Текст книги "Чешский с Карелом Чапеком. Рассказы из одного кармана"

Naprostý důkaz
(Неопровержимая улика)

„Víš, Toníku (знаешь, Тоник; Toník, звательн. падеж),“ povídal vyšetřující soudce Mates svému nejbližšímu příteli (рассказывал следователь-судья = следователь Матес своему лучшему другу; vyšetřující – следственный; vyšetřovat – расследовать, допрашивать; soudce – судья), „to je věc zkušenosti (это вопрос искушенности/это вопрос опыта); já nevěřím žádným výmluvám (я не верю никаким оправданиям; výmluva – увертка, отговорка), žádnému alibi a žádnému povídání (никаким алиби и никаким рассказам); já nevěřím obviněnému ani svědkům (я не верю ни обвиняемому, ни свидетелям; svědek – свидетель). Člověk lže (человек врет = люди лгут), i když ani nechce (даже когда этого не хотят); tak třeba takový svědek ti přísahá (например, какой-то свидетель клянется тебе), že proti obviněnému nechová žádné nepřátelství (что не испытывает неприязни к обвиняемому); a přitom sám neví (при этом сам не знает), že ho v hloubi duše (что его в глубине души), víš (понимаешь), v podvědomí nenávidí z nějaké té potlačené nenávisti nebo žárlivosti (в подсознании = подсознательно его ненавидит из-за подавленной ненависти или зависти).

„Víš, Toníku,“ povídal vyšetřující soudce Mates svému nejbližšímu příteli, „to je věc zkušenosti; já nevěřím žádným výmluvám, žádnému alibi a žádnému povídání; já nevěřím obviněnému ani svědkům. Člověk lže, i když ani nechce; tak třeba takový svědek ti přísahá, že proti obviněnému nechová žádné nepřátelství; a přitom sám neví, že ho v hloubi duše, víš, v podvědomí nenávidí z nějaké té potlačené nenávisti nebo žárlivosti.

Všecko, co ti vypovídá obviněný (все показания, которые дает обвиняемый: «всё, что тебе свидетельствует обвиняемый»; všecko – всё; vypovídat – давать показания; свидетельствовать), je předem vymyšlené a narafičené (заранее придумано и сфабриковано; narafičit – сфабриковать, подбросить); všecko, co ti vypovídá svědek (все показания, которые дает свидетель), se může řídit vědomým nebo i nevědomým úmyslem obviněnému pomáhat nebo přitížit (могут быть вызваны сознательным или несознательным намерением оправдать или обвинить обвиняемого: «помочь или повредить обвиняемому»; řídit – направлять; úmysl, m – намерение, умысел; pomáhat – помогать, поддерживать; přitížit – повредить, ухудшить положение). Holenku (дружище/голубчик), to já znám (мне ли не знать): člověk je naskrz prolhaná potvora (человек – насквозь лживое создание; potvora – мерзавец; чудовище).

Všecko, co ti vypovídá obviněný, je předem vymyšlené a narafičené; všecko, co ti vypovídá svědek, se může řídit vědomým nebo i nevědomým úmyslem obviněnému pomáhat nebo přitížit. Holenku, to já znám: člověk je naskrz prolhaná potvora.

Čemu tedy věřím (чему, в таком случае, я верю)? Náhodě (случайности), Toníku; takovým těm mimovolným (этаким безотчетным; mimovolný – непроизвольные, невольные, безотчетные), bezděčným (непроизвольным; bezděčný – невольный, непроизвольный, неумышленный), nebo jakpak bych to řekl (я бы сказал; nebo – а то, или, или же, иначе; jakpak – ну, а как же), nekontrolovaným hnutím nebo činům nebo slovům (неконтролируемым жестам, действиям/поведению и словам; hnutí – волнения, движение, движения; čin – поступок, действие; поведение; slovo – слово; высказывание), které člověku tu a tam uklouznou (которые у человека проскальзывают время от времени: «тут и там»). Všecko se dá falšovat nebo nastrojit (все /что угодно/ можно сфабриковать и подстроить), všecko je přetvářka nebo nějaký záměr (все это – лицемерие или умысел; přetvářka – двуличие, лицемерие; záměr – замысел, намерение), jenom náhoda ne (но только не случайность; jenom – просто, только, лишь); to se pozná na první pohled (это видно с первого взгляда; poznat – разглядеть, различить, изведать, узнать).

