Текст книги "Лунное дитя"

Глава 13

Услышав, как в замочной скважине поворачивается ключ, Шерон испугалась. Она вернулась домой буквально минуту назад и вешала пальто на крючок в задней прихожей.

Сначала она подумала, что это, наверное, пришла Ники. Потом ей пришла в голову мысль, что если это не Ники, то в дом вломились грабители и тогда она попала в беду.

– Ники? – крикнула она.

– Да, это я.

Значит, это Ники. Конечно, это Ники. Кто же еще.

– Ты сегодня рано. – Шерон сняла обувь и поставила ее на коврик.

– Да, меня отпустили до окончания смены.

– Надеюсь, ты не шла домой пешком, – громко сказала Шерон. – На улице очень сильный ветер.

– Да не такой уж и сильный. – Ники секунду помолчала и добавила: – Я вздремну перед ужином, ладно?

– Конечно.

Пока Ники поднималась по лестнице, Шерон задумалась.

Что-то тут не так.

И дело даже не в том, что Ники решила вздремнуть после обеда. Желание отдохнуть, особенно после долгой прогулки по холоду, казалось Шерон вполне разумным. Дело было в том, как дрожал ее голос по возвращении.

Как будто она плакала.

Материнский инстинкт подсказывал Шерон, что что-то не так.

Ники рано вернулась с работы. Само по себе это ни о чем не говорило, но она вернулась в плохом настроении.

Что-то случилось.

Может быть, это как-то связано с ее бывшим парнем? Ники упомянула о нем лишь вскользь.

«У нас ничего не вышло, – сказала она. – У него плохой характер. Иногда он не мог себя контролировать».

Шерон почти сразу поняла, что она имеет в виду.

Женщина остановилась у основания лестницы, положив одну руку на столб, и прислушалась к шагам Ники у нее над головой. Потом заскрипела кровать.

Может быть, ей стоит подняться наверх и поговорить с ней?

Нет, Ники взрослый человек, и Шерон не будет нарушать ее личное пространство. Эми тогда выразилась очень четко: «Не нужно на нее давить. Не задавай слишком много вопросов».

Но есть тонкая грань между вмешательством в личное пространство и безразличием.

Если человек тебе небезразличен, иногда нужно задавать вопросы.

Как иначе узнать, в чем дело?

Пока Шерон пыталась решить, что делать, до нее донесся плач. Тихий плач, вероятно, не предназначенный для ее ушей. Она слышала его только потому, что стояла там, где стояла.

Эти звуки стали для Шерон решающим фактором. Слезы ребенка – даже если ребенок уже вырос – нельзя игнорировать. Не медля ни секунды, Шерон начала подниматься наверх. Когда она оказалась на втором этаже, плач прекратился. Шерон остановилась возле комнаты Ники. Дверь была слегка приоткрыта, и Шерон толкнула ее и вошла внутрь.

Ники лежала на кровати, свернувшись калачиком на покрывале. Жалюзи еще были подняты, но в комнате царил полумрак. Не говоря ни слова, Шерон подошла к шкафу и достала оттуда запасное одеяло. Она укрыла Ники, тщательно подоткнув ее одеялом. Закончив, она присела на край кровати и принялась гладить Ники по волосам.

Ники снова начала плакать. Ее плечи дергались прямо как у Эми, когда она пыталась сдержать слезы. В отличие от Шерон Эми была жесткой. Она была готова сразиться с кем угодно и с чем угодно. Она редко плакала, но когда плакала, старалась сдерживать слезы.

Шерон, наоборот, плакала, когда смотрела рождественские фильмы или когда читала. Особенно когда читала грустные романы и трогательные поздравительные открытки. Это был ее талант – и на самом деле в этом не было ничего неестественного.

Несмотря на то что они знали друг друга совсем недолго, Шерон испытывала к этой девушке удивительную нежность.

– Мне очень жаль, – наконец сказала она. Голос ее был спокойным и размеренным. – Что бы ни случилось, мне жаль, что так вышло. Просто выплесни это наружу. Все хорошо.

Ники судорожно вздохнула и, казалось, успокоилась, поэтому Шерон продолжила бормотать слова утешения и гладить ее по голове.

Как бы Ники ни было плохо, Шерон было приятно чувствовать себя полезной. Как будто она могла что-то изменить.

