Текст книги "Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan"

Глава 17

Время было уже позднее, и вскоре все разошлись спать. Катталин и Йон перешли в соседнюю спальню, где окно уцелело. Молодая ведьма устало села на заправленную кровать, осторожно сложив зудящие руки на коленях и опустив лицо. Она вдруг погрустнела, словно ее что-то тяготило.

– Что случилось? – Йон опустился перед ней на колени, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Ты слышал? После обмена магической энергией, люди становятся ближе самых близких родственников. Ты теперь будешь мне как родной брат? – глаза девушки были полны иррациональных женских слез.

– Глупенькая! Самый близкий родственник – это жена, то есть муж… Ну, ты поняла… Нам надо пожениться, и дело с концом! – он обнял ее колени.

– Ты… Делаешь мне предложение? Вот так, сразу?

– Что значит, «сразу»? Это после всего, что мы пережили и… переумирали? Или… Может, ты мечтала о кольце с бриллиантом от «Тиффани» и обручении в тени Эйфелевой башни?

– Да нет, что ты! – Катталин рассмеялась, замахав негнущимися от бинтов руками. – Мечты о бриллиантах, не особо поощряются в кругу ведьм, а в «тени Эйфелевой башни», дай-ка вспомнить – давно я там не была… Это где негры-торговцы сувенирами, цыгане-мошенники и толпы китайских туристов. Не успеешь ты опуститься на одно колено, ну, как там принято у американцев в их фильмах, как тебе уже продадут кривую сувенирную башенку, затем обчистят до нитки, а в довершение ко всему еще и затопчут. Нет уж, благодарю покорно!

Йон засмеялся вместе с ней, потом не вставая с пола, нежно взял ее руки в свои и уже серьезно продолжил:

– Но ведь люди иногда все-таки женятся, неужели ты никогда не думала об этом?

– Нет, – девушка помотала головой. – То есть, да. В смысле думала, но как-то не всерьез, мне еще только двадцать шесть лет, как-то рановато было думать о свадьбе…

– Катталин… – Йон запнулся и вопросительно посмотрел на юную ведьму. – Какая у тебя фамилия?

– Очо́а Ирио́ндо, – тихонько прошептала она, покраснев от смущения.

– Каттали́н Очо́а Ирио́ндо, будь моей женой!

– Я… – она подняла глаза и вдруг нерешительность в ее чуть расширившихся разноцветных глазах сменилась радостным и каким-то бесшабашным выражением. – Хорошо! Буду!

И она бросилась ему на шею.

* * *

Утром молодые люди вышли в залу, когда завтрак уже был в самом разгаре. Оленцеро, к которому вернулась его обычная жизнерадостность, разгладившая несколько морщин на его высоком лбу, деловито чистил вареное яйцо, тетушка Неканэ методично укладывала на огромный ломоть домашнего хлеба хирургически ровно порезанные кружки копченой колбасы, Мари Доминги с видимым удовольствием прихлебывала ароматный кофе из своей любимой голубой чашки.

Катталин опять была в белом платье и с яркой алой лентой в волосах, бинты были похожи на длинные и элегантные перчатки, как у невесты. Йон выглядел подтянутым и серьезным в привычном уже светлом костюме с красным поясом.

Он оглядел всю компанию, прочистил горло и, немного волнуясь, сказал:

– Тут такое дело… Ну, в общем… Мы с Катталин решили пожениться!

Оленцеро отложил недочищенное яйцо, откинулся на спинку стула и с веселым интересом посмотрел на смущенную пару. Мари заулыбалась, глядя поверх чашки.

– Т-а-а-к, – послышался скрипучий голос тетушки Неканэ.

Она заполнила колбасой всю поверхность бутерброда и задумчиво держала последний оставшийся кусочек колбасы в руке, прикидывая, куда бы его пристроить. Немного подумав, она сунула его в рот и удовлетворенно кивнула. Затем подняла проницательные глаза на молодых людей и повторила:

– Т-а-а-к… А что, разумно! Все равно вы друг от друга никуда теперь не денетесь. И мне будет проще за вами приглядывать!

