Текст книги "Москва разгульная"

Новым ударом для молодой графини стала смерть жениха. Он умер спустя три года от лихорадки. Отныне главными ориентирами для Анны стали духовные ценности. Она отказалась от замужества, полагая, что все претенденты на ее руку охотятся лишь за ее приданным, и все своё свободное время посвятила благотворительности, оказывая щедрые пожертвования святым монастырям и госпиталям.

Ходили слухи, что духовный наставник Анны, архимандрит Фотий, убедил послушницу принять обет безбрачия, однако позволял не принимать постриг. В высшем свете связь Анны и Фотия породила немало сплетен, мало кто верил исключительно в их духовную связь. Даже Пушкин иронизировал по этому поводу в одной из эпиграмм: «Благочестивая жена / Душою Богу предана, / А грешной плотию / Архимандриту Фотию».

Графиня вела глубоко духовную, почти монашескую жизнь, и в тоже время блистала при дворе в качестве фрейлины, устраивала пышные балы, которые по роскоши могли сравниться лишь с придворными торжествами. Одни современники писали, что она одевалась очень скромно, «почти по-старушечьи». Другие же говорили, что Анна Орлова-Чесменская была блистательной дамой, нисколько не походившей на богомолку.

По случаю коронации Николая I в 1826 году графиня Орлова дала в своем дворце роскошный бал, на который съехались 1200 гостей. Возможно, именно во время этого бала императрица выразила пожелание приобрести Нескучное. В 1832 году Анна Алексеевна продала свое московское имение в казну, а также часть владений по Большой Калужской улице для устройства больницы.

Незадолго до этого казна приобрела южную часть Нескучного сада, бывшую усадьбу князя П. Н. Трубецкого, который устроил в саду место массовых гуляний. Именно при нем был разбит «версальский сад» с крытыми галереями и каменным гротом. От обширного регулярного парка Трубецких с «птичьим домом», домиками ординарцев и караульнями сохранился только Охотничий домик – крытая беседка, известная широкой публике как традиционное место проведения игры «Что? Где? Когда?». За домом были устроены «лабиринт» и оранжереи, а в глубоком овраге – зверинец.

В начале XIX века усадьба перешла в руки надворного советника В. Н. Зубова, при котором продолжилось использование сада для увеселительных мероприятий, включая полеты на воздушном шаре. «Знаменитый Робертсон, – читаем мы в хронике того времени, – в Нескучном саду два раза предпринимал свои воздушные путешествия с аэростатом огромной величины, а неустрашимый Александер, ученик известного Гарнерена, поднявшись на высоту тысяча двести сажень, с парашютом опустился на землю».

С 1823 году Нескучным владел князь Л. А. Шаховской, который обнаружил в усадьбе якобы целебные воды и построил заведение искусственных минеральных вод. Однако предприятие лопнуло, и он продал в 1826 году усадьбу Нескучное соседу, московскому градоначальнику Д.В. Голицыну, а уже тот – императору Николаю I, пожелавшему после коронации подарить жене эту усадьбу.

Александрийский дворец в Нескучном Саду, фото 1884 года

Труднее всего казне оказалось поладить с владелицей третьей усадьбы – княгиней Натальей Петровной Голицыной, прозванной Пиковой дамой Ее владение было посередине и вклиниваясь в государевы владения. Император смог купить его только в 1842 году – своенравная княгиня категорически отказалась от продажи участка, да ещё и в завещание вставила, что продать его можно только через 5 лет после ее смерти. Государю пришлось долго ждать смерти княгини, с которой она не торопилась. Н.П. Голицына умерла только в 1837 году, на 98-м году жизни. Ее сын, московский военный генерал-губернатор, уступил царю усадьбу ровно через пять лет после ее смерти. В качестве извинения за поведение матери Голицын уступил усадьбу за бесценок – 30 тысяч рублей.

