Текст книги "Клады Москвы. Легендарные сокровища, тайники и подземелья"

Стахеевский особняк чудом уцелел в послереволюционные годы и в последующей мясорубке «реконструкции» центра. Ведь дворец был «барским», и стиль эклектика, в котором он был построен, былые искусствоведы презрительно называли «буржуйским». После национализации роскошный особняк Стахеева передали железнодорожникам. В 1940 году его отдали под клуб детей железнодорожников. Там работало множество творческих и технических кружков и секций. Мраморные стены, бронзовые светильники, часы с кариатидами до сих пор помнят юных Олега Даля, Олега Басилашвили, Валентину Толкунову и др.

К сожалению, за последние десять лет ситуация с детским клубом в корне изменилась. Многие секции были переведены в тесные подвальные помещения, а роскошные залы особняка сдаются администрацией внаем за немалые деньги для проведения свадеб и банкетов, всевозможных шоу и презентаций, «светских тусовок», съемок фильмов и телепередач. Так, в бывшем особняке Стахеева состоялась торжественная церемония награждения победителей конкурса для иностранных журналистов «Золотой глагол». Гостей встречали Остап Бендер, Киса Воробьянинов и Эллочка-людоедка, так как именно в этом особняке проходили съемки кинофильма «12 стульев».

В этих залах снимали множество разных фильмов, от «Семнадцати мгновений весны» до «Адмирала». Канал «ТНТ» арендует помещения дома Стахеева для своей передачи «Битва экстрасенсов». В готическом зале ведущий объявляет победителей, а на роскошной парадной лестнице гости поздравляют победителей.

Легенды и мифы

По словам экстрасенсов, Н. Д. Стахеев не все рассказал Дзержинскому, оставив «заначку» на черный день. Кроме того, стоит поискать и сделанные в смутные революционные годы «замуровки». И не только в Стахеевском доме, но и в близлежащем саду им. Баумана. Особенно под руинным гротом «Бельведер», входившим когда-то в стахеевскую усадьбу.

Дом, полный сюрпризов

Что нашли: клад Дмитрия Рябушинского: десятки работ знаменитых живописцев и скульпторов, в том числе и врубелевский «Демон»

Где нашли: Дом приемов МИД России, Спиридоновка, 17

Этот невиданный замок, выдержанный в духе английской готики, известен во всем мире как Дом приемов МИД России

Дом принцессы Грезы. С этого ракурса особняк редко кто видит

Дом принцессы Грезы

Этот замечательный и очень необычный для Москвы особняк с готическими башенками и зубчатыми стенами знают все главы дипломатических миссий в России как Дом приемов МИД России. Он стал живой летописью советской дипломатии и используется для приемов на высшем уровне. Здесь проводятся важнейшие международные совещания и встречи. Здесь были премьер-министр Великобритании У. Черчилль и генерал де Голль, президент США Рональд Рейган и лидеры «Большой восьмерки».

Отгороженный от улицы красивой ажурной оградой с коваными воротами, невиданный замок в духе английской готики был построен в 1893 году по заказу известного миллионера, крупнейшего текстильного магната Саввы Тимофеевича Морозова для его любимой жены. Это был поистине царский подарок, по-рыцарски поэтичный и по-купечески щедрый.

Исполнение заказа Морозов доверил 33-летнему технику-строителю Ф. О. Шехтелю, в то время уже довольно известному в среде богатого купечества. Однако заказ такого масштаба для зодчего был первый. Все, что он строил раньше, не шло ни в какое сравнение с домом текстильного короля, которого острословы называли «некоронованным императором России».

Савва Морозов несколько лет стажировался в Англии, писал диссертацию в Кембридже и изучал мануфактурное дело в Манчестере, где на него произвели впечатление особняки в неоготическом духе, особенно популярные среди текстильных магнатов этого города. Шехтель в то время был также увлечен романтикой средневековья, так что вкусы заказчика и архитектора счастливым образом совпали. Готика для них была не просто архитектурным стилем, а сказочным миром грез, уносящим зрителя в мечту, в далекий от будней мир.

