Текст книги "Дневники Сигюн"

Ива Эмбла
Сигюн
Королева Асгарда

© Хотина К. В., 2016

© Тучина В. А., художественное оформление, 2016

Часть 1
Дневники Сигюн

Меня зовут Сигюн, и я происхожу из древнего и благородного рода Ванов, что живут в Ванахейме, прекрасной стране у моря. Плеск волн и крики чаек проникли в мою кровь с самого рождения, и с тех пор я черпаю в них силы.

Мой отец Ньёрд – владыка морских волн и ветра, оттого-то у меня такие синие, как глубина моря, глаза и чёрные, как штормовое небо, волосы. А ещё отец говорит, что нрав мой переменчив и своеволен, как сам океан.

Ваны – древний и мудрый народ, поэтому мы всегда стремились жить в мире с другими. Но пришли асы, раса молодая и воинственная, и время от времени стали случаться распри между ними и ванами. Эти стычки приводили к слишком большому кровопролитию, и тогда наши вожди, посовещавшись, решили, что будет лучше для всех, если представители уважаемых и влиятельных семейств ванов согласятся жить в Асгарде, а некоторые из асов переедут в Ванахейм.

И хотя злые языки не раз твердили, что живущие в Асгарде ваны будут находиться там в положении заложников, мой отец не был с ними согласен.

Царь Асгарда Один, дабы развеять подобные слухи и укрепить мир между асами и ванами, предложил обеим расам породниться. Он хотел, чтобы одна из дочерей ванов стала супругой его сына, наследника престола Асгарда. И он построил для нас замок Ноатун, расположенный вблизи морского побережья, чтобы живущие в нём не испытывали тоску по оставленному дому, чтобы плеск волн и крики чаек смягчили для нас горечь разлуки с родным миром.

Моя история, которую я хочу рассказать, начинается в Асгарде, куда мы с отцом прибыли, чтобы поселиться здесь навсегда. Мой жребий, моё предназначение состоит в том, чтобы стать женой асгардского принца, навеки укрепив мир между нашими народами.

Ещё издали увидела я радужный мост Биврёст, соединяющий Асгард с Ванахеймом и Мидгардом, миром смертных людей, а также с другими мирами и служащий въездными воротами в небесный город для всех, кто захотел бы вступить в чертоги асов.

Восторг, который я испытала, не сравнится ни с чем. Наша колесница, запряженная четверкой вороных коней с серебряными гривами, начала движение по Биврёсту, и у меня захватило дух. Биврёст переливался всеми цветами радуги под копытами коней и казался одновременно невесомым и нерушимым. Мы словно плыли в воздухе, и одновременно я слышала цоканье подков по тверди. Я не могла определить, какой он ширины, потому что мост не имел четких границ, и, лишь глядя прямо вниз, я имела возможность убедиться, что под нами есть что-то более прочное, чем проплывающие повсюду белые громады облаков. Я не могла скрыть своего восхищения и обернулась к отцу, чтобы убедиться, что и он видит то же самое и что все это великолепие не есть лишь плод моего разыгравшегося воображения. Отец сжал в ответ мою руку и улыбнулся ободряюще.

– Все будет хорошо, Сигюн, – сказал он. – Ничего не бойся.

Так он говорил мне обычно, если меня что-то тревожило. И добавлял:

– Внешний блеск, цветистые речи, торжественные клятвы – люди любят прятаться за масками. Но твой внутренний голос тебя никогда не обманет.

Золотоглазый страж Хеймдалль ударил жезлом об основание радужного моста, и огромные золотые ворота медленно раскрылись перед нами. У меня отчаянно забилось сердце и чуть не остановилось дыхание. Я украдкой вцепилась в борт колесницы, стараясь дышать ровно, чтобы никто не заметил моего волнения.

– Добро пожаловать, владыка Ньёрд, владетель Ноатуна, – прозвучал его густой бас, – и ты, принцесса Сигюн! Асгард ждал вас!

