Текст книги "На четвертый раз везет"

– В этом случае мы не сидели бы здесь без гостя для передачи, – язвительно заметила Вендела.

– Я могу пройтись по списку, имя за именем, – ответила Паула, мечтая как можно скорее рассказать об уже приглашенных, вместо того чтобы выслушивать упреки по поводу своей непростительной неудачи.

Андерс вздохнул:

– Давай.

Паула взяла список, лежавший у нее на коленях. Дойдя до имени Йонни Тулина, она заметила, что Андерс одобрительно кивнул, Вендела же и бровью не повела. Не обрадовало ее и согласие Лены Сундин. Не успела Паула перейти к следующему имени, как Вендела что-то пробормотала вполголоса. Паула вздрогнула: что она сказала – «публичная девка»? Может быть, послышалось? Как бы то ни было, поскольку Паула не была уверена, кому следовало обижаться, ей самой или Лене Сундин, она предпочла проигнорировать замечание.

Как только список закончился, воцарилась тишина. Андерс, казалось, думал о чем-то своем. Вендела уставилась прямо перед собой, глядя в одну точку, как будто у нее парализовало шею. Сама Паула не знала, что и сказать.

Наконец Андерс нарушил молчание:

– Может быть, ты хотела бы позвать кого-то еще, Вендела? Мы могли бы постараться подыскать других гостей.

– В таком случае, я внесла бы эти имена в список, – прошипела Вендела, тряхнув головой так, что светлые волосы всколыхнулись волной.

– Что вы обычно делаете, когда возникают подобные ситуации? – решилась поинтересоваться Паула, и Вендела впервые за всю беседу обратилась прямо к ней. Светло-голубые глаза сверлили Паулу насквозь.

– Обычно у нас профессиональные сотрудники, поэтому «подобных ситуаций» не возникает. – Вендела встала, быстро собрала свои вещи. – Прошу меня извинить, меня ждет передача.

Она пронеслась мимо Паулы так, что бежевое полупальто коснулось ее щеки, и исчезла из ее поля зрения, оставив после себя лишь слабый аромат духов «Ангел». Паула осталась сидеть на месте, толком не зная, куда себя девать. Андерс вздохнул.

– Не обижайся, с ней бывает, – произнес он голосом, от которого Пауле чуть полегчало. – Ты не виновата, что Плюра отказался от съемок. – Он снова вздохнул. – Но дела хуже некуда, это факт…

Паула так и вышла из аквариума Андерса без готового решения. Венделы нигде не было. Возможно, она спустилась в студию. Соня Лилле должна появиться с минуты на минуту, и Паула не нашла ничего лучшего, чем просто сесть и ждать. «Чертовы знаменитости», – думала она, рассеянно листая номер «События недели Плюс», чтобы убить время. Когда зазвонил телефон, Паула уже приготовилась идти вниз, чтобы встречать гостью. Но звонок был не от администратора. Звонил Томми Винтерхед. Голос звучал мягко.

– Как хорошо, что я вас застал. Простите, что с нами столько хлопот, но возникли неожиданные сложности.

Отлично, подумала Паула. Только этого и не хватало – еще один отказ.

Томми продолжил:

– Рапорт, который Лена должна была обсуждать в Брюсселе в следующий четверг, не успевают подготовить, и встреча переносится на девятнадцатое. Я понимаю, что это создает массу проблем, но нельзя ли подобрать другую дату?

Пару секунд Паула молчала.

– Вы сказали, что поездка в Брюссель в четверг отменяется?

– Да…

– И это означает, что у нее будет свободное время?

– Да, но я полагаю, что вы уже пригласили другого гостя?

– Нет! – чуть не закричала Паула, но тут же спохватилась, вспомнив предупреждение Натали насчет гостей, приглашенных в последнюю минуту. – Точнее, да, гость у нас есть, но мы можем внести изменения!

– Правда? Тогда вы, наверное, проверите и перезвоните?

– Нет, нет! – выпалила Паула. – Я почти уверена, что все получится. Точнее, совсем уверена, если подумать. Значит, мы запишем вас на пятое, четверг?

Томми Винтерхеда скорее всего должен был озадачить истерический тон собеседницы, но ему либо не было до этого дела, либо просто стало жалко Паулу.

