Текст книги "Моя любовь и другие животные Индии"

Мы расстались за квартал от «Миранды». Конспирация. Мне нужно забрать сумку. В любом месте в Индии местные всегда все знают, и меня считали строгой леди.

Через час я сидела на сумке напротив автобусной станции, наблюдая блаженный вечный индийский беспорядок. Две дворняжки застенчиво устраиваются рядом, обнюхивают сумку и заискивающе намекают на печенье. Кормлю: собаки аккуратно берут печеньки из рук. Лижут пальцы. Треплю их по желтым макушкам. Собаки синхронно виляют хвостами и влюбленно покусывают друг друга.

Афганские желторотые скворцы – майны, громко переговариваясь, парами расхаживают по асфальту на желтых лапках, шныряя под ногами и залетая внутрь салона, чтобы обследовать автобусы.

Напротив стоит раскрашенный автобус: пассажиры торчат из окон, на крыше сидят люди поверх мешков, сундуков и тюков. Пассажиры ждут и кричат шоферу, который неторопливо появился на пороге чайной, жуя лепешку. Каждый водитель гордится своим автобусом, как Иван-царевич верным конем Сивкой-Буркой. Он влетает, содрогаясь каждой гайкой, на остановку, эффектно визжа тормозами, и со скрежетом останавливается у пронумерованного места.

Я слушаю, как нараспев кондуктор-зазывала выкрикивает название конечного пункта рейса: «Джайпур, Джайпур, Джайпур»… И вдруг я вижу Дейва, он рискует репутацией в касте торговцев (могут сообщить семье). Он хотел попрощаться и, подъехав на байке, спешившись, целует меня, белую женщину, в щеку! В общественном месте. Как он не боится полицейского штрафа?!

***

Как тебе, милый, история? Ревнуешь? Не смешно?

Гламурный журнал, сократив мрачные (по мнению редактора) места, абсурдный факт биографии, оценил и гонорар заплатил.

Вася, не ревнуй, это случилось задолго до встречи с тобой. Сейчас Дейв выглядит ужасно. Я видела его. Окончив колледж и поселившись безвыездно дома, он прибавил пятнадцать–двадцать килограммов, родная мама по традиции закармливала его словно на убой. А как же? Что подумают соседи, если сынок – владелец лавки будет выглядеть худым, как бедняк!

Сын лавочника всю жизнь будет сидеть в темной пыльной лавке, крестьянский сын станет пахать на волах бесплодную землю, торговец пряностями – торговать ароматным товаром, погонщик верблюдов даже не бросит взгляд в сторону ослов, для новорожденного сына врача заранее готовы и белый халат, и частная клиника…

Не повернуть время вспять, не изменить родовую профессию и образ жизни… Мечты о смене деятельности останутся мечтами.

P. S. В «Миранде» я больше не останавливаюсь. Сдается мне, что репутация пропала.

ПИСЬМО № 13
МАРТЫШЕЧНЫЙ РЭКЕТ И ТАНЕЦ МАЛЕНЬКИХ «ПАНЦИРНЫХ ЛЕБЕДЕЙ»

 
Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует,
любовь не возносится, не гордится, не бесчинствует,
не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,
не радуется неправде, а сорадуется истине, все покрывает,
всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает…
 

Послание апостола Павла к коринфянам

Привет!

Мы ходили одними дорогами, бывали в тех же местах, ели похожую еду. «Разлука – младшая сестра смерти». Мы видели одни и те же события, но время не всегда совпадало, и воспринималось многое по-разному…

Матхура – один из семи священных городов Индии. Город стоит рядом с деревенькой Вриндаван на берегах реки Джамны – Ямуны, дочери Солнца, сестры бога смерти Ямы. Она превратилась в реку вследствие проклятия.

