Текст книги "Энциклопедический словарь (В)"

Вегетарианство

Вегетарианство. – В половине нашего столетия, в Англии (1847), а затем в Америке и на материке Европы возникли общества вегетарианцев, члены которых считают единственно естественною пищею человека продукты растений. Употребление вина и всяких возбудительных средств ими также отвергается. Некоторые из этих обществ однако же допускают употребление яиц, молока и вообще молочных скопов. Членов этих обществ называют вегетарианцами, а самое учение их вегетарианством (от латинск. Vegetare – произрастать). Не подлежит ни малейшему сомнению, что человек, питаясь исключительно произведениями растительного царства, может поддерживать свое существование, свои силы и здоровье в той же степени, как и при смешанном питании. Многие семена (чечевица, горох, бобы) содержат в себе белковых веществ, в коих особенно нуждается человек, столько же и даже больше, чем иные мяса (в бараньем мясе на 1000 частей – белковых веществ 220, в бычачьем – 173, а в чечевице – 264, в горохе – 223), но они перевариваются человеком гораздо хуже, чем большинство мяс и других продуктов животных. Последнее вегетарианцы стараются устранить с помощью приготовления пищи, что, без сомнения, возможно. Они утверждают, что человек создан для питания исключительно растениями, ссылаясь в этом случае на Кювье, Гумбольта и другие высокие авторитеты. В этом виде такое утверждение неверно. Кювье говорит следующее: «человек приспособлен, по-видимому, к питанию преимущественно плодами, корнями и другими сочными частями растении». Таким образом, хлебные зерна тоже должны бы входить в состав его пищи, но «овладевши огнем» говорит тот же Кювье, «человек получил возможность питаться всякою пищею». При настоящих условиях наилучшею для человека пищею действительно следует считать пищу смешанную, растительноживотную, но статистика показывает, что только сравнительно малая часть человечества имеют возможность питаться смешанною пищею; рабочие классы повсюду волею или неволею суть вегетарианцы, доказывая тем, что растительная пища способна поднять каждую работу. Кроме того, доказано, что в Европе оказалось уже явление, называемое экспекторациею и состоящее в уменьшении относительного числа скота. В Азии это явление уже почти совершилось, особенно в наиболее культурных и населенных ее странах, а именно в Китае и Японии. Происходит это вследствие естественного увеличения населения и постепенного расширения земледелия, а также фабричного и заводского производств. Таким образом волею или неволею человечество влечется, в более или менее отдаленном будущем к вегетарианству. Соображая все сказанное, приходится признать, что вегетарианство, несмотря на возражения многих докторов и физиологов, имеет вполне реальные основания, как научные, так и культурно-исторические. К числу научных данных в пользу вегетарианства необходимо еще присоединить доказательства, почерпнутые из сравнения организации человека и ближайших к нему животных, а именно человекоподобных обезьян (гориллы, оранга, шимпанзе и пр.). Противники вегетарианства, во что бы то ни стало, сравнивают зубную систему и органы пищеварения человека с зубами и пищев. орг. не ближайших к человеку животных, а весьма от него далеких, напр., свиньи, зубы и пищеварительный орг. которой, впрочем, вовсе и не сходны с человеческими. Что же касается до человекоподобных обезьян, то их зубная система и орг. пищев. поразительно сходны с человеческими. По всем же сведениям имеющимся о назв. обезьянах, они питаются в диком состоянии исключительно растительною пищею, преимущественно плодами. Поборники вегетарианства называют его часто учением о согласной с природою жизни (Naturgemasses Leben), проповедуя не только воздержание от животной пищи, но и всякую трезвость. Они указывают на слабую болезненность в своей среде, на опасное возбуждение страстей, вызываемое животною пищею, наркотиками, алкоголическими напитками и т.д. С этической точки зрения, говорят они, самое убиение животных для употребления в пищу их мяса, представляет нечто несогласное с природою человека.

