Текст книги "Зима в Мадриде"

Барбара повернулась к нему:

– Потому что я некрасивая, неуклюжая и… Нет!

Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Мимо проходил маленький босоногий мальчик, который нес на руках поросенка, он остановился как вкопанный и уставился на Берни и Барбару.

– За что ты ненавидишь себя? – мягко спросил Берни.

Ей хотелось кричать. Она вытерла глаза, оттолкнула его и пошла по улице. Вдруг мальчик завопил:

– Смотрите! Смотрите!

Барбара оглянулась. Сунув визжащего поросенка под мышку, он свободной рукой взволнованно тыкал в небо. Один из немецких истребителей, сбитый, падал вниз. Невдалеке раздался грохот. Мальчишка радостно закричал. Берни бросил взгляд вверх и быстро догнал Барбару:

– Погоди. – Он преградил ей дорогу. – Прошу тебя, послушай! Забудь о сексе, мне на это плевать, но я люблю тебя, правда люблю. – (Она замотала головой.) – Скажи, что ты не чувствуешь того же, и я сейчас же уйду.

Перед глазами Барбары возникла картинка – десяток девчонок кричат ей на игровой площадке: «Конопатая, очкастая, волосы как морковка!»

– Прости, это бесполезно. Я не могу… нет.

– Ты не понимаешь, ты не видишь…

Барбара повернулась к Берни, и ее сердце сжалось при виде боли и печали, отобразившихся на его лице. Потом она подскочила, услышав визг над головой, подняла взгляд. Второй немецкий истребитель камнем падал на них. За машиной тянулся длинный желто-красный хвост пламени. Барбара видела блестящие, как крылья насекомого, вращающиеся пропеллеры. Берни тоже смотрел вверх. Она оттолкнула его, и он шатнулся назад, воздух наполнился диким ревом, и высокая стена дома, рядом с которым они проходили, стала заваливаться на Барбару. Что-то сильно ударило ее по голове. На мгновение она потеряла сознание, а опомнившись, почувствовала острую боль. Она попыталась сообразить, что произошло, где она, затем открыла глаза и увидела склонившегося над ней Берни – смутно, так как очки куда-то подевались. Вокруг стояла пыль, валялась груда битого кирпича. Берни плакал. Она никогда не видела льющего слезы мужчину.

– Барбара, Барбара, ты в порядке? О боже, я подумал, ты умерла! Я люблю тебя, я люблю тебя!

Она позволила ему приподнять себя, уронила голову ему на грудь и заплакала. Они сидели посреди улицы, и оба рыдали. Раздались шаги, вокруг стали собираться люди из соседних домов.

– Вы не пострадали? – крикнул кто-то. – Бог мой, глядите!

– Я в порядке, – ответила Барбара. – Мои очки, где мои очки?

– Вот они, – тихо сказал Берни, подавая их.

Надев очки, Барбара увидела обрушившуюся ограду сада, которая чуть не завалила их с Берни, и усыпанную битым кирпичом дорогу. Вероятно, один из осколков и попал ей в голову. Из всех окон виллы выбивались языки пламени и валил густой дым, над пробитой крышей торчал хвост самолета. Черную свастику закрасили желтой краской, но она все равно проглядывала. Барбара поднесла пальцы к голове, а отняв их, увидела кровь. Старуха в черной шали положила руку ей на плечо:

– Отделались царапиной, сеньорита. Это настоящее чудо.

Барбара потянулась к Берни. Он держался здоровой рукой за раненую, сильно побледнев. Оба они были засыпаны пылью.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Меня свалило с ног взрывной волной. Я немного ударил руку. Но боже, я думал, что ты погибла! Я люблю тебя, пожалуйста, поверь мне, теперь ты должна мне поверить!

Берни снова заплакал.

– Да, – сказала она. – Я верю. Прости меня, прости.

