Текст книги "Такой прекрасный, жестокий мир"

Глава 36

Сара зарегистрировалась в бристольской гостинице и два дня не выходила из своего номера. Сначала она хотела заказать билет на самолет и улететь куда угодно, лишь бы оказаться подальше от всей этой печальной истории, но в решительный момент не смогла. Кейти сойдет с ума от беспокойства, и невозможно бросить так много незаконченных дел.

Где бы она ни спряталась, не убежать от главного вопроса: кто она на самом деле? А другие проблемы: клуб, Джун, Фелисити? А ее отношения с Антонио? Да, она сказала, что любит его, но на своем горьком опыте убедилась, что любовь не застраховывает от предательства.

Покинув гостиницу, Сара выехала на автостраду гораздо медленнее, чем пару дней назад. Ее гнев сменился жалостью. Не следовало оставлять Джун в таком состоянии. Однако вряд ли она могла поступить иначе, чувствуя, что ее предали.

Что делать дальше? Хорошо бы поговорить с Кейти, но не хотелось возвращаться в клуб. Сейчас больше всего ей хотелось найти свою настоящую мать. Единственная ниточка к ней – письмо из Бразилии. Странно, как эта страна постоянно вторгается в ее жизнь.

Сара вспоминала Стюарта и их разговоры. Он как-то назвал себя слабым человеком, многим пожертвовавшим ради карьеры. Он имел в виду и Фелисити? Знал ли он, что Фелисити беременна? Пытался ли заставить ее сделать аборт?

Сара хотела бы возненавидеть Стюарта, но не могла, несмотря ни на что. Если вначале он не хотел иметь ребенка, то потом явно постарался загладить свою вину. А Фелисити? Почему Фелисити отказалась от нее? Почему выбросила из своей жизни крохотную Джастину как ненужный хлам?

Сара подумала о детях, которых у нее никогда не будет, и почувствовала острую боль. Что может заставить женщину отказаться от своего ребенка?

Единственный человек, который мог бы ответить на ее вопросы, был мертв.

Но его жена жива! Сара остановилась у ближайшего телефона-автомата и набрала номер. Кристофер Херд в большом долгу перед ней.

– Дорогуши, я не могу ответить…

Автоответчик. Сара набрала номер «Геральд», и ее тут же соединили с Хердом.

– Кристофер, это Сара.

– Сара! Я хотел объяснить…

– Не утруждайте себя светской беседой. Мне необходимо увидеть Синтию, и я нуждаюсь в вашей помощи.

– Но…

– Не перебивайте. Она встречается… с теми, кого не знает?

– Надо узнать у ее секретаря, но я случайно слышал, что днем у нее собрание с группой банкиров. Не знаю, как это может помочь.

Сара быстро соображала. Имена посетителей Синтии вносятся в приемной в отдельный список.

– Все, что вы должны сделать, это внести имя в список внизу. Скажите, что из банка по ошибке позвонили вам и сказали, что присылают еще одного человека.

– Меня уволят.

– Если вы немедленно это не сделаете, я позвоню в «Мейл». Уверена, что они заинтересуются вашим прошлым.

– Ладно, ладно. Как назвать вас?

– Мисс Смит сойдет. Я еду.

Синтия улыбнулась посетителям, мысленно проклиная Стюарта за то, что из-за него ей, Синтии Харгривс, приходится просить милостыню у денежных мешков.

– Как вы увидите из документов, мы ожидаем получить прибыль, достаточную для покрытия текущих расходов, уже в следующем квартале.

– Но это только планы, – возразил Сэмюэл Белфилд. – Нет полной уверенности в том, что «Прямой эфир» найдет своих зрителей, не так ли, миссис Харгривс? Можете ли вы конкурировать, например, с Би-скай-би?

– Безусловно, – резко ответила Синтия, затем, вспомнив, с кем разговаривает, смягчилась. – Мистер Белфилд, если я не ошибаюсь? Я думаю, что с нашим подбором программ мы можем конкурировать с Би-скай-би на всех фронтах. Джон, – обратилась она к своему секретарю, – покажите мистеру Белфилду проспекты Би-скай-би и наши.

Джон вскочил и разложил проспекты перед всеми банкирами.

