Текст книги "Мэвис и супершпионы"

Глава 8

Пока я переодевалась, Гарри вышел на балкон. Мне все время чудилось, что убийца где-то рядом... Вот он крадется ко мне, пока я защелкиваю бюстгальтер, вот набрасывается, когда я затягиваю «молнию» на тонких брючках... Я дрожала и оглядывалась. Впервые я была бы рада одеваться при мужчине и теперь злилась наГарри, который так долго гонялся за мной, а теперь оставил одну-одинешеньку.

Натянув свитерок, я стремглав помчалась на балкон – под защиту Гарри и его пистолета.

– Что такое? – встревоженно глянул он на меня. – Ваша бархатная кожа, Мэвис, покрылась какими-то пупырышками.

– Мне страшно, – честно призналась я.

– Мэвис, вы обратили внимание на ятаган Олла? Кажется, на нем есть следы крови.

– Да, но... Из раны на груди Олла много натекло...

Я зябко повела плечами. Ночь была теплой, но мой озноб никак не проходил.

– Э, нет... – Гарри покачал головой. – Кровь из раны стекала на левый бок. А ятаган – в правой руке.

– И что из этого следует?

Вместо ответа Гарри указал мне на край балкона. Балюстрада была испачкана чем-то красно-коричневым.

– Олл перед тем, как умереть, ранил своего убийцу. Возможно, тот удирал через балкон... Я даже не исключаю, что Марти сорвался и лежит сейчас там, на земле, – и Гарри указал пальцем в темноту.

– Предлагаю все рассказать Питу. Он опытный в таких делах человек. А Марти... Если он мертв, то это к лучшему, а если ранен – пусть полежит на травке, помучается еще несколько минут.

– Вы правы, Мэвис, хотя я предпочел бы провести собственное расследование... Так и быть, идем к британскому агенту, – Гарри махнул рукой и спрятал пистолет.

Подойдя к комнате Пита, я услышала из-за двери то ли вскрик, то ли стон. Хотела постучать, но Гарри отодвинул меня плечом, распахнул дверь и двинулся вперед. Еще бы! Ведь он принц, перед которым сгибаются даже фонарные столбы.

Пит лежал на кровати и стонал. Он все еще был в римском одеянии, только сбросил свои сандалии.

– Пит, что с вами? – спросил Гарри.

Секретный агент британской разведки приподнялся, застонал и сел на постели. Я ахнула. По лбу, задевая бровь, шел кровавый рубец.

– Гарри, Питу надо срочно оказать медицинскую помощь! – заволновалась я.

– Перестаньте пищать над ухом, – грубо оборвал меня он. – Пит, вы в состоянии говорить? Что случилось?

Пит потрогал ранку, поморщился и сказал:

– Вот черт! Рана небольшая, но болит адски... Даже не могу понять, как я мог так глупо подставиться...

Он глянул на меня со злостью.

– Мэвис, почему вы все переиграли? Когда я сообразил, что вы с Его высочеством вместо своей оказались в его комнате, было поздно что-либо менять. Я послушал ваши небылицы про гипноз и мистера Амальфи, а потом... Потом звук исчез. Что с передатчиком?

– Гарри нашел его, – я потупилась, – сорвал и раздавил.

– Ладно, это уже неважно, – Пит махнул рукой. – Так или иначе, но мне нужно было проверить вашу комнату. Только я вошел, как меня звезданули прямо по лбу...

Он снова начал ощупывать свой лоб и корчить такие гримасы, будто его подвергали пыткам.

– Когда я пришел в себя, то увидел на полу Олла... Он был мертвый. Я ничем не мог ему помочь, голова раскалывалась... Я ощупью нашел дверь, вышел в коридор и еле-еле доковылял до своей комнаты.

Гарри пошел в ванную и вернулся с полотенцем, смоченным водой. Протер лоб Пита и прижал полотенце к ране. Я в это время рассказала, как мы с принцем обнаружили труп Олла и кровавый след на балконе.

– Марта, очевидно, валяется в саду, – добавил Гарри. – Живой или мертвый. Если судить по следу на балконе, он потерял много крови.

– От балкона до земли – футов сорок, – сообщила я со знанием дела.

