Текст книги "Приключение Люцинды"

Лиз мчалась так быстро, как только могла; их ссоры с Заком были обычным делом, такие уж они были люди, особенно им нравилось мириться после ссоры, но они всегда разбирались сами, и этот звонок означал, что действительно что-то случилось.

Шел дождь, заставляя пузыриться лужи. В парке на скамейке Лиз заметила хрупкую скульптуру, смотрящую в одну точку.

– Хеппи, привет! – как ни в чем не бывало сказала Лиз. Дождь переходил в ливень, но Хеппи его не ощущала и была погружена в свои мысли.

– Я беременна, но он не хочет ребенка, – еле слышно промолвила Хеппи. – Он не хочет сейчас ребенка… Но если я сделаю аборт, то с Заком. Я хочу этого ребенка.

– Тогда пойдем и сообщим о твоем решении Заку, отпразднуем эту прекрасную новость. Хеппи, ты беременна, я так рада. Сейчас сообщу всем… Мона вообще с ума сойдет от радости, – произнесла Лиз.

– Да, точно от нее можно все что угодно ожидать. Идет дождь, пошли домой, а то я вся промокла. Это не хорошо для нас с малышом, – впервые призналась себе Хеппи.

Через месяц они сыграли свадьбу в узком кругу родных и близких. После чего сразу поехали в турне с новым альбомом. Но когда Хеппи поправилась и ей стало трудно их сопровождать, Зак перестал носить на ее руках и начал спать с другими девушками. До трех лет Зак не подходил к ребенку. Заинтересовался он им, когда малыш начал немного разговаривать и веселить его, а после десяти лет их брака он даже стал гордиться своей семьей, продолжая так же изменять Хеппи.

Но сейчас девчонки были все вместе. Вечером прилетали Люцинда и Минна с недели моды в другой стране. Они решили устроить большую вечеринку, возможно, даже последнюю в своем роде, так как будущее приближалась быстро, но пока еще не давало о себе знать.

– Пойдем сначала к «Гарри», потом в «Стефон», или «Мандейс», потом в «Стефон»? – не как не могла решить Мона.

– Да успокойся! Ты меня утомляешь! Они сами решат, куда. Не опережай время. Пусть будет так, как будет, – пыталась успокоить и так заведенную Мону Лиз. – Где Хеппи? Она должна была уже приехать! Или она опять засела в баре с Манки?

– Я ей звонила, она сказала что едет к нам с Манки, тфу, Мануэлем, задолбали уже ваши клички! – возмутилась Мона.

– Да расслабься ты, а то сейчас взорвешься! – пролепетала Сара.

Через минуту раздался звонок, и вошли девчонки с Мануэлем – они поехали встретить их в аэропорту, после чего все закрутилось. После четырех утра они решили закончить посиделками у Джорджа. Он работал в киноиндустрии и страдал бессонницей, к нему можно было приехать в любое ночное время.

– Люцинда! – как-то уж насторожено произнес Джордж. – Ты никогда не думала сниматься в кино? У тебя прекрасные данные.

– Да посмотри на меня, Джо, кого я могу играть!? Проститутку, наркоманку, королеву или вампира… А лучше все вместе и сразу, – засмеялась Люцинда, – королева ради наркотиков продает свою страну и так обхреначивается, что умирает и становится нарковампиром.

– Как это – нарковампиром? – заинтересовалась Мона.

– Это когда для жизни ей нужна наркота, секс и деньги! – продолжила Люцинда.

– Так живет большая часть шоу-бизнеса и не только! – рассмеялась Хеппи. – Но идея хорошая.

– Да… Может оказаться хорошей идеей для сценария. Сейчас все это как раз актуально. Надо позвонить Т., он любит такое, – добавил Джордж, набрал номер и вышел из комнаты.

Джордж часто говорил: «Если хочешь, чтоб фильм получил Оскар, то режиссер должен быть или евреем или геем. А лучше все сразу, чтоб наверняка». Но это уже совсем другая история.

Люцинда дождалась, пока Джордж закончит разговор, и вышла к нему на балкон. Они долго молчали, наблюдая за происходящим внизу. Двое пожилых людей медленно прогуливались, взявши друг друга за руки. Мимо них промчалась молодая пара на скутере, а около метро молодой парень выглядывал в выходящей толпе свою любимую.