– Зачем это? – удивилась Катталин.

– Чисто из научного интереса, конечно!

Пока, правда, интерес пожилой ведьмы был сосредоточен лишь на еде, она обеими руками взяла свой гигантский бутерброд и с наслаждением вонзила в него свои удивительной сохранности зубы.

Глава 18

Сразу после завтрака, Тетушка Неканэ всерьез взялась за своих новых пациентов. Когда она осторожно сняла повязки, Катталин разрыдалась в голос, увидев при свете дня свои многострадальные руки, стянутые пересекающимися узловатыми лиловыми шрамами и покрытые потрескавшейся коростой. Она навсегда прощалась с возможностью надеть открытое платье или даже простую футболку с коротким рукавом.

– Ну-ну, девочка, не расстраивайся так! – пожилая целительница ласково обняла плачущую ведьму. – Мы же еще не закончили лечение. Благодаря Мари Доминги, ты сохранила руки, и даже ни одним пальцем не пришлось пожертвовать. Теперь моя очередь все слегка поправить… Думаю, и ногти отрастим, крепче прежних!

– Тетушка! Миленькая, сделай что-нибудь… Кому я такая уродина буду нужна!

Йон, сидевший рядом на стуле многозначительно кашлянул.

– Вот видишь, кому-то уже нужна! – проворчала старушка. – Так что отставить панику! Клади свои лапищи вот сюда, на стол и не мешай мне работать! Преобразовывать рубцовую ткань в эпителий и так задача не из легких!

Конструктивный, деловой подход тетушки благотворно повлиял на настроение Катталин, возвращая надежду. Почувствовав теплую волну мысленной поддержки жениха, она почти совсем успокоилась и постаралась расслабить вытянутые на белом полотенце руки. Пожилая целительница низко склонилась над столом, ее чуткие пальцы, окутанные зеленоватым свечением, порхали над поврежденной кожей, словно у пианиста-виртуоза, исполняющего плавное, но быстрое «легато». Это длилось довольно долго, Йон почти впал в транс, наблюдая за этими точными струящимися движениями. Неожиданно тетушка Неканэ откинулась на спинку своего стула и устало потерла виски.

– Так, на сегодня хватит… Ну, смотрите, все понемногу получается!

И действительно, улучшения были налицо, Катталин окончательно воспрянула духом и заулыбалась.

– Вот так-то! – продолжила целительница. – Бинты тебе больше не нужны, но руки береги! Йон, следи за ней, особенно когда все начнет ускоренно заживать и зудеть! Ни в коем случае не чесать и не царапать! – тетушка напустила на себя строгий вид. – На свежие повреждения гарантия не распространяется, так и знайте, сами будете залечивать… А теперь идите погуляйте! Вам полезно подышать свежим воздухом… А я отдохну немного.

– Спасибо, тетя! – Катталин поцеловала пожилую целительницу в прохладную щеку. – Я буду хорошо себя вести, честно-честно!

– Вот и умница! – старушка чуть улыбнулась и повернулась к Йону: – Тебя я вечером еще разок осмотрю, на всякий случай… А пока, идите, дышите воздухом!

Прошло еще несколько спокойных уютных дней, молодые люди в основном, гуляли, пользуясь прочно установившейся хорошей погодой, болтали о всякой чепухе, много смеялись; они уже почти оправились как физически, так и ментально. Между тем эмпатическая связь, даже в каком-то смысле зависимость друг от друга, о которой предупреждала пожилая целительница, проявлялась с каждым днем все сильнее. Они чутко улавливали малейшее изменение настроения друг друга, могли разделять между собой любую боль, делиться переживаниями и волнениями. Это было совершенно новое ощущение, интересное, но одновременно несколько пугающее.

Благодаря сеансам восстановительной магии, руки Катталин заживали теперь гораздо быстрее, уродливые рубцы постепенно разглаживались и пропадали без следа, возвращалась подвижность и тактильная чувствительность. Девушка была просто счастлива, она могла подолгу рассматривать свои выздоравливающие руки, словно ребенок витрину магазина игрушек. Йон после обследования был признан тетушкой Неканэ уверенно поправляющимся и не требующим никакой дополнительной терапии, кроме хорошего питания и долгих прогулок. Он был этому очень рад, как и тому, что руки Катталин, которые так ему всегда нравились, снова будут нежными и красивыми.

