Текст книги "Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти"

Другие крупные предприятия, которыми также управляло гидравлическое правительство

Сравнительный обзор

Правительство, которое обладало способностью руководить крупными гидравлическими и негидравлическими проектами, могло, по своему желанию, возглавить и те отрасли экономики, которые не были связаны со строительством. Это были отрасли, поставлявшие сырье: полезные ископаемые, соли и тому подобное; а также производство оружия, тканей, колесниц, мебели и так далее. Если производство в этих отраслях отличалось крупными масштабами, то его, по большей части, напрямую контролировало гидравлическое правительство или их монополизировало. В Египте эпохи фараонов и Перу эпохи инков преобладало государственное управление. При более дифференцированных социальных условиях правительство ограничивалось тем, что передавало часть шахт, добычи соли и прочее в руки частных предпринимателей, осуществляя за ними строгий контроль и облагая высокими налогами. Само оно при этом продолжало напрямую руководить большей частью заводов и фабрик.

Сравнив эти факты с тем, что нам известно о гидравлических и негидравлических строительных операциях государства, мы можем определить, какое место занимало гидравлическое государство в сельском хозяйстве и промышленности.

Таблица 1

Правительственное управление в сфере сельского хозяйства и промышленности

Обозначения:

+ преобладало

(+) имело огромное значение

– было незначительным или вообще отсутствовало

() ограниченная тенденция или модифицированная под влиянием факторов, указанных в тексте

* Простые условия.

** В масштабе всей страны.

*** В пределах поместий.

В Древней Греции добыча полезных ископаемых находилась в основном в руках деловых людей, получавших на нее лицензию. Пока предприниматель, имевший лицензию, отдавал фиксированную долю продукции государству, он пользовался «очень широкими» правами. «О нем говорили, что он купил рудник, организовал производство, как считал нужным, вся добытая руда принадлежала ему, и он имел право передавать свою концессию в третьи руки».

В средневековой Европе добыча сырья тоже находилась в основном в частных руках; предприниматели, получив концессию от короля или местных властей, занимались добычей независимо от них, в основном с помощью шахтерских кооперативов. Некоторые меркантильные правительства Европы сами управляли работой шахт, но большая часть этих предприятий принадлежала частным владельцам, находившимся под строгим контролем государства. Вся эта структура сильно отличалась от системы правительственного управления рудниками и шахтами, которая господствовала в Египте эпохи фараонов и у инков Перу. Меркантилистское использование напоминает по форме, но не по сути, политику, существовавшую в ряде наиболее дифференцированных гидравлических обществ, где существовало смешанное управление. Отдельные шахты принадлежали правительству, но существовали и частные, на которые можно было приобрести лицензии.

За исключением добычи полезных ископаемых, промышленные производства восточного и западного абсолютных режимов сильно отличались друг от друга, а в феодальной Европе имелось даже определенное сходство между гидравлическим и феодальным обществом. В гидравлической стране большая часть немногочисленных крупных промышленных предприятий находилась под управлением государства. На Востоке же они в основном принадлежали частным владельцам, а государство осуществляло над ними контроль, проявлявшийся в разных видах. В прибрежных городах-государствах Греции правительство не имело никакого желания заниматься промышленным производством, да и знаний и способностей для этого у него не было. Правители средневековой Европы, столкнувшись с иной ситуацией, вели себя по-другому. В своих поместьях они держали мастерские, в которых работали крепостные мастера, удовлетворявшие потребности своих хозяев. Феодалы также заставляли своих крепостных участвовать в строительстве «больших домов» или замков. Сходство между манориальной системой кооперативного труда и гидравлическими работами очевидно. Но функциональное сходство ограничивалось различиями в социальном положении. Средневековые короли и бароны могли использовать лишь труд своих крепостных, а гидравлические лидеры сгоняли на крупные работы как неопытных, так и умелых работников с больших территорий, а иногда – и со всей страны.