Они обнялись. Рядом собралась небольшая толпа испанцев – беженцев, которые, вероятно, месяца три назад впервые в жизни покинули свои деревни. Потрясенные люди смотрели на сбитый самолет, торчавший из охваченной огнем виллы.

Сидя на скамье и наблюдая за морскими львами, Барбара снова вспомнила тепло его рук. Как, наверное, больно было Берни поддерживать ее раненой рукой. Она посмотрела на миниатюрные часики фирмы «Диор», которые подарил ей Сэнди. Столько времени прошло, а она так ничего и не решила, только переживала из-за прошлого. Пора идти домой, а то Сэнди будет волноваться.

Когда она вернулась, он уже был дома – его машина стояла внизу. Барбара сняла пальто. Пилар поднялась из цокольного этажа и молча стояла в холле, сложив на груди руки, как всегда делала при появлении хозяйки.

– Мне ничего не нужно, Пилар. Спасибо.

– Muy bien, señora[29]29
  Очень хорошо, сеньора (исп.).


[Закрыть].

Девушка сделала реверанс и снова ушла вниз, на кухню.

Барбара скинула туфли, ноги у нее ныли от долгой ходьбы.

Она поднялась в кабинет Сэнди. Он часто там работал, просматривал документы и кому-то звонил. Комната с небольшими окнами, пропускавшими мало света, находилась в дальней части дома. Сэнди украсил ее предметами искусства по своему вкусу. Главным среди них была освещенная бра экспрессионистская картина, изображавшая какого-то скрюченного человечка, который вел осла по фантастической пустыне.

Сэнди сидел за столом, окруженный стопками бумаг, и водил карандашом по полям листа с колонкой чисел. Он не услышал, как Барбара вошла, и на его лице застыло выражение, появлявшееся обычно, когда он думал, что его никто не видит: напряженное, расчетливое, какое-то хищное. В другой руке он держал забытую сигарету с длинной палочкой пепла, грозившей вот-вот упасть.

Барбара посмотрела на него критическим взором. Волосы зачесаны назад и смазаны бриолином так густо, что видны следы от расчески. Напомаженные волосы, как и маленькие прямые усы, были в моде среди фалангистов. Сэнди заметил ее и улыбнулся:

– Привет, дорогая. Хороший был день?

– Нормальный. Днем гуляла в Ретиро. Холодает.

– Ты надела очки.

– О Сэнди, я не могу ходить по улице без них. Я попаду под машину. Они мне нужны, не носить их просто глупо.

Он мгновение смотрел на нее, потом снова улыбнулся:

– Хорошо. У тебя щеки раскраснелись от ветра, сущие розы.

– А ты как? Много работал?

– Делал расчеты для моего горного проекта. – Он отодвинул бумаги, чтобы Барбара не смогла их разглядеть, и взял ее за руку. – У меня хорошие новости. Помнишь, ты говорила про волонтерскую работу? Сегодня я разговаривал с одним человеком из Еврейского комитета, его сестра – важная шишка в «Социальной помощи». Им нужны медсестры. Не хочешь поработать с детьми?

– Я не знаю. Хоть какое-то занятие.

«Чтобы отвлечься от мыслей о Берни, лагере в Куэнке и Луисе», – добавила про себя Барбара.

– Женщина, с которой нам нужно поговорить, – маркиза, – сказал Сэнди, приподняв брови.

Он изображал, что презирает чванливое преклонение перед аристократией, свойственное высшему классу в Испании не меньше, чем в Англии, но Барбара знала, что на самом деле Сэнди сам с удовольствием вращается среди этих людей.

– Алисия, маркиза де Сеговия. В субботу она будет на концерте в оперном театре. Я достал нам билеты.

Он улыбнулся и вынул две карточки с золотым тиснением. Барбару обдало стыдом.

– О Сэнди, ты всегда обо мне думаешь.

– Не знаю, что там за новая гитарная музыка, но будут исполнять и Бетховена.

– Спасибо, Сэнди.

