Текст книги "В тени трона"

Глава 8

Проснулась я только на следующее утро. Сквозь витражи в окнах моей спальни ярко светило солнце. Накануне усталость утащила меня в глубокий крепкий сон без сновидений, и теперь, со вкусом потянувшись, я обнаружила, что чувствую себя намного лучше вчерашнего.

Цветные пятна буйно плясали на белых простынях. Некоторое время я, лежа на спине, перебирала пальцами дрожащие зеленые и синие ромбы.

Они напоминали воду на Калпис VII, планете-курорте, где мы однажды остановились после удачного дела – первой большой удачи после нескольких месяцев с Хао и жестких испытаний, после которых По-Син признал нас своими. Неделю мы блаженствовали там, купаясь в теплом море и нежась на розовом песке.

Как раз тогда, плавая в волнах, Портис в первый раз признался мне в любви. До сих пор я болезненно четко помнила, как ласков он был в ту ночь, как его пальцы и губы ласкали меня, разжигая огонь внутри. Мы с самого начала так подходили друг другу, но теперь я понимала: это потому, что он точно знал, кто я такая.

– Как мне тебя, паршивца, не хватает… – прошептала я.

– Ваше императорское высочество, вы проснулись?

В дверь спальни заглянула моя новая горничная, Стася. Вокруг ангельского личика весело прыгали золотистые кудряшки.

– Входи, – ответила я, соскальзывая на пол с кровати под балдахином.

Настроение разом сменилось, но ни к чему было пугать девушку только за то, что она появилась не вовремя.

Под атласным деревянным полом скрывалась сложная система труб, подогревающих пол зимой и охлаждающих летом. Сейчас пол под босыми ногами оказался так тепл, что я не удержалась от вздоха.

Я давно отвыкла от такой скромной роскоши: по ледяным стальным палубам «Софии» босиком было не погулять.

Увидев меня обнаженной, Стася отвела взгляд. Я закатила глаза и отправилась в ванную. Там уже клубился пар, и запах лимона с мятой окончательно прогнал сон.

– Я принесла ваш завтрак, принцесса, а потом вас хочет видеть императрица-мать.

– Как великодушно с ее стороны, – проворчала я, наблюдая в зеркало, как Стася морщится. – Который час?

– Половина одиннадцатого, мэм.

Стася смотрела в пол, прижав руки к груди. Кожа ее – цвета сливок – едва не сияла на фоне темно-серой униформы.

– Стася, посмотрите на меня, – сказала я.

Она подняла голову. Поразительно – какие живые голубые глаза она прятала от меня накануне ночью – чистые, как хинийские сапфиры, и вдвое ярче.

– Сирота?

– Да, мэм.

Большинство дворцовых слуг не имели сахотра. Должность во дворце означала для них лучшую жизнь: в деловых кругах предпочитали нанимать членов семьи или людей, рекомендованных близкими друзьями. В Индране человек без семьи был никем и шансов изменить свою судьбу у него практически не было.

Я внесла это в перечень вещей, которые необходимо изменить, если мне придется отвечать здесь за что-нибудь.

«Хейл, ты не забыла, что только делаешь вид?»

– Меньше чем за три минуты я услышала три разных титула, – сказала я по возможности мягче. – «Ваше императорское высочество» – это чертовски громоздко, а на «принцессу» я могу забыть отозваться. Меня зовут Хейл.

– Ваше высочество, я не могу.

Я улыбнулась:

– Тогда давай пока остановимся на «мэм», ладно?

– Да, мэм.

– Хорошо. – Я махнула рукой в сторону выхода. – Компания мне не нужна. Ступай, развлекай моих телохранителей.

Вот что действительно было необходимо – это как можно скорее приучиться думать, прежде чем отдавать приказы. Я осознала это, увидев, как Стася мигом побледнела. Слухов о принцессе-контрабандистке по дворцу наверняка разнеслось полным-полно. Ужас на лице моей горничной красноречиво говорил о том, насколько дикими были некоторые из них и чем мне это еще аукнется.

Я закрыла глаза, выругалась, открыла их и посмотрела на Стасю с извиняющейся улыбкой.

– Пожалуй, я неверно выразилась. Я хотела сказать вот что.

