Текст книги "Правдивая история о выдуманной личности"

      Вэйд схватился за бутылку и опорожнил ее одним большим глотком. Затем отшвырнул ее куда-то вглубь трактира и опустил голову на стол. Я последовал его примеру, почувствовав, что в голове появился легкий прозрачный туман, а дышать стало намного легче. Несомненно, монсеньор влюбился. Не знаю, стоит ли мне радоваться или бояться? Но кюре говорил, что любовь есть величайшая сила во всем мире, так может, стоит поверить ему? Я очень люблю Арли, и я предан всей душой Вэйду, но никогда не допускал даже возможности такой связи. Как слуга Вэйда я должен обезопасить своего господина от неминуемого позора, ведь теперь титул графа вернулся к нему, не ровен час, как и земли перейдут к своему законному владельцу! Граф должен жениться на графине, барон на баронессе, принц на принцессе… Связь между служанкой и господином противоречит всем традициям и устоям! Как брат Арли я также должен защитить свою сестру от случайных и, возможно, мимолетных желаний графа. Но ведь это отнюдь не мимолетное желание… И Вэйд, и я это осознаем. Но все же!..

– Монсеньор… Именно этот недуг дает вам силу уничтожить любого, кто сделает Арли несчастной. Только этот недуг заставит вас чувствовать себя бодрым, даже после недели сражений. Только этот недуг заставит вас жить даже когда вы будете тянуть руки к Господу Богу!

Монсеньор тяжело поднял голову и взглянул на меня помутневшими серебряными глазами.

– Ты… действ… Действительно так… сч… счит… аешь?

– Да, монсеньор. Более того, я в этом уверен.

      Вэйланд устало склонил голову и едва заметно улыбнулся.

– Значит… вс… все-таки люб…овь?

– Да, монсеньор. Вы влюблены в Арли.

– Влю…блен… За…мечательно… А теперь… я, пожа-алуй…

      Не договорив, Вэйд всем телом навалился на правую сторону, и начал падать со стула.

      Я через стол схватил господина за левое плечо и, удерживая его, медленно встал и подошел к Вэйланду. Тот, слегка опустив нижнюю губу, тихо выдыхал через рот. Я снял у трактирщика комнату и перетащил опьяневшего от чувств и вина господина туда. Раздев не сопротивляющегося монсеньора, я уложил его в кровать, а сам сел на стул.

      Я долго наблюдал за тем, как лицо Вэйда разглаживается и наполняется краской, как его губы тронула легкая улыбка и он, перевернувшись на другой бок, схватил подушку и прижал ее к груди. Черные, слегка отпущенные волосы раскидались по грязным перинам вороньими перьями, между подушкой и лицом господина мерцает маленький синий камешек перстня. Я спустился в трактир, забрал последнюю бутылку и, уже слегка покачиваясь, направился обратно в комнату Вэйда.

      И я… Я… так счастлив! Господи! Господи, спасибо, за то, что поверил мне и сохранил жизнь! Спасибо за эту прекрасную новость! Спасибо за счастье Вэйда! Спасибо за мое счастье! За то, что я жив! Спасибо тебе, о Великий Господь Вседержитель!

      На лестнице я откупорил бутылку и припал губами к горлышку. Дойдя до двери, я отклонился назад и схватился за ручку. Та потянулась за моим падающим телом. Едва не упав, я удержал равновесие, опустил бутылку и прошел в комнату. Глаза слипались, но я не чувствовал себя уставшим и решил покараулить сон Вэйда еще немного… Господь, спасибо тебе! Я так рад…

Глава 10. Доброй ночи!

С чего начинается жизнь? С крови.

Петр Пустынник

5 лет спустя…

1081 год от Рождества Христова

Поле боя недалеко от графства Вермандуа. Франция.

Время не остановилось…

Мир продолжит развиваться, а люди, как и раньше, будут совершать одни и те же ошибки. Несговорчивые, алчные, жаждущие славы, богатства и силы, люди, не сумевшие договориться, продолжат череду войн и атак. Ничто не заставит их передумать. Ничто их не остановит. Они продолжат убивать друг друга, обвинять родных, грабить близких. Плача над могилой, руководствуясь лишь чувствами, на поле боя они не будут знать пощады, заставляя других плакать. Бесконечная цепочка боли и ненависти. Смысл существования будет метаться между жаждой убийства и желанием жить. Война словно гидра: отрезав одну голову, вырастают две другие. И как только противник погибает, головы, потерявшие цель, но не сумевшие совладать с собственными непомерными желаниями, начнут грызть друг друга…

      Война… Что же ты делаешь? За что льют слезы жены? За что дети остаются на улице?

