Текст книги "Женщины моей мечты"

Картина пятая

Двухкомнатный номер гостиницы, где остановился Казанова. Зоя гадает на картах. В комнату входит Казанова. Он в халате, который выглядит достаточно нарядно.

Казанова. Доброе утро, Заира. Я не слышал, когда ты встала.

Зоя. Доброе утро, барин. Как проснулась, так и встала. Казанова. Три дня мы не выходим из этих комнат. Нам приносят еду, как затворникам. Я счастлив, Заира. А ты?

Зоя. Что – я, барин.

Казанова. Счастлива ли ты?

Зоя. Ну.

Казанова. Что «ну», Заира?

Зоя. Что я должна сказать?

Казанова. Тебе хорошо со мной?

Зоя. Хорошо, барин.

Казанова. Тогда поцелуй меня.

Зоя поднимается с кресла, подходит к Казанове, едва касается губами его щеки и садится снова за карты.

Казанова. Что это такое, Заира? Разве это поцелуй? Ночью ты была совсем другая.

Зоя. Ночью было темно, барин.

Казанова. Слушай, Заира, оставь ты это свое «барин». Обращайся ко мне по имени.

Зоя. Не могу, барин.

Казанова. Почему?

Зоя. Не знаю… Я не привыкла… И имя очень трудное. Казанова. Скажи «Джа-ко-мо».

Зоя. Джа-ко-мо.

Казанова. Скажи: «Я люблю тебя, Джакомо».

Зоя. Я люблю… Нет, не могу.

Казанова. Почему не можешь?

Зоя. Стыдно. Лучше по-прежнему.

Казанова. Это как?

Зоя. Я люблю вас, барин.

Казанова. Нет, нельзя.

Зоя. А как можно?

Казанова. Джа-ко-мо. Знаешь что? Зови меня Женей.

Зоя. Как это?

Казанова. Ну Евгений. Слышала такое имя?

Зоя. Слышала. А по-батюшке как?

Казанова. Да зачем тебе по-батюшке?

Зоя. А как же! Вы же не дитя какое.

Казанова. Хорошо. Я и по-батюшке Евгеньевич. Зоя. Значит, Евгений Евгеньевич будете. Так-то можно.

Казанова. Славу богу! Прав был поручик Зиновьев. В России все русскими становятся.

Зоя. Евгений Евгеньевич, а почему вы меня Заирой кличете? Что это за имя такое?

Казанова. Так зовут одну очень красивую девушку в трагедии Вольтера.

Зоя. Кто же она такая?

Казанова. Рабыня султана Оросмана.

Зоя. A-а, понятно! Это мне подходит, барин. Казанова. Опять «барин»?

Зоя. А Заира-то кто такая?

Казанова. Ну рабыня.

Зоя. Значит, вы и есть барин, мой султан. Казанова. Прости, любовь моя, я не подумал.

Зоя. А коли любовь, то зовите меня Зоей.

Казанова. Прости меня, Зоя.

Зоя. Значит я не раба ваша? Кто же я?

Казанова (озадаченно). Возлюбленная.

Зоя. Это вроде жены, что ли?

Казанова. Ну, считай, так. Только еще ближе. Жену можно не любить, а возлюбленную не любить нельзя.

Зоя (бросилась к Казанове, обвила его шею, зашептала, осыпая его поцелуями). Желанный мой! Ненаглядный мой! Хоть ненадолго я твоя жена, да хорошо мне! Пойдем, голубь мой, туда, где потемнее. Я тебе всю любовь свою отдам!

Казанова поднимает Зою на руки и уносит в спальню. Слышен ее страстный шепот: «Радость моя! Голубь мой! Солнце мое ясное! Же-неч-ка!» Потом становится тихо. Двенадцать раз кукуют часы-кукушка. Звучит нежная музыка. В комнату входит приказчик.

Приказчик. Тук-тук-тук! Господин Казанова!

Казанова (слышен один голос). Кого там черт принес?

Приказчик. Приказчик от мадам Дюре. Я принес ваш заказ.

Казанова. Ну и жди, раз принес!

Приказчик. Слушаюсь, сударь. Может, я распакую пока?

Казанова. Распаковывай, чертов сын!

Приказчик распаковывает нарядное платье, аккуратно расправляет его в кресле. Входит Казанова. Теперь он в костюме.