– Да, мэм?

Я взмахнула рукой, подавив еще один порыв извиниться, и улыбнулась.

– Не стой тут и не смотри на меня, найди чем заняться.

Стася, неуверенно улыбнувшись в ответ, поклонилась и оставила меня одну.

Я погрузилась в воду с головой, и тишина окутала меня, точно кокон. Стук моего собственного сердца гулко отдавался в ушах. Я вынырнула, чтобы сделать вдох.

«Вся твоя беготня, Хейл, все попытки удрать привели тебя обратно. И это неспроста. Не упусти шанс».

Голос отца у меня в голове звучал нежно, но твердо, как всегда.

Подключившись к новостному серверу при помощи смати, я принялась восстанавливать последовательность событий.

Чуть меньше трех месяцев назад моя младшая сестра умерла от эболенцы. Народная скорбь не знала границ, но новостные станции, контролируемые из дворца, не сообщали о странной изолированной вспышке болезни почти ничего. Умерли также двое телохранителей и слуга, но учитывая, насколько заразна эта болезнь, ее распространение было остановлено весьма оперативно.

Месяц спустя экам императрицы, четыре телохранителя и бывшие экам и дви сбежавшей принцессы погибли в авиакатастрофе.

При виде знакомых лиц в новостях мне вновь стало горько. Офа и Тефиз Оваси были моими телохранителями с самого рождения. Когда я сбежала, их официально отправили в отставку за неполным служебным соответствием, но втайне они остались у меня на службе и помогали в поисках.

В прессе много рассуждали, отчего они могли оказаться в одном самолете с Веном в тот день, но никаких определенных ответов не имелось.

И наконец, меньше сорока часов тому назад моя старшая сестра и племянница погибли при взрыве во время поездки за покупками. Кроме этого, а также деменции матери, в новостях ничего не обсуждалось.

Нет, еще возвращение блудной принцессы. Правда, репортажи с других планет были гораздо более занимательны. В выпуске «Интерстеллар дейли» размахивал руками мужчина с суровым лицом и шокирующе пурпурными волосами: «Крессен Стоун, опасная контрабандистка, оказалась дочерью императрицы Индраны. Не заговор ли это Чана По-Сина с целью овладеть Империей?»

Я фыркнула, в рот попала вода, и я вскочила, подняв столб брызг и ругаясь. Дверь в ванную распахнулась, и ворвались Зин и Эммори.

Я в изумлении посмотрела на них, а они отвернулись так резко, что едва не свернули себе шеи. В другую дверь ворвалась Стася. При виде громадного ножа в руке моей миниатюрной горничной я не удержалась и захихикала. Наконец, просмеявшись, я сумела перевести дух и выдохнула:

– Эмми, я восхищаюсь твоим усердием, но совершенно ни к чему врываться в ванную без разрешения.

Не изменившись в лице, он подтолкнул Зина к выходу.

– Может быть, вы будете так добры не кричать в ванне, принцесса? Насколько я понял, с вами все в порядке.

– Да, но даже наследницы престола не умеют дышать под водой. – Медленно выдохнув, я почесала переносицу и махнула Эммори: – Все в порядке, ступай.

Он поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

– Мэм?

– Спасибо, Стася.

Приняв у нее полотенце, я обернула его вокруг мокрых волос, вылезла из ванны и закуталась еще в одно полотенце.

Остановившись в дверях спальни, я осмотрела одежду, разложенную Стасей на застланной кровати. Белая юбка и блуза были почти невидимы на покрывале, их присутствие выдавала только золотая вышивка.

Накинув поданный Стасей халат, я опустилась в плюшевое кресло у окна, взяла голубую кружку и откинулась на обитую яркой узорчатой тканью спинку.

– Этого я не надену.

Рука дрогнула, и я едва не пролила на себя кофе. Понюхав его, я поморщилась и отставила кружку.

– Мэм, у императрицы вы должны быть в белом, – ответила Стася.

– В белом платье, – согласилась я. – Но сари должно быть красным, самым темным из всех, что найдется. – Я махнула рукой в сторону шкафа. – Не спорь, Стася, это бесполезно. Моих сестер убили, и я никому не позволю забыть об этом.

