Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 2. Драматургия"

Действие четвертое

Явление первое

Театр представляет жилище Соловья-Разбойника, расположенное на 12 дубах.

Соловей и несколько разбойников.

Соловей

Не бойтесь, товарищи, разве вы забыли, что я одним своим свистом убиваю сильнейших богатырей; неужели мы оробеем одного Ильи, этого сидня?

Толпа разбойников

(перебегая через театр.)

Илья! Илья близко! спасайтесь!

Соловей

Мне спасаться? Если б этот Илья был железный…

Другая толпа

(пробегая.)

Атаман, Илья гонит сюда наших целую стену, мы пропали! Никто не запомнит такого силача, – пропали мы! (Убегает.)

Соловей

Малодушные!.. Но время кончить ваш страх: я иду принять этого удальца, и он жив от нас не выйдет!

Явление второе

Соловей на дубу. Илья, преследуя множество разбойников, которые от него убегают за дубы.

Илья

Куда ж вы? где ваша смелость? – или вы храбры только противу бессильных?

Соловей

Илья, ты много надеешься на себя и ищешь своей погибели; но я щажу твою молодость, – ступай, богатырь, домой!

Илья

Дерзкий, ты увидишь скоро, что я не напрасно ношу имя богатыря русского. Сейчас очисти дорогу и отдай мне железный сундук с мечом-кладенцом!

Соловей

Ну, мне ли бояться угроз того, который сидел сиднем 30 лет.

Илья

И на 31 встал наказать тебя за все твои злодейства. Погибни, нечестивый! (Бросается за дуб.)

Хор разбойников

(выбегая в смятении.)

 
Какой ужасный треск и гром!
Он ломит дубы, валит дом,
Везде беда, везде смятенье,
Пришел наш час, – и нет спасенья!
 

В это время слышен треск и страшный свист. за дубами. Илья ударами своими обрушивает часть строения и обламывает суки, на коих оно утверждено, Соловья же вытаскивает из-за дубов.

Илья

Готовься оставить белый свет; одним ударом размозжу я твою голову.

Соловей

(на коленях.)

Храбрый богатырь, пусти меня пожить на вольном свете, – я тебе пригожусь.

Илья

Сейчас прикажи принести железный сундук.

Соловей

Повинуйтесь богатырю, товарищи, я более вам не атаман!

Вносят сундук.

Илья

Вы сей же день очистите здешнюю дорогу, – или прах ваш здесь рассеян будет. (Замахиваясь на Соловья.) А ты умри, нечестивый!

Соловей

Постой, богатырь, постой! если ты убьешь меня, то навсегда лишишься ключа от меча-кладенца.

Илья

Возможно ль?

Соловей

Выслушай меня. – Зломека, во внутренностях земли испытывая Таропа, отдала ему ключ; он не перенес испытаний; но как ключа силою отнять нельзя, то она и с ним перенесла и скрыла Таропа в такое место, которое самой Добраде неизвестно. – Я один знаю, где он находится; сама Зломека мне это открыла. Дай мне жизнь, и ты узнаешь!

Явление третье

Илья, Соловей и Русида.

Русида

Храбрый Илья, поспешай к Чернигову, опасность его умножается; Владисил уже туда отправился,

Илья

Благодарю богов! – Так князь спасен?

Русида

Зломека простерла было злость свою за пределы, и потому Добрада получила право спасти нас. Седыря перенесли в Чернигов, меня послала волшебница к тебе сказать ее волю; один бедный Тароп пропал у нас без вести.

Илья

Соловей, я даю тебе жизнь, если ты объявишь, где Тароп.

Соловей

Русида, вот тебе огниво и кремень, выруби огонь на этот пенек. (При сих словах слышен удар грома. Соловей упадает вскрикивая.) Коварная Зломека, от тебя я погибаю (Проваливается.)

Илья

Сколь ужасна смерть преступника!

Русида

Боги мстят ему! Ах, правду ли то он сказал о бедном Таропе?