Общества покровительства животным доказывают, что культурные народы давно признают необходимость убиения животных за печальную необходимость. Общества эти стремятся сколь возможно более уменьшить, даже совершенно устранить страдания убиваемых или обреченных на работу животных. Вегетарианцы доходят в указанном отношении до крайности, осуществление которой в настоящее время не мыслимо; но в будущем человечество, силою вещей, все более и более будет приближаться к идеям вегетарианцев даже и относительно убиения животных, так как оно постепенно превратится из некрофагов – потребителей мертвечины (выражение вегетарианцев) в потребителей плодов и овощей. Антивегетарианцы, обсуждая вопрос о печальной необходимости убивать животных, доходят до другой крайности. Призывая на помощь учение о так называемой «борьбе за существование», они утверждают, что в этой борьбе, и только в ней, заключается залог прогресса, залог усовершенствования. Видя повсюду непрерывную битву всех против всех они готовы считать, что именно борьба поддерживает в природе здоровую, свежую жизнь, а мир производит болезненность и гниль. Правильная точка зрения, очевидно, лежит между приведенными крайностями, ибо человечество очевидно стремится к упразднению всякой борьбы в своей среде, усиливая в то же время свою борьбу с окружающими, общефизическими условиями. Итак, вегетарианцы не правы только в том отношении, что они полагают возможным осуществить свое учение в наше время, когда условия для этого мало благоприятны, что, впрочем, не только не вредно, но в высшей степени полезно, ибо они разрабатывают способы питания и вообще образа жизни, к которому человечество должно будет примкнуть неминуемо в более или менее далеком будущем.

Первое и самое знаменитое вегетарианское общество основано в Англии в 1847 году в Манчестере – это именно «The vegeterian society». Оно имеет разветвления по всей Великобритании и Северной Америке. Издает множество книг ради пропаганды своего учения и в том числе журнал: «The dietetic reformer and vegetarian messenger, the monthly Journal of the vagetarian Society». В Германии и Швейцарии также имеются свои вегетарианские общества. Они менее распространены в странах более южных: в Италии, Испании, где мясная пища вообще в гораздо меньшем употреблении, чем в Северной Европе. Во Франции, где собственно началась вегетарианская проповедь, оно стало распространяться сравнительно недавно, так как и там мясная пища далеко не так распространена, как в более северных странах. В России хотя и имеются вегетарианцы, но общества еще нет. Учение это, однако же, все более и более распространяется, и число его адептов, не считая народные массы, которые повсюду держатся растительной пищи, должно считать десятками тысяч. В Англии, Германии, Австрии и Швейцарии имеются специально для вегетарианцев приспособленные гостиницы (отели); в одном Лондоне до 30 и ресторанов в Англии до 60. Такие же учреждения находятся и в остальных среднеевропейских странах. Усилия вегетарианской кухни направлены к тому, чтобы придать растительной пище возможно большую питательность и удобоваримость. Обращается внимание также на вкусность и разнообразие. В гостиницах стараются удовлетворить и остальным требованиям вегетарианцев: обилию чистого воздуха, приспособлениям к физическим упражнениям и т. д. Литература вегетарианства весьма обширна. Одно манчестерское общество имеет в год до 50000 франков, употребляемых им преимущественно на издание книг. Приводим заглавия некоторых из этих изданий: Gleises, «Thalysia ou la nouvelle existence» (Париж, 1821, изд. 2, 1842, 3 части); Bonnegoy (du Vexin), «Le vegetarianisme ou le regime vegetarian rationnel» (Париж, 1891); «The vegetarian Society's Annual» (Манчест.); «Vegetarische Rundschau» (с 1881); Carlotta Schulz, «Vegetarisches Kochbuch» (Берлин, 1891); A. H. Бекетов, «Питание человека в настоящем и будущем» (Спб., 1879); A. Kingsford, «Die Pflanzennahrung bei den Menschen» (Лейпциг, 1891, перевод с английского доктора Адергольдта).