Тем не менее решающее различие между гидравлическим обществом и тремя цивилизациями, с которыми мы его сравниваем, ограничивалось, если говорить о промышленном производстве, лишь сферой строительных работ. Именно в этой сфере оно достигало таких результатов, которых в аграрном или торговом обществах достичь было невозможно.

Полное институциональное значение этого факта становится очевидным только в том случае, если соединить его с соответствующим аграрным развитием. Управляемые правительством сложные работы, связанные с водой, приводят к тому, что крупномасштабный руководящий аппарат сельского хозяйства попадает в руки государства. Управляемые им строительные работы превращают его в неоспоримого хозяина наиболее важного сектора крупномасштабной индустрии. В двух главных сферах производства государство занимает неоспоримое первенство, осуществляя оперативное лидерство и организационный контроль.

Гидравлическое государство оказывает на трудящихся более сильное давление, чем владельцы капиталистических предприятий

В обеих сферах гидравлическое государство рекрутирует и контролирует трудовые массы нужного ему размера с помощью методов принуждения, которые у феодального лорда имелись в незначительном количестве и могли применяться только на ограниченной площади. Эти методы коренным образом отличались от капиталистических. Гидравлические лидеры были достаточно сильны, чтобы решать в масштабе всей страны такие задачи, какие феодальный суверен или помещик мог выполнить лишь в пределах своего домена. Эти лидеры заставляли простолюдинов работать на них на барщине.

Работа на барщине – это принудительный труд. Но, в отличие от рабского, который является постоянным, барщина – это временная, хотя и повторяющаяся из года в год, повинность. Отработав определенный срок на господина, крестьянин возвращался домой и мог заниматься своими делами.

Крестьянин, таким образом, был свободнее раба. Но он пользовался меньшей свободой, чем наемный работник. Он не имел возможности торговаться на рынке труда; это было справедливо и для тех случаев, когда государство снабжало его провизией (на Ближнем Востоке это часто ограничивалось «хлебом и пивом») или платило небольшую сумму денег. В районах с высокоразвитой денежной экономикой гидравлическое государство могло ввести налог на барщину и не подвергать мобилизации, а нанимать нужное число работников. Такое практиковалось в больших масштабах в Китае в последние годы правления династии Мин и во время большей части правления Цин.

Но здесь, как и везде, правительство устанавливало размер заработной платы совершенно произвольно. И всегда держало работников в полувоенном подчинении. Гидравлическое государство всегда имело возможность использовать рабочую силу по своему усмотрению, не важно, нанимало ли оно рабочих или мобилизовывало. Единственным исключением были времена явного политического кризиса. Говорили, что правитель Моголов Акбар с помощью своего фирмана (приказа) мог набрать столько работников, сколько хотел. Его аппетиты ограничивались лишь количеством людей, живших в его империи. Mutatis mutandis (с определенными оговорками) это высказывание справедливо для всех гидравлических цивилизаций.

Подлинный и специфический тип административного режима

Таким образом, гидравлическое государство выполняет несколько значимых управленческих функций. В большинстве случаев оно организует выполнение очень важных для страны гидравлических работ, а в аграрном секторе является единственным оператором крупных подготовительных и защитных мероприятий. К тому же оно контролирует работу главных негидравлических промышленных предприятий, в особенности сооружение крупных объектов. Это справедливо даже для определенных «маргинальных зон», где гидравлические работы не достигают большого размаха.

Гидравлическое государство отличается от современного тотального государства тем, что оно основано на сельском хозяйстве и оперирует лишь частью экономики страны. Оно отличается от стран с индустриальным обществом минимальным вмешательством в экономику, которая базируется на частной собственности, тем, что выполняет свои экономические функции с помощью команд, то есть принудительного труда.