Здесь родился Кришна. В тюрьме. Задолго до его рождения мама томилась в неволе. Злодей Канса был родным братом царевны Деваки. Злобному дяде во время свадьбы сестры предсказали, что он будет убит племянником. Канса решил покончить с сестрой, убрать потенциальную угрозу, но Васудева, новобрачный, не собирался становиться вдовцом и сумел уговорить жестокого Кансу заточить Деваки в застенок, пообещав отдавать палачам всех рожденных в комфортабельной тюрьме младенцев.

Никогда не понимала этой кошмарной истории!

Деваки и Васудева, благородные супруги, в заточении делали детей и отправляли их на погибель. И так шесть раз подряд. Да, после первого печального эксперимента с деторождением я на месте махарани воздержалась бы от прискорбного интима (оральный секс, в конце концов, существует в Индии с древнейших времен). Но Деваки, видимо, нечем было больше заняться с мужем в тюрьме, и она опять оказалась беременной. Сначала чудесно перенесенным во чрево посторонней крестьянки мальчиком Баларамой. Вот оно – первое в мире описание суррогатного материнства! В Ведах! Следующее зачатие благополучно разрешилось появлением на свет Кришны.

Божественный младенец был цвета грозовой тучи.

Велением богов время остановилось. Стражи спали, а папа Васудева отнес новорожденного, «аки посуху», через послушно расступившиеся воды реки в деревню Вриндаван и подменил ребенка в доме пастуха Нанды и его жены Яшоды. На девочку – Йогамайю. Когда пришли палачи и Канса, девочка смеялась над ними. А спасенный Кришна провел детство, резвясь на берегах Ямуны с пастушками и коровами.

Аватара Вишну – божественный младенец Кришна, известен любовью к молочным продуктам и особенно к сливочному маслу. Ценный в деревне продукт питания хранили в глиняных горшочках в топленом виде — ги.

Малыш Кришна воровал горшки с ги у приемной мамы. Яшода, поймав перемазанного маслом Кришну, перегнув сопротивляющееся дитя через коленку, принялась шлепать негодника по попе… Но, занеся еще раз руку, не смогла ее опустить. Она заглянула в рот сыну, надрывающемуся благим матом, и ахнула! Пораженная мать увидела в детском горле – бесконечную Вселенную и звездные миры с планетами, светилами, землями и морями, богами, мудрецами, героями, фантастическими существами и людьми.

Э, меня занесло… Но божества и бесконечные связи микрокосмоса с космосом завораживают!

Человек предполагает, а бог располагает. Работая в «Оазисе», я как-то не сдержалась из‐за хамства альфонса Вовы и высказалась от души. Когда-то ему надоело в жару надрываться, работая гидом, и, отдыхая в ашраме покойного Раджнеша Ошо, он влюбил в себя японку. Соответственно затратам у нее был самый большой пай в ресторане. Жестокосердная дочка самурая выгнала меня, не выдав мне ни единой пайсы (копейки) за работу.

Перебрав варианты экономного пребывания в стране, я решила поселиться в одном из филиалов Чайтанья Сарасват матха. Я выбрала Вриндаван, потому что он находится недалеко от Дели, а через месяц у меня из столицы самолет. Поживу-ка я в монастыре.

Что еще нужно человеку! Во всех странах, до появления в мире психиатров, именно монастыри давали людям возможность вернуть душевное равновесие. Лучший отдых от конфликта с жизнью и от психологического разлада. Условия изоляции от внешнего мира, покой, дисциплина, где жизнь подчинена ритму ежедневных ритуалов, несложная работа, воздержание, скромная еда, молитвы, песнопения… Лепота!

Добравшись до места, я увидела, что матх маленький. Кроме меня, гостей нет, ни белых, ни индусов. Дали комнату. По индийским меркам чисто: мусор сметен по углам. Паук чудовищных размеров обосновался в углу, и чувствовалось, что за свою судьбу и паутину он не переживает.

В монастыре восемь монахов, английского не знает даже молодой, недавно назначенный настоятель. Они не интересовались, зачем я здесь и как долго буду жить. Предупредили только, что возвращаться я должна до девяти часов вечера – ворота на ночь закрывают на большой амбарный замок. Свобода и одиночество.