– Хорошо, договорились. Мне нужно переговорить с Леной, но обычно такие вещи уладить просто.

– Отлично! – Паула слегка успокоилась. – А я пока… э-э… займусь внесением изменений. Но с этим точно не будет проблем, – добавила она на всякий случай.

– Передавайте привет Ракели при встрече.

– Конечно! – Паула внезапно почувствовала бесконечную благодарность Томми Винтерхеду, который, можно сказать, спас ее карьеру. Во всяком случае, так казалось Пауле, и она не раздумывая выпалила, лихо перейдя на «ты»: – Я встречаюсь с ней сегодня вечером. Может быть, хочешь присоединиться?

– Присоединиться? – По голосу Томми можно было предположить, что ему только что предложили двухнедельную поездку в рай со всеми удобствами. – Я не помешаю?

– Нет, Ракель будет только рада. К тому же будут еще люди, – добавила она, надеясь, что Анна тоже придет.

– Тогда я с удовольствием присоединюсь! Где встретимся?

– Дома у Ракели.

– Как – дома?.. Может быть, это не очень удобно?

– Что ты, она будет очень рада. – Паула диктовала адрес и код с растущим ощущением неловкости. Ракель вряд ли оценит такую спонтанность, да и сама она отнюдь не была уверена, что мысль удачная. Но теперь поздно, разговор уже закончился коротким «увидимся».

Едва Паула задумалась о своей выходке, как ей сообщили, что гостья прибыла и пора приступать к роли хозяйки. Представив Соню Лилле Андерсу и прочим ключевым фигурам, Паула усадила ее на диван с чашкой кофе, сообщив, что гримерша вот-вот подойдет. Венделы по-прежнему не было видно. Паула не успела поделиться радостной вестью касательно следующего четверга с Андерсом: когда она разыскала его, чтобы доложить о своей удаче, он был занят общением с видеопродюсером. Паула решила, что разговор подождет до завтра и что она может с чистой совестью отправляться восвояси. Ей, конечно, следовало появиться у Ракели раньше, чем Томми Винтерхед.

Поднимаясь по лестнице в редакцию, Паула встретила Венделу, переодетую и при полном макияже. Она и вправду ослепительно красива, подумала Паула, и ее посетило мгновенное чувство собственной неполноценности. Вендела не обратила внимания на Паулу, несмотря на то что лестница была не особо широкой и им пришлось уступать друг другу дорогу, или, вернее, Паула была вынуждена уступить дорогу Венделе. Когда обе оказались на минимальном расстоянии друг от друга, Паула собрала все свое мужество:

– Вендела, кажется, проблема со следующей передачей разрешилась.

Вендела на мгновение остановилась, повернувшись к Пауле, которая продолжила:

– Нам удалось перенести визит Лены Сундин с девятнадцатого на следующую неделю. – Она сопроводила свои слова улыбкой, чтобы показать, что между ними больше нет никаких недоразумений.

Вендела пристально посмотрела на Паулу.

– Через… – она бросила взгляд на эксклюзивные часы на запястье, – …двадцать семь минут я записываю программу, которую будут смотреть более двух миллионов телезрителей и которую будет критиковать каждый телерецензент в этой стране. Неужели ты думаешь, что у меня есть время обсуждать гостя следующей передачи с какой-то мелкой… – она окинула Паулу взглядом, – …телекарьеристкой, которая даже не в состоянии справиться со своей работой?

Ответа на этот вопрос явно не требовалось. Паула сглотнула, глядя вслед Венделе, которая, не глядя по сторонам, зацокала вниз по лестнице каблуками темно-красных сапожек «Рикко».

Шея, подумала Паула, пытаясь реабилитироваться в собственных глазах, у нее морщинистая шея.

* * *

Без трех минут восемь Паула набрала код у подъезда обветшалого дома на улице Ренстьернас. Она взбежала на четвертый этаж – лифта в подъезде не было – и, с трудом переводя дух, позвонила в дверь Ракель, которая, должно быть, поджидала гостью, так как немедленно открыла дверь.

– Паула! – воскликнула она, приветливо приглашая запыхавшуюся подругу в маленькую прихожую. – Как хорошо, что ты смогла прийти, Анна уже здесь.