Глава 3
Государство, которое сильнее общества

Неправительственные силы, конкурирующие с государством за социальное лидерство

Гидравлическое государство – это, по сути своей, командное государство, и этот факт имеет далекоидущие последствия для общества. Управляющее гидравлическими и другими гигантскими сооружениями государство не позволяет неправительственным силам общества кристаллизоваться в независимые органы, у которых будет достаточно силы, чтобы уравновешивать и держать под контролем политическую машину.

Отношения между правительственными и неправительственными силами общества столь же разнообразны, как и образцы самого общества. Все правительства стремятся защитить своих подданных от внешнего врага, организуя военные действия и поддерживая порядок внутри страны (с помощью законов и полицейских мер того или иного вида). Насколько хорошо правительство справляется с этими и другими задачами, зависит от тех способов, которые помогают поддерживать порядок в стране, или от ограничения деятельности правительства, с одной стороны, и развития соперничающих с ним сил – с другой.

Неправительственные организации, стремившиеся к социальному и политическому лидерству, включали в себя (особенно в примитивных сообществах) представителей автономных религиозных организаций (которых было много в ряде примитивных цивилизаций, но, как показывает история христианской церкви, никоим образом ими не ограничивалось); независимых или относительно самостоятельных главарей военных групп (племенных отрядов, армий феодальных лордов); а также владельцев различных форм собственности (денег, земель, промышленного оборудования и способности работать).

В некоторых странах развитию гидравлического деспотизма, вероятно, препятствовали главари мощных кланов или религиозные группы, стремившиеся сохранить традиционную автономию. В других полунезависимые военные вожди, вероятно, предпринимали попытки помешать хозяевам гидравлического аппарата установить тотальный контроль. Однако соперничавшие силы не обладали организационной мощью и достаточно крупной собственностью, которая в античном мире греков и римлян, а также в средневековой Европе помогала сплотить все неправительственные силы общества. В гидравлических цивилизациях правительства всячески препятствовали объединению всех неправительственных группировок. Так государство становилось «сильнее общества». Любую организацию, которая дает своим представителям неограниченную власть над ее подданными, можно назвать «аппаратом». В отличие от государства, которое контролируется обществом, имеющим не один, а много центров, страна, в которой существует гидравлическое общество и всего лишь один центр, является не чем иным, как настоящим аппаратным государством.

Организационная мощь гидравлического государства

Великие создатели гидравлического общества – великие организаторы

Верховная организационная власть может иметь различные корни. В гидравлической структуре потребность во всеобщей организации заложена с самого начала – в конструкциях, которые порождаются особенностями аграрного порядка.

Эти конструкции создают множество технических проблем и всегда требуют крупномасштабной организации. Сказать, что правители гидравлического общества – великие строители, равносильно тому, чтобы объявить их великими организаторами.

Основы эффективной организации: подсчет и хранение документов

Задача организатора заключается в том, чтобы объединить отдельные элементы в единое целое. Он может делать это по мере необходимости, если его цель проста или преходяща. Но в том случае, если он столкнулся со сложной задачей постоянного характера, ему необходимо провести более тщательную подготовку. Управляя массами – их трудом, военным потенциалом, способностью платить налоги, – он должен знать, сколько у него людей и в каких условиях они находятся. Для этого он должен вести их подсчет. И в тех случаях, когда намерен часто и регулярно привлекать своих подданных к решению сложных задач, он должен сохранять результаты своих подсчетов либо в памяти, либо в записи.

Поэтому не случайно, что у народов, ведущих оседлый образ жизни, пионеры гидравлического сельского хозяйства и государственного управления создали рациональные системы счета и письма. Не случайно также и то, что записи гидравлического общества касались не только ограниченных областей – отдельных городов или городов-государств, королевских доменов или феодальных поместий, но и городов и сел целых народов и империй. Правители гидравлического общества стали великими строителями не только потому, что были великими организаторами, но и великими хранителями записей.