Через несколько минут Шерон принесла из ванной коробку салфеток. Она поставила ее на тумбочку, вытащила из нее одну салфетку и дала ее Ники.

Ники села и высморкалась.

– Все будет хорошо, – сказала Шерон. – Так всегда бывает.

– Правда? – спросила Ники. Ее глаза покраснели, а лицо покрылось пятнами. С утра она собрала волосы в конский хвост, но сейчас они были растрепаны. Ники выглядела далеко не лучшим образом.

– Ну, иногда становится хуже, но потом все равно все налаживается, – сказала Шерон.

Ники кивнула, как будто ожидала этого. Она взяла салфетку, промокнула глаза и сказала:

– Ну и денек выдался.

– Может, расскажешь? – неуверенно спросила Шерон. – Иногда это помогает.

Она не хотела совать нос в чужие дела, поэтому почувствовала облегчение, когда Ники кивнула и начала медленно рассказывать, что случилось. У Шерон создалось впечатление, что каждое слово причиняло ей боль, но она была полна решимости рассказать историю целиком.

– Дон сказала, чтобы я ушла, – закончила Ники, комкая салфетку в руке. – Она оштрафовала меня и сказала прийти завтра, чтобы обсудить эту ситуацию, – горько сказала она. Она, кажется, уже была морально готова к этому разговору.

– Как ты думаешь, миссис Флеминг тебя узнала? – спросила Шерон.

Ники покачала головой:

– Вряд ли. Когда я наблюдала за ней вчера вечером, свет в моей комнате был выключен. Кроме того, похоже, она не из тех людей, кто обращает внимание на других.

Шерон задумчиво кивнула.

– Так что же было в белом пакете, который миссис Флеминг купила у Дон?

Ники задумчиво склонила голову набок.

– Не знаю, – наконец сказала она. – Я даже не думала об этом.

– Как ты думаешь, там могло быть что-то незаконное?

Выражение лица Ники подтверждало такую возможность.

– Может быть. Ну, то есть к спецзаказам это не имело никакого отношения. И она заплатила наличными. Большую сумму. Я видела в пачке денег, которую она оставила Дон, стодолларовую купюру.

Шерон задумчиво поджала губы.

– Знаешь, мне кажется, вполне возможно, что Дон и миссис Флеминг устроили скандал, чтобы отвлечь твое внимание от того, чем они занимались.

– Да? – Ники выпрямилась.

– Конечно. Она расплачивалась наличными? Это что-то серьезное. Неучтенная сделка? И она держала товар в закрытом ящике? – Шерон хотелось заступиться за Ники. – Если выяснится, что Дон продает наркотики или не выплачивает налоги, у нее будут большие проблемы. Она может попасть в тюрьму. А может быть, и миссис Флеминг. Дон может потерять бизнес. Она, вероятно, не хотела, чтобы ты задавала вопросы, поэтому они выставили виноватой тебя. Кстати, ты сделала все правильно. – Она по-матерински похлопала Ники по руке. – Я бы так не смогла.

Ники вытащила еще одну салфетку.

– Мне даже не пришло это в голову. Я так расстроилась, что она назвала меня тупой и выхватила мой телефон. А потом она все перевернула с ног на голову, как будто это я во всем виновата. – Она сглотнула. – Меня никто никогда не слушает.

– Я тебя слушаю, – сказала Шерон. – И считаю, что ты была совершенно права. Мне жаль, что они так с тобой поступили. Ты этого не заслужила.

– Спасибо.

Они помолчали минуту или две, а потом Ники спросила:

– Как вы думаете, завтра на встрече мне стоит спросить, что покупала миссис Флеминг? Попытаться узнать, что было в том пакете?

– Никакой встречи не будет, – сказала Шерон.

– Не будет?

– Я бы на это надеялась. Скажи, ты хочешь дальше там работать?

Ники вздохнула.

– Ну, нет, но что еще я могу сделать? У меня нет других вариантов, и я не могу сидеть здесь целыми днями. Я решила, что начну отправлять резюме через Интернет и уволюсь, как только найду другую работу.

– Конечно, это зависит от тебя, но я буду рада сказать, как, по моему мнению, тебе стоит поступить.

– Да. – Ники нетерпеливо подалась вперед.

Ей явно было нужно, чтобы ей сказали, что делать.

– Завтра утром я отдала бы им их дурацкую футболку и ушла.

– Вот так просто?

Шерон кивнула:

– Вот так просто.