А. Бекетов.

Вегетация

Вегетация. – Слово, взятое с латинского, употребляется иногда вместо слова растительность или вместо слова прозябание и даже рост.

Веданта

Веданта – одна из шести главных школ индийской философии. Слово ved-anta значит конец вед. Первоначально это название относилось к трактатам философского и мистического содержания, помещавшимся в конце Вед, в числе так называемых брахман. Большая часть этих теософических трактатов обозначалась также как тайное учение – упанишад. Впоследствии эта древняя ведийская теософия послужила основанием и священным авторитетом для ортодоксальной школы индийской метафизики, к которой и перешло название веданта. Иначе она называется uttaramimansa, т.е. вторая миманза, в отличие от первой, purva-mimansa, содержащей религиозно-практическую часть ортодоксального брахманизма (слово mimansa значит усидчивое исследование). Время возникновения веданты или второй миманзы, как систематического учения, неизвестно, но во всяком случае принадлежит к эпохе послебуддийской, так как уже в древнейшем ведантийском сочинении – Брахма-Сутре – встречается, между прочим, полемика с буддистами по вопросу о реальности внешнего мира. Названное классическое сочинение ведантизма написал, по преданию, мудрец Бадараяна (по некоторым – Вьяса), а комментарием снабдил Санкара (или Санкарачарья). О времени жизни первого совершенно ничего неизвестно, Санкара же, по общепринятому мнению, жил около VIII в. по Р. X.

По учению веданты (как оно излагается в Брахма-Сутре и комментарии Санкары), источник истинного ведения (vidyа) есть откровение (сruti). Откровением признается здесь все содержание вед, которые произошли раньше мира, из дыхания верховного существа (Брахмы), и лишь записаны впоследствии древними святыми мудрецами (rishi). Как действительным источником и авторитетом, ведантийские философы пользуются лишь позднейшею, теософическою частью вед, т.е. упанишадами. Для пояснения и дополнения того, что дано в откровении, служит предание (smriti), куда относятся, между прочим, книги Ману и Багавадгита (теософический эпизод в Магабгарате). Хотя откровение содержится в Ведах, но одно изучение священного текста не дает само по себе истинного разумения: требуются еще иные, предварительные условия. Таковы: 1) различение между вечным и невечным бытием; 2) отречение от всякой внешней награды в сем мире и в будущем; 3) обладание так наз. шестью средствами: спокойствием духа, умеренностью, отрешенностью, терпением; сосредоточенностью, верою; 4)стремление к избавлению. Помимо этих нравственных условий, сохраняются в силе и общественные ограничения. Как ортодоксальная система, связанная с реакционным движением против уравнительных принципов буддизма, В. допускает в число своих адептов только дважды рожденных членов высших каст, отрицая у судр всякую правоспособность к познанию истины; зато среди искателей высшего ведения отводится место богам индийского пантеона.