Мы поклонились. Колесница въехала в город. Слева и справа от нас простирались широкие оживленные улицы, заполненные множеством прохожих. Кажется, все спешили по своим делам и всё же чуть замедляли шаг, увидев нашу колесницу, – ваны в Асгарде не могли не привлечь внимания. Я с любопытством оглядывалась вокруг, стараясь, по своему обыкновению, подметить мелкие детали, на которые поверхностный взгляд не обращает внимания. Такую привычку передал мне мой отец.

– Смотри в самую суть вещей, – говорил он. – Старайся вникнуть в скрытое, ибо лежащее на виду у всех никогда не бывает истиной. Ты сможешь, Сигюн, ты ощутишь даже то, что люди скрывают сами от себя, а это и есть настоящая власть над миром.

Мы повернули, и вот прямо перед нами, блистая шпилями и башенками, показался дворец Одина – Вальяскьялв. Горделивой громадой возвышался он над остальной, довольно ровной местностью, словно высеченный из единого монолита скалы, – такой же неприступный, величественный и сияющий, озаренный вечерними лучами солнца.

Слева от нас я заметила небольшое зелёное поле, на котором двое юношей, кажется, состязались в борьбе. Вокруг них стояли ещё трое молодых людей и девушка, которые наблюдали за их поединком. Один из борцов, светловолосый, с небольшой бородкой, пытался захватить в свои могучие объятия другого, постоянно ускользающего от его стальной хватки. Болельщики криками подбадривали нападавшего; в какой-то момент их крики слились в ликующее: «Тор! Тор! Тор! Тор!»

Внезапно наши лошади заржали: то ли какая-то собачонка увязалась за колесницей, то ли возница чересчур натянул поводья. Оба юноши обернулись, на миг отвлекшись от борьбы, выпрямились, провожая взглядами наш экипаж. В этот момент я смогла разглядеть их обоих. Светловолосый, молодой гигант, прекрасно сложенный, широкоплечий, крепкий в бёдрах, смотрел на нас, разгорячённый соревнованием, раздувая красиво вырезанные ноздри, машинально откидывая с потного лба светлые длинные пряди.

Второй казался полной ему противоположностью. Он был так же высок, как и первый, но казался гораздо меньше его, так как был тонок и изящен, если не сказать хрупок, по сравнению со своим соперником. Его волосы были черными, а быстрые живые глаза смотрели на нас с нескрываемым любопытством.

Так длилось всего пару секунд. Потом светловолосый ас со смехом воскликнул:

– Эй, братец, довольно пялиться на мою невесту! – И с силой толкнул второго в плечо. От неожиданности тот пошатнулся и, не удержавшись на ногах, с размаху полетел прямо в лужу, оставшуюся на обочине от недавнего дождя.

Вся компания разразилась веселым смехом, а светловолосый наклонился и, широко улыбаясь, подал упавшему руку:

– Ладно, давай поднимайся!

Я успела увидеть только, как тот, другой, встает, отирая грязь, покрывшую сплошь его левую щеку и волосы, и наш экипаж уже проехал мимо.

Я откинулась на подушки, чтобы побороть нахлынувшее на меня смущение, и опустила глаза, сделав вид, что разглаживаю смятую складку дорожного платья.

У парадной лестницы Вальяскьялва наша колесница остановилась. Изукрашенные золотыми драконами створки ворот были уже гостеприимно распахнуты, и по широким ступеням навстречу нам спустились сам царь Асгарда Один и его супруга Фригг. Мой отец сошел с колесницы и помог спуститься мне; вот так, рука об руку, мы подошли к подножию лестницы.

– Приветствую тебя, Один, Владыка славного и могущественного Асгарда, – промолвил мой отец.

Я повторила эхом его слова, и мы оба опустились на одно колено, склонив головы.

– Встань, Ньёрд, Владетель Ноатуна, и ты, принцесса Сигюн, – прозвучал в ответ величественный голос, от которого у меня мурашки побежали по спине. – Войдите в чертоги Одина и будьте дорогими гостями моего дома.

Мы все вчетвером начали подниматься по белым мраморным ступеням, вдоль которых выстроились представители знатнейших асгардских родов. Загремела музыка, и я чувствовала, что взгляды всех присутствующих устремлены прямо на нас, но от волнения не могла разглядеть ни одного лица. Я словно плыла в жарком дрожащем мареве, где золотые блики от тысяч свечей скользили по ослепительной белизне колонн и мешались в невообразимой вышине с чёрными тенями почти невидимых сводов. На какое-то мгновение мне показалось, что парадная приемная вовсе не имеет купола и что само усыпанное звёздами небо возлежит на её головокружительных колоннах.