– Без предупреждения?

– Ага. – Шерон смотрела, как на лице Ники появляется смесь неуверенности и облегчения. – Мне кажется, что ты сможешь отстоять свою позицию, Ники, – сказала она. – Ты порвала со своим бывшим, когда он начал распускать руки. И ты съехала из дома, когда стало ясно, что там что-то не так. И ты уволилась с последнего места работы, сообщив об этом по автоответчику. Ты сильная, и это прекрасно. В твоем возрасте я была довольно слабохарактерной. Мне потребовалось много времени, чтобы узнать себе цену.

– И вы не будете против, если я буду жить у вас и не работать? – спросила Ники. – Не будете считать меня бездельницей?

– Тебя это беспокоит? – удивилась Шерон. Она усмехнулась. – О, дорогая, это меня не волнует. Очень скоро ты найдешь другую работу. Я в этом не сомневаюсь.

Ники обдумала ее слова.

– Хорошо, тогда я так и поступлю. Уволюсь завтра же утром.

Неожиданно она наклонилась и стиснула Шерон в объятиях, чем немного ее напугала. – Спасибо вам. Спасибо.

– За что? Я ничего не сделала.

– Спасибо, что выслушали меня и помогли мне. – Ники отстранилась, и Шерон увидела, что в ее глазах блестят слезы. – И за то, что пришли и укрыли меня и были такой милой.

– Это пустяки. – Шерон пожала плечами. – Рада, если это помогло. – Она разгладила брюки. – Ты заслуживаешь большего, чем «Могучее питание», Ники. Я знаю, сейчас тебе несладко, но вскоре это будет всего лишь забавной историей.

– Вы считаете?

– Я это знаю. – Она встала. – Пожалуй, я спущусь вниз и приготовлю ужин. А ты больше не переживай.

– Вам нужна помощь?

Шерон улыбнулась.

– Нет, я справлюсь. Спасибо. – Она пересекла комнату, но оглянулась, стоя в дверном проеме. – Знаешь, мне никогда не нравилась эта футболка.

– Мне тоже.

– И они дали тебе всего одну. Как это вообще понимать?

– Не знаю. – Ники посмотрела на дешевую рубашку из полиэстера. – Они сказали, что у них есть только одна и они заказали еще одну.

– Как будто сейчас это имеет значение.

– Ага.

– Ну, хорошо, что тебе больше никогда не придется ее носить. Советую тебе ее не стирать.

– Не буду.

– Я позову, когда ужин будет готов. Сегодня у нас спагетти. Вдруг ты захочешь надеть эту футболку и случайно посадить на ней пятно.

Ники кивнула. Губы девушки растянулись в широкой ухмылке.

Спускаясь вниз, Шерон почувствовала, что у нее отлегло от сердца.

Глава 14

Когда Мэм вернулась домой, Мия уже накрыла на стол. Она приготовила ужин в мультиварке. Труднее всего было резать морковь и лук. Джейкоб помог ей с морковью, но сказал, что лук ей придется резать самой.

– А то у меня глаза слезятся, – объяснил он. Потом он неуклюже вышел из комнаты, уткнувшись в телефон.

Несколько месяцев назад Мия резала овощи и порезала большой палец. Она запачкала все вокруг, и хотя она прижимала к руке бумажное полотенце, повсюду была кровь. Из-за этого у нее были большие неприятности. Мистер и Мэм даже поругались. Мистер сказал, что Мия слишком мала, чтобы пользоваться острым ножом, и что ей также не следует пользоваться плитой. Мэм сказала, что это просто смешно и девочке нужно быть осторожнее. Мистер осмотрел ее руку, промыл рану и заклеил ее пластырем. После этого он каждый вечер осматривал рану. Он снимал пластырь и просил ее согнуть большой палец. В это время он всегда обеспокоенно хмурился. Когда порез наконец зажил, Мия немного расстроилась, потому что он больше не будет осматривать ее палец.

С тех пор Мие было можно пользоваться острыми ножами только тогда, когда Мистера не было в городе. Сегодня как раз был такой день.

Мия обнаружила, что когда Мистер уезжал, ритм жизни в доме менялся. В такие дни она никогда не знала, чего ожидать. Иногда Мэм была полна энергии и хотела, чтобы Мия помогала ей чистить шкафы или вытирать плинтусы. Иногда она не вставала с постели и хотела, чтобы Мия приносила ей еду в комнату. Когда Мэм оставалась у себя, Мие было лучше, потому что у нее было меньше работы. Плохо было то, что ей нужно было внимательно слушать, не позвонит ли Мэм в колокольчик. Нельзя было заставлять ее ждать.

