Текст книги "Лунное дитя"

Она закрыла сетчатую дверь, но основная осталась открытой, и из дома во двор лился свет. Через минуту миссис Флеминг вернулась, но на этот раз с ней была маленькая девочка. Она поспешно вытолкнула ее на крыльцо.

– Принеси его! – злобно приказала миссис Флеминг.

Девочка побрела по снегу.

– Гризвольд, иди сюда! – звала она.

На ней были джинсы и огромный свитшот, в котором она казалась даже меньше, чем есть на самом деле. У нее были темно-каштановые, короткие, чуть выше ушей, волосы. Услышав ее голос, пес прекратил свой безумный забег и помчался прямо к ней. Он радостно прыгнул в ее объятия. Девочка подхватила собаку на руки и понесла в дом, к нетерпеливо ожидающей ее миссис Флеминг.

Как только девочка и собака вошли в дом, дверь захлопнулась. Мальчик покачал головой и вернулся к своему занятию.

Эта сцена продолжалась всего несколько минут, и на первый взгляд в ней не было ничего необычного. Пес выбежал из дома, маленькую девочку отправили его поймать. Так почему же сердце Ники колотилось так, словно она сейчас посмотрела напряженную сцену триллера?

Может быть, потому, что теперь она могла подтвердить, что Шерон видела на прошлой неделе. В доме Флемингов действительно жила маленькая девочка. Дочь? Племянница? Приемный ребенок? Гостья? Трудно сказать наверняка.

И нельзя было утверждать, что над ней издевались. Если не считать того, что она на две минуты вышла на улицу без куртки.

Но тут было что-то не так. Одежда была ей совсем не по размеру, а волосы выглядели так, как будто их обкорнали, а не подстригли со знанием дела. И зачем миссис Флеминг отправила за собакой девочку, вместо того чтобы сходить за ней самой или дождаться, пока ее принесет ее сын? Судя по реакции пса, он явно любил эту девочку. Так что, если она приемный ребенок, можно предположить, что она жила там продолжительное время.

На первый взгляд не произошло ничего необычного. Но Ники все равно это казалось странным. Странным, и все тут.

Ники жалела, что не сняла это на видео.

Девушка продолжала смотреть, как Джейкоб разминирует двор, пока он не вернулся в дом. Потом она закрыла окно и отправилась вниз: ей не терпелось поделиться увиденным с Шерон.

И теперь они наконец-то знают, как зовут сына Флемингов.

Джейкоб.

Глава 11

Иногда Джейкоб желал матери смерти. Ничего ужасного – просто внезапный сердечный приступ или разрыв аневризмы. Как-нибудь быстро и безболезненно – но с однозначным исходом.

Он представил, как она падает на пол и как на это реагируют остальные члены семьи. Как они кричат и поспешно звонят в Службу спасения…

Лучше всего было бы, если бы это произошло на кухне: она сможет схватиться за столешницу и упадет не так быстро. Тогда крови будет немного.

Когда приедет «Скорая помощь», медики сделают все, что будет в их силах, но в конце концов, конечно, это будет бесполезно.

– Приносим вам свои соболезнования, – скажут врачи, и Джейкоб представил, как печально склоняет голову, все же благодарный медикам за то, что они сделали все возможное.

Если мама умрет, люди будут сочувствовать ему. Он будет жалеть, что они никогда не были близки, как бывают мать с сыном. Но он не будет по ней скучать.

Он считал, что в ее существовании нет никакого смысла. Когда ее не было рядом, всем было лучше. Даже Гризвольд, у которого мозг размером с грецкий орех, казалось, нервничал в ее присутствии. А когда она повышала голос, его задние лапы начинали дрожать.

Джейкоб старался держаться от матери подальше, потому что один его вид вызывал у нее раздражение. Она либо находила чем его занять, либо критиковала его внешность и его личные качества. Она говорила, что у него плохой характер. Слишком длинные волосы. Лишний вес.

