Текст книги "Брызги шампанского"

Была еще одна новость, которая не давала Габриель покоя. Ее отец, Харрисон, не является отцом Рафа, и Раф об этом не знает. Впервые в жизни она боялась позвонить брату. Шло время, а Габи все никак не могла заставить себя поднять трубку и набрать знакомый номер. Зачем Жозе рассказала ей об этом? Зачем внесла смятение в ее жизнь, и без того осложненную отношениями с Люком? И как ей вести себя с братом? Как поступить? Открыть секрет, в который она не просила себя посвящать, или сохранить тайну? Сказать было бы проще, но Габриель чувствовала, что таким образом она как предаст брата. К тому же такая правда могла внести разлад в отношения между Харрисоном и Рафом. С какой стороны ни посмотри, ни к чему хорошему это не приведет.

Габриель выругалась, проклиная все на свете, но легче ей не стало.

Как плохо, когда не с кем поделиться и спросить совета! Вчера Люк поинтересовался, что произошло, но она не решилась сообщить ему ошеломляющую новость, пока все не обдумает.

Габриель простонала, сжимая кулаки. Как только земля носит женщин, подобных Жозе?! Они не имеют права называться матерями! Скрывать ото всех и тем более от Рафа правду о его отце! Его отце… В мозгу Габи вспыхнула новая мысль. В самом деле, кто же является отцом Рафа? От мелькнувшей догадки она пришла в ужас. Нет, только не Филип Дювалье! Боже, спаси и сохрани их всех, если это так! Габриель заставила себя рассуждать здраво, не поддаваясь эмоциям.

Филип не только не возражал против дружбы Рафа и Люка, а, наоборот, даже поощрял ее. Увидев, что Раф проявляет интерес к виноделию, он взялся за его обучение. В общем, для аристократа, со всеми его сословными предрассудками, он был весьма добр к Рафаэлю. Но стоит ли считать его доброту выражением отцовских чувств?

Было одно весьма весомое но, отвергавшее догадку Габриель, – внешность. Раф нисколько не был похож на Филипа Дювалье. Он также не походил и на Жозе, за исключением разве что совершенных черт лица, только в мужском варианте. А вот Харрисон и он немного похожи. У обоих светлые волосы. Правда, у Рафа разрез глаз другой, и глаза не голубые, а синие.

Так кто же мог быть отцом Рафа?

От этих мыслей у Габриель начала болеть голова.

– Это не имеет значения, – яростным шепотом приказала себе Габи. – Просто не думай об этом! – Она глухо простонала. – Как же я ее ненавижу! Почему она – моя мать?

Гнев на Жозе захлестнул Габриель с новой силой. Чтобы успокоиться, ей даже пришлось посидеть несколько минут с закрытыми глазами. Наконец она схватила телефонную трубку и, боясь передумать, набрала номер.

– Привет! Я не помешала?

– Габи? – Голос брата заметно подобрел. «Словно солнышко выглянуло из-за туч», – подумала Габриель. – Ты вовремя позвонила. Я только что разговаривал с Люком.

Значит, Люк все-таки опередил ее.

– По поводу его предложения?

– Именно.

– И что ты думаешь?

– Тебе известно, что я думаю о сближении с Дювалье, пусть даже в интересах бизнеса.

– Неужели? – с легкой обидой заметила она. – Я считала, что мне это известно, однако Люк сообщил мне, что все эти годы ты поддерживал с ним контакт. Это правда?

– Да, – неохотно подтвердил Раф. – В первый раз Люк позвонил, когда ты еще летела в Австралию. Хотел удостовериться, что я встречу тебя в аэропорту. А затем он изредка интересовался, как ты поживаешь. Я не видел в этом ничего криминального.

– И ты рассказал ему, что сразу после приезда у меня все валилось из рук, а сама я выглядела жалким подобием человека и была преисполнена жалости к себе? – Габриель задрожала от унижения. – Ну спасибо.

– Нет, конечно, – сухо бросил Раф. – Я говорил, что ты живешь если не отлично, то очень хорошо. Можно сказать, почти счастливо. Ты же знаешь, что можешь всегда на меня положиться, – с нежностью добавил он.

– Конечно, – выдавила из себя Габриель, чувствуя, как тайна матери свинцовым грузом ложится ей на плечи.

– Ну, и как там Жозе? – поинтересовался он. – Как она тебя встретила?