Графиня Наталья Петровна Голицына – прототип знаменитой «Пиковой дамы». Худ. А. Рослин

Пленники судьбы:

Отцом Натальи Петровны Голицыной был видный дипломат граф П.Г. Чернышев, сын денщика Петра I. Ходили слухи, что царский денщик только числился отцом, а на самом деле Петр Чернышев был сыном императора. Таким образом, в глазах современников, княгиня Голицына приходилась государю Петру Великому родной внучкой.

В молодости Наталья Петровна слыла красавицей, и лучшие живописцы писали ее портреты, но с возрастом у нее стали расти усы, за что её за глаза называли «Усатая княгиня», или более деликатно, на французский манер «мадам Мусташ». Наталья Петровна пережила семерых российских самодержцев и при дворах пяти императоров была фрейлиной и статс-дамой. Под конец жизни княгиня превратилась в своеобразный символ незыблемости власти. Знатную и властную княгиню посещали члены императорской семьи, иноземные послы, высшие государственные чиновники и богатейшие вельможи. Все они считали хорошим тоном засвидетельствовать ей свое почтение. Причем, принимала княгиня всех, за исключением государя императора, сидя и не трогаясь с места.

Княгиня Голицына в более позднем возрасте, портрет 1810-х годов кисти Бенуа-Шарля Митуара

Современник княгини В. А. Соллогуб вспоминал: «Почти вся знать была ей родственная по крови или по бракам. Императоры высказывали ей любовь почти сыновнюю. В городе она властвовала какою-то всеми признанною безусловной властью. После представления ко двору каждую молодую девушку везли к ней на поклон; гвардейский офицер, только надевший эполеты, являлся к ней, как к главнокомандующему». Доступ в дом княгини означал причастность к самому высшему кругу русского дворянства.

Все единодушно отмечали крутой надменный нрав властолюбивой княгини и суровость по отношению к близким. Всех домашних она держала в строгом повиновении, с детьми была очень строга, а мужа, храбрейшего воина В.Б. Голицына, держала под каблуком. После его смерти взрослые сыновья, являясь по закону полноправными наследниками, не решались требовать у матери своей доли. По-прежнему всем заправляла она, а сыновьям выдавала годовое содержание по своему усмотрению. Один из ее сыновей, светлейший князь Д. В. Голицын, московский военный генерал-губернатор, вытягивался перед своей матушкой, как перед государем и не мог позволить себе сидеть в ее присутствии без её особого разрешения.

Портрет князя Д. В. Голицына. Портрет работы Франсуа Рисса

Общественное положение Д. В. Голицына обязывало его жить на широкую ногу, давать роскошные приемы и балы, устраивать праздники, и он очень страдал от того, что властная мать выделяла ему из доходов по имениям весьма скромную сумму. Кончилось тем, что в дело вмешался сам Николай I и убедил властную княгиню сделать для сына существенную прибавку, чтобы тот не накопил долгов и не скомпрометировал бы их знаменитую фамилию.

По воспоминаниям современников, графиня Н. П. Голицына была страстной картежницей. Поговаривали, что во Франции она проиграла французской королеве и обратилась за помощью к знаменитому предсказателю и алхимику, легендарному графу Сен-Жермену. По слухам, три волшебные карты были открыты ей великим аферистом за три ночи любви. Страсть к картам графиня сохранила до глубокой старости и играла даже тогда, когда уже почти ничего не видела. Карточная фабрика специально для нее выпустила карты большого формата.

Современники недоумевали, как Пушкин решился изобразить властную и почитаемую светом княгиню в виде безобразной старухи, зловещей хранительницы тайны трех карт? Помните: «Графиня… конечно, не имела злой души, но была своенравна, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди. Она участвовала во всех суетнях большого света, таскалась на балы, где сидела в углу разрумяненная и одетая по старинной моде, как уродливое украшение большой залы…»

Разгадка оказалась простой: однажды Пушкин гостил в доме Натальи Петровны и в течение нескольких дней волочился за всеми юными обитательницами гостеприимного дома. Сначала княгиня закрывала глаза на бестактные выходки молодого повесы, но, наконец, не вытерпела бесцеремонного поведения гостя и с позором выставила его вон. По слухам, смертельно обиженный поэт был взбешен, поклялся когда-нибудь отомстить злобной и спесивой старухе и только ради этого задумал всю повесть.