Истина, познание которой есть высшая цель (правоспособных) людей и богов, есть внутреннее единство всего сущего и тождество между познающим субъектом и абсолютным существом. Эта истина выражается в трех формулах, взятых ведантою из упанишад: 1) сущее оно, только одно – без другого; 2) это – ты (tat tuam asi), 3) я есмь брахма (аham brahma asmi). Множественность отдельных существ и вещей есть произведение неведения (avidya). Знающий истину во всем видит одно, и себя самого, свой дух (аtman) сознает тождественным с верховным духом (parama-atman). Хотя св. писание (т.е. упанишады) представляет Брахму двояко: как качественного (sagunam), напр. хотящего, видящего, действующего, и как бескачественного (nirgunam), напр. нематериального, беспространственного и т.п.; но только это второе отрицательное понимание соответствует Брахме, как предмету истинного ведения, первое же относится к нему лишь как к предмету богопочитания. Всякое определенное свойство, приписанное абсолютному существу, нарушает его безусловное единство. Тем не менее, чтобы не свести верховное начало к пустому отвлечению, ведантисты утверждают его как сущее, мыслящее, блаженное. Но это значит только, что оно не лишено бытия в том смысле, как лишены его предметы вымышленные (т.е. оно не есть фикция), что оно не лишено мышления, как лишены его ( или представляются лишенными) предметы бездушные, и. наконец, что оно не лишено блаженства, как низшие страдательные существа. А так как, с другой стороны, слова: бытие, мышление, блаженство употребляются обыкновенно неведущими людьми в смысле неподобающем истинно сущему, то правильнее о сем последнем говорить, что оно не есть ни сущее, ни несущее, ни мыслящее, ни немыслящее, ни блаженное, ни неблаженное. Учение о двояком познании брахмы, как sagunam и как nirgunam, имеет свою ближайшую аналогию в александриской и патристической философии, именно в различении между положительным богословием (Jeologia katajatikh) и отрицательным (J. apojatikh).

На вопрос: каким образом из абсолютно-единого, неопределенного и бескачественного духа происходит призрак множественного и разнообразного бытия – мир «имен и форм» (mana-rupam) – В. отвечает, с одной стороны, философскою мыслью о вечном бытии в абсолютно-едином потенциальной множественности творческих сил (сakti); эта мысль, напоминающая Платона и Аристотеля, несогласима, однако, с основным положением В., что всякая множественность и определенность есть произведение неведения, т.е. субъективный обман. С другой стороны, на этот главный метафизический вопрос В. отвечает поэтическими образами, не совсем совпадающими между собою по смыслу. Так, Брахма представляется то как волшебник или фокусник, забавляющийся фантасмагорией кажущегося мира, то – как паук, ткущий из самого себя паутину мировых законов и явлений.

С точки зрения последовательного ведантизма вся космология должна сводиться к утверждению тождества мира и абсолютного существа. Эта истина доказывается в Брахмасутре посредством анализа понятия причинности, из которого явствует, что мир не может быть действием или произведением Брахмы, а что Брахма и мир суть одно и то же в двух аспектах: ведение и неведение. Как путник в лесу принимает толстую веревку за змею, так человек, лишенный истинного ведения, принимает мир за что-то самостоятельно существующее и отличное от Брахмы. Подобным образом и психология ведантийская должна лишь показывать, что наша душа в истинной своей сущности есть тот же Брахма, всеединый дух. Наконец, к тому же сводится и учение об избавлении (moksha): человек избавляется от зла и страдания не делами и размышлениями, а лишь познанием единой истины, что есть только абсолютное существо, что оно и он сам – одно и то же, и что все прочее существует для него лишь до тех пор, пока не постигнута его обманчивость, как та мнимая змея пугает путника лишь до тех пор, пока он не увидал свою ошибку.

Тем не менее, рядом с этим истинно ведантийским положением мы находим в Брахма-Сутре сложную систему космологии, психологии и эсхатологии, с подробным учением о переселении душ, о «пути отцов» (pitriyаna) и «пути богов» (devayаna). Такая непоследовательность объясняется тем, что веданта, как ортодоксальная философия привилегированных каст, не могла разорвать с существующими традициями и должна была включить в свой состав учения, необходимые для народного богопочитания и практической нравственности. Все эти экзотерические учения, основанные частью на древних верованиях народа, частью на эмпирических наблюдениях и элементарных научных обобщениях, не имеют ничего характерного собственно для философии Веданты.

Литература. Главный источник для изучения В. – Брахма-Сутру, издали Рёр и Рама-Нараяна Видьяратна («Bibliotheka Indica», Калькута, 1863). Существуют неполные переводы: Ваllantyne, «Aphorisms of the Vedanta» (Мирзапор, 1851), Banerjea (Кальк., 1870), в сборнике «Shad – darcana – cintanika» (Бомбей, с 1877 г.), также голландский перевод A. Bruining'a, в «Bijdragen tot de Taal-Land-en Volkenkunde van N.-Indie».