– Жить будет. А что касается твоего второго вопроса… В общем, ты был прав. Она нас не звала. – Габриель не скрывала горечи.

Раф не стал сыпать ей роль на раны словами «А что я тебе говорил?».

– Как ты это пережила? – мягко спросил он.

– Ну, раз говорю с тобой, значит, пережила.

Раф рассмеялся, поддержав ее попытку пошутить.

Скорее всего, он догадывался, что на самом деле ей хочется плакать.

– А если серьезно?

– А если серьезно, это стало мне хорошим уроком, и, можешь не сомневаться, я его усвоила. Жозе больше не сможет причинить мне боль. Я этого не допущу.

– Так держать! – одобрительно произнес Раф. – Такой подход мне нравится. – Похвала брата была как нельзя кстати, и Габриель чуть приободрилась. – Иногда случается так, Габи, что людям, пусть даже очень близким людям, лучше жить отдельно.

– Это я уже поняла. – Габриель замялась, так как тема родственных отношений не позволяла ей забыть о тайне, в которую девушку посвятили помимо ее воли. – Я начала поиск помещения для нашего филиала, Раф, – решительно начала она, надеясь, что разговор о делах отвлечет ее. – Найти то, что нам нужно, не так-то просто. К тому же у нас нет ни связей, ни подходящей родословной. А ты сам знаешь, насколько закрытое здесь общество. Нам явно не помешает помощь человека, перед которым двери распахнутся. Щедрое предложение Люка провести дегустацию наших вин в погребах Кавернеса – большая удача. К тому же, как только станет известно, что нас поддерживает Люк Дювалье, мы можем рассчитывать на более радушный прием. Если бы нас не связывало ничего личного, я бы не раздумывая ухватилась за это. Другие компании могут только мечтать о такой рекламе, тогда как к нам все само идет в руки. Однако я пока не дала конкретного ответа. А что ты думаешь?

Раф помолчал.

– Мне не нужна его помощь, – наконец сказал он, и голос его звучал холодно. – Я не хочу иметь дело с Дювалье, несмотря на все выгоды, которые нам сулит это знакомство. И уж тем более не хочу быть им обязанным.

Раф ответил так, как и предполагала Габриель.

– Я понимаю, – осторожно проговорила она. – Но ведь, как ты сам верно заметил, это сулит нам огромную выгоду. В будущем уж точно. Мы выиграем от этого больше, чем они.

– Именно потому, что мы выиграем больше, чем они, я и не хочу принимать предложение Люка. Они стали одной из наиболее успешных винодельческих династий Франции не только благодаря удаче, Габи. Люк сделал нам это предложение, потому что намерен получить кое-что взамен.

– Может, он собирается таким образом загладить свою вину? – предположила Габриель.

– Как бы не так. Он хочет тебя, – без обиняков заявил Рафаэль. – Ты взрослая женщина, и я знаю, что тебе по силам многое. Но вот сможешь ли ты сладить с Люком? Он умеет контролировать себя, но в душе его бушуют страсти, а ты всегда действовала на него как детонатор. Люк скрывал от тебя эту часть своей натуры, хотя одному Богу известно, чего ему это стоило. Не забывай, я был рядом, когда все началось, а у меня есть глаза. Он всегда оберегал тебя.

– От чего? – не поняла Габриель.

– От самого себя.

– Ты же сам сказал, Раф, что я взрослая женщина. Да и Люк уже не юноша. Я буду осторожна. Думаю, и он тоже. Не волнуйся. И не смей из-за меня отказываться от его предложения. Дай себе по крайней мере несколько дней на размышления.

– Да не о чем тут размышлять! – сердито бросил он. – Я не совсем дурак и понимаю, какое выгодное предложение сделал нам Люк. Но мой ответ все равно «нет».

Габриель прикусила губу и кивнула, хотя брат не мог ее видеть.

– Как скажешь. Я знаю, что разубеждать тебя бесполезно. В любом случае у меня на примете появилась одна старая винодельня недалеко от Кавернеса. Я изложу детали в электронном письме.

– Что за винодельня?

– Помнишь владения старого Хаммершмидта?

– Заброшенные виноградники?

– Не забыл, – с удовлетворением заметила она. – Думаю, тот участок нам вполне подойдет.

– Ты подумываешь о покупке или хочешь для начала взять его в аренду?

