Текст книги "Стадии медитации. Советы царю"

С телом, имеющим цвет подобный золотому,

Владыка мира, прекрасный во всем.

Тот, чей ум приступает к его наблюдению,

Тот бодхисаттва пребывает в его созерцании.

Таким образом, установив свой ум на желательном медитативном объекте, необходимо непрерывно направлять свой ум на это. И установив свой ум на этом, необходимо исследовать свой ум следующим образом: Хорошо ли наблюдаемое воспринимается, не становится ли [ум] вялым, не отвлекается ли на внешние объекты? И если видят, что ум становится вялым, одолеваемый ленью и сонливостью, или же есть признаки вялости, тут же необходимо обратить внимание на восприятие света или же на такие предметы, [источающие] великую радость, как Тела будды. [92] А затем, успокоив вялость, ум должен настолько ясно видеть наблюдаемый (медитативный) объект, насколько это возможно. Когда ум не видит медитативный объект очень ясно, подобно слепому от роду, находящемуся во тьме или с закрытыми глазами, тогда нужно знать, что это и есть вялость.

Если же видят возбужденность или признаки возбужденности ума в связи с внешними объектами и т. д., поскольку знают об их качествах, или потому, что обращают внимание на что-то другое, или же в результате желаний по отношению к прежним радостям, тогда необходимо обратить внимание на такие отрезвляющие качества, как непостоянство всех формирующих факторов, страданий и т. д.

После того, как успокоена рассеянность, слон ума должен быть привязан к стволу дерева медитативного объекта веревкой внимательности и осознавания (shes bzhin, samprajñaya). Когда без вялости и возбужденности видят, что ум естественно пребывает в объекте, тогда необходимо ослабить усилие и находиться в невозмутимости, оставаясь в этом состоянии, пока есть желание. Таким образом, ум и тело того, кто практикует безмятежность, становится натренированным. И способность по собственной воле установить ум на медитативном объекте желаемым способом нужно понимать как осуществление безмятежности.

[93] Затем, после осуществления безмятежности, необходимо развивать прозрение. При этом нужно думать: «Все слова будд были хорошо сказаны (legs par gsungs pa, subhāsita). Они проясняют высшую реальность прямо или опосредованно, а также сводятся к высшей реальности». Если узнают высшую реальность, тогда освобождаются ото всех сетей воззрений (lta ba’i dra ba, driśtijāla) так же, как тьма рассеивается в результате появления света.

Только лишь благодаря безмятежности изначальное знание не становится чистым, а также и тьма завес не рассеивается. Но, если посредством мудрости медитируют на высшей реальности, тогда изначальное знание становится совершенно чистым. Благодаря именно этой мудрости высшая реальность постигается, и благодаря именно этой мудрости завесы полностью удаляются. Именно поэтому нужно думать: «Пребывая в безмятежности, я должен отыскивать высшую реальность посредством мудрости. Нельзя удовлетворяться только лишь безмятежностью».

Что же такое высшая реальность? Это пустотность самости всех вещей и индивидуумов с абсолютной точки зрения. Это то, что постигается только благодаря совершенству мудрости. Как сказано в «Сутре разъяснения замысла»:

О Бхагаван! Благодаря какому совершенству бодхисаттва воспринимает несуществование присущей природы дхарм? [94] О Авалокитешвара! Это происходит благодаря совершенству мудрости.

Поэтому, пребывая в безмятежности, необходимо развивать мудрость.

В этой связи йогин должен анализировать следующим образом: Отдельно от совокупностей, элементов и источников восприятия индивидуум не наблюдается. Но индивидуум также не является [имеющими] присущую природу совокупностей и т. д. Ведь совокупности и прочее являются непостоянными и множественными вещами, тогда как индивидуум представляется другими как постоянная и единичная вещь. Индивидуальность, которую невозможно описать [в рамках] себя и другого, не может существовать как реальная вещь, поскольку реальная вещь не имеет другого аспекта существования⁹⁷. Поэтому так называемые в миру «я» и «мое» должны быть рассмотрены как исключительно ошибочные.

