Текст книги "Вниз по темной реке"

– Вы – хороший человек, Стайлз.

– А потом, – вспыхнул молодой человек, – миссис Бэкфорд внушает мне сочувствие.

Мы дошли до угла. Здесь наши дороги расходились, и мы решили ненадолго остановиться.

– Как мы объяснимся перед мистером Бэкфордом? Вряд ли ему понравится, что исчезновение его жены теперь расследует другой инспектор.

– Скажем, что я нашел одного носильщика с железнодорожной станции, тот якобы видел, как Мадлен садится в поезд. Ну а я пытаюсь вычислить ее маршрут, – с готовностью ответил Стайлз.

– Но, Стайлз… Дело-то, по сути, завершено, – нахмурился я. – Ничего хорошего, что мне приходится держать это в тайне от Винсента. Если он вдруг выяснит, что вы отложили другие дела, чтобы…

– Как он выяснит? Да и дело, кстати, не раскрыто – во всяком случае, мы не знаем, что заставило миссис Бэкфорд бежать из дома, – искренне возмутился инспектор. – Вдруг кто-то вспомнит, о чем забыл упомянуть в разговоре с вами? Я могу подружиться с кем-то из горничных, – улыбнулся он. – Вы всегда говорили, что служанки знают все на свете.

– Говорил, – признал я. – Кстати, для вас это расследование может оказаться способом познакомиться с хорошей девушкой.

– Я не пытаюсь… я не ищу… – заволновался Стайлз и тут же запнулся, поняв, что над ним подшучивают.

– Давайте зайдем к Винсенту завтра утром. Скажу ему, что мы до сих пор ищем Мадлен по больницам и приютам. А вы якобы собаку съели на железнодорожных перевозках. Изучите сегодня вечером справочник. Города на каждой ветке, расписания движения поездов. Ваш рассказ должен выглядеть убедительно.

Стайлз передернул плечами и тяжело вздохнул.

– Сделаем.

Мы распрощались, и я, остановившись у края оживленной дороги, наблюдал за напарником, легкой походкой направившимся в другую сторону. Вспомнил, как его семья заботилась о Кэти. А ведь у нас со Стайлзом совершенно разное прошлое… Вероятно, поэтому молодой инспектор не так осмотрителен и насторожен, как я, и совсем не прочь беззаботно посмеяться. Я представил, как Стайлз разговаривает с горничными в доме Бэкфордов, как улыбается, располагая их к себе. Свидетелей мой подчиненный выслушивал настолько внимательно, что не отвлекся бы даже на грохочущий под окном грузовой состав.

Я же подмечал каждое кажущееся мне подозрительным движение.

Глава 14

Дальше мой путь лежал к дому Белинды в Белгравии.

Наверное, кто-то назвал бы ее моей любовницей. Я же воспринимал Белинду несколько иначе. Может, потому, что никто из нас раньше не связывал себя семейными узами. Кстати, Белинда никогда и не желала выйти замуж. Сказать, что она моя содержанка? Еще вопрос, кто кого содержит. Белинда Гейл была дочерью состоятельного джентльмена и писала романы и пьесы, она заработала за последние семь лет столько, что таких денег обычному инспектору Скотланд-Ярда в жизни не получить. Каждую неделю она устраивала по несколько приемов в своем доме, приглашая писателей и художников, ученых и музыкантов. Но четверги были нашим днем, и сегодня я как никогда хотел увидеть Белинду. Минуло всего двое суток с того дня, как речники обнаружили тело Роуз, а казалось – прошла целая вечность. Любимая не переставала меня убеждать, что за каждым преступлением кроется вполне логичная причина, которая обязательно проявится – как в тот раз, три года назад, когда мы с ней и познакомились.