– Как ты думаешь, я могу быть с кем-то? – промолвила Люцинда.

– Думаю, что нет, но стоит попробовать… Вдруг мы с тобой ошибаемся, и тебе нужен кто-то, чтобы… – прервал монолог Джордж и задумался, – понять, для чего ты живешь… Только будь честна с собой, как бы все ни началось или закончилось…

– Хорошо, буду! – пообещала Люцинда.

Глава 9
Двое

Она…

Осень. Бабье лето закончилось. Ветер швыряет желтые листья. Жизнь иногда так же поступает с нами. Порыв – и ты уже летишь навстречу свободе. Во всяком случае, ей всегда нравилось это ощущение.

Они познакомились на дне рождения ее друга Эндрю. Он пригласил всех в «FM». Там было много людей, знакомых. Шумно. Люцинда вместе с Сарой и Лиз веселились в окружении парней. Она уже давно привыкла к двусмысленным взглядам парней и не обращала на это внимания, порой это надоедало, и ей хотелось спрятаться от всего этого в спокойном месте. Люцинда увидела Сару с незнакомыми парнями и присела к ним за столик. Сара представила своих друзей, после чего Люцинда сразу забыла их имена. Такое происходило очень часто из-за большого количества знакомств, имена почему-то всегда влетали из ее памяти, но визуальная память не подводила ее никогда. Вечеринка плавно перетекла в апартаменты Эндрю и могла закончиться через сутки как минимум. Она знала об этом и решила исчезнуть незаметно, улизнув одновременно с парнем, которого представила ей Сара. По ее мнению, он был вполне адекватным, и она разрешила ему подвезти ее к дому, после чего они стали часто проводить время вместе.

– Ты с ним встречаешься? – однажды спросила Лиз.

– С кем? – в недоумении спросила Люцинда.

– С ним! – махнула рукой Лиз на ожидающую ее машину.

– Нет! С чего ты взяла… Просто проводим весело время, – ответила Люцинда.

– Да …Когда парень и девушка проводят каждый день вместе… то они встречаются, Люцинда! – констатировала факт Лиз.

– Да мне все равно. Как хочешь! – отмахнулась Люцинда.

– Мне тоже все равно. А ему тоже все равно? Как ты думаешь?! – Лиз подошла к окну и стала наблюдать за молодым человеком, который вышел из машины, закурил сигарету и посмотрел в окно, из которого наблюдала Лиз.

– Не знаю, Лиз. Я об этом не думаю, есть и есть. Зачем накладывать какие-то ярлыки на происходящее. Если что-то будет, то будет, – очередной раз пыталась отмахнуться Люцинда, и в этот момент она впервые подумала о том, что происходит. – Возможно, настал момент попробовать быть с кем-то, раз все идет так незаметно.

– Возможно! Все возможно… Даже для тебя! – засмеялась Лиз.

– Ну ладно, перестань, крови не будет, обещаю! – улыбнулась Люцинда.

– Я не за тебя беспокоюсь, милая! – озадачилась Лиз. – Он-то так? Осилит наш волшебный мир? Крышу-то не сорвет от всего? Сможет все адекватно воспринимать?

– Не знаю, завтра выставка искусств, вот и проверим! – строго ответила Люцинда. – Сорвет, подорвет, или все пройдет незаметно.

Выставка искусств, прошла великолепно. Было много приятных и красивых людей, на вид понимающих и принимающих современное искусство. Он каждый день встречает Люцинду с выставки.

– Ну, как все прошло! – поинтересовалась Лиз у Люцинды.

– Великолепно, было много интересных людей, и знаешь, у каждого свое видение и понимание искусства! – протараторила на энтузиазме Люцинда.

– Да нет, я о нем. Как он прошел освящения шиком-блеском? Ему понравилось?

– Не знаю, Лиз, он видел только оболочку, внутрь не заходил. Но знаешь, через неделю произошел неприятный случай с полицейскими. Он немного превысил скорость, машину остановили, после чего начали осмотр и нашли пакет, произвели арест, посадили его в полицейскую машину и начали осматривать меня. Я немного охренела, конечно. Мне этого вообще не надо, особенно сейчас. Пришлось срочно звонить сама знаешь кому, чтоб все замяли. Нас, конечно, отпустили, но ситуация неприятная. Мне полицейские сказали, что он у них в машине сидел, бился об сиденье головой и говорил чуть не плача, что это его лекарства.