– Как я вижу, вы планируете канал классических кинофильмов, – сказал другой банкир. – Как я понимаю, «классическими» называют те фильмы, которые уже несколько раз показывались по телевидению?

Остальные банкиры рассмеялись.

– Вы думаете, что идиотам, покупающим «тарелки», не все равно, видели они это раньше или нет? – Джон предупреждающе затряс головой, и Синтия понизила голос. – Конечно, мы заказали несколько новых голливудских блок-бастеров.

Мистер Белфилд откашлялся.

– Я бы сказал, что по грабительской цене.

– Это мои день… – Синтия не закончила предложение. Теперь это не ее деньги. Она понадеялась, что Стюарт горит в аду.

– Миссис Харгривс, если мы одолжим пятнадцать миллионов, которые вы просите, когда примерно можно ожидать возвращение долга? – спросил мистер Белфилд, разглядывая лежащие перед ним документы. – Здесь ничего об этом не говорится.

– Я знала, что любой срок будет непременно оспорен вашими собратьями… и дамами, – добавила Синтия, вовремя вспомнив о двух сидящих за столом женщинах-банкирах, – поэтому я подумала, что мы детально обсудим это здесь. – Она неестественно засмеялась. До того нелепого завещания ей за всю жизнь не пришлось просить ни пенни. Какое унижение.

В этот момент дверь конференц-зала распахнулась.

– Какого черта вы сюда явились? – рявкнула Синтия.

– Мне надо поговорить с вами.

– Как вы вошли? Джон, пусть эту женщину немедленно выведут отсюда.

– Оставайтесь на своем месте, Джон, – предупредила Сара.

Джон не пошевелился.

– Джон! – завизжала Синтия.

Став свидетелями этой сцены, банкиры стали перешептываться и покашливать.

– Синтия, если вы не хотите оказаться в неловком положении перед этими людьми, уделите мне минуту.

Сара сама удивилась, как спокойно звучит ее голос.

– Хорошо, одну минуту. Господа, простите меня.

– А пока мы можем обсудить возможности спортивного канала. Обратите внимание на четвертую страницу, – сказал Джон, отвлекая внимание банкиров.

– Поверить не могу, что у тебя хватило наглости явиться сюда, – прошипела Синтия, закрывая дверь.

– Поверьте мне, Синтия, я не горю желанием находиться здесь, но мне необходимо найти Фелисити Батерворт. Мою мать.

Если Синтия и удивилась осведомленности Сары, виду она не подала. Она просто расхохоталась.

– Понятия не имею, где эта шлюха. А если бы и знала, почему я должна помогать тебе? Если бы не ты, не было бы и этого унизительного собрания. Теперь убирайся, пока я не приказала тебя вывести.

– Почему Стюарт…

– Разве я неясно выразилась? Мне нечего больше сказать. Разве что, кроме одного. Как ты себя чувствуешь, выяснив, что трахалась с собственным отцом? – Удовлетворенная ужасом, отразившимся на лице Сары, Синтия вернулась в конференц-зал. – Джон, передай Кристоферу Херду, что я жду его в своем кабинете ровно в шесть. А теперь, леди и джентльмены, на чем мы остановились?

Открывая дверь своего дома, Сара еле сдерживала слезы. Нормана не было. Наверное, ищет ее. Гулкая пустота усилила чувство одиночества. Но ведь Норман не может оставаться с ней вечно. Может, завести кошку? Хоть кто-то будет радостно встречать ее по вечерам. В темноте горел красный огонек автоответчика. Сара включила звук. Большинство посланий было от Кейти. С каждым звонком паника в ее голосе слышалась все явственнее.

Сара сняла трубку радиотелефона и набрала номер Кейти, одновременно рыская в холодильнике в поисках чего-нибудь съедобного. Все продукты не внушали доверия, так что она остановилась на бутылке вина. Пробка выскочила как раз в тот момент, когда Кейти сняла трубу.

– Кейти, это Сара.

– Где ты была? Я чуть с ума не сошла.

– Прости… это… это…

– Сара, в чем дело? Что случилось? Это Нэш? Я предупреждала Стивена…

– Нет, нет, ничего такого. Это касается Стюарта, – наконец выдавила Сара. – Ты не поверишь, – она отпила глоток прямо из бутылки, – Стюарт – мой отец.