Цветные веревки с завязанными на них узелками (гипусы), с помощью которых индейцы племени инков сохраняли результаты своих частых подсчетов, показывают, что отсутствие письменности не создает непреодолимого препятствия для регистрации численности населения (Гарсилазо де ла Вега. Комментарии о жизни инков). В доколумбовой Мексике различные формы земельных владений и связанных с этим обязанностей тщательно описывались в кодексах, а распоряжения местных правителей были, очевидно, основаны на этих важнейших документах (Торквемада X. Индейская монархия).

В Китае сложная система записей и подсчетов появилась еще в эпоху династии Шан, то есть во втором тысячелетии до нашей эры. Во время правления следующей династии Чжоу переписные листы использовались для определения потенциального числа воинов и рабочих, а также для подсчета доходов и расходов. В государстве Чжоу существовала особая система подсчета и записи, и нам известно, что в конце периода Чжоу переписи населения проводились также в огромной северо-западной стране Цинь и в государстве Чи. В последнем перепись населения устраивали каждую осень. В том же сезоне число людей подсчитывалось и при первой императорской династии, которая правила очень долго и носила название Хань. Сохранившиеся бамбуковые записи свидетельствуют о том, что переписи населения в годы правления этой династии проводились регулярно. Две группы документов, составленных во время этих переписей, сохранившиеся в официальных бумагах той эпохи, дают самые полные отчеты о том, сколько людей проживало в Китае. Таких подробных данных мы не имеем даже о Римской империи.

Изучение более поздней истории китайских переписей представляет большие трудности, которые еще не удалось преодолеть. Методы их проведения и точность подсчетов с течением времени сильно изменились, но то, что они проводились по приказу правительства, сомнений не вызывает. Тем или иным способом имперская бюрократия сумела сохранить записи о своих человеческих и материальных ресурсах.

То же самое справедливо и для Индии. «Арташастра», а также исламские источники свидетельствуют о том интересе, который национальные и чужеземные правители проявляли к подсчету числа своих подданных, а также к оценке их доходов. И этот интерес был вовсе не академическим. Мегасфен выявил в империи мавров несколько групп чиновников, в обязанности которых входило определение площади полей и подсчет численности населения. Многие описания проливают свет на переписи, проводившиеся в последний период Индии Хинду (Аппародай А. Экономические условия в Южной Индии).

Если не считать Китая, то мы, вероятно, лучше всего осведомлены о правительственных переписях и регистрациях Ближнего Востока. Самые древние расшифрованные надписи, посвященные экономике Месопотамского храмового города, содержат многочисленные данные о земле, людях, сельском хозяйстве и общественных службах. В Египте эпохи фараонов людей начали регулярно пересчитывать еще во времена Древнего царства. Документальные свидетельства о связях переписи с фискальными и персональными обязательствами людей сохранились только от эпохи Среднего и Нового царств, но отсутствие более ранних данных по этим вопросам, несомненно, случайно. Накануне Эллинского периода количество людей и собственность, очевидно, пересчитывались ежегодно, а Птолемеи продолжили эту древнюю традицию. Записи на папирусе свидетельствуют о том, что существовало два кадастра, которые использовали для взаимной проверки: один хранился в деревне, а другой – в метрополии.

При последующих режимах методы подсчета людей и собственности претерпели значительные изменения, но, как и в Индии и Китае, основополагающие принципы остались прежними. Римляне унаследовали греческие методы, а арабы построили свою систему на системе Восточной Римской империи. Проверенный временем способ ведения записей сохранили у себя турки, которые в период расцвета своей империи требовали, чтобы «перепись проводилась каждые тридцать лет, и тот, кого не было в записях, обязан был быть зарегистрирован» (Райт В.Л. Османские правители).

Организация и гидравлическое управление

Взгляд на методы гидравлических записей в метрополии и на местах объясняет происхождение термина «бюрократия» – «правление с помощью бюро». Власть агроуправляемых режимов на самом деле была тесно связана с «бюрократическим» контролем, который государство осуществляло над своими подданными.