Его вес ей не нравился больше всего. Его комплекция сводила маму с ума. Он словно был визуальным воплощением ее неспособности быть хорошей матерью. Она купила семейный абонемент в спортзал и пришла в ярость, когда он отказался ходить туда вместе с ней. Она наложила категорический запрет на перекусы и следила за его питанием дома. Из-за этого ему приходилось тайком покупать снеки на заправке. Он уже стал там завсегдатаем. После школы он заходил туда за чипсами и газировкой и тайком приносил их домой в своем рюкзаке.

Мама хотела, чтобы он был своей полной противоположностью. Ей нужен был идеальный сын, спортсмен, отличник, участник школьных дебатов. Она забила его шкаф одеждой, но он никогда не будет носить поло и плиссированные брюки цвета хаки. Когда он был маленьким, она заставляла его регулярно ходить в парикмахерскую. Но, став подростком, он смог оказывать ей физическое сопротивление, и это привело ее в ярость. Она отказалась от мысли водить его к парикмахеру, но ему пришлось несколько недель терпеть ее оскорбления.

Какая же она ненормальная.

Иногда папа заступался за него. В последний раз она нависла над ним с ножницами, когда он пытался позавтракать. А она угрожала подстричь его прямо на кухне.

– Оставь парня в покое. С ним все в порядке.

Маме это очень не понравилось, а скандалы она умела закатывать как никто другой. Но по крайней мере она отложила ножницы и обратила свой гнев на папу, и Джейкоб смог ускользнуть.

После этого папа стал водить его к парикмахеру, но позволял Джейкобу самому решать, как ему стричься. Джейкобу нравились длинные волосы. И дело было не только в том, что это сводило маму с ума. Без волос вокруг ушей и шеи он чувствовал себя незащищенным.

Папа говорил, что у нее всегда был скверный характер, но после смерти Оливии все стало только хуже. Сестра Джейкоба Оливия умерла еще до его рождения, но время от времени он думал о ней. Мама никогда о ней не говорила, но папа однажды рассказал эту ужасную историю.

Тогда он уехал из города на медицинскую конференцию. Пока его не было, у пятимесячной Оливии началась лихорадка. Мама лечила ее детским парацетамолом. Когда у нее не получилось сбить температуру, она отвезла дочь в отделение неотложной помощи. Менее чем через сутки Оливия умерла. Папа примчался домой, как только узнал об этом, но было уже слишком поздно. Врачи сказали, что в этом никто не виноват. Иногда, несмотря на все усилия, пациенты умирают.

– Когда я узнал, что это был менингит, у меня возникло плохое предчувствие, – сказал папа, качая головой. Прошло уже столько лет, но все равно, когда он говорил об Оливии, его глаза наполнялись слезами. – Ее смерть сломила твою мать. Разумеется, она винила меня, за то, что меня не было рядом. – Он вздохнул. – Я надеялся, что мы пройдем через это вместе. Но все изменилось. – У Джейкоба сложилось впечатление, что папа тоже винил в произошедшем себя. – А потом родился ты. Я думал, это поможет.

Иногда Джейкоб думал: а что было бы, если бы Оливия была жива? Была бы она тем золотым ребенком, о котором мечтала мама? Стали бы они вообще заводить второго ребенка? И ощущение, что он разочаровал ее, становилось только сильнее.

Удивительно, но другие люди маму любили. Учителя, соседи, друзья. При желании она могла быть невероятно обаятельной. Жаль, что ее семья никогда не видела ее с этой стороны. Обсуждая на родительских собраниях его ужасные оценки, она была воплощением заботливой, любящей матери. Он знал это со слов учителей. Один из них даже сказал, что ему повезло, что у него такая заботливая и преданная мать.

«Ха!»

Если бы они только знали.

Забавно, что его до сих пор удивляли подобные комментарии. Давно пора было к ним привыкнуть. Это продолжалось всю его жизнь.

Когда он учился в начальной школе, мама часто сопровождала класс на экскурсии. На школьных мероприятиях она была воплощением идеальной матери. Она называла его «сладким», взъерошивала его волосы, рассказывала другим взрослым милые истории о нем. Правда, сам он их не помнил.