От его заботы Барбаре стало не по себе. На глаза навернулись слезы, она поспешно встала:

– Пойду скажу Пилар, чтобы начинала готовить обед.

– Хорошо, любимая. Мне нужно еще часик поработать.

Барбара спустилась, попутно надев туфли: негоже появляться перед служанкой босиком.

Стены кухни были выкрашены в отвратительный горчичный цвет, а не в белый, как в остальном доме. Служанка сидела за столом рядом с огромной старой плитой. Она смотрела на какую-то фотографию, но при появлении хозяйки сунула ее под лиф платья и встала. Барбара успела заметить на снимке молодого человека в форме республиканцев. Носить при себе такую вещь было опасно. Если на улице какой-нибудь патрульный попросит у нее документы и найдет эту фотографию, ей начнут задавать вопросы. Барбара притворилась, что ничего не заметила.

– Пилар, начинай готовить обед. Сегодня будет pollo al ajillo?[30]30
  Чесночная курица (исп.).


[Закрыть]

– Да, мадам.

– Тебе всего хватает?

– Да, мадам, спасибо.

Девушка смотрела на нее холодно. Барбаре хотелось объясниться с ней, сказать, что она знает, каково это – терять близких. Но это было невозможно. Барбара молча кивнула и пошла наверх переодеться к обеду.

Глава 9

Кафе «Росинант» находилось в переулке, отходившем в сторону от улицы Толедо. Покинув посольство, Гарри сразу заметил сидевшего у него на хвосте бледного молодого испанца. Он выругался. Хотелось обернуться и наорать на шпика, ударить его. Резко свернув на паре улиц, Гарри оторвался от преследователя и, удовлетворенный собой, пошел дальше, но, когда он увидел кафе и перешел дорогу, сердце у него застучало. Набрав в грудь воздуха, он открыл дверь. Быстро перебрал в голове заготовки к этой встрече, которые были сделаны еще в Суррее. «Объект наверняка проявит подозрительность, – предупредили его, – будьте дружелюбны, сыграйте наивного новичка в Мадриде. Слушайте внимательно и все впитывайте».

В кафе царил полумрак, пятнадцативаттные лампочки на стенах мало что прибавляли к тусклому дневному свету, лившемуся в маленькое, давно не мытое окно. Завсегдатаями заведения были в основном мужчины из семей среднего достатка, хозяева небольших магазинов и мелкие бизнесмены. Они сидели за круглыми столиками, пили кто кофе, кто шоколад и вели разговоры о делах. По залу ходил тощий мальчишка лет десяти и продавал с подвешенного к шее подноса сигареты. Гарри стало неловко, нужно было как-то здесь осмотреться, не привлекая к себе внимания. Вот, значит, как чувствует себя шпион. В поврежденном ухе слегка шумело.

Помимо двух матрон средних лет, обсуждавших дороговизну на черном рынке, в зале была еще только одна женщина – сидела перед пустой чашкой от кофе и курила. Ей было за тридцать, худая, с тревожным взглядом, в выцветшем платье. Она следила за другими посетителями, взгляд ее непрерывно блуждал между столиками. Гарри подумал, что эта особа, вполне возможно, информатор; она немного слишком бросалась в глаза, но то же относилось и к хвосту.

Сэнди он заметил сразу, тот сидел за столиком в одиночестве и читал газету «А-бе-се». На столе стояла чашка кофе, в пепельнице лежала большая сигара. Если бы Гарри не показали фотографии, он бы не узнал своего давнего приятеля. В хорошем костюме, с усами и зализанными назад черными волосами, он едва ли имел много общего со школьником, которого помнил Гарри. Сэнди раздался вширь, но нарастил мышцы, а не жир, на его лице уже появились морщины. Он был всего на несколько месяцев старше Гарри, но на вид ему можно было дать лет сорок. Почему он так постарел?

Гарри подошел к столу. Сэнди не оторвался от чтения. Вот глупая ситуация! Гарри кашлянул, Сэнди опустил газету и вопросительно глянул на него.