Я не хотела вставать в четыре часа на утреннюю службу с масляными лампами – аарати – и постаралась донести до монахов мысль о том, что здоровье у меня слабое и доктор велел мне утром спать. А на дневные и вечерние службы я, услышав трубный звук раковины и звяканье колокола, ходила. Люблю мантры, хотя гипотетический медведь мне не только на ухо наступил, но и как следует потоптался.

В отдельном белом здании крохотные безлюдные кельи. С плоской крыши за полуразрушенными строениями видна плавно изогнутая излучина Ямуны. Течет, пересекая вечность, черно-зеленая священная вода. Над головой пролетает к воде стайка по-утреннему крикливых зеленых попугаев.

У каждого божества в индуизме есть вахана – животное или существо, на котором бог передвигается. У Шивы – могучий черный бык Нанди, у Вишну – человек-птица Гаруда, у Брахмы – лебедь. А толстый Ганеша ездит на любимой крысе, хотя чтобы слон – и на крысе!

А желто-салатовый попугай является ваханой Камы. Надо же, божество любви Кама, сын Брахмы, прекрасный юноша передвигается верхом на попугае, вооруженный «луком из сахарного тростника, тетивой из жужжащих пчел и стрелами, созданными из лепестков роз». Не могу представить подобную конструкцию, но попадание в цель гарантирует возбуждение в раненых жертвах эротической страсти. Именно Рати (на санскрите «страсть») является супругой Камы.

Цветущая, чистая деревня, в которой воспитывался Кришна, непоправимо выродилась еще в незапамятные времена. Нет прекрасных рощ и цветущих лугов. Их пожрало время — Кала-Хронос-Танатос. Культовое для вайшнавов и кришнаитов место превратилось в грязный, густо застроенный городок, слившийся с Матхурой. На окраинах бегают и роют мусор длинным рылом десятки черных поджарых свиней. Помойки не убирались с древнейших времен. Когда я увидела, что обвалившаяся вместе с берегом стена на набережной обнажила мне слоев тридцать помойки, то я поняла, на чем стоит священный древний Вриндаван, что означает «Лес ароматного базилика».

В городе тысячи древних, большей частью разрушенных святилищ. Пастельные тона облупленных стен, жухлые краски – эстетика запустения. Прочесываю узкие улочки в поисках исчезнувшего очарования. Смутный отблеск былого великолепия нет-нет да и мелькнет в дрожащем от жары воздухе, как радужная пыльца на испачканных пальцах. Даже в детстве нельзя удержать бабочку. Чудо для всех, но его нельзя поймать. Умрет.

Вриндаван надо уметь увидеть сквозь века, покрытые затхлой пылью. Смотреть надо не на разруху. Сердцем, а не с презрением к грязи и нищете и город откроет себя, как скрытная красавица нежный лик, спрятанный под древней чадрой, истинному возлюбленному.

Серые стены из битого кирпича. Маленькая дверь в стене длинного забора. Напротив стоят бритоголовые паломницы-вдовы в белых сари. Зачем?

В святых городах, таких как Варанаси и Вриндаван, часто встречаются старухи-вдовы, ставшие ненужными в семьях. Они приходят-приезжают издалека, чтобы посвятить остаток жизни богу.

В Индии есть мнение в народе: у порядочной женщины муж не умирает! Стала вдовой, сама виновата – проклята. Плохо за мужа молилась. Скажи властям и англичанам спасибо, что обряд сати (названный по имени первой супруги Шивы) – самосожжение на погребальном костре мужа – запрещен с XIX века.

После смерти мужа с женщины срывают мангаласутру, разбивают стеклянные браслеты, золото и серебро отбирают. Бритая голова, белое вдовье сари, косметика и украшения запрещены. Нельзя спать на кровати в мягкой постели – только на голом полу. Запрет на сладости и на вкусную еду. До конца жизни рис, залитый кипятком. Запрещено выходить из дома. Заговаривать с кем-либо первой – нельзя. Остается чтение разрешенных браминами книг и паломничество по святым местам до самой смерти.

