Текст книги "Энциклопедический словарь (Р)"

Румелия

Румелия (Rumili, т. е. страна ромеев, греков) – в прежние времена так называлась провинция Европейской Турции, заключавшая в себе древнюю Фракию и часть Македонии; наместник и командующий войсками Р. назывался беглербегом и имел резиденцию в Софии. В 1836 г. резиденция наместника Р. была перенесена в Монастырь, самая же область была ограничена западно-македонскими и албанскими землями. Название провинции Р. исчезло после административных реформ 1864 г. : в настоящее время оно обыкновенно употребляется для обозначения принадлежащей еще Турции части Фракии. В 1878 г. была образована провинция Восточная Румелия, из земель Сливненского и Филиппопольского санджаков, с придачею двух каз Адрианопольского; эти земли, по Сан-стефанскому договору, должны были войти в состав Болгарии, но берлинским конгрессом из них образована была автономная турецкая провинция, которая, находясь под непосредственною военною и политическою властью султана, состояла в управлении особого генерал-губернатора из христиан, назначаемого султаном с согласия держав. После переворота 18 сент. 1885 г. Восточная Р. фактически объединена с Болгарией. В 1896 г., когда Порта признала принца Фердинанда болгарским князем, она одновременно с этим назначила его генерал-губернатором Вост. Р. По берлинскому трактату, Вост. Р. обнимая область верхней Марицы и Тунджи была ограничена с С Балканами, с В Черным морем, с 3 водоразделом Марицы и Искера, а с Ю полосою, проведенною с запада на восток между 41°36' и 42°12' сев. широты. По турецко-болгарскому соглашению от 1 марта 1886 г. Турции возвращены оба прилегающие к южной границе округа Кырджали (около 850 кв. км.) и Рупчос (1150 кв. км.), которые удерживаются Турцией до тех пор, пока управление Вост. Р. и Болгарией будет сосредоточено в одном лице. Географический и исторический очерк Вост. Р.

Румянцев Николай Петрович

Румянцев (Николай Петрович, 1754 – 1826) – старший сын графа П. А. Р. Задунайского. Образование, вместе с братом своим Сергеем Петровичем он получил первоначально самое поверхностное; в 1772 – 1773 г. находился при дворе Екатерины II, а затем вместе с бар. Гриммом отправился заграницу и там слушал лекции в лейденском университете, потом путешествовал по Италии. В 1799 г. был назначен чрезвычайным и полномочным министром при германском сейме и ревностно старался усилить влияние России на германские дела. Свободное время он посвящал изучению французской, немецкой и английской литератур, наукам политическим, историческим и библиографии. При Павле I гр. Р. был возведен в сенаторы, при Александре I был сделан министром коммерции и в звании этом очень заботился об улучшении водных сообщений в России, о развитии промышленности и торговли с Азией. В 1807 г Р. был назначен министром иностран. дел, а в 1809 г. возведен в канцлеры. Вступление Наполеона в Россию так потрясло Румянцева, что с ним сделался апоплексический ударь, и он, навсегда потерял слух. По окончании войны с Наполеоном, Р. отправил на свой счет экспедицию на корабле «Рюрик», под начальством капитана Коцебу (1815 – 1818), для отыскания северовост. морского проезда. Он принимал участие и в других подобных предприятиях (Гагемейстера, Корсаковского, Устинова и т. п.). Особенно много сделал он для отечественной истории. Не говоря уже о том богатом книжном собрании, которое составило основу Р. музея и которое Р. не щадя средств, составлял в течение очень долгого времени, вокруг Р. группировались и его материальной поддержкой пользовались многие из современных ему ученых: Бантыш-Каменский, Строев, Калайдович, Кеппен, Круг, Френ, Востоков, Григорович, Арцыбашев, митр. Евгений, Карамзин и др. На его средства напечатан целый ряд изданий. Главнейшее из них – «Собрание Государственных Грамот и Договоров». Проф. В. С. Иконников перечисляет 27 подобных изданий. Ср. В. С. Иконников, «Опыт русской историографии» (т. I, кн. I, гл. V; там же указана и подробная литература о Н. П. P.). Н. В.