Čemu tedy věřím? Náhodě, Toníku; takovým těm mimovolným, bezděčným, nebo jakpak bych to řekl, nekontrolovaným hnutím nebo činům nebo slovům, které člověku tu a tam uklouznou. Všecko se dá falšovat nebo nastrojit, všecko je přetvářka nebo nějaký záměr, jenom náhoda ne; to se pozná na první pohled.

Já ti mám tuhle metodu (я тебе /скажу/, какой у меня метод): sedím a nechám lidi brebentit (сижу и разрешаю людям болтать; brebentit – лопотать, тарахтеть), co si předem vymysleli a nachystali (/все/ то, что они заранее придумали и приготовили; nachystat – припасти, заготовить); dělám (делаю вид/притворяюсь), jako bych jim věřil (как будто я им верю), ještě jim pomáhám (еще и поощряю; pomáhat – помогать), aby jim huba líp jela (чтобы они разболтались: «чтобы рот лучше ехал»; jet – ехать, катить, катиться), a číhám (и подстерегаю = и жду; číhat – стеречь, сторожить), až z nich vyletí nějaké to bezděčné (пока из них не вырвется что-нибудь непроизвольное), nechtěné slovíčko (нежелательное слово); víš (понимаешь; vědět – знать), na to musí být člověk psycholog (для этого человек должен быть психологом).

Já ti mám tuhle metodu: sedím a nechám lidi brebentit, co si předem vymysleli a nachystali; dělám, jako bych jim věřil, ještě jim pomáhám, aby jim huba líp jela, a číhám, až z nich vyletí nějaké to bezděčné, nechtěné slovíčko; víš, na to musí být člověk psycholog.

Některý vyšetřující soudce má taktiku obviněného splést (некоторые следователи используют другую тактику: сбить обвиняемого с толку; splést – свить, сплести, спутать); proto mu pořád skáče do řeči (для этого они его все время перебивают; skákat – прыгать, скакать; řeč – речь) a zmate ho tak (и запутывают так; zmást – сбить с толку, привести в замешательство, спутать, озадачить), že se mu ten janek nakonec přizná třeba i k tomu (что этот дурачок в конце концов признается и в том; janek – псих, сумасброд, балда: «иванушка»), že zavraždil císařovnu Alžbětu (что убил императрицу Елизавету).

Některý vyšetřující soudce má taktiku obviněného splést; proto mu pořád skáče do řeči a zmate ho tak, že se mu ten janek nakonec přizná třeba i k tomu, že zavraždil císařovnu Alžbětu.

Já chci naprostou jistotu (мне нужна абсолютная уверенность; naprostý – чистый, безусловный, категорический); proto pomaloučku (поэтому потихоньку; pomaloučku – не спеша), trpělivě čekám (терпеливо жду), až mně z toho soustavného lhaní a vytáčení (пока из этой систематической лжи и уверток; soustavný – систематический, постоянный, неустанный; vytáčet – вывертывать), kterému se odborně říká výpověď (которые по-профессиональному называются показаниями), blýskne mimovolný kousek pravdy (блеснет непроизвольный кусок правды). Víš (понимаешь; vědět – знать), čistá pravda se v tomhle slzavém údolí vyskytne jenom z nedopatření (чистая правда в этой юдоли скорби: «слезной долине» попадается только по недосмотру; slza – слеза; vyskytnout se – появиться, попасться): jen když se lidský tvor nějak podřekne nebo přehmátne (только если человеческое существо проговорится или хватит лишнего; tvor, m – существо, создание, тварь; podřeknout se – проговориться).

Já chci naprostou jistotu; proto pomaloučku, trpělivě čekám, až mně z toho soustavného lhaní a vytáčení, kterému se odborně říká výpověď, blýskne mimovolný kousek pravdy. Víš, čistá pravda se v tomhle slzavém údolí vyskytne jenom z nedopatření: jen když se lidský tvor nějak podřekne nebo přehmátne.