Литература: Colebrooke, «On the philosophy of the Hindus» («Miscellaneous essays», II, с примечаниями Cowell'я); Windischmann, «Sancara» (Бонн, 1833); Bruining, «Bijdrage tot de kennis van den Vedanta» (Лейден, 1871); Regnaud, «Le systeme Vedanta» («Revue philosophique», 1877 – 9). Наконец, превосходное сочинение Paul Deussen, «Das System der Vedanta, nach den Brahma-Sutra's des Badarayana und dem Commentare der Сankara uber dieselben, als ein Compendium del Dogmatik des Brahmanismus» (Лейпциг, 1883).

Владимир Соловьев.

Веджвуд

Веджвуд (Josiah Wedgwood) – род. 1730 в Barslem, в Стаффордшире (Англия), умер 1795 в Этрурии. Наследовал от своего отца гончарный завод в 1759 г. и, изучив гончарное дело, значительно его усовершенствовал и своим примером влиял на развитие всего английского глиняного производства, считающегося с тех пор образцовым в целом мире. Он изучил самые свойства природных глин своей страны более чем все его предшественники, показал возможность получения разнообразных глиняных изделий чрез применение разнообразнейших подмесей, разработал многие вопросы, касающиеся поливы или глазури разных цветов, воспроизвел многие древние итальянские формы изделий и изобрел особый род глиняных изделий, носящих его имя и сходных по составу, бесцветности, степени полупрозрачности и отсутствию глазури с фарфоровидными «бисквитными» изделиями. Главная заслуга его состояла в том, что он единовременно усовершенствовал состав глины и форму изделий, чрез что после него гончарное дело получило совершенно новое значение, и потребление английского стаффордширского глиняного товара значительно расширилось и поныне занимает целый округ, в котором изделия Минтона получили затем всемирную известность. В науке он известен своим (1782 г.) пирометром, основанным на постепенном сокращении объема глины при ее накаливании до различных температур, и тем, что один из первых пробовал воспользоваться свойством хлористого серебра, изменяться от действия света в цвете, для получения фотографических изображений. Известен также изучением древних итальянских изделий, о которых писал. напр., в «Catalogue of camees, medals etc.», 1775. При жизни он пользовался большою известностью, нажил большое состояние и основал кругом своего завода целый городок, названный Этруриею.

Веды

Веды (caнскp. veda – знание, от индоевроп. корня veid – знать, видеть, ст. слав. , греч. оida) – священные книги древних индусов, представляющие собрание гимнов, богослужебных формул и объяснений к разным особенностям ритуала. Они распадаются на четыре сборника: Ригведа, Яджурведа, Самаведа и Атхарваведа. Время возникновения этих сборников и их историческое значение различны. Самый древний и самый важный среди них – первый, Rigveda (Веда гимнов; ric – гимн). Он представляет собой собрание 1028 гимнов, распределенных на десять книг (mandalam – круг, цикл). Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Рши (Rishi). Так, вторая книга приписывается роду Гртсамада (Gritsamada), третья – Вишвамитре(Vicamitra) и его роду, четвертая – роду Вамадевы (Vamadeva), пятая – Атри (Atri) и его потомкам (Atreya), шестая роду Бгарадваджа (Bharaavaja), седьмая – Bacиштхе (Vasichtha) с его родом, восьмая, в большей части, Канве (Каnvа) и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник. Это произошло, вероятно, около 1000 лет до Р. X., когда индусы уже переселились из Пенджаба в долину Ганга. Самое же возникновение гимнов относится к эпохе еще более отдаленной (по Витнею – около 2000 л. до Р. X. ). Таким образом Ригведа является древнейшим литературным памятником не только индийской литературы, но и всей индоевропейской. Одинаковую древность, быть может, имеют только древнейшие гимны (gatha) Зендавесты. Сравнительно с позднейшими произведениями индийского поэтического творчества, Ригведа отличается замечательной силой и непосредственностью; миросозерцание ее безыскусственно, но нередко глубоко; мысли и образы просты и иногда даже наивны. Содержание гимнов большею частью религиозное; это – или воззвания к богам, или песнопения, сопровождавшие известные обряды: выжимание сомы (священный напиток, приготовлявшийся из мясистых стеблей растений), погребение, сожжение и т.д. Но встречаются и песни (очень немногочисленные) светского характера. Гимны религиозного содержания вводят читателя в мир ведийской мифологии: во главе его является Варуна; рядом с ним стоят его шесть братьев, светлые Адитья (Aditya), дети Адити (Aditi – безконечность), из которых более выдаются Митра (Mitra) и Бхага (Bhaga – слав. ), остальные же менее значительны. Прочие боги, населяющие природу и управляющие ее явлениями, делятся на три группы:

1) боги видимых небесных световых явлений – солнца, зари и т.д.;

2) боги воздушного пространства – ветра, бури и т.д.

3) боги, обитающие на земле.

Во главе первой группы стоят два Ашвина (Aсvin, от aсva – лошадь; «конник», обладатель коней), являющихся первыми на утреннем небе и выводящих за собой дневной свет. Им приписывается много друг. свойств благодетельного характера, как и греческим Диоскурам, Кастору и Поллуксу, с которыми они первично тождественны. За ними следует богиня зари – Ушас (Ushas, утренний; одного происхождения греч. hvV, от индоевроп. корня ves – сиять, светить) и солнечные боги: Сурья – солнце (Surya, от индоевроп. корня sver, sur – светить, с которым в связи и греч. hlioV, лат. sol, слав. и готск. sauil), Савитар (Savitar, от корня su – приводить в движение, оживлять) – живитель, Пушан (Pushan) – покровитель стад и домашних животных, изображаемый в виде пастуха. К солнечным богам, по-видимому, принадлежал и Вишну (Vishnu – деятельный), незаметный еще в Ригведе, но получивший первенствующее значение в позднейшую эпоху. Во главе второй группы, богов воздуха, стоит Индра (Indra) – бог грозы, побивающий своею громовой палицей злых демонов и призываемый обыкновенно вместе с Варуной; затем следуют боги ветров: Ваю или Вата, Маруты (Marutas) – бурные ветры, спутники Индры (грозы) и дети Рудры (Rudra – «красный» или «ревущий, воющий»), бога всеуничтожающей бури, который называется также Шива (Сiva – благосклонный, целебный). Позже Шива приобретает большое значение. К этой же группе принадлежит бог дождя – Парджанья (Parjanya), сопоставляемый обыкновенно с литовским Перкуном и славянским Перуном. В третьей группе, земных богов, первое место занимает бог огня – Агни (Agni, лат. – ignis, слав. ), сведенный на землю жрецом Атхарваном (Atharvan); за ним идут второстепенные боги в роде нимф, домовых, речных божеств и т.д. Несмотря на это обилие богов, религиозное миросозерцание Ригведы носит характерные признаки генотеизма: отдельные боги представляются вне всякого сравнения с другими, каждый из них в момент молитвы чувствуется высшим, превосходящим все остальное, богом. Рядом наблюдаются и некоторые зародыши монотеизма и позднейшего философского скептицизма (десятая книга, позднейшая из всех). Язык, на котором написана Ригведа (и остальные Веды), носит название ведийского санскрита и отличается живостью и богатством грамматических форм, сравнительно с так называем. классическим санскритом, языком стилизованным и канонизованным, а потому и более неподвижным. Изучение ведийской литературы ведет свое начало собственно с половины сороковых годов этого столетия и началось именно с Ригведы. Первое сообщение о Ведах было сделано Кольбруком (Соlebrooke) в 1805 г. («Asiatic Researches», VIII), первая попытка ее издания – Фридр. Розеном, в 1838 г. Особенная заслуга в возбуждении интереса к изучению В. принадлежит французскому ученому Бюрнуфу, который в начале сороковых годов был единственным знатоком В. и ведийского санскрита. К его ученикам принадлежат Рудольф Рот (проф. тюбингенского унив. ), издавший в 1846 году свою книгу: «Zur Literatur und Geschichte des Veda», составившую эпоху в данной области, и Макс Мюллер, начавший в 1849 г. свое большое издание Ригведы, с комментарием Саяны (Sayana), в шести томах (Лондон, 1849 – 1874). За ним последовали издания: Теод. Ауфрехта (1861 – 1863, VI и VII томы «Indische studien» Вебера, 2-е изд. 1877) в латинской транскрипции, Макса Мюллера (без комментария, в 2-х томах, Лондон, 1873, 2-е изд., 1877). Переводы Ригведы: первый – французский Langlois (1848 – 1851), весьма произвольный и некритичный; Гроссмана (Лейпциг, 1876 – 1877); Лудвига (1876 – 1883, Прага); Гельднера и Кэги: «Siebenzig Lieder des Rigveda» (Тюбинг., 1875). Превосходный словарь к Ригведе издан Гроссманом (Лейпциг, 1873). Грамматические работы вообще по ведийскому санскриту: о глаголе и синтаксисе – Дельбрюка («Altindisches Verbum», Галле, 1874; «Altindische Syntax», Галле, 1890), по именному склонению – Лэнмена (Lanman, «Noun inflection in the Veda», New-Haven, 1880) и др. Общие историко-литературный работы: Макса Мюллера, «History of Ancient Sanskrit Literature» (Лондон, 1859); I. Muir, «Original Sanskrit Texts» (Vol. V, Лондон, 1872); Бергеня (Bergaigne), «La Religion vedique» (Париж, 1878 – 1883); Гейнр. Циммера, «Altindisches Leben» (Берлин, 1879); Адольфа Кэги, «Der Rigveda» (2 изд., Лейпциг, 1881); Ольденберга, «Die Hymnen des Rigveda» (Bd. I. «Metrische und textgeschichtliche Prolegomena», (Берлин, 1888); Пишеля и Гельднера, «Vedische Studien» (Stuttgart, 1889) и др.

