Текст книги "Святая Царская семья"

Чем старше становилась Ольга Николаевна, тем ярче проявлялся ее пылкий темперамент, временами она могла вспылить из-за какой-нибудь мелочи, могла быть упрямой, непослушной. Обижаясь на близких, даже на мать, по словам Государыни – могла долго «дуться». Александра Федоровна с огромным терпением занималась воспитанием дочери, объясняя ей, почему та неправильно поступает. Государыня, чтобы не ранить самолюбие девочки, делала это очень тактично: не поучала цесаревну в присутствии младших детей и даже не отчитывала ее лично, а писала ей небольшие записки, которые та читала, оставаясь одна.

Вот одно такое послание императрицы дочери: «Моя милая, дорогая девочка, я надеюсь, что все обошлось хорошо. Я так много думала о тебе, моя бедняжка, хорошо зная по опыту, как неприятны бывают такие недоразумения. Чувствуешь себя такой несчастной, когда кто-то на тебя сердится. Мы все должны переносить испытания: и взрослые люди и маленькие дети, Бог преподает нам урок терпения. Я знаю, что для тебя это особенно трудно, так как ты очень глубоко все переживаешь и у тебя горячий нрав. Но ты должна научиться обуздывать свой язык. Быстро помолись, чтобы Бог тебе помог сочувствовать и не думай о себе. Тогда с Божией помощью тебе будет легче терпеть. Да благословит тебя Бог».

Особенно Государыня волновалась, чтобы темперамент Ольги Николаевны не сказался на воспитании младших детей, которые обожали старшую сестру и старались во всем ей подражать. Поэтому Александра Федоровна с тревогой писала старшей дочери: «Да, старайся быть более послушной и не будь чересчур нетерпеливой, не впадай от этого в гнев. Меня это очень расстраивает, ты ведь сейчас совсем большая. Ты видишь, как Анастасия начинает повторять за тобой, Дитя мое». И еще: «Ты бываешь такой милой со мной, будь такой же и с сестрами. Покажи свое любящее сердце». Государыня, понимая, что ее старшая дочь – натура тонкая и глубокая, а ее нервозность – следствие искренности переживаний, от всего сердца хотела, чтобы великая княжна научилась бороться со своими недостатками, и терпеливо помогала ей в этом. В ответ цесаревна с благодарностью писала: «Дорогая мама, мне очень помогает, когда ты пишешь мне, что делать, и тогда я изо всех сил стараюсь так и поступать».

Только в письмах императору Государыня позволяла себе жаловаться на трудный характер старшей дочери в подростковом возрасте. Со временем повзрослевшая цесаревна научилась справляться со своей эмоциональностью, которая стала проявляться в подлинной доброте и внимании к людям.

Августейшие родители старались готовить своих детей к будущей взрослой жизни, заранее понимая, какое место им предстоит занять в государстве, в обществе. Едва Ольге Николаевне исполнилось семь лет, как в дневнике Государя стали появляться записи о том, что на какие-то официальные встречи, смотры, парады он брал с собой юную цесаревну. В это же время великую княжну стали вместе со всеми близкими сажать за общим столом. К этому времени она уже умела себя подобающим образом вести, правильно пользоваться столовыми приборами, поддерживать с гостями милую светскую беседу. Государыня рано стала доверять старшей дочери попечение над младшими детьми. В 1903 году, когда император с императрицей летом уехали в Саров, с дороги она писала Ольге Николаевне, которой было всего восемь лет, – «старайтесь быть золотыми». И просила, чтобы цесаревна обязательно каждый день телеграфировала родителям о том, как поживает сама, как чувствуют себя ее маленькие сестры.

