. Она вытаращила глаза, увидев цены, и отрицательно мотнула головой. Официантка пыталась поймать взгляд Лили и определить, куда это она всё время так настойчиво смотрит.

– Возьми, пожалуйста! Я хоть со стороны покайфую!

– Принесите апероль. А есть я не буду. Может, пирожное попозже.

– Фу, какая гадость! Ну и вкус у тебя!

– Мне нравится! – прошипела Лиля, глядя мимо Олега, желая создать впечатление, что она одна, а не в компании голого неврастеника.

– Смотри-ка, все в сборе! А моя-то! Глаза красные. Ревела, поди, весь день. Пашка сообщил, больше некому.

Девушки о чём-то оживлённо болтали, старались потише, но иногда до Лили с Олегом долетали отдельные ничего не значащие фразы. Вдруг пупсик Луиза, Лиля её сразу определила, начала тихонько всхлипывать, а вскоре и вовсе разрыдалась. Две подружки принялись её успокаивать, а третья хранила недовольное каменное лицо, не проявляя ни капли сострадания.

– Ну как он мог взять и так невовремя умереть! Какая несправедливость! Я уже в «Галерее 46» и мебель в новую квартиру подобрала. – Чем дольше она перечисляла, что собиралась приобрести в мебельном салоне, тем громче становился её рёв. – Сволочь! Ну чистая сволочь!

Олег аж присвистнул.

– Ничего себе! Не ожидал такого оборота.

– Ты что, ей квартиру обещал купить? – ехидно улыбаясь, спросила Лиля, с наслаждением потягивая через трубочку апероль со льдом.

– Да. На Крестовском. На днях должна была состояться сделка.

– Хорошая девочка Луиза! Тебе, однако, подвезло, греховодник.

– Вон ту, самую несимпатичную, что молчит и не подоброму поглядывает на Луизу, я, честно говоря, не очень жаловал. Считал мерзкой и завистливой. А оказывается, в ней одной есть что-то от человека, и она мне явно сочувствует. Эх, выпить до чего же охота!

– Так ты сходи к бару. Смотрю, выбор у них большой.

С твоим-то воображением разве это проблема?! – Лиля забылась и громко рассмеялась. – Ой, по-моему, они уже косо поглядывают на наш столик.

– Да и плевать на них! Допивай и пошли. Нам здесь делать больше нечего!

– А мне понравилось. Интересно, жуть! Давай ещё послушаем?

– Рассчитывайся и пошли, говорю!

Лиле захотелось поломаться, только Олег вдруг побледнел и опять стал похож на форменное привидение. «Это на нервной почве. Такая особая реакция бестелесных полых существ. Существ! Глупость! Никакое он не существо!»

– Олег… Скажешь правду?

– Скажу…

– Ты расстроился?

– Нет…

Олег, не оборачиваясь, шёл чуть впереди и всё время по привычке пытался отыскать карманы брюк, которых не существовало. «Врёт! Ещё как расстроился…» На Аничковом мосту они остановились, долго смотрели на проплывающие кораблики, и Лиля ничуть не исключала, что Олег не выдержит и выкинет очередной фортель, например оседлает клодтовского коня. Но ему явно было не до шуток, ушёл в себя, издавая уже привычную для Лили вибрацию.

– Интересно, а по воде сможешь ходить?

– Сейчас попробую!

Олег так внезапно исчез, что она не успела его остановить, и, перегнувшись через чугунную ограду, испуганно шарила глазами и не могла определить, где он. Вдруг из-под моста показалась фигура шагающего голого человека. Он совершенно спокойно шёл по поверхности воды и ни корабликам, ни моторным лодкам помехой не являлся, как и они ему, просто иногда она теряла его из виду. Необыкновенное зрелище на фоне разгорающегося красного заката завораживало. «Господи! Как же это красиво! И никому, никому, кроме меня, не дано увидеть это чудо! Значит, оно принадлежит только мне! Моя персональная сказка, для одной-единственной на свете…»

– Ну как? – Олег смотрел на Лилю взглядом победителя, и у него от возбуждения блестели глаза, излучая самый что ни на есть живой человеческий свет.

– Я бы так шёл и шёл до самого Балтийского моря…

– Слишком далеко!

