Текст книги "Бывшие любовницы"

9.

БЕЙБ

Когда-то здесь располагалась биржа. Сейчас это был «Шантерель», изысканный французский ресторан в сердце Трайбека, на Гаррисон-стрит.

Бейб вошла в великолепный зал под вздымающимися ввысь сводами. Она заметила и оценила массивные, напоминающие пауков медные люстры, деревянные колонны, чиппендейловские кресла. Все это больше напоминало обеденный зал в лучших домах, чем заведение общественного питания. Очаровательная официантка с почти религиозным рвением проводила ее к столику.

Линда Коннер была уже здесь: хрупкая фигурка, волосы цвета воронова крыла, красная помада от Шанель и приветливая улыбка.

– Вы все же пришли. А я уже начала волноваться.

Бейб взглянула на часы. Она опоздала почти на двадцать минут. Наверное, оттого, что окончательное решение приняла в последний момент.

– Извините.

Она почувствовала, что краснеет, и принялась обмахиваться папочкой меню, надеясь, что схватила свой экземпляр.

– Здесь слишком жарко, – заявила Линда, читая ее мысли. И тут же пожаловалась официанту.

Тот передал претензии некой даме с брезгливым выражением лица. Затем к дискуссии присоединился еше один официант. Когда в беседу вступил четвертый человек, все это стало напоминать мини-конференцию по проблемам температуры в помещении.

Линда расхохоталась:

– Надеюсь, эти четверо сумеют отрегулировать термостат.

Бейб улыбнулась, не убирая руки с коробки с фотографиями. Линда жадно взглянула на коробку:

– Вижу, вы принесли снимки.

Бейб неопределенно кивнула.

– Могу я взглянуть? – осведомилась Линда.

Бейб все еще колебалась:

– Я не уверена. – Но все же подвинула коробку на противоположный край стола.

Линда принялась перебирать фото.

– После нашего разговора я сделала несколько звонков. Этот предмет вызвал огромный интерес. – Она подняла глаза на Бейб. – Снимки просто невероятные. Гораздо лучше, чем я представляла. Умоляю, скажите, что у вас есть расписка от модели.

– Еще в колледже мои снимки использовали как-то в газетном приложении. Дин Пол был тогда одним из участников съемки и дал генеральную расписку. Составлена она довольно абстрактно, там говорится обо всех фото с его изображением. С точки зрения этики не самый удачный подход, но зато вполне законный юридически.

– Это решает все проблемы с законодательством. А как насчет личных?

Бейб выдержала паузу и отхлебнула глоток воды. Затем, подозвав официанта, заказала бокал того же вина, что пила Линда.

– Если я выпущу эту книгу, она будет стоить мне нескольких друзей.

– Это так важно?

Бейб промолчала.

– Вы не делаете ничего дурного. – Линда закрыла коробку и принялась постукивать пальцами по крышке. – Это ваши фотографии. Они вовсе не вульгарны, не порнографичны, не призваны шокировать или возбуждать. Это высокохудожественные и эротичные снимки. Дин Пол на них настоящий Адонис, и никто не сможет сказать большего. Поверьте, мужчины такого типа не умеют долго сердиться.

– Мужчины какого типа? – поинтересовалась Бейб. Наконец, к ее облегчению, принесли вино.

– Да бросьте, Бейб. Дин Пол эксгибиционист. Он любит демонстрировать себя. Так почему бы вам не получить от этого некоторую выгоду? В этом нет ничего опасного. Ну и что, что он позировал для нескольких сексуальных фотографий? Это лишь увеличит любовь к нему женщин и голубых, которые и так от него без ума. Или вы беспокоитесь, что это повредит его карьере? – Не дожидаясь ответа, она продолжала: – Пусть лучше начальство «Голливуда в прямом эфире» беспокоится о том, чтобы связать его долговременным контрактом. Потому что как только книга увидит свет, стоимость Дина Пола подскочит до небес.

Бейб почувствовала, что ее неуверенность понемногу тает.

Линда Коннер была толковым литературным агентом и одновременно связующим звеном между Бейб, фотографиями Дина Пола и огромными деньгами. Ее порекомендовала бывшая коллега Бейб по «212». Благодаря успешным переговорам, проведенным Линдой, Пейдж Шеридан теперь буквально купалась в деньгах, опубликовав книгу «Встреча одноклассников». Издание стало феноменом продаж – его рекламировали на календарях, в журналах, на меню в барах, даже в реалити-шоу на кабельном телевидении.