– Слуги проводят вас в ваши покои, – услышали мы, – отдохните с дороги, а с наступлением темноты я жду всех присутствующих на веселом пиру, который устраивает Владыка Один в честь прибытия дорогих гостей из Ванахейма!

И вот я наконец осталась одна. Оглушённая и ошеломлённая блеском и великолепием Вальяскьялва, я с трудом могла прийти в себя. Окно было открыто. Я подошла к нему и присела на подоконник. Запахи приближающейся ночи ворвались в мою грудь. Я жадно вдыхала ароматы жасмина и магнолий, мешающиеся с терпким благоуханием кипарисов и кедров, и чувствовала, как моё сердце начинает биться ровнее. С непривычной для меня высоты, на которой располагались мои комнаты, я могла видеть как на ладони сады Асгарда, его мощеные улицы, а вдали – теряющиеся в закатной багряной дымке очертания замка Ноатун, где отныне будет жить мой отец. Мне стало немного спокойнее при мысли, что он будет со мною рядом. Ну почти рядом… И хотя сейчас я не могла слышать плеска моего дорогого моря, я знала, что оно там, невидимое вдалеке, но всё же такое родное.

Едва слышно скрипнула дверь за спиной. Я обернулась. Вошла служанка, приветливо улыбнулась мне и жестом пригласила следовать за ней. Я попыталась заговорить с ней, но она отвечала односложно и, показав расположение покоев, а главное – путь в купальню, спросила, нужна ли мне её помощь. Я постаралась выпроводить её как можно вежливее.

Раздевшись, я с удовольствием легла в приготовленную ванну. Чья-то заботливая рука поставила на столик у изголовья курильницы с ароматическими травами и маслами, которые теперь наполнили нагретый воздух густыми и терпкими нотами амбры и сандала. Тепло и покой начали обволакивать меня, и я незаметно для себя самой оказалась во власти безотчётных грёз. Мне мечталось одновременно о прошлом и будущем. То вдруг представлялась далекая теперь уже, оставленная родина, где я девочкой могла резвиться на морском берегу и сколько заблагорассудится плавать и нырять в ласковых волнах. То я внезапно начинала думать о своем будущем в Асгарде, таком неизвестном и даже пугающем. Я знала только, что наследника трона Асгарда зовут Тор и в его власти находятся молнии и грозы. Я вспомнила светловолосого молодого аса, виденного мною сегодня лишь мельком, и понимала, что в тот момент видела свою судьбу. Вечером на пиру я увижу его снова. Какой он, мой будущий супруг? Этого я ещё не могла знать, но втайне надеялась разузнать в ближайшем будущем. Дело в том, что мой дар заключается в способности видеть прошлое, прикасаясь к вещам и предметам. Для меня выражение «эти стены помнят…» никогда не было просто оборотом речи. Всё вокруг меня действительно помнило происходившее и, послушное моему желанию, могло мне об этом рассказать.

Впрочем, время не медлило. Солнце уже превратилось в пылающий багровый шар и катилось по кромке леса на горизонте. Не к лицу опаздывать на пир, особенно если его устроили в твою честь. Я быстро закончила мыться и встала из ванны. Тщательно уложила волосы. Они ещё не высохли до конца и приятно холодили голову. Я ещё в дороге обдумала, что надену на свой первый пир в Асгарде, и теперь не колебалась ни секунды. Быстро накинула своё любимое синее платье с золотым поясом, которое так шло к моим глазам. Длинное и узкое, оно струилось вниз от талии до самого пола, напоминая падающую воду. Запястья перехватила широкими золотыми браслетами. В уши вдела прозрачные хрустальные капельки серёг-подвесок. Глубоко вздохнув, решила, что задерживаться дольше будет совсем неприлично, и спустилась к отцу, который как раз уже меня ждал и поднялся из глубокого кресла мне навстречу.