Особое значение Государыня уделяла религиозному воспитанию детей. С младенчества Ольга Николаевна постоянно с родителями посещала храм, причащалась. Среди изучаемых ею предметов был Закон Божий, если посмотреть отчет священника протоиерея Александра Петровича Рождественского о том, что за три года (1904–1906) освоила его ученица, то становится понятным: великая княжна прекрасно знала Священную историю Ветхого и Нового Завета; Евангелие читала по-русски и по-церковнославянски; ею были изучены материалы о православных праздниках, о литургии, об устройстве храмов, богослужениях, таинствах и постах. Кроме того, Александра Федоровна постоянно посылала дочери письма с духовными наставлениями. Так, в 1909 году она писала Ольге Николаевне: «Учись послушанию, пока ты еще мала, и ты приучишься слушаться Бога, когда станешь старше», в другом письме: «Ольга, дорогая, в комнате я или нет, ты всегда должна вести себя одинаково. Это не я за тобой смотрю, а Бог все видит и повсюду слышит, и это Ему мы должны в первую очередь постараться понравиться, делая все, что нужно…» В 1910 году особые наставления цесаревна получает от матери во время поста: «Изо всех сил старайся быть как можно лучше, терпеливее и любезнее во время Святого Поста – серьезно вслушивайся в прекрасные молитвы в церкви».

Когда 30 июля 1904 года в Царской семье родился сын, то на церемонии крещения брата – цесаревича Алексея – юная Ольга Николаевна была назначена одной из его крестных. Великой княжне в ту пору было около девяти лет. Юная княжна отлично справилась со своими важными обязанностями. Ольга Николаевна была одета в роскошное платье в русском национальном стиле, сшитом из голубого атласа, расшитого серебром. Голову ее украшал богатый кокошник, украшенный жемчугом. Ольга Николаевна радостно и гордо улыбалась, держа за уголок подушку, на которой к крещенской купели несла цесаревича Алексея бабушка – вдовствующая императрица Мария Федоровна.

В тот день двоюродный брат великой княжны Иоанн Константинович, восторгаясь прекрасной цесаревной, сказал своей матери: «Я так восхищен ею, что даже не могу выразить словами. Это было как лесной пожар, раздуваемый ветром. Ее волосы развевались, глаза сверкали, ну, я даже не знаю, как это описать!!»

Юность

У великих княжон, а также у девушек из знатных семей Российской империи светская жизнь начиналась в 13–15 лет. Именно в этом возрасте подраставших в семьях высшего общества девочек начинали готовить к выходу в свет. Они впервые появлялись в обществе, но это были не настоящие взрослые, а так называемые «розовые балы» – своего рода смотрины именно для девочек-подростков, на которых они могли научиться вести себя подобающим образом, отточить манеры и мастерство в танцах. В этом возрасте немного менялись их наряды – удлинялись платья и юбки. Конечно, это еще были не длинные платья, как у взрослых девушек, но и не укороченные наряды маленьких девочек. У девушек 13–15 лет из высшего общества еще не было настоящих дорогих украшений, их распущенные по плечам волосы пока не укладывали в прически, но платье по щиколотку уже выдавало их возраст, который стремительно приближался к совершеннолетию. Оно у великих княжон наступало в 16 лет. Тогда каждая великая княжна получала в подарок свои первые настоящие драгоценности, роскошное бальное платье в пол, а ее волосы укладывали в высокую замысловатую прическу. И, как правило, в день шестнадцатилетия в честь именинницы давали настоящий «взрослый» бал. С этого момента считалось, что девушка уже готова выйти замуж. Во всяком случае, ей могли сделать официальное предложение руки и сердца.