– Йо-хо, я здесь! – послышалось из гостиной. – Не могу подняться, заходи – поздороваемся!

– Ракель, мне нужно кое-что рассказать, я…

– Сначала разденься, ты так запыхалась – бежала наверх? – Ракель принялась снимать с Паулы пиджак.

– Но я сделала глупость! Я пригласила еще одного человека. Прости, Ракель, я сразу же пожалела, но было уже поздно. – Дыхание понемногу выравнивалось.

– Еще одного человека? – Ракель непонимающе смотрела на Паулу. – Кого?

В ту же секунду в дверь позвонили. Паула вздрогнула.

– Томми Винтерхед, – прошептала она, и Ракель уставилась на нее широко открытыми глазами.

– Томми Винтерхед, да ты с ума сошла?

– В дверь звонят! – крикнула Анна из гостиной. – Вы не собираетесь открывать?

– Прости, Ракель, я все объясню потом, – сокрушенно произнесла Паула, когда раздался очередной звонок.

– Открывай! – прошипела Ракель и, резко повернувшись, ушла в кухню и захлопнула за собой дверь.

Паула вздохнула и повернула дверную ручку, впуская посетителя. Томми глупо уставился на незнакомую женщину, стоявшую перед ним в прихожей. Рука, державшая букет, медленно опустилась.

– Привет, Томми, – сказала Паула, – я Паула.

Томми смущенно огляделся по сторонам. Ракель жила в своей однокомнатной квартире вот уже десять лет, и жилище являлось такой же ее частью, как и белокурое каре. Подобно Ракели, квартира была опрятной и чистой, и никто давно не принимал всерьез хозяйкины заверения, что и у нее в ванной иногда лежит грязное белье, а на кухне остается немытая посуда. Ракель разумно распорядилась тридцатью двумя квадратными метрами, которые ей достались. В дневное время кровать в комбинированной гостиной-спальне с помощью больших подушек африканской расцветки превращалась в диван. На стенах в рамах висели афиши разных художественных выставок, а пол был покрыт большим ярким ковром, который Ракель купила во время поездки в Индию.

Паула поспешно представила Томми Анне, которая сидела на диване, поджав ноги и обняв свой большой живот, и удивленно смотрела на нежданного гостя.

– Томми и Ракель вместе изучали политологию, так? – Паула взглянула на Томми.

Тот кивнул:

– Да, именно.

Повисла тишина.

– Э-э… ты можешь присесть на диван рядом с Анной, – сказала Паула, указав на единственное свободное место в комнате. – А я пойду и скажу Ракели, что ты здесь.

Пауле стало стыдно: Томми наверняка понял, что Ракель прекрасно осведомлена о его появлении: квартира совсем небольшая. Даже если бы Ракель заперлась в крошечной ванной и включила все краны, она не смогла бы не услышать прихода гостя. Паула удалилась с букетом Томми в руках. Краем глаза она заметила, как он присел на краешек кровати. Не успела Паула дойти до кухни, как дверь открылась, являя миру Ракель с бутылкой вина и четырьмя бокалами в руках.

– Возьми, пожалуйста, в холодильнике минеральную воду, – произнесла она, с застывшим выражением проходя мимо Паулы. Открывая дверцу холодильника, Паула услышала, как Ракель приветствует Томми: – Рада, что ты смог прийти.

После пятнадцати мучительных минут, которые Паула изо всех сил старалась заполнить нервной болтовней, они переместились в кухню, где с трудом смогли уместиться за маленьким столом, накрытым на четверых и украшенным свечами и изящно сложенными салфетками. Посреди стола возвышался букет Томми, который Паула поставила в стакан, за неимением вазы. Стакан оказался слишком низким, так что десять полураспустившихся тюльпанов свисали в разные стороны почти до самой столешницы. Паула в качестве добровольного наказания для себя настояла, что будет сидеть на принесенной Ракелью маленькой табуретке. На ней, несмотря на два подложенных телефонных справочника, Паула смотрелась как маленький ребенок между Анной и Томми.

– Ничего страшного, – упрямо повторяла Паула, когда Ракель предлагала поменяться местами.