В то время это сбивало его с толку, потому что он не понимал, что это всего лишь игра.

Сколько раз другие дети говорили ему, что ему очень повезло с мамой. Одна девочка однажды сказала, что его мама такая красивая.

«Как модель».

«О господи».

Что он мог на это ответить?

«Это всего лишь фасад. Видела бы ты ее холодное, мертвое сердце».

Но люди никогда в это не поверят. Их так легко одурачить.

Если бы только они слышали, как она кричит, когда собака выбегает во двор. Конечно, если она стоит, открыв входную дверь нараспашку. Она обругала Джейкоба за то, что он не убрал двор после школы, но он просто забыл.

Это могло бы подождать и до завтра, но нет, она начала орать на него и заставила выйти и собирать какашки в темноте. А потом она заставила Мию пойти на улицу и забрать Гризвольда, хотя Джейкоб сказал, что приведет собаку, когда закончит.

Не в состоянии подождать даже несколько минут.

Все должно быть так, как хочет она, по ее условиям. Все они были пленниками ее прихотей.

Каждый член семьи знал, что избегать ее – гарантия спокойной жизни. Папа часто ездил в командировки, и Джейкоб подозревал, что он добавил в свой график дополнительные поездки, чтобы отсрочить неизбежное возвращение домой. Сам Джейкоб скрывался от матери в своей комнате, заглушая ее резкий голос громкой музыкой в наушниках. У Мии было меньше вариантов, но она стала прятаться за диваном.

Она думала, что Джейкоб этого не знает, но от его внимания мало что ускользало.

Мия притворялась дурочкой, но была умнее, чем считали его родители. Они полагали, что она почти не умеет говорить. Это было просто смешно. Когда они были вдвоем, она много говорила, и у нее был хороший словарный запас. Кроме того, девочка каким-то образом научилась читать. Но это секрет, известный только им двоим. Прошлым летом он начал дарить ей книги. Он выбирал те, которые, по его мнению, могли ей понравиться, и говорил, что раньше они принадлежали ему, хотя на самом деле он покупал их на гаражных распродажах.

Она так радовалась его подаркам. И ее счастливое личико немного скрашивало его день.

Мама была не права. Мия не была умственно отсталой. С мозгами у этой девочки все в порядке. Джейкоб мог бы разубедить мать, но ему нравилось, что у него есть преимущество. Осознание, что он знает что-то, чего не знает она, приносило ему огромное удовлетворение.

Жизнь в этом доме была сущим адом, но, по крайней мере, он скоро уедет в колледж.

А бедная Мия обречена. Она застряла здесь навсегда.

Глава 12

На следующий день Ники впервые позволили остаться в магазине одной.

День был спокойный, и после того, как три старушки вышли из магазина, Дон подошла к Ники и сказала:

– Я сбегаю в банк, внесу депозит. Вернусь через пятнадцать минут.

– Хорошо. – Ники продолжала вытирать стойку.

– Пока меня не будет, ты останешься присматривать за магазином. – Для убедительности Дон постучала пальцем по стойке.

– Я поняла. Сделаю все, что смогу.

Однако на этом разговор не закончился. Уходя, Дон напомнила Ники, что недавно поменяла кассовый ящик.

– Так что когда придут клиенты, ты должна быть наготове. – Дон посмотрела на нее, ожидая ответа, но Ники только кивнула.

Она уже сталкивалась с подобным в приемных семьях и на других работах. Люди всегда думали, что при первой же возможности она обворует их. Для проверки они оставляли на виду печенье и чипсы, не убирали деньги, не закрывали браузеры, чтобы посмотреть, станет ли она пользоваться чужим устройством без разрешения.

У Ники было много отрицательных качеств, но она была честной. Она никогда не присваивала себе чужие вещи. Конечно, иногда соблазн был велик, но она никогда ему не поддавалась.