– Ты удивительно хороша, дитя моё, – проговорил он, и я видела, что он действительно мною любуется. – Идём! И ничего не бойся. Слушай своё сердце, Сигюн. Оно тебя не обманет.

Вдвоём, рука об руку, мы вошли в тронный зал Асгарда.

Ещё пару часов назад я была изумлена великолепием парадной приемной, но то, что предстало моим глазам сейчас, не просто поражало воображение, но лишало дара речи.

Сводчатые потолки и высокие арки окон, свисающие рядами бронзовые светильники, мозаичный пол и затейливая резьба стен красного дерева, а во главе всего – золотой трон Асгарда. Он стоял на возвышении в окружении расставленных столов с сотнями знатных гостей, которые хором приветствовали восседавшего на нём Владыку Одина. Рядом, по левую его руку от Одина, на золотом кресле, крытом алым бархатом, расположилась царственная супруга Фригг. Мы с отцом приблизились к подножию трона и вместе преклонили колено перед Одином. Музыка, которая, казалось, лилась со всех сторон и несла нас подобно реке, смолкла, как по волшебству. Владыка Один и следом за ним Фригг поднялись нам навстречу.

– Я рад видеть тебя, о великий Ньёрд. И я счастлив приветствовать тебя и твою прекрасную дочь, принцессу Сигюн, здесь, в Асгарде. Я принимаю вас как вестников мира между нашими народами. Сядем же за пиршественные столы и возрадуемся сегодняшнему дню, дню нашей встречи!

И Один сел во главе стола, стоящего в центре, усадив справа от себя моего отца, а мне указал место со стороны Фригг. В этот момент у входа в зал возникло какое-то оживление. Приветственные крики, которые начались от входа, нарастая, приближались к нам. «Тор! Тор! Тор!» – услышала я стройный хор множества голосов и увидела его самого, светловолосого сына Одина, который приближался к нам по проходу между столами, улыбаясь открытой довольной улыбкой, подняв в приветствии правую руку. Он был в парадном облачении: красный плащ за плечами, кожаный доспех с серебристыми бляхами на груди. Теперь я видела его во всем блеске и великолепии его славы.

– Приветствуйте Тора, сына Одина!

Зал взревел. Один поднялся навстречу сыну, взял его за руку и подвел ко мне.

– Тор, это принцесса Сигюн из Ванахейма, – сказал он негромко. – Принцесса Сигюн, это Тор, мой сын, наследник трона Асгарда.

Тор подошел ко мне вплотную и, взяв мою руку, почтительно коснулся её губами. Я почувствовала густой запах разгоряченного мужского тела. Он поднял на меня светлые голубые глаза.

– Я счастлив, что ты здесь, прекрасная госпожа, – произнес он, усаживаясь между мной и Фригг.

– Поднимем кубки за Тора, сына Одина! – провозгласил глашатай, и зал снова огласился приветственными криками. – А также за лучезарную Сигюн, принцессу Ванахейма!

Я поднялась, с улыбкой пригубив свой кубок, да так и осталась стоять, держа его в руке и забыв поставить на стол. Прямо передо мной стоял тот, другой, соревновавшийся с Тором на мокром лугу несколько часов назад. Его одежда была чёрной с зелёной отделкой по бокам и на рукавах. Единственное украшение – золотой полумесяц на груди и такие же позументы на запястьях. Чёрные, только что вымытые и ещё влажные волосы гладко зачёсаны назад. Он подошёл ко мне так же близко, как только что подходил Тор, и мне почудилось (не могло почудиться, слишком явственно это было!), что от него исходит запах сосен, растущих на нагретом солнцем песке возле моря. Это было как наваждение. Он смотрел прямо на меня, глаза в глаза. Я никогда прежде не видела таких зелёных, почти изумрудных глаз. На его тонких губах играла улыбка. И эти изумрудные глаза, которые тоже смеялись… И запах моря… Нет, нет! Я тряхнула головой. Это просто запах свежевымытого и даже натертого душистой водой тела. Все так же улыбаясь, он протянул мне белую розу с золотыми прожилками на лепестках. Я готова была поклясться, что за секунду до этого в его руках ничего не было!

