Текст книги "Город, который мы вспомним"

Город, который мы вспомним
Катерина Баклушина

© Катерина Баклушина, 2024

ISBN 978-5-0064-2850-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Глава 1. Мост к небоскребам

Порой мне нравится приходить сюда, на маленькую площадь у ресторана, где можно долго стоять, опираясь на перила, разглядывать реку, дома на противоположном берегу, думать, мечтать, вспоминать. На площади никого, удивительная тишина, такая плотная, что кажется, можно потрогать. Здания напротив мы называем небоскребами, они самые высокие в городе из тех, что нам удалось построить. И откуда только взялось это слово?

Сейчас пасмурно, идет крупный снег с мелким дождем, ветер толкает в спину, маленький термометр на рукаве показывает -2С. Я радуюсь этому внезапному июньскому потеплению, и все же внутри немного тревожно, что принесет тепло?

Слышен гудок поезда, кажется, что совсем близко, но на самом деле, это холодный воздух приближает звук. До поезда идти почти пол часа, здесь центр, а он объезжает город кольцом. Нет начальных и нет конечных, зато просто добраться куда угодно. Это вспомнил Конст, а потом пришел и долго слушал, какой он молодец. Ему воспоминания даются тяжелее, чем многим, пару лет в начале он совсем ничего не показывал на машине памяти, зато потом появился целый поезд и даже само его название. Помню, он сидел рядом в ресторане, и все повторял:

– Там еще была «ц», какие-то буквы и «ц», это точно.

А большой лохматый Ива возражал:

– Ну откуда может быть там «ц», не придумывай! «Ц» – это центральный, а зачем в центре поезд? Что я, из ресторана до набережной поеду?

– Нет, нет, «ц» – это же часть кольцевой! Кольцевой поезд, окружает город, я помню, раньше были такие дороги, кажется? – подал голос Гор, высокий мужчина в очках с серебристыми висками, – точно! Решено! Мы сделаем Кольцевой Поезд, чтобы он объезжал все районы. И станем ближе друг к другу.

– Как ладно ты все вспомнил, дружище, – кивает Конст, – уверен, Мил и собрание одобрят, а там и построится.

Мила в ресторане тогда не было, как всегда сидел в лаборатории, среди своих железок. Он тут практически за главного, потому что понял, как работать с машиной памяти, включил дроидов, построивших город, и почти уже разобрался, что было в до.

Внезапный порыв ветра почти сбивает с ног, приходится крепко хвататься за перила. Начинается метель, и я понимаю, что пора идти домой, если не хочу превратиться в сугроб. Конечно, одежда с подогревом не даст замерзнуть, но идти будет не удобно. Небоскребы почти не видно, их окна темные, на тот берег никто не провел электричество, и они стоят, как памятники, не более, чем воспоминания. Один похож на карандаш, второй хитро закручен, «подобно спирали ДНК» говорил Мурз, но ни он, ни кто-то другой не знали, что это за спираль, не все удается вспомнить. Третий выглядит странно, как неотесанный булыжник, но при этом самый высокий – этажей пятнадцать, если не больше. Я часто смотрела на них, чувствуя странное тепло внутри, но понимания ощущений не было.

Путь домой лежит через холм, где разбили парк с маленькими неказистыми деревьями. Их стволы, черные и безжизненные, изгибаются причудливым образом, как будто скрученные неизвестным великаном. Там, в глубине парка стоит палатка с горячим шоколадом (так называет свой напиток Тон) сладким и темным, куда повар добавлял маленькое облачко сливок. Тон смеется через усы, и всегда рассказывает какую-нибудь шутку, правда, я понимаю не все.

Но, сейчас, в метель, палатка закрыта, накрыта стальным тентом, чтобы не унесло, а Тон отдыхает в ресторане, рассказывая свои бесконечные шутки приятелям. Дорожку почти не видно, и я включаю лазерный навигатор на капюшоне, чтобы не заблудиться. Стремительно темнеет, как всегда, в сильный снегопад. Потепление отложилось еще на один год.

На вершине холма ютятся пятиэтажные панельки, странные на вид дома, с маленькими квартирами и большими балконами (зачем они были нужны в до мы не понимали).