Poslechni, Toníku (послушай, Тоник), já před tebou nemám žádné tajnosti (у меня от тебя тайн нет); jsme přece kamarádi od klukovských let (мы с тобой с детства дружим) – vždyť víš (сам знаешь), jak ti nařezali (как тебя высекли), když já jsem rozbil okno (когда я разбил окно). Nikomu bych to nepovídal (я бы никому об этом не рассказывал), ale já se ti tak za něco stydím (но, я тебе /скажу/, мне так стыдно за кое-что), že to musí ze mne ven (что оно должно /выйти/ наружу = что мне нужно об этом рассказать); to je marné (все бесполезно), člověk se potřebuje zpovídat (человеку нужно исповедаться). Já ti řeknu (я тебе скажу), jak se mně ta má metoda zrovna teď osvědčila v mém (как этот мой метод проявил себя/доказал в моей)… v mém nejsoukromějším životě (в моей самой /что ни на есть/ личной жизни; zrovna – только что, как раз, именно); zkrátka v mém manželství (короче, в моем браке). A pak mně řekni (а потом ты скажи мне), prosím tě (пожалуйста), že jsem byl blbec a hrubec (что я – дурак и грубиян); patří mně to (я это заслужил/так мне и надо; patřit – принадлежать; относиться к чему-либо; касаться кого-либо/чего-либо).

Poslechni, Toníku, já před tebou nemám žádné tajnosti; jsme přece kamarádi od klukovských let – vždyť víš, jak ti nařezali, když já jsem rozbil okno. Nikomu bych to nepovídal, ale já se ti tak za něco stydím, že to musí ze mne ven; to je marné, člověk se potřebuje zpovídat. Já ti řeknu, jak se mně ta má metoda zrovna teď osvědčila v mém… v mém nejsoukromějším životě; zkrátka v mém manželství. A pak mně řekni, prosím tě, že jsem byl blbec a hrubec; patří mně to.

Člověče (дружище), já… no (ну да; no – ну; ну да; ага), já jsem podezíral svou ženu Martičku (я подозревал свою жену Марточку); zkrátka žárlil jsem jako blázen (короче, ревновал ее как дурак). Já jsem si ti vzal do hlavy (/скажу/ я тебе, я взял = вбил себе в голову), že má něco s tím (что у нее что-то с этим)… s mladým tento (с молодым, как его)… já ho budu jmenovat Artur (я буду называть его Артуром); já myslím (я думаю), že ho ani neznáš (что ты его не знаешь). Počkej (подожди), já nejsem žádný negr (я никакой не мавр); kdybych věděl jistě (если бы я знал точно), že ho miluje (что она его любит), řekl bych (я бы сказал), Martičko, rozejdeme se (Мартуся, давай разведемся). Ale to je to nejhorší (но хуже всего), já jsem žádnou jistotu neměl (что я ни в чем не был уверен); Toniku, nemáš ponětí (ты не представляешь), jaká to jsou muka (какое это мучение).

Člověče, já… no, já jsem podezíral svou ženu Martičku; zkrátka žárlil jsem jako blázen. Já jsem si ti vzal do hlavy, že má něco s tím… s mladým tento… já ho budu jmenovat Artur; já myslím, že ho ani neznáš. Počkej, já nejsem žádný negr; kdybych věděl jistě, že ho miluje, řekl bych, Martičko, rozejdeme se. Ale to je to nejhorší, já jsem žádnou jistotu neměl; Toniku, nemáš ponětí, jaká to jsou muka.

Hergot (Боже мой), to byl šeredný rok (это был скверный год)! To víš (ты знаешь), jaké voloviny takový žárlivý manžel provádí (какую чушь вытворяет ревнивый муж; volovina – чушь): stopuje (следит; stopovat – идти по следам, идти по стопам; наблюдать, следить), číhá (караулит), služky vyslýchá (допрашивает служанку), scény dělá (устраивает сцены)… Ale teď si ven (но теперь к делу; ven – наружу, вон); že jsem náhodou vyšetřující soudce (так получилось, что я следователь); člověče, můj rodinný život za poslední rok (моя семейная жизнь за последний год), to byl ustavičný křížový výslech od rána až (это был непрерывный перекрестный допрос с утра до)… až zase do postele (аж до постели = до самой постели/до самого сна; postel).

Hergot, to byl šeredný rok! To víš, jaké voloviny takový žárlivý manžel provádí: stopuje, číhá, služky vyslýchá, scény dělá… Ale teď si ven; že jsem náhodou vyšetřující soudce; člověče, můj rodinný život za poslední rok, to byl ustavičný křížový výslech od rána až… až zase do postele.