Румянцев-Задунайский Петр Александрович

Румянцев-Задунайский (Петр Александрович) – граф, фельдмаршал (1725-96). Учителем его, когда он вмеcте с отцом жил в Малороссии, был местный педагог Тимофей Михайлович Сенютович, проходивший курс сначала в черниговском «коллегиуме», а затем изучавший «в иностранных землях разные языки». В 1740 г. мы встречаем Р. уже за границей, в Берлине, где он не столько учился, сколько ведь разгульную и буйную жизнь. Известность Р. приобрел в семилетнюю войну. Он начальствовал кавалерией в битве при Гросс-Егерсдорфе и pешил дело; принимал участие в кампании 1758 г.; участвовал в кунерсдорфской битве, принудил Кольберг к сдаче и своими успехами возбудил зависть фельдмаршала А. Б. Бутурлина. При Петре III Р. пользовался особым расположением императора. Когда вступила на престол императрица Екатерина II, P., предполагая, что его карьера кончена, подал прошение об отставке. Екатерина удержала его на службе, и в 1764 г., после увольнения от должности гетмана Разумовского, назначила генерал-губернатором Малороссии, дав ему обширную инструкцию, по которой Р. должен был способствовать более тесному соединению Малороссии с Россией в отношении административном. В 1765 г. Р. прибыл в Малороссию и, объехав ее, предложил малороссийской коллегии произвести «генеральную опись» Малороссии. Так возникла знаменитая Р. опись. В 1767 г. была созвана в Москве комиссия для составления уложения. Различные классы малорусского народа также должны был послать в нее своих представителей. Политика Екатерины II, которую проводил P., заставляла опасаться, что в комиссии могут быть заявлены просьбы о сохранении малорусских привилегий; поэтому Р. тщательно следил за выборами и составлением наказов, вмешивался в них и требовал суровых мер, как это было, напр., при выборе депутата от шляхетства в г. Нежине. В 1768 г., когда вспыхнула турецкая война, Р. назначен был командующим второй армией, которая призвана была только охранять рус. границы от набегов крымских татар. Но вскоре имп. Екатерина, недовольная медлительностью кн. А. М. Голицына , командовавшего действующею армией, и не зная, что ему удалось уже разбить турок и овладеть Хотином и Яссами, назначила на его место Р.

Несмотря на свои сравнительно слабые силы и недостаток продовольствия, Р. решил действовать наступательно. Первая решительная битва произошла 7 июля 1770 г. при Лapге, где Р. с 25-тысячным войском разбил 80-тыс. турецко-татарский корпус. Еще более прославила имя Р. победа, одержанная им 21 июля над вдесятеро сильнейшим неприятелем при Кагуле и вознесшая Р. в ряд первых полководцев XVIII в. После этой победы Р. шел по пятам неприятеля и последовательно занял Измаил, Килию, Аккерман, Браилов, Исакчу, Бендеры. В 1771 г. Р. перенес военные действия на Дунай, а в 1773 г., приказав Салтыкову осадить Рущук и послав к Шумле Каменского и Суворова, сам осадил Силистрию, но, несмотря на неоднократные частичные победы, не мог овладеть этою крепостью, так же как и Варною, вследствие чего отвел армию на лев. берег Дуная. В 1774 г. Р. с 50-тыс. войском выступил против 150-тыс. турец. армии, которая, избегая битвы, сосредоточилась на высотах у Шумлы. Р. с частью своего войска обошел турец. стан и отрезал визирю сообщение с Адрианополем, что вызвало в турец. армия такую панику, что визирь принял все мирные условия. Так заключен был кучук-кайнарджийский, доставивший Р. фельдмаршальский жезл, наименование Задунайского и др. награды. Императрица увековечила победы Р. памятниками-обелисками в Царском Селе и в СПб. и предлагала Р. «въехать в Москву на триумфальной колеснице сквозь торжественные ворота», но он отказался. После турецкой войны Р. снова возвратился в Малороссию и подготовлял постепенно введение в ней общерусских порядков, что и совершилось в 1782 г., с распространением на Малороссию учреждения о губерниях. Пребывание Р. в Малороссии способствовало соединению в его руках громадных земельных богатств, которые отчасти были приобретены путем покупки, отчасти путем пожалования. Умер в деревне и в одиночестве. См. Сакович, «Исторический обзор деятельности гр. Р. с 1775 по 1780»; Д. Масловский, "Ларго-Кагульская операция гр. П. A. P. " (материалы для биoгpaфии гр. П. А. Р.-Задунайского, «Киев. Старина» 1895, т. 48); А. М. Лазаревский, «По поводу ста лет от смерти гр. П. A. P.» («Киевская Старина», 1896, т. 55). Ср. Турецкие войны России. В 1811 г. издан анонимный сборник «анекдотов, объясняющих дух фельдмаршала P.». В ней приводятся факты, свидетельствующие, что знаменитый полководец живо чувствовал все ужасы войны. Те же черты Р. засвидетельствовал и Державин в относящейся к Р. строфе оды «Водопад»:

 
Блажен, когда стремясь за славою
Он пользу общую хранил,
Был милосерд в войне кровавой
И самых жизнь врагов щадил;
Благословен средь поздних веков
Да будет друг сей человеков.
 

Н. В.

Руно

Руно – снятый шерстяной покров овцы, вес которого различен, в зависимости от величины, количества кожных складок, от степени оброслости частей тела, а главное – от густоты шерсти. Так, по исследованиям Натузиуса, у простых овец на один кв. мм. кожи приходится от 7 до 30 волосков, между тем у мериносовых от 29 до 88 шерстинок. Р. мериносовой овцы состоит из небольших столбиков или пучочков шерсти, называемых штапелями, из которых каждый, в свою очередь, состоит из небольших косичек шерсти. От правильности, мелкости извитков и длины косичек зависит назначение руна для окончательной утилизации; так Р. с мелко извитыми и короткими косичками поступает на выделку материй «с ворсом» – сукон и драпов, почему такое руно и известно под именем «суконного». Р. с крупными и плоскими извитками идет на безворсные материи, и так как такое Р. перед выделкой чешется на гребнях, то и называется «гребенным» или «камвольным», а материи, получаемые от ее, «камвольными». Неправильно извитая или неблагородная шерсть состоит из конических косичек и других форм и поступает на выделку грубых материй. «Благородная» шерсть состоит из правильно извитых, в виде цилиндрика, косичек. На различиых частях тела Р. не одинакового качества: на боках, лопатке и спине лучшая шерсть и, при выборе племенных овец, определяют качество последних по тонине руна, т. е. по мелкости извитков косичек, в области лопатки и боков, при этом достоинство P., находящегося в этих местах, служит исходной точкой в определении «уровненности» руна, которая желательна для фабриканта, так как дает возможность получить из Р. более тонких сортов шерсти, чем грубых. Неправильная извитость Р. показывает на малую густоту его и носит название «маркитности и нитки» – как то, так и другое составляют порок P., потому что оно непригодно для фабрикации хороших материй (ср. Н. Н. Кулешов, «Овцеводство»). Я.П.

Русалка

Русалка – по русским народным поверьям речная дева. В Малороссии и в Галиции есть три рода представлений о русалках. По одним представлениям русалки отожествляются с мавками, по другим – с Мелюзиной и называются мелюзинами, по третьим – с дикими женами, вилами сербов и болгар, мамунами поляков. В малорусских сказках в Р. обращаются умершие девицы и дети, преимущественно утопленницы. Р. живут в воде, а на троицких святках – в лесах и на полях. Они имеют вид маленьких девoчeк, очень бледных, с зелеными волосами и длинными руками; иногда обращаются в белок, крыс, лягушек. Любят качаться на деревьях; нападают на людей и защекочивают их до смерти. Оберегают от них любисток и полынь. В некоторых местах Малороссии различают русалок полевых (=полудницы) и лесных (фаляроны, войска фараона, погибшие в Чермном море). В Вел. и Мал. Poccии существуют русальные песни, которые поют на троицыну неделю. Говорят, что русалок из умерших некрещеных мальчиков (а не девочек) можно крестить чтением над ними 12 глав Евангелия или раздачей детям сорока крестиков. На представлениях о Р. отразились поверья, связанные с русалиями, древние классические представления о душах умерших. В одной великорусской песне поется: «русалка царица, красная девица, не загуби душки, не дай удавиться, а мы тебе кланяемся». В малорусской песне русалки называются земляночками. Поверья и сказки о Р. быстро исчезают, даже в Малороссии; мужчины совсем уже не признают их, и хранительницами сказок о Р. служат ныне исключительно женщины. В истории развития литературно-поэтических образов Р. занимает видное место. Особенно любили изображать Р. поэты-романтики, напр. Жуковский и, под его влиянием, Пушкин и Шевченко. Повсеместно в Малороссии и Великороссии распространено поверье, что водяные красавицы-Р. по ночам выходят из воды, садятся на траву и расчесывают свои косы (у Чубинского I, 207; у Афанасьева, в «Поэтич. воззр.» и др.). Поверьем этим часто пользовались художники и поэты, напр. Шевченко (в стих. «Утоплена»). Это поверье встречается у многих народов, стоящих на весьма низкой ступени культурного развития, напр. у лопарей.