– Что?

Саре самой ее слова казались странными.

– Джун и Гарри – не настоящие мои родители. Они меня удочерили. Стюарт – мой отец, а Фелисити Батерворт – моя мать.

– Бабочка – твоя мать? – охнула Кейти.

– Да, – Сара тихо заплакала. – Кейти, я просто не знаю, что и думать. Когда я узнала, я сразу поехала к маме, то есть к Джун… Боже, как все запуталось. Я накричала на нее, а потом просто отсиживалась в отеле.

– Сара, я еду к тебе.

– Нет, пожалуйста, я хочу побыть одна. Я еще злюсь и не хочу делать из тебя козла отпущения.

– Я – твой друг.

– Спасибо, но я еще не готова.

– Как ты узнала?

– Это, наверное, самое неприятное. Кристофер Херд раскапывал мое прошлое… с помощью Мэгги.

– О, эта ведьма…

– Забудь, она не хуже всех остальных. По меньшей мере, не боится говорить правду в глаза. А Джун оказалась на это неспособна.

– Никто не любит тебя больше, чем Джун, – возразила Кейти.

– Я не хочу это слышать. Я не хочу, чтобы мне напоминали, как меня любила куча лжецов. Стюарт годами контролировал мою жизнь и продолжает это делать из могилы.

– Сара, прошу тебя, позволь мне приехать.

– Нет, я собираюсь уйти. Можешь принести мне завтра в клуб фотографии Бабочки?

– А ты приедешь?

– Что у меня осталось, кроме работы? Я зла на Стюарта, но не могу бросить незаконченное дело, и он на это рассчитывал.

– Ты знаешь, что можешь позвонить мне в любое время ночи.

– Я знаю. До завтра.

Сара налила себе большой бокал вина и поднялась в спальню. Там она разложила все документы и перечитала письмо Фелисити, надеясь узнать хоть что-нибудь о своей матери.

Может, бросить все? Но как бросить? Ей необходимо найти свои корни. Необходимо узнать, почему с ней так обошлись.

Из письма ничего понять было нельзя. Сара вложила его обратно в конверт. Прошло почти тридцать лет. Где ее мать сейчас?

Раздался звонок в дверь. Черт, Кейти все-таки приехала. Сара устало побрела вниз и открыла дверь.

– Кейти…

Но она ошиблась.

– Сара! Где ты была? – взволнованно спросил Антонио.

– Что ты здесь делаешь?

– Я… Кейти попросила меня приехать.

– Что?

– Она тревожилась и подумала, что я смогу быть полезен. Можно войти? У тебя прохладно. – Он улыбнулся и поежился.

– Антонио, сейчас неудачный момент. – Сара попыталась закрыть дверь, но бразилец помешал ей.

– Сара, пожалуйста. – Он протиснулся в прихожую. – Я хочу знать, что случилось. Почему ты прячешься от меня?

Антонио прошел за ней в гостиную, уютную, несмотря на спартанский стиль.

– Ты думаешь, что от тебя? Ты слишком высокого мнения о себе.

– Я думал о нас.

– Никаких нас нет.

Сара заплакала.

– Не говори так, – пылко возразил Антонио. Предыдущие несколько дней он не думал почти ни о чем, кроме как о них двоих. – Мне казалось, что я значу для тебя столько же, сколько и ты для меня.

Сара опустилась на мягкий дымчато-голубой диван. События последних дней совершенно обессилили ее. Единственный честный человек из всех, кого она любила, – Билл, но судьба разлучила их. Разве можно открыть сердце Антонио, вокруг которого столько тайн? Когда же она наконец поумнеет? Ее плечи начали вздрагивать от рыданий.

Однако когда Антонио сел рядом и обнял ее, это показалось таким естественным, что Сара поняла: пусть на один этот момент, но она готова стать самой большой идиоткой на свете.

– Мне так больно смотреть, как ты страдаешь, – сказал Антонио, поцелуями осушая ее слезы. – Я чувствую твою боль как свою собственную. – Он отвел волосы с ее лица и нежно прижался губами к виску. – Что случилось?