Это был скорее вопрос практичности, чем честности. Жить честно было сложно, но за преступлениями всегда следовало наказание. У нее были знакомые, которые воровали или подделывали чеки, чтобы достать деньги на наркотики. И вне зависимости от того, насколько они были осторожны, заканчивалось все всегда одинаково. Про себя Ники сравнивала это с ходьбой по острию ножа. Рано или поздно все равно сорвешься. Вопрос только когда.

Бывший адвокат Ники, та, что была перед Эми, приветствовала ее фразой: «Ты ведь не лезешь на рожон, Ники?»

Такое странное выражение, будто из прошлого века. И такое оскорбление.

Ники не была преступницей – она была приемным ребенком. И ее вины в этом не было.

Вообще-то она изо всех сил старалась играть по правилам. Не то чтобы это было тяжело. Люди совсем не ожидали от нее великих свершений. Например, здесь, в магазине, они вели себя так, как будто ее ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Дон преувеличивала важность мытья рук и санитарной обработки пищи. Но она не знала, что Ники фанатично следит за личной гигиеной и старается поддерживать чистоту вокруг себя. Фанатичность эта граничила с одержимостью. Ники методично убирала со столов, мыла посуду, вытирала пыль. Уборка была для нее своеобразным способом медитации и приносила глубокое душевное удовлетворение. Теперь, когда она стала взрослой и могла сама контролировать свою жизнь, у нее сформировались определенные предпочтения к своему окружению.

Ники закончила чистить соковыжималку и отступила, чтобы полюбоваться результатом своих трудов. В это время дверь открылась и, к ее удивлению, в магазин вошла Сюзетта Флеминг.

Она была одета в баснословно дорогое коричневое замшевое пальто до колен. В руках у нее были кожаные перчатки. Ее вишневые, уложенные в замысловатую прическу волосы вблизи выглядели еще более нереалистично. Она как будто только что вышла из салона красоты.

Ники в подробностях пересказала Шерон сцену, свидетелем которой стала накануне вечером, так что появление в магазине миссис Флеминг стало для Ники полной неожиданностью. Как будто Ники каким-то образом призвала ее в свое личное пространство. Ники была выбита из колеи и уже приготовилась к конфликту, но, выходя из-за стойки, поняла, что миссис Флеминг совсем ее не узнала.

– Здравствуйте, – сказала Ники. – Добро пожаловать в «Могучее питание». Что мне поискать для вас сегодня?

Это приветствие было написано Дон, и Ники должна была произнести его слово в слово. Лично ей оно казалось немного навязчивым, но Ники не особо возражала. Обычно люди хотели осмотреться или спрашивали о конкретном товаре. Но не в этот раз.

Миссис Флеминг нахмурилась, сняла пальто и протянула его Ники.

– Где Дон?

– Она скоро придет. Я буду очень рада вам помочь.

Ники взяла пальто и стояла, не зная, что с ним делать. Оно оказалось тяжелее, чем она ожидала; материал был мягкий, а подкладка дорогая.

– Нет-нет-нет, – покачала головой миссис Флеминг. – Прости, но так не пойдет. У нас с Дон есть договоренность. – Она положила руку на бедро. – Она должна достать кое-что специально для меня. – Ее голос был громким, а поза внушала уважение.

– Я могу проверить специальные заказы на складе, – сказала Ники, аккуратно укладывая пальто на прилавок рядом с кассой.

В магазине было мало места, поэтому на полках стояли только самые популярные товары, но по запросу Дон и Макс могли достать практически все. Некоторые их клиенты занимались тяжелой атлетикой и закупали протеиновый порошок оптом. Ники с трудом верилось, что люди готовы спускать столько денег на подобные вещи, но она не собиралась подвергать сомнению их адекватность. У этих мускулистых парней были такие огромные плечи, что они едва проходили в дверь.

Но Ники не видела, чтобы на складе лежал заказ для миссис Флеминг. Хотя она могла этого и не заметить.

– Я схожу на склад и вернусь через минуту, – сказала девушка.

Миссис Флеминг нетерпеливо вздохнула.