Ракель угощала спагетти с мясным соусом, и ко второй бутылке вина общее настроение улучшилась. Чувство вины почти оставило Паулу, когда оказалось, что Томми интересный и приятный собеседник, который может поделиться забавными сплетнями из кулуаров власти.

Паула старалась изучить его повнимательней. Рост значительно ниже среднего, совсем не полный – пока, но предрасположенность к полноте имеется, плюс круглые щеки почти без растительности. Волосы, уже редеющие на висках, расчесаны на скучный косой пробор. Томми повесил свой темно-синий пиджак на спинку стула, оставшись сидеть в рубашке с осторожно расстегнутой верхней пуговицей. Стандартные очки в узкой оправе, какие носят чиновники, были выбраны, как предположила Паула, чтобы выглядеть солиднее. К сожалению, Томми был лишен какого бы то ни было мужского обаяния и в результате являл собой нечто среднее между старичком и маленьким мальчиком.

Паула понимала, почему подруге не нравится Томми – по крайней мере как мужчина. В то же время она, смутившись, подумала, что Ракели не стоит привередничать. Поклонники толпами за ней не ходят, а если кто-то и решится приблизиться, то несчастного ждет вежливый отказ – несомненно, он ждал и Томми, не притащи Паула его домой к Ракели. Относительно его намерений сомневаться не приходилось: когда Ракель встала, чтобы убрать со стола, он провожал ее собачьим взглядом.

– Кто хочет кофе? – спросила Ракель у гостей.

– Не я, – отозвалась Анна. – Меня может стошнить.

– А я – с удовольствием, если ты будешь, – ответил Томми, который, несомненно, согласился бы и на два года сибирской ссылки, только чтобы остаться еще ненадолго.

Паула, зная, что Ракель кофе не любит и что вопрос был задан лишь из вежливости, сочла своим долгом составить компанию Томми, пусть долгие годы общения и научили ее избегать кофе, сваренного Ракелью: пить его было сущим мучением. Паула все еще чувствовала себя ответственной за ситуацию и потому не хотела, чтобы Томми испытывал неловкость, сидя один на один с чашкой кофе.

Анна зевнула, вставая с места. Она устала: не будут ли они так добры извинить ее, если она отправится домой. Никто не возражал. Одевшись, Анна обняла Ракель и пожелала удачной поездки в Намибию. «В Мозамбик», – снисходительно поправила ее Ракель, закрывая дверь.

Паула тоже почувствовала усталость и сделала глоток ужасного кофе.

– Ты собралась уже? – спросила она.

– Нет, но надо это успеть за сегодняшний вечер, пока спать не легла, – ответила она, бросив смущенный взгляд на Томми.

Ракель терпеть не могла говорить о личном с чужими людьми, а этого мужчину, вдобавок ко всему, впустили без спроса в ее крепость. Дополнительная информация здесь явно окажется лишней, особенно сведения о том, когда Ракель ложится спать! Она умолкла, сердито взглянув на Паулу, которая заварила всю эту кашу.

– Тогда, наверное, лучше оставить тебя в покое – чтобы ты все успела, – добавила Паула, надеясь увести с собой Томми.

Ракель ответила неопределенно, чтобы не показаться негостеприимной.

– Ну… если вы больше ничего не желаете… Может быть, виски?

Паула ответила «нет» в ту самую секунду, когда Томми ответил «да». Похоже, он не собирался менять решения. Паула и Ракель переглянулись. Ракель налила виски в бокал – жидкость едва скрывала дно. Томми медленно пригубил эти жалкие капли. С такими темпами ему хватит надолго.

Паула предприняла еще одну попытку:

– Нет, я все же пойду. Может быть, возьмем одно такси на двоих, Томми?

– А куда ты едешь?

– Мариаторьет, – ответил Паула, мысленно призывая на помощь удачу.

– Очень жаль, но нам не по пути. Я еду в Орсту.

Паула взглянула на часы, демонстративно зевнув:

– Почти половина двенадцатого, завтра на работу…

Ее усилия остались без внимания, Томми начал расспрашивать Ракель о поездке, та отвечала односложно. Томми и сам несколько раз бывал в Африке: он начал подробный рассказ о паспортном контроле в аэропорту Буркина-Фасо. Паула направилась в прихожую.

