Текст книги "Бывшие любовницы"

Неожиданно ее охватил-страх. Что, если Хоакин передумал? Но ведь она уже почти добралась. Он не может отвергнуть ее…

– Алло?

– Лара? – Это оказался Дин Пол. – У тебя все в порядке? Твой голос звучит как-то странно, словно ты сама не своя.

– Я в порядке, – пробормотала она. – Просто спешу с одной встречи на другую.

Лара вдруг вспомнила, как часто она мечтала о том, чтобы услышать в его голосе такое вот беспокойство. Это произошло – а она ничего не чувствует. Лишь легкое раздражение.

– Ты звонишь из Греции?

– Нет. – Он выдержал многозначительную паузу. – Мы вернулись раньше.

Автомобиль подъехал к дому Хоакина. Совершенно невероятный поворот событий: Дин Пол Локхарт вызывает у нее досаду, появляясь совершенно некстати. Она действительно хотела бы от него сейчас избавиться.

– Я хотел бы кое-что выяснить, Лара.

Какое многозначительное заявление! Сколько воздушных замков могла бы выстроить Лара, основываясь на нем? Забавно. Ей в самом деле было абсолютно безразлично, что он хочет сказать. Все, что действительно интересовало Лару, находилось шестью этажами выше.

– Я не могу сейчас разговаривать. Я только что добралась до места встречи.

– Какой,очередного свидания с Хоакином Крузом?

Лара была потрясена. И более чем рассержена.

– Это не твое дело.

– Держись от него подальше, Лара. У меня дурные новости насчет него. Я мог бы тебе кое-что рассказать.

– Меня не интересуют твои рассказы.

– Давай встретимся, выпьем. Поговорим. Я не хочу видеть, как ты страдаешь.

Лара горько усмехнулась:

– Ты отдаешь себе отчет в том, насколько смешно это звучит из твоих уст?

Она вошла в подъезд и начала подниматься по лестнице.

– Я совершил множество глупостей…

– Это заявление века. Включи в список этот телефонный звонок. – И она отключила телефон.

Войдя в квартиру Хоакина, Лара с точностью последовала его инструкциям. Молча разделась. Легла рядом с ним на полу. Утонула в его нетерпеливых объятиях. И все это в абсолютной тишине. Первый звук вырвался из ее уст только в момент оргазма.

К тому времени Дин Пол уже стал воспоминанием далекого прошлого.

Хоакин оказался абсолютно прав…

СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ

Читаем между строк

Всем известно, что союз двух актеров – верный рецепт катастрофы. Полагаете, что два честолюбивых писателя – это лучший вариант? Не стоит биться об заклад. Он – восходящая телевизионная звезда и понимает, какой удар может нанести своим новым творением. Она – элегантная дама-фотограф, вызвавшая переполох в издательских кругах предложением рассказать о своем знаменитом бывшем любовнике. Но если его книга уже на подходе, ее – застряла в колючей проволоке закона. Наши агенты сообщают, что дело на мели. Профессиональная ревность может стать губительной для романтических отношений. Перевожу, не спешите пока заказывать места в церкви, дорогие.

13.

БЕЙБ

– Никого это предложение не интересует. Все редакторы ответили мне отказом, – сообщила Линда Коннер. – Простите, Бейб. Это могла бы быть замечательная книга. Но его семья обладает гораздо большим влиянием, чем я предполагала.

Бейб, потрясенная и опечаленная, крепко сжимала телефонную трубку.

– Не понимаю.

– Он говорит, что вы подделали расписку.

– Это дьявольская ложь! – воскликнула Бейб. – Неужели нет экспертов, которые могут доказать это по почерку?

– Есть, но каждое действие стоит денег и времени, а книга принесет доход только при условии ее немедленного выхода. – Линда вздохнула: – И еще одно.

– Я слушаю.

– В дело вмешалась мать Дина Пола. Не думаю, что можно считать случайностью тот факт, что ее агент вместе с ней объехал за последние несколько дней все крупные издательства. Уже много лет все мечтают увидеть ее воспоминания. Само собой разумеется, что любой заинтересовавшийся вашей книгой автоматически теряет возможность получить их. Что лишь усугубляет ситуацию.

– Это значит, что все кончено? И мне остается только засунуть эти чертовы фотографии в сундук?