– Сэнди Форсайт? – Гарри притворно удивился. – Правильно? Это я, Гарри Бретт.

Мгновение Сэнди смотрел на него пустыми глазами, потом начало приходить понимание. Его лицо осветилось, он расплылся в широкой знакомой улыбке, показав крупные квадратные зубы.

– Гарри Бретт! Это ты! Глазам не верю! Столько лет! Боже, что ты здесь делаешь?!

Сэнди встал и крепко пожал Гарри руку. Тот набрал в грудь воздуха:

– Я работаю переводчиком в посольстве.

– Боже правый! Да, разумеется, ты ведь занимался языками в Кембридже? Надо же, какой поворот! – Сэнди подался вперед и хлопнул Гарри по плечу. – Господи, ты почти не изменился! Садись. Хочешь кофе? Как тебя занесло в «Росинант»?

– Меня поселили тут неподалеку, буквально за углом. Вот, решил заглянуть.

На мгновение от этой первой лжи у него перехватило горло, но, глядя на счастливое лицо Сэнди, Гарри понял, что тот ему верит. Стало стыдно, но сразу ушло напряжение, ведь Сэнди был так рад ему, хотя от этого было не намного легче.

Сэнди щелкнул пальцами, и к столику подошел пожилой официант в засаленном белом пиджаке. Гарри заказал горячий шоколад. Сэнди пыхал сигарой и внимательно изучал его.

– Ну черт меня побери! – Он покачал головой. – Сколько же лет прошло?.. Пятнадцать. Удивляюсь, что ты меня узнал.

– Ты, конечно, изменился. Я не сразу сообразил…

– Я думал, ты давно забыл меня.

– То время навсегда в моей памяти.

– Руквуд? – Сэнди покачал головой. – Ты немного потолстел.

– Думаю, да. А ты в хорошей форме.

– Работа не дает мне засиживаться. Помнишь, как мы с тобой искали окаменелости? – Сэнди снова улыбнулся и вдруг показался моложе. – Для меня это были лучшие моменты в Руквуде. Лучшие моменты.

Он вздохнул, откинулся на спинку стула и как будто замкнулся в себе. Его губы по-прежнему улыбались, но в глазах появилась настороженность.

– Как ты стал работать на правительство ее величества?

– Был ранен в Дюнкерке.

– Боже, да, война. – Он говорил так, будто совсем забыл о ней, будто она его никак не касалась. – Не тяжело, я надеюсь?

– Нет, теперь я в порядке. Небольшие проблемы со слухом. В любом случае я не хотел после всего возвращаться в Кембридж. МИД искал переводчиков, и меня взяли.

– В Кембридж? Значит, ты все-таки не пошел в Министерство по делам колоний? – Сэнди засмеялся. – Детские мечты. Помнишь, ты хотел стать окружным представителем в странах третьего мира, а я собирался искать динозавров?

Сэнди снова раскрылся, его лицо повеселело. Он взял сигару из пепельницы и сильно затянулся.

– Да. Забавно, как повернулась жизнь, – заметил Гарри, стараясь говорить небрежным тоном. – Что ты здесь делаешь? Я страшно удивился, увидев тебя. Подумал, кажется, я его знаю. Кто это? А потом понял.

Ложь теперь из него лилась рекой.

Сэнди еще раз пыхнул сигарой, выпустил клуб едкого дыма.

– Меня занесло сюда три года назад. Масса возможностей для бизнеса. Вношу свой небольшой вклад, чтобы снова поставить Испанию на ноги. Хотя скоро, вероятно, двинусь дальше.

Пожилой официант вернулся с маленькой чашкой шоколада для Гарри. Сэнди кивнул на мальчишку, который продавал сигареты «Лаки страйк» худой женщине:

– Хочешь сигару? Пусть Роберто подзаработает. У него припрятана пара гаванских. Немного пересушены, но ничего.