Однако у Саввы были и свои непременные условия. Он со свойственной ему напористостью настаивал, что его настоящий дом – Никольская мануфактура. Следовательно, в новом доме он будет только наездами. «Что касается меня, – говорил он, – мне нужен лишь кабинет, без особого комфорта. Ну, может быть, бильярдная для отдыха. А вот Зинушке предстоит здесь жить постоянно, воспитывать детей, принимать друзей. И хотелось бы, чтобы ее постоянно окружала красота». Вероятно, поэтому этот дом называют домом Зинаиды Морозовой и даже подчеркивают, что все в особняке отвечало ее вкусам и привычкам, а не предпочтениям ее знаменитого мужа.

Текстильный магнат – Савва Тимофеевич Морозов – «некоронованный император России»

Невиданный замок сразу же стал одним из красивейших зданий Москвы и принес его автору заслуженную славу одного из лучших архитекторов России. Его многогранные башни и башенки, стрельчатые арки окон и дверей создают романтическое настроение, а таинственные лоджии с арками будто бы предназначены для того, чтобы сюда могла выйти прекрасная дама и вручить платок склоняющемуся перед ней влюбленному рыцарю.

Но за стрельчатыми окнами морозовского замка вместо гулких залов со сквозняками талантливый зодчий расположил помещения, необходимые для жизни богатой, но обычной семьи: столовую и несколько гостиных, кабинет хозяина и будуар хозяйки, спальню и детскую, комнаты гувернеров, гимнастический зал и бильярдную. Комнаты управляющего и прислуги, а также множество подсобных помещений (котельная, электростанция, прачечная, погреба, ледник, конюшни) размещались в отдельном флигеле, соединенном с главным домом подземным переходом.

Каменные горельефы Морозовского особняка способны вызвать улыбку.

Фотография из книги «Архитектурное наследие Федора Шехтеля в Москве»

Здания, созданные Шехтелем, обычно рассчитаны на круговое восприятие. Особняк Морозовой со стороны Спиридоновки выглядит внушительно и строго; величия и пышности преисполнен западный фасад с химерами над порталом; обращенный к саду фасад создает настроение уюта и спокойствия, а каменная резьба и горельефы, украсившие террасу с восточной стороны дома, своей очаровательной непринужденностью способны вызвать улыбку.

Здание окружено высокой кованой оградой, на которой находятся фантастические и диковинные стражи, зорко следящие за непрошеными гостями. По средневековым легендам, горгульи и химеры – низшие демоны, стерегущие границу небес и ада, а также строгие стражи, отводящие зло от своих хозяев.

Любопытные факты

Горгульи (или гаргульи, от фр. Gargouille) – вырезанные из камня демонические существа, посредники между богом и людьми, установленные на боковых фасадах крупных зданий и соборов для отвода воды с крыш. Считалось, что они укрощены высшей духовностью, средоточием которой является храм. Это воплощение демонического начала, подчиненного высшей божественной воле.

Странные, жутковатые, неприятные, а иногда и просто отвратительные горгульи веками нависают над многими улицами и городами, безмолвно наблюдая за людьми. Они несут свой молчаливый пост так долго, что многие из нас даже не подозревают, что в них кроется глубоко скрытый смысл.

У французов существует легенда об одном из святых – Ромейне. В XVII веке его сделали епископом, и ему пришлось сразиться с существом под названием Гаргуллий. Это было драконоподобное существо с крыльями, длинной шеей и способностью извергать огонь из своей пасти. Покорив дракона, Ромейн не смог уничтожить его голову, т. к. ее закалил огонь из собственной пасти. Тогда святой поместил ее на стены собора, чтобы она отпугивала злые силы, напоминала людям о судьбе грешных душ и о том, что бесы не дремлют.