– Вовсе нет! Это ты так ощущаешь расстояние и время.

Я по-другому… Даже начинаю проникаться понятием «бесконечность». Отчётливо понимаю, только не сумею объяснить. Её можно только почувствовать и принять.

Мне грустно, Лиля! Грусть – как радиоволна, которую независимо от собственного желания то ловлю, то теряю. И так весь день… Как на американских горках.

– Ты, наверно, устал?

– Я знаю, что такое усталость, но с момента нашей встречи ещё ни разу не ощутил её. И это у меня отобрали… Что ещё? Как ты думаешь?

– Не знаю… Поживём – увидим…

– Обхохочешься! Поживём?! Ты считаешь, что я живу?!

– Несомненно! Только не спорь, и так настроение испортилось. Всё ты!

– Девушка, смотрите впереди себя, на дорогу, а не по сторонам! Вы чуть не столкнулись со мной лоб в лоб! – прикрикнул проходящий старикашка в старомодных очках в роговой оправе.

– Извините! – вдогонку вредному старику крикнула Лиля и вдруг громко рассмеялась, прикрыв лицо руками. Подобная реакция больше напоминала истерику, отчаянный крик души. Не прошло ещё и суток, а она настолько привыкла к человеку, которого, по сути, уже не существует.

– И куда теперь?

– Хочу на Московский вокзал.

– Что мы там будем делать?

– Провожать поезда на Москву…

– Странная затея! А я стёрла ноги.

– Не можешь идти?

– Пока могу… Но больно!

– Больно? Это очень неприятно, я знаю. Хочешь, вернёмся?

– Куда?

– В Комарово. Провожу тебя до дома…

– А сам?

– К Пашке заявлюсь. Неудобно, конечно… Пашка – заядлый холостяк, но один находиться не может, обязательно кого-то притащит. Главное, всех по-своему любит.

У него баб – тьма-тьмущая. Я по сравнению с ним – ангел божий. Прости, Господи, за такое сравнение!

– Чем ближе Бог, тем крепче вера? – заулыбалась Лиля. – Хорошее выражение, надо запомнить. А почему домой не хочешь или к маме?

– Хочу… Лиль, можно мне у тебя остаться? Ну хоть на одну ночь. Я тихонько. В уголочке пристроюсь.

– Ты что, собираешься всю ночь не спать?!

– Я же не устаю. Думаю, сон для меня – пройденный этап. Начинается время тотального бодрствования. Прикольно! Так мы на вокзал или в Комарово?

– В Комарово!

Олег запрыгал от счастья и, как ребёнок, захлопал в ладоши. «Не поверю, что и в прежней жизни он так же выражал свои эмоции. Откуда эта детская непосредственность?»

– Ты и раньше таким был? – не сдержалась Лиля.

– Внутри, наверно, да. Что правда, то правда. Но старался соответствовать положению и возрасту. Наконец-то всё встало на свои места. Ничего не изображаю, не стараюсь казаться. Не потому что прилагаю усилия, это выстраивается само по себе. Ты даже не представляешь, насколько стало легче, словно оковы скинул.

Пожалуй, это главное из всех моих изменений, которое мне реально нравится. Как жаль, что я не был таким раньше. Ладно… Прочь сожаления!

– Так уж и быть, вызовем такси. Только не надо благодарностей.

Олег послушно кивнул головой, но не удержался и начал смешно приплясывать на месте.

– Немного мы сегодня посмотрели! И стоило ради этого ехать в город?!

– Мне необходимо движение и достаточно совсем малого. Я вижу всё объёмней… Целостной картинкой. Это как много-много слайдов в одном. К сожалению, тебе этого не понять.

– К сожалению? Нет уж!

Все его утверждения вызывали протест. В одном Олег был несомненно прав, и с этим она не могла не согласиться: их разделяла пропасть в восприятии реальности, и с этим ничего уже нельзя было поделать. Но как у любого человека, продолжающего свой путь на этой земле, в ней теплилась надежда, что невозможное возможно и он, как Лазарь, воскреснет и вернётся в прежнюю жизнь. Всю дорогу до Комарово Олег непривычно молчал, смотрел в одну точку перед собой, иногда поглядывал в окно и, когда съехали со скоростной дороги, неожиданно переместился на капот машины. В позе лотоса, выпрямив спину и раскинув руки, он словно застыл навечно. Она не могла видеть выражение его лица, но ей представлялось, что у него закрыты глаза и он, едва шевеля губами, нашёптывает молитву или мантру, известную лишь ему одному.