– Надо срочно пошарить на земле, – сказал Пит. Он встал, но, пошатнувшись, снова опустился на постель. – Голова кружится... Боюсь, что я не смогу пойти туда вместе с вами.

– И хорошо. Ложитесь и отдыхайте, – ответил Гарри. – Я сам все осмотрю.

– Подождите, я хотела, бы перевязать голову Пита!

– Нет! Нельзя оставлять Его высочество одного ни на минуту! – гневно сказал Пит.

– Но вы в таком состоянии...

– Как-нибудь выкарабкаюсь, не впервой, – отрезал он. Я оказалась между двух мужчин, ни один из которых не желал брать мои намерения в расчет. Черт побери! Если бы я раньше знала, что в этой стране встречу только «щипунов» и упрямцев, я бы ни за что сюда не поехала. Ну ничего! Свой следующий отпуск я проведу на Майами или в Пасадене, на худой конец. Там если девушку и ущипнут за загорелую ягодицу, то будь уверена – это сделала подслеповатая старушка, которая приняла твою попку за дыню или манго.

У нас с Гарри не было фонарика, но он и не потребовался. Внутренний двор виллы заливал свет такой яркой луны, что можно было читать газеты или вязать крючком. Я помнила то, что Его высочество нельзя терять из виду ни на минуту, и шла за ним след в след. Гарри остановился так внезапно, что я носом чуть не сделала в его спине дырку.

– Аккуратнее, Мэвис, – прошипел он. – Кажется, мы находимся под вашим балконом.

Колючий кустарник и еще какие-то противные растения типа кактуса больно ранили меня. Я в основном топталась на месте, и Гарри искал Марти в одиночку. Наконец он заметил ноги, торчащие из-под куста, и позвал меня:

– Вот он! Идите сюда, Мэвис.

Мы обошли куст, и Гарри перевернул мертвое тело на спину. Я отвернулась и почувствовала, что ноги мои стали ватными.

– Это не Гудмен! – вскричал Гарри. – Что это за человек? Мэвис, ну подойдите же поближе и посмотрите!

– Спасибо, но предпочитаю не приближаться.

– Вы боитесь? Но это же глупо! – рассердился он. – Глупо бояться мертвецов.

Мне пришлось превозмочь отвращение и приблизиться к трупу. Взглянув в лицо покойника, я поняла, кто нашел свою смерть под моим балконом.

– Тино, – сказала я.

– Какой Тино? Объясните же толком!

– Если бы вы слушали меня внимательно еще тогда, в своей комнате, то вспомнили бы... Я говорила про него. Это Тино, напарник Марти. Они вместе орудовали в Риме.

– Н-да... В Рим он теперь может вернуться только в гробу, – Гарри выпрямился.

– Вы уверены, что Тино мертв?

– Аллах забрал его к себе. Мой Олл постарался... Он расправился со своим убийцей, хотя силы покидали его. – Голос Гарри был преисполнен гордости и печали. – Олл был настоящим бойцом... Ну а этот подонок... Ему не повезло дважды: он напоролся на моего телохранителя и сорвался с балкона.

– Пойдемте в дом, – предложила я, снова почувствовав озноб: покойники действовали на меня совсем, как грипп.

– Да, надо идти в дом искать Марти Гудмена, – задумчиво ответил Гарри.

– А может, проведать Пита? Вдруг ему стало хуже...

Я знала, что иногда даже крепкие мужчины падают в обморок, потеряв совсем немного крови.

– Нет, я не буду искать Гудмена и не пойду к Бруку, – решил наконец Гарри. – Я хочу увидеть мистера Амальфи.

Мы вошли в дом, Гарри закрыл дверь. Едва слышные шаги на лестнице заставили мое сердце биться сильнее. Я спряталась за спину Гарри.

* * *

По лестнице спускался Пит. Он был бледным, как мел. Я заметила, что Пит уже сменил свою тогу на обычный спортивный костюм.

– Нашли убийцу? – спросил он.

– Да, – ответил Гарри. – Резаная рана поперек груди. Сломаны шейные позвонки – от удара о землю. Короче, мертв.

– Кто?

– Тино, пособник Марти Гудмена, как утверждает Мэвис.