Литература. Афанасьев, «Поэтич. воззр. слав.»; Веселовский, «Розыск. в обл. рус. дух. стих.» (1891, XV); Hanush Machal, «Nakres slov. bajeslovi» (115 – 119); Сумцов, «Культур. пережив.» (параграф8); Иванов, в V т. «Сборн. харьк. истор. филол. общ.» (67-74); «Этнограф. Обозрение» (I, 61, II, 76; VII, 31, 37; IX 125, 154; ХIII, 213; XVII, 82; XX, 163; XXVI, 2; XXVIII, 91, XXX, 162, 294); Чубинский, «Tруды этногр. ст. эксп.» (I, 207); Садовников, «Сказки и предания Самарского края» (387); «Живая Старина» (II, 59); «Wisia» (1890, стр. 240, 255); «Сборник материалов для изучения Кавказа» (XVII, отд. 3).

Н. Сумцов.

Русская Правда

Русская Правда – так наз. памятник древнего русского нрава, открытый В. Н. Татищевым в 1738 г. в списке Новгородской летописи, писанном в конце XV в. Татищев списал этот памятник и представил его в Академию Наук, снабдив переводом и примечаниями. Затем был открыт еще целый ряд списков Р. Правды, в новгородских летописях, чих книгах, юридических сборниках и др. Теперь их известно более 50. Издана была Р. Правда впервые только в 1767 г., Авг. Шлецером, по рукописи Татищева, под загл. «Правда Русская, данная в XI в. от вел. князей Ярослава Владимировича и сына его Изяслава Ярославича». Еще раньше, в 1756 г., Струбе-деПьермонт издал исследование о Р. Правде по-русски и по-французски («Слово о начале и переменах российских законов» – «Discourse sur l'origine et les changements des lois russiennes»). Списки P. Правды различаются между собою не только по памятникам, в которых они находятся, но также по времени написания рукописи (от XIII до XVII в.), по заглавиям, по полноте текста и по порядку размещения статей. Калачев разделил списки Р. Правды на 4 фамилии, по месту их нахождения, но теперь более принято деление их на три редакции: краткую (самую древнюю), пространную и сокращенную из пространной (самую позднюю). Первая сложилась в XI в., вторая в XII в., третья – в XIII в. Списков 1-й редакции известно всего четыре (образцом их может служить список академический), списков 2-й редакции – гораздо больше (образцами могут служить синодальный, Пушкинский, Троицкий и Карамзинский), списков З-й редакции – немного (образцом может служить список кн. Оболенского). Новейшие издания Р. Правды: Калачова (1886 г.) и Владимирского-Буданова (в «Хрестоматии по ист. рус. права», вып. 1). Исследования о Р. Правде, кроме упомянутой выше книги Струбе-де-Пьермонта: Rakowiecki, «Prawda Ruska..» (Варшава, 1820 – 1822); Ewers, «Das alteste Recht der Russen» (Дерпт, 1826; рус. перев. СПб., 1835); Tobien, «Die Prawda Russkaja» (1844); Дубенский, «Русские достопамятности» (ч. II, М., 1843); Каченовский, «Мой взгляд на Р. Правду» («Вест. Европы», 1828, 13 – 15 и «Уч. Зап. Моск. Ун.», 1835); Попов, «Р. Правда в отношении к уголовному праву» (М., 1841); Ланге, «исследование об уголовном праве Р. Правды» («Архив Калачова» 1859); Калачов, «Предварительные юридические сведения для полного объяснения Р Правды» (М., 1846; 2-е изд., 1885); Леонтович, «Р. Правда и Литовский Статут» («Киев. Ун. Изв»., 1865); Грицько, «Участие общины в суде по Р. Правде и разбор соч. Ланге» («Арх. Калачова», 1860 – 61, 5); Дювернуа, «Источники права и суд в древней России» (М., 1869); Мрочек-Дроздовский, «Исследование о Р. Правде» (М., 1885): Сергеевич, «Р. Правда и ее списки» («Ж. М. Н. Пр.», 1899, 1). Е. К.