Если присмотреться, можно увидеть маленький зеленый огонек, это зажег Ива, я могла бы зайти к нему в гости, он всегда рад и угощает чем-то вкусным. Ива работает на ферме – круглом большом здании, где выращивают растения, животных и птиц. Мы не убиваем зверей, употребляем в пищу только молоко и птичьи яйца, но иногда они умирают сами, особенно детеныши, те, что рождаются с большим количеством конечностей, чем у их родителей. Люди уже давно не бояться, а вот звери… Они не принимают их, отбегают, мычат, прогоняют. И все же, ферма скорее радостное место, чем грустное. Когда все началось, животные сами пришли к нам, в поисках пищи и защиты. Не знаю зачем, но те, кто жили здесь до нас, а может мы сами, построили в городе огромное хранилище с семенами, зерном, эмбрионами животных, как будто знали, что однажды все закончится. Впрочем, это уже не наше дело, ведь с нас все началось. Началась жизнь, город, целый мир. Один только Мил в лаборатории все бьется и бьется над загадкой, что было до? Таскает нас туда, использует аппарат по извлечению воспоминаний.

Миновав холм и панельки выхожу на красивую улицу, где расположились маленькие дома с уютными фонариками, за ней пустырь перед кирпичными домиком. Теперь там живет Роза, большая женщина с черными волосами, закручивающимися в забавные колечки на висках и на лбу. Мне кажется, Розе одиноко, она ощущает себя маленькой в этом большом доме, как будто чувствует, что должен быть кто-то еще, много других людей.

Наконец, показывается и моя улица. Первым видно книгохранилище – бело-желтое трехэтажное здание, такое красивое. Дома, идущие по улице, начинающейся от сквера, тоже желтые, но без белых колон и орнамента. Маленькие, двухэтажные, они создают целый квартал, в конце которого большой университет и лаборатория. В университет мы ходим изредка по вечерам. В лекционном зале Мил рассказывает нам о своих достижениях, демонстрирует открытия, обучает умным вещам. Иногда, я читаю там книги, чаще новые библиотечные, но один раз читала свою, первую сказку, всем тогда понравилось. Дре даже похлопал. Он ценитель, много читает и пишет стихи, часто выступает с докладами, поэтому его похвала дорого стоит.

Подхожу к книгохранилищу, с трудом пробираясь к дверям, засыпанным снегом. Достаточно нажать кнопку, и они отворяются, открывая маленькую комнату адаптации. Такие комнаты необходимы, чтобы отключить лицевой аппарат, вдохнуть подогретый воздух, снять термозащиту, и уже свободной и красивой, зайти в сияющий холл. Свет включается сам, стоит двери открыться – белые стены блестят, отражая огни. На первом этаже, за холлом типографская мастерская, где работает Тана, моя начальница. Второй этаж занимает читальный зал, там стоят диваны, столы, стулья, лавки и скамьи, за которыми можно провести время с книгой. Выносить тома отсюда нельзя, на улице с ними что-то происходит, книги темнеют и распадаются. Но это только старые, найденные среди руин, когда город еще не был отстроен, а те, что мы печатаем сегодня, так не реагируют. Быть может, это связано с тем, что мы издаем книги с листами из тончайшего пластика, а до этого использовали другой, нам не известный материал?

Тана бережно воссоздает тома, перепечатывая самые распадающиеся из них, чтобы навсегда сохранить память человечества. Из них мы узнали очень многое, например, что на планете живут драконы, сплоты, саламандры. Животные, которые описаны в книгах кажутся фантастическими, но мы не сомневаемся, что все они существуют, или существовали. Огромные знолоны на юге, в стране, где никогда не было снега, одно это невероятно. Я не помню ни одного дня без него, хотя бы пару часов.

Третий этаж мой любимый, туда ведет не большая парадная лестница, а маленькая, закругленная, сделанная из темного металла. Ее вспомнила Тана, как и типографию. Там, среди стеллажей стоит особенный запах – старости, сырости и еще чего-то, кажущегося таким знакомым.