– Сегодня утром мне звонили из маленького издательства на Западном побережье, – с некоторым сомнением проговорилаЛинда. – Честно говоря, мне не очень понравился редактор. Думаю, он просто проявляет любопытство и пытается сделать вид, что заинтересован. Пожалуй, это не стоит даже почтовых расходов.

– То есть все кончено.

– Слишком многое против нас. И безусловно, выходка вашего дружка не облегчила дела. Хотя я слышала, это привлекло интерес к его книге.

– Он не мой дружок, – буркнула Бейб.

– Ну? Хорошая новость. До него у вас был неплохой вкус в отношении мужчин. Значит, не все потеряно.

Бейб молчала. Она ни за что не назвала бы этого ублюдка своим приятелем или любовником, но вспомнила последний разговор с ним. Как, черт побери, далеко может зайти женщина?

– Я не списываю вас со счетов, Бейб. Вы мне нравитесь. И я считаю вас очень талантливым фотографом. Кто знает, может, в будущем мы сумеем вместе осуществить какой-нибудь проект?

– Это было бы здорово, – пробормотала Бейб.

– Я сообщу, если будут какие-либо изменения. Порой случаются невероятные вещи. Но ради вашего собственного покоя я бы посоветовала вам заняться чем-нибудь еще.

– Спасибо, что попытались мне помочь.

Бейб повесила трубку.

Будь проклят Джейк!

Будь проклята семейка Локхартов!

Будь проклят Дин Пол!

Эта книга могла стать ее пропуском в новую жизнь. Где нет бессонных ночей, когда нужно снимать всех этих животных на бесконечных тусовках. Нет игр в кошки-мышки в роли папарацци в попытках заработать лишний доллар. И вот сейчас все это снова возвращается к ней.

Ее взгляд упал на скандальный таблоид, оставленный Джейком на кухонном столе. Прямо на нее смотрел тот самый снимок, принесший ей крупную сумму, где Эспен Бауэр-Локхарт набивает рот лососиной. Наглядное подтверждение того, что Локхарты все же не могут выиграть каждую битву. Бейб улыбнулась. Одно очко в пользу девочки из среднего класса.

Она посмотрела на часы. Джейк скоро вернется из спортзала. Ей нужно убираться отсюда. Последнее, что она хотела бы сегодня услышать, – это хвастливые заявления о его гребаной книжке. Но как только Бейб начала собирать свои вещи, раздался звук ключа, поворачивающегося в замке. Черт!

Войдя, Джейк направился прямиком к холодильнику и схватил один из своих любимых энергетических напитков. Он осушил бутылку до половины и лишь потом взглянул на Бейб:

– Я думал, ты тоже собиралась в спортзал.

– Пойду позже. – Бейб застегнула молнию на сумке. – С чего это вдруг такой интерес к моей физической форме?

Он пожал плечами:

– Так, для разговора.

– И это не высказанное в твоей обычной издевательской форме предположение, что я поправилась?

– Не волнуйся, если бы у меня были сомнения по поводу твоей внешности, тебе не пришлось бы разгадывать шарады. Я сказал бы тебе об этом прямо.

Его взгляд упал на раскрытую записную книжку, лежащую рядом с телефоном.

– Что-нибудь новое насчет книги?

– Нет. Благодаря тебе. – Она захлопнула записную книжку, сунула ее в сумочку и попыталась пройти мимо него к двери.

Но Джейк удержал ее за руку:

– Ты выглядишь опустошенной. Ничего не хочешь мне рассказать?

– Я только что говорила со своим агентом. Дело дрянь. Поздравляю.

– Да что случилось?

– Не разыгрывай из себя идиота, сукин сын!

– Ты обвиняешь меня? Хорошенькое дело. Моя программа обеспечила тебе рекламу. Твое имя печатают теперь не слепым шрифтом внизу страницы, а в самых что ни на есть заголовках. Бейб рывком освободила руку.

– Вот именно! Мои дела шли наилучшим образом, пока ты не украл фотографии, не провел свое грандиозное шоу и не продемонстрировал в свете прожекторов ход переговоров. И тогда в дело вмешалась семейка Локхартов. Все кончилось, едва начавшись.