Казанова (рассматривает платье). Сшито-то по меркам?

Приказчик. Все наилучшим образом. Могу померить, если барышня дома.

Казанова. Без тебя справимся. Ступай. Деньги я уплатил.

Приказчик. Уплатили, сударь. Только этого…

Казанова. Что?

Приказчик. Того…. У нас на чай положено.

Казанова. Ах да, на чай! Получи, любезный, и передай мою благодарность мадам Дюре. Постой. Платье, пожалуй, надо примерить. Подожди-ка меня здесь.

Относит платье в спальню и возвращается.

Приказчик. За чай благодарю, сударь. (Доверительно.) Барышня-то хороша больно. Когда я мерку снимал, зарделась вся. Не привыкши еще к мужским рукам.

Казанова. Ты бы помолчал, любезный.

Приказчик. Молчу, сударь. Я обслуживаю господ наилучшим образом. (Опять доверительно.) Корешочек купить не желаете?

Казанова. Какой еще корешочек?

Приказчик. Для полной любви. Очень возбуждает, если в чай насыпать.

Казанова. Не требуется.

Приказчик. Понял. Значит, с этим делом все в порядке. А чехольчик из бычьего пузыря не желаете? Специально для мужчин, чтобы без последствий, значит.

Казанова. Какой же ты надоедливый, сукин сын!

Приказчик. Молчу, сударь. Я же для вашей пользы.

Входит 3оя в платье, сшитом по моде. Останавливается посреди комнаты. От смущения не знает, как себя вести.

Казанова (довольный, оглядел Зою). Как хорошо! Как хорошо! Тебя просто не узнать в этом наряде.

Приказчик. Последняя мода, барышня. Только для господ. (Бегает вокруг Зои, оглаживает платье.) Здесь в талии не тесно?

Зоя. Тесновато маленько.

Приказчик. Мода такая. Привыкните. В грудях не жмет?

Зоя (угрюмо). Не жмет. (Отводит руку приказчика.)

Приказчик. Что-то у вас нижняя юбка топорщится. Сейчас мы ее поправим. (Запускает руку под юбку и тут же отлетает в сторону от сильного удара Зоиной ноги.) Вы что? Вы что?

Зоя. Я тебе покажу, гаденыш, девкам под подол лазить! Уходи, пока я твою нахальную морду вот этой бутылкой не расквасила!

Приказчик. Вас понял. (Уже в дверях.) Какое неделикатное обхождение! (Уходит.)

Зоя. Ты на меня не сердишься, миленький?

Казанова. Не сержусь. Ты поступила правильно.

Зоя. Евгений Евгеньевич, нравлюсь я тебе такая? (Расправляет складки платья.)

Казанова. Ты не можешь не нравиться. Ты же красавица, Зоя.

Зоя. Ты меня любишь?

Казанова. Я тебе об этом только и говорю.

Зоя. Скажи еще раз.

Казанова. Я тебя люблю. Я тебя люблю.

Зоя. А что, Евгений Евгеньевич, ты всем своим женщинам такие слова говорил?

Казанова. Так ведь мне уже сорок лет, Зоя.

Зоя. Знамо, не мальчик. А расскажи, миленький, про свою первую любовь.

Казанова. Ну зачем тебе это?

Зоя. Значит, надо. Хоть я и временная твоя жена, а хочу все знать про тебя. Ну так кто же это – твоя первая?

Казанова. Да я и не помню уже. Давно это было.

Зоя. Брешешь, Евгений Евгеньевич. Помнишь. Первую любовь не забывают. Вот и я тебя всю жизнь помнить буду. Так кого же ты любил в первый раз?

Казанова. Не любовь это была, Зоя, а так, любопытство – мне тогда и двадцати не было, а им едва шестнадцать исполнилось.

Зоя. Кому это им, миленький?

Казанова. Сестренкам.

Зоя. И до постели дело дошло?

Казанова. Я же тебе уже сказал, любопытно было.

Зоя. Неужто вы втроем в одну постель залезли?

Казанова. Да зачем тебе все это знать?

Зоя. Значит, было такое. Как же им, паскудам, друг друга не стыдно было?!