Слышу шаги наверху, кто-то решил встретить, пока я замерла в холле, как всегда немного выпав из реальности, погрузившись в мысли.

– Мурз! – радостно вскрикнула, узнав тяжелые ботинки.

– О, Нани, а я думаю, кому не сидится дома в такую метель. Подумал, вдруг какой бедолага сумел забежать в тепло, а теперь лежит без движения, – мужчина улыбался, оперившись о перила.

– Ты начал думать у о других? Все нормально, это просто я. Как всегда задумалась.

– Надеюсь, планы грандиозные?

Стоило Мурзу сказать это, как из-за двери типографии показался длинный веснушчатый нос, а за ним и хозяйка долговязая, худая бело-рыжая Тана. Часть прядок у нее были седыми, по большей части со стороны электронного глаза.

– О, Нани пришла. Давай шустрее, у меня к тебе дело и задание, нужны руки и светлая голова. Если уговоришь Мурза помочь, это будет как нельзя кстати.

Мурз усмехнулся:

– Вообще, мы собирались обсудить грандиозные планы. Так что уговаривать придется обоих.

– Это он так шутит. У меня нет никаких грандиозных планов, кроме разве что поработать. Что нужно сделать?

Тана вздохнула, укоризненно глядя на мужчину. Ее в нем многое раздражало: его постоянная привычка брать одну книгу за другой, читать от силы страницу, а после рассказывать с важным видом какие-то сущие нелепицы. То, что на место он их, конечно, не ставил. Кажется, даже ботинки. И они раздражали. Мурз же в ответ постоянно подкалывал Тану, считая ее слишком уж занудной. Впрочем, все это скорее напоминало игру, приносившую обоим плохо скрываемое удовольствие.

– Принести книги с третьего этажа, пару томов, я отобрала самые аварийные. Тебе это будет проще сделать, сама понимаешь.

И она выразительно глянула на мою правую руку, а точнее, на роботизированный протез, заменивший ее.

– Как спустишь книги, посмотри станок, или это может сделать твой приятель, он стал слишком сильно нагревать пластмассу. Разберетесь – напою чаем, только вчера купила на ферме.

Я быстро кивнула и послала Мурзу умоляющий взгляд. Как женщина, не склонная к точным наукам, я не особо разбиралась в станках, о чем он прекрасно знал. В ответ, Мурз, конечно же закатил глаза, демонстративно вздохнул, и все же пошел вниз по лестнице. Пока в типографии ему пришлось выслушивать как он это называл «песню зануды», я быстро принесла все четырнадцать (а вовсе не пару) тяжелых книг за раз. Что ни говори, у искусственных рук есть свои преимущества.

Поломка аппарата оказалась совсем простой, да и не поломкой вовсе. Датчик температуры слетел градусов на двадцать, поэтому прибор плавил страницы слишком сильно, и наносить на них текст не особо получалось.

Как по мне, мы разобрались с делами слишком быстро, и могли бы сделать еще что-нибудь полезное, но напарник оказался категорически не согласен, и тут же потребовал чай.

Видя, что Тана еще занята текстом, я легко проскользнула на кухню первого этажа, разместившуюся за печатным залом, где задала дроиду программу приготовления ужина. Механизм ожил, внешне эта модель была чем-то похожа на человека, почти настоящая горничная. Только вместо пальцев появлялись необходимые насадки – ложки, ножи, терка, половник и прочее. Этот дроид был подарком города для жителей, любящих пить чай в уютной столовой книгохранилища, куда я вошла с небольшим подносом, с маленькими вазочками с сахаром и варением. Там был установлен электрический камин, стояли диваны и пуфы, столики для чашек и полочки для книг.

Села в одно из кресел, поджав ноги под себя, и стала наблюдать за огнем. Вскоре пришел Мурз, а я и не заметила, так тихо он стоял в проходе. Только возмущенное пищащие дроида выдало присутствие человека.

– Что ты там стоишь? Тоже подвисаешь порой?