Джейк поставил бутылку и подошел ближе к Бейб. Та резко оттолкнула его:

– Твою мать, Джейк! Ненавижу тебя! Ты все разрушил! Но для тебя все обернулось замечательно, правда? Твой рейтинг вырос, твои контракты продлевают, будущий тираж твоей будущей книги увеличился вдвое!

– Перестань, Бейб…

– Нет, Джейк, на этот раз тебе не удастся отмахнуться от всего этого. Боже, какая я идиотка! Поверить не могу, что пришла сюда вчера вечером. Каждый раз я клянусь себе, что это в последний раз. Но теперь все. Между нами все кончено.

– Хочешь повесить все на меня? Валяй. Но это чушь, и ты прекрасно все понимаешь. Если бы ты хоть на пять минут перестала меня проклинать, может, и поняла бы, что это на самом деле благословение.

Бейб покачала головой:

– Я лишь хочу отделаться от тебя как можно скорее, но, думаю, смогу задержаться на минутку и выслушать твои объяснения. Будет хотя бы повод посмеяться.

– Ты лучше своей книги, Бейб. Возможно, ты так о себе не думаешь, но это правда.

Бейб озадаченно уставилась на него. Джейк Ублюдок превратился в Джейка Искреннего.

– Дешевая месть бывшему любовнику? – продолжи он. – Я думал, ты выше этого. Посмотри вперед, в будущее, Бейб. Если бы ты продала эту книжку, то стала бы знаменитостью на неделю, максимум на две. Ток-шоу, выступления на радио. Журналы. Говард Стерн спросил бы тебя, позволяла ли ты Дину Полу трахать тебя в задницу. Ты хочешь такой славы? А ведь именно так относятся к женщинам, которые зарабатывают бабки подобным путем. Никому нет дела до них самих. Америке нужны только смачные подробности. А как только все закончится, ты превратишься во вчерашний хлам. Поверь, я знаю, что говорю. Я брал интервью у таких дамочек, участвовал в программах, где их высмеивали. Я встречал ученого, психолога, который буквально в клочья разносил подобный тип женщин. Не будь подобной им, Бейб. Ты не заслуживаешь этого. У тебя настоящий талант.

– Только не говори…

Джейк оборвал ее:

– Не прикидывайся дурочкой, ты же не считаешь всерьез, что эти фото – подлинное искусство. Да, безусловно, снимки классные. Технически безупречны. Интересная композиция. Уже в те времена было ясно, что ты профессионал. Но вся живость, яркость, очарование будут мгновенно утеряны, отданы на потеху толпе, за которой охотится твой издатель. Ты читала отзывы на мою передачу? Каждая тупая задница отсюда до Сиэтла высказала свое мнение. Одна девица страшно недовольна, потому что в рекламе белья Калвина Клайна ей показывают гораздо больше. А гомосексуалисты? Им вообще дела нет до естественного освещения, игры света и тени. Они хотят видеть лишь возбуждающие снимки гениталий.

Глаза Бейб наполнились слезами.

– А как насчет тебя, Джейк? Как ты смеешь говорить мне о благородстве, если сам выкидываешь дешевые трюки?

– Потому что я урод, ничтожество. Я увидел эти снимки и подумал, что это отличный шанс вставить Дину Полу. Больше я ни о чем не думал. Это моя навязчивая идея. Богатенькие парни вроде него будут существовать всегда. Но со времен колледжа для меня все, связанное с этой стороной жизни, воплотилось в нем. Не спрашивай почему. Возможно, стоит заплатить какому-нибудь психиатру в Верхнем Ист-Сайде полтинник за час, чтобы он помог мне выяснить причину. Но вместо этого я сказал себе, что смогу решить все проблемы на ринге, пустив кровь спарринг-партнеру.

Бейб вымученно улыбнулась. Джейк никогда прежде не был так откровенен. Ее стремление немедленно уйти потихоньку таяло.