Обезьяну в Индии называют бандерлог, то есть лесной человек, черного лохматого медведя – балу, опасную пантеру – багира, тигра – шер… Киплинг в «Маугли» превратил нарицательные имена на хинди в собственные. Я привыкла, что в Индии окна, террасы и даже двери в решетках, замурованных в проемы или раздвижных. Здесь, как и у нас, куда ни положишь вещь, она везде будет лежать плохо. То, что не украдут бандерлоги, может украсть человек. Решетки – норма безопасности от воров и обезьян. Однако количество решеток во Вриндаване зашкаливало за разумные пределы. Клетки нависали на каждом балконе, а не только прикрывали дверные проходы. Редкие клумбы и цветы на подоконниках все до единого были в клетках. Священные кустики тулси – любимое деревце Кришны – повсюду во дворах обернуты металлической сеткой.

Подойдя ближе, я увидела, что торговка предлагает вдовам-паломницам чапати и сушеный переперченный горох в кульке (индийский попкорн). Фастфуд был тоже в клетке.

Отгадка проста: во Вриндаване живут самые наглые, прожорливые и подозрительно изобретательные мартышки! Жители прячут съестное, как могут.

Прояви терпение, мой друг, про обезьяньи привычки я расскажу. А сейчас проходи вперед, за старую дверь в заборе!

Передо мной был очень странный сад! Заплесневелые стены домов, покрытых черными потеками от муссонных дождей, теснили его со всех сторон и грозно высились над удивительными деревьями. Я пошла по дорожке мимо мычащего теленка, символизирующего любовь пастушка Кришны к молочным животным, и не могла оторвать взгляд от удивительных танцующих деревьев. Невысокие, но чудовищно старые, с изогнутыми перекрученными стволами, которые от тяжести прожитых лет буквально ложились на любовно ухоженную садовником землю. Посидела в тени, между переплетенными корнями. Деревья похожи были на заколдованных живых существ. В центре волшебного сада стоял ярко расписанный сценами из жизни Кришны павильон. Два служителя пригласили меня войти, и, только там, сидя босиком на циновке, слушая нежные мантры для Кришны и разглядывая живопись на ажурных стенах, меня вдруг осенило, где же я сейчас нахожусь. То был тщательно сохраненный сквозь не века даже, а прошедшие тысячелетия кусочек той самой рощи, куда Кришна вызывал игрой на волшебной флейте – мурали подружек на танец раса-лила. Первой прибегала, бросив мужа (пастушки были просватаны семьями с четырех лет) и крестьянские дела, его возлюбленная – юная Радха.

Пастушки-простушки не замечали, что Кришна оказывает им внимание одинаково. Каждой деревенской девочке казалось, что он танцует только с ней.

В современном мире часто в сериалах обыгрывается тема параллельных миров. Как видите, идея их существования известна в Индии уже несколько тысячелетий. Гопи в ночном цветущем лесу танцуют с пятнадцатилетним Кришной раса-лилу, и каждая оказывается в отдельном лесу наедине с красавцем пастушком, в параллельном мире на другой планете.

Как?

Большой храм, посвященный родному брату Кришны, Балараме, прятался в узеньких, не шире метра, улочках старого Вриндавана. В праздник было настоящее столпотворение, мне удалось пробиться к алтарю и получить гирлянду цветов из рук брамина лишь раз. Я стояла и смотрела праздничную пуджу, пока ноги не запросили пощады. Полученный в храме даршан гарантировал богатство и безбедную старость. Не знаю кому…

В один из раскаленных знойных дней я свернула в переулок у храма купить местное лакомство – вручную прессованную ледяную крошку, залитую сиропом ядовито-желтого цвета. Крестьяне с таким удовольствием облизывали брикет, что и я захотела, но вкус был такой же гадкий, как и цвет.

