Текст книги "Лекции по истории общественной жизни и культуры России"

Лекция 3
Начало русского государства и крещение Руси (IX–X века)

Культурное самоопределение восточных славян неразрывно связано с возникновением их государственности. Важную роль в их ранней истории сыграло общение со скифами – иранским племенем, господствовавшим в Причерноморье в первом тысячелетии до н. э. Сведения о скифах сохранил для нас греческий историк Геродот, согласно которому в Причерноморье жили скифы-скотоводы, а несколько севернее – скифы-земледельцы (сколоты). Б.А. Рыбаков отождествляет этих последних с предками славян, обитавшими в долинах Днепра и Припяти. К этому времени относятся, скорее всего, славянские сказания о плуге, скованном божественным кузнецом, и о первом пахаре. Эти сказания близки легенде, переданной Геродотом.

Во втором веке н. э. развитие славянской культуры было прервано нашествием сарматов. После сарматов Восточная Европа пережила нашествия гуннов и готов, прошедших дальше на запад и предоставивших к концу V века н. э. славянам возможность перейти к мирному развитию. К VI веку, по-видимому, относится упоминаемая первым русским историком, Нестором летописцем, легенда об основании Киева братьями Кием, Щеком и Хоривом и их сестрою Лыбедью. Этот век замечателен расширением занятой славянами территории. Славянские племена широко разошлись по Центральной и Восточной Европе и проникли на Балканы.

Расселение славян происходило на первых порах по долинам рек: Днепра, Волхова, Припяти, Днестра, Буга, Оки. Река как идеальный в те времена путь сообщения и источник жизненного благополучия играла огромную роль в судьбе древнего славянина и навсегда стала особым предметом его любви и почитания. Достаточно вспомнить образы Волги, Днепра, Дона, Волхова в былинах, песнях, стихотворениях, созданных в разное время. Речные долины, где складывался земледельческий быт славянских племен, стали также местом возникновения торговых городов: Киева, Новгорода, Чернигова, Полоцка. В основном города группировались на древнейшем торговом пути «из варяг в греки», который постепенно стал основной жизненной осью для народов Восточной Европы.

С севера славянский мир ограничивался лесом, с юга – степью. Лес, хотя и казался угрожающе-таинственным, но по сути дела не представлял большой опасности. Пространства северных и северо-восточных лесов были слабо заселены находившимися на низкой ступени культурного развития народами угро-финской группы, и потому естественным образом возникло колонизационное движение славян в эту сторону. Пришлый элемент при этом не уничтожал местное население, как при захвате славянских земель германскими племенами, но смешивался с ним, образуя новое единство, или селился рядом. К сожалению, как отмечал В.О. Ключевский, изобилие территории и скудность населения приводили к тому, что старые места обитания оказывались заброшенными. Такой экстенсивный путь освоения страны не был настоящим путем ее культурного освоения. Культуру уносили с собой вместе с преданиями и песнями, не пытаясь в полной мере воплотить в поселения и сельскохозяйственные угодья.

Иными были степи юга, «Дикое поле», соседствовавшее с азиатской Великой степью, через которое в течение веков накатывались на Русь волны кочевников. Образ «Дикого поля» ярко очерчен Максимилианом Волошиным:

 
Разлилось, развернулось на воле
Припонтийское Дикое поле.
Темная Киммерийская степь
Вся могильниками покрыта
Без имен, без конца, без числа,
Вся копытом и копьями взрыта,
Костью сеяна, кровью полита
И народной тугой поросла.
 

Древние могильники-курганы, оставленные разными народами, и поныне можно встретить в степях юга Украины и Крыма. Их раскопки позволяют находить в захоронениях вождей-воинов вещи поразительной красоты и огромного культурного значения.