      Тебе ли спрашивать, смертный? Тебе ли, гению битв, узнавать от меня, зачем люди создали меня?

Ты лжешь, демон! Ты ведь была задолго до людей, и чтобы развлечься, стравливаешь нас!

Мне ничего не требуется делать, ведь все совершаете вы…

      Ты врешь! Я не верю тебе!

      Смысл существования людей – уничтожить то, что создавалось в течение миллионов лет. Этот мир был создан по чьей-то глупой ошибке, и чтобы избавиться от нее…

      Нет! Это невозможно! Я…

      …уничтожить мир изнутри. Достаточно населить паразитами, которые рано или поздно сожрут все вокруг, включая и друг друга…

      Мир не будет уничтожен! Люди были созданы отнюдь не для того, чтобы уничтожить все вокруг!

      Что же вас сможет остановить?

      Любовь!

      Демоница рассмеялась. Рассмеялась так, будто такой глупости даже она не ожидала услышать.

      Неужели ты еще не понял? Именно из-за любви! Именно из-за нее мир будет уничтожен!

      Н… Нет может быть… Это ведь неправда! Ведь ты демон, ты всегда врешь!

      Доброй ночи, …, – она произнесла чье-то имя, но на другом, неведомом мне языке, – И помни, Петр, время не остановится. Когда ты будешь молить его об этом, оно не замедлит свой ход! Оно продолжит проникать в тебя, заставляя жалеть о своих ошибках вновь и вновь. Кто знает, может, именно ты когда-нибудь станешь доказательством моих слов…

      Страшная демоница по имени Война коснулась своими губами моего уха и, слегка прикусив, выдохнула холодное пламя… Я резко повернул голову и увидел, как отряд легкой конницы рванулся с места и помчался в самое пекло сражения. Но ведь я не отдавал приказ! Наши ловчие еще не проникли внутрь и не уничтожили лучников!

– Кто отдал приказ?! – вскричал я, всматриваясь в наступающий отряд конницы.

– Мессир стратег, мы и так уже победили, армия неверных…

– Такими темпами гимн победы превратится в скорбный плач! Где Ладья?

– Но, мессир, ведь все идет…

      Внезапно я почувствовал холод в груди. Это… страх. Страх перед опасностью. Скоро что-то случится, что-то ужасное… Стало трудно дышать и, схватившись за кожаный нагрудник, я медленно осел на землю.

– Мессир стратег! Что случилось?

      Молодой ополченец подскочил ко мне, но я быстро выдохнул и сделал движение рукой.

– Все хорошо, Ривер, не… обращай внимания, – распрямившись, тихо сказал я. Заметив вдали оседланную Ладью, я что есть духу рванул к ней.

      Столько лет прошло с тех пор, как я в последний раз так быстро бегал… И хоть мне сейчас тридцать один, я уже не единожды бывал на поле боя в качестве стратега. Конечно, первые сражения я провел, находясь в пехоте его Величества короля Франции Филиппа I, но благодаря помощи Фриза, я смог стать военным стратегом довольно скоро. И с тех пор вся моя жизнь – это сражения. Восстание герцогства Лотарингии, нашествия неверных, бесконечные битвы на границах с захватчиками. В первой моей схватке наши войска столкнулись с Вильгельмом в маленькой бедной деревне… Сотни жизней были принесены в жертву вере… Тогда я задумался о правильности моего пути… Нужно ли вести войну? Почему столько непричастных к битве людей должны гибнуть понапрасну?

И в тот же день Вэйланд чуть было не погиб. Обезумевший воин Вильгельма затаился за горами трупов и, дождавшись нужного момента, выпустил стрелу. В тот день я едва успел спасти монсеньора, подставившись под удар. И именно тогда я пообещал себе, что больше никогда не стану сомневаться, иначе может быть слишком поздно.