Р. Правда, как юридический памятник – является важнейшим источником для изучения нашего древнего права. Вопросы о способах ее составления, об источниках, которыми пользовались составители, о системе и общем характере ее содержания не находят согласного решения. Первый вопрос сводится к тому, есть ли Р. Правда сборник официальный или частный. Древние писатели приписывали Р. Правду, даже в позднейшей пространной редакции, Ярославу Владимировичу, называя ее уставом или судебником этого князя и даже приурочивая ее издание к 1016 г., когда Ярослав, награждая новгородцев за оказанную помощь, дал им, будто бы, этот устав. Позднейшие исследователи (Татищев, Карамзин, Эверс, Тобин, Ланге, Леонтович, Мрочек-Дроздовский, Шершеневич, отчасти и другие) стоят на той же почве, различая лишь в двух редакциях Правды три последовательных официальных сборника: Правду Ярослава, дополнения и переработку его сыновей и Мономахову Правду. Противоположное мнение, разделяемое большинством современных исследователей, считает Р. Правду частным сборником, составленным сначала (первая половина краткой редакции) в конце Х в. или в начале XI в. и постепенно дополняемым и перерабатываемым вплоть до половины XIII в. (третья редакция, сокращенная из пространной). Это мнение следует признать правильным. Если отбросить неосновательный измышления старинных писателей и придуманные ими неудачно названия всего памятника, то в подкрепление официального происхождения Р. Правды не останется никаких доводов. Первые 17 статей краткой редакции имеют заголовок «Правда Роськая» и не содержат никаких указаний на какого-либо князя, Затем стоит заголовок: «Правда уставлена Руськой земли, егда ся совокупил Изяслав, Всеволод, Святослав». Но этот заголовок имеет отношение не более как к трем следующим за ним статьям, потому что в ст. 21 изложен устав одного Изяслава, а в ст. 42 о судебных пошлинах сказано: «То ти урок Ярославль». Значить, во 2-ой половине изложены разные уставы, и она не является результатом совместного законодательства Ярославичей. Это подтверждается и тем, что в нее не вошли постановления Ярославичей, известные из пространной редакции (Тр. сп., ст. 2 и 58). Наоборот, труд частного лица вскрывается из сопоставления, напр., ст. 2 и 28, 20 и 38. Ст. 28 является буквальным повторением начала ст. 2; очевидно составитель, заметив, что это правило уже записано, не счел нужным дописывать его вторично. Ст. 20 разрешает убийство вора на месте преступления, но излагает это правило казуистично, применительно к вору-огнищанину; ст. 38 говорит вообще об убийстве татя, захваченного на месте преступления, и ставит некоторые ограничения этого права. При наличности ст. 38-й, ст. 20-ая оказывается совершенно излишней; если рассматривать Р. Правду, как законодательный сборник; частный же составитель мог записать и частное судебное решение, и общее правило. Относительно пространной редакции даже исследователи, признающие официальное происхождение Правды, склоняются к мысли, что она представляет собою позднейшую частную переработку (Шершеневич). Стоит только прочесть ст. 2, где рассказывается, что после Ярослава сыновья его съехались снова, отменили убиение за голову, ввели выкуп, а все остальное оставили в том же виде, как было при Ярославе, – чтобы убедиться, что мы имеем здесь дело с рассказом бытописателя, а не с официальной редакцией закона. Таковы же статьи 7, 48 и 58 (Тр. сп.). Составитель пространной редакции – был ли это один человек, как предполагают некоторые (Сергеевич), или последовательно несколько, – несомненно имел перед собой краткую редакцию, из которой кое-что брал целиком, но чаще изменял и перерабатывал; так, все казуистические нормы здесь обобщены, сходные сгруппированы в одну и т. д. Главный труд заключался в дополнениях, что явствует из сопоставления 42 статей краткой Правды с 115 пространной. Мнения об источниках Правды так же расходятся. Старые исследователи – Струбе де Пьермонт и Шлецер – обратили внимание на сходство постановлений Правды с нормами датского и шведского права и отсюда заключили, что содержание Правды заимствовано из северных законов, принесенных к нам варягами. Но Эверс доказал, что сборники скандинавского права моложе Правды и, стало быть, не могли служить источниками последней. С своей стороны Эверс полагал, также основываясь на замеченных им сходствах что источниками Правды послужили варварские законы салических и рипуарских франков. В настоящее время никто этих взглядов не разделяет. Сравнительное изучение права указало сходные юридические институты у таких народов, которые вели совершенно изолированную жизнь и не могли ничего один у другого позаимствовать. Сходство юридических институтов находит свое объяснение в одинаковых условиях быта, переживаемых различными народами на соответствующих ступенях развития. По общепринятому мнению, Р. Правда возникла на почве местных, национальных источников, хотя и не исключительно. Первым по объему и важности источником является обычное право. Такие институты, как месть, выкуп, суд послухов, холопство, устранение сестер от наследства и т. п. у всех народов возникают обычным путем и не могут быть заимствованы или созданы творческой деятельностью законодателя; это самые древние институты обычного права. Вторым источником, гораздо менее обильным, служили княжеские уставы. Об этом можно заключить только на основании прямых указаний самой Правды. Поклон или покон вирный назван уроком Ярослава; ему же приписано постановление об убийстве холопа за нанесение удара свободному мужу. Совместной деятельности Ярославичей приписывается возвышениe виры за убийство огнищанина и княжого подъездного, отмена убиения за голову и введение выкупов, а также замена устава Ярослава об убийстве холопа денежным штрафом. Наконец, постановление о процентах названо уставом Владимира Мономаха. Других указаний на уставную деятельность князей в Р. Правде нет. Но и приведенные ссылки не доказывают, что уставами создавалось новое право; напр., введение Ярославичами выкупов было восстановлением старого обычая. Третий источник Правды составляли судебные решения. Некоторые из них занесены в Правду во всей их конкретной форме: напр., за убийство старого конюха у стада назначена вира в 80 гривен, «яко уставил Изяслав в своем конюсе, его же убил Дорогобудьцы». Другие сохранили только некоторые подробности судебного случая; так, в статьях о краже скота упоминается в одном случае о 18 ворах, в другом о 10, которые «Одину овцу украле». В пространной Правде все эти решения обобщены: там идет речь о плате за убийство конюшего, о наказании за кражу, когда было много воров. Подобные сопоставления естественно вызывают предположение, что и ряд других норм взяты составителями Правды из судебных решений, которые занесены туда уже в обобщенной форме. Наконец, четвертым источником было чужеземное, византийское право, которое проникло к нам вместе с принятием христианства и несомненно не только применялось в церковных судах, но влияло и на практику судов гражданских. Решения судов на основании норм византийского права, приспособленных к условиям древнерусского быта, также заносятся в Правду. Статьи Правды о самовольном пользовании чужим конем, об убийcтве вора на месте преступления почти буквально заимствованы из соответственных правил Закона Судного людям. Весьма вероятно, что в пространной Правде заимствования еще шире. Некоторые постановления о наследстве, статьи об опеке очень напоминают правила Эклоги. Они не тожественны, но, может быть, именно потому, что взяты составителем не прямо из Эклоги, а из судебной практики, которая могла и отступать от буквального текста византийских норм.