Сегодня днем Мэм вошла в кухню с улыбкой на лице. На ней все еще было зимнее пальто, но она сбросила сапоги и засунула перчатки в карманы.

– О, Мия, – с одобрением сказала она, – я почувствовала запах жареной говядины, как только вошла в парадную дверь. – Она подняла крышку и заглянула в кастрюлю. – Не так уж плохо, – сказала она, опустив подбородок. – Мы еще сделаем из тебя повара.

– Да, Мэм, – сказала Мия. Она только что закончила убираться на кухне и теперь стояла перед Мэм, сжав руки. Когда Мэм вышла из кухни и направилась к шкафу в прихожей, Мия последовала за ней, ожидая указаний. Повесив пальто, Мэм открыла сумочку, достала маленький белый бумажный пакетик и протянула его Мие. Мия как раз собиралась убрать его, когда Мэм начала говорить.

– О, Мия, ты даже не представляешь, как сегодня приятно вернуться домой, – сказала она, положив руку на бедро. – Сначала мне нужно было присутствовать на заседании попечительского совета. Господи, ты даже не представляешь, как там было скучно. Эти непутевые женщины хотят сделать тихий аукцион [6]6
  Тихий аукцион – вид аукциона на повышение, когда участники пишут свои пошагово возрастающие ставки на бумаге, и тот, чья ставка оказалась выше всех, забирает лот.


[Закрыть], но не имеют ни малейшего представления, как его организовать. Они потратили кучу времени на обсуждения, но так ни к чему и не пришли. Все ходили вокруг да около. Конечно, я сразу поняла, как все нужно сделать, но подождала, пока они выговорятся и наругаются, и только потом встала и взяла бразды правления в свои руки. Видела бы ты, какое лицо было у Трины Мейер, когда я перехватила инициативу и начала давать им указания. Она не знала, благодарить ей меня или убить. – Мэм издала лающий смешок, и Мия улыбнулась. – Потом я пообедала с Яной и побежала по делам. На улице были просто ужасные пробки. Они все шоссе перерыли. – Она покачала головой, и ее мягкие локоны качнулись в такт ее словам. – Как тебе повезло, что ты не выходишь из дома.

– Да, Мэм.

– О, Мия, какая ты хорошая девочка. Ты ведь это знаешь, да?

– Мия кивнула. Слова Мэм согревали ее сердце.

– И тебе так повезло, что ты здесь, с нами. Когда я думаю о том, какой ты была, когда мы тебя спасли, я могу только догадываться, какой была бы твоя жизнь. При мысли об этом у меня на глаза наворачиваются слезы.

Мия колебалась. У нее было столько вопросов. Мэм часто вспоминала, как она спасла Мию. Она говорила об этом так, словно Мия помнила все, что произошло, но она тогда была совсем маленькой. Как она ни старалась, она практически ничего не могла вспомнить о том, как жила до того, как стала частью семьи Флемингов. Она смутно помнила, как ей пела какая-то женщина, но плохо помнила звуки ее голоса. Вспоминались и другие смутные картины. Как она собирала одуванчики. Как ее качали на качелях и она взлетала так высоко, что, казалось, могла бы дотронуться до облаков. Но эти образы казались сном или отдаленной мечтой. Может быть, она вообще все придумывает. Однажды она спросила Джейкоба, как жила до того, как поселилась в их доме.

– Где я была, когда меня спасли? – спросила она у него.

Она надеялась, что Джейкоб ответит ей, но он только покачал головой.

– Поверь, – сказал он. – Лучше тебе этого не знать.

Он не стал ей рассказывать, но так и не понял, что она его обманула. До этого момента Мия сомневалась, знает ли он что-нибудь вообще. Ей было важно знать, что он знает, как она оказалась здесь. Ведь это означало, что когда-нибудь, когда у Джейкоба будет хорошее настроение, она сможет узнать об этом больше. Она знала, что спросит снова и будет спрашивать до тех пор, пока ему это не надоест и он не ответит на ее вопрос. Иногда, когда она спрашивала его, он говорил: «Ты же знаешь, что я никогда не лгу тебе, правда, Мия?» И она соглашалась, потому что он никогда ей не лгал.