Меж светлых бровей Стаси обозначилась морщинка, но она подчинилась и принялась рыться в ворохе сари в шкафу, а я занялась завтраком и одобрительно кивнула, когда она достала то самое сари, что я носила вчера – багровое, почти черное, с золотыми кистями по краям.

Закончив еду, я оделась, и Стася, усадив меня на табурет у туалетного столика, поразительно быстро сделала мне прическу.

Подобрав юбки, я взяла сари, накинула один конец на левое плечо и обернула его вокруг груди – на белом шелке багровая ткань казалась потеком крови. Другим концом я накрыла голову и правое плечо и натянуто улыбнулась Стасе.

– Туфли, мэм?

Она нажала на панель рядом со шкафом, открыв дверцу, за которой оказалось множество полок с обувью.

Мой смех прозвучал слишком резко. Поморщившись, я покачала головой.

– Спасибо, Стася. Я пойду босиком. Не знаю, сколько продлится аудиенция у матери. Если понадобится, я позову тебя.

Она присела в книксене.

– Да, мэм.

Собравшись с духом, я вышла в гостиную. Эммори и еще четверо телохранителей щелкнули каблуками, вытянувшись «смирно». Нал и Зина я уже знала, а остальных двоих мой смати опознал, пока Эммори представлял их.

– Ваше высочество, ваши телохранители, Пезан и Салам.

По очереди он указал на названных, те низко поклонились.

Все пятеро были одеты в стандартные черные мундиры с малиновым кантом по вороту и сложным узором в виде звезды из того же канта на левой стороне груди – примерно таким же, как на левой скуле Эммори. Прижав руку к животу, я взглянула в окно. Интересно, за какой смертельный подвиг он был удостоен Имперской Звезды?

Имперской Звездой награждали не просто за храбрость, а за нечто экстраординарное, выходящее далеко за пределы служебного долга и приводившее награждаемого на путь к храму. Обычно ею награждали посмертно, и я не понаслышке знала, насколько это путешествие меняет человека. За все эти годы я много раз едва не погибла и ближе всего к смерти была в последний раз. На той водяной планете я умирала дважды и до сих пор не знаю, как Портису удалось вернуть меня к жизни. Вероятно, одной лишь силой воли.

– Ваше высочество, вы в порядке? – спросил Эммори. Обычно мне не составляет труда понять человека, но он был для меня загадкой, а его беспокойство казалось искренним. – Ваша императрица-мать желает видеть вас сегодня.

– Еще бы ей не желать. – В его глазах мелькнуло неодобрение. Я смягчила тон и улыбнулась. – Не будем заставлять ее ждать, Эммори. Пойдем?

Он кивнул, глядя на Налмари и Зина.

– Вы со мной. А вы двое оставайтесь здесь.

Остальные телохранители откозыряли. Нал направилась к двери и вышла первой, Эммори пошел рядом со мной.

В голове роилось множество вопросов. Кто этот человек, который прошлой ночью так спокойно и решительно поклялся мне в верности? Откуда у него Имперская Звезда? Мне хотелось спросить его, но в присутствии Нал это было неразумно, по крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, можно ли ей доверять.

Пока что шансы на это были астрономически малы.

Отец был прав. Все мои дела, вся эта игра в прятки оказались ни к чему. Снова я здесь, среди проклятых интриг. От этой горькой мысли я вздохнула, и шедший рядом Эммори покосился на меня с явным любопытством.

Внезапно мое внимание привлек один из слуг в коридоре. Этот юноша стоял с опущенной головой, плечи его были заметно напряжены, руки – сжаты в кулаки.

– Ее императорское высочество принцесса Хейлими к императрице-матери, – объявила Нал двум охранникам, стоявшим, как шахматные фигуры, у входа в покои матери, и я отвлеклась от слуги.

Охранники у дверей проконсультировались по внутренней связи с теми, что ждали в императорских покоях, распахнули выщербленные двери и жестом пригласили нас войти. Мои телохранители отдали оружие, прежде чем переступить порог.