Бейб уставилась в каллиграфические завитушки меню, но никак не могла сосредоточиться.

– Фотографий, конечно, вполне достаточно, но есть способ сделать книгу более сочной, чтобы гарантировать успех, – сказала Линда.

Бейб вопросительно приподняла брови. Линда наклонилась поближе:

– Текст, комментарий, столь же интимный, как и фотографии. Дин Пол – это мечта и фантазия многих. Люди, которые купят книгу, захотят узнать, каково это – встречаться с ним. Как он пахнет, как занимается любовью, каковы его привычки – все, что обычно знает бывшая подружка. Вы, безусловно, талантливый фотограф. А писать вы умеете?

– Я окончила Университет Брауна.

– Ну и что? У меня была клиентка, которая окончила Пенсильванский университет. Так она не только не видела разницы между словами «их» и «ихний», но еще и понятия не имела, зачем вообще существует апостроф. А ее любимым словечком было «изумительный». Она вставляла его где только можно, миллион раз, не меньше. Я вынуждена была искать человека, который писал вместо нее.

– Я умею писать, – заверила Бейб. – И обещаю быть осторожной со словом «изумительный».

Линда улыбнулась:

– Заранее благодарна. Когда вы сможете написать пробную главу?

Бейб допила вино и тут же захотела еще.

– Скоро. Я вела дневник в то время и сохранила его.

– Фотографии действительно очень личные. Словно смотришь на него глазами возлюбленной. Может быть, использовать тот же стиль и в тексте? Вы могли бы представить свои воспоминания в форме выдержек из дневника.

Появился официант с козлиной бородкой и в белом смокинге, представив на их суд новое творение шефа – мусс из лобстера.

Бейб подождала, пока он удалится, затем спросила:

– Насколько важно, чтобы это действительно был дневник? Честно говоря, я не уверена, что подобное воскрешение прошлого – лучший вариант. Это ведь было довольно сложное время, и придется учитывать интересы очень многих людей. Слишком многие были с нами связаны.

Линда решительно посмотрела ей прямо в глаза:

– Наименьшая сумма за эту книгу равняется одному миллиону долларов.

Бейб почувствовала, как кровь буквально вскипела от притока адреналина. Все ее опасения испарились. Она жила без Лары и Габриэль со времен колледжа. И сможет обойтись без них и впредь. А что касается Дина Пола, пришла пора ему расплатиться за разбитое сердце.

– Дайте мне неделю, и пробный текст будет готов.

Линда Коннер улыбнулась.

Бейб пролистала меню и заказала морского окуня с красным маслом и свежим шалфеем, а на десерт, потакая своим греховным желаниям, – ореховый пирог с шоколадным муссом. Еда была восхитительной. Вино лилось рекой. И победный тост эхом звучал у нее в мозгу. «За будущих миллионеров…»

Через час она вновь была в своей квартире, прослушивая автоответчик, чтобы определиться с планами на предстоящий вечер. Вечеринка в клубе, открытие бутика нового дизайнера, премьера фильма и презентация книги бывшего госсекретаря, который теперь называет себя писателем.

Дерьмо. Сегодняшняя программа вполне годится для какой-нибудь шлюхи. Она дождаться не может, когда наконец покончит с этими крысиными бегами. И если Линда Коннер получит для нее хороший контракт, Бейб наконец покончит со всем этим. О да! Не успеют просохнуть чернила на ее подписи под контрактом, как она распрощается с «212».

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Посмотрев в глазок, она увидела потного Джейка в боксерской форме и открыла дверь.

– Что ты тут делаешь?

Он ворвался в квартиру и, прижав ее к стене, жадно и грубо, задыхаясь, поцеловал.

– У меня только что был спарринг с суперсредневесом. Этот парень профессионал, но я надрал ему задницу. Черт побери, что за схватка! Я чувствую, что вырос на десять футов. И это меня чертовски возбуждает. По дороге сюда я мог думать только о твоей сладенькой дырочке.

Джейк прижался к ней плотнее, его губы заскользили по ее шее, ладони сжали ее грудь.