Мирные жители деревни, солдаты, монахи монастыря Клюни… Они погибли не напрасно! Им воздастся за их подвиг там, и Всевышний вознаградит их! Кровь на моих руках принадлежит лишь тем, кто хотел навредить монсеньору! Да, все именно так. Священность наших битв непогрешима! С нами Господь Бог, а мы будем исполнять его волю! Наше дело правое, неверующие должны умереть!

      Спустя пять лет обороны наши войска покинули Францию и отправились в священный поход на Святую Землю, однако начали мы его отнюдь не с востока нашей страны – самой ближайшей точки к городам неверных. Насколько мне известно, Роберт хочет в самые короткие сроки захватить разрозненные поселения варваров и обеспечить Францию ресурсами на ближайшие десять лет, а также получить деньги на поход. Очень рискованное решение, ведь большая часть войск Франции отправилась на север вместе с нами. Другими словами, столица практически беззащитна. К тому же, после того как будут захвачены города варваров, многие наши солдаты погибнут, некоторые сбегут, а оставшиеся будут измождены долгими сражениями вне Родины. Видимо, есть нечто, что Роберт скрывает от меня, и это неудивительно. Несмотря на все мои старания и даже звание военного стратега, я остаюсь обычным крестьянином, а таким, как я, не разглашают военные тайны. Мне остается лишь верить Фризу и не сомневаться в нем, но при этом готовиться к худшему. Вэйланд и другие монахи Клюни согласились с моими опасениями, и Вэйд под предлогом ранения и сбора войск остался в графстве Вермандуа, в своих землях.

Помню, как я был счастлив, когда узнал, что Вэйду дарят эти земли и титул рыцаря за героизм, проявленный в сражении против Вильгельма, прозванного Завоевателем. Спустя столько лет тренировок, сражений и страданий монсеньор получил то, что по праву заслуживал еще с рождения. Граф Вэйланд фон Ребель де Вермандуа. Вот имя того, кому я поклялся в верности!

      В настоящее время Вэйланд является рыцарем-майлзом и одним из первых представителей священных воинов. Этот титул даровал ему нынешний Папа Римский, да хранит его Господь, Климент III. Рыцарь, защищающий веру, сражающийся за священность битв и за Всевышнего… И я ему служу! Боже, да о таком господине можно только мечтать! Господь Бог благоволит нам, показывая, что мы все делаем правильно!

Но сейчас… Эта конница, что вырвалась в бой без моего приказа… Неужели это подкрепление из графства Вермандуа? Не может такого быть! Ведь Вэйд остался там, чтобы охранять границы, откуда он здесь?

– Петр! – окликнул меня знакомый голос, – рад видеть тебя в здравии.

      Я резко обернулся и увидел белого коня с гривой, заплетенной в косу. Шею жеребца украшала черная сбруя, а в уделах поблескивал алый камень. На спине лошади сидел Одо. Вернее, его Высокопреосвященство кардинал Остии Лажери. Алая накидка, закованная в кожаный доспех и кольчугу, яростно развевалась на ветру, а зеленые глаза с легким прищуром осторожно скользили по моему обмундированию.

      Я поклонился и поцеловал предложенную руку.

– Не ожидал увидеть ваше Преосвященство здесь. Что привело вас сюда?

– Граф Ребель пригласил меня к себе в замок, но затем спешно собрал людей и отправился сюда. Я решил поехать вместе с ним.

– Ваше Преосвященство, здесь может быть…

      И вдруг я полностью осознал, что сказал Одо. Эта конница… Это Вэйд! Это он возглавляет отряд конницы, что отправился на передовую! И хоть монсеньор побывал во многих сражениях, мое сердце начало взволнованно биться…

– Неужели ты хочешь сказать, что здесь может быть опасно? Ведь это ты руководишь сим сражением, неужели сомневаешься в собственных силах?

– Разумеется нет, ваше Преосвященство, однако даже я не могу предвидеть некоторых случайностей на поле боя. Война любит неожиданности.

Я заметил за спиной кардинала недовольную гримасу Войны. Дьявол, сгинь! Я перекрестился и прикрыл глаза. Боже, защити раба своего! Подняв веки, я не увидел демоницы. Благодарю, Господи!