Борьба со степью на долгие годы стала едва ли не основным содержанием русской истории. Постоянная внешняя угроза требовала от восточных славян создания своей государственности. Событие, которое летопись считает началом русского государства, хотя оно многим представляется полулегендарным, относится к 862 году. Тогда, по словам летописца, жители северной Руси во главе с новгородским старейшиной Гостомыслом пришли к убеждению, что «земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет», и отправили послов к скандинавам-варягам с просьбой прислать на Русь правителей. По преданию, на Русь пришли братья Рюрик, Синеус и Трувор, старший из которых стал основателем русской княжеской, а потом царской фамилии – Рюриковичей. Трудно и даже невозможно сказать, насколько легенда соответствует истине, однако несомненно, что варяги играли важную роль среди первых правителей Руси. Воинственность и предприимчивость этих людей, известных в Европе как викинги, участники морских экспедиций, сделали их основателями королевских династий в Англии, Нормандии, Сицилии и первооткрывателями Америки.

Создание единого русского государства связано с именем преемника Рюрика – Олега, известного всем по знаменитому стихотворению А.С. Пушкина, где дана выразительная картина древнерусской жизни. В 882 году, спустившись по Днепру до Киева, Олег убил местных правителей Аскольда и Дира, после чего большинство земель вдоль пути «из варяг в греки» признали его верховную власть. Щит, несколько позже прибитый Олегом к воротам столицы Византии Константинополя – Царьграда, стал первым знаком появления в Европе нового сильного государства. Примерно в это же время возникают государственные образования на землях западных и южных славян: поляков, чехов, сербов, болгар. До сих пор остается не полностью ясным вопрос о происхождении слова «Русь». Одни ученые считают, что оно имеет скандинавское происхождение, и что первоначально так называли пришельцев-варягов. Другие полагают, что Русью называлась часть русской земли, примыкающая к реке Рось. Вполне возможно, что имело место слияние двух названий в одно понятие.

Возникновение государственности было важным событием не только политической, но и культурной жизни народа. Создавшаяся при этом более широкая человеческая общность способствовала контактам между людьми, создавала условия для мирной хозяйственной деятельности. Но, конечно, новая княжеская власть объединила славянские племена, прежде всего, для совместной защиты от набегов кочевников. Князь, утвердивший свой «стол» в Киеве, был, в первую очередь хранителем, сберегателем признающих его главенство земель. Герой набегов – варяг постепенно преобразился в богатыря, несущего сторожевую службу на границе степи. Так, по крайней мере, рассматривало его народное сознание. Исторические воспоминания прослеживаются и в русском героическом (былинном) эпосе. В богатыре – герое былин киевского и новгородского циклов виден реальный исторический персонаж, защищающий родную землю от врагов.

Но государственное единство восточных славян было еще слишком непрочным и могло исчезнуть так же быстро, как появилось. Различным, территориально удаленным племенам необходимо было более прочное и притом духовное объединение, которое придало бы новый смысл понятиям «родная земля», «родина». Такое единство могла обеспечить только религия, создающая для всего народа общую систему ценностей и вводящая его в круг соседних народов.

Верования и характер культа славянских божеств во времена возникновения Киевской Руси были недостаточно определенны и сильно различались от местности к местности. Внук

Игоря (преемника Олега) князь Владимир первым понял необходимость религиозной реформы. Сначала он хотел создать единый для восточных славян культ языческих божеств, во главе с богом-громовником Перуном, славянским вариантом Зевса-Юпитера. Киев становился при этом не только княжеской резиденцией, но и крупнейшим религиозным центром. Создавая этот центр, Владимир не только преследовал политические цели, но как человек, безусловно верящий в могущество сверхъестественных сил, искал сильного бога – покровителя для себя и своего народа. Торжественный характер культа и многочисленные жертвы должны были помочь князю заручиться преимущественной поддержкой богов. Однако эта попытка не имела успеха. Перун не казался достаточно могущественным покровителем для возникшего государства, и Владимир решил обратиться к чужим богам (988 г.).

Выбор веры князем Владимиром красочно описан в русской летописи. Сначала князь имел собеседование с представителями главных иноземных вер: иудейской, мусульманской, римской и греческой. Три первых были отвергнуты по разным причинам. Мусульманская вера, например, не подошла, потому что запрещала употребление вина, а, как говорит летописец, «веселие Руси есть питие». Для дополнительного изучения разных «вер» были отправлены княжеские посланцы. Больше всего им понравилась греческая вера красотой обряда и великолепием церквей. После этого выбор князя был сделан, и этот выбор был наиболее естественным. Связи с Византией, возникшие еще до оформления русского государства и окрепшие после походов Олега, Игоря и отца Владимира – Святослава привели к крещению многих славян, включая жену Игоря – княгиню Ольгу.