Антонио слушал ее сумбурный рассказ, и его замешательство не уступало ее смятению. Когда боль становилась невыносимой и Сара замолкала, он обнимал ее крепче, придавая ей силы.

Она говорила, захлебываясь словами то от гнева, то от боли, то от слепой ярости. Антонио молча обнимал ее, просто каждой частицей своего тела давая понять ей: я здесь, я с тобой, я рядом.

Вдруг Сара потеряла ощущение реальности, ей стало казаться, что она говорит не о себе.

Когда Сара окончательно умолкла, поцелуи Антонио стали настойчивее, но, как ни хотело ее тело ответить ему, она нашла в себе силы оттолкнуть его и обхватила себя руками.

– Как я могу тебе верить? Все, кого я любила, лгали мне, и вот я напрашиваюсь на то, чтобы это повторилось. Твой трансферт…

– Сара, сколько мы еще будем говорить об этом?

– Тогда убеди меня. Скажи, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

– Стивен устроил мой переход через агента. Я спасал свою жизнь… Сара, я люблю тебя и не смог бы предать.

Сара посмотрела на него и увидела единственную надежную скалу среди зыбучих песков своей жизни, единственное, за что она могла ухватиться и удержаться. Если не доверять ему, то можно сойти с ума.

– Я верю тебе, – сказала она, обнимая его.

Глава 37

На следующее утро Сара приехала в клуб поздно. Кейти, уже два часа уточнявшая детали сделки с «Автомобилями Кассерли», бросилась извиняться за то, что доверилась Антонио, но Сара убедила ее, что ничего лучшего она не могла бы придумать.

– Так странно, – сказала Сара, довольная, что хоть Кейти держит руку на пульсе «Камдена», – я чувствую себя одновременно и подавленной, и счастливой. Не хочется думать, что я – одна из тех женщин, которым плевать на все вокруг, пока у них есть мужчина.

Кейти засмеялась.

– Но ты вовсе не такая. Ты влюбилась, и, если это помогает облегчить боль, так что тут плохого?

– Но мне сейчас не до любви. Проблем с каждым днем все больше.

– Вспомнила. – Кейти вынула из сумки три альбома. – Ты вчера просила принести это. Я заложила нужные страницы.

Сара открыла альбом фотографий из «Вога».

По первому снимку, черно-белому, с модной в шестидесятых дымкой, трудно было различить черты Фелисити… ее матери. Но на следующем, цветном, лицо было яснее. Сара поверить не могла, что когда-то пролистнула раньше эту страницу, не заметив удивительного сходства с собой. Фантастика! Словно смотришь в зеркало. Те же рыжие кудри, те же бездонные зеленые глаза – Сара всегда думала, что унаследовала их от Гарри.

– Она была прекрасна, – сказала Кейти.

Слово «была» потрясло Сару. В смятении последних дней она не подумала, что Фелисити могла умереть.

– Что, если она умерла?

– Я уверена, что нет. В прессе что-нибудь появилось бы.

– Никто не видел ее почти тридцать лет. Кто бы мог заинтересоваться?

– Может, Джеки знает, что с ней случилось. – Кейти ударила себя ладонью по лбу. – Какая же я идиотка. Почему я сразу о ней не подумала? Я собиралась завтра навестить ее. Поедешь со мной?

– Ты думаешь, ей можно доверять? Она не расскажет Стивену?

– Конечно, не расскажет. Она его… – Кейти замолчала. Сара все равно не слушала, завороженная фотографиями своей матери. Кейти знала, что биографических данных в книгах очень мало, но каждое слово, каждая иллюстрация бесценны для Сары. – Мне пора, – сказала она, выскальзывая из кабинета.

Сара нетерпеливо перевернула страницу. Свадьба Дэвида Бэйли. Стивен обнимает Фелисити – здесь ее лицо скрыто широкополой шляпой. Джеки прижалась к Стюарту. Интересно, когда начался роман между ее родителями.

Сара мысленно повторяла, пытаясь убедить себя: «Это моя семья. Это – моя мама, а это – мой отец». Пропасть между этой фотографией и семейными фотографиями Гарри и Джун, сделанными стареньким фотоаппаратом Гарри, казалась неизмеримой. Фотографии Стюарта и Фелисити печатались в самых популярных дорогих журналах, фотографии Гарри и Джун хранились в обувной коробке в шкафу.