      Кардинал внимательно следил за моими движениями, а затем дернул поводья, разворачивая коня.

– Должно быть, я тебя отвлекаю. Поговорим позже, Петр. Да сохранит тебя Всевышний.

      Я поклонился и подождал, пока Одо не исчезнет из виду. А затем снова сорвался с места. Еще не поздно!

Вокруг бушевали сражения. Наша внезапная атака сделала свое дело: сельджуки не успели подготовиться, поэтому большую часть войск нам удалось уничтожить еще в начале боя. Однако оставшиеся успели отступить и, перегруппировавшись, они начали обстрел. Но самое ужасное заключается в том, что неверные нашли наилучшее место для дальнобойных атак: небольшую заброшенную крепость с высокими стенами. Единственная возможность уничтожить лучников с наименьшими потерями – пробраться по канализационным туннелям, расположенным позади крепости. Чтобы ловчие смогли спокойно прокрасться в город, отряду конных лучников было приказано отвлекать противника… Но лишь отвлекать! Саранча на поля, Вэйланд! Зачем совершать столь безрассудное нападение? Я подскочил к Ладье, но едва схватил ту за поводья, снова увидел ее. Война сидела на крупе лошади и, лениво потягиваясь, с прищуром следила за каждым моим действием. Я зло выдохнул, вскочил в седло и ударил в бока Ладьи. Кобыла всхрапнула и сразу сменила пеший аллюр на галоп. Время еще есть! Я успею!

      В спину дышало холодное пламя, заставляя стада мурашек бежать по моему телу. Прочь, демон! Ты бессильна против монсеньора!

      Я промчался мимо конных лучников, удачно ушедших от очередного дождя стрел, и направился прямо к Вэйду. Тот уже был возле стены и намеревался направить свой отряд прямо на таран старых ворот крепости.

      Внезапно я почувствовал, как Ладья лягнула задними копытами, а задрав голову, заметил как она, прыгнув и взлетев на несколько футов, приземлилась прямо перед конницей монсеньора…

Свист!

Стрела поразила одного из всадников прямо в горло. Он запрокинул голову и мешком свалился на землю. Мои руки вздрогнули. Она… Не посмеет!

Свист! Свист! Свист!

Еще одна стрела угодила в шлем, но не сумев пробить железо, визгливо отлетела. Хлынуло горячее масло из бойниц… Несколько лошадей, встав на дыбы и истошно заржав, сбросили седоков и помчались прочь от жара. Несчастных всадников затоптали собственные братья…

Свист! Лязг… Хлюп! Хлюп!

Вэйланд, искусно уклонившись от кипящего масла и множества стрел, слегка отбежал от ворот, а затем, вонзив шпоры в бока Черта, буквально взлетел!

Треск!

Прогнившие дубовые створки не выстояли под сильнейшим ударом копыт. Путь свободен! Остатки отряда, обгоняя друг друга, рванулись к образовавшемуся проходу. Еще чуть-чуть – и крепость будет наша! Последний всадник уже скрылся из виду, когда мне удалось добраться до сломанных ворот.

Свист! Свист!

Звон!

Крик…

Стрелы хищно метались надо мной, и я прижался к шее Ладьи. Боже милостивый, прошу, помоги нам! Прошу, сделай так, чтобы она не успела! На ходу вытянув косу из заплечных ножен, я влетел вслед за отрядом Вэйда. Во внутреннем дворе был настоящий Ад: пехотинцы, совершенно беспомощные против конного отряда, бросились врассыпную, так что священная битва превратилась в обычную бойню. Почти всех лучников уже уничтожил оставшийся снаружи конный отряд, и ловчие, которым потребовалось слишком много времени (по меркам Вэйланда) чтобы проникнуть в крепость, тоже вступили в бой.

      Свист!

Лязг! Лязг!

Звон! Удар!

Хруст…

Крик…

Монсеньор… Я огляделся, в страхе переводя взгляд с увеличивающихся гор трупов на всадников. Его нигде не было!

      Опасность!

      Я натянул поводья и наотмашь взмахнул косой. Солдат с занесенным мечом и яростным, но уже потухшим взором, с рассеченной грудью упал замертво. Я стряхнул грешную кровь с косы Вэйда и снова взглянул на поле битвы.