Мне тогда пришлось расследовать незаконное проникновение в дом Белинды. Грабители перевернули все вверх дном в ее библиотеке. Единственным предметом обстановки, оставшимся на своем месте, оказался стоявший ровно посередине комнаты огромный письменный стол, обитый поверху коричневой кожей. Большие окна выходили на улицу, и одно из них было взломано. Занавески взлетали и опускались под порывами ветра; электрическая люстра над головой плавно покачивалась, разбрасывая отблески света по углам библиотеки. Книжные шкафы зияли голыми полками – их содержимое валялось на полу неопрятными грудами: газеты и книги, ручки и чернильницы. То ли вор отчаянно искал нечто конкретное, то ли просто задался целью устроить как можно более жуткий кавардак.

Встав посреди разгрома, я задумался: интересно, чем зарабатывает на жизнь хозяин дома? Мои размышления прервал голос за спиной:

– Видимо, грабитель забрался в окно.

Голос был женским – низким и мелодичным. Я обернулся. Из кресла в стиле эпохи королевы Анны поднялась женщина примерно моего возраста – высокая, стройная, белокожая, с выразительными и умными глазами, в сером шелковом платье. Ее темно-каштановые волосы были убраны в сеточку на затылке. Должно быть, жена состоятельного стряпчего или богатого купца, а может, – банкира.

Она подошла ко мне, пройдя сквозь полосу колеблющегося света.

– Я – Белинда Гейл.

– Это библиотека вашего супруга? – осведомился я. – Он сейчас дома?

– Библиотека моя, – поправила меня дама. – А супруга дома нет, потому что я не замужем.

Я привык к тому, что мне часто возражают, и все же негодую, если собеседник выказывает раздражение или презрение. Впрочем, свои чувства стараюсь держать при себе. Мисс Гейл же говорила слегка насмешливо, но не зло, и я отчего-то испытал странный восторг и даже приступ некоторой самонадеянности.

Ого, не замужем?

Она вдруг представилась мне полуодетой, с распущенными по плечам темными волосами, и видение заставило меня покраснеть. Видимо, женщина неверно истолковала мое смущение и, улыбнувшись, отчего на ее щеках появились маленькие ямочки, произнесла:

– Не переживайте, инспектор. Вы не первый, у кого я создала впечатление замужней дамы.

– Не первый, кто вас недооценил, – это вы хотели сказать?

Улыбка стала шире, тронув уголки ее губ, а у прекрасных карих глаз образовалось несколько лучиков. Я на несколько секунд лишился дара речи, что мне не свойственно – мысли отчего-то перестали цепляться одна за другую.

К счастью, преступление удалось раскрыть достаточно легко. Взломщика мы вычислили уже через две недели. Им оказался глава одного чрезвычайно ревностного религиозного сообщества, выразивший таким образом протест против присутствия на вечеринках мисс Гейл смутьянки Анни Безант.

По прошествии двух недель расследования я безнадежно влюбился, а поводов видеться с Белиндой больше не осталось. Думал о ней несколько месяцев подряд и наконец решился сделать предложение.

Тогда-то она и рассказала мне о своих страхах по поводу замужества: ее мать – прекрасная, умнейшая женщина – потеряла рассудок через три года после свадьбы, и Белинда с отцом двенадцать лет жили в постоянной тревоге, а потом мать повесилась. Отец, пока был жив, не раз внушал дочери, что замужество – шаг непоправимый, и, находясь на смертном одре, заставил ее поклясться: Белинда должна изучать будущего мужа по крайней мере несколько лет, прежде чем за него выйти. Еще он взял с дочери обещание, что та останется единоличной владелицей доставшегося ей капитала.

Белинда сразу поставила мне условие: я должен хранить наши чувства в тайне ото всех. Отношения развивались медленно, и «четверги» стали очередным этапом. Я обещание держал, рассказав о своей любви лишь Джеймсу – и то испросив разрешения у любимой.

При свете газового фонаря я открыл своим ключом черный ход и, не успев закрыть дверь, очутился в объятиях Белинды, нежно прошептавшей мое имя.