– Ничего себе!!! Может, он и впрямь больной, – подключилась к разговору Мона. – Ты замечала за ним такие странности? Может, у него расстройство личности?

– Не знаю, может, и это, а может, это он так дурочка включил, – ответила Люцинда. – Он сел в машину вообще вменяемый и сказал, что его бывшая девушка такого бы не сделала, а просто бы вышла и оставила его разбираться самому.

– Ого, как все запущено! – удивленно сказала Лиз.

– О, так он мудак наркоман, да еще и на жалость давит, шли его на хер, это к хорошему не приведет, – спокойно добавила Хеппи. – Поверь моему опыту, Лю, это, конечно, интересно и захватывающе, но сваливай… И как можно быстрей.

– Это все понятно, Хеппи, но мне интересно, что будет дальше. Притом что ничего серьезного с ним не будет, с такими как он только развлекаются, сама понимаешь, – спокойно ответила Люцинда.

– Как хочешь, сама решай… И не смей заниматься никакой благотворительностью. Слышишь! Такие как на жалость надавят, какие они бедные и несчастные, что их не ценят и все бросают. А в действительности все, что с ними происходит, они заслуживают на все сто процентов, – начала возмущаться Хеппи.

– Хепп, ты это чего! Расслабься, сама все решу, не беспокойся! Притом что скоро Неделя моды, и вообще-то разрядка не помешает! – пыталась успокоить ее Люцинда.

– Да, это я че-то… вспомнилось явно! – засмеялась Хеппи от такого своего напора.

Неделя мод прошла, за ней другая, в конце Люцинде хотелось только выспаться. Последняя ночная примерка и утренний показ совсем выбили ее из ритма жизни. Она хотела уехать отдохнуть, пока была такая возможность. Встретиться и сообщить ему о своем отъезде.

Ранний звонок Мануэля разбудил ее, и она выскользнула из постели, спустилась вниз, на кухню.

– Люцинда, тебя подтвердили на сегодня, скидываю адрес! – еще сонным голосом промямлил Мануэль.

– Ок, спасибо Ману, – ответила Люцинда.

Вечером Эндрю пригласил их в загородный дом на выходные. Они взяли с собой Мону. Эндрю сразу начал ухаживать за Моной, а через время Люцинда заметила, что к покорению Моны присоединился и ее парень. Люцинде было интересно наблюдать за его моральными ценностями, пока вся ситуация и его поведение не начали напрягать Эндрю и еще больше Мону.

– Люцинда, какого хрена здесь происходит? – начала возмущаться Мона.

– Мон, я сама наблюдала за всей этой ситуацией. Прости, что не вмешалась, но я все еще не думаю, что мы вместе. Сегодня я поняла, что он из категории мужчин-шлюх и ведет себя соответственно, – спокойно проговорила Люцинда, – я все понимаю, но мы все свободные люди, если хочешь, можешь брать его. После такого его выступления я сливаюсь.

– Нет уж, спасибо! Мне Эндрю нравится, а этот постоянно мешает нам, – скривила лицо Мона.

На следующий день Люцинда так и сделала, исчезла из поля его зрения, а с Моной они никогда не поднимали эту тему: она была влюблена и счастлива с Эндрю.

Через время он все же дозвонился до Люцинды. И она решила встретиться с ним отдать его подарок ко дню рождения, который был куплен заранее. Еще было интересно послушать его мнение о происшедшем. Но, к сожалению или к счастью для него, когда она зашла в ресторан и успела только присесть, мужчина, сидевший за соседним столиком, вдруг спровоцировал драку и изрядно избил его. Пришлось быстро уехать из ресторана. На ее вопрос, что произошло и из-за чего произошла драка. Он сказал, что впервые видел этого человека и ничего такого не сделал для этого. В этот момент Люцинда вспомнила предупредительные слова Хеппи – они как эхо пронеслись в ее голове. Он заехал домой, чтоб приложить лед на опухший глаз, и в тот момент за окном начался фейерверк. Он как завороженный смотрел на красоту рассыпающихся огоньков фейерверка. Она решила воспользоваться ситуацией и преподнести ему подарок, достав из сумочки именные запонки, и произнесла:

– Это мне напоминание! Это для тебя… Не ожидал? – и подарила подарок.