Довольно рано, еще в подростковом возрасте, пылкая, эмоциональная, романтичная великая княжна Ольга Николаевна начала обращать внимание на молодых людей противоположного пола, но, как правило, это были не родственники из именитых семейств империи и не представители Европейских владетельных домов. Первые самые невинные вздохи и ласковые взгляды доставались симпатичным офицерам, служившим в Собственном Его Величества конвое или на любимой императорской яхте «Штандарт». О своих увлечениях цесаревна рассказывала матери – от нее у великой княжны не было секретов. Императрица с пониманием относилась к ее чувствам, только предупреждала дочь, чтобы она была осторожна. Вокруг было много недобрых глаз, и Государыня боялась, что откровенное внимание к кому-то Ольги Николаевны могло вызвать сплетни. В 1910 году она писала дочери: «Сейчас, когда ты уже большая девочка, ты всегда должна быть осмотрительной и не показывать своих чувств. Нельзя показывать другим свои чувства, когда эти другие могут счесть их неприличными. Я знаю, что он относится к тебе как к младшей сестре, и он знает, что ты, маленькая великая княжна, не должна относиться к нему иначе. Дорогая, я не могу написать все, на это потребуется слишком много времени, а я не одна. Будь мужественна, приободрись и не позволяй себе так много думать о нем».

Во время отдыха на императорской яхте или в Крыму великих княжон сопровождали на прогулках или становились их партнерами на корте молодые, бравые моряки, вполне естественно, что подрастающая Ольга Николаевна невольно кокетничала с ними. Возникали и невинные привязанности.

Яхта «Штандарт» стала практически вторым домом для Царской семьи. Дети знали всех членов экипажа, многих с детства. Экипаж отвечал глубокой преданностью Царской семье, и так повелось, что к цесаревнам моряки обращались по имени и отчеству, без титулов. На яхте сложилась очень дружественная, почти семейная атмосфера. По вечерам устраивали танцы, слушали музыку, собирались у столов с картами и настольными играми. Участвовали в этих забавах вся Царская семья, члены Свиты и офицеры экипажа. Но если и возникали какие-то симпатии у молодых военных и цесаревен, то они были невинными. Офицеры знали, что такое присяга и честь.

Первое увлечение Ольги Николаевны, на которое обратили внимание сестры и родители, случилось, когда милая юная великая княжна просто краснела и застенчиво вздыхала в присутствии офицера императорской яхты Николая Павловича Саблина. Офицер сопровождал цесаревну на прогулках, заботился о ней на яхте, играл с ней в теннис, но при этом подчеркнуто сохранял дистанцию. Человек взрослый, он был старше великой княжны на 15 лет и служил старшим офицером императорской яхты, был героем Русско-японской войны. До конца своих дней, а умер он в Париже в 1937 году, Николай Павлович Саблин хранил светлую память о Царской семье и о своей службе на яхте «Штандарт» написал воспоминания.

Государыня в это время в письмах к старшей дочери упоминает некого «Н.П.» и волнуется, что цесаревна так много о нем думает. «Да, Н.П. очень мил. Я не знаю, верующий ли он. Но незачем о нем думать. А то в голову приходят разные глупости и заставляют кого-то краснеть». Вскоре Александра Федоровна снова упоминает таинственного «Н.П.»: «Я знаю, о ком ты думала в вагоне, – не печалься так. Скоро, с Божией помощью, ты его снова увидишь. Не думай слишком много о Н.П. Это тебя расстраивает». Совпадение инициалов неизвестного «Н.П.» и Н.П. Саблина позволяет предположить, возможно, это был именно он. Однако юная Ольга Николаевна достаточно часто испытывала влюбленность. Иногда ей нравились одновременно сразу два молодых офицера, виной тому были ее пылкое воображение и природная романтичность.

Юные великие княжны Ольга Николаевна и Татьяна Николаевна, взрослея, понемногу начинали посещать родственников и друзей Царской семьи, Государыня чаще всего не могла сопровождать их из-за проблем со здоровьем или неотложных дел. Весной 1907 года императрица назначила Софью Ивановну Тютчеву, внучку известного русского поэта, на должность фрейлины-гувернантки для своих дочерей. Софья Ивановна помогала девочкам готовить уроки и сопровождала их на прогулках и во время выездов за пределы дворца. Она была она чрезвычайно строга и требовательна, достаточно часто у нее случались конфликты с цесаревнами. От Ольги Николаевны она потребовала, чтобы цесаревна, которая имела влияние на младших сестер, убедила их слушаться и не озорничать. На что великая княжна ей ответила: «Нет, тогда мне пришлось бы всегда вести себя хорошо, а это невозможно!»