Горгульи могли быть самыми разными, и это не обязательно были какие-нибудь фантастические существа. Многие горгульи имеют форму определенных животных, и это не случайно.

• Так, Лев символизировал солнце – его золотистая грива представляла собой солнечный венец нашей жизни. Однако в Средние века строители соборов использовали льва как символ гордости, что было одним из семи смертных грехов. При создании горгулий практически не изображали других кошачьих, так как кошки были символом колдовства и их избегали.

• А вот собаки были очень популярны, они должны были охранять здания, но их присутствие на крышах обусловлено и еще одной причиной. Собаки всегда хотят есть и частенько похищают еду у людей, поэтому в те времена их фигуры часто помещали на соборы и церкви, чтобы все видели, что даже такое преданное животное, как собака, может поддаться соблазнам дьявола и стать жертвой жадности.

• К волкам всегда относились с некоторым уважением, т. к. эти животные всегда работали сообща. В Средние века их ассоциировали со священниками, которые должны были защищать людей от дьявола.

• Орлы были защитниками зданий, в частности, от драконов, т. к., согласно средневековым легендам, они были единственными существами, способными победить крылатого змея.

• Змей предупреждает людей о грехах плотских, т. к. он ассоциируется с первородным грехом. Со времен Адама и Евы змей является символом постоянной борьбы между добром и злом. Среди семи смертных грехов он олицетворяет зависть. Змей считали бессмертными, что говорило о том, что борьба с грехами будет продолжаться вечно.

• Баран или козел также имели двойственную природу. С одной стороны, их считали божественными, с другой – их считали злобными существами и символом похоти – еще одного из семи смертных грехов. И ассоциировали с Сатаной.

• Обезьян часто считали глупыми и ленивыми, поэтому они олицетворяли еще один смертный грех – лень.

• Иногда горгулью изображали в виде фантастического существа – химеры, которая рождается при слиянии тел различных животных. Такие химеры олицетворяли тех, кто недооценивает могущество дьявола. Хотя дьявол не может создать жизнь, он может смешать разные формы жизни, чтобы получить новую – химеру. Существует легенда, что всякий раз, когда прихожанин грешит, где-то на крыше появляется горгулья или химера.

• Иногда на соборах и домах можно увидеть странных горгулий, только это не животные и даже не химеры. Это люди. Момент их проклятия заморожен во времени. Раскрыв рот, они кричат через века, постоянно напоминая, что вам нужно уметь противостоять дьяволу, иначе это может случиться и с вами!

Внешняя изысканность особняка – ничто в сравнении с поразительным внутренним убранством. Для его отделки Шехтель пригласил самого мистического художника – Михаила Врубеля. Готические своды, дубовые резные панели, причудливые оконные переплеты, роскошные кабинеты и будуары, столовая из темного дуба, витражи и росписи, изображающие таинственных дев и благородных разбойников – все было ново и сказочно прекрасно.

Мотивы готики в отделке дома преобладают, но есть залы в стиле ренессанса, рококо, ампира. Объединяет их авторский почерк Шехтеля, выполнившего эскизы для каждого из помещений, а также то, что все элементы отделки были заказаны лучшим мастерам того времени. Огромную люстру для столовой создали на фабрике Постниковых, роскошный камин – в мастерской Захарова, а лестницы и дубовые панели вестибюля и аванзала изготовили лучшие резчики знаменитой мебельной фабрики Павла Шмита, поставщика императорского двора.

Дом был превосходен для жилья. На первом этаже размещались жилые комнаты хозяев, детская, столовая; в перпендикулярном корпусе находились парадные помещения, зал и две гостиные. Оба корпуса объединялись между собой вестибюлем, аванзалом и парадной лестницей. На втором этаже находились приемная, бильярдная, кабинет, гимнастический зал и комнаты гувернеров.