– Нет.

– Я тоже! – еле слышно произнесла Люцинда.

Это была первая ложь Люцинды по отношению к нему. На следующий день она уехала, и иногда, когда ей становилось скучно, она писала ему милые эсэмэс.

Наступил Новый год. Все разъехались, а Люцинда, как назло, потеряла паспорт и на время была невыездной. Она встретила Новый год с ним, это был так себе опыт, но делать было нечего. Порой она чувствовала, что задыхается от постоянного его присутствия, и тогда исчезала, наслаждаясь чистым глотком свободы.

Потом она снова оставляет его одного. Люцинда уезжает из зимы к морю, вместе с девчонками. Она порой получала сообщения от него, но с каждым днем она понимала, что ей хорошо без него.

– И писечку, – произнесла вслух Хеппи и отправила эсэмэс.

– Хеппи, ты опять отвечаешь на его эсэмэс вместо Лю, – начала возмущаться Лиз. Она считала, что Люцинде надо самой все решить, без вмешательства со стороны.

– Не нуди, Лиз, она мне разрешила, сама слышала. И твое «мир во всем мире» тут не пройдет! Отстань, дай повеселиться. Она уже решила, что по приезде поживет у Моны! – прошипела Хеппи.

– Ты чего лезешь вообще! – не успокаивалась Лиз. – Чего не разбираешься с теми девчонками, которые волочатся за твоим рок-муженьком.

– За группи, что ль?.. Это бесполезно. Они вездесущи. Их только надо отстреливать, а сидеть за это я не хочу, – задумалась Хеппи, взвешивая все «за» и «против». – Понимаешь, Лиз, для него это как одноразовые салфетки, а для них – как прикоснуться к чему-то великому, наверное, стать частью чего-то большого. Бывают, конечно, среди них музы, но это единичный случай.

– А для тебя он кто? – поинтересовалась Мона.

– Он отец моего ребенка… Порой мне кажется, что он мультяшный герой, к нему невозможно относиться серьезно, – засмеялась Хеппи. – Ну, еще мне нравится, когда он получает шестизначные чеки. И я же Хеппи Демонршан, сама понимаешь. Мы подписали с ним договор: то, что происходит в наших «турне», остается там же. Все всех устраивает, а что дальше будет, посмотрим. Надеюсь, он пройдет двадцатисемилетний смертный рок-рубеж. Да вообще, вы меня достали, – начала приходить в себя Хеппи. – О, эсэмэс пришла! – обрадовалась она.

По приезде Люцинда стала много гулять в одиночестве, ей это нравилось, она не хотела возвращаться в его дом. Однажды она зашла в цветочный магазин и купила маленький росток пальмы: ей всегда нравились экзотические растения, они напоминали ей о солнце и море. Она хотела еще купить щенка и назвать его Кокос. Но вдруг подумала, что с ее ритмом жизни это невозможно. А полагаться на него ей не хотелось. Максимум, что он мог сделать, так занюхать его до смерти.

Суббота, 26 августа. Странный день. Ей с каждым днем становилось невыносимо находиться рядом с ним. Но почему она не может прекратить все раз и навсегда? Ее посещают мысли, что она стала душевным садомазохистом. Ей хочется разобраться во всем, она звонит Лиз и решает переночевать у нее.

– Что случилось, Лю? Ты в последнее время сама не своя, мечешься, как зверек в клетке! – начала разговор Лиз.

– Я не хочу с ним жить, Лиз. Если я перееду, то думаю, что потеряю себя! – быстро проговорила Люцинда.

– О чем ты?! Переезд не означает потерю себя.

– Означает, Лиз. Потому что люди вскоре растворяются в отношениях. Сначала ты бросаешь свой дом, потом предаешь свои вкусы… А!!! Компромисс в обстановке, в одежде, мебели, еде – и однажды ты становишься чьим-то придатком. Ты даже начинаешь говорить не «я», а «мы», «нас». Нет своих мыслей, нет своей жизни. Без своего собственного пространства я испарюсь. Я боюсь, что если я перееду к нему, то я потеряю то, что делает мою жизнь особенной. А возможно, я просто не способна быть с кем-то. Мне надо во всем этом разобраться.