Мы отужинали у камина, и я устроился на диване с чашкой горячего кофе. Белинда закрыла окна, задернув их тяжелыми узорчатыми шторами, и все же с улицы пробивался стук дождевых капель.

– Кофе не остыл?

Я обернулся на голос. Белинда стояла, словно призрак, в своем белом кружевном пеньюаре, который обычно надевала на ночь – впрочем, не всегда. Ее темные волосы были красиво уложены.

Господи, прямо как у Роуз Альберт…

– Что стряслось? – спросила Белинда. – Вид у тебя какой-то странный.

Я промолчал, и она призывно протянула ко мне руки.

– Как холодно… Даже от камина толку никакого. Пойдем в постель, Майкл.

Так меня звала только она, и мне нравилось, как звучит мое имя, когда его произносит Белинда. Для всех остальных я – Микки или инспектор; иногда – просто Корраван.

– На ночь не останусь, любовь моя, – покачал я головой. – Негоже мальчику провести вечер в одиночестве.

Стоит попасть в ее постель – уж не уйдешь.

– Хорошо. Приведи его в следующий раз. Мне любопытно встретиться с Гарри после всего, что ты рассказал.

Она свернулась клубочком подле меня и, отхлебнув из моей чашки, отдала ее обратно.

– А теперь выкладывай: что тебя тревожит?

Мы не раз играли в подобную игру. Писатель есть писатель: Белинда читала мое лицо как книгу, следила за жестами, раскладывала мой день на завязку, кульминацию и окончание, словно в одном из своих романов. Порой я рассказывал ей о расследованиях, хотя обычно дожидался, когда до раскрытия преступления останется совсем немного. Не желал, чтобы Белинда знала о первых стадиях, когда бродишь, словно слепец в тумане. Так и сегодня – посвящать ее в дело Роуз Альберт пока не хотелось.

Белинда не любила, когда я хранил подробности расследования в секрете. Чем-то с ней нужно поделиться. А кстати…

– Во вторник встретил Блэра. Столкнулись на Уоппинг-стрит.

В глазах Белинды немедленно вспыхнуло сочувствие, и я раздраженно завертелся, словно уж на сковородке.

– Вы разговаривали?

– Перекинулись парой слов. Я заглянул туда буквально на несколько минут. По-моему, он хотел, чтобы я просто посмотрел на одно суденышко. – Помолчав, я сухо добавил: – Кажется, еще ему не терпелось напомнить, насколько он меня презирает.

Белинда кинула на меня острый взгляд, однако голос ее был нежен:

– Если Блэр тебя презирает – он бы уже давно забыл о твоем увольнении. Ведь времени-то прошло немало, Майкл. Раз уж он тебя вызвал – значит, ищет пути к примирению. – Она улыбнулась. – Хотя с чего он взял, что Уоппинг и Скотланд-Ярд находятся по разные стороны баррикад? Для меня это загадка.

– Ну, я не уверен, что он хотел видеть именно меня. Так, всего лишь догадка. – Я пожал плечами. – Может, он что-нибудь мне и сказал бы, но со мной был Стайлз. Встреча получилась ужасно неловкой. Бедняга Стайлз! Так и не смог понять, почему Блэр настолько холоден.

– Ты ему не объяснил? – спросила Белинда, закинув руку на спинку дивана.

– Нет.

Она недоуменно покачала головой, а я сделал глоток кофе. Напиток уже остыл, и я, должно быть, скорчил недовольную гримасу, потому что Белинда тут же потянулась за чашкой.

– Сейчас сварю еще.

Похоже, она с трудом сдерживалась, чтобы не дать мне совет, который я слышал уже не раз: когда-нибудь мне все же следует рассказать Блэру о причинах увольнения. Другое дело, что Белинда не знала подробностей. Я в свое время сообщил ей, что ушел с Уоппинг-стрит, как только выяснил: некоторые инспекторы речной полиции получали взятки от таможенников, а когда те пытались прикрыть лавочку – полицейские пускали в ход силу. Я не желал быть замешанным в грязных делах.