– Буду честен. Вначале я хотел тебя только из-за твоего романа с Дином Полом. Я знал, что сам факт того, что я с тобой, бесит его. И мне это нравилось. Я хотел слышать от тебя, что я лучший любовник, чем он, что я умею ласкать тебя так, как он никогда не умел. Но сейчас все изменилось. Ты очень во многом напоминаешь мне меня самого. Ты пытаешься что-то доказать миру. Каждый день. Неважно, насколько далеко ты заходишь или что о тебе говорят, ты никогда не чувствуешь удовлетворения от достигнутого. Мне знакомо это ощущение. Мы родственные души, Бейб. Но мы все время сражаемся друг с другом. Зачем? Почему? Это все такое дерьмо. Только представь, как здорово было бы, если бы мы друг друга поддерживали.

Бейб поставила свои сумки. Выйти за дверь – это последнее, что она намеревалась сейчас сделать.

Джейк подошел к ней.

– Хочешь услышать кое-что забавное?

Бейб кивнула.

– Это Биззи Грузарт побудила меня к подобным размышлениям о смысле жизни.

– PR-агент, которая врезалась на своей «веспе» в кафе «Пастис»?

– Ага, – подтвердил Джейк. – Мой издатель подрядил ее для организации презентации книги, и эта стерва посоветовала мне избавиться от тебя. Она считает, что союз с тобой снижает мой рейтинг у зрительниц. Я предложил ей засунуть этот совет себе в задницу. Можно подумать, я обязан быть приятным каждой сучке на Среднем Западе. Может, мне еше и Нейла Даймонда слушать, а?

Бейб рассмеялась.

Джейк обнял ее, притянул ближе, целуя в лоб.

– Знаешь, сколько девиц говорили мне «между нами все кончено» так же, как ты только что? Множество. Но ты единственная, кого я попытался остановить. Все остальные мне были абсолютно по барабану. Я знал, что вечером могу зайти в бар и снять такую же красотку, даже получше. – Он нежно провел кончиком пальца по ее лицу, от переносицы к губам. – Но тебя так легко не заменишь.

Бейб поцеловала Джейка, словно в первый раз. Некоторым образом так оно и было. Исчезла агрессивность его ласк, он брал ее с невероятной нежностью. И кончил без своих обычных самодовольных воплей. Именно это ей и было сейчас нужно. Но когда несколько часов спустя он проснулся, перед ней вновь была прежняя версия Джейка Джеймса. Он грубо освободился из ее объятий:

– Блин! Мы проспали. Посмотри на часы. Черт обери, именно поэтому я предпочитаю трахаться ночью.

Бейб молча наблюдала, как он метнулся в ванную и пустил горячую воду. Потом пулей вернулся в комнату и принялся рыться в гардеробе.

– Эй, одевайся и беги в химчистку на углу. Моя любимая рубашка там. Хочу надеть ее сегодня на презентацию.

Бейб села в кровати.

– Попроси вежливо.

Джейк бросил на нее короткий взгляд:

– Я только что это сделал.

Бейб принялась собирать свою одежду, прикидывая, что бы ей надеть.

– Во сколько мне прийти? Фотограф из «212» поработает за меня, а я смогу просто повеселиться.

Направляясь в душ, он отозвался:

– Это не важно. Биззи говорит, что такие мероприятия – настоящий сумасшедший дом. Все будут стремиться пообщаться со мной, так что я, возможно, даже не замечу твоего присутствия.

Бейб получила его одежду в химчистке и аккуратно опустила ее в первый же попавшийся мусорный бак. Затем поймала такси и проплакала всю дорогу до дома.

СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ

Читаем между строк

В городе объявилось новое чудовище. Вы понимаете, о чем я. Грандиозный скандал. Девица, попавшая в затруднительное положение. Любой циничный репортер, стремящийся к повышению своего рейтинга, считает себя вправе задавать ей любые вопросы. Мы уже писали об этом. И еще будем писать об этом. Но сейчас схватка достигла небывалого накала. И вашей покорной слуге не дает покоя вопрос, кто именно рискнет пообщаться с прессой. Будет ли это псевдорэперша из псевдогетто или крошка из «Лиги плюща»?

14.

ГАБРИЭЛЬ

– Миссис Фостер, что вы чувствовали, когда ваша дочь сменила имя на Черный Сахарок и фактически отказалась считать себя частью общества Гросс-Пойнта?

– Вы вторгаетесь в частное владение, – ответила Дайана Фостер, с царственным видом выходя из своего «Мерседеса-500».