Бейб почувствовала, как в ней загорается желание, но все же попыталась оттолкнуть его.

– Джейк, прекрати. Ты весь потный и грязный. И мне надо работать.

Следующим поцелуем он заставил ее замолчать, прижимаясь к ней лобком все плотнее и плотнее:

– Брось, Бейб. Будь спортсменкой. Чувствуешь, какой я твердый? Я так сильно тебя хочу, что даже яйца ломит.

Бейб вспомнила о таинственном лифчике из квартиры Джейка. Она выскользнула из-под него, вытащила лифчик из сумочки и швырнула на пол обвиняющим жестом.

– Ступай к той, кому это принадлежит. Может, она тебе поможет.

Джейк даже не стал изображать удивления.

– Она живет в Бруклине. Слишком далеко ехать, только ради того, чтобы перепихнуться по-быстрому. Поэтому я здесь.

– Свинья. Убирайся вон!

– Боже, Бейб, да в чем дело? Или у нас теперь исключительные права друг на друга? Я не получал документов.

– Ты не смеешь появляться здесь в любое удобное тебе время и рассчитывать, что я тут же сброшу одежду, как дешевая шлюшка.

– А почему нет? Это ведь круто. Насколько я знаю, большинство мужчин в наше время почти не интересуются сексом. И я знаю женщин, которые были бы рады подобной спонтанности со стороны парня. У типичного среднестатистического мужчины вообще ведь почти не стоит. А я как подросток весной – семь дней в неделю. Ты не понимаешь, как тебе повезло.

Бейб расхохоталась ему в лицо:

– Повезло? Ты вваливаешься, воняя, как раздевалка спортклуба, и бесконечно цитируешь диалоги из порнофильмов. Это ты называешь везением?

– Что за дерьмо!

Бейб вскинула руки:

– Наконец-то! Хоть в чем-то мы сошлись! В следующий раз сначала позвони.

– Я трижды набирал твой номер.

– Я забыла зарядить сотовый. – Она бросила взгляд на телефонный аппарат. – Но ты мог позвонить по городскому.

– Я забыл номер.

Бейб указала на брошенный лифчик:

– А ее номер ты хранишь в памяти?

– 718-857-6453.

– Сукин сын.

Он придвинулся ближе.

– Удивлена?

– Не слишком.

И еще ближе.

– Она просто девчонка. Аспирантка. Я трахнул ее пару раз. Это ничего не значит.

– Какое облегчение. – Бейб уловила его запах и вынуждена была признать, что он вовсе не воняет. Она ощутила лишь свежий запах кожи с легким мускусным оттенком.

Джейк приник к ней и коснулся языком ее уха. Бейб вздрогнула.

– Когда мы ссоримся, у нас всегда бывает роскошный секс, – прошептал он. – Поэтому мы никогда не расстанемся.

– Знаешь, как говорят, все когда-то случается в первый раз.

Он опустился на колени и посмотрел на нее снизу вверх:

– Ты хочешь, чтобы я ушел или чтобы остался и ласкал тебя, пока ты не почувствуешь себя на небесах? – Его пальцы потянулись к застежке ее брюк.

На этот раз она не стала его останавливать.

Они никогда не делали этого в постели. Он брал ее прямо на полу. Сплетни, гулявшие по колледжу, были абсолютной, правдой. Джейк Джеймс был чемпионом по куннилингусу: каждое движение его сильного, настойчивого, подвижного языка заставляло ее замирать.

Бейб просто прикрыла глаза и лежала, покорно плывя по волнам желания, а весь остальной мир остался в миллионах световых лет от нее. Когда же вместе с его языком внутрь ее тела скользнули еще и пальцы, она издала тихий стон восторга.

Джейк брал ее властно и умело. Он действовал, словно опытный механик, в совершенстве знающий механизм. Каждое движение было настолько точным, что всякий раз сладостная дрожь прокатывалась по ее телу. За это она его и любила. И ненавидела тоже за это.

В завершение они перебрались в спальню. Как всегда, Бейб вцепилась в Джейка, поражаясь его неуемной энергии. Он врывался в нее все с тем же, если не большим, неистовством, словно они только что начали. И тут же завел свою обычную песню:

– Давай, Джейк! Давай, Джейк! О да! – И, изогнувшись дугой в экстазе освобождения, содрогнувшись всем телом, он рухнул на нее безвольным клубком расслабленных конечностей.