Известный картежник С. Г. Голицын, внучатый племянник властной графини, рассказал А.С. Пушкину, что однажды в пух и прах проигрался в карты и в отчаянье бросился к Голицыной с мольбой о помощи. Княгиня денег не дала, но вместо этого посоветовала ему поставить на три счастливые карты. Он, шутя, поставил на них и неожиданно для себя с лихвой вернул проигрыш. С тех пор княгиню Голицыну иначе как «Пиковая дама» не именовали. Умерла Н.П. Голицына в возрасте 97 лет, пережив обессмертившего ее Пушкина на несколько месяцев.

По соседству с имением «Пиковой дамы» в 1802 году была открыта Голицынская больница (Ленинский пр., 8), став первой, построенной на частные средства. Она была построена по проекту архитектора М. Ф. Казакова на средства, которые были завещаны дипломатом князем Дмитрием Михайловичем Голицыным, более 30 лет представлявшим интересы русского престола при дворе Габсбургов, в память о своей супруге Екатерине Голицыной. Княгиня известна добротой и отзывчивостью к чужому горю, а также своим участием в развитии акушерства в России. За работами следил двоюродный брат князя Александр Голицын, а патронировала больницу супруга императора Павла I Мария Федоровна.

В больницу принимали на бесплатное лечение представителей всех слоёв населения, независимо от пола, национальности, гражданства и вероисповедания. Помощь здесь могли найти даже самые бедные, за исключением крепостных крестьян. В 1803 году при ней была открыта богадельня для неизлечимых больных, пожертвования на ее содержание собирали на светских благотворительных приемах.

Голицынская больница в 1884 г. (из альбома Найдёнова Н.А.)

Сегодня в Голицынской больнице расположен один из корпусов Первой городской клинической больницы, которую москвичи считают одним из лучших творений архитектора Матвея Казакова. Центром ансамбля является главное здание со строгой колоннадой и мощным куполом. Позади него разбит великолепный парк, спускающийся к Москве-реке, где он оканчивается набережной с двумя прекрасными беседками-ротондами по краям.

В 1833 году по соседству с Голицынской лечебницей появилась Первая градская больница – величественное здание с торжественно оформленным фасадом и куполом церкви Марии Магдалины. Здание возводили также по инициативе князя рода Голицыных, но уже на государственные деньги, по проекту архитектора Осипа Бове. Самая крупная в городе по числу мест больница также предназначалась для лечения неимущих жителей.

После того как отгремела пышная жизнь последних екатерининский вельмож, усадьбы их опустели и стали перестраиваться под резиденцию царского двора. Все работы царь поручил архитектору Е.А. Тюрину, ученику знаменитого Матвея Казакова. Дом Демидова был обновлён в духе позднего ампира и стал называться Александрийским дворцом, по имени жены императора Николая 1 Александры Федоровны.

В величественном Александринском дворце бывали и недолго жили во время своих наездов в Москву все императоры, от Николая I до Николая II, их семьи, великие князья и придворные; перед революцией фасад дворца даже успел сняться в немом фильме «Миражи» с Верой Холодной в роли особняка загадочного миллионера Дымова, а в 1920-х тут разместился Музей мебельного мастерства, воспетый Ильфом и Петровым в романе «12 стульев». В 1934 году во дворце был размещен президиум Академии наук, благодаря чему во второй половине XX века эти стены видели королей, президентов и премьер-министров иностранных держав, диктаторов и космонавтов.

В советское время в Александринском дворце был размещен президиум Академии наук

В ходе переделок был перестроен не только главный дом, но и манеж, где устроили бальный зал (сейчас там Минералогический музей им. А. Е. Ферсмана). Знаменитые конюшни графа Орлова также пришлось расширить: место его рысаков заняли лошади размещенного в Нескучном эскадрона кавалерии. Возле бывшего демидовского дома был выстроен павильон гауптвахты, превосходный образец николаевского ампира.