Также девочки часто отправлялись на прогулки вместе с подругой Государыни Анной Вырубовой, которой императрица полностью доверяла. Другой подругой Государыни, которой она без опасения могла вверить своих детей, была Лили Ден – жена офицера Гвардейского экипажа. Лили сразу понравилась детям, веселая и милая, она легко могла присоединиться к их самым безудержным, озорным играм.

Чем старше становились девочки, тем чаще они общались со своими ближайшими родственниками, с тетками – родными сестрами их отца Ольгой Александровной и Ксенией Александровной, а также с бабушкой – вдовствующей императрицей Марией Федоровной. Бабушка устраивала для них у себя в доме вечера, на которых юные цесаревны могли потанцевать в свое удовольствие. Но особенно цесаревны были близки с Ольгой Александровной, которая в то время не имела своих детей и в племянницах души не чаяла. Позже она вспоминала: «Кто-то должен был находиться рядом с ними, чтобы помочь детям вести себя правильно, вставать, когда необходимо, и приветствовать людей, как это следует делать, или, может быть, еще что-нибудь, за чем стоит приглядеть. В конце концов, стало как-то само собой разумеющимся, что я всегда должна была идти вместе с ними, куда бы они ни направлялись». Ольга Александровна была очень близка со своей старшей племянницей и тезкой, которая всего на 13 лет была ее младше. И говорила об отношениях с Ольгой Николаевной так: «Она была похожа на меня по характеру, и, наверное, поэтому мы так хорошо понимали друг друга».

Летом 1909 года Царская семья отправилась на императорской яхте «Штандарт» в Англию, чтобы встретиться с британской Королевской семьей. Встреча состоялась на борту королевской яхты «Виктория и Альберт». Потом смотрели парад и регату, а затем яхты отправились в гавань города Каус. Для старших цесаревен это было настоящее приключение! Еще и потому, что им вдвоем разрешили посетить город Каус. И хотя они были окружены охраной, но смогли прогуляться по главной улице города и прошлись по магазинам. Великим княжнам выдавали 15 рублей в месяц на личные расходы, и Ольга Николаевна смогла на эти деньги купить себе что-то в английских магазинчиках. Ну какое же это было счастье для четырнадцатилетней цесаревны, которой в России охрана не позволяла без предварительной подготовки и всяческих проверок, которые часто занимали около двух недель, посещать общественные места. А в магазинах и на базарах цесаревны бывали только в Крыму.

Две очаровательные цесаревны гуляли по улицам английского городка. Публика радостно приветствовала великих княжон, одетых в одинаковые элегантные серые костюмы и соломенные шляпки. Три часа цесаревны гуляли по городу, к концу прогулки их сопровождала уже большая толпа. Великие княжны осмотрели местный старинный храм, в котором когда-то молилась их бабушка.

В магазинчиках цесаревны купили много открыток с местными видами и фотографиями английской Королевской семьи, в ювелирной лавке выбрали какие-то милые безделушки, а в аптеке приобрели духи. Девушки с удовольствием говорили с хозяевами магазинов по-английски. Великие княжны были веселы, переговаривались между собой и смеялись. «Таймс» позже писала, что цесаревны «держали себя с полным самообладанием, улыбаясь, когда кто-нибудь из поклонников устраивал им шумное приветствие».

Следующим летом в 1910 году Государыня решила пройти курс лечения на знаменитом курорте в Бад-Наухайме у себя на родине в Гессен-Дармштадте. Царская семья поселилась в соседнем с курортом городе Фридберге. Инкогнито Ольга Николаевна с Татьяной Николаевной смогли прогуливаться по улицам города, тратить свои карманные деньги в местных магазинах.