Необходимо медитировать на том, что дхармы не имеют самости. Если коротко, то так называемые дхармы – это пять совокупностей, двенадцать источников восприятия и восемнадцать элементов. Среди них материальные формы совокупностей, источников восприятия и элементов с абсолютной точки зрения не существуют отдельно от аспектов ума. Ведь если разделить их на атомы и [попробовать] различить присущую природу частей этих атомов, таковая не будет определенно воспринята (nges par gzung, avadhāra). Но, в силу безначальной привязанности к нереальным материальным формам и т. д., [95] они проявляются для наивных людей, как если бы эти умственные, материальные формы и т. д. были отдельными и внешними, так же, как во сне проявляются наблюдаемые объекты материальной формы и т. д. Однако с абсолютной точки зрения эти материальные формы и пр. должны рассматриваться как несуществующие отдельно от аспектов ума (sems kyi rnam pa, cittākāra). Таким образом, думая, что эти три мира являются только лишь умом, а также постигая, что все мыслимые дхармы есть лишь ум, различают природу ума и природу всех дхарм. Так анализируют.

С абсолютной точки зрения ум тоже не может быть истинно реальным. Ведь если ум, воспринимающий обманчивые аспекты материальной формы и т. д., сам проявляется в [тех же] различных аспектах, тогда как он может быть истинно реальным? Как материальная форма и пр. является обманчивой, также и ум обманчив, если он не существует отдельно от них. Как материальная форма и пр. являются различными аспектами, и поэтому не имеют природы единичного или множественного, также и ум, не отделяющийся от них, не имеет природы единичного или множественного. Таким образом, ум подобен природе иллюзии и т. д. [При этом] анализируют, что так же, как и ум, все дхармы похожи по своей природе на иллюзии и пр.

И когда исследуют природу ума посредством мудрости, [96] то с абсолютной точки зрения ум не наблюдается ни как внутренний, ни как внешний, ни как ни тот и не другой. Не наблюдается они и как возникающий в будущем, в прошлом или в настоящем. Когда ум появляется – он ниоткуда не приходит; когда он прекращается – он никуда не уходит. Ум – невоспринимаем, неописуем и не имеет формы. И если спрашивают, какая природа у того, что невоспринимаемо, неописуемо и не имеет формы, то в «Сутре драгоценной груды» говорится так:

О Кашьяпа! Если ищут ум, то не находят. То, что не обнаруживается – не наблюдается. То, что не наблюдается – не возникает ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

Если так анализируют, то начало, конец и середину ума не видят как реальные. И, поскольку понимают, что и все дхармы не имеет середины или крайностей, а также понимают, что ум не имеет середины или крайностей, то не наблюдают никакой природы ума.

Постигают, что концептуальное мышление ума также пусто. И, постигая это, не видят как реальную природу материальной формы и т. д., а также природу, установленную как умственный аспект. [97] И поскольку, благодаря мудрости, природу всех дхарм не видят как реальную, материальная форма не считается постоянной или непостоянной, пустой или не пустой, загрязненной или не загрязненной, возникающей или не возникающей, существующей или не существующей. И так же, как не рассматривают материальную форму и пр. (как постоянное и т. д.), не рассматривают [таковыми] ощущение, восприятие, формирующие факторы и сознание. Если не установлен держатель свойств (chos can, dhar-min), и, следовательно, не устанавливаются различные [свойства], как же они тогда могут мыслиться? Таким образом происходит анализ посредством мудрости. И когда йогин не воспринимает непосредственно (nges par mi ‘dzin pa, pratinirddhārana) природу какой-либо вещи как абсолютную, тогда он входит в сосредоточение без мыслей (mi rtog pa’i ting nge ‘dzin, nirvikalpasamādhi). Также он постигает отсутствие присущей природы всех вещей.

Тот, кто практикует лишь устранение умственного вовлечения, но не медитирует, производя аналитическое различение природы вещей посредством мудрости, тот никогда не избавится от концептуального мышления и не постигнет отсутствия присущей природы, поскольку [у него] отсутствует свет мудрости. Как было сказано Бхагаваном:

Если из аналитического различения реальности (yang dag par so sor rtog pa nyid, bhūtapratyaveksaiva) возникает огонь знания реальности как есть, то он сжигает дрова концепций, подобно огню [получаемому от] от трения палочек.

[98] А также в «Сутре облаков драгоценностей» говорится:

Тот, кто таким образом узнает ошибки, осуществляет йогу медитации на пустотность, чтобы освободиться ото всех умственных конструкций. Пребывая в интенсивной медитации на пустотность, на что бы ум ни проецировался и чему бы ни радовался, когда ищут природу всего этого, то постигают ее как пустотную. И если анализируют сам ум, то постигают, что и он пуст. И даже ум, которым постигают, когда ищут присущую природу, постигается как пустой. Постигая таким образом, входят в йогу отсутствия признаков.