Наряду с архитекторами николаевской эпохи, занятыми переделками дома и остальных строений усадьбы, в Нескучном работали садовники, разбившего на месте прежнего регулярного сада версальского типа парк в английском вкусе. Регулярная террасная планировка парка была заменена пейзажной, через овраги перекинуты мостики. Обновленный парк был открыт для широкой публики и сразу стал одним из любимых в Москве.

Особенно привлекло горожан открытие в Нескучном «Воздушного театра», то есть театра на открытом воздухе, в котором декорациями служила сама природа, кусты и деревья сада. Театральные представления продолжались в Нескучном саду четыре года, а затем они прекратились, и мода на посещение Нескучного сада прошла. Богатые горожане потянулись в Петровский парк, где стала себе строить дачи аристократы, богатейшие купцы и промышленники. Нескучный сад сделался местом праздничного гулянья простых горожан и учащейся молодежи.

Сад «Эльдорадо»

Одним из знаменитых развлекательных садов первопрестольной был сад «Эльдорадо», принадлежавший преуспевающему московскому кондитеру итальянского происхождения Людвигу Педотти, чья кондитерская на Тверской улице считалась лучшей в городе. Его королевские пряники и шоколадные конфеты славились среди искушенных сладостями москвичей. Голубой мечтой Педотти было создание роскошного увеселительного сада, который мог бы составить конкуренцию популярному в то время саду «Эрмитаж» на Божедомке.

В середине 19 века тщеславный кондитер взял в аренду соседнюю территорию, в районе Сущёво, (там, где сейчас Новосущевская ул., а точнее – в треугольнике между Тихвинской ул, Новосущевском пер. и ул. Образцова) и организовал там увеселительный сад. Декоративным оформлением сада занимался знаменитый мастер «театральной машинерии» Фёдор Вальц, мастер всевозможных световых и пиротехнических эффектов. На украшения и освещение тратились огромные суммы, поэтому вход в сад, как и в сад «Эрмитаж», был платным. Чтобы привлечь состоятельных москвичей, Педотти организовал музыкальные вечера, на которых играл оркестр и выступал цыганский хор. На прудах плавали гондолы, а в воздух запускали надувные шары и причудливые фигуры.

Известный французский писатель Александр Дюма (отец) в 1855 г. (Фотограф – Феликс Надар)

Самый большой праздник в саду «Эльдорадо» состоялся 27 июля 1858 года в честь знаменитого французского писателя, автора «Трёх мушкетёров» и «Графа Монте-Кристо», Александра Дюма. Писатель впервые был в России, в Москве он остановился на даче Нарышкиных в Петровском парке. 27 июля в честь писателя был дан торжественный обед у князя Владимира Сергеевича Голицына, усадьба которого располагалась в нынешнем Вадковском переулке. А вечером, после обеда у Голицына, все отправились в сад «Эльдорадо», находившийся поблизости, где в честь знаменитого писателя был дан роскошный праздник под названием «Ночь графа Монте-Кристо».

В этот вечер Педотти устроил в саду все возможные новшества: красочное шоу фейерверков и яркую иллюминацию. В саду выступали оркестр, хор цыган и два хора военной музыки. Устроители обещали, что «будут спускаться воздушные шары» и что в заключение праздника состоится «блистательный фейерверк из 12 перемен». Входной билет стоил один рубль серебром с персоны. С писателя, естественно, денег не взяли. После праздничных торжеств А. Дюма отправился на Кавказ, где и пробыл 3 месяца. По дороге он принял шутливое звание «Почётного медведя».