– Петр, дьявольское отродье, почему так долго? – укоризненно крикнул Вэйд, быстро подъезжая ко мне.

– Мои извинения, монсеньор, – произнес я, склоняя голову и приложив руку к сердцу.

      Слава Богу, он жив!

– Я уже начал беспокоиться, что ты провозишься с этой несчастной горсткой сельджуков до ночи! – насмешливо сообщил Вэйланд, наступив Чертом на труп неверного.

– Вам не стоило волноваться, монсеньор, я бы вернулся в графство на следующее утро, после того…

– На следующее утро! Петр, я тебя не узнаю! Разве не тебя прозвали Молнией Сражений за скорость, с которой ты выигрываешь битвы?

      Не припомню подобного прозвища. Но меня больше настораживает не это… Этот взгляд и тон… Вэйланд всегда так говорит, когда его что-то тревожит.

– Тебя все еще посещает она? – внезапно поинтересовался Вэйд.

      Я вздрогнул.

– Как вы…

– Брось, Петр! По одному твоему появлению здесь можно понять, что что-то случилось. Твое предчувствие никогда не врет.

      Я стыдливо закусил губу.

– Она совсем рядом… Сразу после того как началось сражение, Война не покидает меня.

      Вэйд нахмурил брови. Он немного помолчал, а затем задумчиво произнес:

– Знаешь, Петр… А ведь совсем недавно и у меня было подобное… видение.

По моему телу пробежала дрожь.

– Перед тем как отправится на поле битвы, я заметил вдали женщину… Она была одета в траур и несла на руках ребенка, но я почему-то точно знал, что младенец мертв… За ее спиной я мог разглядеть отблеск косы. А когда пересек границы графства, то почувствовал, как на меня кто-то смотрит… Петр, почему ты так побледнел?

      Только сейчас я понял, что все это время не дышал… Монсеньору… никогда не являлись ведения!

– Монсеньор, прошу вас…

– Покинуть поле боя? Ты смеешься, дьявольское отродье? Битва уже окончена, а остатки неверных не способны даже меч поднять от страха.

– Но эти знаки…

– Ох, ради Бога, Петр! Прекрати нести этот алхимический бред! – рассердился Вэйд, – Знаки, ведения, гадания по звездам… На все воля Бога и человека. Если Всевышний не захочет моей смерти, то и я не позволю себя ранить.

Я молча склонил голову.

      Вэйд дернул за поводья и быстро поскакал прочь от разоренной крепости. Я задумчиво следил за монсеньором. Женщина с мертвым младенцем, демоница Война, кровавая битва с неверными… Знаки Бога слишком отчетливы, чтобы их не понять. Я должен что-то предпринять! Монсеньор в опасности! Но что ему угрожает? Кинжал? Стрела? Или же яд? Господь, ведь ты все видишь, ведь ты слышишь мольбы каждого! Молю, защити Вэйда! Ведь если он погибнет…

Горн!

Я судорожно вздрогнул и снова взмахнул косой, на этот раз никого не поразив.

– Боже Всемогущий! Мы победили!

– Черт, это было действительно сложно.

– А я знал, что мы победим. Нас было больше, да и к тому же с нами Петр! Он еще ни разу не проиграл!

– Да-да, точно! Удивительно, на что способен отпрыск крестьян.

– Слава Петру! Эта победа полностью его заслуга!

– Жалкий выскочка…

– Ура! Победа!

Я хотел радоваться вместе с ними, но почему-то не мог. Дернув поводья, я повернул Ладью, но внезапно та споткнулась. Я опустил взгляд и увидел распластавшегося на земле сельджука. Рассеченная грудь мужчины была раздавлена копытом Черта. Я взглянул на лицо врага. Это был молодой парень с приятным лицом, короткими усами и черными, как смоль, волосами. Карий взгляд неверного выражал искреннюю ярость и ненависть, а губы, видимо, должны были шептать проклятия… Я спрыгнул с Ладьи и присел рядом с трупом. Битва за веру… Ведь она священна?

Удар…

Тихий такой, едва различимый… Я приблизился и внезапно понял, что неверный не мертв! Его сердце… Но это невозможно! Оно продолжает биться! Я испуганно отпрянул от мертвеца. Никто… Никто не смог бы выжить!