– С прибытием, госпожа Сигюн, – прозвучал у меня в ушах его голос. – Я подумал, что этот цветок хорошо подойдет к твоему платью.

Я машинально взяла розу. Он всё ещё стоял передо мной, улыбаясь, ожидая, что его представят. Но Один повернулся к моему отцу, слишком увлеченный беседой с ним, а Тор вовсю делал знаки кому-то за соседним столом и тоже сидел к нам вполоборота.

На помощь пришла Фригг.

– Это принц Локи, наш младший сын, – сказала она.

– Спасибо, мой господин, – пробормотала я, прикрепляя розу к платью на груди.

– Садись рядом с нами, Локи, – сказала Фригг, и зеленоглазый принц расположился по левую руку от меня.

Тор наконец перестал делать знаки и повернулся ко мне.

– Позволь представить тебе моих лучших друзей, – сказал он.

– Огун Быстрый! – К нам подошел темноволосый ас, очень важный, я бы даже сказала напыщенный, и поклонился Тору.

– Столь быстрый, что действует гораздо быстрее, чем успевает подумать, – прозвучало слева от меня.

Я скосила глаза влево и поймала невозмутимый взгляд Локи. Он поднял брови и слегка пожал плечами. По губам пробежала ироническая усмешка.

– Фандрал Верный! – провозгласил Тор, и нам поклонился молодой мужчина, такой же блондин, как и Тор, но постриженный довольно коротко. Он устремил на меня пронзительный взгляд прищуренных глаз.

– Лично проверяет супружескую верность каждой асгардской жены, – услышала я слева и уже не могла сдержать улыбки.

Затем приблизилась молодая женщина с волосами, собранными в высокий «конский» хвост. В волосах поблескивали вплетённые нити драгоценных камней.

– Сиф Бесстрашная!

– Страшится только ветра, который может испортить её прическу… – прокомментировал Локи.

Я едва сдерживала смех.

– Вольштагг Неудержимый!

Огромный великан с длинной каштановой курчавой бородой и такими же сплетенными в косичку волосами буквально навис над столом.

– Да, если его не удержать, всему Асгарду грозит голод!

Я прыснула. Я смеялась так, что на глазах выступили слёзы. Все в недоумении уставились на меня. Первой опомнилась Сиф.

– Локи! – воскликнула она, сжимая кулаки.

– Я всего лишь пытаюсь чуть понизить градус пафоса! – Он поднял кверху ладони.

Возмущённая четвёрка отошла назад к своему столу.

– Сегодня мог бы попридержать свой язычок, братец, – с досадой бросил Тор.

Я украдкой переглянулась с Локи, и мы улыбнулись друг другу. Я только теперь поняла, как давили на меня торжественность и роскошь тронной залы. А теперь я почувствовала настоящее облегчение от непринуждённой лёгкости общения с Локи и была очень ему за это благодарна. Я наконец смогла оглядеться вокруг и поняла, что до сих пор была напряжена до такой степени, что просто не видела ничего дальше собственного носа.

Справа от меня Тор управлялся с бараньей ножкой. Заметив мой взгляд, он решил, что настал удобный момент для того, чтобы завязать беседу.

– Как вам показался Асгард, прекрасная госпожа? – спросил он, постаравшись быстро прожевать всё, что было у него во рту, и вытирая губы тыльной стороной ладони.

Я промямлила что-то насчёт того, что ещё не успела ничего увидеть, кроме Биврёста и въездных ворот.

– О, это легко исправить! – воскликнул он. – Мой отец сказал, что, пока владыка Ньёрд будет отдавать распоряжения в Ноатуне, дабы подготовить его к вашему прибытию, ты будешь оставаться в Вальяскьялве. У нас будут разные состязания и турниры, все в честь приезда высоких гостей из Ванахейма. А через неделю, самое большее две мы сыграем нашу свадьбу.

У меня что-то вздрогнуло внутри, надеюсь, это было незаметно для окружающих.

– Я не ожидала, что всё произойдет так быстро, – только и смогла я выдавить из себя.

– Чего же нам ещё ждать! – широко и радостно улыбнулся он. – Вот увидишь, это будет самая грандиозная свадьба во все времена!

Изобразив на лице как можно более правдоподобную улыбку, я отвела глаза.