Нимало не смущаясь, настойчивый репортер «Голливуда в прямом эфире» продолжал преследовать свою жертву вплоть до входной двери.

– Миссис Фостер, как вы относитесь к рэп-музыке? Вы гордитесь тем, что Черный Сахарок – ваша дочь?

– Без комментариев! – почти выкрикнула Дайана. – А сейчас, пожалуйста, покиньте нашу территорию и оставьте нас в покое!

С этими словами она захлопнула дверь.

– Как видите, несмотря на все наши усилия, нам до сих пор не удается получить официального ответа от Фостеров из Гросс-Пойнта, штат Мичиган. Мы знаем их дочь как звезду хип-хопа, обладательницу платинового диска по имени Черный Сахарок. Они знают ее как маленькую Габриэль. Что общего между двумя этими персонажами? Никто не знает наверняка. Оставайтесь с нами в «Голливуде в прямом эфире».

Габриэль нажала кнопку пульта, стирая «последние события» своей жизни. Это нечестно. Жизнь ее родителей превратилась в кошмар. Телевизионщики атаковали маму у дома, а отца доставали на работе. Габриэль была даже рада, что решила скрываться в Нью-Йорке. Охрана «Уолдорф-Астории» решительно защищала постояльцев от назойливого внимания прессы.

И потом, здесь с ней был Медвежонок. Он полностью поправился, вернулся к работе и готов был отшвырнуть всякого, кто посмел бы подойти к ней слишком близко. Его преданность была незыблема, хотя ее карьера с каждым днем все больше приближалась к краху. Фактически Медвежонок стал ее основной группой поддержки.

– Ты вернешься, Сахарок, – говорил он. – И станешь еще сильнее.

Слова были ободряющими, но Габриэль им не верила. Рэп-индустрия – закрытое общество. И Черный Сахарок отныне вне его. А Квин Би сумела в нем остаться. Все артисты публично высказались против Габриэль. Крупные, влиятельные звезды, которыми она восхищалась. Ощущение изолированности, оторванности от мира становилось все острее.

Шанику Джексон она больше не слушала, просто потому, что хотела сохранить остатки рассудка. Высказывания ее бывших фанатов были чересчур жестоки. Они чувствовали себя обманутыми простофилями, а Шаника пускала в эфир самые злобные, самые агрессивные звонки слушателей.

Персонажи из ее прошлого, стремясь успеть на скоростной экспресс скандала, спешно добывали билеты. Самым активным оставался Теори. Этот неудачник готов был появиться где угодно, чтобы получить хоть каплю внимания публики – разумеется, за счет Габриэль. В игру вступил даже Морган Этвуд, ее первый приятель. Она действительно любила его. И для нее было потрясением увидеть Моргана на экране телевизора, так самодовольно и многозначительно улыбающегося. Его газетные интервью были еще хуже. Для него не было ничего святого. Он рассказал даже о той ночи, когда она потеряла невинность в его объятиях. Фактически представил отчет, пункт за пунктом.

Это означало конец. Весь мир был против нее. Включая ее собственную команду и студию Угрозы Взрыва. Она видела плакаты, надписи на стенах. «Мой сундучок», готовившийся к выходу третий сингл Королевы Шика, был уничтожен. Несмотря на участие приглашенных звезд, Пятьдесят Центов, команда не верила в успех диска. И в нее. Все радиостанции прекратили трансляцию песен Черного Сахарка. Продажи упали почти до нуля. Это было полным крахом.

Угроза Взрыва пытался успокоить ее банальными, совершенно бессмысленными советами:

– Просто ляг на дно, детка. Все это скоро утихнет. За твоей спиной все ребята со студии.

Ага, как же! Эти ублюдки действительно у нее за спиной. Но только потому, что это удобное место для того, чтобы всадить в нее нож, когда придет время. Может, студийное начальство и в самом деле поверило в ту муть, которую они выдавали за ее биографию? Что она жалкая необразованная потаскушка, мечтающая о «БМВ»? Ошиблись, господин продюсер. Черный Сахарок в душе всегда оставалась девушкой из «Лиги плюща». И она знала условия договора.