Obviněná (обвиняемая), chci říci Martička (я хочу сказать, Мартуся), se držela skvěle (держалась превосходно); i když plakala (и когда плакала), i když uraženě mlčela (и когда обиженно молчала), i když vypovídala (и когда давала показания), kde po celý den byla a co dělala (где была целый день и что делала), pásl jsem nadarmo po tom (я зря поджидал; pást – пасти; выслеживать), že se nějak podřekne nebo prozradí (что она ненароком проговорится или выдаст себя): To víš (понимаешь), lhala mně často (она часто мне лгала), chci říci (я хочу сказать), lhala obyčejně (она лгала обыденно; obyčejně – обыкновенно; обыденно), ale to už je takový ženský zvyk (но это такая женская привычка); ženská ti ani pořádně neřekne (женщина тебе толком не скажет), že byla dvě hodiny u modistky (что два часа провела у швеи/модистки) – vymyslí si (она выдумает), že byla u zubaře nebo na hřbitově u maminčina hrobu (что была у зубного врача/стоматолога или на могиле у матушки на кладбище; hřbitov – погост, кладбище).

Obviněná, chci říci Martička, se držela skvěle; i když plakala, i když uraženě mlčela, i když vypovídala, kde po celý den byla a co dělala, pásl jsem nadarmo po tom, že se nějak podřekne nebo prozradí: To víš, lhala mně často, chci říci, lhala obyčejně, ale to už je takový ženský zvyk; ženská ti ani pořádně neřekne, že byla dvě hodiny u modistky – vymyslí si, že byla u zubaře nebo na hřbitově u maminčina hrobu.

Čím víc jsem ji trápil (чем больше я ее мучил) – Tondo (Тоничек: здесь – уменьшительно-ласкательное от имени Тоник; звательный падеж), žárlivý chlap (ревнивый мужик), to je horší než vzteklý pes (хуже, чем злая собака; vzteklý – бешеный, злющий) – čím víc jsem ji kujonýroval (чем больше я ее терроризировал/мучил; kujonýrovat = trápit/týrat – мучить, терзать), tím míň jistoty jsem měl (тем меньше у меня было уверенности). Každé její slovo (каждое ее слово), každou její vytáčku jsem desetkrát obracel a kuchal (каждую ее увертку я десять раз выворачивал и потрошил; vytáčka – отговорка, увертка; kuchat – потрошить; разбирать, демонтировать); ale nenašel jsem nic než ty obyčejné záměrné polopravdy a pololži (но не нашел ничего, кроме обыкновенной умышленной полуправды и полулжи), ze kterých pozůstává normální lidský styk a manželství zvlášť (из которых складывается нормальные человеческие отношения, и особенно брак; styk – соприкосание, соприкосновение, стык; общение, контакт, сношение; zvlášť – в отдельности, особенно, особо, отдельно), no viď (но, видишь ли). Já vím (я знаю), jak přitom bylo mně (как я себя при этом чувствовал: «как при этом мне было»); ale když tak povážím (но когда подумаю: «взвешу»), co přitom zkusila chudák Martička (что при этом испытала бедняжка Мартуся), tak bych si (я бы сам себе), člověče (дружище), nejraději nafackoval (с большим удовольствием надавал пощечин; facka – оплеуха, пощечина).

Čím víc jsem ji trápil – Tondo, žárlivý chlap, to je horší než vzteklý pes – čím víc jsem ji kujonýroval, tím míň jistoty jsem měl. Každé její slovo, každou její vytáčku jsem desetkrát obracel a kuchal; ale nenašel jsem nic než ty obyčejné záměrné polopravdy a pololži, ze kterých pozůstává normální lidský styk a manželství zvlášť, no viď. Já vím, jak přitom bylo mně; ale když tak povážím, co přitom zkusila chudák Martička, tak bych si, člověče, nejraději nafackoval.

Tak letos jela Martička do Františkových Lázní (летом Мартуся поехала во Франтишковы Лазни; lázně /plur. tant./ – воды, курорт) – to víš (знаешь), ty ženské věci a tak (женские дела и прочее), zkrátka vypadala špatně (короче, выглядела она плохо). To se ví (ясное дело: «это себя знает»), já ji tam nechal hlídat (сделал так, чтобы там за ней следили) – takového mrzkého chlapa jsem platil (платил этакому мерзкому типу), který se tam ostatně válel jen po hospodách (который, впрочем, там только по пивнушкам валялся; válet se – валяться; лодырничать)… To je zvláštní (странно), jak se celý život korumpuje (как вся жизнь идет в разлад/как во всей жизни начинается раздрай; korumpovat – коррумпировать, подкупать), když to v jedné jediné věci s tebou není v pořádku (когда что-то одно: «в одной-единственной вещи» у тебя не в порядке); jsi celý nečistý (ты весь нечист), máš-li na jediném místě skvrnu (если /хоть/ на одном месте у тебя пятно; skvrna – отметина, грязное пятно).