Для крещения Владимир предпринял поход в Херсонес, знаменитую греческую колонию, развалины которой до сих пор существуют около современного Севастополя. Завладев городом, Владимир крестился и как победитель потребовал отдать ему в жены сестру совместно царствовавших тогда двух византийских императоров – Анну. Вернувшись в Киев, Владимир повелел крестить его жителей в Днепре, а идол Перуна сбросить с холма, на котором тот был воздвигнут. Низвержение Перуна, унесенного течением реки, должно было показать киевлянам бессилие старого бога. После этого началось крещение других земель, где оно встречало сопротивление и даже сопровождалось пролитием крови. Многобожие в конце концов уступило, но не окончило своего существования на Руси, где фактически сложилась система взглядов, получившая название двоеверия, в которой языческие и христианские элементы образовали достаточно слитное единство. Особенно значительна роль двоеверия в жизни и культуре русского крестьянства, где его элементы были заметны еще в недавнее время. В известной степени «двоеверие» было характерно и для стран Западной Европы.

Тем не менее, принятие христианства в 988 году было важнейшим событием в жизни русского народа, особенно населения городов. С этого времени на Руси начала утверждаться система христианских ценностей, ставших основой дальнейшего развития культуры, а Новый Завет, как и в других странах Европы, стал главным культурным текстом. Значительно активизировались связи с Византией и ранее принявшими христианство южнославянскими странами. Наконец, возникло новое сословье – духовенство, которое на многие века стало главным оплотом русской культуры и образованности.

В предшествующее девятое столетье произошло еще одно важное событие. Два брата-монаха греко-болгарского происхождения, Кирилл и Мефодий, изобрели два варианта славянской азбуки: кириллицу и глаголицу, первая из которых лежит в основе и нашего современного алфавита. Используя в качестве модели греческий алфавит, просветители дополнили его 24 буквы 19 буквами, передававшими характерные для славянских языков звуки: з, ж, ш, щ и т. д. Позднее 10 букв, оказавшиеся необязательными, были исключены, и современный алфавит состоит из 33 букв. Создание азбуки позволило Кириллу и Мефодию перевести на понятный всем славянам старославянский язык необходимые для богослужения книги. В процессе перевода этот язык начал складываться как литературный, широко заимствуя из греческого правила словообразования и синтаксиса. Несколько видоизменившись и превратившись в церковно-славянский, он стал в Древней Руси языком письменности и богослужения. Языком церкви он остается и ныне.

Как известно, в Западной Европе в течение веков богослужение велось на латыни, и его содержание было непонятно прихожанам. Кирилл и Мефодий открыли славянам доступ к высокому духовному содержанию христианских текстов. Жизнь и труды братьев нельзя назвать иначе как подвигом. Их деятельность, протекавшая в основном в Моравии, вызвала гонения со стороны немецкого духовенства, вплоть до заключения Мефодия в тюрьму. Спасла просветителей только особая любовь римского папы к Кириллу. После их смерти, однако, богослужение на славянском языке было запрещено, а их ученики изгнаны из Моравии. К счастью, дело создателей славянской азбуки нашло продолжателей в Болгарии, а потом на Руси.

* * *

На протяжении пяти столетий, от конца десятого до конца пятнадцатого века, русская культура испытала сильнейшее греко-византийское влияние. В первую очередь это влияние было связано с принятием христианства и тем самым явилось общим для Руси и Западной Европы, хотя пути, по которым средиземноморская культура распространялась на Север, ведшие через Рим и Константинополь, оказались глубоко различными. Кирилл и Мефодий пытались преодолеть конфликт между греческой и римской церквями, однако этот конфликт становился все определеннее и, наконец, в XI веке закончился разрывом. Православие и католичество стали считать себя разными религиями, хотя сначала собственно религиозные расхождения были незначительны. Дело было, в первую очередь, в притязаниях римских пап и византийских императоров на всю полноту власти над церковью. Речь шла о роли церкви в повседневной жизни людей. Разделение церквей привело к дальнейшему существенному расхождению культур Запада и Востока и тем самым сильно повлияло на судьбу русской культуры. Тем не менее, в раннее Средневековье христианство было единой религией для Европы и частично Ближнего Востока.