По словам современников, сад «Эльдорадо» был очень хорош, но все-таки уступал «Эрмитажу» на Божедомке. Между «Эрмитажем» и «Эльдорадо» возникло соперничество, однако вскоре их репутация стала различаться. В «Эрмитаже» было больше этикета, а в «Эльдорадо» больше жизни… Постепенно публика пресытилась «разгульными развлечениями». Переменчивая московская погода и длительный холодный сезон сильно снижали посещаемость. Кроме того, увеселительные сады облагались немалым налогом, сумма которого постоянно повышалась. В результате сад «Эльдорадо» в начале 1860-х годов был закрыт.

Сад «Эрмитаж»

Увеселительный сад «Эрмитаж», последовательно сменивший несколько названий, просуществовал гораздо дольше, вплоть до 90-х годов XIX века. Собственно, название «Эрмитаж» саду дал известный французский ресторатор Морель, который арендовал его в середине XIX века. До этого сад именовался «Корсаков сад», по фамилии владельца усадьбы Римского-Корсакова, который в 1824 году сделал сад доступным для публичных гуляний.

Сегодня каждый москвич знает про Сад «Эрмитаж» в центре столицы, в Каретном Ряду, где ныне находятся Московский театр «Эрмитаж», театр «Новая опера», драматический театр «Сфера» и летняя эстрада. Так вот! Это – не тот «Эрмитаж»! Того «Эрмитажа», где пел «Король цыганского романса» Саша Давыдов, где впервые прозвучал романс «Пара гнедых», того «Эрмитажа», который гремел на всю Россию, теперь не существует. Находился знаменитый увеселительный сад между Самотекой и Божедомкой, современной площадью Суворова и проспектом Мира.

Сад «Эрмитаж» был создан талантом и неукротимой энергией Михаила Валентиновича Лентовского – мага и волшебника, по единодушному мнению москвичей. Человек больших талантов и бьющей через край энергии, точно знал, как угодить москвичам в их страсти к развлечениям. «Романтичный герой романтичной Москвы» – одна из характеристик, которой одарил Михаила Валентиновича его близкий приятель, публицист Влас Дорошевич.

Пленники судьбы:

Детские годы Лентовский провел в городе Аткарске Саратовской губернии, где выучился от отца-пьяницы пиликать на скрипке и услаждал слух гостей на мещанских свадьбах, дабы прокормить вечно голодную семью. Мальчика больше всего привлекала театральная сцена и, когда удалось попасть на гастроли М. С. Щепкина, игра знаменитого артиста так ошеломила его, что он решил попасть на театральные подмостки. Это увлечение вынудило юного Лентовского, грезившего о театре, забросить учебу в гимназии и отправиться учиться на актера в Москву.

Денег на поездку не было, тогда юноша написал длинное чувствительное письмо М.С. Щепкину, в котором изобразил свою унылую и скучную жизнь, подробно рассказал о своей мечте стать актером, умолял взять его в ученики и… попросил о помощи – выслать немного денег на дорогу. Растроганный актер выслал денег и пригласил Лентовского в Москву. Он поселил молодого человека у себя в доме и занялся его обучением.

После смерти благодетеля, его подопечный поступил в труппу Малого театра. Как и большинству актеров, Лентовскому, прежде чем утвердиться на московской сцене, пришлось завоевывать провинциальную публику. Он играл на сцене, режиссировал, писал сам водевили, а позже стал крупнейшим в России антрепренером. Лентовский поставил около 280 пьес, основал 11 театров в Москве, Петербурге, Нижнем Новгороде и в том числе и знаменитый московский увеселительный сад «Эрмитаж», удивив сограждан невиданным доселе предприятием.

Михаил Лентовский – устроитель народных гуляний в Москве

Лентовскому многое прощалось, москвичи даже гордились его сумасбродством. Он мог сильно напиться в ресторане и изображать из себя дрессировщика с хлыстом в руках, когда собутыльник актер Леонидов, встав на четвереньки и скаля зубы, рычал по – львиному. Мог при людях спихнуть в пруд опостылевшего миллионера, который субсидировал его театр. Мог вытащить из кармана все деньги и, не считая, протянуть бедствующему актеру. Ему все прощали, потому что он умел увидеть в молодом артисте искру настоящего таланта, умел добиваться успеха, не щадя в работе ни себя, ни других.