      Добьешь его?

      Внезапный тихий шепот заставил меня развернуться и взмахнуть косой. Никого… Проклятая демоница! Я снова обернулся к умирающему, но взглянув в разгладившееся лицо, понял, что неверного уже нет в живых. Я облегченно выдохнул. Хвала Богу! Мне просто показалось.

      Хм… А что если попробовать это на нем? Ведь, судя по книгам, Эликсир Бессмертия способен воскрешать даже мертвых, так почему бы сейчас не испытать его?

Просидев многие месяцы в келье Гуго, прочитав множество книг «демонической» науки, я решил перейти от теории к практике. Два величайших сокровища Вселенной – Философский Камень, способный обратить свинец в золото, и Эликсир Бессмертия, дарующий вечную жизнь. Я решил попробовать создать Эликсир, однако это оказалось гораздо труднее, чем я думал. В книгах я нашел всего одну подсказку: «Любая жизнь начинается со смерти и любая смерть рождается из жизни». Эта подсказка наводила на мысль, что рецепт каким-то образом зашифрован в знаках Жизни и Смерти, но как именно? Вода, наполненная во время убывающей луны? Кровь девственницы? Перемолотая кость мертвеца? Слеза младенца? Судя по книгам, основными компонентами Эликсира должны быть жидкий металл, способный убить любого лишь своим видом, и символ зарождающейся жизни… Спустя несколько лет поисков я нашел странные скопления металлических капель на горных склонах, когда путешествовал с Гуго. Едва я успел собрать их и вернуться в келью, как у меня закружилась голова, и я потерял сознание. Выжить я смог только благодаря кюре. Он запретил мне использовать эти капли, только исследовать, и то, лишь поместив их в стеклянные сосуды. Вскоре я также понял, что испарения этого странного материала и стали причиной потери моего сознания. Я продолжал исследовать находку, но она никак не приблизила меня к разгадке знака Жизни. Что является символом зарождающейся жизни? Из всевозможных вариантов лишь один казался достойным.

С чего начинается любая жизнь? С крови. Именно она проливается, когда рождается младенец. И именно она является лучшим лекарем, способным залечить любые раны. Я смешал убийственные капли с собственной кровью, тем самым создав первый образец Эликсира, но мне еще не представилось возможности испробовать его…

      Я снова посмотрел на тело. Губы неверного слегка приоткрыты. Это знак. Повернувшись к Ладье, я подошел к седлу и достал из седельной сумки маленький сосуд с Эликсиром. Грязно-бордовая жидкость плескалась, переливаясь на лучах заходящего солнца темно-золотыми бликами. Наклонившись над телом, я откупорил бутылочку и осторожно поднес к губам сельджука. Крохотная капелька задрожала на краях горлышка, а затем неожиданно сорвалась, коснувшись рта погибшего. Приподняв голову трупа, я заставил капельку проникнуть глубже. Затем я поднялся и на несколько шагов отошел. Боже… неужели… Неужели может сработать? Руки взволнованно задрожали, а во рту мгновенно пересохло. Неужели на моих глазах может произойти… чудо? Я поднял голову и посмотрел на темнеющее небо. Господь… Возможно ли, чтобы люди жили вечно?

Вечность… Какое загадочное и бесконечно большое слово. Все люди так стремятся к вечности, чтобы избавиться от страха… Страха быть брошенным, страха быть ничтожным и, разумеется, страха перед смертью. Но такие понятия как одиночество, скука и боль не берутся в расчет, ведь люди не верят в них… Нет. Общество утверждало, утверждает и будет утверждать, что невозможно быть абсолютно одиноким. Невозможно получить рану, которая будет болеть всю жизнь. Невозможно устать от жизни! А все из-за чего? Полагаю, из-за того, что люди не познали вечность. Вечность можно сравнить со звездой, которая так и тянет к себе людей, но все равно остается недостижимой… Но те, кто прикоснулись к ней хоть раз, вынуждены умереть в скрытой от глаз темноте. Как только человек воплощает столь нереальную и сказочную мечту в жизнь, эта «недостижимая звезда» пропадает и становится черной дырой, которая и засасывает бедолагу. Люди, воплотившие фантастическую мечту в реальность, поистине несчастные люди. Им суждено быть жертвами черной дыры, образующейся после исчезновения звезды. Так зачем? Зачем люди все равно пытаются дотянуться до этой жестокой звезды? Оказывается, все просто: нам нравится сам процесс достижения своей цели. Нам не хочется, чтобы все подносили к ногам, мы хотим все получить сами. Да, мы все к чему-то стремимся, но это «что-то» в любой момент может стать ловушкой, из которой не выбраться, не разбив то, к чему так долго стремился… Поэтому звезда по имени «вечность» и есть самая притягательная и самая страшная недостижимая цель, ибо тот, кто достанет эту звезду, уже не сможет ее «разбить»…