– Бывает, как-то задумаюсь и проваливаюсь внутрь себя. Странное чувство, как будто вдруг перестаю понимать, где я, ощущения из другого мира. Ты не знаешь, кто все это вспомнил? Камин, комнату, плед? Здесь хорошо, но у меня чувство, как будто это не отсюда. Ну, не бывает так в книгохранилище.

– Здесь много чего того, что когда-то не было, – ответила я, принимая чашку у горничной, – и многое так, как не было никогда. Но мы сами создаем жизнь, с самого начала. Не могу понять, отчего ты, и Мил, и другие так хотите вспомнить, понять, вернуться в до? Разве, то, что мы создали плохо?

– Нет, вполне, – он сел напротив, – но, быть может дело в человеческой природе? Мы все время загадываем себе загадки. У меня не выходит из головы, что же произошло с самого первого дня. С тех пор, как я проснулся под завалами, на маленьком пяточке земли, а вокруг была лишь вода. Точнее, это была не земля, пол разрушенного здания, а завалы – это крыша, рухнувшая во время чего? И еще все было липкое от зеленой крови, потому что мне раскрошило череп. Я ничего не понимал кроме одного – надо бежать как можно быстрее оттуда. Сам не знаю, как соорудил плот из выбитой двери, и направился вперед, в неизвестность. А вода все прибывала, понимаешь? Откуда она взялась, такая холодная вода. Движения и мысли становились все медленнее, но я плыл и плыл, пока не увидел землю.

– Совсем, как в рассказах о пиратах. Но ты не стал кричать «Земля!», верно?

– Верно. Я ничего не кричал. Просто сошел на берег и побрел вперед. Иногда падал, засыпал, приходил в себя. Иногда рана начинала кровить, тогда идти было совсем тяжело. Но я шел, знаешь почему?

– Почему? – я постаралась улыбнуться, но Мурз, как будто не заметил этого.

– Потому что я верил, что найду людей. Других выживших. И точно так же, сейчас, я верю, что мы однажды поймем, что с нами случилось. Почему вокруг так много воды, почему все мы проснулись в начале, практически в один день, верно? И почему зима идет уже тридцать лет и никак не закончится. Я читал книги, Нани, много книг. И знаешь, там все иначе.

– Знаю, конечно, как не знать. Но, есть то, чего не знаешь ты. Я сегодня стояла у небоскребов, шел дождь со льдом. И тут я заметила – на улице стало так тепло, что я немного ослабила настройки костюма. Всего минус два, и снег был с дождем. Он, конечно, замерзал сразу, но это явно знак грядущего потепления. Начала появляться сезонность. Можешь себе такое представить?

В комнату тихо вошла Тана, подошла к камину, настроила яркость, а после села рядом со мной. Я протянула ей чай, подруга улыбнулась.

– Я опять вошла на последней фразе. Вы двое что-то замышляете?

– Ну что ты. Как будто с Нани можно что-то замышлять. Она слишком простовата для заговоров, ты знаешь. Если бы я решил строить коварные планы, обратился бы к тебе, – Мурз усмехнулся, отводя глаза.

– Потом начал бы жаловаться, что ничего не понимаешь за шипением, знаю тебя, – Тана тоже отчего-то отвела взгляд, при этом ее щеки немного порозовели, – жарковато здесь, что-то.

Сказав это, девушка отвернулась, и стала подкручивать настройки.

– Мурз, – спросила я, чтобы занять неловкую паузу, – а как ты нашел город?

– По звуку. Сначала шум был едва различим, но я все же отличил его от завывания ветра. А когда подошел ближе чуть не оглох – Мил активировал первого дрона, знаешь, из тех огромных, чтобы разобрать завалы, скрипел он ужасно. Я предложил смазать определенные детали, в результате стало в разы лучше. Так мы сдружились с Милом, а ты сама знаешь, кто с ним в друзьях, легко может оставаться в городе.

– Помню, тогда в город приходило много людей. С тех пор уже столько лет никого не было, видимо, за водой уже и не осталось спасшихся, – задумчиво произнесла Тана, крутя в руках браслет.

– А может они не видят нас? Просто не могут найти. Я сегодня чуть не заблудилась по дороге, и только огни смотри вывести к книгохранилищу. Ну, и лазерный навигатор, куда без него. И все же, огни помогают.