По словам очевидцев, на репетициях Лентовский царил на сцене. Указывал место статистам, поправлял актеров, тут же правил текст пьесы. Без числа рассыпал по сторонам новые идеи, выдумывал оригинальные декорации, костюмы, шумовые и световые эффекты. Несмотря на требовательность к актерам, он не порабощал их волю, обладал способностью выслушивать других и находить единственно правильное решение.

Его любили за то, что умел потрафить вкусу публики, и уважали, что не шел у нее на поводу. Купцы-миллионщики почитали за честь посидеть с Лентовским за одним столом, а артисты мечтали попасть к нему в труппу.

Вход в знаменитый сад «Эрмитаж» был оформлен в виде нарядной арки. Пройдя через нее горожане попадали в сказочную страну с таинственными руинами, ажурными беседками, живописными лужайками и нарядными цветниками, романтическими аллеями, залитыми светом газовых и электрических фонарей. На пруду была устроена большая пристань с широкими лестницами, музыкальная эстрада, различные павильоны и аттракционы, роскошный ресторан с большой террасой, кегельбан, тир и даже читальня.

В небе сверкали красочные фейерверки, парил воздушный шар с бесстрашным аэронавтом, ходил эквилибрист-канатоходец на тонкой проволоке. В воде покачивалась гондола и плескались нимфы. На берегу состязались гимнасты и демонстрировалась фантастическая феерия. На летних площадках выступали лучшие оркестры, знаменитые певцы и артисты, фокусники, жонглеры, дрессировщики.

Брали за душу русские и цыганские хоры. «Я видел все увеселительное, что есть в мире. Ни в Париже, ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке нет такого сказочного увеселительного сада, каким был московский „Эрмитаж“», – писал Влас Дорошевич.

Старый сад «Эрмитаж»

Этот увеселительный парк стал популярнейшим местом гуляний в городе. От посетителей не было отбоя. Когда у Лентовского был бенефис, то движение по Самотеке, Божедомке и Сухаревской площади прекращалось. «Вся Москва и приезжающие в нее иностранцы посещали знаменитый сад. Семейная публика, простой народ, аристократы, кокотки, кутящая молодежь, деловые люди – все по вечерам бежали в „Эрмитаж“, особенно в летний жаркий день, когда в Москве было трудно дышать от зноя», – вспоминал Станиславский.

Кстати, именно Лентовский стал «виновником» того, что театром увлекся К.С. Станиславский. Увлечение юного Кости Алексеева театром началось с оперетты, которую он полюбил благодаря увеселительному саду «Эрмитаж», где он был постоянным посетителем. И первую свою режиссерскую работу «Ганнеле» Гауптмана будущий знаменитый режиссёр поставил по приглашению Лентовского на сцене театра Солодовникова.

Стилизованный под увитые зеленью развалины средневекового замка «Фантастический театр» в условиях московского климата оказался непрактичным и в 1886 году был перестроен. Так появился знаменитый театр «Антей», предназначенный для умопомрачительных феерий. Новый театр был сооружен по оригинальному проекту Ф. О. Шехтеля в течение 48 дней. Снаружи это было очень изящное здание в греко-помпеевском стиле, внутри был огромный зрительный зал, а второй ярус был отдан под ресторан: здесь в ложах, во время самого действия, можно было получать кушанья, вино и чай.

Работу Ф. Шехтеля в театре и связь с М. Лентовским нельзя назвать случайностью. Зодчий, как и знаменитый антрепренёр, был уроженцем Саратова. Артистическую карьеру Лентовский начал с выступлений в летнем театре городского развлекательного «Сада Шехтель», который был построен братьями Шехтель (дядей и отцом архитектора). Возможно поэтому, задумывая аналогичные проекты в столицах, Лентовский обратился к содействию молодого талантливого архитектора.