Организационные задачи крупного строительства, гидравлического и иного сельского хозяйства

Как отмечалось выше, сооружение крупных объектов должно решать гигантские организационные проблемы. Этим занимается государство и его аграрный аппарат. Эти задачи играют решающую роль в кристаллизации всеобщего подчинения. Описав в предыдущей главе конструкционные особенности гидравлического общества, перейдем теперь к характеристике решающего значения организации в этой области.

Гидравлический способ управления

Ведущими формами гидравлического управления (в отличие от строительства) является распределение воды для орошения полей и предотвращение наводнений. В целом обе эти операции требуют гораздо меньших затрат рабочей силы, чем строительство и ремонт, однако люди, занимающиеся распределением водных ресурсов, должны сотрудничать очень тесно.

Мегасфен подробно описывает, как чиновники империи Маурьев открывали и закрывали каналы и трубопроводы, регулируя потоки ирригационных вод. Китайские пособия по государственному управлению «Чжоу Ли» сообщают нам «о специальных чиновниках, которые регулировали подачу воды из водохранилищ и крупных каналов в более мелкие и в канавы на полях». Геродот в часто цитируемом отрывке рассказывает, что в Персии Ахеменидов главными гидравлическими операциями руководил сам царь: «Царь отдает приказ открыть водные ворота в страну, где потребность в воде самая острая, и позволяет почве пить, сколько она захочет; после этого ворота с этой стороны закрываются и открываются для той нации, которая нуждается в ней больше всего».

Мегасфен и Геродот в своих «Персидских войнах» дают нам ясно понять, что распределением воды для орошения занималось государство; но они не вдаются в описание организационных вопросов. Данные об этом были погребены в административных руководствах и учебниках, поэтому эти детали, из-за их технического характера, не привлекли внимания историков. Среди исключений можно назвать лишь некоторые отчеты, составленные в Персии в X и XVI (или XVII) веках, а также несколько ирригационных руководств, обнаруженных в Бали.

Документы, связанные с условиями ирригации в Персии, демонстрируют, с какой точностью распределялась доступная для орошения вода. Они отмечают также слаженную работу «водного мастера», подчиненных ему чиновников и помощников, а также деревенских начальников[3]3
  Организация системы ирригации во времена Аббасидского халифата описана в арабских источниках. Глава водного управления в Мерве имел под своей командой 10 тысяч человек, а его власть превышала власть полицейского главы в районе. Дамбу под городом охраняли 400 часовых, а измерение объема воды и ее распределение отслеживали очень тщательно (Мец. Возрождение ислама).


[Закрыть].

Данные, полученные на острове Бали, знакомят нас с работой хорошо отлаженного гидравлического порядка. Здесь правитель и министр доходов принимали ключевые решения о том, когда и как подавать воду в различные гидравлические сооружения (субак) данного района. Подачей воды в каждый субак руководил официальный глава кластера этих сооружений, а глава районного масштаба, клиан субак, координировал действия отдельных крестьян, которые давали клятву выполнять все правила, пока рисовые поля не заполнятся водой. Таким образом, распределение воды, подчиненное строгой очередности между владельцами рисовых полей, совершалось под тщательным наблюдением, и это было обосновано строгой необходимостью. Владелец поля не имел права получить больше воды, чем другие, ибо запасы ее были сильно ограничены.

Владельцы рисовых полей, жившие в одном поселке, обязаны были делиться доступной водой; их поля заполнялись последовательно. Организационные операции по распределению воды отличались большой точностью и централизованным руководством. Между собственниками полей и разными селами часто случались конфликты. «Если владелец поля будет действовать, как ему захочется, возникнет большой беспорядок, и владелец самого нижнего субака не получит ни капли воды». Все эти проблемы эффективно решались только благодаря тому, что распределение воды, а также водные законы находились в руках одного человека.

Контроль над распределением воды требует больших организационных затрат только при особых обстоятельствах. Операционные проблемы существуют главным образом там, где во время сезона дождей возникает опасность разрушения ирригационных каналов и создается опасность для тех, кто от них зависит.