Зачинает вырубать огонь на пенек, который вспыхивает, и с дымом выходит Тароп, держа ключ в руках, который тотчас берет Илья и принимается отпирать сундук.

Тароп

Уф! Русидушка, ну хорошую квартерку подрадела было мне проклятая Зломека, – того и глядел, что меня кто-нибудь на дрова исколет.

Илья

(вынимает меч.)

Страх врагам Чернигова и князя Владисила! – Пойдем! (Уходит.)

Явление четвертое

Тароп и Русида.

Тароп

Русидушка, жизнь моя! орлы дерутся, а молодцам перья, – понимаешь ли ты меня?

Русида

Ах, Таропушка, если печенеги будут прогнаны, князь Владисил соединится с княжной Всемилой, а мы следом за ними, – то-то будет у нас райская жизнь!

Ария

 
Мы станем, дни забыв суровы,
В веселье время проводить.
Со всяким днем утехи новы
Любовь нам будет находить.
Не будет нам тужить досуга,
Мы радость будем знать одну.
Во мне любовницу ты, друга
И верную найдешь жену.
Когда ты вздумаешь сердиться,
Не буду спорить я с тобой,
Возьму лишь ласкою одной;
Лисой к тебе я буду виться;
А если грусть к тебе придет,
Печаль почувствуешь ты злую,
Тогда тебя я поцелую —
И вмиг печаль твоя пройдет!
 

Тароп

Сокровище мое! – да поцелуй же хоть в задаток.

Русида

Теперь некогда, поспешим в Чернигов.

Тароп

(уходя за ней.)

Не девка, а клад; ну, рад бы, кажется, для нее в огонь.

Явление пятое

Театр представляет открытое место в виду города Чернигова и на реке суда, готовые к сражению.

Владисил, несколько воинов и Славен

Славен

Государь, мы отчаялись было твоего прибытия; ты оживил войска своим присутствием.

Владисил

Славен, брата моего заставляет неприятель отступать; но я еще прибыл не поздно; пошли повеление мое, чтобы суда наши старались зажечь неприятельские, а между тем возвести Доблесту, которого я вижу выходящего с частью войск из-за сих холмов, что я сам предводительствую ими, – мы ударим отсель в тыл неприятелю и поставим его между мною и братом моим.

Славен уходит.

Беги и вели, чтоб войска спешили сюда! Боги, подкрепите мою руку! Всемила, оживи мое мужество!

Ария

 
Я слышу голос громкой славы, —
Иду, лечу на бой кровавый,
Или врагов моих попру,
Или с мечом в руках умру.
Всемила, ах! в груди сей страстной
Несу я образ твой прекрасной:
Он будет спутником моим;
У гроба лишь расстанусь с ним.
 

В это время выходят войска Доблеста и строятся к бою.

Владисил

Друзья мои, взгляните на эти стены, – там жены, там дети ваши; ударим на врагов! Помните, что впереди у нас слава, а назади стыд и рабство. За мной, друзья! Боги и правда с нами!

Владисил встречает печенегов, гонящихся за его воинами, которые построиваются. Сражение становится жарчее; в это время показываются Добрада на облаке с Леною.

Добрада

Как приятно видеть мне мужество Владисила! Судьба, увенчай добродетель справедливою победою, – дочь моя, лети сейчас и, похитя княжну Всемилу из шатра Узбека, перенеси во дворец черниговский.

Во время сей речи Владисил прогоняет печенегов, и становится видно сражение под городом на судах; Лена, отделясь от Добрады, улетает исполнить ее повеление.

Зломека

Ненавистная Добрада, в сей день должна решиться участь наша!

Добрада

Небеса, укрепите мою руку на поражение злодейства!

Между них происходит ужасное сражение. Добрада употребляет гром, а Зломека пламень. Они вооружены пламенными мечами; наконец Добрада отступает, и Зломека преследует ее за театр. Владисила гонят с воинами печенеги, самого его обезоруживают, берут в плен и уводят; но вскоре сами гонимы Ильею, вооруженным мечом-кладенцом. Суда также черниговские зажжены.