– Купить.

Раф чуть слышно вздохнул:

– Выходит, ты не оставила мысли перебраться во Францию? Невзирая на Жозе?

– Даже невзирая на Жозе, – подтвердила Габриель. – Я люблю это место. Австралия и «Земля ангела» стали мне вторым домом, и я их тоже люблю, но не так сильно, как ты. Они в моем сердце, но все же моя родина – Франция. Я поняла это, когда вернулась сюда. Прошу, пойми меня. Я люблю тебя, но хочу поселиться здесь.

– Что-то мне подсказывает, что ты многого недоговариваешь, – невесело констатировал Раф.

– Ты ошибаешься. – Габриель старалась, чтобы ее голос звучал беспечно. – И еще я мечтаю, чтобы наши вина получили признание. Ты только подумай: австралийские вина во Франции! И я не сомневаюсь, что мы можем это сделать – придется только потрудиться. Я готова работать столько, сколько нужно, но, самое главное, я хочу здесь жить.

Глава 6

Устроившись в плетеном кресле напротив Габриель, Люк вытянул свои длинные ноги.

– Ты меня избегаешь, – заявил он.

Габриель подняла на него глаза. Как всегда, при виде его ее сердце забилось быстрее. «Не стоит так уж сильно волноваться, – мысленно успокаивала она себя. – Люк всего лишь обычный мужчина. Чертовски красивый, обаятельный, сексуальный и…» Она одернула себя, понимая, что занимается самообманом и что список его достоинств можно продолжать до бесконечности.

Они сидели в уличном кафе. Перед Габи стояла чашка горячего сладкого кофе и лежала развернутая газета с объявлениями о покупке и продаже недвижимости. С их последней встречи – ужина в Кавернесе – прошла неделя. Неделя, в течение которой она работала не покладая рук. Впрочем, в этом был и свой плюс: у нее почти не оставалось времени думать о Люке.

– Так в чем дело, Габриель? – мягко спросил он, изучая ее насмешливыми черными глазами.

– Тебе не пришло в голову, что я была занята? – пожала она плечами и, закрыв газету, откинулась на спинку стула, радуясь тому, что солнцезащитные очки скрывают ее глаза и до некоторой степени румянец на щеках. – Или, может, я тебя забыла?

– В самом деле? Какая жалость. – Люк усмехнулся. – Ты разбиваешь мне сердце, потому что всю эту неделю я только о тебе и думал. Кстати, я договорился насчет осмотра виноградников Хаммершмидта. Не хочешь составить мне компанию?

Габриель заколебалась. Она действительно собиралась взглянуть на имение старика до того, как его выставят на аукцион. Сомнения касались лишь того, стоит ли ей делать это с Люком.

– С какой целью? – наконец спросила она. – Ты наверняка не принял совет Симоны насчет того, что мы с тобой можем стать партнерами. Если честно, я не представляю, что это сработает.

– Согласен. К тому же я никогда не смешиваю бизнес и удовольствие, мой ангел. А рядом с тобой я способен думать только о последнем.

– Тогда к чему приглашать меня?

– Исключительно из деловых соображений. Предварительная оценка виноградников – двадцать миллионов евро. Я прикинул, сколько стоит то, что нужно мне, и получилось тринадцать миллионов. Так как тебя во владениях Хаммершмидта интересует совершенно другое, было бы интересно узнать, во сколько ты оценишь дом, погреба и прочее.

– То есть ты говоришь о чисто деловой встрече? – уточнила Габриель.

– Чисто деловой, – подтвердил Люк. – Хотя я позволю себе помечтать о том, что может последовать позже. Или раньше. – Он лукаво улыбнулся и неожиданно сменил тему: – Поужинай со мной.

– А если я не хочу?

– Ты все же подумай, – посоветовал Люк. – Вдруг окажется, что на самом деле ты хочешь этого?

– Я знаю, чего хочу, – заявила она. – Я хочу наладить здесь сбыт нашего вина.

Люк прищурился.

– Так попроси меня о содействии, – предложил он.

– Если бы это было легко сделать, – пробормотала Габи. – Ты ведь говорил с Рафом?

– Да. Он не сказал ни да ни нет. Я решил, что это хороший знак.

– Боюсь, он не согласится. По крайней мере в ближайшем будущем. Но это мое мнение.

– Откуда такая уверенность?