Как-то после завтрака Оленцеро отбыл на рынок в небольшой повозке, запряженной уже знакомым Йону холеным длинноухим осликом, продавать свой эко-уголь. Осень уже потихоньку вступала в свои права, скоро в горах должно было стать по-настоящему холодно, и на уголь был хороший спрос.

Небо над горными вершинами немного поблекло, утратив часть летней глубокой синевы, но стало от этого еще выше и прозрачней. Лес на склонах начал понемногу менять цвет, окрашивая горы во множество оттенков от ярко-оранжевого до темно-багряного. Но летнее тепло не спешило пока покидать уютную долину. Катталин и Йон сидели рядышком на скамейке у пруда, освещенные уже не жгучими лучами осеннего солнца. Остатки сгоревшего амбара Оленцеро уже разобрал и увез, и теперь ничто не скрывало поистине завораживающий вид на таинственные горные вершины.

Вот только юной ведьме было совсем не до прекрасного вида, ее бедные руки, наконец сбросившие, словно ящерица старую потрескавшуюся сухую шкуру, были сейчас целиком ярко-розового цвета – новая гладкая кожа уже сформировалась, но заживая, нестерпимо чесалась, пробуждая в Катталин желание с ожесточением скрести ее ногтями и, вообще, чем попадется под руку. Делать же это, как и предупреждала тетушка Неканэ, нельзя было ни в коем случае – новая кожа была слишком нежная и легко повреждалась, начиная кровоточить. Благодаря эмпатической связи Йон прекрасно понимал, как это непереносимо, он пытался взять на себя хотя бы часть этих неприятных ощущений, но Катталин если и становилось легче, то совсем чуть-чуть. Поэтому он, как мог, отвлекал свою невесту, болтая о всяких пустяках и стараясь, на всякий случай, не выпускать ее ладони из своих.

Вдруг, грубо прерывая сонный покой погожего дня, тишину нарушил мерный слаженный топот множества ног и глухой звон медных колокольцев.

– Момочоррак! – побледневший Йон отпустил руки девушки и вскочил на ноги, лихорадочно озираясь то ли в поисках оружия, то ли укрытия.

Но Катталин уже стояла рядом с ним, успокаивающе положив свою маленькую ладонь ему на плечо.

– Спокойно! Я догадывалась, что они придут.

Между тем из леса на противоположной стороне лужайки выступили десятки белесых косматых фигур. Они дошли до середины поляны и выстроились ровными рядами. Йон заметил в одном из окон усадьбы бледные лица Мари Доминги и тетушки Неканэ, встревоженно наблюдавших за происходящим. Ряды момочоррак расступились, но на этот раз, вместо черного силуэта Верховной ведьмы, вперед вышел один из воинов, рослый и на редкость зловещего вида. Он молча встал перед Катталин на одно колено, склонив рогатую голову, и положил перед ней на землю свою устрашающую четырехзубую пику. Девушка наклонилась и, поморщившись от боли в ладонях, не без труда подняла тяжелое оружие, а затем легонько коснулась острыми лезвиями плеча предводителя и что-то звучно произнесла по-баскски. Остальные момочоррак в ответ на это громко и слаженно топнули. Со стороны это немного напоминало обряд посвящения в рыцари и, как уже догадался Йон, чем-то подобным и являлось: лишившись руководства, вассалы присягали на верность новой хозяйке, по их мнению, самой достойной из ныне живущих. Предводитель момочоррак поднялся с колен и, с поклоном приняв из рук юной ведьмы свое оружие, повернулся кругом и стремительно зашагал в сторону леса, уводя за собой своих людей. Скоро они исчезли за деревьями, а немного погодя затих и глухой звон их колокольцев. Катталин смотрела им вслед, дуя на растревоженные ладони.