Казанова. Может, и стыдно, только кровь-то молодая. На юге девушки рано созревают. Вот ведь и ты тоже…

Зоя. Я другое дело. Я не по своей воле. Ты меня купил. А так бы ни за что… И как же ты с обеими управлялся? По очереди, что ли?

Казанова. Любопытная ты.

Зоя. Интересно все-таки, как там у вас, в Италии, любят?

Казанова. По-разному и любят. Сестренки, например, на это в первый раз отважились.

Зоя. Так ведь стыдно, должно быть, и страшно в первый-то раз?

Казанова. Может, оттого и не страшно, что вдвоем. Друг друга подбадривали. Друг перед другом смелыми хотели казаться.

Зоя (задумалась). Чудно-о!

В дверь стучат и тут же появляются Винченца Раколини и мадам Проте.

Раколини. Синьор Казанова, милая девушка! Извините нас за то, что прервали ваше уединение.

Проте. Вы оставили, синьор Казанова, у меня свой перстень. Мы пришли, чтобы вернуть его вам.

Раколини. Согласитесь, что это хороший повод, чтобы нанести вам визит. Познакомьте же нас со своей подружкой, Джакомо.

Казанова. Спасибо за кольцо, мадам Проте. Эту девушку зовут Зоя. Все остальное, думаю, вам известно. Познакомься, Зоя, с нашими гостьями. Синьора Раколини – моя давнишняя знакомая. Мы родом из одного города, из Венеции. Ее подруга, мадам Проте, приехала с мужем из Франции. Насколько мне известно, он занимается здесь торговлей. Ну вот мы и познакомились.

Раколини. Вам очень идет это платье, милочка. От вас просто глаз не отвести. Думаете ли вы бывать со своим другом в свете?

Зоя. Мы и так целый день на свету, акромя разве ночи.

Раколини. Джакомо, она – чудо!

Проте. Вашей фигуре можно позавидовать, дорогая. Вы, наверно, не едите на ночь.

Зоя. А зачем на ночь есть? Ночью и без еды обойтись можно. Хлеб-то не дешевый. Да не всегда он и есть.

Раколини. Так, может, если нет хлеба, пирожные кушать?

Проте. Ни в коем случае! Пирожные могут испортить вашу фигуру.

Раколини. Ваша грудь, милочка, белее мрамора. Вы ее, наверно, мукой пудрите?

Зоя. Вот еще – муку переводить.

Раколини. Да-да! Из муки ведь хлеб делают. Я и забыла.

Проте. Так у вас, наверное, французская пудра.

Зоя. Какая еще пудра?

Раколини. Джакомо, она прелесть – твоя подружка! Вы не обижайтесь, милочка, что я вашего друга по имени называю. В Венеции он был моим любовником. Но я его теперь своей подруге уступила.

Проте. Ах, что вы такое говорите, Винченца! Ну целовались один раз, так что в этом плохого?

Раколини. Конечно, ничего плохого. А что он нас обеих голыми видел, так это тоже не в счет. Это же игра такая, «на интерес». Вы, милочка, не играли еще на интерес?

Зоя. Вы сюда зачем пришли?

Проте. Как это! Мы принесли кольцо господину Казанове.

Зоя. Ну отдали кольцо и уходите! Чего вы тут трещите, как сороки!

Раколини. Как вы смеете!

Зоя. Вот и смею!

Проте. Да вы знаете, кто мы такие!

Зоя. Не знаю и знать не хочу.

Раколини. Что такое она говорит, Джакомо?!

Проте.

 
Что вы молчите? Нас она оскорбила!
 

Зоя.

 
Ну раскричались, как будто дома!
Сгиньте, пока я вас не прибила!
 

Раколини.

 
Да как ты смеешь?!
 

Зоя.

 
А вот и смею!
 

Проте.

 
Ты пожалеешь!
 

Зоя.

 
Не пожалею!
 

Раколини.

 
Сорвать с нее платье!
 

Проте.

 
На крюк, как рыбу!
 

Раколини.

 
Распять! Распять ее!
 

Зоя.

 
А хоть бы на дыбу!
 

Казанова.

 
Дамы, прошу вас! Дамы, уйдите!
 

Обе.

 
Розгами сечь ее, потаскуху!
 

Раколини.

 
Что вы молчите?
 

Казанова.

 
Ну прекратите!
 

Зоя.

 
Вон! Чтобы не было вашего духу!
 

Раколини.