Здесь излагается, что предыдущее концептуальное мышление позволяет войти в отсутствие признаков. Это очень ясное описание того, что не может быть вхождения в неконцептуальное мышление в результате только лишь отбрасывания умственного вовлечения и без исследования природы вещей посредством мудрости. Таким образом, дхьяна осуществляется посредством мудрости в результате аналитического различения реальной природы таких вещей как материальная форма и т. д. Но дхьяну не осуществляют, пребывая в материальной форме и прочем, пока находятся в обычном мире или каком-то другом, поскольку материальную форму и прочее не наблюдают. [99] Именно потому это называется дхьяной без пребывания (mi gnas pa’i bsam gtan, apratisthatadhyāna).

В результате аналитического различения природы всех вещей посредством мудрости, поскольку дхьяна осуществляется без наблюдаемого объекта (mi dmigs par bsam gtan, anupalambhadhyāna), она называется дхьяной высшей мудрости (shes rab mchog gi bsam gtan, prajñottaradhyāna), как это излагается в «Сутре небесной сокровищницы», в «Сутре Драгоценной короны (Ратначуды)»⁹⁸ и других [сутрах].

Таким образом тот, кто вступил в высшую реальность отсутствия самости индивидуума и дхарм, свободен от анализа и концептуального мышления, поскольку больше нет рассматриваемого и анализируемого (yongs su brtag pa, parīksana). Естественно входя в непрерывную и невыразимую направленность внимания, необходимо без внутренних колебаний находиться в очень ясной медитации высшей реальности. В результате пребывания в этом поток ума больше не должен быть рассеянным.

Когда ум в силу внешних обстоятельств отвлекается на желания и прочее, то, почувствовав отвлечение, его быстро успокаивают благодаря медитации на неприятном и т. д., а затем он должен немедленно снова войти в таковость. Когда же ум видит неприятное, необходимо развивать радость посредством видения достоинств сосредоточения. Отсутствие радости необходимо успокаивать посредством видения ошибки отвлечения (рассеянности). [100] Как только видят, что ум вял или же есть признаки вялости, поскольку его движение не отчетливо, ум угнетен ленью и сонливостью, тогда, очень быстро успокоив вялость, обратив внимание на объект великой радости, необходимо снова очень прочно закрепиться на наблюдаемом объекте высшей реальности. И если видят, что ум приходит в возбуждение от воспоминания чего-то смешного и веселого или же опасаются этого, тогда обращают внимание на такие отрезвляющие темы как непостоянство и успокаивают рассеянность. А затем необходимо приложить усилие, чтобы ум без внутренних колебаний вошел в высшую реальность.

И когда входят в равновесие, освободившись от возбужденности и вялости, а ум естественным образом входит в высшую реальность, тогда, ослабив усилия, пребывают в невозмутимости. Если усилие осуществляется, когда ум входит в равновесие, тогда ум становится рассеянным. Если же усилие не прикладывается, когда ум становится вялым, тогда без прозрения, из-за сильной вялости, ум становится подобным слепцу. Поэтому, если становятся вялыми, – необходимо прикладывать усилия. Если же пребывают в равновесии, – усилия не нужны.

Когда в результате практики прозрения мудрость становится достаточно острой, [101] тогда, если безмятежность слаба, ум становится неустойчивым, подобно пламени масляного светильника на ветру. По этой причине нет ясного видения высшей реальности. Именно поэтому в данный момент нужно развивать безмятежность. Но когда безмятежность становится достаточно устойчивой, снова нужно развивать мудрость.

Когда же равным образом входят в оба [состояния безмятежности и прозрения], необходимо без внутренних колебаний пребывать в теле и в уме, пока не появятся болезненные ощущения. Если же болезненные ощущения появляются в теле и т. д., тогда нужно думать обо всем мире как о подобном иллюзии, миражу, сновидениям, [отражениям] луны в воде и галлюцинациям. И вместе с этим думают: «Поскольку эти существа не понимают воззрения глубоких учений и полностью погрязли в самсаре, я должен сделать так, чтобы они поняли истинную реальность». Таким образом великое сострадание актуализирует просветленный настрой. Затем, покоясь так, необходимо войти в сосредоточение отсутствия проявлений всех дхарм (chos thams cad snang ba med pa’i ting nge ‘dzin, sarvadharmanirābhasasamādhi). Если же ум становится унылым, необходимо покоиться в том же. И поскольку это путь вхождения в союз безмятежности и прозрения, то здесь имеются такие наблюдаемые объекты, как концептуальные и неконцептуальные ментальные образы.