Илья

За мной, друзья, за мной! спасем князя Владисила и заставим варваров трепетать имени русского!

Он прогоняет печенегов и преследует их. Зломека летит через театр и закрывается щитом, который зажигает Добрада. Как та, так и другая уже не на облаках, но летят просто своею волшебною силою. Удар грома и молнии означает поражение Зломеки!

Явление шестое

Комната во дворце князя Владисила.

Княжна Всемила, Русида, Седырь и множество девиц, находящихся при княжне.

Русида

Перестань столько крушиться, княжна! Когда я с Таропом пришла в Чернигов, то все было благополучно, и проклятые печенеги, эти варвары…

Седырь

Эх, Русидушка, ну что за охота бранить печенегов! – Бог еще знает, как день кончится!

Всемила

Сердце мое трепещет, тысячу страхов раздирают его.

Ария

 
Судьба, смягчись над сей страною
И Владисила сохрани;
Иль гнев пролей свой надо мною
И прекрати мои ты дни.
Во злой тоске, без Владисила,
Мне свет не мил и жизнь постыла.
Коль боги судят пасть ему,
Я смерть за дар небес приму.
Но что за шум, что за смятенье?
Там слышны крики и волненье,
Увы! предвестье то побед
Иль знак лютейших наших бед?
 

Явление седьмое

Прежние и Тароп вбегая.

Тароп

Победа! победа! ура! ура! наша взяла – неприятели разбиты. Княжна, сейчас прибежал гонец: Владисил здравствует, торжествует! – Русидушка, все беды кончились!

Всемила

Благодарю вас, небеса!

Тароп

Худо было пришло князю; он попался в плен, но вдруг откуда взялся Илья Муромец – то-то прямо богатырь; я с городских стен видел: где стрелу пустит – тамо улица, где копьем махнет – тамо площадь; он спас князя, неприятеля как не бывало, и князь Владисил входит в торжестве.

Всемила

Пойдем его встретить.

Седырь

Ну, как я рад, Таропушка! Так печенеги совсем разбиты? Проклятые буяны! ничто им, и рожи-то на них дьявольские! – Пойдем же поздравить князя.

Тароп

Ну, Русидушка, что ж мне за добрую весть?

Русида

(важно.)

Ты достоин руки моей; вот она.

Тароп

Хорошо, хорошо, даром, что спесиво. – После свадьбы заговоришь ты, моя радость, поласковее! (Уходит.)

Явление последнее

Театр представляет городскую площадь; весь город освещен огнями. Добрада, Владисил и Лена вносятся на паланкине, а Илья вносится на щитах. Княжна Всемила, Русида, Тароп, Седырь и воины. Свита Добрады и народ.

Хор

 
В сей день, победой знаменитый,
Прославим милости богов.
Да будут страхи все забыты, —
Наш меч стал ужасом врагов.
 

Добрада

Князь Владисил и ты, храбрый Илья, вы оказали ныне мужество, достойное героев. (Вручая княжну.) Князь, вот твоя награда, – прими в ней достойную и любезную супругу; а еще не меньшая награда для тебя – счастие и благодарность твоих подданных, для которых столь безробостно жертвовал ты своею жизнью.

Всемила

Возлюбленный князь!

Владисил

Я забываю все несчастия!

Добрада

Ты, храбрый Илья, владей сим мечом, – он достоин быть в руках твоих. Не бойтесь более Зломеки: власть ее кончилась. Наслаждайтесь непоколебимо своим счастием. Друзья мои! сии часы хочу я разделить с вами, а завтра отправлюсь на берега Гангеса; но знайте, что бдение мое над вами будет всегда неусыпно.

Седырь

(выступая с важностью перед Владисила.)

По случаю печенегов, государь, которых мощная рука… или десница твоя…

Тароп машет, чтоб хор начинал, оный тотчас начинает, и Седырь отходит в досаде, что ему не дали договорить.