Честно говоря – не в подкупах дело. Сам я взяток не брал, однако отдавал себе отчет: на реке дела иначе не делаются. Ушел потому, что понял: Блэр, превыше всего ценивший преданность, солгал, чтобы защитить двух инспекторов-речников – Пая и Вика, которые не просто намяли кому-то бока. Пай с Виком убили одного из таможенников – Кевина Уолша. Я повлиять на события не мог никоим образом. Может, у меня и были доказательства, только в суде мое слово ничего не стоило бы против показаний Блэра и двух убийц.

Поэтому я молча подал заявление, и Блэр до сих пор считает, что Майкл Корраван – всего лишь задравший нос предатель-ирландец.

Порой я склонялся к мысли, что Блэр невиновен. Возможно, Пай врал, что шеф речников обеспечил им с Виком липовое алиби. Может, Белинда и права – надо просто объясниться, рассказать Блэру, почему я ушел на самом деле. Возможно, он изменил бы свое мнение обо мне. Однако… Допустим, Блэр и в самом деле ни при чем. Тогда мой вопрос – не солгал ли он, чтобы покрыть убийц, – стал бы для него настоящим оскорблением. Бывший начальник возненавидел бы меня еще больше, так что игра не стоила свеч.

Сомнения в виновности Блэра закрадывались лишь изредка – я все-таки всегда держал в уме грустную истину. Блэра я знал хорошо и был уверен, что он в любом случае встал бы на защиту Пая и Вика. Если смотреть правде в глаза – осудив убийц, Кевина к жизни не вернешь, зато речная полиция потеряла бы двух опытных, прекрасно знающих реку инспекторов. Если Блэр виновен – он никогда не сознается. Дело в том, что убийц можно осудить и спустя несколько десятилетий после преступления. Не было никакого смысла начинать подобные разговоры. Ни тогда, ни сейчас.

Вернулась Белинда с двумя чашками кофе. На лице ее было написано сочувствие, словно она следила за ходом моей мысли и пришла к тем же выводам, что и я.

– Прости, что заставила вспомнить, Майкл.

В ее глазах светилось такое тепло, что мое сердце перевернулось.

Как хорошо, что она у меня есть…

– Сейчас меня это уже не так волнует, как раньше.

Я осторожно принял из ее рук чашки и, поставив их на стол, притянул Белинду к себе и запустил руки в ее шелковистые волосы.

Джеймсу и Гарри придется немного подождать.

Глава 15

Подойдя к дому Бэкфордов, я заметил ожидавшего поодаль Стайлза. Дернул за шнур колокольчика, и мне открыл дворецкий Куинси – бесстрастный молчаливый мужчина. На этот раз в его глазах мелькнул ужас, смешанный с тревогой. Любопытно… Впрочем, дворецкий тут же взял себя в руки и провел нас в кабинет.

Со Стивеном Бэкфордом мы разговаривали уже, наверное, раз пять-шесть, встречаясь именно в кабинете. Почти всю стену напротив входа занимал камин, облицованный белым с тонкими прожилками мрамором. В углу стоял письменный стол, а в центре комнаты, на большом турецком ковре, расположился круглый ломберный столик, покрытый зеленым сукном. В кабинете пахло сигарным дымом. Сегодня нас ожидали оба брата – Стивен и Роберт. Мужчины походили друг на друга, как две капли воды, хотя Стивен был на год старше. Оба чуть выше среднего роста, гладко выбриты и, можно сказать, недурны собой. У обоих высокий лоб, русые вьющиеся волосы и карие глаза под красиво изогнутыми бровями.

Роберт остался в кресле, а Стивен поднялся, и его лицо осветилось надеждой. Пальцы, заложенные за лацкан, дрожали.

– Инспектор Корраван… – Он обернулся к брату. – Вы ведь помните Роберта?