[102]Таким образом йогин должен находиться в этой медитации высшей реальности в течение одного часа, половины стражи, одной стражи⁹⁹ или пока есть желание. Это и есть дхьяна полного анализа высшего объекта (don rab tu rnam par ‘byed pa’i bsam gtan, arthapravicayadhyāna). Это объясняется в «Сутре сошествия на Ланку». Затем, по желанию выйдя из сосредоточения, не нарушая позы «лотоса», думают: Хотя, с абсолютной точки зрения, все дхармы не имеют присущей природы, с относительной точки зрения они установлены (rnam par gnas pa, vyavasthiya). Если это не так, тогда как может быть установлена связь действия с результатом и т. д.? Бхагованом было сказано:

Вещь, рождающаяся относительно,

Абсолютно не имеет присущей природы.

Однако разум наивных существ извращен в силу приписывания существования и прочего тем вещам, которые не имеют присущей природы, поэтому они так долго вращаются в самсаре. Так пусть же я завершу непревзойденные накопления заслуги и изначального знания, а затем, достигнув уровня всеведущего, сделаю так, чтобы они [существа] поняли истинную реальность. Затем, выйдя из позы «лотоса» и поклонившись всем буддам и бодхисаттвам, находящимся в десяти направлениях, сделав им подношения и восхвалив их, [103] осуществляют великое благопожелание благородного Благого деяния¹⁰⁰ и т. д. Далее, имея сердцевину пустоты и великого сострадания, необходимо прилагать усилия в осуществлении всех накоплений заслуг и мудрости, [начиная с] щедрости.

Если так, тогда данная дхьяна есть полное осуществление пустотности, наделенной наивысшими аспектами. Как сказано в «Сутре Драгоценной короны»:

Облачившись в броню любящей доброты и пребывая в состоянии великого сострадания, выполняют дхьяну полного осуществления пустотности, наделенной наивысшими аспектами. Если задается вопрос: что это за пустотность, наделенная наивысшими аспектами? [Отвечают, что] это неотдельность от щедрости, неотдельность от дисциплины, неотдельность от терпения, неотдельность от усердия, неотдельность от дхьяны, неотдельность от мудрости и неотдельность от метода.

Для бодхисаттвы метод достижения изобилия полного созревания всех живых существ, поля, тела, большой свиты и т. д. должен определенно опираться на такие добродетели как щедрость и т. д. [104] Если же нет, тогда каким образом описываемое как изобилие полей будды и т. д., приходит к созреванию? Что же касается всеведущего изначального знания, которое наделено наивысшими аспектами, то оно становится совершенным посредством щедрости и прочих [совершенств]. Как было сказано Бхагаваном:

Всеведущее изначальное знание достигает своего предела посредством метода.

Именно поэтому бодхисаттва должен опираться на такие методы как щедрость и т. д., а не только на пустотность. Кроме того, в «Сутре пространного собрания всех учений» было сказано:

О Майтрея! Подлинное осуществление бодхисаттвами шести совершенств происходит ради совершенного просветления. Однако глупые люди так говорят об этом: «Бодхисаттва должен упражняться только в совершенстве мудрости, и какой же толк от остальных совершенств?» Таким образом они считают другие совершенства неполноценными. Думаешь ли и ты так, Непобедимый? Доставало ли мудрости правителю Каши (Варанаси), который ради голубя отдал свою плоть ястребу. «О Бхагаван, конечно же нет!» – отвечал Майтрея. Тогда Бхагаван спросил: [105] «Был ли какой-то вред от тех корней добродетели, связанных с шестью совершенствами, которые я накапливал, занимаясь деятельностью бодхисаттвы?» «О Победоносный, конечно нет!» – отвечал Майтрея. Тогда Бхагаван сказал так: «Если бы ты, Непобедимый, в течение шестидесяти кальп истинно практиковал совершенство щедрости, в течение шестидесяти кальп – совершенство дисциплины, в течение шестидесяти кальп – совершенство терпения, в течение шестидесяти кальп – совершенство усердия, в течение шестидесяти кальп – совершенство дхьяны, а также в течение шестидесяти кальп – совершенство мудрости, то и тогда глупые люди говорили бы, что просветление [достигается] только единственным способом, – посредством пустотности. Их поведение [в таком случае] не является совершенно чистым.