Хор

(перерывая Седыря.)

 
Вы летите к нам, забавы,
Радость, будь во всех сердцах.
Гром побед и нашей славы,
В ратных ты греми полях!
 

Тут происходят увеселения, пристойные торжеству сего дня.

Урок дочкам
(Комедия в одном действии)

Действующие лица

Велькаров, дворянин.

Фекла, Лукерья его дочери.

Даша, их горничная.

Василиса, няня.

Лиза, девушка на сенях

Семен, слуга.

Сидорка, деревенский конторщик.

Слуга.

Действие в деревне Велькарова.

Явление первое

Даша, Семен и потом Лиза.

Семен

Ну, думал ли я, скакав по почте, как угорелый, за 700 верст от Москвы наехать дорогую мою Дашу?

Даша

Ну, чаяла ли я увидеться так скоро с любезным моим Семеном?

Семен

Да как тебя занесло в такую глушь?

Даша

Да тебя куда это нелегкая мчит?

Семен

Как ты здесь?

Даша

Что ты здесь?

Семен

Ведь ты оставалась в Москве?..

Даша

Ведь ты поехал было в Петербург?..

Семен

Где ж ты после была?

Даша

Что с тобою сделалось?

Семен

Постои, постой, Даша, постой! Мы эдак ничего не узнаем до завтра; надобно, чтоб сперва из нас один, а там другой рассказал свое похождение, с тех самых пор, как мы с тобой в Москве разочли, что нам, несмотря на то, что мы, кажется, люди вольные и промышленные, а нечем жениться, и пустились каждый в свою сторону добывать денег. – Мы увидим, кто из нас был проворнее, а потом посмотрим, тянут ли наши кошельки столько, чтоб нам возможно было вступить в почтенное супружеское состояние. Итак, если хочешь, я начну…

Даша

Пожалуй, хоть я сперва тебе расскажу – я в Москве…

Семен

Ты чудеса услышишь – я из Москвы…

Даша

То-то ты удивишься, – я в Москве…

Семен

Постой же, уж я кончу – выехавши из Москвы…

Даша

Да выслушай меня; оставшись в Москве…

Семен

Мне очень хочется подробно…

Даша

Ну вот, так и горю, как на огне, рассказать тебе…

Семен

Тьфу, пропасть! Даша, у тебя во рту не язык, а маятник, не дашь слова выговорить. – Ну, рассказывай, коли уж тебе не терпится!

Даша

Вот еще какой! да, пожалуй, болтай себе, коли охота пришла…

Семен

Ох! зачинай, пожалуйста, я слушаю.

Даша

Сам зачинай… видишь какой!

Семен

Ну, ну! полно гневаться, мой ангел, неужли тебе это слаще, нежели говорить?

Даша

Я не гневаюсь. Говори.

Семен

Ладно, так слушай же обоими ушами; ты ахнешь, как порасскажу я тебе все чудеса…

Лиза

(выглядывая из другой комнаты.)

Даша! Даша! господа идут с гулянья.

Даша

Ну вот дельно! много мы с тобой узнали.

Семен

Кто ж виноват?

Даша

Послушай, по этой лестнице…

Лиза

(показываясь.)

Даша! господа поворотили на птичий двор.

Даша

Не прогляди ж, как они воротятся.

Лиза

Не бойся, разве это впервой?.. (Уходит.)

Семен

(почесывая лоб.)

Так это не впервой у тебя отводные-то караулы расставлены? Даша, что это значит?

Даша

То, что ты глуп. Мы опять потеряем время попустому: они тотчас воротятся. Ну рассказывай свое похождение!

Семен

Ты знаешь, что я, в Москве принявшись к Честову, поехал с ним в Петербург. Там любовь и карты выцедили кошелек его до дна, и мы, благодаря им, теперь на самом легком ходу едем в армию бить бусурманов. Здесь остановились было переменить лошадей, но барин с дороги несколько занемог и едва ль не останется до завтра. Он лег заснуть, а я, ходя по деревне, увидел тебя под окном и бросился сюда, – вот и все тут!