– Ну что ж, я пошла.

– Может быть, останешься еще немного? – Голос Ракель дрогнул, во взгляде читалось отчаяние.

Чувство вины заставило Паулу предпринять последнюю попытку увести с собой поклонника Ракели.

– Томми, может быть, пойдем вместе? Ну, хотя бы… до дверей?

– Нет, нет, я еще не допил, – отозвался Томми, указывая на бокал. – Спасибо за предложение.

– Ничего, если я пойду? – одними губами спросила Паула.

Ракель со вздохом пожала плечами.

Паула спустилась по лестнице и шагнула в холодную мартовскую ночь. Обнадеженная утренними лучами солнца, она надела легкий пиджак. Запахнув его поплотнее, Паула поспешила домой.

* * *

В среду Паула дозвонилась до Ральфа Брюгге. Набрав его номер в двадцатый раз, она вдруг услышала ответ.

– Алло, это Ральф.

Паула вздрогнула, от неожиданности на мгновение забыв, что хотела сказать.

– Алло? – Голос мужчины на другом конце провода заставил ее собраться с мыслями.

– Здравствуйте, меня зовут Паула Вильхельмссон, и я…

– Привет, Паула, – ответил он – словно старой знакомой.

Паула растерялась.

– И я…

– И ты?..

– И я звоню из программы «Без церемоний»…

– Ясно, я говорю с Паулой из программы «Без церемоний». И чем же я могу помочь Пауле?

– Э-э… Ведущая программы Вендела Бьёрклюнд хочет пригласить вас принять участие в одном из выпусков.

– Вот как, а чего же хочешь ты, Паула?

Что это – флирт? Паула решила подыграть.

– Не думаю, что знаменитому режиссеру интересно, что думаю я, жалкое существо… – наугад попыталась она, и реплика сработала.

– О, я лишь скромный служитель искусства – я в ваших руках, Паула. Слушаю и повинуюсь!

Паулу рассмешил наигранный пафос.

– В таком случае, господин Брюгге, я хотела бы, чтобы вы приняли участие в нашей скромной программе в четверг, девятнадцатого апреля.

– О, фрекен Вильямсон, я…

Паула прервала его, кашлянув:

– Вильхельмссон.

– Тысячу раз прошу простить меня, милейшая фрекен Вильхельмссон, я допустил непростительную ошибку!

– Вы прощены, – добавила Паула нотку досады. – Ну и как же обстоит дело с девятнадцатым апреля?

– Увы, но вынужден признаться, что в этот день я буду в далеких краях – на фестивале в Голландии.

– Может быть, двадцать шестое апреля? – Паула прекратила спектакль.

– Хм… – Ральф задумался. – Ну да, черт возьми! Разумеется, я буду участвовать в программе «Без церемоний» двадцать шестого апреля! Кстати, без церемоний – это та белокурая ведьма?

Паула была в миллисекунде от утвердительного ответа, но сдержалась.

– Не знаю, ведьма ли… но она белокурая – Вендела.

– Ну конечно, ведьма – здорово будет встретиться с ней.

– Значит, мы так и запишем?

– Что?

– Двадцать шестое.

– Да, конечно.

Паула засомневалась:

– Может быть, стоит позвонить и напомнить вам ближе к делу?

– Если хочешь, – равнодушно ответил Ральф Брюгге.

– Может быть, у вас есть мобильный, на который я могу перезвонить? – Паула вспомнила автоответчик компании «Фильм Файт».

– Нет, знаешь ли, от них ведь радиация…

– Понятно. Тогда я пришлю письменное приглашение.

– Конечно.

Положив трубку, Паула почувствовала на себе взгляд Юханны, которая сидела в нескольких метрах от нее.

– Кто это был?

– Ральф Брюгге, – гордо ответила Паула, стряхнув с себя легкую неуверенность, овладевшую ею во время разговора. Ведь он говорил серьезно?

Юханна на мгновение умолкла.

– Ты же знаешь, что о его романах ходят слухи?

– Нет.

– Он был женат, но ушел от жены, когда ей стали надоедать его интрижки на стороне. Сейчас он встречается с двадцатидвухлетней девушкой. Кажется, аристократкой.