Конечно, только Мэм постоянно повторяла о том, как ей повезло, что она живет с ними. Она говорила об этом так, словно ее нашли в мусорном контейнере, под кучей листьев. Кажется, сегодня у Мэм хорошее настроение. Мия набралась смелости и задала вопрос, который никогда не задавала.

– Когда меня спасли… – заговорила она.

Но Мэм не дала ей договорить.

– А потом мне пришлось разбираться с новой сотрудницей в магазине спортивного питания. – Она фыркнула. – С чем мне приходится мириться! Просто невероятно. Эта соплячка имела наглость со мной спорить. Как она могла! На месте Дон я бы ее уволила. Представь себе, огрызаться со мной, их лучшим клиентом. Как она посмела! – Она пошла по коридору, держа в руках белый бумажный пакет. Отойдя на метра три, она обернулась. – Мия! Не отставай. Вечер еще не скоро, и сделать еще нужно очень много.

Мия поспешила за ней. Сумочка Мэм все еще болталась у нее на локте. Мэм даст ей поручение или два, но все будет не так плохо. Белый пакет означал, что скоро ее настроение значительно улучшится. Скоро Мэм будет лежать на кровати в халате, смотреть «Netflix» и забудет о Мие. Иногда она даже забывала уложить Мию спать, и дверь оставалась незапертой на всю ночь. В таких случаях Мия слишком боялась выходить из своей комнаты, но знать, что она может ходить по дому без присмотра, было и страшно, и волнительно. Когда-нибудь она и правда попробует это сделать.

Глава 15

Следующим утром Шерон отвезла Ники на работу чуть раньше обычного. Девушка отказалась от завтрака, сказав, что не голодна.

– Давай уже закроем этот вопрос, – сказала Шерон, протягивая ей ключи от машины. – Когда все закончится, тебе станет легче.

По дороге они почти не разговаривали.

– Врать не буду, – сказала Ники, когда они повернули на стоянку. – Я немного нервничаю.

Она взглянула на Шерон в надежде услышать от нее слова поддержки. Дома они обсудили план разговора с работодателями. Шерон казалось, что Ники легко с этим справится: она ведь рассталась с Эваном, ушла с прошлой работы, оставив сообщение на автоответчике, и съехала из того дома сразу после инцидента с тем мужчиной.

Но – и это было очень важно – во всех трех случаях Ники была доведена до предела, она паниковала и принимала решения, не думая о последствиях.

В этот раз все было по-другому.

У нее была возможность обдумать последовательность действий, и ей казалось, что она все испортила.

К тому же на поиски новой работы может уйти много времени. Как долго Шерон будет позволять ей жить в своем доме, если она будет без работы и не сможет вносить свою лепту в их бюджет?

Даже у бескрайней доброты есть свои пределы.

– Это нормально, что ты нервничаешь, – сказала Шерон. – Ты не передумала?

– Нет, – слово вырвалось почти непроизвольно.

Ники совсем не хотела там работать. Она хотела вернуть футболку – и чтобы ноги ее больше не было в этом магазине. Будь ее воля, она бы крикнула из окна машины «С меня хватит!» и швырнула бы футболку на порог «Могучего питания». Но с Дон нужно было поговорить лично, и это было сложнее всего.

– Это нормально, что ты нервничаешь. В любом случае с этим будет покончено.

Шерон заехала на полупустую стоянку и встала напротив магазинов. Ники увидела, как Макс и Дон входят в магазин.

Сердце ее пропустило удар.

– О господи, они оба там, – сказала она.

– Оба?

– Макс и Дон.

Ники не могла вспомнить, когда оба приходили к открытию магазина. Она решила, что они сделали это специально, либо чтобы раскритиковать ее, либо чтобы сыграть в плохого полицейского – хорошего полицейского.

– Не знаю, получится ли у меня сказать им все в лицо. Может, лучше позвонить им или написать?

– Может, – задумчиво сказала Шерон. – Но тебе не кажется, что будет приятно сказать им, почему ты уходишь, лично? Никто не имеет права обзывать тебя и отбирать у тебя твой телефон. Как Дон могла встать на ее сторону? Это совершенно неправильно. Мне кажется, ты имеешь право высказать это им в лицо.

– Думаю, да, – вздохнула Ники.

Но она не сдвинулась с места.