Изысканный витраж парадной лестницы

Поднявшись по великолепной лестнице с перилами в виде фантастических хищников, змей и гиен, как бы охраняющих вход во дворец, гости попадали в напоенный светом аванзал, с голубым ковром и дубовыми резными панелями, скамьями, похожими на троны. Другая лестница, парадная и роскошная, вела наверх, в кабинет Саввы Морозова. Она украшена уникальной скульптурой Врубеля «Роберт и Бертрам», выполненной в романтическом духе средневековых баллад. Она подобна застывшему сну, предрассветному мороку – когда уже понимаешь, что все тебе лишь привиделось, но не можешь стряхнуть с себя наваждение. Опера Джакомо Мейербера «Роберт-Дьявол», навеявшая Врубелю этот замысел, полна мистических образов: там действует Князь Тьмы, принявший облик черного рыцаря Бертрама, и послушные его воле призраки монахинь. Снизу лестницу поддерживают страшные застывшие фигуры демонов, каждый из которых злорадствует в беззвучном смехе.

Стену парадной лестницы Врубель украсил великолепным витражом, завораживающим и заставляющим испытать какой-то особый, священный трепет. На нем перед сказочным замком, утопая в цветах, пышно одетые дамы встречают гордого рыцаря, погруженного в глубокое раздумье. Во всем облике рыцаря – какая-то тайна, загадка. Романтик и мечтатель, как и художник, его изобразивший (недаром чертами лица он напоминает самого Врубеля), рыцарь странствует в поисках дамы сердца, а она – как и положено – где-то в дальних краях.

Не все залы были выдержаны в готическом духе – только гигантская столовая с роскошным камином, украшенным рыцарскими фигурами, и Малая гостиная, где главное внимание привлекает не резьба в средневековом духе, а три замечательных врубелевских настенных панно «Утро», «День» и «Вечер», обладающих особой колдовской притягательностью. Кажется, что краски холстов сияют особым внутренним светом, а таинственные образы живут своей загадочной жизнью, погружая нас в свои сокровенные тайны.

В интерьере дома красота приобретала особый, символический, философский смысл. Она была во всем: в изысканных люстрах, в решетках вестибюля, даже в крючках вешалок в виде стилизованных бычьих головок – и создавала настроение сентиментальной мечтательности. Благородство и храбрость рыцарей, верность их возлюбленных, мудрость волшебников безмолвно взывали к обитателям этого таинственного особняка.

По словам Максима Горького, часто посещавшего хозяина дома, в гостиной хозяйки висели превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой и васнецовская «Птица Гамаюн». Согласно легендам, Гамаюн – сказочная райская вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное.

Роль элегантной дамы и покровительницы искусств, которую взяла на себя Морозова, раздражала «пролетарского писателя», и он с иронией замечал: «В спальне у хозяйки устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столике и по стенам, на кронштейнах. Это немного напоминало магазин посуды». Зинаида Григорьевна в долгу не осталась и написала в своем дневнике: «Максима Горького люблю и уважаю, а с Алексеем Максимовичем Пешковым не дружу».

Комнаты же самого Саввы, напротив, были обставлены скупо, будто номера в недорогой гостинице. Савва вообще мало интересовался роскошью и, бывало, даже на улицу выходил в стоптанных ботинках, что не мешало ему пользоваться репутацией дельного и уважаемого человека. Так рабочий кабинет Морозова, оформленный Ф. Шехтелем в строгом соответствии с полученным им заказом, представлял собой небольшую комнату с книжными шкафами, стоящими вдоль стен, единственным украшением, которого была бронзовая голова Ивана Грозного работы скульптора Антокольского.

В гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица Гамаюн»

Необычный особняк сразу же стал одной из московских достопримечательностей. Сам московский градоначальник, великий князь Сергей Александрович, изъявил желание осмотреть его. Вот только Савва, раздраженный чрезмерным интересом к своему дому, в назначенный день дома не появился, и «московское чудо» высокому гостю показывал дворецкий. Разразился скандал. Когда Савве передали неудовольствие князя, он даже удивился: ведь Сергей Александрович хотел видеть дом, а не хозяина.