– Возможно, ты просто не любишь его? – продолжила Лиз.

– Некоторых людей очень трудно любить, а порой даже невозможно. И знаешь, если хочешь действительно узнать человека, то выслушай его желания, – немного подумав, Люцинда продолжила. – За все свои поступки тебя или наказывают, или вознаграждают, смотря что ты несешь в себе. Каждый сам за себя ответствен, но мы неосознанно тянем за собой людей, которые рядом с тобой. У него сейчас идет череда аварий. В последней рядом с ним была я. Хорошо, что все обошлось, но надо быть полным дебилом, чтобы не понимать, что происходит и к чему все ведет. И если он не изменит свой образ жизни, то ему недолго осталось. А у меня одна жизнь и свои планы на нее… Спасибо, Лиз, что выслушала. Когда все проговариваешь, все становиться понятней и видится в другом свете.

– Не за что, дорогая! – произнесла Лиз.

Новый год они провели не вместе. Потом он позвонил из какого-то города в Эквадоре и сообщил, что попал в аварию. Она не удивилась.

Поездка в М. была прощальной.

Он…

Осень. Бабье лето закончилось. Ветер швыряет желтые листья. Жизнь иногда так же поступает с нами. Порыв – и ты уже летишь навстречу свободе. Во всяком случае, с ним недавно произошло именно так.

Они познакомились на дне рождения его друга Эндрю. Эндрю пригласил всех в «FM». Там было много людей, знакомых. Шумно. «Водка – Red bull» течет рекой. В два ночи мимо их столика в окружении свиты прошел Майк Тайсон. Остановился, поздоровался за руку со С. Легендарный боксер приехал на два дня и остался на неделю. Иногда сложно понять, что происходит в этом городе. Среди этого он сидел на диване и пил виски, разговаривая с Яныком. Так встретил ее. Как зовут? Люцинда. Потом они сбежали от всех остальных. Потому что захотелось побыть вдвоем. Незаметно пролетело десять дней. Насыщенных жизнью десять дней.

Они торжественно открыли «Metropol». Подобралась веселая компания. Кое-кто танцевал на столе, когда Джеки встал за вертушки. Модные направления – Монте-Карло, Сан-Тропе, Милан, Токио.

Потом была вечеринка в «Arfe». После нее они поехали в «С.club» пить водку. Тогда он понял, что Люцинда вдруг стала ему сильно ближе. Он напоил ее и отвез к себе.

Выставка-продажа предметов искусства. Белые «Бентли» в ряд с черными «Мерседесами». Коробочки «Гелендвагенов». Богема в бриллиантах. Он каждый день встречает Люцинду с выставки.

Зимняя коллекция белья от «Victoria Secret» по-настоящему превосходна.

Еще несколько свежих дней.

Середина осени – день рождения Арно.

Он сидит на стуле. Перед светлым пятном телевизора. Смотрит последний в этом сезоне этап «F-1». Люцинда спит рядом на диване. Он укрыл ее рыжим пледом. Иногда поворачивается от экрана, смотрит на нее. В последнее время происходят мистические события. Закончилось воскресенье, ночь уже. Он вспоминает, что они провели прекрасный уик-энд. По-семейному тихий. С суши в пятницу, поездкой в Б. к Эндрю. Поездкой с Максом в X., встречей с Дэном. Долгой разборкой с полицейскими. С супермаркетом и воскресным ужином дома. Ему от этих мыслей хорошо. Люцинда подарила ему душевное спокойствие. Он думает, что он очень ценит ее. Они уже месяц вместе.

Она ни о чем не думает. Люцинда спит. Ей хорошо и тепло.

Полчаса назад он стоял у плиты и готовил им курицу, тушенную с карри. И рис басмати. А она внимательно за ним наблюдала. В морозилке их дожидалась бутылка «Вилла Антинори Тоскана». Вечер увенчался успехом.

Люцинда сказала:

– Ты мне нравишься.

Он запомнил этот момент жизни. Потом, в сложном жестком мире он вспомнит это мгновение не раз. Он знает, как будет.

А сейчас они счастливы от того, что вместе.

Секс.

В кровати. Утро. Окно, яркое солнце только чуть пробивается сквозь жалюзи.

Еще секс.