Габриель не стала ничего скрывать:

– Его беспокоит, по какой причине ты готов нам помочь.

– Не знал, что Раф стал циником, – протянул Люк. – Впрочем, мой отец утверждал, что хороший бизнесмен обязательно должен быть циником. Какие соображения на сей счет есть у Рафа?

– Он считает, что это из-за меня.

– Понятно.

Габриель взглянула ему в глаза:

– Он ошибается?

– Как сказать. – Люк задумался. – Подобная мысль действительно приходила мне в голову. Весьма приятная мысль, должен заметить. Однако это не главная причина… Я не помог, когда Раф просил меня оказать ему поддержку. Дело в том, что я собирался предложить ему партнерство в нашем семейном бизнесе, но мой отец был против. Он выдвинул ультиматум: либо Раф, либо Кавернес. Я выбрал Кавернес.

– Друг называется, – уколола его Габриель и чуть слышно добавила: – Вот урод!

Люк усмехнулся:

– Ты говоришь про меня или про отца?

– Про Филипа.

– Не стоит судить его строго, Габи. Для него Дом Дювалье был всем. Он не мог жертвовать репутацией, которая приобреталась в течение веков. Как и не мог допустить, чтобы его единственный сын и наследник занялся чем-нибудь другим.

– Ты его оправдываешь?! – возмутилась она.

– В некоторой степени да, – кивнул Люк. – Мы с Рафом посвятили его в свои планы, а он побоялся рискнуть, вот и все. Он был лишен безрассудства, свойственного юности. Пойми меня правильно, Габриель. Мое предложение основано не только на желании помочь друзьям детства. Если все ваши вина так же хороши или хотя бы не очень сильно уступают тому, что мы пробовали, я готов рискнуть, так как считаю, что вас может ждать успех. При этом репутация Дома Дювалье нисколько не пострадает. Более того, став вашим дистрибьютором, мы будем получать проценты с продаж. Ну и, конечно, ты, – нехотя бросил он, и его голос звучал чуть раздраженно. – Меня по-прежнему влечет к тебе, причем сильнее, чем раньше. Почему, собственно говоря, я должен это отрицать? Наш поцелуй в саду показал, что и ты ко мне неравнодушна. Я вижу вполне очевидное решение нашей проблемы.

– Хочешь сделать меня своей любовницей? – хмыкнула Габриель. – Любовница графа. Хм, звучит!

– Я не граф, и ты прекрасно об этом знаешь.

Она сделала вид, что задумалась.

– Значит, куртизанкой мне стать не суждено. Жаль. Ну что ж, тогда, может, игрушкой для миллиардера?

– Я не миллиардер. Пока, по крайней мере… Нет, я всего лишь хочу видеть тебя своей неотразимой, восхитительной, страстной, финансово независимой любовницей.

– Разве я говорила не о том же самом? – делано удивилась она. – Слова разные, но смысл один.

– Смотря как на это посмотреть. Ну, так как?

– Честно? Рискованное предприятие. И не только для меня.

Глаза Люка сверкнули.

– Да здравствует опасность! Страсть и опасность. – Он словно попробовал на язык это словосочетание. – Мне нравится, – решительно заключил он.

– И безумие, – добавила она.

– Как же без него? Итак, ты согласна?

Габриель растерялась. Да, она думала об этом, но опять, как и в замке, запаниковала.

– И как ты себе это представляешь? – осторожно поинтересовалась Габи. – Конечно, если я соглашусь, – поторопилась добавить она.

– Очень просто. Я приглашу тебя на ужин. Для начала ничего, кроме ужина: хорошая еда, прекрасное вино, разговор о том о сем.

– Не знаю. – Она отпила кофе. – Как-то чересчур…

– Прямолинейно? Или, – Люк фыркнул, – цивилизованно?

– Банально – будет точнее. – Габриель вздохнула. – А где ты предлагаешь поужинать? В ресторане или наедине?

– Непременно в ресторане, – тут же сказал Люк. – В хорошем ресторане, небольшом, но с отличной кухней. Если мы окажемся в зале одни, я не ручаюсь, что дело ограничится ужином. При условии, конечно, что ты не станешь возражать, когда я начну тебя лапать.

– Стану, – автоматически произнесла Габриель, однако при мысли о том, что руки Люка будут прикасаться к ней, ее охватила сладостная дрожь.