Даша

Только всего и чудес?

Семен

А разве это не чудо, Дашенька, что меня на всем скаку сонного сбрасывало с облучка раз десять, и я еще ни руки, ни ноги себе не вывихнул? Ну-тка, что ты лучше расскажешь?

Даша

После твоего отъезда, принялась я к теперешним своим господам Велькаровым, и мы поехали в эту деревню, – вот и все тут!

Семен

Даша! Коли тебя с облучка не сбрасывало, так у тебя чудес-то еще меньше моего. Да обрадуй меня хоть одним чудом! Есть ли у тебя деньги?

Даша

А у тебя?

Семен

В моих карманах хоть выспись – такой простор.

Даша

Ну, Семенушка, и мне не более твоего посчастливилось, – так свадьба наша опять затянулась. Горе да и все тут, – сколько золотых дней потеряно!

Семен

Эх! Дашенька! дни-то бы ничего, да и ты не изворотлива; ведь люди богатеют же как-нибудь…

Даша

Да неужли-таки твой барин…

Семен

Мой барин? его теперь хоть в жом, так рубля из него не выдавишь. А твои господа?

Даша

О! в городе мои барышни были бы клад; они с утра до вечера разъезжают по модным лавкам, то закупают, другое заказывают; что день, то новая шляпка; что бал, то новое платье; а как меня часто за уборами посылают, то бы мне от них и от мадамов что-нибудь перепало…

Семен

Что-нибудь, шутишь ты, Даша! Да такие барышни для расторопной горничной подлинно клад. Дождись только зимы, а коли будешь умна, так мы будущею же весною домком заживем!

Даша

Ох, Семенушка, то-то и беды, что чуть ли нам здесь не зимовать!

Семен

Как?

Даша

Да так! Видишь ли что? барышни мои были воспитаны у их тетки на последний манер. Отец их со службы приехал, наконец, в Москву и захотел взять к себе дочек – чтоб до замужества ими полюбоваться. Ну, правду сказать, утешили же они старика! Лишь вошли к батюшке, то поставили дом вверх дном; всю его родню и старых знакомых отвадили грубостями и насмешками. Барин не знает языков, а они накликали в дом таких нерусей, между которых бедный старик шатался, как около Вавилонской башни, не понимая ни слова, что говорят и чему хохочут. Вышедши, наконец, из терпения от их проказ и дурачеств, он увез дочек сюда на покаяние, – и отгадай, как вздумал наказать их за все грубости, непочтение и досады, которые в городе от них вытерпел?

Семен

Ахти! никак заставил модниц учиться деревенскому хозяйству?

Даша

Хуже!

Семен

Что ж? посадил за книги да за пяльцы?

Даша

Хуже!

Семен

Тьфу пропасть! Неужли вздумал изнурять их модную плоть хлебом да водою?

Даша

И того хуже!

Семен

Ах, он варвар! неужли?.. (Делает знак, будто хочет дать пощечину.)

Даша

И это бы легче: а то гораздо хуже.

Семен

Чорт же знает, Даша, я уж хуже побой ничего не придумаю!

Даша

Он запретил им говорить по-французски! (Семен хохочет.) Смейся, смейся, а бедные барышни без французского языка, как без хлеба, сохнут. Да этого мало: немилосердый старик сделал в своем доме закон, чтоб здесь никто, даже и гости, иначе не говорили, как по-русски; а так как он в уезде всех богате и старе, то и немудрено ему поставить на своем.

Семен

Бедные барышни! то-то, чай, натерпелись они русского-то языка!..

Даша

Это еще не конец. Чтоб и между собой не говорили они иначе, как по-русски, то приставил к ним старую няню, Василису, которая должна, ходя за ними по пятам, строго это наблюдать; а если заупрямятся, то докладывать ему. Они было спервa этим пошутили, да как няня Василиса доложила, то увидели, что старик до шуток не охотник. И теперь, куда ни пойдут, а няня Василиса с ними; что слово скажут не по-русски, а няня Василиса тут с носом, так что от няни Василисы приходит хоть в петлю.