– Дорогая, в подсобке ты ничего не найдешь. У нас с Дон особая договоренность. – Она улыбнулась, как будто Ники была маленьким ребенком и только что сморозила какую-то глупость. – Вот как мы поступим, дорогая. Ты возьмешь телефон, позвонишь Дон и скажешь ей, что я жду ее здесь и у меня мало времени. – Она улыбнулась, продемонстрировав красивые белые зубы. – Ладно, хватит болтать. Думаю, тебе стоит заняться делом.

Ники сделала глубокий вдох.

– Дон сказала, что отойдет всего на пятнадцать минут, – сказала она. – Уверена, она вернется с минуты на минуту.

– Я настоятельно советую ей позвонить. – Голос миссис Флеминг был сладким как мед, но ее настойчивость обеспокоила Ники. У Дон был скверный характер. Кто знает, что может ее разозлить? Словно прочитав ее мысли, миссис Флеминг добавила: – Поверь мне, она будет рада. Я ее VIP-клиентка.

Ники впервые слышала о том, что в магазине есть VIP-клиенты, но миссис Флеминг говорила так властно, что она готова была в это поверить.

Ей нельзя было совершать исходящие звонки с рабочего телефона – это было написано в распечатке с правилами. С другой стороны, она могла позвонить Дон со своего личного телефона. Минуту поколебавшись, она сказала:

– Я схожу за своим телефоном. Он в подсобке.

Когда она вернулась, миссис Флеминг смотрелась в маленькое зеркальце.

– Что она сказала? – спросила женщина, захлопывая пудреницу.

– Я еще ей не звонила, – ответила Ники. Она нашла в телефонной книге номер Дон, нажала на кнопку вызова и поднесла телефон к уху. – Алло, Дон? Тут клиентка, пришла за специальным заказом. Ее зовут… – Ники вопросительно посмотрела на миссис Флеминг и подняла брови. Она прекрасно знала, как зовут эту женщину, при необходимости могла даже назвать ее адрес, но ей нельзя было показывать, что она владеет этой информацией. Она не сможет связно объяснить, откуда ей это известно.

Вместо того чтобы назвать свое имя, миссис Флеминг молниеносно выхватила телефон у нее из рук и нетерпеливо приложила его к уху.

– Дон, это Сюзетта. У нас огромная проблема. Твоя тупая сотрудница, похоже, ничего не знает, так что тебе нужно немедленно вернуться. – Она весело рассмеялась, как будто это была шутка. – Да, да, я знаю. Я рано, но я ведь всегда прихожу рано, так что ты должна была знать, что я приду. Ты же знаешь, что я не люблю долго ждать. – Услышав ответ Дон, она усмехнулась. – Ну хорошо. Я буду здесь. Давай скорее! Пока.

Вместо того чтобы вернуть телефон Ники, миссис Флеминг подошла к стойке и положила его рядом со своим пальто.

Ники почувствовала, как раздражение перерастает в гнев. Она прикусила язык, сделала глубокий вдох и повторила про себя свою мантру: «Ты не можешь контролировать других людей, ты можешь контролировать только себя».

Если она сорвется на эту женщину, это ни к чему не приведет.

Она решила, что сдержит свою злость, заберет телефон, вернется к фреш-бару, снова начнет нарезать фрукты и доработает смену. Дон вернется и сама будет разбираться с этой рыжей стервой.

Ники пошла за телефоном, когда у нее за спиной раздался злорадный голос миссис Флеминг:

– Это было совсем не трудно, правда? Нужно было сразу меня послушать, вместо того чтобы спорить. Не забывай свое место, дорогая.

Если до этого момента Ники полностью себя контролировала, то сейчас ее охватила злость. Она медленно повернулась и сказала:

– Я знаю свое место. Я вела себя профессионально. Этот телефон – моя собственность, и мне не понравилось, что его вырвали у меня из рук.

После слов Ники на лице миссис Флеминг появилось раздражение, но она ничего не ответила. Она просто поджала губы и вызывающе вздернула подбородок.

Плохо дело.

Если, когда вернется Дон, она будет вести себя так же, у Ники могут быть большие неприятности.