Tak letos jela Martička do Františkových Lázní – to víš, ty ženské věci a tak, zkrátka vypadala špatně. To se ví, já ji tam nechal hlídat – takového mrzkého chlapa jsem platil, který se tam ostatně válel jen po hospodách… To je zvláštní, jak se celý život korumpuje, když to v jedné jediné věci s tebou není v pořádku; jsi celý nečistý, máš – li na jediném místě skvrnu.

Martička mně psala (Мартуся мне писала)… tak nějak nejistě a zakřiknutě (как-то неуверенно и испуганно; zakřiknutý – запуганный, забитый; zakřiknout – запугать)… jako by nevěděla o čem (как будто не знала, о чем); to se rozumí (оно и понятно), já jsem se v těch dopisech šťoural a hledal mezi řádky (я в этих письмах ковырялся и читал: «искал» между строк; šťourat se возиться, возиться, копаться)… Jednou teda jsem od ni dostal dopis (однажды я получил от нее письмо), adresa byla ‚František Mates, vyšetřující soudce’ a tak dále (адрес был: «Франишек Матес», следователь и так далее); a když to otevru a vyndám její list (а когда я его открыл и достал ее письмо), vidím nadpis (увидел заголовок/заглавие): Drahý Arture (дорогой Артур)!

Martička mně psala… tak nějak nejistě a zakřiknutě… jako by nevěděla o čem; to se rozumí, já jsem se v těch dopisech šťoural a hledal mezi řádky… Jednou teda jsem od ni dostal dopis, adresa byla ‚František Mates, vyšetřující soudce’ a tak dále; a když to otevřu a vyndám její list, vidím nadpis: Drahý Arture!

Člověče, mně klesly ruce (у меня опустились руки; klesnout – понизиться, спуститься, опуститься). Tak tady to konečně je (вот, наконец, и оно). To se tak někdy stane (иногда так случается), když člověk píše víc dopisů (когда человек пишет много писем), že je strčí do nepravých obálek (он может перепутать конверты: «сунуть их в неправильный конверт»; pravý – настоящий; ten pravý – именно он). Viď (видишь), Martičko (Мартуся; звательный падеж), to je hloupá náhoda (это чистая случайность; hloupý – глупый; бессмысленный), co (да)? Až mně jí (мне ее было даже), hochu (дружище; hoch – мальчик, парень; друг /звательный падеж/), bylo líto (было жаль), že se mně tak vydala do rukou (что она так попалась: «далась мне в руку»).

Člověče, mně klesly ruce. Tak tady to konečně je. To se tak někdy stane, když člověk píše víc dopisů, že je strčí do nepravých obálek. Viď, Martičko, to je hloupá náhoda, co? Až mně jí, hochu, bylo líto, že se mně tak vydala do rukou.

Nemysli si (ты не думай), Toníku, mé první hnutí bylo (моим первым порывом было), abych ten dopis (это письмо), určený tomu (предназначенное этому; určit – назначить, наметить, предназначить)… tomu Arturovi, ani nečetl a poslal jej zpátky Martičce (не прочтя отправить назад Мартусе); já bych to v každém případě udělal (я бы это сделал так или иначе: «в любом случае»), ale žárlivost je špinavá vášeň a svinstvo (но ревность – это грязная страсть и свинство); kamaráde (дружище), já jsem si ten dopis přečetl a já ti jej ukážu (я это письмо прочел и тебе его покажу), protože jej nosím s sebou (потому что ношу его с собой). Tak se podívej (вот посмотри), co v něm je (что в нем):

Nemysli si, Toníku, mé první hnutí bylo, abych ten dopis, určený tomu… tomu Arturovi, ani nečetl a poslal jej zpátky Martičce; já bych to v každém případě udělal, ale žárlivost je špinavá vášeň a svinstvo; kamaráde, já jsem si ten dopis přečetl a já ti jej ukážu, protože jej nosím s sebou. Tak se podívej, co v něm je:

Drahý Arture,

nehněvejte se (не злитесь), že jsem Vám dosud neodpověděla (что до сих пор Вам не отвечала; odpovědět – ответить, отозваться; odpověď – ответ); ale měla jsem starosti (у меня были неприятности/заботы), že mně Franci (Франц мне) – to teda jsem já (то есть я), rozumíš (понимаешь)? – tak dlouho nepsal (так долго не писал); já vím (я знаю), že má mnoho práce (что у него много работы), ale když je člověk tak dlouho beze zpráv o svém muži (но когда так долго нет новостей/вестей от мужа), tak chodí jako tělo bez duše (я хожу как тело без души); ale tomu Vy Arčurku (но Вам, Артурчик, этого), nerozumíte (не понять).