В другом альбоме Сара нашла фотографии Фелисити в купальниках. Если прищуриться, то их почти невозможно отличить от ее первой съемки для «Мариэллы» на Кони-Айленд.

Сара обвела пальцем контуры лица Фелисити, пытаясь понять свои чувства. Напряженное любопытство? Несомненно. Гнев? И это тоже. Несправедливо было изливать всю свою ярость на одну только Джун. В этом обмане участвовало четыре человека, и, вероятно, только двое из них умерли.

Как обычно, клиника «Четыре времени года» представляла собой островок тишины и покоя. Сара и Кейти стояли у регистрационного стола, вслушиваясь в приглушенную музыку, льющуюся из скрытых от глаз динамиков.

– Я сама не отказалась бы провести здесь несколько недель, – сказала Кейти.

Сара нервно улыбнулась. Она умирала от желания поскорее поговорить с Джеки.

– Кейти, Сара, я здесь, – услышали они уверенный голос и обернулись.

Джеки казалась счастливее, чем когда-либо на их памяти. Четыре дня, проведенных в клинике, заметно изменили ее. Лицо уже не было таким одутловатым, и она уже сбросила пару килограммов, а главное – психологический груз. С помощью врачей и психологов, неодурманенная алкоголем, Джеки начинала понимать, почему до сих пор терпела жестокое обращение, и осознала, что ей совершенно не обязательно терпеть его дальше.

– Вы выглядите потрясающе, – воскликнула Кейти, восхищенная переменами в Джеки. – Ваши глаза сияют. Вам уже есть чем гордиться.

– Это не моя заслуга, – ответила Джеки, поглядывая на снующий вокруг персонал. – Должна признать, что начинаю чувствовать себя другим человеком. Жаль только, что приходится жить в этом старом теле.

– Я знала, что вы это скажете, и заказала нам всем полный косметический курс у «Миши».

– Еще рано. – Уверенность Кейти испугала Джеки. – Впереди еще столько трудностей. Какой смысл в косметических процедурах, если я могу присосаться к бутылке на следующей неделе?

– Этого не будет. Джеки, у меня праздник: банк наконец вернул мне кредитную карточку. Клиника не возражает против нашей авантюры.

– А мне надо поговорить с вами, – не выдержала Сара.

– Что случилось? Опять что-то натворил Стивен?

– Косвенно.

– Как я его ненавижу. Сейчас сбегаю за пальто.

«Миша» – был новым салоном красоты, специализирующимся на обслуживании деловых женщин. В большой приемной рядом с роскошными светлыми кожаными диванами стояли телефоны, факсы и даже компьютер – для тех дам, которые испытывали угрызения совести, жертвуя делами ради удовольствия оказаться в искусных руках вымуштрованного в Париже персонала.

– Я не могу себе это позволить, – прошептала Джеки, когда их провели в одну из процедурных.

– Не переживайте. – Сара вскарабкалась на массажный стол. – Пошлете счет Стивену.

– Что?

– Шутка. Сегодня я плачу. Джеки, я хочу расспросить вас о Фелисити Батерворт.

– Да? Почему?

Сара сделала глубокий вдох.

– Я узнала, что Фелисити – моя мать. А Стюарт Харгривс был моим отцом. – На лице Джеки промелькнуло удивление, сменившееся печалью: она осознала, что смотрит на ребенка своей давно потерянной подруги.

– Я сразу должна была догадаться, – наконец сказала она. – Я чувствовала в вас что-то знакомое, но всегда была слишком пьяна, чтобы понять, что именно. А теперь я будто снова вижу ее в молодости. Что же алкоголь сотворил с моими мозгами? Моя жизнь была…

– Все в прошлом, – уверила ее Кейти. – Со спиртным покончено.

– Прошлое никогда не кончается, от него не убежишь. Посмотрите на Сару.

– Джеки, об этом мы поговорим в другой раз.

Саре не терпелось разузнать о Фелисити, но не перекладывает ли она слишком тяжелую ношу на неокрепшую Джеки?