– Тино? Тот, которого вы встречали в Риме? – Пит взглянул на меня:

– Да, это он. Но где же искать Марти? Возможно, он понял, что затея не удалась, и удрал. Как вы считаете?

– Я не считаю, я знаю, – пробурчал Пит. – Марти находится в доме.

– Вы уверены? – спросил Гарри. – Где же он?

– В своей комнате. Развлекается с нашей платиновой красоткой...

– С Джекки?!

От удивления у меня получился такой глубокий вздох, что застежка бюстгальтера не выдержала и сломалась. Мужчины этого даже не заметили!

Пит достал свой портсигар и прикурил.

– Когда вы ушли, я подумал, что неплохо проверить комнату Марти, и пошел туда. Захватил пистолет... Подкрался... Распахиваю дверь, врываюсь по всем правилам... И что же! На кровати валяется парочка в такой позе...

На бледных щеках Пита даже появился румянец.

– Я не раз врывался в номера отелей и в квартиры, но впервые застал момент... такой момент... В общем, они, эти двое, меня и не заметили. Я вышел и осторожно прикрыл дверь. А потом трезво рассудил, что Марти не мог схлестнуться с Оллом – раз он лежит в объятиях этой Крюгер. Значит, под балконом валяется кто-то другой. Теперь мы знаем, кто.

– Здесь есть какая-то странность, – задумался Гарри. – Гудмен первый предложил Мэвис заманить меня в комнату, несколько раз предупреждал ее и угрожал, а в решительный момент забыл про все и занялся любовью...

Пит глянул на меня с подозрением.

– А может, Мэвис напутала? Может, ей показалось, что Гудмен шантажирует ее?

– Нет! Он даже указал время – после полуночи. Гудмен угрожал зарезать меня, приставлял нож к горлу...

– Есть в этом деле еще одна странность, – медленно произнес Брук. – Почему мистер Амальфи вмешался и дал Мэвис указание не пускать Его высочество в свои апартаменты?

– Не называйте меня так, – поморщился принц. – Я – Гарри. Может быть, Мэвис объяснит нам, какое отношение к этой истории имеет мистер Амальфи?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Но, кажется, когда я прыгала с балкона и наш славный толстячок спас меня, он тогда же меня и загипнотизировал.

– Мэвис плетет, как всегда, ерунду. – Пит отвернулся от меня и обратился к Гарри: – Какой гипноз? До сих пор я считал, что Амальфи – сообщник Марти Гуд-мена, и оба они работают на Центральную бригаду. Что-то я не слышал, чтобы эти парни прибегали к гипнозу.

– Но гипноз – это вполне реально, уверяю вас, – сказал Гарри.

– Значит, гипноз... Если Амальфи мог внушить Мэвис, как себя вести, чтобы спасти вас, Гарри, то он мог внушить ей, будто Гудмен – самый страшный разбойник в Италии и что именно он заставляет бедную девушку служить приманкой. Логично?

– Вы оба сумасшедшие! – возмутилась я. – Разве не ясно, что одно противоречит другому? Сначала – «приведи Гарри в комнату», потом – «не приводи». Какая тут логика?

– А я не уверен, что это Амальфи внушил вам, что надо спасти принца, – хмыкнул Пит. – Скорее всего, в последнюю минуту ваша совесть, Мэвис, пробудилась от спячки и вы уберегли Его высочество от руки убийцы. В вашем мозгу, моя дорогая, как на чердаке большого дома: все перепутано и валяется... Поломанные стулья вперемешку с детскими игрушками. Вы могли сами себя убедить, что выполняли приказ Гудмена, а на самом деле управлял вами совсем другой человек.

– Тогда скажите, как мог мистер Амальфи распоряжаться в Риме? Там-то я его увидела уже после того, как мне «посчастливилось» познакомиться с Марти и Тино!

Пит погасил сигарету в высокой пепельнице на тонкой ножке и усмехнулся.