День – это утро, а потом всего несколько часов.

До вечера.

Наконец, темнеет. На небе давно не видно звезд, несмотря на то, что вечера теперь очень холодные.

Ночь. Зрение становится зернистым, черно-белым. Все размывается.

Они смотрят друг другу глаза в глаза. Не хватает воздуха. Дрожат пальцы, руки. Думаешь, отчего? От осознания того, что потом он не сможет без нее. Он думает, что это навсегда. Он знает, что она так не думает. Осознание зависимости закаляет волю.

Следующий уик-энд.

Пасмурно.

Окна зашторены.

Хочется спать. Для того, чтобы выбраться из кровати, надо сделать усилие. Похоже, из-за этого они долго не могут встать. Еще один прекрасный выходной. Солярий. В кабинках недавно поменяли лампы. Восемь минут вам вполне достаточно. Они с тележкой ходят по залу. Долго стоят и выбирают зеленый чай. Вечером они пьют его, и от свежего аромата женьшеня становится тепло внутри. Мед и яблоки.

После этого начинается сумасшедшая неделя. Люцинда работает на Fashion week. Вечером он приезжает смотреть на Люцинду, когда она ходит по подиуму. Красная помада и соломенные волосы. Воскресенье. Дождь льет как из ведра. Показ «La Perla». Он думает, что Люцинда безумно красива в таком образе. Эндрю спрашивает его: «Нравится, когда она идет по подиуму?» – «Да. Но, честно, больше нравится, когда она спит рядом». Показ в музее ретро-автомобилей. Настоящий андеграунд. Толпа на входе. Глэм-рок. Неделя моды – от такого обилия визуальной информации ему иногда чудится, что все это понарошку. Что такого просто не бывает.

Хэллоуин. Ночь, когда можно подурачится. Нацепить нелепый костюм. Маску. Вокруг тыквы с треугольными глазницами горящих свечек. Карнавал. Богатые и беззаботные люди колесят по столице. The KLF. Клуб «The billionaire». «Дольче и Габбана». Клуб «Газер», «Фифти». «Дэвид Гуэтта». Кто-то потерял ключи. У кого-то украли телефон. Кто-то сломал крылья.

Он напивается и впервые рассказывает Люцинде о своих кошмарах. И много чего еще. Бурная ночь. Никакого контроля. Она делает с ним, что хочет. После этого все воскресенье они спят дома.

Наконец, Люцинда говорит ему, что уезжает через месяц. Получается, что через несколько дней после его дня рождения. Конечно, он не хочет этого. Поэтому запаривается. Спрашивает, когда она вернется. Люцинда отвечает, что через месяц. Это не долго – успокаивает он себя. Все это время можно спокойно работать. Неразделенная любовь делает мужчину трудоголиком.

Следующую ночь они провели в свободной квартирке друга, в гостевой комнате его московской резиденции «Кеттлер Сити Аппартмент».

Люцинда проснулась раньше, когда он еще спал. Тихонько выскользнула из постели, оставив его руку обнимать подушку. Спустилась вниз, на кухню. Он еще некоторое время лежал, вспоминая, что было. Ему показалось, что они с Люциндой стали ближе. Потом они пили кофе с молоком.

Он хочет с Люциндой о многом поговорить. Серьезно поговорить, понимает, что настал такой момент. Именно сегодня, до ее отъезда. Ему надо знать, что делать в ее отсутствие – стараться забыть либо ждать. Сегодня он хочет сказать ей, что в субботу сознательно пошел на эту провокацию. Может быть, немного переборщил, потерял контроль над ситуацией. Но не сделал ничего плохого, ничего такого, что могло бы обидеть ее. Всего лишь позволил себе в Люциндином присутствии направить часть своего внимания на другую девушку. Потом это кем-то было представлено в другом свете. Завистники.

Вчера он очень просил Люцинду остаться на небольшое празднование его юбилея. Говорил, что это действительно важно ему. Собирались самые близкие друзья, и Люцинда просто должна была там присутствовать. В статусе его спутницы – по-другому же не бывает. Она отказалась. Сделала ему этим своим поступком очень больно. Будто ножом в сердце.

А он неожиданно понял, что Люцинда его сильно волнует.

Зацепила.