– Позволь предложить тебе немного этого вина, госпожа, – услышала я и, повернувшись, увидела, что Локи протягивает мне сверкающий гранями кубок.

– Спасибо. – Я взяла вино из его рук, а он, в свою очередь, коснулся края моего кубка своим.

– Попробуй, оно действительно совсем неплохо, – улыбнулся он. – Давай выпьем за твой приезд. Я очень рад, что познакомился с тобой.

Я пригубила вино. Оно было бархатно-сладким и имело чуть заметную терпкую горчинку. Глоток за глотком оно заструилось по моей гортани, наполняя теплом изнутри.

– Мой брат предпочитает эль, – продолжал Локи. – Но этот напиток слишком груб для такой головокружительной красоты, как твоя.

В его голосе совсем не было басовитых ноток, как в голосе Тора, он был звонок и музыкален. Я ещё раз подивилась, как два брата могут оказаться столь разными.

– Ягнёнок обычно удается нашим поварам лучше, чем что-либо другое. – Я увидела, что Локи уже положил еду на мою тарелку и потянулся за фруктами. – А уж яблоки здесь, в Асгарде, вообще выше всяческих похвал.

Теперь только я поняла, насколько голодна. В самом деле, в пути нам с отцом не удалось как следует перекусить.

Мясо просто таяло во рту, а таких сочных яблок я не пробовала ни разу за всю свою жизнь.

Локи ел не спеша, явно наслаждаясь каждым кусочком. Потом подлил нам ещё немного вина.

– Я чуть не забыла про еду, – смущённо сказала я, вытирая рот салфеткой. – Спасибо, что напомнил, мой господин.

– Было бы жаль не воздать должное мясному пирогу, у него такая хрустящая корочка…

Я съела и пирог, а потом мы закусили его свежим салатом.

В какой-то момент я заметила, что Тора не было возле меня, однако уже большинство гостей расселось шумными компаниями вовсе не так, как в начале вечера, все двигали скамьи, ходили по залу, провозглашали здравицы, и никто не обращал ни малейшего внимания на светские приличия и условности. Я поискала Тора глазами и увидела, что он вместе с четвёркой своих друзей направляется к нам.

– Идём, брат, мы хотим устроить небольшие скачки на восточном берегу. – Тор хлопнул по плечу Локи. – Госпожа Сигюн, надеюсь, вы окажете нам честь, присоединившись к нам?

– Спасибо за приглашение, брат, но я что-то чувствую себя усталым, – ответил Локи, поднимаясь. – Думаю пойти к себе и немного почитать перед сном.

Я тоже встала из-за стола, собираясь протянуть руку Тору, чтобы сопровождать его.

– Прошу прощения, господин, – услышала я собственный голос словно со стороны, – сегодняшний путь оказался для меня слишком долгим.

– Что ж, очень жаль, моя госпожа. – Тор склонился к моей руке для поцелуя. – Увидимся завтра, а теперь отдыхай.

– Боишься снова ударить в грязь лицом, а, Локи? – бросил, проходя мимо, Фандрал Верный. – Третья ванна за день – слишком даже для тебя?

– Предпочту три ванны в день твоему еженедельному омовению, – не глядя на него, проронил Локи, усмехнувшись уголком губ.

Я вспыхнула, но смутить Локи, похоже, было не так-то просто. Он дождался, пока компания друзей окажется за дверью, и с улыбкой повернулся ко мне:

– Моя госпожа, хочешь, я покажу тебе дворец?

О, этот удивительный взгляд зелёных глаз, смеющихся и одновременно очень серьёзных!

– Да, мой господин…

…Длинные коридоры Вальяскьялва, пустые, тёмные и гулкие, в них далеко разносится эхо наших шагов.

– Здесь были классные комнаты, когда мы с Тором были маленькими, бегали сюда заниматься.

Лунный свет осветил поставленные близко друг к другу два простых стола и учительский стол посередине.

– Здесь библиотека, ты можешь приходить сюда и брать любую книгу. Я люблю проводить здесь время.