Следующим по значению ведийским сборником является Яджурведа (Yajurveda) или Веда жертвенных формул (yajus – жертв. изречение). Ко времени возникновения этого памятника индусы уже вышли из Пенджаба и заняли земли на востоке по Гангу, Сарасвати и др. рекам; в их государственной и общественной жизни наступает переворот; из народа пастушеского они превращаются в оседлый и земледельческий. Развиваются касты, учение о переселении душ, аскетизм; фантазия принимает характер необузданный и пылкий, граничащий с чудовищностью. Яджурведа, вместе с примыкающими к ней прозаическими Брахманами, является литературным памятником этого периода, относимого к 1000 – 800 года до Р. Х. Она содержит в себе те изречения или стихи, которые должен был произносить жрец, совершавший жертву – Адхварью (Adhvaryu). К ним присоединяются примечания, объясняющие ритуал, подчас весьма сложный, и разные рассуждения о существе и значении отдельных обрядов, символистические толкования, легенды и указания для жрецов. Эти объяснения, писанные прозой, представляют собой древнейшую индийскую, а вероятно, и индоевропейскую прозу, с которой могут мериться древностью только прозаические места Авесты. Яджурведа сохранилась в пяти различных редакциях. Древнейшие из них; 1) Катхака (Kathakam, редакция школы Katha), до сих пор неизданная; 2) Капиштхала-Катха-Самгита (Kapishthala-Katha-Samhita, редакция школы Kapishthala – Katha), имеющаяся только в испорченных отрывках; 3) Майтраяни-Самгита (Matrayani-Samhita, редакция школы Maitrayaniya), изданная проф. дeрптского университета Леоп. фон-Шредером (Лейпциг, 1881 – 86). К этим редакциям примыкает более поздняя: 4) Тайттирия-Самгита (Taittiriya-Samhita, в редакции школы Taittiriya), изданная Альбр. Вебером (в лат. транскрипции; 11 и 12 томы «Indische Studien», Лейпц., 1871 – 72). Эти четыре редакции близки друг к другу и носят собирательное название «Черной Яджурведы». От них отличается: 5) Ваджасанеи-Самгита (Vajasaneyi-Samhita), самая поздняя и известная под именем «Белой Яджурведы». Она издана также Вебером (Берлин и Лондон, 1852, 1855, 1859). Прозаическая часть этого сборника выделена в особую книгу – Шатапатха-Брахмана (СatapathaBrahmana, 2-й том издания Вебера). Язык Яджурведы – тот же ведийский санскрит, но менее древний, чем в Ригведе; хотя и очень еще далекий от классического. Мифология приблизительно та же, но замечаются уже некоторые уклонения: Вишну и Шива более выступают на передний план, чем в Ригведе; нимфы Апсарасы получают также больше значения, равно как и бог всех творений Праджапати (Prajapati: praja = потомство, pati= господин, владыка). Отличие от Ригведы в религиозном отношении всего резче проявляется в характере богопочитания и ритуала, в теологических спекуляциях, проникнутых символизмом, и в том значении, которое приписывают себе жрецы-брахманы, Здесь мы имеем дело уже с крепко сплотившимся жреческим сословием, с необыкновенно сложным и богатым ритуалом, чего в Ригведе еще нет. Весьма важную роль играют в Яджурведе легенды, часто поэтические и глубокомысленные (Сatapatha-Brahmana), впоследствии измельчавшая и расплывшаяся в объемистых Пуранах.