Drahý Arture,

nehněvejte se, že jsem Vám dosud neodpověděla; ale měla jsem starosti, že mně Franci – to teda jsem já, rozumíš? – tak dlouho nepsal; já vím, že má mnoho práce, ale když je člověk tak dlouho beze zpráv o svém muži, tak chodí jako tělo bez duše; ale tomu Vy Arčurku, nerozumíte.

Příští měsíc sem Franci přijede (Франц приедет сюда в следующем месяце), tak byste sem mohl přijet také (и вы тоже могли бы приехать). On mi píše (он мне пишет), že má teď moc zajímavý případ (что у него сейчас очень занимательное дело), ale nenapsal co (он не написал какое), já myslím (я думаю), že to je ta vražda Hugona Müllera (что это убийство Хуго Мюллера); mne by to strašně zajímalo (мне ужасно любопытно/меня очень интересует). Mně je tak líto (мне очень жаль), že se Vám Franci trochu odcizil (что Франц Вас несколько сторонится), ale to je jen proto (но лишь из-за того), že má tak mnoho práce (что у него так много работы); kdyby to bylo jako dřív (если бы все было как раньше), mohl byste ho vytáhnout mezi lidi nebo autem na výlet (Вы могли бы вытащить его в люди или на автомобильную прогулку; výlet – экскурсия, поездка).

Příští měsíc sem Franci přijede, tak byste sem mohl přijet také. On mi píše, že má teď moc zajímavý případ, ale nenapsal co, já myslím, že to je ta vražda Hugona Müllera; mne by to strašně zajímalo. Mně je tak líto, že se Vám Franci trochu odcizil, ale to je jen proto, že má tak mnoho práce; kdyby to bylo jako dřív, mohl byste ho vytáhnout mezi lidi nebo autem na výlet.

Vy jste k nám vždycky býval tak hodný (Вы к нам всегда были очень любезны) a ani teď nezapomínáte (и даже сейчас не забываете), třebaže to není tak (несмотря на то, что все не так; třebaže – хоть; несмотря на то, что), jak by to mělo být (как должно было бы быть); ale on je Franci tak nervózní a divný (но он, Франц, очень нервный и странный). Ani jste mi nepsal (вы мне не написали), co dělá Vaše dívenka (что делает Ваша девушка). Franci si také naříká (Франц жалуется; naříkat – жаловаться, сетовать), že je v Praze strašné horko (что в Праге ужасно жарко); měl by jet sem a vypřáhnout (ему стоило бы приехать сюда и расслабиться; vypřáhnout – распрячь, выпрячь /лошадей/), ale on jistě sedí až do noci v úřadě (но он, верно, до ночи сидит в ведомстве; úřad, m – учреждение, ведомство). Kdy pojedete k moři (когда Вы поедете к морю)? Doufám (надеюсь; doufat – надеяться, уповать), že vezmete svou dívku s sebou (что Вы возьмете свою девушку с собой); Vy nevíte (вы не знаете), co to je (что это такое), když se nám ženským stýská (когда мы, женщины, скучаем).

Vy jste k nám vždycky býval tak hodný a ani teď nezapomínáte, třebaže to není tak, jak by to mělo být; ale on je Franci tak nervózní a divný. Ani jste mi nepsal, co dělá Vaše dívenka. Franci si také naříká, že je v Praze strašné horko; měl by jet sem a vypřáhnout, ale on jistě sedí až do noci v úřadě. Kdy pojedete k moři? Doufám, že vezmete svou dívku s sebou; Vy nevíte, co to je, když se nám ženským stýská.

Srdečně Vás (сердечно Вас), Arturku (Артурчик /уменьшительно-ласкательное, звательный падеж/), zdraví Vaše (приветствует Ваша; zdravit – здороваться, приветствовать)

Marta Matesová (Марта Матес/Матесова).