– К чему ты это?

– Когда я вошла, ты Мурз спросил, нет ли у меня грандиозных планов. И сейчас я поняла, что один есть. Что если нам построить мост к небоскребам и зажечь их? Они такие высокие, почти маяки.

– Зажечь, ты имеешь ввиду огнем? Конечно, мало кто назовет их полезными, но… – задумчиво отозвался Мурз, сводя глаза к переносице, как будто поддразнивая.

– Совсем глупый? – возмутилась Тана, она не любила, когда кто-то считал мои идеи дурацкими и старалась поддерживать, – Нани имеет в виду другое. Она предлагает провести туда свет!

– Мне кажется, их окна не должны быть темными, – вздохнула я, – и вокруг можно было бы сделать сквер для прогулок. Там красивая река, огибает с двух сторон, не дело полуострову стоять заброшенным.

– Во всем городе гуляешь только ты. Уже разбили парк на холме, а все мало? – возразил Мурз, – а вот со светом идея хорошая, зря я шучу. Эти небоскребы, их же построили лет двадцать назад. Необходимо сходить туда, проверить, можно ли вообще войти внутрь, тем более проводить электричество. Может, они в аварийном состоянии…

– Как к ним подойти, без моста? С тех пор, как старый рухнул, это стало невозможно. Там же почти остров, с одной стороны петля реки идет до большой воды, а с другой тянется уже за городом. Поезд тоже не останавливается, проходит высоко, даже если тормознуть, лестницу не приставишь.

– Значит надо строить мост, – твердо сказала я.

Тана и Мурз еще спорили со мной, друг с другом, и даже немного сами с собой. В результате идею решили вынести на общее обсуждение в университете, до него оставалась всего неделя.

Напившись чаю, мы пошли каждый по своим делам – Тана перепечатывать книги, я писать идеи историй, приходящие на ум, а Мурз сослался на дела, и побежал куда-то, отчего Тана как будто обрадовалась и расстроилась одновременно. Я не очень понимала ее эмоции в этот момент, только отметила про себя, что браслет она крутила даже больше обычного, глядя, как он уходит в темноту. Впрочем, теперь темно было просто потому, что наступил вечер, метель улеглась, и снег серебрился в свете множества огней.

Неделя прошла быстро, я и сама не заметила, столько было дел. Не то, чтобы сильно важных, но интересных. Ива позвал смотреть на малышей чаек, и мы лазили под очистные сооружения у рыбной полыньи, чтобы принести корм мамам-птицам, сидящим на гнездах. При этом они так забавно кричали, как будто пытаясь обратить на себя внимание, чтобы получить порцию побольше. Но в вопросах еды Ива был строг – никаких излишеств, каждому поровну. Он вообще очень любил, чтобы у всех все было в достатке, очень переживал, если слышал, что чего-то не хватало. Мне нравилось общаться с этим большим усатым дядькой, он всегда делал правильные и добрые вещи, не рассчитывая, что достанется что-то взамен.

Лара из дальнего района позвала в гости, к ней нужно было ехать на поезде, а это значит, весь день потребуется. Когда-то она жила совсем рядом, недалеко от университета, и мы часто сидели в библиотеке втроем. Но потом в наш город приплыл Борз, он стал один из последних переселенцев. В тот день мы собирали ракушки для украшения книгохранилища на берегу, у большой воды, и Лара увидела, что кто-то лежит у самой кромки. На тот момент мужчина уже был без сознания, и кто знает, что было бы с ним, если бы Лара не связала наши мешки, и не доволокла бы его по снегу до ближайшего дома.

А потом было, как в одной из сказок, что я люблю читать. Пока Лара выхаживала спасенного, они влюбились друг в друга и решили сыграть свадьбу. Теперь вместе они жили недалеко от того места, где впервые встретились, в большом укрепленном доме. Тот район не был популярен среди жителей, многие боялись близости воды, хотя она уже давно не поднималась. Но мои друзья видели иное – ровную волну прибоя, отражение облаков в воде, маленькие вечнозеленые ели, стада диких оленей, изредка пробегающих мимо.