Осенью 1910 года, когда Царская семья вернулась в Царское Село, Августейшие родители решили, что детям пора почаще появляться в обществе, особенно старшей дочери, которой в ноябре исполнилось 15 лет. Наступило время Ольге Николаевне принимать участие в светских развлечениях зимнего сезона. В январе 1911 года Государь вместе с дочерью посетил постановку оперы М.П. Мусоргского «Борис Годунов», главную партию в которой исполнял знаменитый бас Ф.И. Шаляпин. В следующем месяце уже с обеими старшими цесаревнами император слушал оперу «Евгений Онегин» П.И. Чайковского, а вскоре, уже вместе со всеми четырьмя дочерями, смотрел балет «Спящая красавица». А на следующее мероприятие – концерт оркестра балалаечников – Государь привез уже всех пятерых детей.

Пятнадцатилетняя Ольга Николаевна зимой 1911 года начала меняться на глазах, превращаясь из нескладного подростка в красивую девушку. На концерте балалаечников публике особенно это стало заметно. Цесаревна надела белое платье, на шее у нее висела нитка мелкого жемчуга. Светлые волосы красивыми прядями опускались на плечи. В зале цесаревна появилась с букетом фиалок в руках. Все заметили ее девичье очарование. Концерт очень понравился Царской семье и всем зрителям. Люди в зале не могли поверить своим глазам, наблюдая за царскими детьми, которые все же достаточно редко появлялись на публике.

Еще летом 1909 года Государь назначил цесаревну шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка. Цесаревна была очень этим горда и чрезвычайно серьезно относилась к своей почетной должности. Ей сшили полковую форму, которую она с удовольствием носила: прекрасная наездница, в гусарской форме в боковом седле великая княжна смотрелась потрясающе. Но это была не просто почетная должность, великая княжна принимала участие в жизни полка, в важных мероприятиях, знала многих офицеров. Она присутствовала при смотрах своего полка.

Весной 1911 года Ольга Николаевна участвовала в очередном военном смотре полка. Нужно сказать, что, так как цесаревне вскоре должно было исполниться 16 лет, то при европейских Дворах начали всерьез присматриваться к ней как к потенциальной невесте. На военные смотры русской армии в качестве наблюдателя из Англии прибыл внук королевы Виктории неженатый принц Артур Коннаутский. Говорили, что на самом деле он приехал познакомиться с Ольгой Николаевной. Но данное знакомство продолжения не имело, остается только предполагать, что молодые люди не понравились друг другу.

В начале сентября 1911 года состоялось важное событие в светской жизни страны: старший сын великого князя Константина Константиновича князь Императорской крови Иоанн Константинович, еще один неудачливый претендент на руку Ольги Николаевны, женился на сербской королевне Елене, дочери короля Петра I Карагеоргиевича. Когда-то ребенком влюбившийся в нее на крещении цесаревича Алексея в 1904 году, он в 1909 году посетил Царскую семью в Крыму, где признался императору и императрице в своих чувствах к тогда еще четырнадцатилетней великой княжне. Удивленный Государь ответил, что цесаревна слишком молода для брака. Несчастному влюбленному пришлось уехать домой ни с чем. Безутешный, он с печалью сказал своему отцу: «Они не позволят мне жениться на Ольге Николаевне». Но со временем Иоанн Константинович утешился, нашел невесту королевских кровей, на его свадьбе присутствовала вся Царская семья. И цесаревны в роскошных платьях в русском стиле, в белых с розовыми цветами, и в красивых кокошниках были чудо как хороши и милы.

Как расцветает бутон, так великая княжна Ольга Николаевна изменилась буквально в одночасье. Еще вчера это была милая девочка-подросток, по общему мнению, славная, но некрасивая, и вдруг в одно лето цесаревна превратилась в красавицу! К своему совершеннолетию великая княжна стала очаровательной девушкой. Свидетелем этого превращения стал ее учитель Пьер Жильяр, который летом 1911 года уехал в отпуск на родину в Швейцарию, а когда вернулся в Царское Село, то не узнал свою подопечную. Перед ним предстала девушка одного с ним роста, элегантная, красивая, но слегка смущенная своим собственным преображением. Она краснела, глядя на своего достаточно молодого учителя, можно только догадываться, каким восхищенным был его взгляд.