Семен

Да неужли в них такая страсть к иностранному?

Даша

А вот она какова, что они бы теперь вынули последнюю сережку из ушка, лишь бы только посмотреть на француза.

Семен

Да щедры ли твои барышни? скажи-тка, вот, – как бы тебя спросить – легко ли их разжалобить?

Даша

Легко, только не русскими слезами; в Москве у них иностранцы пропасть денег выманивают.

Семен

(в задумчивости.)

Деньги – палки, палки – деньги, как будто вижу и то и другое! Чорт знает, как быть; и надежда манит и страх берет.

Даша

Семен, что ты за горячку несешь?

Семен

Славно! божественно! прекрасно! Даша! жизнь моя!..

Даша

Семен! Семен! с ума ты сошел!

Семен

Послушай, как скоро барышни воротятся…

Лиза.

(показываясь.)

Даша, Даша! господа идут, – уж на крыльце. (Уходит.)

Даша

Сбеги по этой лестнице.

Семен

Прости, сокровище! прости, жизненок! прости, ангел! ты будешь моя! Жди меня через пять минут! (Убегает.)

Даша

Ну, право, он в уме помешался! (Садится за шитье.)

Явление второе

Фекла, Лукерья, Даша и няня Василиса, которая становит стул и, на нем сидя, вяжет чулок, вслушиваясь в разговоры барышень.

Фекла

Да отвяжешься ли ты от нас, няня Василиса?

Лукерья

Няня Василиса, да провались ты сквозь землю!

Няня Василиса

С нами бог, матушки! Вить я господскую волю исполняю. Да и вы, красавицы мои барышни, что вам за прибыль батюшку гневить, – неужли у вас язычок болит говорить по-русски?

Лукерья

Это несносно! сестрица, я выхожу из терпения!

Фекла

Мучительно! убивственно! оторвать нас ото всего, что есть милого, любезного, занимательного, и завезти в деревню, в пустыню…

Лукерья

Будто мы на то воспитаны, чтоб знать, как хлеб сеют!

Даша

(особо.)

Небось, для того, чтоб знать, как его едят.

Лукерья

Что ты бормочешь, Даша?

Даша

Не угодно ль вам взглянуть на платье?

Фекла

(подходя.)

Сестрица миленькая, по правда ли, что оно будет очень-хорошо?

Лукерья

И, мой ангел! будто оно может быть сносно!.. Мы уж три месяца из Москвы, а там, еще при нас, понемножку стали грудь и спину открывать.

Фекла

Ах, это правда! Ну вот, есть ли способ нам здесь по-людски одеться? В три месяца бог знает как низко выкройка спустилась. Нет, нет! Даша, поди, кинь это платье! Я до Москвы ничего делать себе не намерена.

Даша

(уходя, особо.)

Я приберу его для себя в приданое.

Явление третье

Фекла, Лукерья и няня Василиса.

Лукерья

Eh bien, ma soeur…[57]57
  Ну что, сестра… (франц.)


[Закрыть]

Няня Василиса

Матушка, Лукерья Ивановна, извольте говорить по-русски: батюшка гневаться будет!

Лукерья

Чтоб тебе оглохнуть, няня Василиса!

Фекла

Я думаю, право, если б мы попались в полон к туркам, и те с нами б поступали вежливее батюшки, и они бы не стали столько принуждать нас русскому языку.