Бейб слышала, как их сердца бьются в унисон.

– Черт побери! Это было великолепно. – Джейк скатился с нее и удовлетворенно вздохнул. Затем положил ладонь ей на бедро. – Ты рада, что я не уехал в Бруклин?

– Невероятно. – Бейб вскочила с кровати, прихватив простыню, чтобы прикрыться. Ощущения после близости тоже были типичны. Физическое удовлетворение. Эмоциональная пустота. Почти стыд, унижение. Нечто, что хочется поскорее забыть.

– Полагаю, сегодня вечером, после моей передачи, мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать, – предложил Джейк. – Мой продюсер рекомендует «Таун». Это в отеле «Чамберс». Мы там никогда не были. Как ты?

– У меня на сегодня четыре мероприятия.

– Тогда не говори, что я никогда тебя не приглашаю.

Бейб заметила огромное влажное пятно от пота, хорошо видное на простынях. Когда сегодня часа в три ночи она завалится в постель, его запах все еще будет присутствовать повсюду.

– Эта жалкая попытка засчитывается за приглашение?

Он покачал головой и заложил руки за голову, демонстрируя во всей красе свои бицепсы.

– Я не умею уговаривать. – Короткая пауза. – У тебя есть пиво?

– Тебе пора идти, Джейк. Я должна подготовиться к вечерней работе, а для этого мне нужно остаться одной.

– Одна бутылка пива и минут двадцать сна. И я исчезну. Обещаю.

Бейб устало застонала и направилась к холодильнику.

– Импортное или отечественное?

– Хорошее светлое пиво, – отозвался Джейк. Она достала бутылку, открыла ее и со стуком поставила на тумбочку.

– Я иду в душ. И хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.

Джейк демонстративно надул губы:

– Я чувствую себя так, будто меня использовали.

Бейб невольно усмехнулась. Джейк немедленно отреагировал:

– Кажется, это была улыбка. Видишь, Бейб, я все-таки стоящий парень. Сколько мужиков рассказывают правду о своих похождениях на стороне? Я по крайней мере играю в открытую.

Перед тем как закрыть дверь в ванную, Бейб ответила:

– Джейк, то, что ты честно признаешься в том, что ты ублюдок, достойно восхищения. Но это ни в коей мере не означает, что ты им не являешься.

Она стояла под горячими струями, смывая с себя беспокойство и страхи. Затем нанесла бальзам с маслом чайного дерева на волосы и увлажняющий крем на лицо.

– Отличная работа, – сказал Джейк. – А если перевернуть вверх ногами, очень впечатляет.

От звука его голоса Бейб чуть не подпрыгнула. Она не слышала, как он вошел.

– О чем это ты? – Бейб отодвинула занавеску. И тут же все поняла.

Выражение лица Джейка все объясняло. Он нашел фотографии Дина Пола.

Она мысленно выругала себя за беспечность, затем улыбнулась, пытаясь изобразить безразличие:

– Это было давным-давно. Я разбирала негативы и случайно наткнулась на них в кладовке.

Джейк набрал в рот освежитель и несколько секунд полоскал горло.

– И что ты собираешься с ними делать?

– Не знаю, – равнодушно проговорила Бейб, усмехнувшись. – Я ничего не подарила им на свадьбу. Может, это будет решением?

Он недоверчиво посмотрел на нее:

– Врешь.

– Ну, Мэтлок, а что, по-твоему, я собираюсь с этим делать?

Джейк промолчал. Он протер зеркало и стал внимательно рассматривать в нем свое лицо, поглаживая отрастающую щетину на подбородке.

– Эти снимки – лакомый кусочек для «Плей-герл». Я так и знал, что этот парень голубой.

Внезапно одна мысль молнией мелькнула в ее сознании, и Бейб не смогла удержаться:

– Похоже на обложку твоей книги, не правда ли? Не припомню, чтобы Дэвид Бринкли когда-нибудь позировал в набедренной повязке.

Его глаза блеснули гневом.

– Запиши сегодняшнюю передачу. Посмотришь, когда вернешься домой.

И он вышел, хлопнув дверью.

Бейб отчего-то ужасно испугалась. Она поспешно смыла бальзам, завернулась в полотенце и выскочила из ванной, оставляя за собой цепочку мокрых следов.