Бал, устроенный в честь новоселья, долго обсуждала вся Москва. Газеты подробно комментировали помпезное открытие нового морозовского особняка, который сразу же окрестили «московским чудом». По словам современников, радушная хозяйка пригласила на торжество весь московский бомонд и принимала гостей с поистине королевским величием.

На следующий день после новоселья Шехтель проснулся по-настоящему знаменитым. Его мастерскую завалили заказами. Богатейшие купцы, вкладывая миллионы в постройку своих дворцов, не стесняли модного зодчего в средствах. Увы, принеся славу и деньги своему создателю, особняк на Спиридоновке не принес покоя и счастья его владельцу – текстильному королю Савве Тимофеевичу Морозову, о котором до сих пор ходят бесчисленные легенды.

Среди семейных легенд – и рассказ о пяти рублях, с которых началось все дело, и ограбление с убийством, и фальшивые деньги, и секрет замечательной краски, изобретенной Морозовыми, и золотая крыша морозовского дома, и многое другое.

Фамильные тайны Саввы Морозова

Знаменитая династия Морозовых ведет свою родословную с конца XVIII века от предприимчивого крепостного мужика из села Зуево Владимирской губернии Саввы Васильевича Морозова. Как гласило семейное предание, все началось с его удачной женитьбы – за невестой дали целых пять золотых рублей приданого. На эти деньги в селе Зуеве Савва-старший и открыл в 1789 году мастерскую по выпуску шелковых кружев и лент, которые довольно быстро стали популярными среди московских модниц. По семейным преданиям, основатель знаменитой династии начинал с того, что сам носил свой товар за 70 верст пешком в Первопрестольную и продавал с лотка.

Помогли удачливому крестьянину стать миллионщиком его предпринимательский талант, трудолюбие и император Наполеон. Когда после страшного пожара в 1812 году в Москве сгорели все ткацкие фабрики, Савва открыл на территории родного села Зуева четыре фабрики и вскоре выкупил себя и свою семью из крепости за фантастическую по тем временам сумму – 17 000 рублей. Вскоре он перебрался в Москву, где получил почетное гражданство и приобрел роскошный дом.

Дожив до глубокой старости, Савва Васильевич так и не одолел грамоты, однако это не мешало ему отлично вести дела. Дети Морозова продолжали дело отца, семейное предприятие росло и расширялось, основывались новые мануфактуры, и семейство Морозовых становилось все более богатым и знаменитым, известным не только в России, но и за рубежом.

После смерти основателя рода владельцем Никольской мануфактуры стал его сын Тимофей. В народе его не любили и слагали о нем особые легенды. Говорили, что крыша его дома выложена золотыми листами, а душу свою он продал дьяволу, и теперь его пуля не берет. Говорили, что на фабриках Тимофея Морозова самые строгие порядки и самые большие штрафы. По слухам, он собственноручно замучил 40 человек, которых закопали в подвале заводоуправления. Вероятно, поэтому первая в России крупная стачка произошла именно на фабриках Т. С. Морозова. После стачки хозяин отменил штрафы, уволил ненавистных рабочим мастеров и… полностью отошел от управления мануфактурой. К управлению фирмой приступил его двадцатипятилетний сын Савва Тимофеевич Морозов (Савва Второй).

На посту директора Савва проявил себя блестяще, модернизировав производство на английский лад. Он упразднил драконовские штрафы, сократил управленческий аппарат и ввел твердые расценки. Очень скоро морозовские изделия вытеснили английские ткани не только в России, но даже в Персии и Китае. Для своих рабочих он стал строить теплые бараки, школы, больницы и даже театр. Он создал первое в стране общество трезвости, открыл «сад отдыха», в котором для рабочих по вечерам играл специально нанятый оркестр, а по выходным на летней эстраде выступали приглашенные из столицы артисты, (в том числе и Шаляпин), и в котором рабочим бесплатно раздавали чай и сладости. В народе Савву Тимофеевича не просто любили, а обожали и ласково называли Саввушкой.