Они жили в городе, как и все мы, и все же, отдаленно, там, где были только их мечты. Все это я рассказывала своим ногам, пока целый час шла от станции, проваливаясь в снег по колено. Конечно, если идти от железной дороги внутрь города, с таким не столкнешься, дроиды отлично чистят неровные дороги, но вне кольца техники не было, а снегоход мне прислать не догадались.

Именно это оказалось написано на лице Лары, когда она увидела меня:

– Я совсем забыла про снегоход! Ох, как же тяжело, что нет портативных планшетов с видеосвязью, пришлось тебе бедной идти от станции!

– Ничего, не переживай так. Но на обратный путь, я на него рассчитываю.

– Конечно, проходи скорее в дом.

Пару минут спустя, она уже резала теплый домашний пирог, щебеча без остановки. А я просто оттаивала, чувствуя, как гудят ноги. Борз был в городе, выполнял инженерные работы. На стол запрыгнул толстый рыжий кот, заинтересовавшись угощением. Я была не против такого вторжения, но Лара быстро спустила его на пол, аккуратно придерживая за живот, стараясь не задеть дополнительные лапки, торчащие по бокам:

– Не любит, когда их касаются, – пробурчала она под нос.

– Давно он у вас? – спросила я, поглаживая его за затылок.

– Пару месяцев. Пришел как-то ночью в сарай, когда была черная метель, мы решили оставить. Позвали в дом, а он пошел, знаешь, так уверенно, как будто животному место в доме. А Борз потом мне сказал, что вспомнил, что, когда он был маленьким, у него тоже жили коты в доме. И еще какой-то зверь, он не знает кто это, но видит образ.

– Многие говорят, что помнят зверей, похожих на волков.

– Нет, тот был скорее как крупная крыса, – засмеялась Лара, – о, а ты ему нравишься! А я думала, как он примет первого гостя.

– К вам редко кто-то наведывается? – сколько помню, дом Лары до переезда был переполнен людьми, она и дня не могла прожить, не поболтав с подружкой.

– С тех пор, как уровень воды стал выше на эти идиотские пару сантиметров, только ты приезжаешь. Вот уж не думала, что остальные друзья такие трусишки. Не затопит же нас, какая чушь!

Я подумала о том, что Мурз бы поспорил. Он часто рассказывал, как покидал свой город. Вода прибывала каждую минуту, пока самые высокие здания не скрылись под черной кромкой. Это произошло так быстро – вот видны верхние этажи, вот крыши, а вот и ничего перед тобой, только бесконечная гладь ледяной воды. Но я не стала пугать Лару. Она, как и я, проснулась в городе, холодным утром в сыром подвале, под кипой одеял. Выбралась на улицу, и поняла, что вокруг лишь камни, обломки, мусор и пустота. На самом деле, Лара большая молодец, ведь она отправилась искать выживших, сооружала временные пристанища, училась управлять дроидами, отстроившими город заново. А спустя пару месяцев мы встретились в лаборатории, в отделе реабилитации.

– Эй, суслик, ты опять отключилась в задумчивость. Как тебе чай?

– Ой, да, у меня бывает. Спасибо, все очень и очень вкусное. Я скучала по тебе.

– А я по тебе. Знаешь, я никому не говорила, а тебе скажу. Я беременна.

– Снова? Бедная моя, как же так.

– Знаешь, я почему-то верю, что в этот раз может получится. Уже почти месяц, и я чувствую себя хорошо. Конечно, это изматывает, и потом так пусто внутри, но, если Бог дал еще один шанс, вдруг он будет удачным?

Это была уже седьмая беременность Лары. И каждый раз она длилась не больше пары месяцев, пока на свет не появлялся мертвый изуродованный плод. Однажды, она родила сиамских близнецов, так их назвал врач, и Лара плакала вдвойне.

– Мне кажется, – наконец сказала она, – что-то меняется в мире. Среди диких животных появляются красивые. Без второй головы или дополнительных конечностей. И на улице как будто теплее. И я думаю, а вдруг это перемены к лучшему? Вдруг это значит, что у человечества появился шанс? Да, мы не стареем, но кто знает, когда этот механизм вновь запуститься? Среди нас и так большинство одиночек. Если мы семья, то должны пробовать снова и снова. Если, конечно, мы думаем о будущем. Я думаю. А ты?