Стеллажи за стеллажами, от входа до окна и вглубь, насколько хватает глаз. Ряды книг уходят вдаль и теряются в ночном сумраке. Хранилище древних знаний, сокровищница мудрости…

Опять стук каблуков, и наши длинные тени тянутся за нами, бегут, обгоняют нас и растворяются в темноте одной из стенных ниш. Вокруг ночь и безмолвие, мы стараемся невольно говорить тише, чтобы не тревожить тишину.

– Вон там – видишь из окна? – наша детская спортивная площадка.

Я перегибаюсь через подоконник, и он слегка придерживает меня за талию.

Мы начинаем подниматься по плавно изгибающейся лестнице. Локи крепко берёт меня за руку, чтобы я не оступилась. Сам он, похоже, прекрасно ориентируется в этих таинственных переходах, и ночная тьма ему ничуть не мешает. Я стараюсь запомнить дорогу, но не уверена, что это мне удаётся.

Внезапно пространство перед нами расширяется, стены расступаются, и мы оказываемся на широкой балюстраде, сплошь залитой лунным светом. Длинные тени кипарисов пролегают по ней, расчерчивая холодные белые плиты тонкими ровными линиями, по углам густеющими до непроницаемого мрака. Мне кажется, будто там, в этом мраке, притаилось что-то пугающее, и хочется прижаться к Локи поближе, чтобы ощутить его уверенность, но я изо всех сил сдерживаю себя. Моё сердце учащённо бьётся, и я не понимаю, что тому причиной – то ли волшебство этой асгардской ночи, то ли что-то ещё, что даже для меня самой пока не имеет названия…

Локи подходит к середине балюстрады и останавливается, опираясь на перила рукой. Я осторожно следую за ним. Ночной ветерок шепчет в кронах кипарисов. Мне чудятся в этом шёпоте странные голоса, произносящие давно забытые заклинания. Лицо Локи выглядит как вырезанная из белого хризолита камея на чёрном бархате ночи. Точёный профиль, гибкий чёрный силуэт…

Отсюда открывается дивный вид на радужный мост и подъездные ворота. В далекой ночи бьётся красный огонёк. Это неусыпный золотоглазый страж Хеймдаль охраняет Асгард от любого вторжения.

– Знаешь, госпожа Сигюн, в детстве меня неудержимо манила эта бездна. – На лице Локи отразилась задумчивая усмешка. – Я подходил вот сюда, к краю, и думал, что случится, если перемахнуть эти перила, если шагнуть туда, в пропасть…

Он тихо засмеялся, покачав головой.

– Там нет пропасти. И меня всегда что-то удерживало. Словно была чья-то рука, протянутая мне навстречу.

Я понимающе улыбнулась:

– Мой господин, я в детстве часто прыгала в море с высокой скалы. Это ощущение полета манит нас. Один шаг, один прыжок – и ты летишь, а потом уходишь с головой под воду и там, глубоко-глубоко, открывая глаза, видишь луч света оттуда, сверху, сквозь страшную толщу воды, и он действительно как протянутая к тебе рука, живая и теплая, зовущая назад из небытия.

Локи взял мою ладонь в свои руки и несколько секунд удерживал, поглаживал, чуть касаясь.

– У нас много общего, моя госпожа.

Я смотрела ему в лицо. Из мира вдруг исчезли все звуки: не доносились голоса людей, не звенели ночные цикады, даже ветер замер, даже дыхание прервалось…

А потом он отпустил мою руку.

– Вон там, в северном крыле, на этаж выше, мои комнаты, – сказал он. – А твои покои с другой стороны, с южной. Уже действительно поздно, моя госпожа. Я провожу тебя.

Не помню, как я разделась и легла. Я провалилась в сон мгновенно, как в чёрную воду. И там, в этой чёрной воде, что-то изумрудно-зелёное и синее переплеталось, перетекая друг в друга…

– Расскажи о своих сыновьях, Фригг, – попросила я.

Мы сидели в её покоях в уютном полумраке наступающего вечера, второго моего вечера в Асгарде. День был наполнен состязаниями и турнирами, как и обещал мне Тор, и только теперь я наконец могла с удовольствием расположиться полулёжа в кресле и, вытянув ноги, положить их на низенькую скамеечку. Роль зрителя почему-то вымотала меня почти до предела. Кажется, я бы не так устала, если бы участвовала в соревнованиях сама.