Женился Саввушка по большой любви, не побоявшись скандала. Дело в том, что 19-летняя красавица Зинаида Григорьевна (урожденная Зимина) уже была замужем, да еще и за родственником, двоюродным племянником Саввы Сергеем Викуловичем. По семейной легенде, однажды на одном из вечеров Зинаида появилась одна – муж предпочел отправиться на охоту. Савва подошел к одинокой гостье и любезно проводил в зал. Вскоре по Москве поползли слухи об их романе.

И для семьи Морозовых, и для семьи Зиминых развод Зинаиды и женитьба Саввы на разведенной были страшным позором. В России развод не одобрялся, а для старообрядцев был и вовсе чем-то немыслимым. Старообрядцы свято чтили свои законы: не сквернословили, не пьянствовали, не курили, много работали. В доме Марии Федоровны не было горячей воды, телефона, электрического света, а спала она даже в преклонном возрасте на сколоченной мужем жесткой деревянной кровати. И самое главное, старообрядцы никогда не женились на разведенках. Савва пошел на чудовищный скандал и семейный позор – свадьба состоялась.

После женитьбы Савва покидает родительский дом и начинает на тихой аристократической Спиридоновке строительство роскошного замка, достойного его красавицы жены. Зиночка обожала роскошь и упивалась светскими успехами. Немыслимые туалеты, самые изысканные драгоценности, самые модные и дорогие курорты, фешенебельные отели, собственный выезд, ложа в театре. Морозов беспрекословно оплачивал все счета своей обожаемой жены.

Зинаида Григорьевна, став хозяйкой невиданного особняка, окрещенного молвой «московским палаццо», превратила свой дом в роскошный светский салон. У нее «запросто» бывала сестра царицы, жена московского генерал-губернатора великая княгиня Елизавета Федоровна. В изысканных, сверкающих гостиных хозяйки собиралась вся артистическая элита. Здесь звучали голоса Ф. И. Шаляпина, который ценил ее как прекрасную собеседницу и пел для нее русские народные песни, К. С. Станиславского, В. И. Немировича-Данченко, В. И. Качалова, А. П. Чехова. Здесь можно было встретить В. А. Гиляровского, Л. Н. Андреева, историка В. О. Ключевского, художников И. И. Левитана, А. Н. Бенуа, министра финансов Витте, который представил «ситцевого короля» самому императору.

Казалось, ничто не предвещало беды в уютном и просторном Морозовском доме, все обещало покой и счастье. Но в это время в жизни Саввы появилась женщина, с именем которой связана семейная драма, а возможно, и его смерть. Имя этой женщины, ведущей актрисы Московского Художественного театра (МХТ) – Мария Федоровна Андреева.

Савва Тимофеевич был одним из первых купцов, откликнувшихся на просьбу Станиславского помочь в создании первого в России общедоступного театра. Именно он нашел здание для театра в Камергерском переулке и оплатил его полную реконструкцию, заказав его перестройку своему любимому архитектору – Федору Шехтелю. Морозов практически содержал весь театр, покупал костюмы для спектаклей, а для пьесы «Снегурочка» снарядил экспедицию за костюмами на Север. По скромным подсчетам историков, Савва Тимофеевич израсходовал на театр колоссальную сумму – более 500 000 рублей, положив на алтарь любимого дела свою душу.

С годами Савва Тимофеевич стал тяготиться атмосферой в своем доме, его раздражала и излишняя роскошь, и чрезмерная светскость и властный характер некогда обожаемой жены.

Бешеная страсть к Зинушке переросла в отчуждение. Они жили в одном доме, но практически не общались. Не спасли этот брак даже четверо детей. По словам очевидцев, умная и гордая Зинаида Григорьевна тяжело переживала разлад. Во всех своих бедах она обвиняла М. Горького: из-за него Савва Тимофеевич связался с революционерами и с актрисой Андреевой, ставшей в жизни Саввы Морозова роковой.