У студии уже была замена. «Бриллианты и Жемчуг». Сестры-близнецы, убойного вида и с хамскими манерами. Прямо из трущоб Атланты. Они и стали причиной возвращения Угрозы Взрыва из Лос-Анджелеса. Он день и ночь пропадал в студии, готовя их дебют: звучание как у Черного Сахарка, имидж как у Черного Сахарка. Только эти девочки были настоящими. И никакая Квин Би или Шаника Джексон не смогут обнаружить подлог.

Габриэль должна была что-то предпринять. Выяснить, что у нее с финансами. Как большинство артистов, она была так увлечена работой в музыкальной индустрии, что деловая сторона ускользала от ее внимания. Взрыв решал все проблемы – контракты, деньги, расходы, оборудование. Он поселил ее в пент-хаусе, снабдил несколькими карточками с баснословным кредитом, и она никогда не задавала лишних вопросов. Да и повода не было. Все, в чем она нуждалась, решалось в постели и простой подписью в контракте.

Старая, как мир шоу-бизнеса, ошибка. На своем печальном опыте в этом убедились еще певцы «Монтаун рекорда», а это произошло целых сорок лет назад. Пора бы поумнеть. Габриэль всегда говорила себе, что обязательно займется делами… позже. Ну вот, позже оказалось прямо сейчас. А у нее не было сил. Черт побери! Звезда должна быть на гребне успеха, чтобы любой невыгодный контракт превратить в прибыль. Тогда компания была заинтересована в ней. Но что делать в кризисной ситуации, подобной нынешней? Господи, у Габриэль не было ни малейшего шанса.

Как она могла быть такой наивной? Что толку в дипломе престижного университета, если она не сумела использовать свои знания? Как назло, она начала свою карьеру с работы на Эм-ти-ви в разных должностях. Она из первых рук наслушалась историй о том «как меня кинули». И тем не менее стала героиней своей собственной мелодрамы. Взрыв определил для нее то место, которое было удобно ему, – в тени, успокаивая и отвлекая ее дорогими тряпками, блестящими побрякушками, элитным пентхаусом и слащавыми заверениями, что скоро она станет еще более знаменитой и богатой. И Габриэль купилась на все это – на удочку, крючок и наживку в виде «Ролекса».

Только сейчас она осознала, насколько была невежественна. И это осознание вызвало у нее холодный, откровенный ужас. Габриэль понятия не имела, как ведутся дела. Даже самые простые. Например, когда платить жалованье Медвежонку? И кто ему платит? Все делали за нее. Словно она была ребенком. Или женщиной на содержании.

Она смотрела на пластиковую карточку, лежащую перед ней, и ее постепенно охватывал стыд. Если разобраться, она придумала Черный Сахарок, чтобы придать себе сил и значимости. Превратиться из беззащитного существа в воина. Какой же дурой она была! С тех пор ничего не изменилось. Только персонажи новые и обстановка другая. Но она по-прежнему выступает в роли жертвы.

Давай, Черный Сахарок! Дай нам попробовать твою шоколадку.

Жуткие голоса из прошлого ворвались в сознание. Спустя все эти годы воспоминание оставалось убийственно ярким. Но если она позволит себе думать об этом, кошмар вернется, словно все произошло только вчера. Лишь лица оставались неясными, будто в тени. Было темно, и все произошло слишком быстро. Она закрыла глаза и покорилась неизбежному, желая лишь, чтобы это поскорее закончилось. О Господи, голоса! Даже сейчас она слышала их так же ясно и отчетливо, как будто эти нелюди шептали ей прямо в ухо. Когда ее разум вот так неожиданно переключался на воспоминания о том ночном кошмаре, она всегда слышала голос главаря. Того, кто издевался над ней больше всех. Того, кто бросил ее наземь…

Зазвонил внутренний телефон. Габриэль позволила Медвежонку ответить. Она догадывалась, кто это. Не родители. Не журналисты. Не так называемые друзья. Единственные, кто мог появиться, – это Лара или Угроза Взрыва.

Медвежонок неслышно возник на пороге.

– Сахарок, этот парень говорит, что он Дин Пол Локхарт. Клянется, что ты захочешь его видеть.

Она вскочила и замерла.

– Он ждет внизу, в холле.

Габриэль тут же заволновалась о своей внешности. Как она выглядит? Есть ли у нее время быстренько привести себя в порядок? Неожиданная реакция, но Дин Пол удивительным образом умел вызывать беспокойства такого рода, как никакой другой мужчина – ни Морган, ни Теори, ни Взрыв. Ей даже стало жарко.