Проходя мимо, я провела рукой по поврежденной створке. Отметины на ней остались после неудавшегося вооруженного мятежа в 1990 году Диаспоры Геи. Принцесса Кастана была не слишком рада перспективе всю оставшуюся жизнь играть вторую скрипку при старшей сестре, императрице Иленке. Посему она убедила своих телохранителей, а также многих из Императорской Гвардии присоединиться к ней и повела их в атаку на покои императрицы.

Но телохранители императрицы, ее муж и две младшие дочери сопротивлялись далеко превосходящим силам нападающих, пока не пришло подкрепление и не разнесло изменников в клочья у тех самых дверей, сквозь которые они так и не смогли прорваться.

В этом сражении принцесса Веи заслужила Имперскую Звезду за то, что сражалась, как лев, истекая кровью, невзирая на множество ран. Она не вернулась из путешествия об руку с Матерью-Разрушительницей и умерла на руках императрицы по другую сторону тех же дверей.

Кастану казнили, а ее семью выслали из имперской столицы. Тогда и был введен закон об оружии в императорских покоях, о котором я напоминала Биалу прошлой ночью.

Двери менять не стали, и они до сих пор висели на месте, напоминая всякому, решившемуся поднять руку на императрицу, о судьбе мятежников прошлого.

– Ставлю 50 кредитов, что с первых же слов начнет ругать, – пробормотала я.

Эммори сделал вид, будто не слышал, а Зин замаскировал смешок кашлем. Похоже, мой экам воспринимал свою работу предельно серьезно, а его напарник расслабился. Правда, ни один из них ставку не принял.

– Ваше высочество! – Камергер матери, молодая темноволосая женщина по имени Тай, низко поклонилась мне. – Добро пожаловать домой. Вашей матери сегодня лучше.

Перевод: сегодня она в своем уме.

Я улыбнулась в ответ и направилась в малую гостиную – небольшую комнатку в стороне от общего зала приемной.

Сегодня мать действительно выглядела лучше, на щеках даже были следы румянца, заметные в солнечном свете, отражавшемся от золотого шитья на широких рукавах ее мантии и от хрустального бокала в руках.

У окна, сложив руки за спиной, стоял Биал. В лучах солнца его белокурые волосы отливали красным. Он даже не взглянул на нас, когда мы вошли, но у меня появилось отчетливое ощущение, будто он видит все, что происходит в комнате.

Ну и хорошо. Я тоже кое-что видела: он был напряжен, но старался не показывать этого.

Я присела в реверансе перед матерью.

– Встань, Хейлими, – резко сказала она с обычным раздражением. – Налей себе чего-нибудь и сядь. Спиртного нет, так что тебе придется обойтись тем, что есть.

Проигнорировав ее сарказм и удержавшись от того, чтобы бросить взгляд на Зина, я уселась в самое дальнее от матери кресло, хотя и оказалась при этом спиной к дверям. Со мной мои сыщики, так что можно не волноваться. С этими мыслями я потянулась к бокалу с розовым соком водяного апельсина.

– Твой выбор цветов мы оценили, – сказала мать, презрительно фыркнув. – Хотя ты, как всегда, опоздала. Террористы, виновные в смерти принцесс, уже казнены.

– Что? Какие террористы? Кто это сделал, и как их нашли так быстро?

– Что значит «какие террористы»? – рявкнула мать. – Те самые, что подтачивают основы Империи, Хейлими. Проклятые Апджа, убившие нашу внучку и нашу дочь, наследную принцессу!

Она сказала это с такой яростью, что я вздрогнула и проглотила вертевшиеся на языке возражения, поздравив себя с тем, что не опустилась до пререканий сразу, как раньше.

Апджа были мятежниками, гордиевым узлом в самом сердце Империи. Они требовали отмены классовой системы и возврата к так называемым временам равенства, когда Империя еще была частью Солярианского Конгломерата.

То есть социального, экономического и политического равенства полов.

Я не поддерживала их требований упразднить монархию, но считала, что насчет архаичности некоторых имперских законов они совершенно правы, хотя ни за что не призналась бы в этом матери. Как и в том, что мы с Церой общались с ними до того, как я сбежала.