– В Риме было то же самое, – ответил он. – Если наш дорогой друг Гарри утверждает, что гипноз – это сила, то Амальфи не составило ни малейшего труда убедить вас, Мэвис, что Гудмен угрожал вам и в римском отеле. Конечно, Марти Гудмен – неприятный субъект, но на супермена он не тянет. Насколько я знаю, в Центральной бригаде парни крутые, работают очень четко, без шума. «Метатель ножей», «мастер холстов» – это не про них. Марти – мелкий негодяй, он может оказывать некоторые услуги гангстерам, но сам не в состоянии ни продумать такую акцию, как убийство Его высочества – извините, Гарри, – ни осуществить ее. Поэтому Марти сейчас в постели с Джекки.

Пит раскрыл портсигар, намереваясь снова закурить, но потом передумал.

– Я полагаю, Гарри, что разговор с мистером Амальфи становится просто необходимым, – подытожил он.

– Да, вы правы, – согласился Гарри. – Но как быть с трупами? Олл и Тино... Сообщить о них в полицию? Но тогда всплывет мое имя, а я ведь в Италии нахожусь инкогнито. Пресса раздует эту историю: «Наемный убийца и телохранитель Гаруна аль-Самана погибают, убив один другого»... Нет, мне это совсем ни к чему!

Гарри заметно нервничал. Я робко предложила:

– А нельзя ли их похоронить? Здесь, на острове, так красиво, что даже я не отказалась бы после смерти – естественной – оказаться в этой земле...

– Хорошая идея! – воскликнул Гарри. – Прислуги в доме нет, она появится только утром. Мы можем тихо похоронить Олла и Тино сегодня ночью. Нужно только согласие графини. Пусть она укажет нам место. И все будет хорошо.

– Согласен, – произнес Пит. – Но с кем вы хотите поговорить в первую очередь? С графиней или Амальфи?

– Разговор с Амальфи важнее, – решил Гарри. – Мы оба пойдем к нему, а Мэвис разыщет графиню; Мэвис, вы сможете внятно объяснить Карле, что произошло?

Вместо ответа я только презрительно фыркнула:

– Она не упадет в обморок?

– Нет. Карла – выдержанная женщина и мой преданный друг. Я уверен, что она примет наш план и поможет. Таким образом, мы успеем и там, и там.

– Где мы встретимся? – озабоченно спросил Пит.

– Пусть Мэвис приведет графиню в гостиную.

– Хорошо. Но учтите: я остаюсь при своем мнении – мистер Амальфи тут ни при чем.

– А разве у хорошеньких дамочек бывают собственные мнения? – язвительно заметил ставший вдруг таким противным британский агент.

И мужчины стали подниматься по лестнице, оставив меня в холле.

Самоуверенность этих потомков Адама иногда приводит меня в ярость. Они считают себя умнее, изобретательнее и находчивее женщин, и все только потому, что женщины в любовных делах вынуждены играть вторую скрипку. Активность в сексе – так уж повелось – мужская привилегия. Но мужчины уверены, что они и во всем остальном держат верх. Бывают случаи, когда мне хочется подбить парочку приятельниц на изнасилование какого-нибудь выскочки и бахвала. Интересно, какой у него после этого будет вид и что будет написано на его роже?

Так я размышляла и совсем забыла про опасность. Внезапно одна из ступенек лестницы скрипнула. Я мигом пришла в себя и перепугалась. Эти наглецы оставили меня одну, без защиты. Что же делать? Бежать!

Апартаменты графини находились здесь же, на первом этаже. Что есть духу я бросилась через холл и гостиную в коридор, идущий вдоль первого этажа. Но вдруг коридор раздвоился. Один его «рукав» вел к комнатам прислуги и на кухню, второй – к покоям хозяйки. Но какой именно? Этого я не знала.

Принюхавшись, я уловила слева «кухонные» запахи. И вбежала в правый коридор. Но мои проблемы не кончились. Я увидела три двери. Какая мне нужна? Где здесь спальня Карлы?

Я решила, что буду стучать по очереди в каждую дверь. Время поджимало, спросить было не у кого, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я стукнула в первую дверь. Без ответа. Во вторую. Без ответа. Значит, графиня в третьей комнате?