– Понятно, – без малейшего интереса кивнула Паула.

На следующий день, в семь часов, как и договаривались, в студии появилась Лена Сундин. С ней был пресс-секретарь. Томми и Паула вежливо поздоровались, но как только известная дама-политик удалилась в гримерку, Томми подошел к Пауле.

– Спасибо, что пригласила меня к Ракели, – сказал он.

– Не за что. Скажи спасибо Ракели, – ответила она и тут же пожалела. Впрочем, Ракели не будет еще неделю: может быть, он успеет забыть об этом.

– Вы с ней на связи?

– Нет, – соврала Паула. Она решила не упоминать электронное письмо, которое Ракель отправила ей, должно быть, перед тем, как выехать в аэропорт. Томми оставался у нее до половины четвертого утра, и Ракель была вынуждена едва ли не выпроваживать его из своей квартиры. Ей пришлось поставить будильник на шесть, чтобы успеть собрать вещи. Впрочем, она великодушно простила Паулу, за что та была ей благодарна.

– Надеюсь, она позвонит мне, когда вернется домой, – краснея, словно подросток, произнес Томми.

– Конечно, позвонит, – еще раз соврала Паула.

Вскоре началось шоу.

Паула должна была признать, что на нее произвели впечатление сведения, которые Юханне и Роберту удалось собрать за такое короткое время. Помимо предсказуемых вопросов о превышении скорости и чеках такси, они откопали и несколько прегрешений молодости. Кроме всего прочего, несколько смазанных фотографий с вечеринок в летнем лагере для молодежных активистов. Венделе, как всегда, удалось оставить публику в сомнении, несмотря на то что гостья открещивалась от обвинений. Курила ли Лена Сундин марихуану? Вела ли микроавтобус нагишом от Гётеборга до Буроса? Паула видела со своего места, как Томми морщился, нервно сцепив пальцы, когда Вендела привела высказывание однокурсника Сундин о том, что во время их совместной учебы та была убежденной коммунисткой. В ближайшее время пресс-секретарю придется попотеть, это очевидно.

Домой Паула вернулась смертельно усталая, около девяти вечера. Юхан разогрел оставленную ей порцию «карбонары» и Паула с благодарностью глотала липкие спагетти. Она не ела с самого обеда, если не считать полкило конфет, которыми она заглушала голод в течение вечера. Юхан сидел на кухне рядом с Паулой и смотрел, как она ест. Она жевала и рассказывала про сегодняшнюю запись, а Юхан ловил каждое слово. Когда Паула описала ужас пресс-секретаря, Юхан засмеялся – просто заржал! – и она вдруг подумала, что даже не знает, за кого он голосует. Среда, в которой Юхан вырос, предполагает симпатию к партиям левого крыла: отец работал машинистом, мать – приходящей сиделкой, но теперь оба на пенсии: отец по возрасту, мать – из-за больной спины. Однако выбранная профессия указывала на симпатии к правым.

Паула положила вилку на пустую тарелку:

– Слушай, Юхан, а за кого ты голосуешь?

– Не скажу, – засмеялся он.

– Ну ладно, прекрати, правда, за кого ты голосуешь?

– Не скажу.

– Серьезно?

– Да.

Паула посмотрела на Юхана. Он сидел, откинувшись на решетчатую спинку стула, скрестив руки на груди. Чуть заметная улыбка мелькнула в уголках рта, но намерений Юхан явно не изменил.

– Почему? Я вот могу рассказать, за кого голосую! – попыталась Паула.

– Я знаю, за кого ты голосуешь. – Юхан сделал паузу. – Ни за кого. За то время, что мы знакомы, ты ни разу не ходила на выборы.

Паула смутилась.

– Ну и что, зато я могу сказать, за кого голосовала бы.

– Мы говорим о выборах в риксдаг, губернский парламент, городской совет или парламент ЕС? А может быть, о каком-нибудь из тех референдумов, в которых ты не участвовала? – Юхан все еще улыбался, но в его голосе слышались резкие нотки.

– Сменим тему.

Оба умолкли, Паула положила свою тарелку в раковину и залила водой, после чего направилась в гостиную включить телевизор. Юхан последовал за ней.