Прошло два месяца с тех пор, как они стали общаться, и он захотел знать, есть ли у них будущее. Они достаточно познакомились и многое открыли друг в друге. Пришло время сделать выбор. Сегодня. Он позвонит Люцинде, пригласит ее на ужин. Заедет за ней. Расскажет про возможные варианты. Извинится, что так неуклюже все это проделал. Посмотрит в ее зеленые глаза.

С друзьями, которые его поддержали и расцеловали, он провел прекрасный вечер. В странном пивном пабе. До этого он был там один раз и решил почему-то отпраздновать здесь. Только для близких. Самых близких друзей.

Люцинда уехала, а он занял себя работой. Такое совпадение интересов нравилось. Все остальное время он бросал курить сигареты. И, к чьему-то удивлению, бросил. Первые три дня он выкуривал семь сигарет в день. Следующие дни – по три. Снова восемь. Две. Одна. Это очень просто. Особенно после того, как ранним утром он вновь почувствовал, что дышит. Воздух в легких. Чудное ощущение. Он предполагает, что ему помогла Люцинда. Неслышно шепнула за день до отъезда: «Ну что, сила воли-то есть?» Это тот крючок, на который она его поймала. Ему снова вспоминалась Люциндина фраза о том, что за каждым успешным мужчиной стоит сильная женщина. Это – правда в этом мире естественного отбора. Когда ты не куришь – это улучшение, конкурентное преимущество, как в игре, которая называется «Цивилизация». Он не очень любит компьютерные игры – это пустая трата времени. Впрочем, бывает, что игра настолько правдива, что ее не забывают.

Люцинда присылала ему эсэмэс, и он заучивал их наизусть. Правда, потом быстро забывал. Странная штука эти короткие сообщения. С одной стороны, полны эмоций. На самом деле – ни о чем, отписка. Когда кто-то реально хочет услышать человека, и номер есть – вот он. Позвонит, это просто, поговорит обо всем. Нет. Все сейчас пишут эсэмэс. Кто-то чужой завтра их прочитает. Все про тебя и меня узнает. Люди говорят.

– Милая моя.

– Как ты, солнышко ясное? Мне грустненько. Ты бросил курить? Люцинда.

– Да, почти. Люцинда, напиши мне что-то.

– Я же писала! Егора поздравь с днем рождения от меня. Целую.

– Скучаю без тебя. Сегодня нервно выкурил две сигареты.

– Я тоже скучаю, но пока не курю. Целую.

– Воздержание не вредно?

– Думаю, что маленькое – нет. Но всегда трудно!

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, солнышко! Целую сладко

– От твоего поцелуя сносит голову.

– От твоих прикосновений – дрожь внутри и мурашки по коже.

– Пусть так будет подольше.

– Ничего обещать не могу, ты же сам все знаешь!

– Просто пожелание.

– Ок!

– Under my way I’m running/ I’m gonna catch you if I come.

– Ты что? С ума сошел?

– Люцинда, это только песня. Слов не выкинешь.

– Понятно.

– Я буду встречать тебя.

– С шариками и в костюме. Ок!

– Если хочешь.

– Не сходи с ума, будь мужиком и перестань жалеть себя! Если у тебя не получается, то так и скажи, и не морочь мне голову! Целую.

– Люцинда, недопонял тебя. Ты почему так решила, что я тебя жалею?

– Не меня, а себя.

– Обожаю тебя.

– Я тоже.

Непростой месяц, события которого развивались с калейдоскопической быстротой. Декабрь принес долгожданную стабильность в отношениях. Кто-то знает, иногда три месяца – это очень долгий срок.

Новый год они встретили вдвоем, разве что присутствовала еще бутылка «Моет шандон брют». В квартире вдоль потолка висели разноцветные надувные шарики; даже елки не наряжали. После пары глотков бутылку оставили, забыли. Эгоизм вдвоем. Люцинде был нужен лишь он. Ему – только она. И для него, и для нее это было ново.

Они вышли в комнату к широкому окну. Ночь была почти белой. С разных сторон, то здесь, то там, внизу запускали салюты. Огни подлетали на высоту тринадцатого этажа, проносились выше, взрывались миллионами искр. Наконец растворялись змейкой в небе. Миллионы искр взрывались у него в голове при каждом прикосновении. Они заснули в объятиях друг друга.