Я обрадовалась и мелко-мелко застучала костяшками пальцев по двери. Мне никто не ответил и не открыл. Я растерялась. Коридорчик освещался одним подслеповатым светильником. Мне стало страшно. Я забарабанила в дверь кулаками и... За моей спиной раздались шаги. Если бы я обернулась, то, кого бы ни увидела в коридоре, – черта, дьявола, своего лос-анджелесского компаньона Джонни Рио или самого папу римского, – непременно хлопнулась бы без чувств на пол. Мои нервы были напряжены до предела.

Тот, кто был за моей спиной, обхватил меня рукой за шею, надавил так, что я едва не потеряла сознание, отпустил и дал такого пинка, что я влетела в комнату (дверь оказалась не запертой) и растянулась на коврике. Дверь захлопнулась. Тот, кто поймал меня, замкнул дверь на ключ. Потом знакомый голос сказал:

– Тихо, бамбина! Игры закончены.

Я встала на ноги и наткнулась на холодные голубенькие глазки. Коротышка смотрел на меня с презрением и превосходством. В руке он держал свой излюбленный инструмент.

Понятно, что эта коротконогая скотина скрывалась за первой дверью. А когда я отошла от нее, Марти выскочил и набросился на меня.

– Почему вы сразу не открыли, когда я постучала?

– Не ждал тебя, бамбина, вот и не открыл. А потом, когда увидел в щель, что это ты рыщешь, страшно разозлился. Какого черта ты ослушалась меня? Все пошло совсем по другому сценарию... Ну что, допрыгалась, птичка? Сейчас ощиплю тебя, и по горлышку – чирк!

Я задрожала, а Марти, увидев это, заржал.

– Что, боишься?.. Кстати, а почему ты стучалась во все двери?

– Я искала графиню. Я не знаю, где ее комната...

– Вот ее комната.

Он указал на плотную портьеру, за которой, наверное, скрывалась дверь, – так я решила. Видимо, мы с Марти находились в прихожей.

Здесь стоял шкаф, какие обычно встречаются на кухнях, и круглый крошечный столик, чтобы горничная могла готовить кофе и легкую закуску, не нарушая покой хозяйки.

Марти отдернул портьеру.

– Идем, бамбина. Графиня в плохом настроении, но примет нас.

И он снова противно захихикал.

Я вошла, конвоируемая Гудменом, в спальню, и ноги мои сразу утонули в мягком пушистом ворсе ковра. Мягкий свет, красивая стильная мебель, милые безделушки, – все соответствовало моим представлениям, какой должна быть обстановка, окружающая настоящую леди. Я взглянула на кровать, и волосы на голове зашевелились: О господи! Я не верила своим глазам, это было нечто чудовищное, вылезшее из мрака средневековья. Я помнила, что какие-то инквизиторы пытали людей. Но чтобы в наше время прибегнуть к их методам!.. Бедная графиня!

Она была прочно привязана к кровати веревками. Шелковое одеяние римлянки прикрывало лишь бедра, а шея, грудь и живот были обнажены. Во рту торчал кляп. Над графиней нависала какая-то ведьма в черном одеянии. Она жгла тело жертвы горящей сигаретой. Графиня дергалась и извивалась.

Может, это просто страшный сон, и сейчас я проснусь?!

Ведьма отдернула сигарету и опустилась в кресло, стоящее рядом с кроватью.

– Эй! Смотри, кого я привел! – хрюкнул довольный Марти.

Страшилище в черном повернуло голову и, ничуть не удивившись моему появлению, поинтересовалось:

– Что, Мэвис, тоже хочешь поразвлекаться в нашей компании?

И Высокородная Памела зловеще усмехнулась. Ее крепкие белые зубы были так же опасны, как и нож Марти: я не сомневалась, что мисс Уоринг при необходимости могла бы перегрызть жертве горло.

Я перевела взгляд на несчастную графиню. Ее нежное тело было в ожогах. Инквизиторша жгла, в основном, живот, но два багровых ожога темнели и на груди...

– Ну как? – бросил Марти.

– Упряма, как ослица. Молчит.

Высокородная Памела затянулась, потом стряхнула пепел сигареты прямо на ковер и чуть подула на кончик, чтобы сигарета разгорелась. Затем эта стервятница встала и, выбрав точку на теле графини, поднесла огонек. Она медленно продвигала его все ближе и ближе к коже и вдруг резко ткнула сигаретой прямо в коричнево-бежевый сосок.