Вчера в храме был праздник. Сегодня тихо. Дневное жаркое время – божества спят, и мурти закрыты занавесями, дабы недостойные взгляды не беспокоили сон или трансцендентные игры божеств. Но храмовые двери открыты, и я зашла, чтобы в тени каменных сводов отдохнуть на сквозняке. В индийских храмах разрешено есть, спать, петь, пританцовывать, разговаривать, читать газеты, детям – играть, учить уроки, просто сидеть на полу.

Мертвую тишину нарушили звуки. Помнишь ли ты композицию «Pink Floyd» «Money»? Один к одному, тот же дивный металлический звон. Разве можно услышать такое в храме? Я прошла дальше и увидела, что в следующем зале пол по щиколотку усыпан монетами и пять монахов подметают деньги вениками, гребут лопатами, сортируют, бросая поштучно в железные ведра монетки: в одну, в две и пять рупий. Выносят тяжелые ведра и засыпают отобранные монеты в мешки.

Мешки денег. Очень популярный у бедняков храм.

***

Обезьяны в стране живут повсюду, и в городах тоже. Но ведут себя они, как и люди в разных местах, по-разному.

В Раджастане бандерлоги подсели на фанту и колу. Они врываются в магазины и грабят грузовики во время стоянок. Умело отбивают горлышки стеклянных бутылок и пьют. Отвинчивать пластмассовые пробки с пластиковых бутылок они не умеют и потому грызут зубами до дыр, добираясь до сладкого.

В Варанаси мне довелось увидеть прицельное пометометание. Крупный макак обстреливал личного врага – хозяина кафе на набережной – какашками, усевшись на козырек крыши, задрав и направив ярко-красный зад в сторону неприятеля.

В Шимле у подножия статуи Ханумана обезьяны воруют мобильные телефоны.

Во Вриндаване ко мне подходили аборигены и говорили, что я должна быть осторожней, потому что я в очках. Непонятно, а в чем, собственно, проблема?

Оказалось, у мартышек здесь была привычка прыгать на голову прохожему и, сорвав очки (от солнца или с диоптриями), взбираться по отвесной стене. На крыше человекообразная скотина меланхолично жевала дужку очков, пока я бессильно стояла внизу, застыв, как жена Лота. Живая иллюстрация басни «Мартышка и очки» не радовала глаз. Через пару минут появлялся мальчишка или еще какой-нибудь мужичок-бездельник и подозрительно доброжелательно объяснял мне, что если кинуть обезьяне пакетик орехов или апельсин, то я получу назад очки. Стараясь не терять воровку из виду, я крутила головой в поисках лавки или торговца… Как назло, по закону Мерфи на улице ничего из еды поблизости не находилось. Не к добру слишком ласковый, улыбчивый подросток протягивал мне апельсин, достав его из кармана, и радостно сообщал мне стоимость фрукта. Ну, ясное дело, один-единственный апельсин в нужную минуту стоил как килограмм на рынке. Он умело швырял апельсин в обезьяну, она не менее ловко ловила деликатес коричневой лапкой и равнодушно роняла очки, потеряв интерес. Парень подбирал очки из сточной канавы, если не успевал поймать их на лету, и, вытерев грязь руками, подавал мне.

У меня легкая близорукость. Я часто обхожусь без очков, но, находясь в незнакомом городе, гуляя ежедневно по чужим улицам, не хотела пропустить что-нибудь из внезапных открытий, из архитектурных чудес, нежданных, как жемчуг в унавоженном скотном дворе. Зазевавшись, я проигрывала мартышкам в охоте за очками. Их приходилось выкупать. Только раз успела удачно отбиться, вцепившись в очки мертвой хваткой и ударив священное животное по голове кулаком.

Еще раз меня и мое имущество отвоевали торговцы, пригрозив воровке бамбуковой палкой, когда я, опять ощутив у себя на голове весомую тушку, с перепугу влетела в ближайшую лавку шелка. Лавочники улыбались мне красными от бетеля зубами и выцветшими поголубевшими от старости глазами, а рикши свистели вслед.