 
Да как ты смеешь!
 

Зоя.

 
А вот смею!
 

Проте.

 
Ты пожалеешь!
 

Зоя.

 
Не пожалею.
 

Обе.

 
Сорвать с нее платье!
На крюк, как рыбу!
Распять, распять ее!
 

Зоя.

 
А хоть бы на дыбу!
Ну раскудахтались, словно куры!
 

Казанова.

 
Дамы, уйдите! Зоя, не надо!
 

Обе.

 
Вот она – русская их культура!
Розги! Вот лучшая им награда!
 

Подобрав шлейфы, убегают.

Зоя.

Господи! Что же это такое! Господи! Что же это за люди!

Казанова.

Прошу тебя, успокойся, Зоя. Давай забудем. Давай забудем!

Зоя.

Тебе за меня, наверное, стыдно. Нет, не такая я! Это назло я!

Что я им сделала? Мне же обидно.

Казанова.

Прошу тебя, успокойся, Зоя.

Зоя.

 
Любимый мой! Любимый мой!
Побей меня, коль не права!
Не отсылай меня домой.
Мне лучше лечь под жернова!
 

Казанова.

 
Любимая, прошу тебя, не надо!
Ты для меня и счастье, и отрада!
Ты для меня, что радостная весть!
Люблю тебя такой, какая есть!
 

Зоя. Все! Я больше не плачу! Ты на меня не сердишься?

Казанова. Не сержусь. Я люблю тебя такой еще больше.

Зоя. Тогда поцелуй меня. (Казанова целует Зою.) Скажи «я тебя люблю».

Казанова. Я тебя люблю!

Зоя. Еще!

Казанова. Я тебя люблю!

Зоя. Еще!

Казанова. Я тебя люблю!

Зоя (обнимает Казанову и вдруг). А ей ты тоже про любовь говорил?

Казанова. Кому?

Зоя. Этой, которая здесь была? Ну этой, твоей бывшей любовнице. Ты ей тоже про любовь говорил?

Казанова. Да не говорил я ей про любовь.

Зоя. Не говорил? А как же так? Как же ты ее взял?

Казанова. О чем ты?

Зоя. Как же ты ее уломал? О любви не говорил, а любовницей сделал?

Казанова. Ах вот ты о чем! Бывает и такое.

Зоя. Врешь ты все! Врешь! Говорил ты ей про любовь! Те же самые слова говорил, что и мне!

Казанова. Ничего я ей не говорил. Успокойся!

Зоя. А если не говорил, расскажи, как это было.

Казанова. Да зачем это?

Зоя. Не расскажешь, значит, нет тебе веры!

Казанова. Ну ехали мы с ней в карете. Она только замуж вышла. За моего приятеля. Приятель попросил меня отвезти ее к матери. Сам он по делу куда-то спешил. Ну мы и поехали.

Зоя. Ну поехали вы, ну и что?

Казанова. А тут дождь пошел. Да не дождь, а светопреставление! Гром грохочет, молнии сверкают. Она со страху ко мне прижалась, тут я ее и взял, как ты говоришь.

Зоя. А она? Что же она за себя не билась?

Казанова. Билась, да я-то посильнее был.

Зоя. А как же потом? Ты же ей жизнь порушил?

Казанова. Ничего я не порушил. Как жила она с мужем, так и жила.

Зоя. Ас тобой?

Казанова. Ну и со мной, когда муж в отъезде был.

Зоя хватает со стола бутылку и запускает в Казанову. Тот еле успевает увернуться в сторону.

Казанова. Ты что? Что с тобой?

Зоя. Гад! Гад!! Гад!!! Это ты ее такой сделал! (Снимает с ноги туфлю и снова запускает в Казанову.)

Казанова (схватил Зою). Ты с ума сошла?! Так же убить можно!

Зоя. Убить тебя, гада, мало!

Казанова. Ты же сама пристала: расскажи да расскажи.

Зоя. Мог бы и соврать что-нибудь.

Казанова. Может, я и соврал.

Зоя. Соврал?

Казанова. Ну соврал.

Зоя. Может, и про сестренок наврал?

Казанова. Может, и про сестренок.

Зоя. Для чего же ты врешь?

Казанова. Для твоего удовольствия.

Зоя. Для удовольствия? Как это так? Какое же тут удовольствие?