Я зажмурилась и стала кусать губы, боясь закричать. Когда я открыла глаза, ведьма снова сидела в кресле, мусоля во рту окурок, а графиня все так же лежала, ее тело дергалось и дрожало.

– Вот видишь, – сказала Памела Марти. – Надо, видимо, прибегнуть к чему-нибудь более радикальному.

Она оглядела комнату. Внимание ее задержалось на ноже в руке сообщника.

– Одолжи мне свой ножичек, я нарежу ремней из этой кожи, – Памела похлопала графиню по животу.

– Слушай, а может, она уже согласна говорить? Вынь кляп!

Памела недовольно поморщилась.

– Нет, я еще не наигралась, – произнесла она капризным голосом. – Дай мне повеселиться!

– У нас мало времени, – рыкнул Марти.

– Эта, – Памела указала на хозяйку виллы, – заговорит еще не скоро. Надо знать психологию своих врагов, мистер Гудмен. Конечно, где тебе! Сколько классов ты окончил? Три?

Памела встала, наклонилась над графиней и вытащила кляп.

Мадам Риенци тяжело дышала, но во взгляде ее была твердая решимость держаться до конца. Наверное, садистка мисс Уоринг почувствовала это, потому что совсем взбесилась.

– Нет, мне не нужен твой ножичек Марти! Сама ее уломаю! Я заставлю ее говорить! У меня есть столько разных штучек типа вязальной спицы, что у этой сучки волосы побелеют. Я ей пришью пуговицу к груди! Я ей пальчики ножницами отстригу!

Сумасшедшие глаза Высокородной Памелы горели огнем.

Марти подошел к кровати и вкрадчиво сказал:

– Графиня, зачем вам подвергать себя таким мучениям? Поверьте мне, мисс Уоринг умеет делать больно. Для нее это сплошное удовольствие. Она замучает вас до смерти и даже не станет вынимать кляп изо рта – будет по зрачкам следить, на какой стадии вы находитесь. Вы еще молоды, богаты. Повторяю: зачем вам умирать? Расскажите все, и мы вас отпустим.

Графиня нашла в себе силы отвернуться, чтобы не видеть своих палачей. Она по-прежнему молчала.

Видя это, Памела завизжала и стукнула бедную Карлу кулаком по голове.

– Теперь ты убедился, идиот?! Хватит с ней возиться, уговаривать! Отдай ее мне – полностью.

Она простерла свои костлявые руки над жертвой, словно решала, какую очередную пытку применить.

– Если ты такой слабонервный, Марти, можешь убираться ко всем чертям. Уходи! Это занятие для настоящих женщин. Уж я эту высокомерную суку разделаю!..

Марти подошел ко мне и неожиданно погладил по голове. Потом принялся наматывать себе на палец мой локон. Я замерла в растерянности, не зная, что и думать.

Марти произнес задумчиво:

– Мне кажется, Памела, ты зря кичишься своей образованностью. И мы кое-что умеем. Есть разные способы разговорить графиню. Например, такой...

Он резко дернул меня за волосы книзу – так, что я упала на колени. Марти приставил нож к моему горлу.

– Зачем нам гробить нашу дорогую хозяйку, когда есть эта бамбина, которой легко пожертвовать?! – И он слегка углубил лезвие. Кожа моя натянулась, я перестала дышать, боясь, что сейчас нож перережет артерию.

– Вот что, мадам, – Марти глянул на графиню. – Даю вам три минуты, и если вы не заговорите, с Мэвис будет все кончено. И я не шучу!

Графиня повернула голову. Я увидела ее глаза, пропитанные болью и страданием.

– Не надо убивать Мэвис, – сказала она тихо. – Мэвис ничего не знает и вообще ни при чем.

– Слабо верится! – крикнула Памела. – Я видела, как эта смазливая кукла вертелась возле принца. И с Амальфи у них шуры-муры...

– Все использовали Мэвис, как могли, – прошелестела графиня. – Правда, мистер Амальфи пытался ее предупредить, но...

Привязанная тяжело вздохнула и добавила:

– Мэвис просто не повезло.