– Спасибо, я не курю.

Гарри посмотрел на женщину. Она даже не притворялась, будто занята чем-то, кроме наблюдения за посетителями кафе. На ее осунувшемся лице было какое-то чиновничье выражение.

– Так и не начинал? Помню, ты никогда не ходил с нами, плохими парнями, за спортзал.

– Мне просто это никогда не нравилось, – рассмеялся Гарри. – Пару раз попробовал, и меня чуть не стошнило.

Он взял свою чашку шоколада, и рука не дрогнула.

– Да брось, Бретт, ты нас не одобрял. – В голосе Сэнди слышалась теперь едкая насмешка. – Ты всегда был руквудцем до кончиков ногтей. Выполнял все правила.

– Может быть. Слушай, зови меня Гарри.

– Как в старые добрые времена?

И вновь его лицо озарилось улыбкой, искренней и теплой.

– Но все-таки, Сэнди, по последним вестям от тебя, ты был в Лондоне.

– Мне пришлось уехать. Кое-какие люди со скачек решили, что я им не нравлюсь. Жесткое это дело – скачки. – Он взглянул на Гарри. – Тогда мы и потеряли друг друга. Мне было жаль, я привык к твоим письмам. – Он вздохнул. – Я придумал хорошую схему, но кое-каких шишек моя активность раздражала. Правда, я извлек из этого несколько уроков. Потом один парень из Ньюмаркета подсказал, что люди Франко ищут проводников для туров на поля сражений. Людей с подходящим прошлым, которые за небольшое вознаграждение в иностранной валюте могли бы распространять в Британии сведения в поддержку националистов. Так я провел год, показывая старым полковникам из Торки места боев на севере Испании. Потом вписался в пару авантюр. – Сэнди развел руками. – Как-то удержался. В прошлом году приехал в Мадрид и стал сторонником генералиссимуса.

– Ясно.

«Лучше не давить на него, сбавить темп», – подумал Гарри.

– Ты общаешься с отцом? – спросил он.

Лицо Сэнди стало холодным.

– Я потерял с ним связь. Так лучше, мы никогда не находили общего языка. – Он немного помолчал, потом снова улыбнулся. – Да ладно. Давно ты в Мадриде?

– Всего несколько дней.

– Но ты уже бывал здесь. Приезжал с Пайпером после школы.

Гарри в изумлении уставился на него. Сэнди хохотнул и указал на него окурком сигары:

– Не знал, что я в курсе?

Сердце Гарри забилось чаще. Как это возможно?

– Да, мы были здесь. Во времена Республики. Но откуда…

– Ты ведь позже снова бывал здесь.

Гарри обрадовался, увидев на лице Сэнди озорное выражение, которого не появилось бы, знай он истинную цель его приезда.

– Ты пытался найти Пайпера, пропавшего без вести при Хараме, и встречался с его девушкой Барбарой. – Теперь Сэнди хохотал. – Ну чего у тебя такой удивленный вид? Брось! Прости меня. Я познакомился с Барбарой в Бургосе, когда работал проводником. Красный Крест отправил ее туда после отъезда Пайпера на запад. Она мне все и рассказала.

Так вот в чем дело. Гарри глубоко вдохнул и откинулся на спинку стула.

– Я писал ей через отделение Красного Креста в Мадриде, но не получил ответа, – сказал он. – Наверное, письма не дошли.

– Наверное. К тому моменту в Республике царил хаос.

– Но как вы с ней встретились? Вот это совпадение!

– Никакое это не совпадение. В тридцать седьмом в Бургосе англичан было наперечет. Совпадением, пожалуй, было то, что мы оба оказались в зоне националистов. Познакомились на приеме, организованном для эмигрантов «Техасской нефтяной компанией». – Сэнди широко улыбнулся. – Вообще-то, с тех пор мы вместе. Барбара живет со мной. Ты ее теперь не узнаешь. У нас дом в Виго.