Казанова. Не удовольствие, так не просила бы.

Зоя. Чудной ты!.. Поцелуй меня!

Казанова обнял Зою, поднял на руки, понес в спальню. Стук в дверь.

Казанова (не отпуская Зою). Кого там опять черт принес?

Входит Ринальди с большим букетом цветов.

Ринальди. Простите! Я, кажется, помешаль?

Казанова. Помешали, господин Ринальди. Но все равно я рад вас видеть.

Ринальди. Я пришель свидетельствовать мой почтений и поздравить милий девушка с нови счастливи жизнь.

Казанова. Благодарю вас, синьор. Зоя, познакомься. Это знаменитый русский архитектор, господин Ринальди.

Зоя (смеется). А мы знакомы. Он у меня цветы купил. Те же самые, что и ты.

Ринальди. Позвольте, мили девушка, поднести теперь эти цветы вам.

Зоя. Да на что мне цветы? Я больше ими не торгую.

Ринальди. Это знак моей любви и моей уважений. Я не ошень хорошо говориль тогда. Как это сказать, бес напутал. Теперь хочу просить прощений.

Зоя. Да я и не сержусь вовсе. Я и тогда поняла, что вы добрый барин.

Казанова. Зоя, нам надо угостить господина Ринальди. Сходи к хозяину и попроси, чтобы нам принесли закусить и выпить.

Ринальди. О, выпить я не дурак! Сыт, пьян и нос в табак.

Зоя (смеется). Смешной вы, барин. И добрый. (Уходит.)

Казанова. Вы ведь не просто пришли с визитом вежливости, синьор Ринальди? Не так ли?

Ринальди. Вы прави, синьор Казанова. Как это сказать по-русски..

Казанова. Нам лучше перейти на итальянский язык.

Ринальди. О, благодарю вас!

Дальнейшей разговор идет на итальянском. Мы слышим голос переводчика, который пытается передать не только содержание разговора, но и интонации говорящих.

– Как долго вы намерены быть в Петербурге?

– У меня нет конкретного срока. Но ни в одной стране я не останавливаюсь больше чем на год.

– Куда вы собираетесь ехать затем?

– Наверное, в Польшу. Но это еще не точно.

– Как вы намерены поступить с этой девушкой, синьор?

– Синьор Ринальди, эта девушка принадлежит мне, и я вправе распоряжаться ею, как мне будет угодно.

– О вашей свободной жизни в вопросах любви много говорят, синьор Казанова. Думаю, что эту девушку ждет такая же участь, как и других ваших женщин.

– Это касается только меня, синьор.

– Но и ее тоже. Синьор Казанова, вы выкупили эту девушку у ее родителей. Она принадлежит вам по праву. Я только прошу вас уступить эту девушку мне, если вы захотите с нею расстаться.

– Надеюсь, этого не случится, синьор. Если только она сама того не пожелает.

– У меня серьезные намерения, синьор Казанова. Я готов ждать, сколько потребуется.

– Принимаю ваши слова к сведению, синьор Ринальди.

– Благодарю вас, синьор Казанова.

Входит Зоя.

Зоя. Сейчас принесут питье и кушанье.

Ринальди. Я совсем забыль. Мне надо делать еще один визит. Я желаю вам ошень любить друг друга. До свиданий, мили девушка, до свиданий, господин Казанова. (Кланяется, уходит.)

Зоя. Смешной! Такой смешной дедушка!

Казанова. Чем мы занимались, когда он пришел?

Зоя. Я уже не помню.

Казанова. А я помню. Я держал тебя на руках.

Зоя (смеется). Ну держал. Так что с того?

Казанова. А то, что я хотел унести тебя в комнату, где занавешены окна.

Зоя. Ну хотел, так что с того?

Казанова. А то, что я это сделаю теперь. (Поднимает Зою на руки и уносит в спальню.)

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

Действие второе

Картина шестая

Летний сад. Золотая осень. Нарядно одетая девушка бежит из глубины сада. Ее догоняет кавалер, который значительно старше ее, но выглядит сейчас совсем молодым юношей.

Казанова. Здесь полгода тому назад девчонка с ободранными коленками продавала цветы.

Зоя. Здесь полгода назад к этой девчонке подошел богатый барин.

Вступает музыка.

Зоя.