– Кстати, тебе письмо. Из США. – Юхан сел на диван рядом с Паулой. – Оно на кухне.

– Наверное, от Джеронимо, – отозвалась Паула, поднимаясь с дивана.

На пути в кухню она услышала, как Юхан произнес, как бы про себя:

– Может, и от Джеронимо.

Письмо и в самом деле было из США, с нью-йоркским штампом. Перевернув конверт, Паула увидела, что адрес отправителя не указан. Впрочем, этого и не требовалось: она прекрасно узнала почерк, которым писались многочисленные записки. Джейсон обожал оставлять маленькие послания Пауле. Если утром он уходил раньше ее, на кухонном столе всегда лежала записка, а если раньше уходила Паула, то записка лежала на столе уже с вечера. На работе она нащупывала записки в карманах. «Missing you», «Call me» и даже «я люблю тебя» по-шведски без единой ошибки. Еще он звонил ей – и на работу, и к Джеронимо – и слал электронные письма. Любое послание заканчивалось словами «love you», даже на закате отношений. Отмахиваясь от громких фраз, Паула убеждала себя, что просто у него манера такая, что его «love you» означает не более чем «ты мне нравишься» и что эти признания ни в коем случае нельзя понимать буквально. Как дружеский поцелуй в щеку.

Паула теребила конверт в руках. Именно этого она и стремилась избежать: писем и звонков, обманов и чувства вины. Почему он не хочет это понять? Надо бы отослать письмо обратно: «адресат неизвестен» – он бы все понял. Не открывать письмо. Не читать.

– Ты не хочешь открыть письмо?

Паула вздрогнула: словно кто-то озвучил ее внутренний монолог. Юхан стоял у нее за спиной, она чувствовала его дыхание.

– Нет, я знаю, что это такое, – ответила Паула, беззвучно переводя дыхание. – Это напоминание от рекламного бюро – налоговые документы, которые я должна была отправить им.

– Разве они не используют конверты с логотипами?

– Да, но не для авиапочты. – Сердце Паулы колотилось так, что едва не выскакивало наружу сквозь свитер. Она небрежно бросила конверт на разделочный стол. – Ну, – повернулась она к Юхану и со смехом пощекотала его живот, – признавайся, за центристов голосуешь?

* * *

– Анна, у тебя найдется время встретиться со мной?

– Ты имеешь в виду, есть ли у меня минутка между кинопробами для очень беременных актрис?

– Ну, не обижайся!

– Я и не обижаюсь! Конечно, у меня есть время встретиться с тобой.

– Может быть, сегодня после работы?

– Конечно, приходи ко мне, я что-нибудь приготовлю. Стуре встречается со своей бильярдной компанией.

– Бильярдной компанией?

– Да, с ребятами, которые собираются где-то раз в месяц, чтобы поиграть на бильярде.

– Вот и хорошо. Тогда я приду к тебе после работы. Пока.

Паула положила трубку и застыла на месте. Последние дни ей было не особенно хорошо. Она знала, что так и будет, если она откроет это чертово письмо. Проклятый Джейсон! Кто его заставляет так поступать с ней? Преследовать, уговаривать, требовать внимания. Ей стоит немалых усилий не выдать себя перед Юханом. Внезапно Паула словно увидела себя со стороны. Какой надо быть, чтобы казалось, что ты ведешь себя как обычно? Не быть слишком внимательной, иначе у него появятся подозрения. Не слишком отстраненной, иначе у него появятся подозрения. Эта эквилибристика утомляла Паулу, выводила из себя.

В конце концов Юхан заметил, что она необычно язвительна, и Паула еще отчетливее увидела себя со стороны. Она даже бутерброд не могла съесть, не думая о том, жует ли она как обычно.

Самым ужасным было то, что ей не удавалось выбросить Джейсона из головы, как тогда, когда она уехала из Нью-Йорка. На этот раз американец, словно троянский конь, пробрался в ее шведскую повседневность и не собирается уходить. Просто сидит со своими чувственными пальцами и темными кудрями и смотрит на Паулу, когда та просыпается, завтракает, едет в автобусе на работу. Затем отходит в сторону на несколько часов, чтобы она занялась делами, а потом возвращается, улыбается ей, гладит по спине, когда она сидит на диване перед телевизором, прижавшись к Юхану, и печально созерцает, сидя в плетеном кресле, как в спальне она ложится в постель рядом с широкоплечим шведом. Это Паулу буквально бесило.