Tak (ну так), Toníku, co tomu říkáš (что ты на это скажешь)? Já vím (я знаю), že to není žádný duchaplný dopis (я знаю, что это не слишком остроумное письмо; duchaplný – находчивый, остроумный, острый, сообразительный; duch – дух; душа; ум; plný – полный); je to docela slabý výkon po stránce stylu a zajímavosti (это довольно слабое достижение по части стиля и занимательности; stránka – сторона); ale člověče, jaké to vrhá světlo na Martičku a na její poměr k tomu chudáku Arturovi (но какой свет оно проливает на ее отношения с этим бедолагой Артуром)! Nikdy bych jí nebyl tak věřil (никогда бы ей не поверил), kdyby mně říkala co chtěla (что бы она мне ни говорила); ale tady jsem měl v ruce něco tak bezděčného (но здесь у меня в руке нечто настолько непроизвольное; bezděčný – машинальный, невольный), tak mimo její vůli (настолько невольное: «помимо ее воли»)…

Srdečně Vás, Arturku, zdraví Vaše

Marta Matesová.

Tak, Toníku, co tomu říkáš? Já vím, že to není žádný duchaplný dopis; je to docela slabý výkon po stránce stylu a zajímavosti; ale člověče, jaké to vrhá světlo na Martičku a na její poměr k tomu chudáku Arturovi! Nikdy bych jí nebyl tak věřil, kdyby mně říkala co chtěla; ale tady jsem měl v ruce něco tak bezděčného, tak mimo její vůli…

Tak to vidíš (как видишь), že pravda (что правда), neklamná a nepochybná pravda se zjeví jenom nedopatřením (несомненная и неоспоримая правда открывается только по недосмотру; neklamný – несомненный; nepochybný – несомненный, бесспорный; zjevit – явить, открыть; nedopatření – просмотр, недосмотр, неувязка). Já bych byl brečel radostí (я чуть было не заплакал от радости: «я бы плакал…»; brečet – плакать, рыдать, хныкать) – a přitom hanbou (и в то же время от стыда), že jsem tak pitomě žárlil (что так глупо ее ревновал).

Tak to vidíš, že pravda, neklamná a nepochybná pravda se zjeví jenom nedopatřením. Já bych byl brečel radostí – a přitom hanbou, že jsem tak pitomě žárlil.

Co jsem potom udělal (что я сделал после этого)? Inu, svázal jsem provázkem akta vraždy Hugona Müllera (ну, я связал бечевкой документы по убийству Хугона Мюллера; provázek – веревка, бечевка, шнурок), zavřel je do zásuvky (закрыл их в ящик = положил их в ящик и закрыл его на замок) a den nato jsem byl ve Františkových Lázních (и на следующий день я был во Франтишковых Лазнях). Když mě Martička uviděla (когда меня увидела Мартуся), začervenala a zajíkla se jako holčička (покраснела и запнулась, как девочка); vypadala (она выглядела), jako by provedla něco hrozného (как будто сделала нечто ужасное). Já nic (я ничего = я как ни в чем не бывало). Franci (Франц /звательный падеж/), povídá za chvíli Martička (через минуту говорит Мартуся), dostal jsi můj dopis (ты получил мое письмо)?

Co jsem potom udělal? Inu, svázal jsem provázkem akta vraždy Hugona Müllera, zavřel je do zásuvky a den nato jsem byl ve Františkových Lázních. Když mě Martička uviděla, začervenala a zajíkla se jako holčička; vypadala, jako by provedla něco hrozného. Já nic. Franci, povídá za chvíli Martička, dostal jsi můj dopis?

Jaký dopis (какое письмо)? divím se (удивляюсь я). Ty mi toho píšeš po čertech málo (ты пишешь мне чертовски мало). Martička se na mne zaraženě dívá a vydechne (Мартуся смотрит на меня смущенно; zaraženě – озадаченно, смущенно; оторопело), jako by se jí ulevilo (как будто у нее с души отлегло: «как будто ей легче стало»). Tak já jsem ti jej asi zapomněla poslat (скорее всего, я тебе позабыла его отправить), řekla a hrabala se v taštičce (сказала она и стала рыться в сумочке), až vylovila takový trochu zmuchlaný list (наконец она выудила несколько помятое/скомканное письмо; muchlat – комкать; трепать). Začínal slovy (начиналось оно словами): Drahý Franci (дорогой Франц)! Musel jsem se v duchu smát (я про себя над ней посмеялся). Pan Artur už asi obratem vrátil (вероятно, господин Артур вернул/отправил обратно /то/), co mu nepatřilo (что ему не принадлежало).