 
Купите, дяденьки, цветы!
Купите, дяденьки, цветы!
Вот роза золотая!
 

Казанова.

 
Как звать тебя? Откуда ты?
Как звать тебя? Откуда ты?
Откуда ты такая?
 

Зоя.

 
Купите, дяденьки, цветы!
Для барышень букеты!
 

Казанова.

 
С какой подлунной высоты,
Или во сне приснилась ты,
Или во сне приснилась ты,
С какой пришла планеты?
Как звать тебя? Где ты живешь?
Как звать тебя? Где ты живешь?
Куда же ты? Постой-ка!
 

Зоя.

 
Захочешь если, то найдешь!
Захочешь если, то найдешь!
 

Казанова.

 
А имя? Имя?
 

Зоя.

 
Зойка!
 

Зоя. Сегодня опять играет музыка.

Казанова. Ваша государыня устраивает сегодня карусель.

Зоя. Карусель? Что это такое?

Казанова. Это рыцарский турнир. Как в давние времена. Русские дворяне будут состязаться в ловкости и силе. Исторические костюмы, доспехи, панцири – совсем как в Средневековье.

Зоя. Как интересно!.. Ой, смотри, Джакомо, сюда идет самый настоящий рыцарь.

Появляется рыцарь в доспехах. Лицо закрыто забралом.

Рыцарь. Позвольте мне поцеловать руку вашей дамы, сударь?

Казанова. Не представляю, как вы это сделаете в железной маске?

Рыцарь. Маска не помеха, сударь. Ее можно снять.

Казанова. Тогда ничего не имею против, благородный рыцарь.

Рыцарь. Прекрасная дама! Рыцарь преклоняет колено и просит разрешения поцеловать вашу руку. (Снимает маску.)

Казанова. Стефан! Вот это встреча! Вы участвуете в турнире?

Зиновьев. Участвую, дорогой Джакомо! Как представитель древнего русского рода!

Казанова. В этих доспехах вас узнать невозможно.

Зиновьев. Вас-то я узнал издалека. А вот вашу спутницу с трудом.

Казанова. Да, это та самая девушка, которую я обрел с вашей помощью.

Зиновьев. Но какая метаморфоза!

Казанова. Зоя талантлива. За полгода она освоила все светские премудрости.

Зиновьев. Где же вы были все это время?

Казанова. Мы только что вернулись из Москвы. Нас принимали самые именитые дома, и Зоя меня ни разу не подвела.

Зоя. Я просто молчала и всем улыбалась.

Зиновьев. Ай да Зоя! Ай да цветочница! Уж не знаю, как к ней теперь обращаться, на «ты» или на «вы»?

Зоя. Как вам будет угодно, сударь. Вас ведь Стефаном зовут?

Зиновьев. Степан я. Степка. Рыцарь Степка! Хотите посмотреть, прекрасная дама, как рыцарь Степка будет сражаться в вашу честь?

Зоя. Ой как интересно! Хочу!

Зиновьев. Ну так берите вашего кавалера под руку и следуйте за мной.

Казанова. Дорогой Стефан, как и в первый раз, я поджидаю здесь государыню.

Зиновьев. Ее Величество будет на турнире.

Казанова. Там она будет занята, я же хочу обратиться к ней с одной просьбой.

Зиновьев. Понимаю, Джакомо. Тогда отпусти со мной Зою, а потом мы снова встретимся.

Казанова. Не возражаю. Зоя, тебе хочется посмотреть рыцарские бои?

Зоя. Очень.

Казанова. Тогда отправляйся с рыцарем Степкой на турнир.

Зиновьев. Она будет на трибуне, Джакомо, которую специально для этого случая построил Ринальди. Вы сможете там ее отыскать.

Казанова. Я так и сделаю.

Зиновьев. Ой уже идет императрица! Она не должна меня здесь видеть. Зоя, бежим! (Убегает вместе с Зоей.)

Появляются Екатерина, Орлов и Ринальди.

Екатерина. Антон Карлович, ваша трибуна выдержит такое количество людей? На нее собирается весь дворянский Петербург.

Ринальди. Выдержит и купцов, государыня. А русский купец ошень толстый человек. Он любит много кушать.

Орлов. Кто много ест, у того работа спорится.

Екатерина (заметила Казанову). Сударь, я думала, что вы уже покинули Россию.