В конце лета Царская семья впервые отдыхала в только что построенном дворце в Ливадии. Роскошный дворец был прекрасен: сияющий белизной среди зелени парков, со светлыми комнатами, буквально наполненными солнечными лучами, с удобными балконами, с которых открывались завораживающие виды на море или горы, с уютным внутренним двориком, украшенным клубами роскошных роз, с галереей и лавочками. Кроме того, новый дворец оказался чрезвычайно удобным, подогреваемые полы в комнатах и залах, электрические лифты для подъема на верхние этажи, телефонная связь в каждой комнате, холодильники на кухне, в общем, в нем оказались все, какие были в то время, технические и градостроительные новинки.

Жизнь Царской семьи в новом дворце протекала удобно и приятно. Ежедневные прогулки по живописным окрестностям были долгими, чарующими. Ольга Николаевна любила гулять пешком, а еще она любила рисовать в дивном парке, окружавшем дворец, или читать, уединившись на скрытой зеленью лавочке. Взяв мольберт, она проводила за ним целые дни среди густых трав и пышных деревьев. В семье всегда практиковались морские купания, Государыня считала, что детям очень полезны водные процедуры. На пляже цесаревны с цесаревичем могли проводить целые дни.

Император с императрицей и детьми часто навещали родственников, у многих из которых в окрестных имениях были летние резиденции. Те в свою очередь тоже приезжали с визитами к Августейшей семье. Теплые вечера во дворцах в начале осени в Крыму наполнялись музыкой, веселыми разговорами, танцами, столы ломились от изысканных угощений.

Приближался самый важный день 1911 года в жизни Ольги Николаевны. Ее совершеннолетие – 16 лет! К этому празднику готовились вся Царская семья, их родные и все окружение. Приглашение на бал в честь совершеннолетия великой княжны Ольги Николаевны получили родственники и высокопоставленные особы, в это время отдыхавшие в Крыму, члены Свиты Его Величества, офицеры императорской яхты «Штандарт» и офицеры расквартированного неподалеку Крымского конного Государыни императрицы Александры Федоровны полка.

Утром 3 ноября 1911 года родители поздравили любимую дочь с совершеннолетием. Она получила от них в подарок свои первые настоящие драгоценности: два дорогих ожерелья – жемчужное, собранное из крупных, отборных жемчужин, и роскошное бриллиантовое. Плюс еще одним подарком стало драгоценное кольцо.

Вечером на бал стали съезжаться гости, знатные дамы в вечерних платьях сияли россыпями драгоценных украшений – на шеях, пальцах, руках, на платьях и даже в прическах блестели бриллианты. Мужчины в парадных мундирах, украшенных наградами, многие из орденов тоже украшали драгоценные камни. Сиятельная публика с восторгом встречала виновницу торжества.

Ее Императорское Высочество великая княжна Ольга Николаевна появилась в зале Ливадийского дворца во всем великолепии юного очарования. Ольга Николаевна была одета в длинное в пол белое бальное платье из нежного тюля, с высоким воротником. Кружевной лиф и украшенный розами пояс дополняли наряд цесаревны. Ее волосы были собраны в высокую красивую прическу. Цесаревна слегка краснела от волнения, ее глаза блестели от всеобщего внимания и восхищения!

Ужин давали на втором этаже Ливадийского дворца в его главном зале. В 9 часов вечера к столу были приглашены 140 гостей, кандидатуру каждого из которых заранее подробно обсудили. Меню было великолепно, подавались самые изысканные блюда, восхитительно красиво был украшен зал. За каждым стулом гостя стояли богато одетые слуги. Лакеи были одеты в красные с золотом ливреи, на головах у них были шляпы с перьями.