Многие считали Андрееву самой красивой женщиной русского театра. Сама великая княгиня Елизавета Федоровна писала ее портрет, а также самые знаменитые художники России – И. Н. Крамской, И. Е. Репин, И. Бродский. Увлечение Саввы переросло в любовь, завязался бурный роман. Морозов, восхищаясь ее красотой, благоговейно преклонялся перед талантом и мчался выполнять любое желание.

Коварная разлучница, женщина небывалой красоты – М. Ф. Андреева

Именно по ее просьбе он дает деньги на нужды партии, на побег из тюрьмы политических заключенных, на издание ленинской газеты «Искра», на создание подпольных партийных типографий. Он лично доставляет запрещенную литературу на… собственную фабрику, прячет в своем роскошном особняке революционера Николая Баумана. Поговаривали, что в то время, когда в особняке прятался Бауман, Морозова решил посетить сам московский генерал-губернатор С. А. Романов. Прием был обставлен самым роскошным образом. Сергей Александрович сидел за столом и даже не подозревал, что сидящий здесь же «друг семьи» Морозовых – опаснейший революционер Бауман, которого искала и не могла найти вся московская полиция.

Позже охранка установит, что Андреева была связана с большевиками и собрала для РСДРП миллионы рублей, используя для этого влюбленных в нее богатых купцов и крупных промышленников. За свою уникальную способность «вытрясти деньги из толстосумов» Ленин даст ей партийную кличку «товарищ Феномен».

После появления в театре талантливой артистки Книппер-Чеховой новой приме стали отдавать все главные роли. Андреева подняла бунт, стала жаловаться Морозову на Немировича-Данченко. В конце концов два совладельца театра так возненавидели друг друга, что Морозов отказался от своего директорства. Вместе со своим близким другом Максимом Горьким и своей возлюбленной он затеял новый театр, но тут Андреева и Горький объявили, что полюбили друг друга.

Это открытие было для Саввы тяжелейшим потрясением, но даже после того, как Андреева и Горький стали жить вместе, Морозов по-прежнему трепетно о ней заботился. Он преданно ухаживал за ней в больнице, ради нее вытаскивал из тюрьмы Горького, а позже сделал шаг, ставший роковым. Боясь за будущее Андреевой, он застраховал свою жизнь на сто тысяч рублей на предъявителя и отдал страховой полис актрисе.

По слухам, узнав об измене возлюбленной, Савва, запершись в кабинете, написал прощальное письмо и приготовил пистолет. Вот-вот должен был прогреметь роковой выстрел, но вдруг раздался громкий детский крик. И Савва Тимофеевич очнулся. Он вспомнил, что в последние дни все в доме ожидали радостное событие – рождение ребенка. Маленький человечек, его младший сын Саввушка, спас его своим криком от безумства. Наутро он с горестью рассказал об этом Марии Федоровне, подарив ей, как память об их несостоявшейся любви, свою предсмертную записку.

Любовь оказалась невозможной. Друзей в своем кругу у него не было. Он презрительно называл своих коллег «волчьей стаей», и «стая» отвечала ему нелюбовью. Большевики видели в нем лишь дойную корову и беззастенчиво пользовались его деньгами. Савва Тимофеевич впал в жестокую депрессию, начал избегать людей, много времени проводил в полном уединении. По Москве поползли слухи о его безумии. По настоянию жены и матери он с супругой и личным врачом отправился на лечение в ставший для него роковым Канн.

В Канне «революционный» шантаж не прекратился. Савва Тимофеевич однажды сказал жене, что и здесь к нему приходил Красин, требовал денег, но он их не дал. Потом помолчал и добавил: «Они меня убьют». Тогда Зинаида Григорьевна посчитала слова мужа результатом его нервного состояния, но после его гибели не раз с горечью вспомнила их.