В Бали необходимо было следить за верховьями реки, а для этого назначалась специальная команда – это являлось частью гидравлической барщины входивших в ее состав людей. В императорском Китае, даже во времена его упадка, правительство размещало вдоль каналов тысячи людей, которые следили за тем, чтобы не началось наводнение. Между 1883 и 1888 годами египетское правительство ежегодно отправляло на борьбу с наводнениями около ста тысяч человек.

Организация средств быстрого передвижения и разведки

При гидравлических условиях сельского хозяйства проводятся крупные строительные и управленческие операции. Другие организационные действия не нуждаются в подобной срочности, но становятся возможными только в том случае, если правительство создает специальные центры для руководства и координации всех основных производственных районов. Будучи в состоянии установить свою власть не только над ограниченным королевским доменом, но и над несколькими городами, принадлежащими правящему дому (что было характерно для типичного феодального государства), гидравлический режим размещал своих администраторов и офицеров во всех главных поселениях, которые практически везде приобретали характер административных и гарнизонных городов, контролируемых правительством.

Эффективный правительственный контроль включает в себя, во-первых, политическую и фискальную власть, а во-вторых – средства передачи команд и отправки командиров в подчиненные ему города.

Стремление осуществлять свою власть посредством контроля над коммуникациями характерно для всех политических иерархий; однако вопрос о том, насколько эти желания будут удовлетворены, зависит от обстоятельств. Глава феодального общества ценил быструю связь не меньше восточного деспота, но рассеянные по стране административные центры и отсутствие хороших дорог не позволяли его гонцам перемещаться с такой же скоростью и к тому же без опасности для жизни, как гонцам гидравлического суверена.

Создание навигационных каналов и дорог большой протяженности – еще одно доказательство экстраординарного строительного потенциала гидравлического общества. Аналогичным образом создание эффективных систем связи подтверждает его мощный организационный потенциал. Почти все гидравлические государства нарастили свою власть путем создания сложных систем почтовой связи и разведки.

Термины «почта» и «почтовая служба» отражают тот факт, что вдоль дорог через определенные промежутки создаются посты, а формула «надежная система» указывает на то, что между постами существует регулярная связь. Эти термины взаимозаменяемы, и в нашем исследовании они характеризуют организацию, поддерживаемую государством в своих собственных целях. Время от времени по почтовому тракту перевозили редкие, скоропортящиеся продукты (фрукты и рыбу для нужд двора и тому подобное). Но их главной задачей было обеспечить передвижение привилегированных систем (гонцов, чиновников, иностранных дипломатов), а также сообщений и тех, кто обязан был их доставлять. Благодаря этому в странах с хорошо оборудованными дорогами разведка могла быстро передавать самые важные тайные сообщения, а также сведения деликатного характера.

В децентрализованном обществе средневековой Европы отдельные люди или группы людей (купцы, мясники, жители городов) создали коммуникации, охватывающие всю страну, еще задолго до того, как организацией постоянной почтовой службы занялось государство. В гидравлическом мире частные коммуникации тоже имелись, но они не могли соперничать с раскинувшейся по всей стране эффективной и надежной системой, созданной государством (Сомбарт В. Современный капитализм). В восточном мире почта была политическим институтом, а члены восточных правительств держали монополию на быструю связь, которая, взаимодействуя со сложной системой разведки, превратилась в мощное оружие контроля над обществом.