Одно из отличий христианства от язычества заключается в гораздо большем обособлении творящего и сотворенного, Бога и природы, духовного и материального. Творящее божественное начало получает значение совершенства, блага, целостности, а сотворенное причастно к этому только через творца, через его благой замысел, который и есть единая для всего сущего духовность, дух. Ближе всего к Богу стоит человек – венец творенья, посредствующее звено между божественным и природным. Человек – микрокосм, подобный мировому целому – макрокосму. Как в космосе различимы Бог, человек и природа, так и в самом человеке мы различаем дух, душу и тело. В душе сосредоточено личное начало, она обладает свободой и может выбирать между подчинением духовному или материальному, благом или злом. Грехопадение первого человека вызвало поворот к разладу и злу не только в нем самом, но и в материальном мире, природе, ранее греха не ведавшей. Земная жизнь после этого стала тяжелым испытанием перед загробным существованием, где возможно соединение с Богом. Возможность эта возникла, однако, только благодаря искупительной жертве Христа – Спасителя, Бога, воплотившегося в человеческий образ. Для достижения спасенья каждый из людей должен, совершив свободный выбор, следовать по пути, указанному Христом в Новом Завете. Важнейшие заповеди христианства – это любовь к Богу и любовь к человеку. Если это слишком сильные требования, то можно говорить об уважении к богу и к человеку, о том, что нельзя оскорблять Бога и человека. Например, выполнение обрядов – это своего рода обязательства, которые человек принимает по отношению к Богу. С другой стороны, в каждом человеке христианин, прежде всего, должен видеть образ бога и относиться к нему в соответствии с этим.

По-видимому, на ранних этапах истории христианства обряд не играл в нем первенствующей роли. Этим христианство противопоставляло себя язычеству. Средневековье возвратило обряду его огромное место в жизни людей и тем самым сохранило многие некоторые черты, характерные для любой религиозной культуры. Христианский обряд, по представлениям, сложившимся в средневековье, в первую очередь обеспечивает человеку союз с Богом. Этот союз заключается и возобновляется во время совершения таинств, позволяющих людям непосредственно соприкоснуться со Святым Духом, третьим лицом святой Троицы, включающей также Бога-Отца и Бога-Сына. Если Бог-Сын символизирует воплощенный замысел Творца в его целостности, то Святой Дух есть целостность, присутствующая в части. После Вознесения Христа Святой Дух снизошел на Апостолов, а в дальнейшем приходит к людям через посредство церкви. Служители церкви составляют Клир, противопоставленный Миру и возвышающийся над ним. Церковь ведет мирян по жизненному пути и готовит их к вечной жизни за гробом, которая и есть на самом деле жизнь не иллюзорная, а истинная.

Христианская культура, таким образом, основана на признании полного превосходства незримого, вечного над зримым, но временным и тленным. В реальной же, земной жизни священное, относящееся к церкви и ее таинствам, также превосходит все природное, материальное, мирское. Что же касается жизни в миру, то она должна строиться в согласии с тремя христианскими добродетелями: верой, надеждой и любовью, обращенными к Богу и другим людям. Три добродетели позволяют выполнить задачу домостроительства, поставленную перед каждым христианином Апостолом Павлом. Это домостроительство имеет широкий и многообразный смысл, во многом вмещающий в себя смысл всякой культурной деятельности. В первую очередь, Апостол Павел имеет в виду духовное домостроительство, приближающее человека к Богу, но также и благоустроение жизни, способствующее согласию и устраняющее распри и разлад.

Однако сочетание священного и мирского, созерцательного и деятельного, пассивного и активного может по-разному пониматься в рамках христианского учения. С этим связана и неоднозначность трактовки взаимоотношений человека и природы, души и тела, милосердия Бога и его неумолимости и ряд других, важнейших для жизни и культуры вопросов.