– А я горжусь тобой. Ты настоящий боец.

– Ой, ну перестань. Ладно, это были мои новости. А что там, в центре?

– Скоро общее собрание. Я хочу предложить строить мост к небоскребам на острове.

– Странная идея. Но зачем?

– Хочу провести туда электричество, чтобы они ярко горели, как маяки. Знаешь, я все надеюсь, вдруг есть еще люди. Там, за водой. Вдруг они просто не видят нас, поэтому не приходят.

– Да, я тоже часто думаю о других выживших. Не только же мы оказались в начале. Сначала их было так много, пол города считай пришло в первый год. Потом все меньше, меньше. Борз, считай, был из последних. А ведь прошло уже тридцать лет, подумать только! Мне очень нравится твоя идея. Обязательно озвучь на собрании. Я не поеду, боюсь беспокоить маленького, снегоход слишком сильно вибрирует, я так уже одного, – она внутренне напряглась, сглотнула, и продолжила, – не важно, я только хотела сказать, что муж будет там. И я скажу ему отдать наши голоса за. Это немного, но все же.

– Тана и Мурз тоже за, хоть и проспорили весь вечер. Представляешь, Тана говорит, что такие высокие огни могут привлечь кого-то не очень хорошего.

– Она всегда считала, что все произошло из-за войны.

– Никогда не верила в эту теорию. Будто бы людей было так много, что вместо того, чтобы вместе создавать, они начали борьбу друг с другом, в конце концов практически уничтожив человечество.

– Я тоже в такое не верю. Да, войны были всегда, всю историю. Но такое человек не мог сотворить. Это все природа. Она куда сильнее нас.

– В любом случае, все это было в до. Все переселенцы, очнувшиеся вначале, может и не самые добрые и милые, но точно не опасные. В конце концов, и Тана это признала.

– Если мы можем спасти, мы должны спасти. Чего спорить?

– И не говори!

Рыжий кот свернулся на моих коленках, за окном шел крупный красивый снег, переливающийся в свете фонаря. Тихо прошел вечер, а утром до станции меня подкинул Борз на снегоходе. Вернувшись домой, занялась уборкой, задумалась, вот бы мне тоже найти кота, хоть восьмилапого, хоть с двумя головами, он бы ходил по дому и делал хорошо. Передохнула, приготовила ужин. В моем доме дроида не было, только обычная электрическая панель, зато чай, сваренный своими руками, казался вкуснее.

Следующие пару дней прошли в дежурствах на ферме. Это здание, выстоявшее со времен до, чем-то пугало, особенно издалека. Высокое, почти с небоскребы, очень длинное, с элеваторами в центре, оно почти не подсвечивалось огнями, только у входа, отчего казалось еще мрачнее. Дежурства были простыми – необходимо было мыть стойла животных, пропалывать грядки в зоне, где росли растения, собирать урожай в большие корзины. Больше всего мне нравилось в зале заготовок, где собранный урожай прятали в свинцовые банки, толстые крышки которых потом открывались специальными ножами на кухнях. А еще обжаривать кофейные зерна, но туда дежурных отправляли редко, только приносить и уносить, потому что важно было соблюдать технологию. Все жители города приходили сюда работать, кто-то чаще, кто-то реже.

А потом настал день большого городского собрания. Я столько раз проговорила речь в голове, но все равно боялась сбиться. Еще из библиотеки, тем самым вечером, мы с Таной отправили заявку на выступление Милу (она помогла мне с планшетом и формой, раньше я никогда не выступала).

Когда я вошла в общий зал, многие уже заняли свои места. Мил приветливо замахал рукой – высокий, складный, с соломенными волосами, в очках, он немного возвышался над толпой обсуждающих внизу. Зал собраний в университете напоминал амфитеатр, а в центре располагалась трибуна для выступающего, так, чтобы всем было видно. Но пока жители не спешили рассаживаться наверх, горячо переговариваясь о чем-то.