Я кивнул обоим братьям.

– Есть что-то новое?

– Возможно, – сказал я, невольно устыдившись обмана.

На приятном лице Стивена появилась вымученная улыбка, и он заметно напрягся.

– Хотел бы представить вам инспектора Стайлза, – сказал я, указав на напарника. – Судя по всему, он обнаружил зацепку на железной дороге, которая может вывести нас на след миссис Бэкфорд.

– То есть вы больше не ведете это дело? – с тревогой спросил Стивен.

– Не совсем так. Стайлз знает все железнодорожные ветки и графики движения поездов даже лучше, чем «Брадшо»[4]4
  «Брадшо» – справочник расписания движения пассажирских поездов в Великобритании.


[Закрыть], и знаком со многими носильщиками и служащими на станциях.

– Вот как, – пробормотал Стивен, сделав жест в сторону кресел у окна.

Мы расселись, и Стайлз заговорил:

– Я нашел человека, который вроде бы видел, как ваша супруга садилась в междугородный поезд.

– Вам это только сейчас стало известно? – подал голос Роберт.

– Инспектор Корраван расспрашивал людей на вокзалах сразу после исчезновения вашей супруги, но никто ее по фотографии не опознал, – принялся оправдываться Стайлз. – Я вчера был на Юстоне[5]5
  Юстон – крупный лондонский вокзал.


[Закрыть] по другим делам и встретил там одного носильщика, который отсутствовал на службе, когда инспектор Корраван наводил справки. Этот человек припомнил даму, напоминающую вашу супругу, – обратил на нее внимание, поскольку та была без пелерины и выглядела чрезвычайно расстроенной. Уехала она ранним утром с седьмой платформы, как раз когда носильщик заступил на смену. С этого пути обычно уходят составы в северо-западном направлении. Конечная станция – Бирмингем. Поезд был обычным, не скорым.

– Значит, Мадлен уехала из Лондона, – нахмурился Стивен.

– Куда она могла податься? – кивнув, спросил Стайлз. – Может, у нее живут знакомые по пути в Бирмингем?

– А что там за города?

– Боксмур, Блетчли, Уолстон, Беркхамстед, Рагби, Ковентри, Бирмингем, – с готовностью перечислил инспектор.

– Не знаю, – покачал головой Стивен. – Вроде бы у Мадлен были дальние родственники со стороны матери где-то в районе Блетчли.

До сих пор Бэкфорд ни о каких родственниках не упоминал, однако я сделал вид, что меня его слова не удивили.

– Фамилию не припомните? – уточнил Стайлз, достав блокнот с огрызком карандаша.

– Мадлен о них почти никогда не рассказывала. Бронвелл или Бромвелл – что-то в этом роде.

– Еще один вопрос, – сказал инспектор, сделав аккуратную пометку в блокноте. – Не говорит ли ваша супруга на иностранных языках – например, – на французском?

– На французском? Ну, может, несколько фраз и знает – как и все. Бегло точно не владеет. А что?

– Носильщику показалось, что она говорила не по-английски, – объяснил Стайлз.

– Вероятно, Мадлен просто невнятно изъяснялась, – предположил Роберт. – Все-таки она была не в себе.

Стивен метнул на Роберта быстрый взгляд – похоже, иронический тон брата ему не понравился. Тот передернул плечами и погрузился в кресло, поглаживая перстень с крупным рубином.

Стайлз сделал еще одну запись в блокноте.

В кабинет вошла сухощавая служанка лет двадцати пяти.

– Кофе подать, сэр? – спросила она, поставив на ломберный столик серебряный поднос с блестящим кофейником и чашками.

– Кажется, мы тебя не вызывали, – нахмурился Роберт, и женщина смущенно заморгала.

– Прошу прощения, сэр. Миссис Уилкинс сказала, чтобы я принесла кофе…

– Не волнуйтесь, Гарриет, – мягко прервал служанку Стивен. – Хотите по чашечке? – обернулся он к нам.