      Горн!

Но… какой-то странный. Слишком протяжный и… тонкий. Я посмотрел в сторону звука, но внезапно отчетливо понял… Это горн неверных! Не может этого быть, ведь мы только что разбили их отряды, а подкрепление должно было подойти только к…

      Рука дрогнула, пролив немного жидкости на сломанные каменные плиты. К вечеру… Подкрепление должно было подойти к вечеру! Необходимо срочно вернуться в лагерь! Ведь там Вэйд!

      Я вскочил на Ладью и вонзил шпоры в бока лошади. Та заржала, поднялась на дыбы и рванулась с места. Вэйланд… Господи, пусть мое опоздание не станет роковым!

      В голове промелькнули слова Вэйда… Женщина с мертвым младенцем… Руки похолодели, а ноги ударили Ладью еще раз. Я должен успеть! Не может все закончиться именно так!

      Опасность!

      Я взглянул на небо и увидел летящую стрелу.

Свист!

Промах.

Подставив косу как защиту, я продолжил скакать к Вэйду. Господи… Господи, услышь мои мольбы! Рука дрогнула под напором древка, но не поддалась снаряду.

Краем глаза я уловил движение. Повернув голову, я заметил, как на наш лагерь летит конный отряд со знаменем с полумесяцем. Шагах в пятистах от кавалерии, освещенный вбитыми в землю факелами, расположился маленький лагерь инженеров, которые уже заряжали онагры. В нашем гарнизоне лучники поджигали стрелы, а отряд Вэйда рванулся навстречу неприятелю! Нет! Если монсеньор подъедет ближе…

      Я схватился за лук и, убрав косу в ножны, достал из поясного колчана стрелу.

Свист!

Первая поразила ближайшего ко мне всадника, пробив голову. Затем я дернул поводья и направился к онаграм. Я могу успеть! Если я уничтожу инженеров, то и онагры не смогут атаковать! Я достал новую стрелу с зажигательной смесью… Необходимо, чтобы стрела пролетала чуть выше факела и, если я смогу попасть, то уничтожу осадный отряд. Я глубоко выдохнул и, прицелившись, отпустил тетиву.

Свист!

Неужели… Я промахнулся?

Взрыв!

Обломки онагр вместе с людьми взлетели в воздух, а оставшиеся в живых спасались бегством.

Я опустил лук и только сейчас позволил себе выдохнуть. Получилось! У меня… получилось! Теперь Вэйду ничего не угрожает, ведь с конницей он точно справится. Однако не стоит мне оставлять его одного.

      Я дернул поводья и помчался к монсеньору. На губах плясала счастливая улыбка. Я сумел защитить Вэйда, даже когда казалось, что это невозможно! Я справился…

      Опасность!

Свист!

      Я дернул поводья. В землю воткнулась стрела. Лучники? Но… откуда? Где они спрятались? Вэйд!

      Руки вздрогнули. Ладья, быстрее! Я не могу опоздать! Я отбежал слишком далеко от спасающихся, чтобы уничтожить онагры… Слишком далеко… Мне потребуется еще пара минут, чтобы добраться до поля битвы. Господи… Я… не верю, что демоница победит, я не верю, что ты меня предашь! Господи… защити Вэйда!

Наконец, я сумел различить флаги Франции и полумесяцы. Отряд Вэйланда уже добивал сельджуков, но я никак не мог увидеть монсеньора. А над конницей тем временем небо почернело, и лишь рядом с луной я сумел различить взмывающие ввысь стрелы.

Свист! Свист! Свист!