Аккуратно, стараясь никого не задеть, я пробралась к Милу, негласному главе всех важных сборищ. Он решил их проводить, вспомнил систему электронного голосования, помогающую нам быстро принять решение, значит, ему и карты в руки, как говорят некоторые.

– Нани, вот так сюрприз! Никак не ожидал тебя увидеть в качестве докладчика.

– Мурз ничего не говорил тебе?

– Нет, я спросил, но он ответил, что это твоя идея, и он не хочет влезать раньше времени. Я так и не понял, что у него в голове твориться, но вроде он за? Или пытался спорить?

– Тана была несколько против.

– Забавно да? Она вроде не поддерживает тебя, но помогла с записью. А Мурз вроде за, но. Не сказал бы, чтобы он убеждал меня.

– Двойственность людей. Они могут быть за тебя, но не за твои идеи, либо за твои идеи, но не за тебя. Хотя, по правде сказать, Мурз вообще, как мне кажется, ни за кого. Но, когда я прикидываюсь дурочкой и хлопаю ресницами, он помогает в библиотеке. Ладно, это все лирика. Обычно я не высовываюсь, но то, что пришло мне в голову, кажется важным. Обещаешь дать высказаться, даже если будут крики?

– Ну, конечно. Интригуешь, надо же. Могут быть крики?

– Тана и Мурз кричали под конец.

– Любопытно, – ответил Мил, потер подбородок, как будто хотел спросить что-то еще, но в этот самый момент его окрикнули сзади. Он развел руками, сказал только, – не забудь, твое место боковое, как спикера, – и исчез среди людей.

Я же приметила удобное сидение, там, где собралось достаточно граждан, чтобы не вставать каждый раз, и села, ожидая начала собрания. Оно как обычно немного затягивалось, не каждый живет на той же улице. Почувствовала, как вспотели ладошки, а во рту наоборот пересохло. Сколько еще будет длится ожидание? Начали с первой темы – укрепление шлюзов реки выше по течению. Они использовались на случай, если уровень воды начнет подниматься. Я в этом ничего не понимала, поэтому привычно проголосовала «за». Честно признаться, чаще всего я голосовала именно «за», глупостей здесь не предлагали. Потом долго разбирали новую станцию поезда – жители маленького района просили себе остановку, аргументируя тем, что живут как раз посередине. Когда оставался всего один вопрос перед моим, заметила, как дрожат руки. В ушах зазвенело, и я все прослушала. Хорошо, что вопрос оказался не такой существенный – все были «за», а то порой замечтаюсь, а потом волнуюсь, вдруг мое мнение будет единственным? Не самая красивая ситуация.

На трибуну вышел Мил и спокойным будничным голосом произнес:

– Последний вопрос на сегодня озвучит Нани. Проходи, трибуна твоя.

Почему-то именно в этот самый момент ноги стали какими-то ватными. Но, я увидела среди собравшихся Тану, показавшую большой палец, Борза, помахавшего вполне дружелюбно, как всегда усмехающегося Мурза, и почему-то расслабилась внутри.

– Добрый вечер, – неожиданно спокойно произнесла я, – как все мы знаем, вот уже почти тридцать лет в нашем город не было переселенцев. Никто не пребывает на плотах с большой воды и не сплавляется по реке. Но почему это происходит? Неужели, больше не осталось людей?

Собравшиеся зашептались – эти вопросы каждый задавал себе хоть раз, особенно из тех, кто был тем самым переселенцем.

– Неделю назад мы разговаривали в библиотеке с Мурзом, и он рассказал, как сумел попасть в город. Его привлек шум, идущий от дроидов. Теперь они совсем тихие, и бурное строительство не ведется, – я сделала небольшую паузу, – а знаете, что еще было, когда мы отстраивали город заново? Он сиял. Каждую ночь мы продолжали работу, огни не гасли ни на минуту. Пока, однажды, мы не остановились, решив, что теперь можно и жить. Выходит, переселенцы, нуждающиеся в помощи, перестали появляться, когда мы перестали быть хоть как-то заметны.