Я отказался, а Стайлз, к моему удивлению, кивнул:

– Благодарю, если можно. Знобит с самого утра – должно быть, простуда.

– Странно, что носильщик вдруг вспомнил Мадлен, – заговорил Роберт.

– Кстати, чем она собиралась заплатить за билет? – добавил Стивен.

– Сам думал об этом, – пожал плечами Стайлз. – Могла ли она заложить что-то из вещей? Кольцо, брошку?

– Возможно, обручальное кольцо? – предположил я, и Стивен тяжело вздохнул.

– Надеюсь, ей это в голову не пришло.

Стайлз, улыбнувшись служанке, потянулся за кофе, и Гарриет также ответила ему робкой улыбкой. Наверняка сэр Роберт внушал ей страх, и ее рука заметно дрожала, так, что с чашки сорвалась коричневая капля. Стайлз ловко подставил рукав и поймал каплю на манжет, сохранив чистоту ковра.

Гарриет в ужасе замерла.

– Это я виноват, – быстро сказал молодой инспектор. – Мама вечно упрекала меня в неловкости.

– Немного соли, и пятно сойдет, – чуть дыша, предложила служанка.

Стайлз едва заметно подмигнул женщине, и та слегка приободрилась, бросив на него благодарный взгляд.

– Вы свободны, – бросил Стивен и, дождавшись, когда Гарриет покинет кабинет, повернулся ко мне. – Вы все еще продолжаете поиски в Лондоне?

– Объявления в газетах пока результата не дали, – кивнул я. – Обходим по очереди все местные заведения, постепенно расширяя круги от вашего дома. Это занимает время.

Стивен прикрыл глаза ладонью, помолчал и, отняв руку, грустно пробормотал:

– Будем молиться за ее благополучное возвращение.

– Еще вопрос, – вставил слово Стайлз. – Не было ли у вас каких-либо неприятностей со слугами в течение последнего года? С кухонными работниками, например, или с лакеями?

Да, верно… Кухня, нож, Пьер…

Стивен задумался.

– М-м-м… более-менее. Пришлось расстаться с тремя слугами. Где-то… – Он глянул на брата. – Где-то в июне или в июле прошлого года.

Наконец нечто новенькое; возможно, из этого что-то удастся извлечь.

– А что случилось? – осведомился Стайлз.

– Лакей решил вернуться к себе в деревню – сообщил, что Лондон ему не подходит. А две служанки… – Стивен сокрушенно покачал головой. – Молоденькие, легкомысленные девушки. Наша экономка, миссис Уилкинс, несколько раз заставала их праздно валяющимися на кровати или гуляющими по магазинам в то время, когда обе должны были усердно трудиться.

– Сможете припомнить их фамилии?

– Э-э… – озадаченно протянул старший из братьев.

– Миссис Уилкинс наверняка помнит, но ее сейчас нет, – добавил Роберт.

– Ах, – пробормотал Стайлз, водя карандашом в записной книжке. – Я смогу вернуться позже и расспросить вашу экономку.

– Нет, не стоит, – подал голос Стивен. – Я вспомнил. Джозеф Таун, Элли Прайс и… э-э… Энни Маккей.

– Вы сейчас начнете искать Мадлен в городках к северу от Лондона, верно? – спросил Роберт, заворочавшись в своем кресле.

Стайлз обратил внимание на попытку сменить тему разговора, и все же согласно кивнул, поставив на поднос недопитую чашку.

– Скоро отходит нужный нам поезд – не хотелось бы на него опоздать.

Мы попрощались с братьями и вышли из дома. Сырой прохладный воздух сразу покрыл гусиной кожей руки и шею. На улице было безлюдно – лишь пара одиноких прохожих. Один из них – высокий и, очевидно, преждевременно поседевший мужчина – показался мне знакомым.

Сделав несколько шагов, я оглянулся. Седовласый как раз подошел к двери дома Бэкфордов.