– Ну и кто теперь самая главная-преглавная ведьма? – Йон подошел сзади и обнял девушку.

– О, нет! Пусть тетушка Неканэ пока поруководит, я еще слишком молода для этой ответственности! А впрочем, все решит Магический Совет…

– Куда ты их отправила?

– Отпустила, пока их услуги не понадобятся… Например, чтобы поймать парочку каких-нибудь дерзких беглецов!

Йон рассеянно улыбнулся, глядя на лес, в котором скрылись момочоррак. Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Катталин с наслаждением начала расчесывать зудящую кожу на локте.

На подъездной дороге послышался скрип колес и неспешное топанье ослика по утрамбованному гравию. Оленцеро возвращался с рынка в опустевшей повозке, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Молодые люди пошли ему навстречу. У крыльца хозяин затормозил повозку и спрыгнул на землю.

– О, дядюшка, я смотрю, день сложился удачно! Твой Эко-уголь разлетается как горячие пирожки! – Катталин оглядела опустевшую повозку.

– Именно, именно! Глядите, еще и полдень не настал, а я уже дома!

Они прошли в дом, где прямо с порога тетушка Неканэ огорошила их новостью: на сегодняшний вечер был назначено заседание Магического Совета. Эти слеты, иногда в прямом смысле, особо уважаемых ведьм и колдунов, проходили довольно регулярно, почти всегда приобретая форму непринужденного общения за бокальчиком вина, перед сырной тарелкой, но, не в этот раз – повод для сбора был чрезвычайный. Йону идти никто, естественно, не предлагал, а вот Катталин, учитывая все обстоятельства, присутствовать настоятельно рекомендовалось. Услышав это, девушка ужасно расстроилась – переживания и боль последних событий были еще слишком свежи, да и физическое состояние оставляло желать лучшего. Давать многословные объяснения недоверчивым, а подчас и скептически настроенным старцам она была решительно не в силах. Увидев, что юная ведьма совершенно расклеилась, тетушка Неканэ решительно взяла инициативу в свои руки и строго сказала, глаза ее, правда, при этом весело поблескивали:

– Так, девочка, я, как твой лечащий знахарь, запрещаю тебе рисковать неокрепшим еще здоровьем и тащиться на этот Совет. Я все равно туда еду, буду представлять тебя заочно.

– Спасибо, тетушка! – Катталин радостно бросилась на шею старушке, чуть не повалив ее на пол в приливе энтузиазма.

– Так, так, так, – Оленцеро покачал головой. – Совет, как обычно, состоится в тайных пещерах Сугаррамурди? Я могу вас отвезти.

– Это было бы очень мило с вашей стороны, дорогой родственник! В моем возрасте левитировать без особого повода уже неприлично, а быстрых ведьминских троп на вашей земле, насколько я помню, нет?

– Все верно, все верно… Но надо поторапливаться – скорость у ослика невелика, а нам надо пересечь всю долину.

– Что такое эти быстрые тропы? Что-то вроде твоих переносящих в другое место волшебных костров? – спросил Йон, когда тетушка удалилась наводить красоту, а Оленцеро – подбодрить ослика перед путешествием пучком свежей морковки.

– Нечто, в этом роде. Это такая общая система телепортов, их, правда, очень мало и расположены они зачастую очень неудобно.

– Как же у вас тут все странно! До сих пор не понимаю, как на такой маленькой территории уживаются и люди, с их машинами-фабриками-железными дорогами, и, вдруг ламии, ведьмы и эти… – Йон поморщился, – момочоррак. Уму непостижимо.

– Так уж тут все устроено, – начала объяснения Катталин, – между большими, по здешним меркам, конечно, шумными городами всегда есть укромные долины с чистыми реками и густыми лесами. Вот только ведут туда секретные тропы, надежно скрытые от глаз посторонних. Смотри, большая часть жителей, к примеру, города Эйбар, никогда не видела живой ламии; ведьмы для них – просто неприятные сказочные персонажи. А ведь совсем рядом, за горой все это есть, только не все могут видеть и воспринимать. Или вот, например, пещеры Сугаррамурди. Некоторые из них открыты для публики, там даже устроили что-то типа музея ведьм, полная ерунда, конечно, для детишек… Но буквально в двух шагах сегодня соберется Магический Совет, но ни один из непосвященных об этом даже не догадается. Так что тебе можно только позавидовать, ты видел то, во что не верят девяносто девять процентов людей.