– Пригласи его.

Медвежонок кивнул и отправился в холл.

Габриэль зашла в ванную и взглянула на свое отражение в зеркале. В первый момент она себя не узнала. На нее смотрела женщина, в которой не осталось ничего от певицы по имени Черный Сахарок: ни выпрямленных волос, ни яркого макияжа, ни блестящих, привлекающих внимание штучек, словно говорящих: «Смотри, ублюдок, я сделала это».

Вместо всего этого – ее собственная, почти шарообразная, растрепанная шевелюра, чуть-чуть туши на ресницах, тень блеска на губах, спортивные часы от Шанель на запястье и простенький наряд, состоящий из белой маечки и розовых спортивных штанов для занятий йогой от «Джуси кутюр».

Медвежонок заметил, что она похожа на Халли Берри. Габриэль решительно воспротивилась: ее красота была уникальна и неповторима. Она поправила линию брови и улыбнулась. Пожалуй, он заслужил прибавку к жалованью за эти слова.

Войдя в номер, Дин Пол одно долгое восхитительное мгновение молча смотрел на нее. Затем наконец проговорил:

– Вот теперь это девушка, которую я помню.

Она подошла, застенчиво улыбаясь. Он нежно поцеловал ее в губы и обнял, чуть похлопывая по спине.

– Сочувствую. По поводу всего сразу. Как ты, держишься?

Габриэль отодвинулась. Опасно было оставаться рядом с ним так долго.

– Случались вещи и похуже.

Дин Пол удивленно посмотрел на нее:

– То, что я увидел недавно, и так достаточно ужасно. Или ты ветеран неизвестной мне войны?

Он, конечно, не отдавал себе отчета в том, как много скрытого смысла было в его вопросе Сначала Габриэль промолчала, затем, усевшись в свое любимое кресло и удобно подтянув ноги, заметила:

– Я думала, вы в Греции.

Он устроился на диване напротив, положив локти на колени. Казалось, он о чем-то напряженно думает.

– Мы прервали поездку. – Пауза. – Я беспокоился о тебе, Габби. Я могу что-нибудь сделать?

Габби. То, как он называет ее, всегда сильно действовало, производило странный эффект на ее нервную систему. Ее приводил в восторг сам звук этого слова. Может, оттого, что так называл ее он один.

– Ты мог бы помочь мне понять тебя.

Он очень серьезно посмотрел на нее:

– Понять меня!

– Ты много лет хранил молчание. Никаких контактов. Даже ни одной открытки. И вот ты вернулся. – Она бросила взгляд на блестящее кольцо из белого золота, украшавшее его безымянный палец. – И ты женат.

– Это не значит, что я не думал о тебе, Габби. Думал, и часто. Но мы расстались не лучшим образом. И не обещали обмениваться рождественскими открытками.

– Насколько я помню, ты меня бросил. Разве это не традиционное для тебя завершение отношений? Ты ведь всегда уходишь, верно?

– Я был всего лишь мальчишкой-студентом.

– А сейчас ты женатый мальчишка. Прошла всего неделя, а ты уже наведываешься к бывшим подружкам. Впечатляет.

Ему было явно неловко.

– Не хочу говорить об этом. Я пришел сюда ради тебя. Я хочу помочь. Если ты позволишь.

Габриэль готова была признать, что ее спокойствие его озадачивает. Он же не мог знать, что она утроила свою дозу ксанакса[4]4
  Ксанакс – мягкий транквилизатор.


[Закрыть]. Много лет назад, чтобы снять приступы паники после происшествия в Брауне, доктор прописал ей это препарат. С тех пор прием его, вместе с витаминами, превратился в ежедневную привычку. Давным-давно она перестала думать о ксанаксе как о наркотике. Уж слишком мрачное это слово, она предпочитала «эмоциональный витамин».

– Не знаю, чем ты можешь мне помочь, – ответила она. – Ты известный человек, Дин Пол, но на негритянское сообщество имеешь очень небольшое влияние.

В ответ он принялся забавно жестикулировать в манере рэп-исполнителей:

– Хей, не цени меня дешево, ты! Я могу пригодиться тебе.