– А какая роль отводилась Джекки Крюгер? – быстро спросил Марти, довольный тем, что строптивая Карла, наконец, заговорила.

– Мы не знали, что появится Мэвис... Роль блондинки должна была сыграть мисс Крюгер. Она специально покрасила волосы, чтобы соответствовать «легенде». Но потом возникла мисс Зейдлиц, вы начали использовать ее в качестве приманки, и все изменилось...

Графиня застонала, закрыла глаза. Ей было плохо.

– Воды... – прошептала она.

– Потом, милочка, потом, – прорычала Памела. Она разозлилась: ей не удалось насладиться пытками в полной мере.

– А теперь рассказывайте про Амальфи, – потребовал Марти.

– Да, говорите-ка и побыстрее про этого толстого лысого кота! – сказала Памела.

– Вы не можете простить ему то, что он заставил вас голой купаться в фонтане? – прошептала графиня и даже попыталась усмехнуться.

– Как бы не так! – возмутилась ведьма. – Правда, он пробовал меня загипнотизировать, но я все поняла. Сначала хотела устроить скандал, а потом решила подыграть этому самовлюбленному магу. Я решила, что беды не будет, если все решат, что Амальфи – настоящий гипнотизер. На самом деле я сама хотела продемонстрировать как-нибудь при случае свое тело. Оно не всегда нуждается в одежде и не хуже, чем у этих шлюх.

– Вы считаете, что у вас привлекательные телеса? – хмыкнула графиня, за что получила удар по зубам.

– Не пытайтесь увести нас в сторону! Отвечайте на вопросы. Мы еще не закончили с этой потаскухой Крюгер. Почему она выкрасила волосы?

– Гарри обо всем узнал еще месяц назад, – вздохнула графиня. – Он узнал о том, что существуют силы, жаждущие заполучить нефть его страны, перехватив ее у британского партнера. И о том, что эти силы намерены убрать его, Гаруна аль-Самана, руками бандитов из Центральной бригады.

– Ну-ну, – пробормотал Марти. – И что дальше?

Графиня колебалась. Тогда эта коротконогая тварь показала, что снова нажимает на лезвие, я тихонечко ойкнула, и бедная Карла призналась:

– Гарри решил обмануть наемных убийц: приготовить мышеловку, а когда дверца захлопнется... Короче, он поставил целью добиться того, чтобы гангстеры собственноручно написали, на кого они работают, и тем самым выдали заказчика. Он собирался использовать эту бумагу, раздув в прессе скандал. Заказчик будет вынужден оправдываться, а уж про нефть ему придется вообще забыть. Вот такой был план.

Она облизала сухие потрескавшиеся губы.

– Я распустила слух, что у меня на Капри Его высочество принц Гарун аль-Саман проведет свои «нелегальные» каникулы. И «по секрету» сообщила, что принц обожает блондинок. Мы знали, что парни из Центральной бригады попытаются действовать через женщину. Тогда я обратилась к Джекки. Она – моя давняя приятельница и всегда мечтала побывать на Капри, тем более познакомиться с принцем. Джекки нравилась роль сыра в мышеловке, но тут появилась Мэвис Зейдлиц, и роли изменились.

– Значит, Его высочество собирался «вычислить» нас и поймать, – задумчиво произнесла Памела. – Но кто должен был осуществить эту операцию? Олл?

Графиня согласно прикрыла веки.

– И Амальфи! – скорее утверждающе, чем вопрошающе произнесла Памела.

– Да, – выдавила графиня.

– Кто этот Амальфи? Откуда он взялся?

– Я не знаю подробностей... Гарри мне ничего не рассказывал... Кажется, Амальфи занимает какой-то пост в его стране...

– Начальник особого отдела? – допытывался Марти.

– Может быть...

– Нет, здесь дело нечисто, – сухо сказала Высокородная. – Вы, графиня, чего-то недоговариваете. Не могу поверить, чтобы принц согласился на огромный риск, взяв в качестве прикрытия тупоголового телохранителя с ятаганом вместо «магнума», пожилого болвана, мнящего себя великим гипнотизером и иллюзионистом, и слабую женщину, которую я связала в два приема. Нет, так не бывает. Принц знал, что в бригаде работают профи, не допускающие ошибок. Против них он должен был выставить своих профи. Трюк с блондинкой был неплох, но мы заарканили Мэвис Зейдлиц и тем самым сорвали первоначальные замыслы Его высочества. Наверняка, он предпринял контрмеры. Но какие?