– Да уж. Главное, живым было остаться!

– Просто нам не повезло… Еще эта очень странная история с бабушкой и демонами! Это так меня тревожит… Как это вообще получилось! Она всегда яростно боролась против Инферно, заставляла меня изучать повадки тамошних обитателей, бабушка всегда говорила, что придет время и мне придется занять ее место, что я должна уметь пресекать любые посягательства демонов на Равновесие…

На глаза девушки навернулись слезы. Катталин очень любила свою бабку, и принять и осмыслить то, что Верховная ведьма, презрев кодекс чести магов, связалась с Инферно и пошла против Совета, против семьи, чуть не убив ее саму и погубив себя, было для Катталин делом непростым и требовало времени.

Глава 19

Был уже поздний вечер, но никто не ложился спать в ожидании возвращения тетушки Неканэ и Оленцеро. Мари Доминги по обыкновению занималась каким-то рукоделием, Катталин, взяв первую попавшуюся книгу, учила Йона основам баскского языка. Тот уже довольно бегло читал вслух, старательно выговаривая сложные для испанца сочетания звуков. Содержание прочитанного, правда, было для него абсолютной загадкой, ведь баскский язык, в силу своей непохожести ни на один другой язык мира, для любого несведущего представляется абсолютной абракадаброй.

Наконец за окном послышался знакомый скрип колес, и через несколько минут в каминную залу вошла тетушка Неканэ. Вид у нее был усталый и несколько потрепанный.

– Ох уж эти наши горные дороги! – проворчала она, присаживаясь к столу. – Всю душу вытряхивают! Ну ничего, сейчас Оленцеро устроит своего любимого осла на ночлег, и принесет нам какого-то особенного вина, он мне всю дорогу его нахваливал!

И действительно, через несколько минут появился хозяин, бережно неся пузатую запыленную бутыль темного стекла. Он водрузил ее на стол, ловко откупорил и принялся наполнять кружки. По комнате разлился необычайный аромат, напоминавший о ясных вечерах конца лета, когда нагретая за день земля наполняет воздух запахами луговых цветов и зреющих на ветках фруктов.

– Итак, – начала пожилая целительница, сперва сделав пробный глоток и одобрительно хмыкнув, – вам наверняка не терпится узнать, о чем сегодня велась речь на Совете…

Все кивнули, включая Оленцеро, который во время заседания дремал в своей повозке рядом со входом в пещеру. Совет на этот раз был важный и секретный, поэтому его внутрь так и не пригласили.

– Для начала, самая главная новость: Катталин, тебя единогласно выбрали новой Верховной ведьмой!

Оленцеро хлопнул в ладоши и весело рассмеялся:

– Вот так дела, племяшка! Утерла ты им всем нос!

Йон посмотрел на смущенную Катталин с видом: «а я что говорил!»

– Тише, тише! – тетушка Неканэ сделала успокаивающий жест. – Это очень почетно, но и только. Если ты помнишь наши законы, девочка, Верховной ведьмой нельзя стать до достижения пятидесятилетнего возраста, так что пока ты не подрастешь, это всего лишь красивый титул, а обязанности главы Совета пока будет исполнять специально назначенная хм… достойная персона…

– Неужели ты, тетушка?! – перебила ее Катталин, лукаво улыбаясь.

– Увы, да. – Целительница непритворно вздохнула. – Мне это совсем не по душе, я предпочитаю присматривать за хворыми, а не председательствовать в Совете, да еще эта история с Инферно… Ты же знаешь, это не моя тематика, придется тебе мне помогать, если что. Хотя все члены Совета сошлись во мнении, что после того, как ты закрыла портал, демоны на какое-то время угомонятся. Что ж будем надеяться.