Как и в случае со шраваками, без метода одна только мудрость бодхисаттвы не может осуществить деятельность будды. Но если она сопровождается методом, тогда это возможно. Как сказано в «Сутре драгоценной груды»:

Кашьяпа! Как, например, цари, поддерживаемые своими министрами, справляются со всеми своими обязанностями, так и мудрость бодхисаттв, поддерживаемая искусными методами, справляется со всеми делами будды.

[106] Воззрение пути бодхисаттв отличается от воззрения пути не-буддистов и шраваков. Ведь воззрение пути не-буддистов – это путь без какой-либо мудрости в силу наличия ошибки самости и прочего. Поэтому они не достигают освобождения. Шраваки не имеют великого сострадания, и поэтому лишены метода. В результате они погружаются в одиночную нирвану (gcig tu mya ngan las ‘das pa)¹⁰¹. Что же касается пути бодхисаттв, то они устремляются к обретению метода и мудрости и поэтому погружаются в нирвану без пребывания. Благодаря силе мудрости не падают в самсару, и благодаря силе метода не падают в нирвану.

Так, в «Сутре вершины горы Гая» сказано:

Если коротко, то есть два пути бодхисаттв. Что это за два [пути]? Метод и мудрость.

Также в «Славной высшей тантре»¹⁰² сказано:

Что касается совершенства мудрости, то это мать. [107] Тогда как искусные методы – это отец.

В «Сутре наставлений Вималакирти» сказано:

Если спросить, что же является оковами для бодхисаттвы и что есть освобождение? [Ответ таков: ] Держаться за самсару без метода – это оковы для бодхисаттвы. Блуждать в самсаре при наличии метода – это освобождение. Держаться за самсару без мудрости – это оковы. Блуждать в самсаре при наличии мудрости – это освобождение. Мудрость, не связанная с методом, – это оковы. Мудрость, связанная с методом, – это освобождение. Метод, не связанный с мудростью, – это оковы. Метод, связанный с мудростью, – это освобождение.

Если бодхисаттва опирается только на мудрость, тогда, в силу падения в желательную для шраваков нирвану, это становится подобным оковам и не осуществляется вхождение в нирвану без пребывания. Поэтому, как говорится, мудрость без метода – это оковы для бодхисаттв. И так же, как замерзший на холодном ветру применяет огонь, бодхисаттва должен опираться на пустотность посредством мудрости вместе с методом, чтобы отбросить ветер ошибочного. Однако он делает это не так, как шраваки. [108] Как сказано в «Сутре десяти учений»:

О Сын благородных! Например, некто высоко ценит огонь и почитает этот огонь. Но, несмотря на его возвеличивание, он не думает: «Я почитаю этот огонь, возвеличиваю и запечатлеваю его, и потому я должен взять его в обе ладони». Почему это так? [Поскольку он знает, что] в этом случае он будет страдать физически или будет испытывать умственный дискомфорт. И точно так же, когда бодхисаттва думает о нирване, он не актуализирует нирвану непосредственно. Почему это так? [Поскольку он знает, что] в этом случае он отклонится от просветления.

Если же он опирается только на метод, тогда бодхисаттва будет крепко скован (bcings pa, bandha) и не сможет выйти за пределы уровня обычных существ. Поэтому он должен опираться на метод вместе с мудростью. И если будут практиковать, опираясь на силу применения мудрости, тогда беспокойства бодхисаттв превратятся в нектар (bdud rtsi, amrta), так же, как и яд благодаря применению мантры. Что же говорить о щедрости, которая по самой своей природе имеет превосходный плод? Как сказано в «Сутре драгоценной груды»:

[109] О Кашьяпа! К примеру, яд, который удерживается мантрой и лекарством, не может убить. Так же и беспокойства бодхисаттв, удерживаемые мудростью, не могут привести к падению в ошибочное.

Поскольку силой метода бодхисаттва не отказывается от самсары, он не падает в нирвану. И поскольку силой мудрости отбрасывает все наблюдаемое, он не падает в самсару. Таким образом он достигает нирваны без пребывания, состояния будды. Поэтому в «Сутре небесной сокровищницы» сказано:

Благодаря знанию мудрости полностью устраняют все беспокойства. Благодаря же знанию метода не отбрасывается ни одно существо.