– Это трудно, я понимаю. Но когда-нибудь, вспоминая эту ситуацию, ты будешь рада, что не дала себя в обиду. Поверь мне, жизнь может поменяться в одно мгновение, ты можешь даже этого не заметить. Со мной это случалось постоянно. В этом и заключается вся прелесть старости. – Шерон усмехнулась.

– Правда?

– Правда. Хочешь, я пойду с тобой?

– А так можно?

– Конечно. Просто для моральной поддержки. – Шерон заглушила мотор, взяла свою сумочку и открыла дверь машины. – Ну, ты идешь?

– Ага.

Ники оставила рюкзак в машине, повесила футболку на локоть и двинулась в сторону «Могучего питания».

Первой в магазин вошла Шерон. Она придержала дверь для Ники и прошептала ей:

– Ты сможешь.

Ники должна была сказать: «Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я увольняюсь. Вчера был мой последний рабочий день».

Дальше она должна была швырнуть испачканную помидорами футболку на прилавок, развернуться и уйти.

Ее план немного осложняло присутствие Макса. Мужчина расставлял витамины на полках в другом конце магазина. Дон стояла у стойки, смерив Ники ледяным взглядом. Поговорить сразу с обоими было бы невозможно, поэтому Ники сделала глубокий вдох и положила футболку на прилавок.

– Что это? – спросила Дон, с отвращением глядя на футболку.

Почти сразу Ники ощутила поддержку Шерон у себя за спиной.

«Ты сможешь».

Она выпрямилась и сказала:

– Я не могу продолжать работать на людей, которые не поддерживают своих сотрудников, поэтому я…

– Да ты издеваешься, – сказала Дон, хлопнув ладонью по стойке. – Ты увольняешься? Да ты знаешь, сколько мы времени потратили на твое обучение?

Сердце Ники бешено заколотилось, и она с трудом закончила фразу:

– …поэтому я увольняюсь.

– Макс, ты слышал? – крикнула Дон через весь магазин. – Эта сучка решила уволиться.

– Подождите, – запротестовала Шерон, подходя к Ники. – Незачем бросаться оскорблениями. Давайте вести себя вежливо. Ники могла бы просто не выходить на работу, но вместо этого решила объясниться и вернуть вашу футболку.

– И привела свою бабушку, чтобы в случае чего спрятаться у нее за спиной. – Дон вышла из-за прилавка, сжимая в кулаке испачканную рубашку. – Тебе должно быть стыдно!

– Дон, успокойся! – прикрикнул Макс с другого конца магазина.

Ники была твердо намерена покончить с этим.

– Вчера был мой последний рабочий день, – решительно сказала она.

– Пойдем, Ники, – сказала Шерон. Она взяла ее за локоть и повела к двери.

Перед тем как они вышли и магазина, Дон крикнула:

– Она подписала договор, в котором написано, что она обязуется проработать у нас минимум три месяца. Об этом она тебе сказала, бабуль? У нее есть юридические обязательства. Мы можем подать на нее в суд – и выиграем.

Про договор Ники совершенно забыла. Есть ли у нее юридические обязательства? Девушка посмотрела на Шерон. На лице пожилой женщины неожиданно появилось свирепое выражение.

– Рада, что вы упомянули о юридических тонкостях, – сказала она. – Как раз по этой причине я убедила Ники уволиться. Я не хочу, чтобы моя внучка работала в магазине, владельцы которого занимаются торговлей наркотиками. Мне кажется, полицейские очень заинтересуются специальными заказами для ваших VIP-клиентов.

Дон резко побледнела. Ее челюсть отвисла.

Казалось, Шерон смотрела на нее целую вечность. Потом она молча повернулась и вышла из магазина.

Ники последовала за ней. Как только они сели в машину, девушка сказала:

– Ну, вы ее уделали.

– Конечно! – сказала Шерон, заводя двигатель. – Что бы это ни значило.

– Это значит… – Ники сделала паузу, чтобы подумать, – что последнее слово было за вами. Вы ее порвали.

– О да.

– Жаль, что у нас нет доказательств. Я бы с удовольствием написала заявление в полицию.

Пока она говорила, Дон взяла телефон и начала набирать чей-то номер.

– Как вы думаете, кому она звонит? – спросила Ники.

– Сюзетте Флеминг. Их показания должны совпадать.

– Вы считаете?