Казанова. Я бы не позволил себе это сделать, Ваше Величество, не выразив вам своей признательности за оказанную мне честь быть принятым вами.

Екатерина. Почему же вы не появились во дворце?

Казанова. Я был в Москве, Ваше Величество.

Екатерина. Понравилась вам наша Первопрестольная?

Казанова. У меня много впечатлений, Ваше Величество, я бы рад ими поделиться, но не хочу отнимать у вас время.

Екатерина. У нас еще есть полчаса, сударь. Мне интересно узнать мнение иностранца о наших двух столицах.

Казанова. Петербург – европейский город, Ваше Величество. Он мало чем отличается от других европейских столиц, разве что своими просторами. Москва – дочь Азии. Тот, кто не видел Москву, не видел России, а кто знает русских только по Петербургу, не знает действительно русских.

Орлов. Вот те на! Да нешто мы не русские?

Казанова. Русские, Ваше Сиятельство, только на европейский манер. И Петербург на европейский манер. Он устремился в будущее, а Москва держится прошлого. Это город преданий и воспоминаний, город царей и славянской истории.

Орлов. Москва и нас тащит назад, государыня. Господину Казанове хотелось бы видеть в нас азиатов, варваров, а мы, значит, устремились в будущее и попираем свою историю.

Казанова. Я только о том, любезный граф, что будущее есть продолжение истории. Если отбросить начало, откуда взяться продолжению?

Орлов. Великий Петр обрезал у истории бороды, а колокола переплавлял в мортиры и гаубицы. Москва ему этого простить не может.

Екатерина. Ваши взгляды на этот счет мне известны, граф. А какое у вас впечатление от Москвы, Антон Карлович?

Ринальди. Господин Казанова ошень хорошо сказал, государыня. Москва – дочь Азии. Я бы хотел сказать: Москва – внучка Византии. Архитектура Москвы ошень красива. Она имеет свой славянский образ.

Екатерина. Я тоже так думаю. Господин Казанова, чем же отличаются московские люди от петербургских?

Казанова. Они более просты, порой даже наивные, Ваше Величество.

Орлов. Просты-то просты, да палец в рот им не суй!

Ринальди. Я никогда не видел в Москве у взросли человек палец в рот. Почему палец в рот? Не понимаю.

Орлов. А вот откусят палец-то, так поймете.

Екатерина. Это поговорка такая, Антон Карлович.

Ринальди. А-а-а, поговорка, пословиц! Надо запомнить.

Екатерина. Понравились вам московские красавицы, сударь?

Казанова. Московские красавицы – это особая статья, Ваше Величество. В одну из суббот я отправился в русскую баню. Тридцать или сорок мужчин и женщин были там совершенно голые. И вот среди этих женщин можно было увидеть таких красавиц, какие могли бы послужить моделью для самых взыскательных ваятелей. Но никто не обращал друг на друга никакого, даже малейшего внимания. Каждый был занят только собой. Это не было бесстыдством. Это была невинность простых душ.

Орлов. Про себя-то вы не можете этого сказать, синьор Казанова?

Казанова. Не могу, Ваше Сиятельство. Каюсь, от некоторых красавиц я не мог отвести глаз, хотя и понимал, что это не очень прилично. Простите мою откровенность, Ваше Величество, но мы заговорили о русских женщинах.

Екатерина (смеется). А что, сударь, вы уже охладели к той девице, которую выкупили, коли с таким интересом рассказываете о красавицах в русской бане?

Казанова. Наоборот, Ваше Величество, эта девица была в бане вместе со мной, и я еще раз мог убедиться, что она превосходит статью самых красивых женщин, каких я там видел.

Екатерина. Ну что же, сударь, я рада, что эта девица скрасила ваше пребывание в России.

Казанова. Я люблю эту девушку, Ваше Величество, и хотел бы теперь обратиться к вам с нижайшей просьбой.

Екатерина. Слушаю вас, сударь.

Казанова. Разрешите, Ваше Величество, увезти эту девушку из России.

Екатерина. Увезти из России?.. Зачем?

Казанова. Я люблю ее.

Екатерина. Вы обвенчались, что ли?

Казанова. Нет, Ваше Величество, но это можно сделать, если она того пожелает.

Екатерина. Что ты на это скажешь, Григорий Григорьевич?