Она закончила рабочий день. Положила бумаги в отдельные папки. Отнесла подписанный контракт Магган, секретарю редакции. Побродила по сети, прочитала свой гороскоп: «Вы достигли успеха в работе, но вам завидует коллега. Постарайтесь некоторое время держаться в тени, и ситуация нормализуется». В конце концов Паула решила, что все делает правильно. Она собрала вещи, надела пиджак и зашла в дамскую комнату, чтобы накрасить губы, после чего спустилась на лифте к выходу и вскоре оказалась в асфальтовой пустыне.

– Как дела на работе? – спросила Анна, выставив на стол миску итальянского салата.

– Получше. Вендела смилостивилась и выдала новый список, так что завтра мы ждем Йосефа Ковальского…

– Врача?

– Да. На девятнадцатое гость найден, скорее всего это будет Кристина Шоллин, но договоренность предварительная. Дальше Ральф Брюгге и Йонни Тулин. А после них еще две программы, и сезон закрыт.

– И что ты будешь делать, когда найдешь гостей для всех передач?

– У меня много работы с бумагами – и до, и после визита гостей. К тому же я должна находить новых гостей, если кто-то из приглашенных внезапно отказывается от записи.

– Как Плюра.

– Да. А потом – я не знаю. Говорили, что мне могут поручить работу с публикой: та, что занимается этим сейчас, не успевает.

– Странная жизнь.

– Да уж. – Паула умолкла.

– Ну а теперь рассказывай, что случилось? – Анна положила свою теплую ладонь ей на плечо, прижавшись большим твердым животом к Паулиной спине. Этого оказалось достаточно, Паула расплакалась.

– Я такая дура, такая ужасная дура, – рыдала она.

– Что же ты такого натворила глупого? – мягко спросила Анна, с трудом садясь на корточки возле Паулы.

Паула стала, всхлипывая, рассказывать историю о Джейсоне, своей невольной влюбленности, муках совести и о том, как она, отправляясь домой, приняла решение обо всем забыть. И о письме – письме, которого лучше бы и не было.

– Я почти сразу все поняла, – сказала Анна, наконец поднимаясь и садясь напротив Паулы.

– Как это поняла? – вздрогнула Паула. Если Анна все поняла, то и Юхан мог понять.

– Ты написала, что познакомилась с Джейсоном на вечеринке, что вы вместе гуляли, а потом ты просто перестала писать о нем. Что-то в этом было не так. – Паула снова всхлипнула, Анна продолжила. – К тому же я тоже знаю Джейсона, не забывай. Мы, конечно, познакомились до того, как он стал знаменитым писателем, но в обаянии ему уже тогда нельзя было отказать. Правда, у него была девушка – очень хорошенькая, кстати. – У Паулы защемило под ложечкой: что значит хорошенькая, что она имеет в виду?

– И что мне делать? – Паула раскачивалась из стороны в сторону, подперев голову руками.

– Мне кажется, тебе нужно определиться с Юханом. Ты хочешь его бросить?

– Нет! – тут же воскликнула Паула почти отчаянно. – Я люблю его.

– Правда?

– Да, – тихо ответила Паула. – Думаю, да.

– Такое надо знать наверняка, не правда ли?

Паула вздохнула, и Анна сменила тактику:

– Ладно, начнем с другого конца: насколько серьезно все было с Джейсоном?

Паула на мгновение задумалась.

– Я была влюблена, но это не помешало мне оставить его, – медленно произнесла она.

– Почему же тогда тебя так взволновало его письмо? Если ты его отставила, почему бы не забыть о письме и не жить дальше?

– Не знаю! Правда не знаю! Я очень хочу все забыть, но не могу.

– Когда, говоришь, он должен приехать? У него турне, так?

– Да, в середине мая. Два дня он будет занят, издатели организуют разные интервью с ним, но еще он, кажется, запланировал несколько свободных дней в Стокгольме.