Габриэль рассмеялась. По-настоящему. Как не смеялась уже много дней. Он усмехнулся:

– Ты замечательно смеешься. Как приятно вновь слышать твой смех.

И ее веселость тут же растаяла. Некая близость возникла между ними на свадьбе. И сейчас вот опять, здесь, появилось нечто подобное. Смущение и страх закрались в ее душу. Габриэль понимала, что готова сделать все, что он захочет, невзирая на последствия. Святость брачных уз, покой ее собственной души – она почувствовала себя уязвимой.

– Зачем ты сделала это, Габби? – Вопрос застал ее врасплох. – Я могу понять стремление сделать карьеру на эстраде, но ты полностью изменила себя, создала заново.

– Ты не понимаешь мир хип-хопа.

– А ты понимаешь?

– Я черная.

– Поздравляю. Но если это все, что для этого нужно, отчего тогда ты скрываешься здесь?

Габриэль встала и подошла к окну. Затем резко обернулась.

– Мне необходимо было создать другую личность. Быть кем-то еще. Человеком, который не позволяет, чтобы с ним происходили разные неприятности.

Дин Пол внимательно смотрел на нее.

– Не понимаю. Раньше ты все время говорила о доме, о своей семье. Думаю, тебя баловали гораздо больше, чем даже меня. Послушать тебя, так Гросс-Пойнт был эдаким большим воздушным шаром.

– Может, так оно и было, – тихо сказала она. – И это было худшей подготовкой к реальному миру.

Он тоже поднялся, внезапно разволновавшись.

– Что случилось, Габби? С тех пор как мы расстались, ты стала не похожа на себя. Все так говорят. Во всем обвиняют меня. Как будто я разбил твое сердце, растоптал душу и оставил после себя пепелище. Я избегал общения, потому что не хотел признавать тот факт, что могу произвести на девушку такое впечатление. Только потому, что расстался с ней? Это уж чересчур. Ведь тебя изменило что-то другое, правда?

Губы Габриэль дрогнули. Она была так близка к тому, чтобы открыть ему свою тайну. Первое слово уже готово было сорваться с ее губ… но умерло, так и не родившись. В самый последний момент она отвернулась к окну.

– Габби! – Он почти умолял.

Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы не потерять самообладания.

– Ты явился, чтобы помочь или провести сеанс ментального экзорцизма?

Но ее голос все же дрогнул.

Дин Пол глубоко вздохнул:

– Просто скажи, как я могу облегчить твою участь.

– Попроси, чтобы Майкла Джексона снова арестовали. Может, это отвлечет внимание репортеров.

Он тихонько рассмеялся.

Габриэль, в свою очередь, с облегчением вздохнула: пытка закончилась. На некоторое время она могла чувствовать себя в безопасности. Посмотрев прямо в лицо Дину Полу, она улыбнулась:

– Какой-то пресс-агент написал мою официальную биографию. Представляешь? Понимаю, я допустила ошибку, пустив это дело на самотек, но я и представить не могла, что получится такая ерунда.

– Когда имеешь дело с прессой, нужно держать под контролем каждую мелочь. Мой отец научил меня этому давным-давно. – Он помолчал и продолжил: – Кто занимается твоими заявками?

Она озадаченно уставилась на него.

– На интервью, – пояснил он.

Габриэль пожала плечами:

– Студия, полагаю. А здесь на все звонки отвечает Медвежонок.

Дин Пол осуждаюше покачал головой:

– Это нехорошо, неправильно. Тебе нужен собственный секретарь. Который будет работать только на тебя.

Он вышел и несколько секунд спустя вернулся с пачкой розовых листков. По мере того как он просматривал, его глаза все больше округлялись.

– Вот, Габби, все ищут встречи с тобой – Барбара Уолтерс, Кейти Курик, Дайана Сойер…

– Как ты думаешь, когда они оставят меня в покое?

Он поразмыслил минутку.

– Любой скандал имеет эффект снежного кома. Некоторые из них питают сами себя, и тогда нужно изо всех сил стараться удержаться в седле. Думаю, твой случай как раз из таких. А значит, ты должна общаться с людьми. Ты не можешь оставаться здесь, в башне, в заточении, как девица Рапунцель.