– Я не возражаю. Единственный способ справиться с этим – поговорить. Спрашивайте все, что хотите.

– Вы знаете, где она?

Джеки покачала головой.

– После ее исчезновения я ничего о ней не слышала.

Сара не удивилась.

– Что вы знаете о ней и Стюарте?

– Фелисити была невестой Стивена и…

Появились три массажистки, вскоре воздух наполнился ароматом косметических масел. Под ловкими руками массажистки Сара расслабилась, но вдруг ей в голову пришла отвратительная мысль: в ее жилах течет кровь женщины, когда-то связанной со Стивеном Пауэллом, и волшебный эффект массажа тут же пропал.

– Джеки, вы сказали… – напомнила Сара, с ужасом ожидая ответа.

– Они некоторое время были вместе и…

Сара резко села, так перепугав массажистку, что та выронила бутылку с маслом.

– О Боже! Неужели Стивен может быть моим отцом?

Джеки рассмеялась.

– Стивен стреляет холостыми.

Кейти с любопытством уставилась на нее.

– Он бесплоден?

– Больше шансов забеременеть от теплого автобусного сиденья, – подтвердила Джеки, когда они перешли в следующую комнату.

– Спасибо, Боже, за маленькие милости, – выдохнула Сара.

– Морские водоросли или грязь? – спросила ассистентка.

– Морские водоросли, – выбрала Кейти, ложась на кушетку.

Джеки покосилась на банку с дурно пахнущей кашицей.

– Я не буду экспериментировать. Грязь.

– Мне тоже, – сказала Сара, понимая, что лично ей ничто не поможет расслабиться.

Пока их тела покрывали коричневой и зеленой гущей, серьезный разговор был невозможен, и только когда их оставили в покое на сорок пять минут, Сара снова подняла больную тему.

– Если Стивен встречался с Фелисити, то как в эту картину вписывается Стюарт?

– У них начался роман, и в то же время у меня был роман со Стивеном.

– А до этого со Стюартом?

– Конечно, нет, – возмутилась Джеки. – Шестидесятые годы не были такими вольными. И я тогда любила Стивена по-настоящему. По крайней мере, вначале.

– Простите. Стивен знал о беременности Фелисити?

– Нет. Он бы мне сказал. Он постоянно о ней говорил.

– Мне становится жарко в этом компрессе, – сказала Кейти. Сочувствуя обеим, она решила разрядить атмосферу, но Джеки уже невозможно было остановить.

– Стивен был одержим Фелисити. Я всегда чувствовала себя чем-то вроде утешительного приза. Знаете, он с ума сойдет, когда узнает, что вы – ее дочь.

– Но вы же ему не скажете?

– Конечно, нет. Я вообще не желаю с ним больше разговаривать.

– Правильно, – поддержала Кейти.

– Как вы думаете, почему она исчезла? – спросила Сара. – Из-за беременности?

– Ну… возможно, – ответила Джеки, поеживаясь. – Только было еще кое-что. Я уверена. Поговаривали… Я думаю, что Фелисити пристрастилась к наркотикам. Мне тяжело об этом говорить.

Новый удар! Ее мать – наркоманка? Сара вспомнила простую, милую Джун и всем сердцем пожалела, что не она ее настоящая мать.

– Это был только слух…

Возвращение одной из косметичек прервало ответ Джеки.

– Теперь, дамы, пройдите, пожалуйста, в душ.

– Вы не могли бы оставить нас на несколько минут? – попросила Сара. – Я не думаю, что мы как следует прогрелись.

Кейти подождала, пока девушка вышла.

– Сара, оставь это. Хотя бы, пока мы здесь.

– Пусть спрашивает, – сказала Джеки.

– Стивен имел к этому отношение?

– Я не знаю. Я никогда не видела, чтобы он принимал наркотики.

– Он их только продает, – с горечью сказала Сара. Знал ли Стюарт о наркотической зависимости Фелисити? Может, именно поэтому он ненавидел Стивена и все, что касается наркотиков?

– Я знаю, он – нехороший человек, но…

– Нехороший? Вы и половины не знаете, – воскликнула Сара и посвятила Джеки в самые отвратительные факты, касающиеся Нэша, Ронни Фиретто и Леонела Пинто.