Эти вопросы получили разное решение в западноевропейской (римско-католической) и греко-византийской (православной) традиции. Христианство подразумевает, что верующие люди составляют идеальное сообщество, которое стремится к единому благу. Но в чем состоит благо? Это по-разному понимают Восток и Запад. С догматической точки зрения, речь идет о соотношении между земной и божественной природой Христа, о различии между «природой творящей» (творцом) и «природой сотворенной» (твореньем), а также между тем, что сотворено творцом и вторичным твореньем человека. Католический Запад, хотя и считал земную жизнь глубоко греховной, всегда стремился, в конечном счете, к построению «земного града», подобного возвышающемуся над нами «граду небесному». Это было одной из причин того, что борьба за обновление форм жизни стала главной чертой истории Западной Европы. Вместе с тем католическая церковь скоро погрузилась в мирские дела, и даже у самих пап возвышенные цели оказались прикрытием для низменных страстей, что в дальнейшем стало причиной реформации.

Иные взгляды восторжествовали в Византии, где церковь руководствовалась словами Нового Завета: «Богу – богово, а Кесарю – кесарево». Православный Восток не ставил себе целью переустройство земной жизни, но считал ее странствованием, ведущим к жизни небесной как единственной цели. Устройство земной жизни было передано светской власти, которая решала и многие церковные вопросы. Мирское и духовное тем самым разграничивались. Императорская власть, почитавшаяся божественной, должна была создавать условия для распространения и защиты от врагов христианской веры. Предназначением церкви была проповедь, обращенная к отдельным людям, включая императора, а не забота о делах общества. Бессилие церкви перед безнравственностью и безграничным деспотизмом императоров приводила ее к известному конформизму и выработке отрешенных от текущей жизни форм благочестия.

Первой из таких форм было скрупулезное исполнение обрядов, прежде всего отстаивание продолжительнейших богослужений. Эта форма благочестия была принята и самим императором как простейшее средство примирения с Богом. Другой формой греческой религиозности был аскетизм – подвижничество, доведенное до крайней степени «умерщвления плоти», как у многих монахов-отшельников, уходивших в пустыню, или «столпников», проводивших многие годы, не сходя с места. Наконец, третья форма, распространившаяся среди лучших из православных священнослужителей, состояла в погружении в созерцательную жизнь. Именно этой форме мы обязаны великими произведениями византийских поэтов, богословов и философов Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина, Григория Нисского, Ефрема Сирина и других. Созерцательная жизнь вела их к познанию Бога в себе и в окружающем мире, и к любви к Богу и к миру, так как «познание совершается любовью», по слову св. Григория Нисского, повторенному русским философом XX века Павлом Флоренским. В природе они видели не греховность, а благой замысел Создателя, который мог быть искажен только благодаря злой воле дьявола или ставшего его орудием человека. Космос-мироздание в соответствии с античной традицией представлялся им храмом Софии – Премудрости Божьей. Святой Софии были посвящены величайший из храмов Константинополя, а позже крупнейшие храмы Киева и Новгорода.

Практически любовь – созерцание Бога реализовывалась с помощью молитвы, которая была не только обращением к высшему существу, но и средством духовного совершенствования. Сосредоточение на вложенных в молитву мыслях позволяло отрешиться от повседневной суеты и греховных помыслов. Путь совершенствования представлялся святому Иоанну Лествичнику в виде лестницы (лествицы), переход на каждую новую ступень которой приближал человека к Богу.

Преодоление всей лестницы уже не было простым благочестием, а духовным подвигом. Для большинства православных людей, не способных на подвиг важнейшим моментом жизни было участие в богослужении и общей молитве верующих, обращенной к Богу. Именно тогда в человеке возникало чувство принадлежности к единому «телу» – церкви.

Особая роль молитвы в православии связана и с тем, что Бог, согласно этой традиции, более милостив, чем Бог католиков. Надежда на милосердие, а не страх перед карой характерна для представлений верующего, выработанных греческой церковью. Более всего велика надежда на милосердие особенно чтимой в Византии, а затем на Руси Богородицы – заступницы всех людей, умоляющей об их прощении своего сына. Представление о божественном милосердии у православных соединено со сниженным понятием о личной ответственности человека, хотя нельзя забывать, что у католиков эта ответственность могла быть взята на себя церковью.