Вместо этого я, прекрасно понимая, что этот вопрос поставит меня в уязвимое положение, спросила:

– И все это не вызывает у вас ни малейших подозрений? Почему они не попытались убить вас? Если они сумели заразить Пас эболенцей, то ведь могли бы уничтожить всех во дворце. Что-то здесь не так. Апджа никогда не хотели убивать нас. Они хотят только изменить…

Мать оборвала мои рассуждения неприязненным взглядом и взмахом руки.

– Они хотят революции! Мы желали, чтобы ты возвратилась домой не для того, чтобы просто поговорить о твоих сестрах. Они мертвы, и с этим ничего не поделать. Если бы ты хоть немного заботилась о них, то не сбежала бы из дому.

В желудке возник холодный, тяжелый ком, и я пропустила последний упрек мимо ушей.

– А почему же вы, ваше императорское величество, желали моего возвращения?

Я даже не потрудилась скрыть сарказм, повторяя ее слова. Мы обе знали, кто на самом деле хотел, чтобы я вернулась, и кто отправил за мной сыщиков. Оскорбление было достаточно прозрачным, и глаза матери сузились.

– Выйдите отсюда все, – сказала она.

Этого оказалось достаточно, чтобы оторвать Биала от размышлений у окна.

– Ваше величество…

– Не спорь со мной, Биал. В своих покоях мы в абсолютной безопасности, а наша собственная дочь не станет убивать нас. От этого ее только скорее постигнет то, чего она так не желает.

Мать невесело улыбнулась в мою сторону, и я стиснула в руке бокал так, что он чуть не треснул.

Да, тут она была права. Я с удовольствием стукнула бы ее как следует, но убивать не стану. Слишком грубо. Кроме того, это немедленно возвысило бы меня до того самого положения, которого я всю жизнь стремилась избежать.

– Слушаюсь, ваше величество.

Биал сухо поклонился и пошел к двери.

– Я буду за дверью, ваше высочество, – прошептал Эммори.

– Мама…

– Так вот, отвечая на твой вопрос, Хейлими, наша забота – это будущее Империи. И так как ты, помоги нам боги, наша наследница, это также и твоя забота.

Я подавилась соком и едва сумела проглотить его, не забрызгав все платье. Ох, етит-твою…

А во взгляде матери опять блеснула та самая искорка.

– Дочь, мы подобрали для тебя несколько женихов. Выбирай любого. Хочешь – выходи за него, хочешь – нет, нам все равно. В первом случае свадьбы можешь не ждать. До начала лета ты должна родить дочь. Самое меньшее, что ты можешь сделать для нашей сахотра – это принести те же жертвы, что и мы все.

Глава 9

Сахотра… Ну конечно, опять семья. Ни о чем другом мать и не думала с тех пор, как возложила на голову эту проклятую корону. Если бы она знала, что я сделала для Империи, от чего отказалась! Ненависть опять переполнила меня, и при виде безжалостного лица матери все мои намерения не поддаваться на ее провокации и не вести себя как та дерзкая дочь, которую она помнила, растаяли как дым.

– Чтоб я сдохла!

Я и сама удивилась вырвавшемуся ругательству, но мать, похоже, не обратила на него внимания.

– Уф-ф-ф, – выдохнула она с раздражением. – Скажи спасибо, что мы позволяем тебе выбрать жениха. Ведь ты же сбежала из-за этого, не правда ли?

– Вы не сделаете этого!

Едва закрыв рот, я поняла, что этого говорить не стоило. Мать часто игнорировала мои ругательства, но любые сомнения в ее власти были для нее чем-то сродни государственной измене.

Не говоря уж о том, что она попала пальцем в небо. Я сбежала, чтобы выследить последнего из тех, кто был в ответе за убийство отца. А не вернулась потому, что мне надоело, что моим будущим распоряжается кто-то другой. Хотела покончить с самой мыслью о том, что проживу всю жизнь по указке матери. По горло была сыта индранским обществом, где человек сам по себе не стоит ни гроша, а власти заботит лишь вопрос, что может дать он трону и Империи.

– Мы сделаем все, что захотим, неблагодарное дитя! – Это говорила уже не мать, а императрица, это официальное «мы» было как удар под дых. – Надежды больше нет, она исчезла со смертью твоих сестер. У нас осталась только ты, но мы сделаем все, что нужно для спасения Империи. И ты – тоже.