Тетушка Неканэ отпила из кружки, поставила было ее на стол, но вино было на редкость хорошим, поэтому она сделала еще один хороший глоток, прежде чем продолжить:

– Еще Советом мне поручено выразить благодарность новой Верховной ведьме за уничтожение врат в Инферно, что предотвратило великие беды для нашего мира. А также вам, молодой человек, за возвращение Катталин в мир живых!

Йон покраснев, смущенно уставился в свою чашку.

– Теперь у меня есть один вопрос к тебе, Катталин, – пожилая целительница пристально посмотрела на молодую ведьму.

– Да, тетушка.

– Ты знала, что у твоей бабки был один из оскверненных хрустальных шаров?

– Что?! – побледневшая девушка выглядела ошарашенной. – Но… это невозможно! Все сферы были давным-давно уничтожены! Это всем известно!

– Получается, что не все. И Совет жаждет выяснить, где старая ведьма раздобыла этот опасный артефакт.

– К сожалению, я ничего не знаю об этом, – Катталин горестно вздохнула.

– Я так и думала. Что ж, наверное, это навсегда останется тайной, – тетушка перевела свой пронзительный взгляд на Йона. – Молодой человек, специально для тебя: мне недосуг читать сейчас лекции по истории магии, поэтому просто знай: оскверненный шар можно использовать для разных неблаговидных целей, но главная из них – прямая связь с Инферно. После, если будет интересно, Катталин расскажет тебе подробней про эти штуки.

Йон согласно кивнул.

– Отлично! Вернемся к нашей истории. Как удалось выяснить, бывшая Верховная ведьма уже давно начала подготовку к ритуалу открытия врат в Инферно. Никто достоверно не знает мотивов этого ужасного поступка. Кое-кто поговаривает о сумасшествии, но многие думают, что Темный Князь, пользуясь желанием старой ведьмы получше изучить природу демонов, сыграл на слабых сторонах ее натуры: высокомерии и жажде быть лучше других любой ценой. Да, Катталин, твоя бабушка была все-таки не подарок… Но как бы то ни было, в попытке максимально проникнуть в тайны жизни Инферно, она забыла об осторожности, и тут же была поймана – Верховный демон хитер и коварен, долгое время он ничем не выдавал себя, он приоткрывал только те стороны жизни своего мира, которые влияли разрушительно на пытливый мозг старой ведьмы, и это вскоре принесло свои плоды. Поняв, что приманка заглочена уже достаточно глубоко, Темный Князь открыто предложил сотрудничество, и его предложение было незамедлительно принято.

Целительница перевела дух, отпила из кружки и продолжила:

– Во время темных ритуалов, которые, между прочим, происходили на чердаке в вашем доме, – тетушка Неканэ кивнула Катталин, – они подолгу беседовали, а Темный Князь известный мастер убеждения! Он красноречив, галантен и терпелив, если надо, конечно. Настоящий джентльмен! В конце концов, он полностью подчинил себе волю старой ведьмы и убедил начать подготовку ритуала открытия врат. Для этого весьма непростого и опасного дела, нужна была максимальная сосредоточенность, малейшая оплошность могла все испортить, и бывшая Верховная ведьма решила освободить дом от жильцов на некоторое время. Свою любопытную внучку, то есть тебя, Катталин, она отправила в Доностию, настолько сгустив краски всей этой дурацкой истории со стихами, что у тебя просто не оставалось выбора, кроме как немедленно отправиться устранять «опасность», тем более что ты полностью доверяла своей бабушке… Твоих родителей хитрая ведьма уговорила взять отпуск и поехать далеко на юг, погреться на пляже, а брат, и так был в отъезде. Теперь никто не мешал открыто проводить сеансы связи между Инферно и нашим миром, подготовка к ритуалу вошла в заключительную стадию. И тут оказалось, что в качестве Ключа для открытия портала, необходима жертва – человек, обязательно владеющий магическим Даром. И Совет полагает, что изначально выбор пал на тебя, Катталин…

Юная ведьма закрыла лицо ладонями, из-под которых потекли слезы, капая на скатерть. Йон обнял невесту, она прижалась к нему, продолжая беззвучно плакать.