Вот кого ждал открывший нам дверь Куинси…

– По-моему, Роберт заставлял старшего брата чувствовать себя не в своей тарелке. Кстати, обратили внимание на Гарриет? – спросил Стайлз.

– На служанку? – игриво подмигнул я. – О да, милая женщина.

– Видели, что она побледнела, как смерть, глянув на Роберта? – чуть дернул уголком рта молодой инспектор. – А он смотрел на Гарриет так, словно хотел о чем-то предупредить.

И все-таки две пары глаз куда лучше, чем одна.

– Сможете наладить с ней отношения?

– Не скажу, что она мне нравится, – недовольно скривился Стайлз. – Все же неплохо бы ее разговорить.

– Стайлз, я вовсе не настаиваю, что вам следует изображать влюбленность в эту женщину. Но вам лучше встретиться с ней где-нибудь в городе. Может, пригласите ее на чай?

– Почему нет? Только придется ей прямо сказать, что у меня есть некоторые вопросы.

– Кстати, кофе предназначался не нам, – пробормотал я, вдруг вспомнив, откуда знаю седовласого прохожего.

– О чем вы говорите?

– Мимо нас только что прошел мистер Тафт, своего рода частный детектив, – мотнул я головой в сторону дома Бэкфордов. – Подвизается на розыске людей, хотя далеко не всегда тем самым преследует благородные цели.

– Частный детектив? – Напарник встал как вкопанный. – Неужели Бэкфорд считает, что мы ни на что не способны?

– Все может быть.

Стайлз нахмурился так, что брови его сомкнулись в прямую линию.

– Сегодня он вел себя иначе, чем во время предыдущих встреч?

– Похоже, сегодня он был несколько на взводе. Сказал кое-что, о чем умалчивал раньше. Например, до сегодняшней встречи не упоминал о родственниках Мадлен в Блетчли.

– Точно! В ваших записях они не фигурировали, – заметил Стайлз. – Видимо, Бэкфорд был не слишком откровенен.

– Вы схватились за карандаш, словно получили серьезную улику, – слегка улыбнулся я.

Стайлз чихнул и, вытащив платок, вытер нос.

– Я кое-что разузнал о Бэкфордах. Вы слышали, что их судоходная компания сейчас в некотором упадке? Месяц назад случился неприятный инцидент с нападением пиратов в Индийском океане.

– Какое отношение это имеет к Мадлен?

Стайлз тонко улыбнулся, ощутив в моем голосе скепсис.

– Пытаюсь найти факты, которые не укладываются в общее представление об их семье. Кстати, со слов Роберта, миссис Уилкинс дома не было, а между тем Гарриет заявила, что кофе попросила принести именно она.

Каюсь, не заметил этого противоречия, а ведь Стайлз был прав.

– Верно, и Роберт еще старался отвлечь Стивена от разговора о слугах.

– Интересно… Может, у них такие затруднения, что они перестали платить прислуге?

– Хм. Не исключено, что поэтому и уволилась троица, упомянутая Стивеном, – предположил я, и мы на несколько минут остановились на углу. – Поеду на Уоппинг-стрит, разузнаю, что удалось выяснить о той плоскодонке. Заодно расспрошу о «Бэкфорд шиппинг». Скорее всего, Блэр что-то да слышал, особенно если у них неприятности.

– Спасибо, – поблагодарил меня инспектор.

– А вы им не слишком-то доверяете, Стайлз, – сказал я, и напарник ответил мне печальным взглядом.

– Я вижу Мадлен каждый день. У нее в глазах стоит ужас. Не знаю, виновен ли в этом Бэкфорд, однако мне хочется выяснить, в чем тут дело.

А что, в его словах есть смысл, решил я, наблюдая, как он уходит. Опыт подсказывал, что подлинный страх скрыть почти невозможно. Нередко истина, которую ты ищешь, кроется в тех причинах, что его вызвали.