Джейка не было. Фотографий на столе тоже.

СВЕТСКАЯ ХРОНИКА ОТ ДЖИНКС УАЙЕТТ

Читаем между строк

Вы можете вытащить девушку из гетто, но можно ли вытащить гетто из девушки? В воздухе летали не только накладные ногти и клочья волос, когда две рэп-звезды сцепились у входа в офис одной из радиостанций Нью-Йорка. Последовали аресты. Благослови, Господи, полицию Нью-Йорка! Когда несколько недель назад ваша покорная слуга стала жертвой карманника, поблизости не оказалось ни одного парня в синей форме, но как же я рада, что на этот раз они были неподалеку и сумели сцапать этих взбесившихся кошек. Простите, дорогие читатели, мне не удалось застать этих очаровательных буйнопомешанных на месте перестрелки. Другой любитель скандалов добрался туда первым. Интересно, откуда они обо всем узнают? Вы тоже напеваете себе под нос эту затасканную вещичку Карла Саймона? Ту, что называется «Предвкушение»?

10.

ГАБРИЭЛЬ

Габриэль, прикованная наручниками к скамейке, безостановочно рыдала. Слезы текли по лицу, размазывая косметику. Подошел полицейский и попросил автограф.

– Для моей дочки, – пояснил он улыбаясь. – Ей тринадцать. Ее зовут Мисти.

Габриэль потянулась за ручкой и нацарапала свое имя на клочке бумаги, жалея, что ее не приковали за правую руку.

– Это обычная практика, всех задерживают до завершения формальностей, – доброжелательно пояснил он. – Вас скоро отпустят. Не беспокойтесь.

Он ушел, но вскоре вернулся с пачкой носовых платков. Габриэль, используя свободную руку, попыталась вытереть лицо и нос. Закончив, она с ужасом уставилась на свои пальцы. На них все еще оставались чернила. Полицейский присел рядом:

– Это легко смоется водой с мылом. Надо будет только чуть-чуть потереть.

Она постаралась рассмотреть неожиданного приятеля. Он выглядел слишком молодо, чтобы иметь дочь-подростка. Гладкая кожа, аккуратно подстриженная бородка, загар, зеленые глаза – на вид этому парню с жетоном, гласящим, что его зовут Крис Кирби, не было и тридцати.

– Я не понимаю, что происходит. Я здесь со вчерашнего вечера.

Крис пожал плечами:

– Обычная процедура. Вы оказались участницей перестрелки.

Габриэль снова начала всхлипывать. Это была уже вторая самая длинная ночь в ее жизни…

Все началось во владениях Шаники Джексон, в пятидесятиэтажном небоскребе на Парк-авеню. Габриэль прибыла туда около шести. Она уже бывала прежде на «Хот Джемс-97» в качестве гостьи, так что знала, куда идти.

В маленькой студии было царство Шаники: ароматические свечи, приглушенный свет. Маленький лысый чернокожий – без сомнения, продюсер – сидел напротив нее, управляясь с микрофонами и просматривая поступающие сообщения.

В эфире грохотал тяжелый рок, а Шаника изучала отчеты, громко чавкая клубничной жвачкой как уличная девчонка. Она бросила на Габриэль лишь один взгляд и улыбнулась так, словно выиграла в лотерею, а затем повернулась к своему коллеге. Они, казалось, понимали друг друга без слов. Звуки рока стихли.

Шаника Джексон начала:

– Прошу прощения, но вы не поверите, кто только что вошел в мою студию. Черный Сахарок. Именно так. Я сказала Черный Сахарок. Она не знает, что Квин Би уже ушла, и прибыла, чтобы прояснить некоторые моменты. Сейчас у нас будет перерыв на рекламу, но не звоните нам. Следующей будет выступать Черный Сахарок. Вы слушаете «Вниз и в грязь с Шаникой Джексон». А сейчас серьезно – руки прочь от телефонов. Я слежу за вами.

Шаника стянула наушники и метнулась к стеклянной двери.

– Детка, лучше бы ты позвонила, чем терять время в пробках. У нас осталось только девяносто секунд эфирного времени. Может, придешь завтра?

Габриэль смерила ее ледяным взглядом.

– Нет, спасибо. Мне хватит времени, чтобы сказать то, что я должна сказать.