Jaký dopis? divím se. Ty mi toho píšeš po čertech málo. Martička se na mne zaraženě dívá a vydechne, jako by se jí ulevilo. Tak já jsem ti jej asi zapomněla poslat, řekla a hrabala se v taštičce, až vylovila takový trochu zmuchlaný list. Začínal slovy: Drahý Franci! Musel jsem se v duchu smát. Pan Artur už asi obratem vrátil, co mu nepatřilo.

Pak už o tom nepadlo ani slovo (больше мы об этом не говорили/не проронили ни слова); to se rozumí (разумеется), začal jsem jí vykládat o tom zločinu Hugona Müllera (я стал ей рассказывать про преступление Хуго Мюллера), který ji tak moc zajímal (которое ее так интересовало). Myslím, že dodnes věří (я думаю, что она до сих пор верит), že jsem ten dopis vůbec nedostal (что я это письмо вообще не получил).

Pak už o tom nepadlo ani slovo; to se rozumí, začal jsem jí vykládat o tom zločinu Hugona Müllera, který ji tak moc zajímal. Myslím, že dodnes věří, že jsem ten dopis vůbec nedostal.

No, a to je všechno (ну, вот и все); od té doby je u nás aspoň pokoj (по крайней мере, у нас с тех пор спокойно). Řekni (/вот/ скажи), nebyl jsem blbec (не был ли я дураком), že jsem tak sprostě žárlil (что так вульгарно ревновал)? To víš (знаешь), teď to hledím Martičce vynahradit (теперь я стараюсь компенсировать это Мартусе; hledět – принимать во внимание; заботиться; vynahradit – возместить; вознаградить); z toho dopisu jsem viděl (из того письма я понял; vidět – видеть; представлять), jak se chudáček o mne stará (как она, бедняжка, обо мне заботится). Tak, teď už je to venku (так/таким образом, вот я и рассказал; teď – в настоящее время, сейчас, теперь); člověk se víc stydí za svou pitomost než za své hříchy (человек стыдится своей глупости больше, чем своих грехов).

No, a to je všechno; od té doby je u nás aspoň pokoj. Řekni, nebyl jsem blbec, že jsem tak sprostě žárlil? To víš, teď to hledím Martičce vynahradit; z toho dopisu jsem viděl, jak se chudáček o mne stará. Tak, teď už je to venku; člověk se víc stydí za svou pitomost než za své hříchy.

Ale to máš klasický příklad (вот тебе классический/наглядный пример), jakou průkaznou sílu má taková čirá a bezděčná náhoda (какую доказательную силу имеет чистая и неумышленная случайность; čirý – чистый, светлый, прозрачный), že (не так ли)?“

Přibližně v téže době řekl mladý muž (приблизительно в то же самое время молодой человек), zde nazývaný Arturem (здесь называемый Артуром), paní Martičce (госпоже Мартусе): „Tak co, holčičko, pomohlo to (ну что, девочка /моя/, помогло)?“

„Co, miláčku (что, любимый)?“

„Ten dopis (то письмо), cos mu tehdy jako nedopatřením poslala (которое ты ему тогда отправила якобы по ошибке).“

Ale to máš klasický příklad, jakou průkaznou sílu má taková čirá a bezděčná náhoda, že?“

Přibližně v téže době řekl mladý muž, zde nazývaný Arturem, paní Martičce: „Tak co, holčičko, pomohlo to?“

„Co, miláčku?“

„Ten dopis, cos mu tehdy jako nedopatřením poslala.“

„Pomohlo (помогло),“ řekla paní Marta a zamyslila se (сказала госпожа Марта и задумалась). „Víš (знаешь), hochu (друг/милый), já se ti až stydím (я, /признаться/ тебе, даже стыжусь), že mně on (что он мне), Franci (Франц /уменьшительно-ласкательное/), teď tak hrozně věří (теперь так безоглядно доверяет; hrozně – страшно; очень). On je na mne od té doby tak hodný (он так добр ко мне с тех пор; doba – период, пора, время)… Ten dopis ti pořád nosí na srdci (то письмо, /скажу/ я тебе, он все время носит у сердца; srdce).“ Paní Marta se zachvěla (госпожа Марта задрожала). „Je to vlastně strašné (это, в сущности, страшно), že… že ho tak klamu (что… что я его так обманываю); nemyslíš (ты /так/ не думаешь)?“