Даже если бы мать знала, почему я сбежала, ей было бы плевать. Она вовсе не желала, чтобы я вникала в розыски убийц отца. Она, как и Эммори, просто считала меня испорченной, капризной негодницей.

И я не смогла удержаться:

– Ты забыла одну вещь. Я сбежала. Мне нет дела до Империи. Гори она синим пламенем!

На суровом лице матери вспыхнула ярость, прибавив ей румянца на щеках и лихорадочного огня в глазах. Она вскочила.

– Придержи свой язык или лишишься его!

Я тоже встала.

– Конечно, ты будешь только рада. Больше никто не посмеет сказать тебе «нет». Никто не назовет тебя бесчеловечной. Давай, мать! Если у тебя хватит духу, вырви его прямо сейчас!

Удара я не ожидала и получила увесистую пощечину, от которой голова дернулась вбок. Толкнув стол, я сшибла на пол несколько бокалов.

Естественно, в комнату тут же влетели телохранители.

– Ваше высочество? – настороженно спросил Эммори.

– Я в порядке. – С недоумением я смотрела на кровь у себя на пальцах. – Просто семейная сцена. Даже мальчишки, едва начавшие бриться, бьют больнее.

– Хейлими, ты родишь ребенка и сохранишь трон для нашей семьи.

Я отвернулась от Эммори. Мать опять побледнела и обмякла, опершись на Биала. Тот смотрел на нее, нахмурив лоб. Пощечина несколько привела меня в чувство, и я вспомнила привычки, приобретенные у По-Сина. Рассмотрев все, что я могла бы сказать, я остановилась на наименее оскорбительном варианте, хотя кому-то другому так, возможно, не показалось бы.

– Только через мой труп, ваше императорское величество.

– Это можно устроить, – рявкнула мать. – Я поговорю об этом с твоим отцом.

С отцом?

Биал коротко помотал головой, а Эммори сжал мою руку, так что я не успела произнести вопрос вслух. Етит-твою, однако я перестаралась – до такого доводить мать не стоило. Некоторое время мы разглядывали друг друга в молчании.

– Биал, мне не нужна горничная с зелеными волосами. Вели ей уйти.

– Реверанс, ваше высочество.

Я была слишком ошеломлена и просто послушалась приказа, который Эммори прошептал мне на ухо. Пока он выводил меня из комнаты, я краем глаза заметила, что мать щебечет со своим экамом, как школьница.

Я не подчинилась королевскому приказу, но победа имела вкус пепла. Только теперь я почувствовала, как тяжелы невзгоды матери – а заодно и мои.

* * *

Когда мать стала императрицей, я перенесла это легче, чем сестры. Я была не так привязана к ней и проводила больше времени с отцом, так что, когда обязанности отдалили ее от нас, я не погрязла в угрюмом молчании, как Цера, и не испытывала внезапных приступов раздражения, как Пас.

Я просто занялась своими делами, как будто ничего не случилось, и несколько лет это отлично работало. Потом какая-то подлая душа решила, что мы должны выходить с матерью в свет, и, к несчастью своему, мне приходилось проводить по многу часов, умирая от скуки и отсиживая задницу в специально сделанном для меня позолоченном кресле.

Вот тогда и начались проблемы. А когда погиб отец, стало еще хуже. Я думала, что, выследив убийц отца, сумею убедить мать отдать меня в Военно-космическую академию раньше обыкновенного возраста. Вместо этого мне был приготовлен династический брак, а в разрешении поступить в академию мать отказала наотрез.

Пока мы выходили из покоев матери и шли по коридору, никто не произнес ни слова. Впереди снова шла Налмари, сбоку – Эммори, а Зин – позади.

Я была так поглощена мыслями о происшедшем, пытаясь согласовать впечатления от того, во что превратилась мать, с тем, какой я знала ее прежде, что чуть не пропустила нападение.

Тот самый слуга, что привлек мое внимание по пути к матери, оказался на том же месте. Он бросился на меня.

– Нож! – заорал Эммори, заметив нападение одновременно со мной.