– Я так и думал.

– Встретимся в ресторане?

– Нет, конечно. Я за тобой заеду.

– Сразу видно французского аристократа.

– Заботливого, внимательного, обходительного, – подхватил Люк, – галантного, остроумного, пылкого, страстного…

– Я поняла твою мысль, – перебила его Габи, сообразив, что он готов перечислять свои достоинства до бесконечности. – Что же касается твоего предложения… Если ты докажешь мне, что мы способны получать удовольствие от общества друг друга без поцелуев, объятий, ласк и… Надеюсь, ты меня понял? Так вот, в таком случае я готова рассмотреть возможность продолжения вечера. Если же тебе это не удастся, то…

– Да? – нежнейшим голосом подбодрил ее Люк. – Я слушаю, слушаю.

Габриель поставила локти на стол. Он подался ей навстречу.

– Так вот, – почти пропела она. – Будучи неотразимой, восхитительной, финансово независимой и умной женщиной, я от тебя просто сбегу.

* * *

Когда они спустя час остановились у владений Хаммершмидта, агента по продажам у ворот не было. Габриель с подозрением взглянула на Люка. Он заглушил мотор «ауди» и не моргнув глазом достал из бардачка массивные ключи.

– Я его видел сегодня, – сказал он. – Агент занят другой сделкой и предупредил, что может опоздать на встречу с нами.

– Мы его подождем?

– Зачем? – пожал плечами Люк. – Мы же не воры. Думаю, мы начнем осмотр без него.

Собственность Хаммершмидта состояла из двух сотен акров превосходных земель для виноградников, из которых лозами было занято меньше половины, погребов для выдержки вина, нескольких сотен деревянных бочонков – некоторые из них уже давно стоило выбросить, – устаревшего оборудования и большого двухэтажного дома, построенного в стиле ампир.

Люк рассказал, что Хаммершмидт занимался виноделием достаточно долго. Его семья заработала гигантские средства на банковских инвестициях. По слухам, в этом деле они были профессионалами. Но профессионализм, к сожалению, не распространялся на производство шампанского.

– То есть репутация виноделов у них была так себе, – подытожила Габриель.

– Это еще мягко сказано.

– Ну, и как бы ты назвал это место?

– «Безумная фантазия», «Причуда» или что-нибудь в этом роде, – не задумываясь, ответил Люк.

– «Проклятие ангелов»? – решила внести свою лепту Габи. – Нет, слишком мрачно. «Падшие ангелы»? – Она задумалась. – Уже лучше, но не то. А что, если «Полет ангела»? – Она оживилась. – Достаточно близко по названию к нашей австралийской марке. Полет – это ведь что-то захватывающее, волнующее. Стремление ввысь.

– Вы с Симоной составите неплохую команду, – хмыкнул он, – если Дому Дювалье понадобится новая реклама.

– Ты настолько уверен в моих силах? – беспечно отозвалась она, однако похвала польстила ее самолюбию. – Сколько времени эти владения ожидают покупателя?

– Полгода. Но пустуют они уже десять лет. Единственные постоянные обитатели – сорняки и тараканы. В общем, полный бардак.

Люк также сообщил ей, что местные жители хотели бы видеть владельцем виноградников человека не пришлого, разбирающегося, что к чему. Например, его самого, поняла Габриель.

Дом выглядел очень неплохо. А Симона говорила… Габи очень удивилась.

– По-моему, замечательный дом, – заметила она.

– Это только фасад, – предупредил Люк. – Подожди, когда мы зайдем внутрь. Дом совершенно нежилой.

Люк повернул ключ в замке и толкнул дверь плечом, ничуть не заботясь о своем безупречном костюме. Дверь отворилась, но немного, так как изнутри, судя по всему, она была чем-то забаррикадирована. Затем послышался шорох, и Габриель, семь лет прожившая в Австралии, где любой шорох означал опасность, иногда смертельную, предусмотрительно отступила на шаг.

В образовавшейся щели появился черный нос, а затем симпатичная мордочка с влажными коричневыми глазами и часть туловища, утыканная острыми иголками. Носик подвигался и исчез. Люк приоткрыл дверь пошире, и они увидели, как еж протопал по темному коридору и скрылся за углом.

– Наверное, не совсем нежилой, – усмехнулась Габриель.

Люк поднял брови и тоже усмехнулся.

– После тебя, – галантно произнес он.