В «Сутре разъяснения замысла» также сказано:

То, что не направлено на благо живых существ и совершенно не направлено на любое формирование формирующих факторов, я не описывал как непревзойденное, истинное и совершенное просветление.

Поэтому тот, кто желает достичь состояния будды, должен опираться на мудрость и на метод.

И хотя здесь во время развития выходящей за пределы мирского мудрости [110] или во время пребывания в равновесии не опираются на такие методы как щедрость и т. д., однако мудрость, которая возникает из практической деятельности (применения) (sbyor ba, prayoga) и последующего, опирается на метод. Поэтому [здесь] одновременно применяют мудрость и метод. Следовательно, это путь соединения мудрости и метода бодхисаттв. И поскольку охвачены великим состраданием, которое зрит всех живых существ, они опираются на путь, выходящий за пределы мирского. В процессе применения метода (langs pa’i thabs) они, подобно магам-иллюзионистам, опираются на безошибочные щедрость и т. д. Как было сказано в «Сутре неистощимого разума»:

Если спросят: каков метод и каково осуществление мудрости бодхисаттвы? [Ответом будет: ] То, ради чего закрепляют ум на объекте великого сострадания посредством медитативного равновесия и лицезрения существ, – это метод. То же, ради чего погружаются в покой и полный покой, – это мудрость.

Об этом же говорится и в «Главе о покорении демона»¹⁰³:

[111] Кроме того, совершенная практика бодхисаттв – это осуществление полного вовлечения (mngon par brtson pa) благодаря знанию мудрости; все же благие качества накапливаются благодаря знанию метода. Благодаря знанию мудрости практикуют отсутствие самости, живых существ, жизненной силы, пропитания, индивидуумов, а благодаря знанию метода практикуют полное созревание всех существ.

В «Сутре собрания всех учений»¹⁰⁴ также говорится:

Как, например, маг-иллюзионист,

Который пытается рассеять фантомы,

Поскольку уже знает их [нереальность],

Не привязан к этим фантомам.

Подобным же образом

Совершенно просветленный мудрец

Узнает фантомы трех миров

И вооружается ради существ,

Зная уже этих существ таковыми.

[112] Активизировав практику системы мудрости и метода, бодхисаттвы свою практическую деятельность осуществляют в этом мире, в то время как их помыслы пребывают в нирване.

Таким образом, после практики таких методов как щедрость и т. д., которые полностью посвящены непревзойденному, истинному и совершенному просветлению, тот, кто имеет сердцевину великого сострадания и пустотности, должен постоянно, насколько это возможно, развивать практику безмятежности и прозрения, чтобы зародить абсолютный просветленный настрой. Как сказано в «Сутре совершенно чистой сферы деятельности»¹⁰⁵:

Исходя из описываемой заслуги бодхисаттв, которые во всех ситуациях действуют ради блага всех существ, необходимо всегда развивать совершенство методов, помня об их наличии.

Те, кто таким образом развивают сострадание, метод и просветленный настрой, несомненно, уже в этой жизни станут выдающимися. Они будут постоянно видеть во сне будд и бодхисаттв, а также им будут являться и другие благоприятные сны. Боги из милости будут охранять [этих практикующих]. Каждый момент будет происходить великое накопление заслуги и изначального знания. Будет происходить очищение завес беспокойства и тенденций негативных перерождений (gnas ngan len, dausthulya). Все время будет увеличиваться счастье и радость. [113] Они будут пользоваться всеобщей благосклонностью. Не будет подверженности болезням тела. Достигнут выдающихся умственных способностей. В результате этого будут обретены такие выдающиеся достоинства, как ясновидение и т. д.

А затем, благодаря чудесным силам, вступают в бесконечные мирские сферы (‘jig rten gyi khams, lokadhātu), возносят подношения буддам и слушают их учения. В момент смерти неизбежно видят будд и бодхисаттв. В последующих жизнях благополучно рождаются в благородных домах и странах, которые не лишены будд и бодхисаттв. И после этого без усилий осуществляют совершенное накопление заслуги и изначального знания. Радость становится великой, а свита последователей многочисленной. Благодаря ясной мудрости приводят к полному созреванию многих существ. Всегда помнят обо всех прошлых жизнях. Таким образом необходимо знать бесчисленные блага (phan yon, anusamsa), о которых говорится в других сутрах.