Фантастические спектакли, устраиваемые в «Эрмитаже», поражали современников и выдумкой, и масштабностью, и дороговизной. Так, в спектакле «Нена-Саиб» на сцене театра «Антей» появился корабль в натуральную величину, управляемый настоящими матросами. А в феерии «Путешествие на Луну» принимали участие 467 человек. Поражала и стоимость постановки – более 51 тыс. руб. За эти деньги можно было купить каменный двухэтажный домик в центре первопрестольной.

Вот, что писал об этой феерии А. П. Чехов в «Осколках Московской жизни»:

«„Путешествие на луну“ состоит из 4-х действий и 14 картин. Пьеса эта грандиозна, помпезна, как свадебная карета, и трескуча, как миллион неподмазанных колес. Чудовищные выстрелы, верблюды, извержение вулкана, длинные процессии из позолоченных людей, стучащие кузницы с печами и другие сценические ужасы поражают в ней всякого, получившего даже среднее и высшее образование, а когда глядишь на декорации, то вполне веришь молве, гласящей о том, что г. Лентовский затратил на постановку своего „Путешествия“ 51169 рублей и 23 копейки. Декорации до того хороши, до того дороги, что просто… жалко делается, что такую Федору, как эта пьеса, нарядили в такое роскошное платье…»

По словам А. Чехова, каждый день в увеселительном парке можно было увидеть самого Лентовского «…с его палкой, цыганско-тирольским костюмом и волосатым декольте, напоминающим Навуходоносора в образе зверином». По воспоминаниям современников, антрепренёр больше всего заботился о том, чтобы сад его посещался семейной публикой, и был чрезвычайно строг ко всему, что портило добрую репутацию его учреждения. Чтоб поддержать ее, антрепренёр распускал про себя самые невероятные слухи: будто бы схватил он однажды шумного скандалиста за шиворот и перебросил через забор; а разбушевавшегося пьяницу выкупал его в пруду.

Летний театр в саду «Эрмитаж» Лентовского

По словам Дорошевича, однажды Лентовский угодил в арестный дом за то, что дал по физиономии наглому аристократу, пристававшему к одной из его актрис. И вскоре под стенами кутузки раздалось чарующее пение. Это прима «Эрмитажа» Вера Зорина и его куплетист Леонид Гуляев, переодевшись уличными артистами, пришли поддержать своего друга.

Однажды, в 1887 году, на свой бенефис Лентовский, имевший запутанные отношения с кредиторами и находившийся под подпиской о невыезде из города, завершил свой аттракцион очень эффектно: вылетел из «Эрмитажа» на воздушном шаре и приземлился за пределами Москвы. Когда вернувшемуся «беглецу» напомнили о его обязательстве, тот, расхохотавшись, парировал: «Подписки о невылете я не давал!».

Наслышанная о умении Лентовского устраивать грандиозные представления для простолюдинов комиссия по организации торжеств по случаю коронации Александра III доверила знаменитому антрепренёру подготовку и проведение народных гуляний на Ходынском поле. Праздник удался на славу. Вот только его организатор не нажился на государственном заказе, а наоборот, – влез в долги. Увы, Михаил Валентинович, умевший добывать огромные деньги у кредиторов, так и не научился их считать. И все его предприятия, несмотря на оглушительный успех, в конечном счете оказались убыточными.

Весной 1894 г. Лентовский окончательно разорился, сад «Эрмитаж» был закрыт, огромный его участок владельцы решили разделить на множество мелких и отдать под застройку. Одаренный антрепренер, от театральных начинаний которого захватывало дух даже у самой искушенной публики, преследуемый неудачами, был забыт той толпой, которая совсем недавно ему восторженно рукоплескала. По воспоминаниям современников, когда за долги описывали имущество Лентовского, возле его дома собралась толпа любопытных – посмотреть на роскошь, которую будут выносить. Каково же было всеобщее удивление, когда узнали, что человек, ворочавший миллионами, имел один стол, старенькую кровать и несколько скрипучих стульев.