Чтобы разрядить обстановку, она спросила:

– У вас есть дети? Сейчас у нас распродажа на детские мультивитамины. Они натуральные, с ягодным вкусом и подслащены органическими листьями стевии. Дети их обожают.

Миссис Флеминг даже не взглянула в ее сторону.

– Нет, спасибо.

– «Нет, у вас нет детей» или «Нет, вас не интересует этот товар»?

– У меня есть сын. Ему семнадцать, он уже слишком большой для детских мультивитаминов, – сказала она, втянув носом воздух.

Ники чувствовала, что еще чуть-чуть, и женщина всерьез разозлится, но не смогла удержаться. Шерон сфотографировала в окне ее дома маленькую девочку, сама она видела ребенка на ее заднем дворе. Поэтому девушка попробовала еще раз:

– Значит, кроме вашего сына в вашем доме больше нет детей? Может быть, кто-то более младшего возраста?

– Нет. И это тебя не касается. – Она одарила Ники холодным взглядом. – Тебе нечем заняться? У тебя нет причин со мной разговаривать. – Она решительно открыла сумочку и принялась рыться в ее содержимом. – Нахалка, – пробормотала она себе под нос.

Ники молча прошла в заднюю часть магазина и полностью погрузилась в инвентаризацию продуктов в холодильнике фреш-бара. Даже издалека она чувствовала исходящее от миссис Флеминг напряжение. Поэтому когда Дон вернулась в магазин, Ники вздохнула с облегчением.

– Привет, – весело сказала Дон, когда зазвенел колокольчик. – Прости, что заставила ждать. Я пришла так быстро, как только могла.

Ники слушала, как две женщины вполголоса переговариваются между собой, а потом увидела, как Дон достала из запертого шкафчика за прилавком маленький белый бумажный пакет, не похожий на те, которые обычно использовались в магазине. Миссис Флеминг открыла пакет, заглянула внутрь и убрала его в сумочку. Затем она достала пачку банкнот и быстро отсчитала нужную сумму.

Дон смотрела, как она выкладывает купюры на прилавок, и одобрительно кивнула:

– Значит, все. Огромное спасибо, что заглянули, миссис Флеминг.

– Да, и еще кое-что. – Миссис Флеминг наклонилась и что-то прошептала, и обе женщины посмотрели в сторону Ники. Они переговаривались еще несколько минут, а потом Дон сказала:

– Ники, можешь подойти сюда на минутку?

Ники послушно вышла из-за прилавка и присоединилась к двум женщинам.

– Да?

Ей казалось, что она знает, что сейчас произойдет, поэтому она высоко подняла голову и напомнила себе, что не сделала ничего плохого.

– Тебе не кажется, что ты должна извиниться перед миссис Флеминг?

– Что?

– Не притворяйся дурочкой, Ники. Миссис Флеминг сказала, что ты вела себя с ней очень грубо. Мы гордимся нашим уровнем сервиса и отношением к клиентам, а твоя манера общения с миссис Флеминг не соответствовала политике магазина «Могучее питание». Ты должна немедленно извиниться.

Это она должна извиняться?

Ники повернулась к женщинам. Обе смотрели на нее с такими самодовольными лицами, что она сглотнула, прежде чем заговорить.

– Миссис Флеминг, мне жаль, что вас не устроило мое поведение в этой ситуации. Если вы не возражаете, в следующий раз мы можем воспользоваться вашим телефоном.

Ники заметила, что сверху на стопке денег, которая лежала на прилавке за спиной Дон, лежала стодолларовая купюра.

Миссис Флеминг повернулась к Дон:

– Теперь ты понимаешь, о чем я? Она такая наглая.

– Я не наглая, – возразила Ники. – Я вела себя вежливо. Миссис Флеминг выхватила мой телефон у меня из рук. Я сказала ей, что мне это не понравилось.

– Ники! – потрясенно сказала Дон. – Довольно! – Она повернулась к миссис Флеминг: – Поверь, я считаю, что это недопустимо. Приношу свои извинения. Я разберусь с этой ситуацией.