Орлов. Скажу, государыня, если всех наших баб увозить за границу, скоро рожать будет некому.

Екатерина. А ведь граф правду говорит, господин Казанова. Люди – главное богатство России. Да у вас в Италии и своих красавиц достаточно.

Казанова. Но я люблю ее, Ваше Величество!

Екатерина. Сегодня любите, а завтра – погубите. Многие, сударь, к нам за этим товаром едут. Увозят наших красавиц и по выкупу, и по поддельным паспортам. Да многие ли из них на чужбине приют нашли? Защиты-то никакой. Вот и пополняют бордели.

Казанова. Простите меня, Ваше Величество, что повторяю одно и тоже: я люблю ее!

Екатерина. Вы и других любили, сударь. И еще не один раз полюбите. Зачем же губить невинную душу, коли она так хороша.

Казанова. А что будет с нею здесь, в России? Не к родителям же обратно ее отправлять! Она уже отвыкла от той жизни.

Екатерина. Антон Карлович, помнится, говорили вы, что и вам по душе пришлась эта девица. Так, может, найдет она приют в вашем доме?

Ринальди. Да я… Как же это…

Орлов. Соглашайтесь, Антон Карлович, коли такой оборот приняло дело.

Ринальди. Я буду иметь большое счастье быть защитник и отец эта девушка. Но господин Казанова… Тут любовь.

Екатерина. У господина Казанова любовь будет еще не один раз, а наша забота – свое стадо спасти. (Казанове.) Простите, сударь, время мое вышло. И не серчайте, что не решила дело в вашу пользу. Будете снова в России, непременно дайте о себе знать. Пойдемте, господа, нас уже ждут.

Екатерина, Орлов, Ринальди уходят. В луче прожектора один Казанова.

 
Песня-монолог казановыВсе смешалось, рассыпалось вдруг,
В голове круговерть и туман.
Славно встретил меня Петербург.
Горько кончился русский роман.
 
 
Припев:
Жизнью калечена,
В церкви не венчана,
Кому ты обещана,
Русская женщина?
 
 
Ах Россия – церквей купола,
Ты дала мне любовь и приют.
Почему же ты мне не дала
Увезти россиянку твою?!
 
 
Припев.
 

Появляются Винченца Раколини и мадам Проте.

Проте. Синьор Казанова! Мы уже думали, что вы покинули Петербург.

Раколини. Где вы пропадали все это время, Джакомо?

Проте. Мы вас не видели ни на одном балу?

Раколини. Что вы молчите? Вы на нас сердитесь за ту историю? Девка-то никудышняя. Хорошо, что вы расстались с этой сумасшедшей.

Проте. Мы только что видели ее со стариком Ринальди. Идут под руку и о чем-то воркуют, как два голубка.

Раколини. Далеко пойдет девочка.

Проте. Старик-то уж точно будет у нее под башмаком.

Раколини. В этой стране дворовые девки выходят в графини, а пирожники – в князья.

Проте. Не успеете оглянуться, как начнет давать балы новоиспеченная графиня Зоя Ринальди. Императрица наверняка пожалует старику титул за его заслуги.

Казанова. О чем вы говорите? Я вас плохо понимаю.

Раколини. Да вы нас совсем не слушаете, Джакомо!

Проте. Вы чем-то огорчены?

Раколини. Джакомо, составьте нам компанию в ресторан к Локателли. Помните, как там было хорошо?

Проте. Мы готовы вам снова проиграть в карты.

Казанова. К Локателли, так к Локателли! Как здесь говорят: хоть к черту на рога! Поехали!

И тут же Казанову окружили черти. Заплясали, запрыгали, загудели в дудки.

 
Песня чертейПобывали мы на рынке,
Медовуху пили в крынке,
Медовуха хороша,
Не осталось ни шиша!
Шум болтает,
Шаль мотает,
Дурь летает,
Хмель шатает,
Разум тает,
Зло хватает,
Наглы враки,
Сплетни, драки,
И грыземся как собаки.
Лучше жить нам без заботы,
Лучше убегать с работы,
Лучше есть, и пить, и спати,
К бабе лазить на полати.
Медовуха хороша,
Не осталось ни шиша!
 

Черти танцуют, куражатся и уносят на плечах Казанову и его спутниц.