В роковой день 13 мая 1905 года Савва Тимофеевич был в прекрасном настроении, спокоен, весел и даже предложил съездить в Монте-Карло «поиграть немного». Он гулял с женой в парке, строил планы на будущее, а после отправился к себе в комнату отдохнуть до обеда. Неожиданно Зинаида услышала громкий хлопок. Вбежав к нему в спальню, испуганная женщина обнаружила на диване тело мертвого мужа. Рука его безжизненно свисала, рядом с ней на полу валялся пистолет. Окно было открыто, на письменном столе лежала предсмертная записка (бережно сохраненная Андреевой): «Прошу никого не винить».

Записка, найденная у тела Саввы Морозова 26 мая 1905 г., заверенная российским консульством в Ницце

На крик Зинаиды Григорьевны в комнату вбежал врач Н. Н. Селивановский и служащие гостиницы, которые и вызвали полицию. Врач был убежден, что Морозова убили спящим. Его мнение подтверждают криминалисты и специалисты по баллистике. Они склонны считать, что при таком положении тела, расположении правой руки и пистолета нельзя исключать версию убийства с инсценировкой самоубийства. Зинаида также сделала заявление, что через открытое окно видела удалявшуюся фигуру мужчины, очень напоминающую шантажировавшего Савву Леонида Красина.

Зинаида Григорьевна не раз утверждала, что Савву Тимофеевича застрелили революционеры, которые постоянно требовали денег, т. к. после разрыва с Андреевой Савва престал их финансировать. Л. Б. Красин, главный террорист большевистской партии, несомненно, знал о существовании страхового полиса у возлюбленной Саввы и вполне мог организовать его убийство. Кстати, вскоре после смерти Саввы «долгожданные» деньги оказались у большевиков.

К словам жены и лечащего врача никто не прислушался. Ни французская, ни русская полиция не желали громкого скандала и не были заинтересованы вести затяжное следствие. И вскоре прекратили расследование. Официальной версией следствия стало самоубийство.

Морозовский клан испытывал глубокое унижение: так как самоубийц не хоронили в освященной земле, покойника пришлось объявить сумасшедшим. В газетах тут же было опубликовано сообщение, что у Саввы Тимофеевича за границей произошло помутнение рассудка и он скончался «в результате сердечного приступа». Как бы то ни было, но разрешение на погребение на Рогожском кладбище было получено.

Многие в Художественном театре искренне горевали о трагической кончине Морозова. Болезнь, а впоследствии смерть Саввы Тимофеевича, по словам Станиславского, «оторвала от театра кусок его сердца». «Жалко этого человека – славный он был и умница большой. Затравили его, как медведя, маленькие злые и жадные собаки…» – писал Максим Горький Е. П. Пешковой в июне 1905 года. По словам Максима Горького, после смерти Саввы Морозова среди рабочих его фабрики возникла легенда: «Савва вовсе не помер: в гробу его не было, вместо него похоронили другого, а он отказался от богатства и тайно ходит по фабрикам, поучая рабочих уму-разуму».

Легенды и мифы

По одной из московских легенд, романтический замок на Спиридоновке считается одним из прототипов особняка булгаковской Маргариты, прообразом которой, по словам некоторых булгаковедов, является бывшая возлюбленная Саввы Морозова – М. Ф. Андреева. Исследователи проводят параллели между биографией Андреевой и образом подруги Мастера. Маргарита, являясь женой крупного специалиста, обрекает себя на неустроенную жизнь в роли тайной жены писателя-мастера. Андреева, жена действительного статского советника А. А. Желябужского, несмотря на блестящую карьеру в МХТ, стала возлюбленной «буревестника революции» – Максима Горького. Булгаковская Маргарита своей вечной любовью помогает Мастеру обрести покой на границе двух миров – света и тьмы, Андреева по заданию Ленина уговорила Горького «обрести покой» на Капри.