– Поднять щиты! – закричал я, отчаявшись искать Вэйда глазами.

      Часть всадников встревоженно обернулась, часть повиновалась приказу… Странно, уже солнце село за горизонтом, но я все еще прекрасно вижу…

      Не упусти момента, – прошептал ветер.

      Момента? Какого…

      И тут я смог разглядеть среди сражающихся Вэйда. Тот едва заметно повернул голову, являя мне свой точеный профиль. Черные, как воронье крыло, волосы, прямой нос, едва заметно поджатые губы, крохотная морщинка на скуле и маленькая родинка на виске…

Свист! Свист!

Звон!

Хищная волна стрел обрушилась на отряд, не отличая своих от чужих. Мое сердце замерло. Почти все всадники рухнули на землю, уцелели лишь те, кто повиновался приказу… Как только опасность миновала, они бросились в сторону, откуда летели стрелы… Но только не он…

      Время не остановилось…

      Вэйланд… Вэйланда поразила стрела прямо в грудь… Прямо в…

— Смерть Господня, как же долго ты спал! Ты заставил меня ждать! – слегка недовольно произнес он и подал мне руку для поцелуя.

Я не мог отвести взгляда от выбитого из седла и падающего на землю Вэйда… Монсеньор… Ранен? Он умирает? Да что я думаю?! Вэйд… не может… не может…

– Я знаю, о чем ты думаешь. Но я тебя предупреждаю: не смей… Больше никогда в жизни не смей даже думать жалеть меня!

Черт взвился и, истошно заржав, встал на дыбы, а в следующий момент его копыта стали опускаться на Вэйда! Монсеньор из последних сил приподнялся и перевернулся на спину, тем самым избежав удара… но… стрела… Я вонзил шпоры в бока Ладьи и, подъехав поближе, спешился и помчался к монсеньору. Его надо спасти! Он еще жив! Он не может умереть!

      Вэйланд оперся на руки, пытаясь подняться. Он очень тяжело дышит… Правой рукой Вэйд схватился за древко стрелы. Его черные волосы извалялись в грязи, став еще темнее, чем раньше, а глаза… Глаза…

Вэйланд смотрел на меня горящими от нетерпения и уверенности глазами.

– Не сдавайся, Петр, – тихо шепнул мне на ухо монсеньор, – я ведь не зря зову тебя дьявольским отродьем.

Подбежав к Вэйду, я упал на колени перед ним. Монсеньор перевел серебристый взгляд на меня.

– Петр…

      Я схватился за стрелу и с силой выдернул ее из груди Вэйда. Лицо монсеньора перекосила боль, а затем оно снова разгладилось…

– Петр…

– Это твоя награда за терпение и за то, что всегда находишься рядом, Петр. Она твоя.

В руках Вэйланд держал маленькую из какого-то черного металла косу.

– Монсеньор, ничего не говорите, сейчас… Сейчас все…

      Вэйд схватил мою руку.

      Затем он с силой пригнул меня и вытащил из заплечных ножен косу… Его дыхание стало сбивчивым. Оперевшись на косу как на трость, он медленно встал. А затем так же медленно пошел в сторону, откуда вылетели стрелы.

– Монсеньор, остановитесь, вы ранены!

Я схватил руку Вэйда, но тот с ожесточением вырвался.

– Почему ты перематываешь мне руку? Ведь я тебя ударил… Почему ты меня утешаешь? Почему ты всегда рядом, Петр?

Свист!

Я поднял голову и увидел бесчисленное количество стрел…

– Монсеньор, осторожнее!

Вэйд прикрыл рукой голову и в то же мгновение в его ладонь впилась стрела. Вейланд закричал от боли, снова упав на землю. Я подбежал к нему, но едва успел дотронуться, как почувствовал резкую боль в плече. Слегка повернув голову, я увидел оперение стрелы и собственную кровь…

Крик…

Почему ты дал этому ничтожному королю выиграть? Беспокоился о моей безопасности? Я дал тебе приказ, и ты обязан был его исполнить! Слышишь, дьявольское отродье, обязан был! А ты вместо полного повиновения, стал выдумывать и попытался спасти меня, своего господина! Я бы что-нибудь придумал, я бы выбрался, а ты!.. Ты не поверил в меня!