– Прости, девочка, но мы должны все это обсудить… – старая целительница сочувственно посмотрела на девушку. – Итак, Верховная ведьма была настолько ослеплена ложными перспективами власти над миром, красиво поданными ей Темным князем, что готова была принести в жертву даже собственную внучку! И тут случилось то, что случилось – ты не смогла подлить яд в кофе Йону, провалила задание с ламией… Но старая ведьма решила, что это даже к лучшему: теперь она могла бы использовать в качестве жертвы Йона, человека постороннего и с ее точки зрения совершенно ничтожного и бесполезного, а с тобой разобраться позднее. Я думаю, что она попыталась бы, использовав все свое влияние, склонить тебя к сотрудничеству с Инферно… В первый раз вам удалось бежать, но при повторной встрече ритуал должен был быть закончен во что бы то ни стало, Верховной ведьме нужен был Ключ, и ей уже было совершенно не важно, кто им будет. По иронии судьбы этой жертвой, открывшей портал, стала она сама, при помощи тебя, Йон, разумеется… Дальше вы знаете… Это, собственно, все, о чем говорилось сегодня на Совете.

Тетушка Неканэ взяла с тарелки кусочек сыра и принялась задумчиво его жевать. Все молчали, осмысливая услышанное. Наконец Оленцеро, подлив всем вина, воскликнул:

– Ну и дела! Кто бы мог подумать, что такое вообще возможно! Ладно, дело прошлое. Катталин, племяшка, прости, но сейчас не плакать по бабке надо, а радоваться, что мы все тут живы остались!

Девушка кивнула, она уже и так почти успокоилась. Хозяин удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Ну что, молодежь, какие планы? Я вас не гоню и не тороплю, по мне – так хоть насовсем оставайтесь! Дом большой, места всем хватит. С хозяйством поможете. А если, – он хитро посмотрел на Катталин, – детишки пойдут, так мы с Мари присмотрим, нам это только в радость, верно, Мари?

Мари Доминги с энтузиазмом закивала.

– Эй, вот с этим спешить пока я точно не собираюсь! – Катталин протестующе замотала головой. – Но за приглашение спасибо.

Йон вдруг вспомнил, что за квартиру у него было заплачено только до середины сентября. Уезжал-то он на три-четыре дня, а пропал почти на два месяца. Что там сделал Санти, хозяин квартиры, с его вещами, было совершенно неизвестно. Пора было ехать разбираться. Да и родителям совершенно точно стоило бы позвонить, вряд ли они уже всерьез волнуются – он и раньше иногда мог пропасть на месяц-другой, но все же… Тем более что теперь надо было решать вопрос со свадьбой…

Катталин тоже, вдруг приуныла:

– Ой, а что же я на работе-то скажу?

– На работе? – Йон удивленно поднял брови.

– Ну да, люди обычно работают! Или ты думаешь, что я продаю соседям приворотные зелья из толченых жаб, или порчу за деньги снимаю? – улыбнулась девушка в ответ.

– А это мысль! – Оленцеро развеселился. – Откроешь лавочку: «Эко товары из самого сердца гор». Так не только жаб толченых, но и крысиный помет продать можно!

– Фу, гадость! – Катталин поморщилась

– Ну что ты, – вмешалась тетушка Неканэ, – иногда крысиный помет может быть очень даже полезен в нашем деле!

– Хорошо, хорошо, я подумаю, – не стала спорить юная ведьма и продолжила, обращаясь к Йону: – У меня брат профессиональный велосипедист, я работаю в его команде, в администрации. Но вот что они там теперь обо мне думают…

– Не переживай! – Оленцеро вынул трубку изо рта и выпустил к потолку идеально круглое колечко голубоватого дыма. – Мы же отписали твоей матери, что ты приболела, она наверняка сообщила тебе на работу. Но вам действительно пора заняться своими делами, если уважаемая целительница считает, что вы уже в силах, конечно.