Ведущая повернулась к своему партнеру.

– Натан, подготовь микрофон. Черный Сахарок сейчас прихлопнет пчелку!

Парень поднялся во все свои пять футов два дюйма и протянул, здороваясь, маленькую ручку:

– Натан Квин, я продюсер Шаники.

Габриэль сделала вид, что не заметила его жеста.

– Давайте поскорее покончим с этим.

Все еще звучала реклама. Ванильная кока-кола. Новый фильм. А затем в эфире вновь появилась Шаника Джексон:

– Эй вы, я вернулась в полной готовности потрясать улицы. Но прежде чем я угомонюсь, у меня есть для вас кое-что еще, еще один маленький сюрприз. В нашей студии – Черный Сахарок. И думаю, у нее есть сообщение для Квин Би. Наше время почти истекло, так что переходи сразу к делу, детка.

Габриэль вцепилась в микрофон:

– Когда я была маленькой, мама учила меня, что если ты не можешь сказать о человеке ничего хорошего, то лучше не говорить вообще ничего. Разумеется, Квин Би не получила приличного домашнего воспитания. Меня до глубины души возмущают рэперы, которым нечего сказать, поэтому они понапрасну теряют время, задирая других артистов. Послушайте любую песню на моем новом диске. Вы не услышите в них ни одного упоминания о Квин Би. Зачем? Я пишу о важных вещах. И мне не нужны скандалы, чтобы привлечь внимание к своему творчеству. Потому что моим фанатам нужна моя музыка. Это все, что я хотела сказать.

Бросив презрительный взгляд в сторону Шаники, Габриэль отложила микрофон и направилась к дверям, где ее ждал Медвежонок. В полном молчании они прошли к лифту. Она слышала, как закончилась трансляция, а потом Шаника бросилась им вдогонку.

– Детка, ты должна прийти по-человечески и спокойно дать интервью. Золотых правил поведения, блин, пока никто не отменял.

Габриэль в ярости обернулась:

– Ты не заслуживаешь своего места, Шаника.

Но та не собиралась отступать:

– А ты, возможно, не заслужила своего. Почему бы не доказать это? Приходи ко мне на передачу и ответь на все выпады.

– Я не намерена опускаться до уровня Квин Би или твоего.

– Ты каждую ночь опускаешься до уровня Угрозы Взрыва, а он не считает, что роняет свое достоинство с Квин Би. – Шаника Джексон торжествующе причмокнула губами. – Как, впрочем, и со мной.

Габриэль усилием воли постаралась скрыть удивление.

– Не беспокойся. Тогда он был еще совсем мальчишкой. Маленький разбойник, проталкивающий свою первую запись на одну станцию за другой, – пояснила Шаника. – Ну я и дала ему.

– Это меня совершенно не удивляет. Тогда были отчаянные времена. Ради эфира он был готов почти на все.

– Э, мисс Жеманница, если Квин Би права, с тех пор мало что изменилось. Сейчас ради этого он выдает богатую шлюху за девочку из гетто.

Габриэль судорожно сглотнула.

– Молись, чтобы твоя легенда получила подтверждение, – грозно продолжала Шаника. – Фанаты хип-хопа не любят фальшивок. Спроси у людей.

Двери лифта открылись, и Медвежонок вошел в кабину. Габриэль застыла на месте, с ужасом чувствуя, как вся ее жизнь разваливается на куски. В конце концов она шагнула в лифт за Медвежонком и кивком отдала ему приказ спускаться.

За миг до того, как двери лифта сомкнулись, Шаника выпустила последнюю стрелу:

– Слушай завтрашнюю передачу, детка. Моим специальным гостем будет твой старый приятель. Уверена, ты его помнишь. Его зовут Теори.

Спускаясь вниз этаж за этажом, Габриэль чувствовала, как в желудке у нее сжимается тугая спираль. Едва ли у Теори найдутся добрые слова для нее. Их отношения закончились довольно болезненно, и в его жизни с тех пор ничего не изменилось. Он по-прежнему работал в «Флюидологии», все так же прикармливая голодных поэтов.

Медвежонок серьезно посмотрел на нее:

– Я могу что-нибудь сделать, Сахарок? Может, убедить этого Теори отменить визит на радио? Ну, чтобы завтра он остался дома.