Лукерья

Прекрасно! Божественно! с нашим вкусом, с нашими дарованиями, – зарыть нас живых в деревне; нет, да на что ж мы так воспитаны? к чему потрачено это время и деньги? Боже мой! когда вообразишь теперь молодую девушку в городе, – какая райская жизнь! Поутру, едва успеешь сделать первый туалет, явятся учители, – танцовальный, рисовальный, гитарный, клавикордный; от них тотчас узнаешь тысячу прелестных вещей; тут любовное похищение, там от мужа жена ушла; те разводятся, другие мирятся; там свадьба навертывается, другую свадьбу расстроили; тот волочится за той, другая за тем, – ну, словом, ничто не ускользнет, даже до того, что знаешь, кто себе фальшивый зуб вставит, и не увидишь, как время пройдет. Потом пустишься по модным лавкам; там встретишься со всем, что только есть лучшего и любезного в целом городе; подметишь тысячу свиданий; на неделю будет что рассказывать; потом едешь обедать, и за столом с подругами ценишь бабушек и тетушек; после домой – и снова займешься туалетом, чтоб ехать куда-нибудь на бал или в собрание, где одного мучишь жестокостью, другому жизнь даешь улыбкою, третьего с ума сводишь равнодушием; для забавы давишь старушкам ноги и толкаешь их под бока; а они-то морщатся, они-то ворчат… ну, умереть надо со смеху! (Хохочет.) Танцуешь, как полоумная; и когда случишься в первой паре, то забавляешься досадою девушек, которым иначе не удается танцовать, как в хвосте. Словом, не успеешь опомниться, как уж рассветает, и ты полумертвая едешь домой. А здесь, в деревне, в степи, в глуши… Ах! я так зла, что задыхаюсь от бешенства… так зла, так зла, что… Ah! Si jamais je suis…[58]58
  Ах! Если когда-нибудь мне придется… (франц.)


[Закрыть]

Няня Василиса

Матушка, Лукерья Ивановна! извольте гневаться по-русски!

Лукерья

Да исчезнешь ли ты от нас, старая колдунья!

Фекла

Не убивственно ли это, миленькая сестрица? Не видать здесь ни одного человеческого лица, кроме русского, не слышать человеческого голоса, кроме русского?.. Ах! я бы истерзалась, я бы умерла с тоски, если б не утешал меня Жако, наш попугай, которого одного во всем доме слушаю я с удовольствием. – Милый попенька! как чисто говорит он мне всякий раз: vous êtes une sotte.[59]59
  Вы дура (франц.)


[Закрыть] А няня Василиса тут как тут, так что и ему слова по-французски сказать я не могу. Ах, если бы ты чувствовала всю мою печаль! – Ah! ma chère amie![60]60
  Ах! мой дорогой друг! (франц.)


[Закрыть]

Няня Василиса

Матушка, Фекла Ивановна, извольте печалиться по-русски, – ну, право, батюшка гневаться будет.

Фекла

Надоела, няня Василиса!

Няня Василиса

Ах, мои золотые! ах, мои жемчужные! злодейка ли я? У меня у самой, на вас глядя, сердце надорвалось; да как же быть? – воля барская! вить вы знаете, каково прогневить батюшку! Да неужели, мои красавицы, по-французскому-то говорить слаще? Кабы не боялась барина, так послушала бы вас, чтой-то за наречье?

Фекла

Ты не поверишь, няня Василиса, как на нем все чувствительно, ловко и умно говорится!

Няня Василиса

Кабы да не страх обуял, право бы послушала, как им говорят.

Фекла

Ну да вить ты слышала, как говорит наш попугай Жако?

Няня Василиса

Ох, вы, мои затейницы! А уж какой, окаянный, речисто выговаривает – только я ничего-то не понимаю.

Фекла

Вообрази ж, миленькая няня, что мы в Москве, когда съезжаемся, то говорим точно, как Жако!

Няня Василиса

Такое дело, мои красавицы! Ученье свет, а неученье тьма. Да вот погодите, дождетесь своей вольки, как выйдете замуж.

Лукерья

За кого? за здешних женихов? сохрани бог! мы уж их с дюжину отбоярили добрым порядком; да и с Хопровым и с Таниным; которых теперь нам батюшка прочит, не лучше поступим. Куда он забавен, если думает, что здесь кто-нибудь может быть на наш вкус!