Улицы были разные, обезьяны тоже. Охота за очками не была подстроена нечистыми на руку факирами-дрессировщиками. Честное слово. Ручаюсь.

Я знаю теорию Вернадского о ноосфере, могу в теплой компании за рюмкой чая рассуждать о коллективном разуме… Но почему все обезьяны города Вриндаван знали, что за очки получат еду?! Непонятно, кто кого изучает? Выходит, обезьяне не менее интересно наблюдать за человеком, чем людям за обезьянами. А как мартышки смогли рассказать об открытии друг другу? Как договорились с бездельниками, слоняющимися по улицам, о взаимовыгодном обмене?

Можно придумать (доказательств нет), что эволюционная теория Дарвина наконец получила подтверждение. Именно здесь появилось недостающее звено, родилась однажды обезьяна-первопроходец – краснозадый Исаак Ньютон, открывший закон мироздания! И гениальная мартышка уловила причинно-следственную связь очки – еда и научила собратьев, как грабить и шантажировать прохожих…

Давно мне кажется, что животные успешно дрессируют людей.

Я возвращалась в матх, шла в трапезную и ела, сидя на циновке рядом с монахами. Тарелки из нержавейки каждый после еды выносил на улицу и мыл под краном над раковиной, пристроенной к стене внутреннего двора. Обезьяны приходили в жару пить и покрыли мраморную облицовку слоем грязи и дерьма. И я объявила, что мытье раковины будет севой для Кришны. Монахи дозволили, и за час я отчистила раковину от наслоений грязи.

Однажды я шла по соседней улице и свернула в чужой переулок, но оказалась в тупике. Широкий двор помогал рассмотреть во всей красе гармоничный фасад дворца.

Стройные высокие колонны из цельного зеленоватого мрамора поддерживали крышу. Искусно выточенные камнерезами в виде спиралей, они казались живыми, текучими. Колонны крепко-накрепко приковывали взгляд. Во дворе справа и слева от дорожки находились белые фонтаны, украшенные скульптурами. В них нет воды, они не работают. Какого хрена в Индии постоянно что-нибудь сломано и никогда не работают фонтаны!

Я споткнулась на трех ступеньках лестницы, но, обретя равновесие, не смогла опустить неустойчивую конечность на порог, площадку перед открытыми дверями между струящимися колоннами. На полу оказался портрет – мозаика из камней разных оттенков. И я не могла идти по чьим-то лицам. Села рядом. Долго смотрела на значительное лицо мужчины, двух женщин по бокам и еще одного мужчину чуть сбоку. Удивительная работа подробно передавала черты и детали одежды, а на главном персонаже были очки!

О боже, опять очки!

Я пыталась прийти в себя, сидя на ступеньках. Подошел служитель и все разъяснил непонятливой иностранке, прежде чем я упала в обморок.

– Это дворец махараджи? – спросила я.

– Нет. Кришны и Радхи.

– А кто его построил?

– Один из Великих Моголов. Для Кришны и Радхи. Он не оставил имя. Только семейный портрет.

– А почему изображения на полу?

– В знак преклонения перед Кришной и Радхой. Владыка хотел, чтобы паломники ступали ногами по его лицу.

Давным-давно правителем Вриндавана оказался могольский наместник, вдумчивый и достойный человек. Он решил узнать как можно больше об индуистских святынях на подотчетных территориях и, слушая знаменитых гуру, рассказывающих о Ведах и безусловной любви Радхи и Кришны, всем сердцем полюбил богов. В дар бескорыстной любви он выстроил дворец и подарил его божествам.

А что касается очков… Очередное совпадение. Плохо видел человек, что же такого! Очки для богачей попадали в Индию долгими караванами арабских купцов из Европы, даже из самой Венеции.