Третьим ведийским сборником является Самаведа (Samaveda) или «Веда песнопений» (Saman = песня). Это – собрание священных песен, певшихся во время жертвоприношения Соме: нечто в роде молитвенника. В этом отношении Самаведа близка к Яджурведе, составленной также для потребностей культа. В смысле содержания Самаведа близка к Ригведе и совсем несамостоятельна так как почти все стихи ее взяты из Ригведы. В двух ее книгах 1549 стихов, из которых только 78 не встречаются в Ригведе. Издана она была в 1842 г., с переводом, Стефенсоном и Теодором Бенжеем (текст, перевод, словарь – Лейпциг, 1848).

Совсем иной характер носит четвертый сборник, Атхарваведа (Atharvaveda) или Веда жрецов атхарвов. (20 книг, 160 гимнов, около 6000 стихов). Только небольшая часть стихов оказывается заимствованной из Ригведы. Содержание Атхарваведы составляют преимущественно заклинания против вредоносных божеств, болезней, диких зверей, вражеских козней и т. д., а также заговоры целебного свойства. К ритуалу она не имеет отношения. Все это позволяет думать, что Атхарваведа получила свое начало не у жрецов, а в народе. Язык новее, чем в Ригведе, хотя содержание часто свидетельствует о глубокой древности. Поэтому Атхарваведа гораздо интереснее и важнее, чем Я. и С. веды. Из всех четырех Вед она всего дольше не была признаваема канонической книгой, а в Южной Индии и до сих пор не считается таковой. Издана Ротом и Витнеем в 1856 г. («Atharva – Veda Sanhita», I т., текст, Берл. ). Полного перевода не существует; отрывки были напечатаны Вебером, Ауфрехтом и др. В заключение можно упомянуть об одной подделке, известной под именем Езурведы (Ezourvedam) и написанной для известного миссионера в Индии, иезуита Roberto de Nobilibus.