После ужина, уже в танцевальном зале на первом этаже, где для гостей играл оркестр императорской яхты «Штандарт», начались танцы. Гордый своей прекрасной красавицей дочерью император, взяв ее за руку, вывел Ольгу Николаевну в центр зала. Счастливая великая княжна с кавалером открыла вальсом первый бал в своей взрослой жизни. Гости и особенно молодые офицеры, не скрывая восхищения, любовались ее красивым вальсированием. Все присутствующие почтительно расступились, освободив круг для будто порхающей по танцевальному залу пары.

Высокие застекленные двери закрывали зал от уютного внутреннего дворика дворца, в котором цвели множество роз. И когда стеклянные двери, наконец, открыли, то танцевальный зал наполнился дурманящим ароматом роз и морской прохладой.

Подруга императрицы Анна Вырубова с восхищением вспоминала тот бал: «Стеклянные двери во двор распахнулись, музыка невидимого оркестра лилась вместе с запахом роз, как дыхание их собственного дивного аромата. Это был восхитительный вечер, ясный и теплый, и бальные платья, и драгоценности женщин, и блестящие мундиры мужчин вместе представляли собой поразительное зрелище в блеске электрических огней».

Ольга Николаевна была счастлива. Она, не останавливаясь, танцевала с молодыми офицерами. И конечно с человеком, который был назначен главным ее сопровождающим на праздничный вечер, со старшим офицером императорской яхты «Штандарт» Николаем Павловичем Саблиным. Цесаревна была весела и слегка, ну совсем чуточку, захмелела. Впервые им с сестрой Татьяной Николаевной родители разрешили выпить по бокалу шампанского.

Перед сном уставшая великая княжна написала в дневнике: «Я все время танцевала, до часа ночи, и была очень счастлива. Были многие офицеры и дамы. Всем было ужасно весело. Мне 16 лет». Бал в честь совершеннолетия великой княжны Ольги Николаевны в свете единогласно признали главным событием осени 1911 года.

В это время образ очаровательной русской цесаревны все больше будоражил умы принцев – самых завидных и богатых женихов Европы. На южном берегу Крыма в Хараксе в собственной резиденции проводила лето великая княгиня Мария Георгиевна, троюродная сестра Государя, дочь короля Греции. Царская семья довольно часто посещала родственницу, у которой в это время гостил ее брат – двадцатитрехлетний принц Христофор Греческий и Датский. Он однажды признался сестре, что «восхищен великой княжной Ольгой», но не знает – может ли он рассчитывать на ее взаимность? В результате на совете брат с сестрой постановили, что нужно действовать решительно. Принц Христофор выпил виски с содовой для смелости и отправился в Ливадию попытать счастье. Вернулся он ужасно опечаленным, по словам одной из подруг великой княгини, выглядел, «как побитая собака». Император принял Греческого принца любезно. Однако категорически ему отказал, объяснив, что все-таки цесаревна слишком молода, чтобы думать о браке.

Зарубежные газеты постоянно сплетничали, обсуждая кандидатуры возможных женихов для Ольги Николаевны. По утверждению одних газет, Российский император хотел бы отдать свою старшую дочь в жены Сербскому королевичу Георгию, чтобы сохранить дружбу с близкой балканской страной. Другие газеты утверждали, что ничего подобного, совсем скоро будет объявлено о помолвке цесаревны с наследником болгарского престола князем Борисом Тырновским, и это уже решенный вопрос. Но оба предположения не имели под собой никакой почвы. Обе помолвки – это были досужие фантазии журналистов.

В Великобритании, после коронации в июне 1910 года Георга V, любимой темой в светских салонах и обсуждений на страницах газет стали разговоры о том, что теперь самым важным событием для Великобритании будет свадьба наследника престола Эдуарда принца Уэльского, которому тогда исполнилось 17 лет. Для принца уже был составлен список самых лучших и желанных невест из европейских монарших Домов, первой в нем значилась русская цесаревна – великая княжна Ольга Николаевна.