– Мне кажется, я видел ее позавчера, когда шел по Пласа-Майор.

– Правда? Что она там делала? Наверное, искала магазин, где можно купить что-нибудь стоящее. – Он улыбнулся.

«Вот незадача, – подумал Гарри. – Барбара. Как, черт возьми, ее угораздило связаться с Сэнди?!»

– Она все еще работает в Красном Кресте? – спросил он.

– Нет, она домохозяйка. Она сильно переживала из-за Пайпера, но теперь успокоилась. Я уговариваю ее заняться какой-нибудь волонтерской работой.

– Она так убивалась, когда Берни пропал. Его тело мы так и не нашли.

– Красные людей не жалеют, – пожал плечами Сэнди. – Все эти неудачные наступления по приказу русских. Бог знает сколько народу осталось лежать в горах. Но сейчас с Барбарой все в порядке. Уверен, она будет рада с тобой увидеться. В четверг к нам придет пара знакомых. Не хочешь присоединиться?

Гарри советовали ненавязчиво добиваться приглашения, и вот его поднесли на тарелочке.

– А Барбара как к этому отнесется? Мне бы не хотелось провоцировать тяжелые воспоминания.

– Она будет рада тебя видеть. – Сэнди понизил голос. – Кстати, мы всем говорим, что женаты, хотя на самом деле нет. Так проще, люди в правительстве все пуритане.

Гарри заметил, что Сэнди ждет его реакции, а потому с улыбкой кивнул и неловко сказал:

– Понятно.

– Во время Гражданской войны все жили, не вступая в брак, а как иначе, когда никто не представлял, сколько еще протянет? – Сэнди улыбнулся. – Я знаю, Барбара была очень благодарна тебе за помощь.

– Правда? Жаль, я не мог сделать для нее больше. Но спасибо за приглашение, я с удовольствием приду.

Сэнди нагнулся вперед и хлопнул Гарри по плечу:

– Ну а теперь расскажи о себе. Как твои старики, дядя с тетей?

– О, они все те же. Не меняются.

– Ты не женат?

– Нет. Была одна девушка, но ничего не вышло.

– Здесь много очень милых сеньорит.

– Вообще-то, на следующей неделе меня позвал на прием один из младших министров, для которого я переводил. Его дочери исполняется восемнадцать.

– И кто же это? – Сэнди явно заинтересовался.

– Генерал Маэстре.

Глаза Сэнди сузились.

– Маэстре? Ты сразу попал в высшие круги. Как он тебе?

– Очень обходительный. Ты с ним знаком?

– Один раз встречались. Знаешь, во время Гражданской войны он заработал репутацию жестокого человека. – Сэнди задумался. – Полагаю, по роду деятельности тебе предстоит познакомиться со многими людьми из правительства.

– Думаю, да. Я просто иду туда, куда меня отправят.

– Я знаком с новым начальником Маэстре Карселлером. Имел дело с несколькими чиновниками из правительства. Даже виделся с самим генералиссимусом, – гордо добавил Сэнди. – На приеме для иностранных бизнесменов.

«Пытается произвести на меня впечатление», – отметил Гарри.

– Какой он?

Сэнди подался вперед и заговорил тихо:

– Не такой, каким кажется по кадрам хроники. Похож больше на управляющего банком, чем на генерала. Но он коварен, настоящий галисиец, и продержится гораздо дольше таких людей, как Маэстре. Про него будут говорить: это самый жесткий человек на свете. Он подписывает смертные приговоры за вечерним кофе.

– Допустим, мы выиграем войну. Тогда Франко прогонят, даже если он не вступит в нее на стороне Гитлера.

Гарри советовали поначалу не углубляться в вопросы политики, но Сэнди первый затронул эту тему. Значит, появился шанс разведать, что он думает о режиме.