– Как? – нахмурилась миссис Флеминг. – Как ты будешь разбираться с этой ситуацией? – Она немного помолчала. – Лично я бы уволила ее за нарушение субординации.

– Нарушение субординации? – спросила Ни-ки. – Это просто смешно. Я не нарушала субординацию.

Она знала, что такое нарушение субординации. Она и близко не пересекла эту черту.

Дон мгновение колебалась.

– Ники, ты оштрафована за грубость по отношению к клиенту. Немедленно иди домой и подумай о том, что произошло. Завтра мы встретимся и обсудим эту ситуацию.

– Вы хотите, чтобы я ушла сейчас? – До конца ее смены было еще как минимум два часа.

– Да, собирайся и уходи. Поговорим завтра.

– Просто невероятно. – Ники сказала это тихо, опустив голову. Но очевидно, недостаточно тихо.

– Ники, – сказала Дон предупреждающим тоном. – Довольно.

Не говоря ни слова, Ники прошла в подсобку, надела толстовку, схватила рюкзак и пошла к выходу из магазина. Когда она шла мимо Дон и миссис Флеминг, последняя бросила на нее надменный взгляд. В ответ Ники одарила ее тем, что Эван называл «убийственным взглядом».

Ники понимала, что это нечестно, и едва сдерживала слезы. Но, оказавшись на улице, она почувствовала, как ее гнев улетучивается.

Девушка мрачно подумала, что еще слишком рано звонить Шерон. Вряд ли она сможет без слез рассказать ей о произошедшем.

Она знала, что ни в чем не виновата. Миссис Флеминг перешла все границы, вела себя грубо и высокомерно. Она назвала ее тупой и выхватила ее телефон у нее из рук.

Если бы мир был справедлив, они бы признали ее правоту. Но мир несправедлив, и работники на минимальном окладе должны были молча терпеть все унижения. Ей ничего не стоило просто извиниться и оставить все как есть. Но в глубине души она не смогла вынести унижения.

Этот внутренний стержень появился у нее совсем недавно, и далось это нелегко. Всю свою жизнь она не могла за себя заступаться. И только встретив Эми, она поняла, что у нее тоже есть права.

А теперь ей предстояло вернуться домой побежденной.

Они с Шерон так хорошо ладили, и Ники корила себя за то, что из-за этого инцидента у нее может испортиться мнение о ней. Она очень не хотела ее разочаровывать. Кроме того, Шерон говорила, что пойдет пообедать с подругой, а после этого они вдвоем собирались в торговый центр. И кто знает, сколько времени у них на это может уйти. Возможно, Шерон еще даже не дома.

Ники сошла с тротуара и направилась в сторону дома Шерон. Ей в лицо ударил сильный порыв ветра, и она натянула на голову капюшон. Ники пыталась сдержать эмоции, но несмотря на все ее усилия, по ее щекам текли горячие слезы. Она вытерла лицо рукавом и подумала: «Да и черт с ним».

В такой паршивый день не грех и поплакать. Дойдя до края парковки, она дала волю слезам и позволила себе полностью погрузиться в свои страдания. Она шла, опустив голову, ее плечи дрожали от рыданий.

Ее очень задела несправедливость происходящего. У нее перед глазами все еще стояли самодовольные лица Дон и миссис Флеминг. Ей нельзя продолжать там работать, если она хочет сохранить свою гордость, но уйти она тоже не может. Шерон будет считать ее неудачницей.

Да и, честно говоря, она и чувствовала себя неудачницей.

Ей нужно поступить иначе. Отпустить ситуацию. Да, она назвала ее тупой, ну и что? Клиенты вели себя грубо. Такое бывало.

Но почему сегодня это так ее задело?

Ей просто нужно смириться с тем, что произошло в «Могучем питании», и начать искать другую работу. Она согласится на что угодно, лишь бы больше не работать там.

– Я не тупая, – пробормотала она вслух.

Ну, по крайней мере, из-за холода и ветра она старалась идти быстрее. Еще пятнадцать минут – и она будет дома.

Если ей повезет, Шерон еще будет гулять с подругой, и Ники сможет успокоиться до ужина.