Габриэль погладила его могучие бицепсы:

– Не стоит, Медвежонок. Ситуация уже вышла из-под контроля. – Она с тоской вздохнула: – И, боюсь, становится действительно опасной.

– Мне все равно, что они говорят. Я на твоей стороне, Сахарок, и прикрою тебя. Всегда. Везде.

Габриэль была тронута таким выражением преданности. Она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза.

– Ты не просто хозяйка, которая мне платит. Что бы ни происходило, я твой верный пес. Ты ведь это знаешь, да?

Габриэль обняла его тепло, по-дружески:

– Да, Медвежонок, конечно, знаю.

Выйдя из здания, они направились прямиком к лимузину.

– О, блин! – воскликнул Медвежонок, выдергивая из-под дворников штрафную квитанцию.

Габриэль рассмеялась:

– А чего ты хотел? Лимузин, припаркованный с нарушением правил, напоминает неоновую вывеску. Сколько у тебя штрафов за этот месяц? Тридцать? Сорок?

– Двадцать семь, – буркнул Медвежонок.

– Если бы ты не был таким милым, я бы подумала о том, чтобы вычесть эти суммы из твоего жалованья.

И тут она заметила черный «кадиллак» с тонированными стеклами, несущийся в их направлении. Медвежонок, разумеется, тоже его заметил. И не спускал с него глаз. Взвизгнув тормозами, роскошный автомобиль остановился, блокируя выезд лимузину.

– В машину, Сахарок, – скомандовал Медвежонок.

Но прежде чем Габриэль успела двинуться с места, с пассажирского сиденья «кадиллака» выскочила Квин Би.

– Сука, что ты вообще знаешь о домашнем воспитании? Это твоя мамочка научила тебя быть такой хитрожопой б…ю, не иначе!

На миг Габриэль замерла, пока в ее сознании не оформилась мысль о непосредственном эффекте прямого эфира. Затем она обошла лимузин и, оказавшись лицом к лицу со своей Немезидой, вскинула руку.

– Я сказала все, что хотела. Тебе не удастся спровоцировать меня на кровную месть. Может, тебе это и необходимо, чтобы сделать карьру, но мне – совершенно ни к чему.

– Погоди-ка, стерва! – Квин Би выбросила вперед руку с яркими акриловыми ногтями. – Не смей обращаться со мной, как с пустым местом!

– Коли туфелька впору…

Квин Би разошлась вовсю:

– Да-а, сука, это Гуччи. Конечно же, впору. Поговори-ка еще. Каждое слово обернется новой проблемой на твою задницу!

Медвежонок сурово взглянул на Габриэль:

– Я разберусь с этим, Сахарок. Садись в машину.

Но Габриэль не шевельнулась. А Квин Би продолжала бушевать:

– Что это за дерьмо насчет того, что мне не о чем писать, а?

– Это касается тебя, твоих журналистов и внимания прессы, которого у тебя нет, – ответила Габриэль. – Это совершенно не мое дело.

Квин Би выпятила свою огромную грудь и угрожающе улыбнулась:

– А Угроза Взрыва твое дело?

– В гораздо большей степени, чем твое, – не менее грозно улыбнулась в ответ Габриэль.

Квин Би, обернувшись, загадочно подмигнула своему водителю. Тот цокнул языком. Квин Би повторила звук, а затем переспросила:

– Ты уверена?

– Абсолютно. Взрыв – представитель старой школы. Ты же знаешь, каковы мужчины такого типа. Порой им нравится копаться в отбросах.

Ноздри Квин Би бешено раздувались, она окинула Габриэль презрительным взглядом.

– Раньше он так и делал. Но теперь он возится со мной.

Медвежонок подошел к «кадиллаку» со стороны водителя и неожиданно хлопнул ладонью прямо по крыше автомобиля:

– Проезжай, парень. Ты меня запер.

Шофер Квин Би выскочил с такой скоростью, что сразу стало ясно: он молод, глуп и поэтому агрессивен.

– Ты! Толстожопый ублюдок! Убери свои лапы от машины!

Медвежонок поднял обе ладони с деланным смирением.

– Парень, не горячись. Просто подвинься, чтобы мы могли проехать, и все.