Многие из исследователей ставят и решают в положительном смысле вопрос о системе Р. Правды. Такая система усматривается уже в древнейшей ее редакции. Тобин, напр., указывал, что здесь изложены преступления в порядке их важности: убийство, побои и увечья, различного рода обиды, нарушения прав собственности, правила о возвращении украденного и проступки холопов. Соответственно этим рубрикам Правда дополнена и Ярославичами. Пространная редакция составлена подобно краткой: в 1-ой части переработаны систематически обе половины краткой, а во 2-й находятся дополнения Мономаха, изложенные в той же системе. С несущественными изменениями система Тобина принимается и некоторыми другими исследователями(Ланге, Мрочек-Дроздовский). При ближайшем рассмотрении нельзя заметить, однако, даже указанного порядка в распределении статей. Вслед за убийством идет речь о кровавых и синих знаках, затем об ударах батогом, жердью и пр., о нанесении удара необнаженным мечем, и уже дальше говорится о причинении увечий. Дополнения не соответствуют и этому порядку: чтобы подогнать их под эту схему, исследователи вынуждены прибегнуть к шаткому предположению, что Правда дополнялась в несколько приемов. Но если бы указанный порядок и существовал, то он не соответствовал бы понятию о системе права. К Р. Правде может быть целиком применено мнение Мэна о классификации предметов в древнейших сборниках права. Руководящей идеей древних компиляторов являются не закон, не право, не санкция, не различие между положительным и естественным правом, между лицами и вещами, а правосудие и его органы. Перед их глазами стоит один всеобщий факт, что люди спорят между собой – и они собирают правила, по которым эти споры должны обсуждаться и прекращаться без насилия и кровопролития. Вся классификация сводится к распределению предметов тяжб или споров; самые нормы права формулируются как руководство для суда, когда он будет призван к разбору тяжб. Порядок занесения тяжебных дел в сборники определяется или важностью самых споров, или же тем, как часто они возникают в данном общественном быту.