– Да. Ей стало страшно. И так и должно быть. – Шерон повернулась к Ники и нежно погладила ее по руке. – По крайней мере, тебе не придется беспокоиться о договоре. После этого они не захотят иметь с тобой дел.

– Надеюсь, вы правы.

– Я права. Можешь на это рассчитывать.

– Ну, – сказала Ники, – если бы они подали на меня в суд, они ничего бы не добились.

– Так держать, – с ухмылкой сказала Шерон и выехала с парковки. Когда они почти доехали до ее квартала, она свернула на заправку на углу. – Это не займет много времени.

– Если хотите, я могу ее заправить, – сказала Ники, отстегивая ремень безопасности.

– Нет, я справлюсь, – сказала Шерон. Она вытащила из бумажника десятидолларовую купюру и протянула ее Ники. – Лучше купи нам пончиков. Штучки четыре. На твой вкус. Когда приедем домой, можем отпраздновать твое увольнение.

Хотя еще пятнадцать минут назад у Ники совсем не было аппетита, при упоминании пончиков у нее в животе заурчало. Кажется, Шерон прекрасно понимает ее чувства.

Ники взяла деньги, вошла в магазин и подошла к стойке с пончиками. Оглянувшись, она увидела, как Шерон разговаривает с женщиной у другой колонки.

Странная она женщина. Дружелюбная, но не слишком. Такая тихая, что поначалу кажется, что ею легко помыкать. Но у Ники сложилось впечатление, что за этой маской скрывается внутренний стержень. Просто Шерон не так часто его демонстрирует.

Не так часто, как Эми. Эми уверенно чувствовала себя за рулем, громко включала радио в машине, нервничала, если на светофоре машины слишком медленно трогались на зеленый свет.

«Ты только посмотри на него, – говорила Эми, показывая на машину перед ними. – Да кто ему вообще права дал?»

Шерон же махала другим водителям в знак приветствия и вела себя так, словно в ее распоряжении было все время в мире.

Если бы тем утром в «Могучее питание» с ней пошла Эми, она бы контролировала поведение Дон с самого начала. Шерон же не вмешивалась, пока она не начала оскорблять Ники и угрожать ей.

Обе эти модели поведения – показатели силы.

От разнообразия пончиков разбегались глаза, так что Ники взяла пакет и уложила в него два круллера [7]7
  Круллер – французский заварной пончик.


[Закрыть], пончик с желе и «Лонг Джон» [8]8
  «Лонг Джон» – вид пончика, по форме напоминающий эклер.


[Закрыть]. Рядом с ней женщина в сером шерстяном пальто и черных туфлях на высоких каблуках наливала себе капучино. Когда Ники подошла к прилавку, ее приветствовал пожилой мужчина с копной волнистых седых волос и небольшим брюшком. На нем были красная фланелевая рубашка и джинсы. Нортвудский стиль. Ники заметила, что в последнее время он вернулся в моду. Но этот мужчина не был похож на человека, который следит за модой. Скорее всего он одевался так последние лет шестьдесят пять.

– Доброе утро, юная леди, – сказал мужчина с такой широкой улыбкой, что она не могла не улыбнуться в ответ. – Сколько вы взяли пончиков?

– Четыре. – Она протянула ему деньги, он пробил покупку и дал ей чек:

– Держите, мисс. Желаю вам самого хорошего дня!

Наверняка он говорил эту дурацкую фразу абсолютно каждому клиенту, но его оптимизм поднял ей настроение.

– Обязательно, – сказала она.

Когда она повернулась, чтобы уйти, то заметила у двери объявление.

Разыскиваются помощники

Станьте частью команды «The Village Mart».

Хорошая почасовая оплата, гибкий график.

Ники подождала, пока другая женщина заплатит за капучино, и вернулась к прилавку.

– Я бы хотела стать частью вашей команды, – сказала она. – Для этого нужно отправить резюме на электронную почту?

– Если хотите, – сказал мужчина. – Или можете прямо сейчас заполнить анкету. Если вы очень заинтересованы, я могу прямо сейчас провести собеседование. Мой брат, Фред, сейчас в подсобке, он заменит меня на кассе.

– Я очень заинтересована, – сказала Ники, оглядываясь, чтобы посмотреть в окно. – Можно я только предупрежу бабушку? Я быстро.

– Не торопитесь. – Он откинулся назад и со смехом скрестил руки. – Я никуда отсюда не денусь.