Джеки совсем сникла.

– Клянусь, я ничего не знала.

Кейти скинула фольгу, которой была накрыта, и встала.

– Сара, хватит. Чего ты этим добьешься? Зачем ты мучаешь Джеки?

Но Сара уже разошлась.

– И это не все. Стивен еще устраивает договорные матчи. В компании с неким Фрэнком.

Вернулась косметичка.

– Дамы, пожалуйста, пройдите в душ. У нас следующий сеанс.

Кейти поспешно вышла из комнаты.

– Простите, Джеки, – сказала Сара.

Джеки коснулась ее плеча.

– Ничего. Мне казалось, что только я страдала от этого подонка. Но вы сильнее меня. Вы его победите. Фелисити гордилась бы вами.

Великодушие Джеки глубоко тронуло Сару.

– Я не должна была так набрасываться на вас. Не знаю, что на меня нашло.

– Забудьте, – улыбнулась Джеки. – Это Стивен так на вас действует.

В соседней комнате сотрудница салона улыбнулась, не разжимая зубов, и спросила:

– Гидро или душ?

– Гидро, – сказала Кейти и через две минуты горько об этом пожалела. Процедура состояла в следующем: вы стоите голышом в конце облицованного кафелем помещения, и вас обстреливают из водяной пушки.

Женщины завизжали, когда в них ударила мощная струя ледяной воды, но потом с благодарностью приняли ее, как передышку от мучительного разговора.

Когда воду выключили, Кейти вдруг вспомнила подслушанный накануне разговор.

– Ф-фрэнк! – воскликнула она, стуча зубами. – Вчера Стивен разговаривал по телефону с каким-то Фрэнком.

– Ты думаешь, что с тем самым Фрэнком?

– Скажем так: Стивен жаловался, что потерял сто тысяч из-за игрока, который слишком хорошо играл. Правда, имени игрока он не назвал.

– Я просмотрю счет за телефонные разговоры. – Сара завернулась в полотенце. – Шансы пятьдесят на пятьдесят за то, что Стивен звонил сам. Когда это было?

– Около десяти. Ты хочешь позвонить Фрэнку? Как ты узнаешь его голос?

Сара вспомнила ту ночь в баре Нэша, когда Фрэнк дал ей деньги.

– Узнаю.

Дрожа от холода, женщины оделись, и их провели в парикмахерский салон. Сара не позволила модельерам даже дотронуться до своих волос и села в кресло возле столика с журналами. Кейти и Джеки усадили перед ярко освещенными зеркалами.

– Чем вы красились? – брезгливо спросил дамский мастер высочайшего класса, растирая пальцами сухие посеченные волосы Джеки.

– Цвет назывался «Огненный персик», – обиделась Джеки.

– Придется убрать, – категорично объявил мастер.

Джеки посмотрела на Кейти, ожидая поддержки.

– А вы как думаете?

– Я думаю, что рыжие волосы совсем вам не идут, – честно сказала Кейти.

– Но Стивен… – Джеки умолкла и уставилась на свое отражение. – Я чуть не сказала, что Стивену так нравилось. А знаете, почему? Потому что я была больше похожа на Фелисити. Даже после ее исчезновения мне приходилось состязаться с ней. Я любила ее, но мне пришлось расплачиваться за ее исчезновение почти тридцать лет. Это несправедливо. Я не заслужила такого обращения! – Крупные слезы скатились по порозовевшим от процедур щекам, и Джеки повернулась к стилисту. – У вас есть салфетка?

Он вручил ей салфетку и виновато сказал:

– Если хотите, можете оставить этот цвет.

Джеки высморкалась.

– Нет. Я снова хочу стать шатенкой. – Для Джеки это был символический жест. Сменой цвета волос она прощалась с господством Стивена над собой. – Я развожусь с ним.

– Сделаем это двойным разводом, – отозвалась Кейти.

– Ты разводишься с Джозефом? – Сара вскочила. – Ты уверена?

– Конечно, уверена, – сказала Джеки. – Вы же не хотите через десяток лет навещать ее в «Четырех временах года»?

Антонио скормил Саре еще несколько кусочков дыни и слизнул сок с ее подбородка.