Стены храма-дворца были украшены выразительными мозаиками из полудрагоценных камней. Гопи в юбке-гхара и чоли выходит из воды после омовения и выжимает воду из волос. Прилипшая ткань демонстрирует линии чувственного тела, с кончика длинной косы стекают капли воды. Они сделаны из жемчужин, и павлин, прильнувший к ногам девушки, подняв головку и приоткрыв клюв, ловит драгоценные капли. Целомудренно не демонстрируя наготы, неизвестный мастер предельно наполнил изображение девы эротикой.

Брамин с почтением и любовью омывал лица мурти на алтаре и украшал их гирляндами пахучих цветов. Торопливо зашел прохожий, коснулся стоп сидящего у алтаря священника и, получив благословение, поспешил дальше.

В стене была ажурная дверь, за ней был виден закрытый со всех сторон крошечный сад. Я смотрела на зеленый ухоженный газон и розовые кусты с бледными и нежными бутонами… Как Алиса в сказке Кэрролла, я захотела в чудный сад, но, как и в английской истории, дверца была накрепко закрыта.

– Можно посмотреть сад? – спросила я служителя.

– Нет. Сад для Кришны и Радхи. Когда посетители уходят, мы выносим мурти в сад, чтобы они могли насладиться зеленой травой и цветами. Мы закрываем двери и никого не пускаем. Божества могут играть, танцевать и качаться на серебряных качелях, но никто не смеет смотреть, чтобы не помешать влюбленным.

Дворец-храм небольшой, всего из двух, хотя и просторных, залов. Второй зал назывался шиш – зеркало, махал – дворец. Отдельный вход.

Ух ты! Я же была студенткой художественного института. Абстракция, сюрреализм, скандальные перформансы, инсталляции: новые формы объемно-пространственного искусства…

Ерунда! Самое интересное давным-давно было изобретено и создано в древности. Сальвадор Дали умер бы от зависти, попав в этот зал! Стены были целиком выполнены из зеркал. Десятки люстр из хрусталя и цветного стекла свешивались с зеркального потолка, с пола поднимались многоэтажные канделябры из такого же материала. Отражения множились, дробились, сверкали и переливались. Одни зеркала отражались в других, что создавало эффект бесконечного пространства. У дальней стены стояли два резных позолоченных кресла. Я спросила:

– Для кого парадный зал? Для махараджи, построившего дворец, и его махарани?

– Для Кришны и Радхи. Их приносят, чтобы они могли полюбоваться блеском дрожащих отражений.

Уходя, я опять увидела фонтаны и, не удержавшись, поинтересовалась:

– Почему нет воды?

– Фонтаны для Кришны и Радхи. Скоро наступят жаркие месяцы. И чтобы божества насладились прохладой, мы включим воду, когда будем выносить божеств к фонтанам, но люди не увидят играющих струй воды – фонтаны для богов.

Хранители одного клана, высшая каста. Из года в год, из века в новый XXI век несут они преданность любимым мурти и ни на йоту не отступают от ежедневно жестко расписанного ритуала – веками. От отца к сыну. От деда к внуку.

Ямуна отдалилась от первоначального русла и теперь протекает через город, изогнувшись в сторону на пару километров. Из трех десятков ступенчатых набережных – гатов – только пять находятся у воды. До ближайших минут семь ходьбы. Я ежедневно гуляю по обветшалым пустынным гатам.

Ступени, стройные башенки, ниши в стенах для садху, тишина, покой. Дух заброшенного умиротворения. Увидев обезьян, резвящихся у воды, я вновь вцепилась в очки, ожидая атаки. Мохнатые подростки не обращали на меня внимания. Они прятались от раскаленного солнца в воде. Прыгали с гатов, поднимая брызги. Играли в догонялки.

В черно-зеленой воде Ямуны плавали не только играющие друг с другом обезьяны. Речные черепахи, размером с хорошую женскую сумку, бороздили водную гладь, выставив кожистые головы над поверхностью воды, как перископы. Нити зеленых водорослей свисали с черных обросших панцирей рептилий, никогда не вылезающих на берег.