Фригг постаралась помочь мне устроиться поудобнее: принесла множество маленьких атласных узорчатых подушечек и подложила под спину и плечи, а сама устроилась напротив на своей любимой красно-золотой кушетке с высокой спинкой. Вокруг нас горело множество светильников, щедро инкрустированных янтарём. Их мягкий, трепещущий свет располагал к задушевной беседе. Я чувствовала себя совершенно естественно в обществе Фригг, несмотря на то что узнала её только вчера и она была старше меня почти вдвое. Фригг удивительным образом располагала к себе, мы могли говорить, как две старинные подруги, хотя до сих пор я считала, что не слишком-то легко схожусь с людьми.

Но голова чуть кружилась от аромата множества роз в расставленных повсюду пышных букетах, и сам воздух качался и плыл, плавясь в жарких объятиях сотен зажжённых огней… Всё моё тело наливалось приятной истомой ленивого, расслабленного вечера, и у меня как-то само собой вырвалось:

– Расскажи о своих сыновьях!

Фригг улыбнулась:

– Думаю, тебя сейчас волнуют не все они, а только один. – Она доверительно наклонилась ко мне, положила узкую тёплую ладонь на мою руку. – Тот, который предназначен для тебя самой судьбой.

Я смущённо опустила глаза. Хорошо, что в сгустившихся сумерках было незаметно, как я краснею.

– Каков он?

– Тор надёжный и смелый, а ещё очень открытый и добрый. С ним тебе будет спокойно, и ты всегда будешь чувствовать себя защищённой.

– А… Локи?

Она на долю секунды замешкалась с ответом. Мимолетная тень промелькнула по её лицу. Я бы, возможно, даже не заметила этого, если бы не наблюдала за Фригг настолько пристально, насколько позволял воцарившийся в комнате полумрак. Она откинулась на спинку кушетки, при этом её лицо полностью оказалось в тени.

– Почему ты спрашиваешь о нём?

– Потому что он ведь тоже твой сын, – я пожала плечами, – хотя они с Тором на первый взгляд совершенно не похожи.

Фригг кивнула, лицо её на миг озарилось неверным отблеском свечи, и я поймала её взгляд, устремлённый полностью вглубь себя.

– Локи… он… никогда не знаешь, что от него ожидать. Но, в любом случае, он хороший сын.

Я хотела услышать больше, но она не продолжала, а настаивать я не решилась.

Фригг поднялась, подошла ко мне, стала мягко массировать плечи.

– Давай я угощу тебя медвяным напитком, который я готовлю сама, по своему особому рецепту!

Мне подумалось, что она сказала это, дабы заполнить повисшую паузу, однако я была рада хоть таким образом закончить неловкий разговор.

– Конечно, с удовольствием!

Она вышла в соседнюю комнату, а я, повинуясь инстинкту, который меня ещё ни разу не подводил, быстро перебралась на её место, пробежала пальцами по спинке, сиденью, подлокотникам. Вещи, которых когда-либо коснулись чьи-то руки, служат для меня источниками самой достоверной информации о прошлом. Отчётливее же всего запечатлеваются на любом предмете эмоции, особенно если они были очень сильными.

Вначале был шум, невнятный, словно шёпот сотен слов, произносимых одновременно и очень быстро. Такое происходит всегда, и для меня привычно. Я, если можно провести такую аналогию, снимаю прошлое слой за слоем, словно отшелушиваю лишние оболочки, мысленно держа в голове образ того, о ком хочу узнать.

«…Он обманывал меня! Мало того, он поднял на меня руку!» – гнев захлестывал говорившего, и я видела его очень отчетливо.

Молодой франтоватый мужчина, со вкусом и дорого одетый, аккуратно причёсанный… Впрочем, сейчас его волосы совершенно растрепались, потому что он тащил, обхватив поперек туловища, отчаянно брыкающегося мальчика.

Внеся его в комнату, он разжал руки, бросил мальчика на ковер, расстеленный на полу возле моих ног. Только на кушетке вместо меня сидела Фригг. Я ощутила, как напряглось её тело, пальцы вцепились в подлокотник.