В России в это время в «обществе» было принято считать – об этом судачили газеты, – что цесаревна предпочтет отдать руку и сердце кому-то из молодых великих князей. Правда в этом утверждении состояла в одном – Ольга Николаевна решительно сказала Августейшим родителям, что категорически не хочет покидать Россию. Она желала выйти замуж только за русского. И поэтому, когда стали возникать разговоры о ее возможном замужестве, она напомнила родителям, что они еще в детстве обещали ей, что никогда не выдадут ее замуж без ее согласия. Государыня дочь полностью поддержала, считая, что она имеет полное право на личное счастье. Министр иностранных дел С.Д. Сазонов вспоминал, что императрица однажды сказала: «Господь устроил мою судьбу и послал мне семейное счастье, о котором я и не мечтала. Тем более я считаю себя обязанной предоставить моим дочерям право выйти замуж только за людей, которые внушат им расположение». Государь слишком любил Ольгу Николаевну, чтобы сделать ее несчастной. Разговоры о замужестве совершеннолетней великой княжны в Царской семье на время прекратились. Однако этот вопрос широко обсуждался в политических кругах, в правительстве считали, что с помощью выгодной для страны женитьбы можно решить многие политические проблемы. Поэтому тайные переговоры министры вели с заинтересованными странами.

Подруга императрицы Анна Вырубова вспоминала: «Когда подрастали великие княжны и мы, близкие, думали о их возможных свадьбах. За границу уезжать им не хотелось, дома же женихов не было. С детства мысль о браке волновала великих княжон, так как для них брак был связан с отъездом за границу. Особенно же великая княжна Ольга Николаевна и слышать не хотела об отъезде из родины. Вопрос этот был больным местом для нее, и она почти враждебно относилась к иностранным женихам».

Когда на императорской яхте «Штандарт» отмечали именины Ольги Николаевны, среди множества подарков оказался портрет английского принца Эдуарда, фотография была вырезана из газеты или журнала и вставлена в рамку, цесаревна только посмеялась над прозрачным намеком. А вот Татьяне Николаевне было очень обидно за сестру, она возмущалась вульгарным и неуместным подарком неизвестного лица. Так и осталось загадкой, кто подарил великой княжне этот портрет.

С самого детства родственники, ближайшее окружение Царской семьи, члены Свиты и придворные считали, что Ольга Николаевна очень похожа внешностью, характером, темпераментом на Государя. Многие так и говорили о ней – это «отцовская дочь». Цесаревна своего венценосного отца боготворила, как писал воспитатель цесаревича Пьер Жильяр: «Их отношения с Государем были прелестны. Государь для дочери был одновременно царем, отцом и товарищем». Отношение Ольги Николаевны к отцу «переходило от религиозного поклонения до полной доверчивости и самой сердечной дружбы».

Пьеру Жильяру вторят многие близкие Царской семье люди. Баронесса М.К. Дитерихс вспоминала: «Ольга Николаевна была очень предана своему отцу. Она безгранично его любила». Замечает, что старшая дочь больше других детей была похожа на отца, учитель английского языка Сидней Гиббс, по его словам, «ее моральный облик напоминал мне ее отца, которого она любила больше всего на свете. Она была по-настоящему верующей». Игумен Серафим (Кузнецов) писал, что «характер ее [Ольги Николаевны] мягкой и доброй души был более похож на характер отца; также и наружным своим видом она больше походила на отца, чем мать. Это была дочь отца». Внешность Ольги Николаевны подруга Государыни Анна Вырубова описывала так: «У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица, немного вздернутый нос, походивший на Государев». Окружающие замечали, что и во всем ее облике легко было увидеть черты, которые она унаследовала от отца. «Ольга Николаевна улыбалась так же хорошо, как Государь», – вспоминал Ялтинский градоначальник генерал А.И. Спиридович.