Не успели они войти в дом, как навстречу, обгоняя друг друга, выскочили мать с отцом. «Не привыкли, что гуляю до самого поздна. Сейчас начнутся расспросы…»

– Как день провела? Голодная? – Суетилась вокруг мама Александра, отталкивая папу Руслана.

– Что с вами? С чего такой переполох?

– Волновались! Время-то позднее! Уже собирались искать пропажу, – наконец отцу удалось перебить маму и вставить несколько слов.

Олег с блаженной улыбкой поглядывал на счастливое семейство.

– Меня мама тоже первым делом спрашивает: «Не голодный?» Для них это, наверно, самое важное. А отец всегда: «Как дела?»

– Лилечка, иди руки мой. Я сейчас мигом на стол накрою. Руслан, ну а ты что под ногами мешаешься?

– Может, я тоже есть хочу!

– На ночь глядя?!

– Да, на ночь! – с обидой в голосе сказал папа Руслан и зашаркал войлочными тапочками к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Далеко собрался? Русла-а-а-ан! – крикнула мама, но ответа не дождалась. – Такой обидчивый с возрастом стал, как ребёнок малый. Сейчас уговаривай, не уговаривай – откажется. Ну и ничего, здоровей будет. Покормлю тебя и тоже спать. Почитаю, может, немного перед сном… Такую интересную книгу читаю! Чушь, конечно, но захватывает. Про то, как в одном доме привидение поселилось. Так реально описано. Теперь привидения всюду мерещатся.

Олег прыснул от смеха, вслед за ним Лиля.

– И чего смешного? Вот ты возьми почитай, почитай!

Посмотрю потом, как смеяться будешь! Головой-то понимаю, что всё это выдумки, а всё равно жутко.

– Привидение злое или доброе, мам?

– Конечно, злое! А каким ему ещё быть?! Злое – не то слово!

Лиля с аппетитом уплетала куриный бульон с лапшой и запивала компотом из сухофруктов.

– Ну мама твоя и выдала! Я чуть от смеха не умер, вернее, чуть не воскрес. А как бы здорово было! Хотя как сказать… Я начинаю привыкать, и мне совсем не хочется влезать в рутину обязательств, множить проблемы, потом истерично решать их, нервничать из-за каждого пустяка, очаровываться, чтобы вскоре разочароваться. Опять же дико уставать и лишиться возможности владеть своим воображением. Наверно, я ни о чём не жалею. Может, я себя так утешаю? Но если у меня рождается столько вопросов, значит, я ещё не всё познал и уходить рано.

Как вспомню, что предстоит впереди, сразу холод внутри. Ледяной холод, точно лютая стужа… Ты спать не хочешь?

– Не переживай, я сова. Это мои старики жаворонки. Я, бывает, и ночами работаю, потом дрыхну до полудня.

– Сегодня ты вроде рано встала.

– Да-а-а-а… Могла и проспать тебя.

– Я же говорю: всё как по нотам. И проснулась вовремя, и я тут как тут: «Здрасьте! Не ждали?» Блин, ну как же смешно!

Лиля вымыла тарелку и стакан, положила хлеб в хлебницу, собрала бумажной салфеткой крошки со стола.

– Пошли ко мне в комнату.

– Устала?

– Есть немного. Не смотри ты так, я ещё не скоро засну.

Спальня у Лили самая просторная в доме и с балкончиком. Кровать большая напротив балкона, диванчик с двумя креслами и круглым столиком, консоль с огромным количеством плюшевых игрушек, торшер, доисторическая тумбочка с книжками, и на полу ковёр с пёстрым восточным рисунком. На окнах ситцевые занавески с рюшами и из такой же ткани стёганое покрывало.

– Милота какая! А игрушки чьи?

– Мои, конечно! Какие с детства, какие подкупаю. Люблю очень. Сплю с ними.

– Со всеми сразу? – удивился Олег.