Содержание Р. Правды не легко поддается общей характеристике. Обыкновенно исследователи ограничиваются или указанием на преобладающий характер норм (напр. уголовных, в краткой редакции), или подробно перечисляют, сколько статей относится к уголовному праву, сколько – к гражданскому процессу, или наконец предлагают еще более детальный подсчет статей, относящихся к убийству, увечьям, ранам, кражам и пр. (см. систематический указатель статей в "Христ. " Влад.Буданова). Из такого подсчета еще более явствует, что древняя Правда является почти исключительно уголовным сборником, а значительную часть дополнений пространной Правды составляют нормы гражданского права. Но такой подсчет имеет весьма относительное значение, так как: 1) самое деление на статьи есть уже прием интерпретации, который может оказаться неправильным, ибо подлинный текст памятника на статьи не разделен; 2) некоторые статьи можно отнести в разные отделы: убийство холопа можно рассматривать как убийство и как истребление чужого имущества; статья о кровавом или синем человеке говорит о ранах и побоях и, вместе с тем, заключает ряд процессуальных правил; 3) самое распределение статей по указанным рубрикам привносит нечто чуждое памятнику, которому совершенно неизвестно деление на право публичное и частное, материальное и процессуальное. Если принять во внимание вышеуказанную руководящую цель – дать правила для прекращения споров, то нужно будет признать, что Р. Правда – по преимуществу процессуальный сборник. В нем мало говорится о судебной организации (упоминаются только князь и судьи, как органы суда, и княж двор, как место суда), но это объясняется в значительной мере тем, что в то время многие споры кончались без участия суда силами заинтересованных. Р. Правда открывается статьей, установляющей месть за убийство; но это месть не по приговору суда, а по инициативе потерпевших. Истец, после заклича в своем миру, может, взять свою вещь у каждого; без наличности этих условий должен быть применен свод, но и при своде права владельца восстановляются без участия суда. Вора можно убить на месте преступления, если его не удастся связать или удержать до света. Эти правила и целый ряд им подобных представляют собою лишь до некоторой степени упорядоченное и ограниченное самоуправство, и притом ограниченное не столько обязательным вмешательством суда, сколько обычными правилами и конкретным формализмом, в виде ли произнесения определенных слов, или привлечения в указанном числе послухов, или заключения сделки на торгу и пр. С этой точки зрения могут быть рассматриваемы многие постановления Правды, который и составляют основную почву этого памятника. Разъяснение отдельных постановлений и в настоящее время вызывает много разногласий.

М. Д.