Сэнди с видом знатока покачал головой:

– Не вступит. Он слишком боится морской блокады. Режим не так уж силен. Если немцы войдут в Испанию, красные повылезают из своих нор. А если мы победим… – Сэнди пожал плечами. – У Франко свои методы. Нет на свете большего антикоммуниста. Не беспокойся, я не стану помогать врагу Англии.

С последними словами Сэнди иронично улыбнулся.

– Ты уверен, что не вступит? – спросил Гарри.

– Да.

– Положение здесь, судя по всему, отчаянное. Нищета. Атмосфера очень мрачная.

– Это Испания, – пожал плечами Сэнди. – Всегда была такой и всегда будет. Им нужен порядок.

Гарри склонил голову набок:

– Я не подозревал, что тебе, Сэнди, близка сама идея жить под управлением диктатора.

– Это не настоящая диктатура, – рассмеялся он. – Слишком хаотичная. Здесь полно возможностей для бизнеса, если не зевать. Но я не собираюсь оставаться здесь навсегда.

– Переберешься куда-нибудь?

– В следующем году, например, – пожал плечами Сэнди.

– Люди здесь, похоже, находятся на грани голода.

Очень серьезно посмотрев на Гарри, Сэнди сказал:

– Последние два года урожаи катастрофически малы из-за засухи. Война нанесла огромный урон инфраструктуре. Британия, честно говоря, совсем не помогает. В страну пропускают так мало топлива, что его едва хватает для работы транспорта. Ты видел газогены?

– Да.

– Бюрократия кошмарная, разумеется, но рынок ее победит. Люди вроде меня прокладывают к этому путь. – Сэнди заглянул Гарри в глаза. – Это поможет им, ты понимаешь? Я хочу им помочь.

Женщина снова перевела взгляд на них. Гарри перегнулся через стол и прошептал:

– Видишь ее, за тем столиком? Она все время на нас смотрит, с тех пор как я пришел. Не могу отделаться от мысли, что эта особа – доносчица.

Сэнди мгновение молчал, а потом откинулся назад и расхохотался. Остальные посетители повернули голову и уставились на них.

– Ох, Гарри, ты бесподобен!

– Что? О чем ты?

– Она шлюха, Гарри. Всегда здесь сидит, ищет клиентов.

– Что?

– Ты то и дело оглядываешься, встречаешься с ней глазами и отворачиваешься. Бедная девочка не знает, что ей думать.

Сэнди улыбнулся женщине. Она не понимала его слов, но покраснела от насмешливого взгляда.

– Ну ладно. Я не сообразил. Она совсем не похожа на шлюху.

– Вероятно, она вдова какого-нибудь республиканца. Многие из них этим занимаются, чтобы свести концы с концами.

Женщина встала. Покопавшись в сумочке, бросила на стол несколько монет и вышла. Сэнди посмотрел ей вслед, все еще улыбаясь, его забавляла ее стыдливость.

– Хотя ты лучше приглядывайся, – сказал Сэнди. – Кажется, за мной недавно кто-то следил.

– Правда?

– Не уверен. Но похоже, слежка прекратилась. – Сэнди взглянул на часы. – Ну, мне пора возвращаться в контору. Позволь, я заплачу.

– Спасибо.

Сэнди засмеялся и покачал головой:

– Приятно было снова тебя увидеть. – В его голосе звучало искреннее чувство. – Подожди, вот я расскажу Барбаре. Могу я забрать тебя у посольства в четверг?

– Да. Спроси, где отдел перевода.

На улице Сэнди пожал руку Гарри и посмотрел на него серьезно:

– Англия проиграла в войне, ты знаешь. Я был прав: идеи Руквуда, империя, долг аристократии и связанные с этим игры – полная чушь. Один удар, и все это рухнуло. Будущее за людьми, которые сами прокладывают себе дорогу, сами пробиваются наверх. – Он покачал головой, в его голосе звучало сожаление. – Ну да ладно.

– Война еще не закончилась.

– Еще нет. Но почти.

Сэнди сочувственно улыбнулся и пошел прочь.