Шофер нырнул обратно в салон. Квин Би без всякого предупреждения подвинулась к Габриэль и грубо толкнула ее, прижав к лимузину.

– Хочешь достать меня, сучка, да? Хочешь достать?

Неконтролируемая ярость охватила Габриэль. Она резко взмахнула одной рукой и одновременно дернула второй, влепив Квин Би затрещину и вырвав у нее порядочный клок волос. Квин Би не удержала равновесия и рухнула, завопив от боли, потому что, царапнув по асфальту, акриловые ногти сломались.

Рядом возник ее шофер. Габриэль заметила блеск металла. Пистолет!

– Черт побери, Сахарок, марш в машину! – рявкнул Медвежонок.

На этот раз Габриэль мгновенно повиновалась, юркнув в безопасные глубины лимузина.

– Пристрели эту суку! – верещала Квин Би.

На миг Габриэль запаниковала. Первый выстрел прозвучал как удар грома. Габриэль зажмурилась. Второй выстрел вдребезги разнес ветровое стекло. Сердце бешено колотилось в груди. Она подумала, что все может кончиться прямо здесь и сейчас. Бессмысленная стычка на улице из-за дурацкой песенки с человеком, до которого ей нет никакого дела. Ирония ситуации дошла до ее сознания. В конце концов, ей придется прожить именно ту жизнь, какую придумали ей продюсеры.

Следующие несколько минут показались размытыми кадрами фильма, который ей совсем не хотелось смотреть.

Вой сирен. На месте действия появляются полицейские. Вокруг толпятся зеваки. Припадочный водила прижат лицом к лимузину, и двое здоровенных полицейских пытаются его утихомирить. Квин Би, сопротивляющаяся аресту с воплями: «Убери от меня свои грязные лапы, ублюдок!» Медвежонок удивленно смотрит на кровь, которая льется из его правой руки прямо на тротуар. И в отдалении – человек с камерой, в полном восторге от того, что ему удалось запечатлеть в подробностях всю эту кошмарную сцену…

Это произошло четырнадцать часов назад, а она все еще прикована наручниками к этой проклятой деревянной скамье. О Боже! Сколько же еще? Эти железки чертовски больно впивались в запястья.

Габриэль была совершенно измучена, голодна и умирала от жажды. Во рту пересохло, губы потрескались. Она хотела только, чтобы ее отпустили. Несмотря на все ее мольбы, никто не желал рассказать ей о Медвежонке. Они лишь бесконечно просили ее повторить свою версию произошедшего – вновь и вновь, одно и то же.

Черт! Кажется, она рассказала эту историю уже миллион раз. И каждое последующее изложение ничем не отличалось от предыдущих. Габриэль с удивительной ясностью помнила все до мельчайших подробностей. Они пытались подловить ее своими бесконечными вопросами, но она ни разу не отступила от первоначального варианта. Потому что это было абсолютной правдой. И в первый раз, и в миллионный.

Она наблюдала за детективами, которые просматривали протокол ее допроса. Старший следователь направился к Крису Кирби. Состоялся короткий диалог. Крис, улыбаясь, вернулся к ней и немедленно снял наручники.

Габриэль с благодарностью посмотрела на него, растирая измученные запястья. В глазах ее оставался вопрос.

– Вы свободны, можете идти, – объявил Крис. – Но пожалуйста, будьте осторожны. Вы связались с опасными людьми. В их машине обнаружили еще оружие – пару автоматов. Так что все могло быть гораздо хуже. Вашего друга увезли в госпиталь «Гора Синай». С ним все будет в порядке, ранение легкое.

– Габриэль!

Она стремительно обернулась и увидела стоящую у перегородки Лару. Поспешно поблагодарив Криса, она бросилась в объятия подруги. Как замечательно, когда друг появляется именно тогда, когда в нем больше всего нуждаешься!

Лара чуть отодвинулась, внимательно осматривая Габриэль.

– Слава Богу, ты в порядке.

– Со мной все хорошо, – успокоила ее Габриэль. – Медвежонок – мой телохранитель – ранен.

Лара кивнула:

– Я знаю. Об этом сообщили уже во всех «Новостях».

Габриэль прижала руку к груди, внезапно ощутив приступ паники: ее вещи – кошелек, сумочка, телефон – исчезли. Но она тут же вспомнила, что все это осталось в лимузине, который на время конфисковали.