По прихоти судьбы, когда сносили оперный театр и «Антей», рубили парковые деревья и засыпали его пруды, по соседству готовился к открытию другой сад «Эрмитаж», который знаком москвичам сегодня. Занимался этим новый садовый антрепренер Яков Щукин, в прошлом удачливый буфетчик, арендовавший торговые точки в том числе и у Лентовского.

На цоколе фонарных столбов в саду «Эрмитаж» и сегодня можно увидеть инициалы «ЯЩ» – которые принадлежат Якову Щукину

Яков Щукин старался удивить москвичей необычными зрелищами и у него это получалось.

26 мая 1896 года в саду состоялся первый в городе киносеанс с демонстрацией фильма братьев Люмьер «Прибытие поезда». Стараниями владельца неказистый московский уголок превратился в цветущий сад с тенистыми аллеями, клумбами, скульптурами, беседками, театрами и электрическим освещением. Именно здесь играл свои первые спектакли Художественный театр, выступала опера Саввы Мамонтова, гастролировали звезды российской и зарубежной сцены.

За год до смерти М.В. Лентовского, в 1905 году, а в продажу поступил книга Валентина Лентовского «Перед закатом», в которой знаменитый антрепренёр подводит итог своей жизни:

 
Я раб стра+тей, слуга вина,
Гульбы приятель закадычный.
Блудница – вот моя жена!
Мой брат – бедняга горемычный!
 
 
Здоровый смех – мой лучший друг,
Отец мой – труд, а мать – природа.
Вот кто друзья мои, мой круг.
Девиз – искусство и свобода!
 
 
Теперь, махнув на все рукой,
Свершаю я мой путь законный,
Стремглав лечу вниз головой,
Как шар по плоскости наклонной.
 

А вот, что пишет Михаил Валентинович об окружающих его завистниках:

 
Бегают людишки точно муравьи,
Стряпают делишки разные свои.
Один другого давит. С улыбкой, не спеша…
Желудок всеми правит. Нужда и власть гроша.
 

М. В. Лентовский спокойно переносил закат своей славы и незатейливую бедность. «Помни, – писал он, – как тебе ни скверно, но есть кому-то хуже твоего».

Оставшись без денег, Лентовский не остался без работы. Он устраивает театр в доме Бронникова на Театральной площади. Открывает театр «Скоморох» на Воздвиженке (позже под таким же названием на Сретенском бульваре) и создает 1893 году увеселительный сад на углу Тверской и Садовой улиц. В саду играл оркестр, устраивались гуляния, работал ресторан. Успех имели «вечера огня» – запуск фейерверков. Посередине сада помещался большой фонтан с водопадом и ажурная башня, на которой развешивались гирлянды для иллюминаций. Новый сад получил название «Чикаго» в честь проходившей в том году Всемирной выставки в этом городе.

Сад «Аквариум»

Сад на Триумфальной сменил много владельцев и арендаторов, один из которых, известный московский антрепренер Шарль Омон, переименовал сад «Чикаго», дав ему более теплое название «Аквариум». В саду в разные годы работали тир, кегельбан, фотография, площадка для гимнастов, в одной из беседок размещался аквариум, а в здании зимнего театра действовал каток. Здесь всё сияло, переливалось, приглашая посетить новый оазис вечерних развлечений.

В глубине сада вырос украшенный резьбой и позолотой летний концертный зал «Олимпия» и рядом театр – «Буфф». Аллеи сада «Аквариум» пестрели афишам знаменитых артистов. Сад быстро стал одним из самых посещаемых публикой мест. Хотелось все посмотреть, всех увидеть, посидеть в ресторанчиках, послушать заезжих певцов и музыкантов. Звездный период сада «Аквариум» пришелся на 1904–1907 гг. Это было время ярких, интересных программ, гастролей знаменитых артистов, появления невероятных по красоте цветочных клумб и т. д. В эти же годы театральный зал «Олимпия» арендовала известная труппа Частной оперы Сергея Зимина, в которой выступали ставшие впоследствии знаменитыми певцы и дирижеры, звучала серьезная классическая музыка.