Кришна – восьмая аватара Вишну. Жители и гости Вриндавана являются вишнуитами (вайшнавы), а черепаха Курма – вторая (зооморфная) аватара Господа Вишну на земле, поэтому люди относятся к ним с любовью. Многие читают молитвы, обращаясь к речным черепахам Ямуны.

Впереди на древней набережной стоял человек и бросал в воду куски лепешки. Черепахи кружили в реке, вытягивали шеи, вставали вертикально в темной воде и толпились, толкая друг друга, прорываясь к хлебу. Их толстенькие, неуклюжие, распластанные, как плавники, лапы высовывались из воды и снова шлепали по поверхности с мелодичным звуком: «Плюм! Плюм!» И опять, и снова, и снова: «Плюм! Плюм!» Звук и танец были прекрасны и покорили меня! «Маленькие лебеди» из балета Чайковского.

Танцующие черепахи! Стоит закрыть глаза, я и сейчас их вижу…

Уезжая, я ехала на железнодорожную станцию в Матхуру на самом экологичном и дешевом транспорте – велорикше. Молодой парень устал, одиннадцать километров чрезмерно далеко для подобного средства передвижения. Жара адская, удушающая. Я ехала долго и чувствовала себя рабовладелицей. Мускулистый полуголый юноша просил разрешения остановиться, бежал к колонке, пил воду, подставлял голову под кран, и струя разбивалась о его черный торс и макушку радужными брызгами.

***

Милый, ты помнишь, о чем я спрашивала? Нет, думаю, ты забыл… Ты же мужчина. А я женщина, и память у меня другая. Мои воспоминания избирательны, мелочны и кропотливы… Что поделаешь? У меня ничего больше нет, кроме памяти. Этим, да еще познанием идеи бога мы и отличаемся от животных. К счастью или не к счастью.

И я перебираю воспоминания, как драгоценные камешки на ладони, поштучно. Так ли они бесценны? Может быть, затесался фальшивый? А может быть, все подделка? Улыбаюсь, смеюсь, плачу. Схожу с ума.

Мы были вместе, и как-то раз я болтала о несчастной Радхе. О том, что Кришна, покинув Вриндаван, отправился в Матхуру с Баларамой и после ряда чудесных событий победил Кансу, освободил родителей из тюрьмы и получил в жены многих знатных красавиц… И пока он наслаждался славой и любовью законных жен, гопи и брошенная Радха тосковали без оставившего их возлюбленного. Через много лет Кришна появился во Вриндаване в царственной красе, – покрытый золотыми украшениями и с обязательным павлиньим пером в умащенных драгоценным маслом волосах. Радха увидела любимого на деревенской дороге. Она опустилась перед ним на колени в дорожную пыль, поцеловала следы его ног и спросила:

– Возлюбленный мой, чем я прогневала тебя, что ты так надолго покинул родной край и я не могла увидеть твое прекрасное лицо?

Ни упрека, ни обвинений! Как пример безусловной любви крестьянка Радха, чужая жена, причислена к сонму божеств в индуизме. Позже Радха сошла с ума, обнимала деревья, целовала цветы, потому что везде – и в бутоне, и в раскрывшихся чашечках цветов – видела только лик своего Кришны. Покончила с собой или умерла с горя. В книгах пишут по-разному.

Ты говорил:

– Не понимаю, почему она страдала. Между Вриндаваном и Матхурой всего одиннадцать километров. Такое расстояние можно пройти туда и обратно за один день пешком. Почему она не ходила к Кришне сама?

Теперь я знаю ответ. Догадалась.

Радха ходила, но ее не пустили во дворец, так как Кришна был занят новыми мальчишескими игрушками: власть, богатство, девушки, война… И ему не было дела до пастушки-доярки из прошлого.

Я не Радха и на колени вставать не стану.

Прощай.

P. S. Любителям халявы сообщаю, что у вас бесплатно пожить в монастыре не получится. У меня была фотография, где я принимаю четки из рук Говинды Махараджа. И фотография служила приглашением в монастырь, устраивающим настоятеля и монахов.