Январь не заполнен, и они все время вместе. Люцинда, замечает он, действует на него всегда, везде. Это качество он ценит в женщине. Химия резонансного обмена, сказал бы кто-то.

Потом он снова остается один. Люцинда уезжает из зимы к морю. Ее величество нежность не может вынести плохого климата, она дитя солнечного юга. Кроме этого, она хочет дать ему время привести в стройное соответствие его помыслы о грядущих переменах. Летят дни, один за одним, летят с неба, каждую ночь и каждое утро. Словно сон.

– Ой ты, солнышко в моих руках, надулся?

– Мне уже приятно. Я никогда не отмечала этот день, меня не было рядом, и сейчас тоже, жалко. Целую.

– Ну и нежности!!! Не хочу в десны, хочу в ушко и бровку

– И писечку.

– Я тоже.

– Обоих, но больше, конечно, себя, тебя я меньше знаю.

– Это ты уже говорил. А я, как всегда, спрашиваю: «А ты мне?»

– Я нормально, а ты? Что нового?

– Ой, ты такой серьезный, я тебя уже боюсь! У тебя что, на работе напряги, или гормоны?

– Мне тебя тоже не хватает!

– Спасибо за похвалы, стараюсь, я прилежная ученица!

– В беленьком фартучке и с бантиком.

– Я знаю, но я пока не собираюсь. Может, это для тебя напряжно?

– Нет, я имела ввиду, что ты хочешь, но не можешь.

– Тогда почему ничего не делаешь?

– Да, я заметила! Подрочи! Целую.

– Что, скучно?!

– Понятно! Я вечером позвоню!

– Да, давай, целую.

– Это уже было, хочу туда, куда еще не целовал.

– Что ты делаешь, я же не железная!

– А я – фильм про убийство девочек. Устала отдыхать. Целую в носик.

– Я знаю, сильно не нервничай, так как нервный стресс плохо влияет на писюльку, это я программу смотрела. Удачи. Целую.

– Ты меня смущаешь.

– Спокойной ночи! Целую крепко!

– Любимая, с праздником, приезжай скорее ко мне.

– Спасибо, и тебя тоже.

– Все еще любишь меня?

– Мне не нравятся такие вопросы, и я тебе об этом говорила. Ты давишь на (…)

– Это всего лишь милая шутка. Без всякого давления. За что-то на меня злишься?

– Привет, Люцинда.

– Привет.

– Я поживу пока у Моны, собираюсь приехать в понедельник. А насчет остального пока ничего решать не хочу, посмотрим сами. На модельную квартиру пока не хочу.

– Что это значит? Люцинда, схожу с ума по тебе.

– Не надо, не сходи и перестань кидаться словами.

– Без секса, я вот о чем. Я невнятно пишу, ты не поняла.

Начало февраля, пятница, день рождения Шамиля. Шампанское и шоколад – dolce vita. Светская вечеринка, наполненная успешными людьми. Улыбки и блеск приглашенных дам. Все мужчины в бабочках, не считая Панки и Луизу, которые одеты, как всегда. Каждый задает тенденции сам. После шумного пати следует продолжение для своих. Оттуда он в компании с красавицей Надей едет в «С.club» к Панки в гости. «Дом Периньон» из горла. Переезд в клуб «Gazik». Надя с Панки обнимаются на диване. Он стоит на краю танцпола и ловит множество взглядов на себе, это обычное дело в клубе. Возникает незапланированный контакт с незнакомкой. «Как зовут?» – «Стелла. Возьми мне выпить». – «Что пьешь?» Протягивает стакан к носу. «Джек Дэниелс со льдом». Кивок. После этого он уходит к бару. Она его снимает, что ли? Он видит экземпляр женщины с завышенным самомнением и телефоном Vertu, может, даже, испорченной деньгами. Это – непривычная компания. Возникает желание изучить девушку получше, никакого влечения нет; он все время думает о своей милой Люцинде. Они, наконец, выходят из клуба и испытывают желание есть. С ними еще какая-то ее подруга. Подруга выглядит неловко, когда в шесть утра, пьяная, в длинной шубе залезает на заднее сидение небольшого трехдверного купе «А3». Завтрак в «П…» – свежий опыт для него. Омлет и пирожки с начинкой из бараньих потрошков. После этого хочется только спать.