– Ну что за глупый вопрос! Могу зайца вон того взять, могу медведя… На кого глаз упадёт. Бывает, с этим длинным несуразным хорьком с туловищем, как у таксы. Он выглядит, конечно, не очень, пооблез немного. Так ему и лет почти столько, сколько и мне.

Лиля взяла хорька в руки, прижала к груди и смачно чмокнула в чёрную пуговку на кончике носа.

– А у меня обезьянка была. Коричневая, с жёлтой мордочкой. Затерялась где-то… Всё у матери на чердаке поискать хочу, то есть хотел. Не могли они её выбросить. Я же без неё спать не ложился. Орал, как резаный, если куда запропастится. Родители ищут, с ума сходят…

Этого я, конечно, не помню, они рассказывали. Представляешь, держал обезьянку за лапку и таскал за собой повсюду. Потом подрос и оставил её в покое, только ещё долго-долго спать с ней ложился. Класса до пятого точно.

– В раннем детстве в нас заложена потребность любить.

Любить то, что всецело принадлежит нам и каждую секунду рядом. Мама ведь не может себе этого позволить, у неё есть свои дела, заботы… Мы взрослеем и перестаём идеализировать свою бесконечную привязанность к неодушевлённой игрушке, которая не может сказать тебе «привет!», пожелать спокойной ночи… Нам уже недостаточно односторонней любви, необходима взаимность. И дети просят родителей подарить им собаку, или кошку, или любую другую живность. Позже ищут спутника по жизни… верного и надёжного…

– А кто не нашёл?

– Продолжает искать и надеяться… Ты любишь свою жену?

– Люблю, – не задумываясь, ответил Олег. – Она мать моих детей.

– Только за это?

– Красивая… Я не задумывался. Встречались недолго, стали жить вместе, потом случился сын, поженились.

Через несколько лет дочка. Всё как у всех.

– Ты говорил ей: «Я тебя люблю»?

– Говорил. Она спрашивала, я отвечал: «Люблю». Какие-то странные вопросы задаёшь! Это семья, семейные отношения… Твой отец часто матери ни с того ни с сего:

«Я люблю тебя»?

– Не знаю, не слышала. Но и Луизы у него никогда не было.

– Может, и была, – засмеялся Олег. – Не знаю ни одного мужика, у кого пробел по этой части. Лиль, ты ложись, а я в кресле посижу и поболтаем, пока не заснёшь.

Болтали они до пяти утра, уже рассвело вовсю, и в окне показались первые лучи солнца. Когда во втором часу дня она проснулась, Олега в комнате не было. «Опять путешествует… И где его носит?»

Внизу было тихо. По всей видимости, родители ушли пешком в магазин, намытая машина отца стояла на своём законном месте.

– Тук. Тук-тук. Тук, – поприветствовал Лилю красавчик дятел. Прищурив глаза и прикрываясь рукой от солнца, Лиля задрала голову и долго наблюдала за ним. Потом сделала несколько кружочков вокруг дома, по пути срывая грозди чёрной и красной смороды, и решила, что грех сидеть дома, надо оседлать велик и сгонять на Щучку. Мама с отцом каждый день ездят, говорят, вода – парное молоко, правда, народу тьма, но если проехать чуть дальше вдоль озера, можно найти вполне уединённое место. Не раздумывая, она побежала в дом, собралась, на кухне залезла в холодильник, нашла там контейнер с сырниками, сделала кофе, не присаживаясь за стол, быстро позавтракала, нацепила на плечи рюкзак и направилась в сарай за великом. Не глядя в сторону дома матери Олега, промчалась мимо. Одна улочка сменялась другой, пока она не выехала на финишную прямую, которая вела к Щучьему озеру. «Я словно бегу от кого-то… От себя или от него?» Образ Олега неустанно стоял перед глазами, она забывалась, теряла ориентацию и пару раз чуть не съехала с заасфальтированной дороги в овраг. Долго объезжала озеро, пока не увидела то, что искала, – маленький укромный уголок, спрятанный за кустарником и березняком. Расстелила полотенце, скинула треники с футболкой, кроссы и направилась к воде, тёмной от присутствия торфа. Она осторожно ступала по илистому дну, стараясь обойти все коряги и камни, и, преодолев все трудности, услышала знакомый голос.