Высокородная прикусила губу. Марти нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Мне кажется, ты все усложняешь, – буркнул он.

– Я просто размышляю вслух. Посмотри на нее! – Памела ткнула пальцем графиню в бок. – Это же леди, изнеженная, утонченная аристократка. Она давно должна была биться в истерике или лежать в глубоком обмороке.

Одна только мысль о том, что на ее глазах будут «мочить» дурочку, случайно втянутую в чужие разборки, должна быть просто невыносимой для ее желудка. А эта сука даже усмехается! Дело нечисто, повторяю. У принца есть козырь в рукаве, а мы об этом до сих пор ничего не знаем.

– Какой еще козырь? Дура! Что ты несешь! – залаял Марти.

Глаза ведьмы злобно засверкали.

– А кто-нибудь видел Его высочество ну, например, на обложке журнала или в колонке светской хроники? Он всегда, насколько я знаю, отказывается фотографироваться. И на публике появляется крайне редко.

– Предпочитает обжимать дамочек в таких вот райских уголках, как этот, – засмеялся коротышка. – Как говорится, меньше блеску – больше треску.

Памела вскочила и забегала по комнате, крича и энергично жестикулируя.

– Да, я все поняла! Мы все чуть не испортили!

– Что испортили? – Марти грозно сдвинул брови. – Мы допрашиваем графиню, которая...

– ...является подружкой и любовницей принца Гаруна аль-Самана, – закончила Памела.

– Да. Ну и что?

– Сейчас, Марти, мы доведем дело до логичного конца. Можешь больше не говорить с этой великосветской шкурой. – Уоринг смерила мадам Риенци презрительным взглядом. – Она ничего не скажет. Мы допустили ошибку и потеряли уйму времени...

– Ничего не понимаю! – рассвирепел коротышка.

– Зачем тебе понимать? Оставь свои мозги в покое! – фыркнула ведьма и надулась, как жаба. – Мозг – это я. А ты всего лишь Марти-нож. Когда ты хватаешься за свои игрушки, кажешься себе умнее, значительнее и даже ростом повыше. – Она расхохоталась. – Лучше набей на каблуки двойные подковки!

– Облезлая кретинка! – прохрипел бандит. – Ты что несешь?! Ты думаешь, что если он признал тебя старшей, то ты можешь командовать?!

– Заткнись! – крикнула Памела. – И займись делом. У меня есть план, как мы представим эту историю... Его высочество дал своей надоевшей любовнице – графине Риенци – отставку и занялся молоденькой американочкой. Графиня застукала принца и Мэвис в одной постели и убила обоих. Ему она отрубила голову... Эй, Карла, у вас на кухне есть острый нож для разделки туш? Ну да ладно, я придумаю, чем отрубить голову. А американочку ревнивица утопила в ванне. Мэвис, как тебе такая смерть? Потом графиня покончила с собой – повесилась. Шикарная история. В Италии любят такие сюжеты...

Она пошла к двери, но остановилась. Повернулась и посмотрела на меня ласково, как-то даже по-матерински.

– Жаль, что я сама не могу позабавиться с тобой, девочка, но – ничего не поделаешь... Вот что, Марти, пока я буду кое-что выяснять, не займешься ли ты мисс Зейдлиц?

И быстрым шагом вышла за дверь.

– Ну что, бамбина, развлечемся? – ухмыльнулся Марти. – Я не хочу, чтобы ты утопла в ванне. Мне это не нравится. Я хочу пощекотать тебя вот этим, – он взмахнул лезвием и, увидев мое перекошенное лицо, заржал, как жеребец. – У тебя такая красивая золотистая кожа... – И стал гладить ножом мою шею.

Есть вещи пострашнее самой смерти. Это ожидание ее.

Боже, почему я не родилась на свет кривобокой хромой уродиной с двумя носами и гладильной доской вместо груди?!