В дело вступили инстинкты. Я увернулась от первого взмаха ножа и ребром ладони ударила нападавшего в грудь. Второго удара нанести не успела: Эммори толкнул меня на Зина, и мы звонко столкнулись лбами. Из глаз посыпались искры, и дальше я наблюдала за происходящим, как в замедленном воспроизведении, пока Зин прикрывал меня собой от опасности.

Эммори выбил черное лезвие из ладони нападавшего, поймал его руку в захват и ударил в лицо свободной раскрытой ладонью. Голова молодого слуги запрокинулась назад.

– Принцесса, возвращайтесь в покои императрицы, – приказала Нал.

Она уже обнажила оружие, хотя на линии огня находился Эммори. Но Нал сжала челюсти и подняла ствол…

Я толкнула Зина, он врезался в Нал, и мы втроем едва не упали на Эммори. Зин выругался, восстановил равновесие и отшвырнул меня в сторону дверей в покои матери. Я не сопротивлялась: удобный момент для Нал был упущен.

Эммори схватил нападающего за горло и повалил на пол.

Тот упал на спину. Поймав его взгляд из-за плеча Зина, я вздрогнула.

– Да здравствует революция. Смерть трону, – сказал слуга и сунул что-то в рот.

– Яд! – воскликнул Эммори, пытаясь разжать его челюсти.

Но было поздно. Мой несостоявшийся убийца корчился на полу, лицо его посерело, глаза закатились под лоб, каблуки отстукивали странный ритм. Миг – и он затих. Казалось, сердце бьется под самым горлом. Его последние слова эхом звучали в ушах.

Эммори выругался, глядя, как по коридору к нам спешат другие охранники. Двое у дверей в покои матери не сдвинулись с места: так предписывал протокол на случай, если нападение разыграно, чтобы отвлечь охрану, а реальная опасность грозит императрице.

Блондин Кас и мужчина с зелеными глазами и острыми скулами – смати сообщил, что его зовут Адайл, – встали рядом со мной. Нал подошла к Эммори, с отвращением глядя на слугу на полу.

– Проклятые Апджа, – пробормотала она.

– Возможно, – ответил Эммори, пожав плечами.

– Ваше высочество, вы не пострадали? – Руки Зина были теплыми, шероховатая ткань его перчаток прочно сцепилась с длинными рукавами моего платья. – Посмотрите на меня, – тихо велел он. – Он вас не ранил?

– Я в порядке, – ответила я, постаравшись улыбнуться, когда подошел Эммори. – Пережив первую попытку убийства, интересно было бы узнать, какие ставки принимали на меня букмекеры.

На этот раз Зин не удержался от смеха. Даже Нал улыбнулась, хотя выглядела она, скорее, растерянной. Эммори прикрыл глаза и проглотил просившийся наружу ответ. Когда он снова взглянул на меня, его лицо вновь превратилось в бесчувственную маску, но я все же успела заметить отблеск облегчения в глубине его глаз, шоколадных с серебристым отливом.

– Зин, отведи принцессу в ее покои, – сказал он. – Кас, ты и Адайл охраняйте входную дверь, пока мы с Нал не вернемся.

Оба отдали честь, и Эммори повернулся ко мне:

– Ваше высочество…

Я постаралась снова улыбнуться, несмотря на отчаянно колотившееся в груди сердце.

– Не волнуйся, Эммори, я не буду спорить.

Склонив голову, я повернулась, чтобы идти.

* * *

– Никогда больше так не делайте.

Я смотрела в распахнутое окно, любуясь игрой дельфинов в лазурных водах моря Лакшитани, и даже не повернулась на голос Эммори. Великолепные создания подпрыгивали высоко в воздух над поверхностью воды, изгибаясь и кувыркаясь, точно цирковые акробаты.

Индранские дельфины, хотя и назывались тем же словом, что и земные, и были очень похожи на них внешне – те же обтекаемые формы, тот же острый нос, – были гораздо умнее своих собратьев с другого края галактики. Вдобавок они были темнее – цвета орудийной стали с яркими белыми отметинами, для каждого уникальными. А еще они могли жить в этой части Индраны, где море зимой едва не замерзает.

– Я неверно выразилась. Строго говоря, это было второе покушение на мою жизнь.

– Ваше высочество!