Гидравлические государства древней Америки имели простую, но очень надежную систему связи. Из-за отсутствия подходящих животных сообщения доставляли гонцы, которые в Мексиканской области перемещались по общественным дорогам, а в Андах – по великолепным государственным шоссе. В Мексике станции располагались примерно на расстоянии двух лиг (6 миль) друг от друга, а скорость доставки посланий превышала сотню лиг (300 миль) в день (Торквемада X. Индейская монархия). Станции на дороге инков располагались ближе друг к другу, иногда их разделяло не более трех четвертей мили. Пешие гонцы могли двигаться со скоростью 150 миль в день, ибо они не шли, а бежали. Если верить Кобо, одно сообщение было доставлено из прибрежного города Лима в Куско, столицу горной страны, расстояние между которыми составляло около 400 миль, а дорога проходила по сложным и нередко крутым склонам, всего за три дня. Через сто лет после испанского завоевания у испанской конной почты на преодоление такого расстояния в той же местности уходило 12–13 дней. Находясь на службе, гонцы должны были получать питание; кормить их входило в обязанность жителей селений, через которые проходила дорога. Впрочем, во всех частях гидравлического мира люди, жившие вдоль почтовых дорог, были обязаны снабжать почтовые станции провизией, выполнять необходимые работы по ремонту дороги и снабжать проезжающих чиновников лошадьми, повозками, портшезами и лодками по их требованию.

Говорят, что инки были очень хорошо осведомлены о самых отдаленных районах своей империи. Отличная организация почтовой службы в Персии Ахеменидов произвела огромное впечатление на Геродота (Геродот. Персидские войны). Доставлялись по стране и частные письма, но почтовые чиновники обязаны были их читать из соображений безопасности. Ксенофон подчеркивал значение почтовой службы для разведывательной деятельности. Благодаря почте цари из династии Ахеменидов очень быстро узнавали, что происходит в любом уголке страны.

Технические особенности римской государственной почты описывались очень часто. Расположение ее крупных и мелких станций и организация всей службы достойны восхищения. Однако не следует забывать, что с самого начала государственная транспортная система Рима была предназначена в первую очередь для снабжения имперского центра необходимой информацией с мест. Создав почтовую службу, император Август заложил основу всеобъемлющей разведывательной системы. Особые чиновники, которых сначала называли frumentarii, а со времен Диоклетиана – agentes еп rebus, работали в тесном сотрудничестве с техническим персоналом почт. Их деятельность значительно усиливала власть аристократии над своими подданными.

В начале Византийского периода почта работала как часы. Если верить Прокопию, ее курьеры могли за один день покрывать расстояние, на которое у других уходило не менее десяти. Сассанидские правители Персии следовали ахеменидской традиции в поддержании эффективной работы почты и в использовании ее главным образом для нужд государства.

Считается, что халифы создали свою почтовую службу по персидскому образцу. По-видимому, это так, с одной лишь очень важной оговоркой – арабы, которые принесли с собой свои обычаи степей и пустыни, передвигались на лошадях или на верблюдах в караванах. Поэтому они обращали мало внимания на состояние дорог, которые до эпохи Сассанидов славились на весь Ближний Восток. Тем не менее арабы стремились поддерживать эффективную работу государственной почтовой службы. Говорят, что в IX веке халифат держал на своих дорогах более 900 почтовых станций (Геродот. Персидские войны).

При халифах главный почтмейстер нередко возглавлял и разведывательную службу. В указе о назначении в 315 году н. э. (927–928 годы в нашем летоисчислении) четко указывается, что халиф ждет от главы почтовой службы детальных отчетов о государственном сельском хозяйстве, об условиях жизни населения, о поведении правительственных судей, работе монетного двора и других важных вопросах. Правительству присылались отдельные секретные сообщения о различных классах функционеров, судей, полицейских чиновников, сборщиков налогов и т. д. В особых директивах описывались сложные методы сбора и составления информационных таблиц.

Цари из династии Фатимидов продолжили почтовые традиции своих арабских предшественников, а мамлюки стремились поддерживать работу почты, которая в годы расцвета их государства связывала Египетскую метрополию с различными районами Сирии. Калгашанди отмечает тесную связь между регулярной работой почты, разведки и шпионажа. Правительственные чиновники, отвечавшие за эти вопросы, подчинялись одному министерству – Дивану корреспонденции. Гонцы, доставлявшие депеши османского правительства, разносили политические и административные послания «по всей длине и ширине Османской империи».