– Я спала всего два часа, – зевнула Сара. – Это меня убьет.

– Но какая изумительная смерть, – улыбнулся Антонио, целуя ее живот. Его губы парили над нежной кожей, чувственные ласки языка вызывали дрожь. Упиваясь изумительным предвкушением, Сара вздохнула и провела рукой по его густой черной шевелюре, ее спина изогнулась.

– Не останавливайся. – Антонио знал ее тело как свое собственное, его язык двигался быстрее, глубже, отвечая на неистовство ее желания. Оргазм зарождался где-то в глубине, медленно распространяясь и охватывая все тело. Сара застонала. – Пожалуйста…

Обессиленная, она откинулась на подушки, но Антонио поднял голову и улыбнулся.

– Я еще не закончил.

Он медленно подтянулся, пока они не оказались лицом к лицу, пригвоздил ее руки к кровати и вошел в нее. Сара закрыла глаза, наслаждаясь тяжестью его тела, сжала пальцами сильные плечи. Сначала он двигался медленно, но скоро уже не мог сдерживать страсть. Он вонзался в нее все глубже и глубже, вновь доводя до кульминации. Они содрогнулись одновременно.

Сара потянулась с довольной улыбкой.

– Ну какой из меня теперь работник?

– Если бы я мог, то никогда не выпускал бы тебя из этой постели, – сказал он, покусывая ее сосок.

– Я знаю.

Всю прошедшую неделю Сара почти не появлялась в клубе, наслаждаясь своей любовью, черпая в ней силы перед грядущими испытаниями. Норман, чья профессиональная гордость не выдержала ее бристольского «исчезновения», попросил расторгнуть контракт. Как телохранитель мог защищать ее, если она почти все время оставляла его дома? Теперь у нее был Антонио, и она верила, что рядом с ним справится с чем угодно… даже со Стивеном. Антонио прав: иногда час бывает как жизнь.

Антонио сел в постели, откинул волосы и взглянул на часы.

– Я должен позвонить Флавио. Хотя из его молчания следует, что он еще не нашел Оскара.

Сара ласково коснулась его плеча.

– Он его обязательно найдет.

– Это было бы так прекрасно. Мы втроем… а потом у Оскара появятся маленькие братья и сестры.

Сара замерла. Она много рассказывала Антонио о своей жизни, но упустила самую главную деталь, все время убеждая себя, что еще не время. Хотя в глубине души она знала, что просто боится потерять его.

– Я должна тебе кое-что сказать. Я хотела объяснить раньше, но не могла выбрать подходящий момент. Нет, это неправда. Правда – в том, что я до смерти боялась, но больше не могу скрывать.

В его черных глазах вспыхнула тревога.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не хотела обманывать тебя; в конце концов, мы так недавно знаем друг друга…

Он схватил ее за руки.

– Сара, в чем дело? Скажи мне.

– После той автомобильной аварии… у меня никогда не будет детей.

Она вглядывалась в его лицо, желая увидеть первую реакцию. Даже если потом он постарается скрыть свои истинные чувства, этот первый взгляд скажет ей все, что необходимо знать.

– О, Сара, Сара. – Он притянул ее к себе, и в его глазах не было ничего, кроме любви и сострадания…

– Если ты не хочешь…

Антонио лишь крепче обнял ее.

– Я люблю тебя. Больше мне нечего сказать.

– Ты мечтаешь о семье, – заплакала Сара, орошая слезами его грудь.

– Больше всего на свете я хочу тебя. Да, я действительно хочу семью, и у нас будет семья, когда я найду Оскара. – Он стал укачивать ее, как ребенка. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Его близость утешала, но слова вызвали новую бурю слез. Сара зарыдала, оплакивая свое несостоявшееся материнство. Все ее счастье зависит от того маленького мальчика. А если Антонио не найдет его? Что тогда? Смогут ли они вдвоем остаться семьей?

Зазвонил телефон, и она зажала уши ладонями.

– Не надо!

Антонио потянулся к телефону и прежде, чем Сара успела остановить его, поднял трубку.

– Где эта корова, моя жена?

– Стивен? Вы?

Сара выхватила трубку и бросила ее на рычаг, но было уже поздно. Стивен услышал голос Антонио.