– Уже можно. И даже нужно, – тетушка Неканэ сладко зевнула, – но только не сегодня. Я бы, на правах исполняющей обязанности Верховной ведьмы, рекомендовала всем ложиться спать.

Никто не стал перечить, заскрипели отодвигаемые стулья, и все разошлись по комнатам.

Йон и Катталин вошли в свою спальню и не спеша разделись, не зажигая свет. Они залезли в постель, и девушка уютно свернулась в объятиях Йона. После возвращения в мир живых, они еще ни разу не занимались любовью – сначала они были слишком слабы, чтобы даже думать об этом, а потом… что-то мешало, возможно, как раз это пресловутое объединение жизненной силы – скорее всего, их бедное, частично объединенное сознание пыталось разобраться, кто они теперь друг другу и что же это все-таки значит, быть ближе самых близких родственников. Это очень тревожило обоих, но они все еще избегали обсуждать эту тему. Катталин уже привычно закинула голую ногу куда-то сверху лежавшего на спине Йона. На этот раз что-то было по-другому, что-то… мешало.

– Э, это то, о чем я думаю? – прошептала молодая ведьма, приподнявшись на локте, чувствуя, как где-то внутри разгорается подзабытое уже томительное волнение.

– М-м-м, похоже, что да, – Йон улыбался в темноту, – мне кажется, наше общее сознание наконец, хм… разобралось со всей этой ерундой. Иди сюда…

Катталин тихонько засмеялась и целиком заползла на молодого человека, Его руки жадно обняли ее, лаская гибкую спину, упругие бедра. Они целовались как в первый раз, остальной мир перестал для них существовать. Наверное, это было несколько опрометчиво так бесконтрольно давать выход накопившимся эмоциям – все-таки в доме пытались спать другие люди. Но по счастью, или, может, предусмотрительности хозяев, их собственная спальня, как и спальня почтенной гостьи, находились в другом крыле дома.

Тетушка Неканэ, которая уже засыпала, клюя носом в какую-то книгу, откинувшись на целую гору пуховых подушек, вдруг к чему-то внимательно прислушалась. Довольная улыбка озарила ее строгое лицо, теперь она была спокойна: ее пациенты были абсолютно здоровы

* * *

– Йон! Йон!

– А? Что? – он непонимающе таращился в темноту, внезапно выхваченный из глубокого сна.

– Мне страшно! – Катталин уткнулась носом ему в плечо.

– Иди ко мне… – Йон повернулся, обнимая ее. – Ну что случилось?

– Я спала, а потом мне приснилось, что я одна в странном черном холодном месте, иду по светящейся тропинке… Я испугалась, что никогда не проснусь и останусь там навсегда!

– Что ты, глупенькая, кто ж тебя одну отпустит в какие-то черные страшные места! – он утешал ее, гладя по голове, как ребенка, а в голове вдруг возникло отчетливое ощущение, что ему что-то известно об этом жутком месте.

Но воспоминание мелькнуло и исчезло, оставив после себя лишь странное, неприятное чувство незавершенности.

– Обещаешь? – ведьма пристально смотрела на него в темноте.

– Обещаю! – твердо сказал Йон. – Спи спокойно, я никому тебя не отдам! И не позволю одной ходить в странные и страшные места!

– Хорошо, а вот скажи, только честно, – не унималась Катталин, – если бы тетушка Неканэ не смогла мне поправить руки, ты бы меня… бросил?

– Что? – он возмущенно фыркнул. – Это ж надо такое придумать!

– Но это выглядело так… ужасно! – жалобно прошептала девушка, почти плача.

– Подумаешь, ерунда! Если захочешь от меня отделаться, придумай что-нибудь пострашнее!

Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

– Договорились! – Катталин затихла, задышала тихонько и ровно, снова засыпая.

Йон полежал какое-то время, пытаясь вызвать воспоминание о странном черном месте, но тщетно. Он бросил бесплодные попытки и тоже понемногу начал засыпать.

– Йон! Йон!

– Что, опять плохой сон?

– Я пить хочу! Проводи меня на кухню, а? Там темно-о-о…