Раздражение в голосе Эммори заставило меня оторваться от созерцания дельфинов.

– Конечно, – сказала я – просто затем, чтоб вывести его из равновесия. – Вы совершенно правы.

– Вы больше не контрабандистка, – продолжал он.

– Принцесса, контрабандистка – честно говоря, это две стороны одной монеты. Я была контрабандисткой двадцать лет, Эмми, – продолжала я, не давая себя перебить. – Против инстинктов не попрешь. Прости. Обещаю: я буду стараться. – Я слегка улыбнулась, но он будто и не заметил этого. – Неужели тебе не проще охранять того, кто и сам может за себя постоять? По-моему, это гораздо лучше, чем какая-нибудь жеманная девица, чуть что прячущаяся в угол.

– Ваше высочество, это моя работа, а не ваша.

– Вообще-то я шучу. У тебя изъяли чувство юмора, когда принимали на службу?

– Временно. Вернули по окончании курса молодого бойца.

Хихикнув, я опять посмотрела в окно.

– Интереснее всего, что на меня напал один из Апджа.

– Они хотят уничтожить трон, ваше высочество. Не такое уж это преувеличение. – Он оперся руками о подоконник. – Могу я спросить, зачем вы толкнули Зина на Нал?

– Она собиралась выстрелить тебе в спину, – ответила я. Эммори поднял бровь, в ответ я дернула плечом. – Во всяком случае, так это выглядело. Я знаю, что можно долго рассуждать о решениях в последнюю секунду и ужасных происшествиях, но мне не хочется. Кроме того, сегодня ты еще не успел мне надоесть.

Я пыталась выглядеть беспечной, но не думала, будто мне удалось обмануть Эммори. Честно говоря, при мысли о том, что я могла потерять его, живот наполнился свинцовой тяжестью. Я оказалась в ловушке. Без разведки, без прикрытия. Цера велела доверять ему, сказала, что он спасет мою жизнь, а в этом я была не на шутку заинтересована.

– Я не доверяю ей, Эмми.

Я отошла от окна и прошлась вдоль гостиной. Кас, стоящий у дверей, напрягся, но я отмахнулась от него. Уверенности в том, что Эммори доверяет ему, у меня не было, но инстинкты не спешили бить тревогу, а раз так, пока что его опасаться не стоило.

– У нас чисто? – спросила я Эммори.

К его чести, он не помедлил с ответом и секунды.

– Да, ваше высочество, мы вычистили покои вчера вечером.

Взглянув через мое плечо на Каса, Эммори отослал его прочь кивком головы.

– Не доверяешь ему?

Эммори пожал плечами, пересек комнату и закрыл дверь на замок.

– Я выбрал его сам, но, чтобы сколотить команду, нужны месяцы, а не минуты. Я доверяю Зину.

– Значит, мне не доверяешь?

– Простите, ваше высочество, но вас я не понимаю. Судя по тому, что я читал о вас, вы держите слово, но тем не менее мне кажется, что вы здесь только затем, чтобы найти убийц сестер. Сделав это, вы исчезнете.

Ответ был абсолютно честен, и при этом лицо Эммори не выражало ничего. Его сомнения в моей честности уязвили меня сильнее, чем следовало бы – тем более что он опять угадал мои намерения. Не придумав ничего в ответ, я несколько минут стояла с идиотским видом, разинув рот.

– Давай-ка выясним раз и навсегда. Значит, ты не веришь, что я сдержу слово, но хочешь, чтобы я доверяла тебе? – спросила я, скрестив руки на груди.

Эммори пожал плечами. Ему явно стало неловко.

– Я могу сказать вам то же самое, ваше высочество.

– Туше!

Ситуация зашла в тупик. Мы стояли и разглядывали друг друга, а время уходило. Не было смысла перебирать возможные ответы. В сухом остатке одно: либо я доверяю ему, либо нет.

«Он посвятил жизнь Империи, Хейл, а ты дала слово».

Я посмотрела на звезду на скуле Эммори. Он потерял брата. Он отдал жизнь, погиб в каком-то инциденте, за что получил звезду, и вернулся к жизни чудом, из чистого упрямства. И после этого, преклонив колено, согласился сделать то же самое снова.