Так, если непрерывно развивают сострадание, метод и просветленный настрой с постоянной преданностью, тогда благодаря возникновению момента совершенной чистоты (yongs su dag pa’i skad cig) поток ума постепенно созревает. [114] И в результате этого, подобно огню, появляющемуся от трения палочек, медитация на реальном объекте (yang dag pa’i don, bhūtartha) достигает своего высшего предела. Изначальное знание, выходящее за пределы мирского и свободное ото всех сетей концептуального мышления, очень ясно постигает сферу дхарм (дхармадхату) без умственного конструирования. Не загрязненное и недвижимое, пребывающее подобно масляной лампе при отсутствии ветра, – это неизмеримая недвижимость. Собранное на пути видения, которое постигает (mngon du byed pa) реальность отсутствия самости всех дхарм, – это природа абсолютного просветления.

В результате этого входят в наблюдение предела вещей (dngos po’i mtha’ la dmigs pa, vastvantālambana); рождаются в семействе татхагат; входят в безошибочность бодхисаттв; избавляются от мирских перерождений; пребывают в постижении дхармадхату и дхарматы бодхисаттв; достигают первого уровня бодхисаттв. Подробно о благах этого можно узнать из «Сутры десяти уровней»¹⁰⁶ и прочих. Такова дхьяна, имеющая в качестве своего объекта таковость. Об этом говорилось в «Сутре сошествия на Ланку». Таково вхождение бодхисаттв в отсутствие концептуального мышления, которое есть отсутствие умственного конструирования.

На уровень ревностного поведения входят благодаря силе преданности, но не благодаря формирующим факторам. Когда возникает изначальное знание, тогда и происходит вхождение. И, после того как входят на первый уровень, [115] на пути медитации развивают мудрость и метод посредством двух изначальных знаний: выходящего за пределы мирского ('jig rten las ‘das pa, lokottara) и обретенного впоследствии (rjes la thob pa, prsthalabdha). И поскольку посредством постепенной медитации тонкие и очень тонкие накопления завес, которые нужно отбросить, очищаются, упражняются на низших уровнях, чтобы достичь высших и выдающихся достоинств. Входя в изначальное знание татхагаты, достигают вхождения в океан всеведения и наблюдения полного достижения цели (dgos pa yongs su ‘grub pa, krtyānusthāna). Именно на этом постепенном пути умственный поток полностью очищается. Об этом говорится в «Сутре сошествия на Ланку». И об этом же сказано в «Сутре разъяснения замысла»:

Постепенно, на высших уровнях, когда ум полностью очищается, подобно золоту, он совершенным образом просветляется вплоть до непревзойденного, истинного и совершенного просветления.

Когда вступают в океан всеведения, тогда, подобно исполняющей желания драгоценности, обладают совокупностью достоинств, которые обеспечивают необходимым всех живых существ. Так созревают результаты прежних благопожеланий; реализуется природа великого сострадания; возникает обладание разнообразными спонтанными методами. Благодаря бесчисленным эманациям осуществляются цели всех живых существ и достигают высшего предела всего изобилия достоинств. [116] Очистив все загрязнения вместе с их привычными тенденциями, обретают постижение, которое достигает пределов всех сфер живых существ. И когда зарождается вера в будд, как в источник всех этих достоинств, необходимо приложить все усилия, чтобы реализовать эти достоинства. В связи с этим Будда говорил:

Это изначальное знание всеведения возникает из корня сострадания. [Оно] возникает из причины просветленного настроя. [И оно достигает своего] высшего предела благодаря методу.

Возвышенный сторонится загрязнений зависти и прочего,

[Он] не переполняется достоинствами, подобно водам океана.

Распознав, [он] ухватывает хорошо истолкованное,

Так же, как очарованный лебедь отделяет молоко от воды.

Именно поэтому мудрецы

Отбрасывают свой пристрастный и взбалмошный ум подальше,

И даже от наивных [они] принимают

Все хорошо истолкованное.

[117] Так пусть же благодаря истолкованию

Срединного пути я обрету заслугу,

И пусть благодаря ей все без исключения существа

Достигнут Срединного пути.

На этом завершается средняя часть «Стадий медитации», составленная Камалашилой.