– А ты уверен, что не хочешь перенести меня через порог? – шутливо поинтересовалась она. – Потому что, видишь ли, я ничуть не возражаю. Или ты не собираешься прикасаться ко мне?

Габриель осторожно перешагнула через гнездо, устроенное ежами, и сломанный садовый инвентарь, подпиравший дверь изнутри.

– Я не утверждал, что не собираюсь прикасаться к тебе, – возразил Люк. – Это входит в мои планы. Дело в том, что я готов быстро перейти к чему-нибудь более существенному. Но момент сейчас неподходящий, поэтому я вынужден себя урезонивать.

Габриель неожиданно поскользнулась. Она покачнулась, но успела опереться о стену. Почти сразу она ощутила на своей талии руку Люка. Она быстро отступила, но и Люк отдернул руку, словно обжегшись.

– Этого я и боялся, – с грустью пробормотал он. – Куда только девается мой хваленый самоконтроль в твоем присутствии? Ну, и раз уж я решил стать цивилизованным человеком, негоже валить даму на пол в заброшенном доме.

– Верно рассуждаешь.

– Я тоже так думаю. Для того, чего мне хочется, требуется кровать.

От этих слов Габриель словно обдало теплой волной. Если Люк продолжит говорить этим низким, хрипловатым голосом, она убедит его в том, что для осуществления его планов кровать вовсе не является необходимым предметом мебели. Интересно, о чем он все-таки думает в эту минуту? И она не удержалась:

– А чего тебе хочется?

Люк взглянул на нее, и Габриель немедленно ощутила, как твердеют ее соски. Грудь закололо тысячами маленьких иголок в ожидании мужской ласки. Горящие глаза и стиснутые челюсти Люка выдавали степень его желания. Он угрюмо усмехнулся.

– Можешь не объяснять, – торопливо добавила она, – иначе мое воображение совсем разыграется.

– Наверное, мне придется подумать о недельном отпуске, – невесело вздохнул он, – чтобы хоть как-то утихомирить собственное воображение.

Габриель помолчала и неожиданно для себя сказала:

– Мне становится все труднее не думать о том, что мы здесь одни, Люсьен… Но мы должны покончить с делами. Ради этого мы сюда и притащились.

– Ты предугадываешь мои мысли. – Люк сделал глубокий вдох. – Итак, начнем осмотр?

Габриель на миг закрыла глаза, приходя в себя, и кивнула.

Она быстро убедилась в правоте слов Люка относительно дома. Повсюду висела паутина. Крыша протекала в нескольких местах, стены и пол отсырели. Окна были такие грязные, что солнечный свет едва проникал внутрь. Лестница, ведущая на второй этаж, скрипела, а на некоторые ступеньки Габриель и Люк вообще ступали с опаской. Но в самом плачевном состоянии находилась кухня. При одном взгляде на нее у чувствительной поварихи вполне могла начаться истерика.

– Если все хорошенько отмыть, то можно попробовать поселиться на первом этаже, – неуверенно начала Габриель, но, натолкнувшись на скептический взгляд Люка, вздохнула. – Ладно, ты прав. Одной уборкой здесь не обойтись.

– Проще снести дом и построить новый.

– Сровнять с землей такой красивый фасад? – запротестовала она.

– Ладно, может быть, снос – слишком крутая мера, – смягчился он. – И все же потребуется значительный ремонт как снаружи, так и внутри. – Он развел руки в стороны, как бы приглашая Габриель еще раз оценить, на что она себя обречет, если приобретет это поместье.

– Конечно, ты прав, но… – Девушка посмотрела на высокие потолки и большие окна. Если их отмыть и повесить новые занавески, в комнатах всегда будет светло. Да и вид за окнами открывался просто чудесный.

– Это работа не на день и не на два, к тому же потребуются значительные средства, – напомнил Люк.

– Я понимаю. – Она снова вздохнула. Дом был действительно в плачевном состоянии, но он нравился ей все больше и больше. – Кстати, в этом есть и плюс, – заметила она. – Будь дом в хорошем состоянии, цена была бы гораздо выше. Да, мы еще не осмотрели оборудование и погреба.

Электричества не оказалось ни в погребах, ни на винодельне. К счастью, у Люка при себе оказался фонарик.

– Все свое ношу с собой, – прокомментировала Габи с улыбкой. – Как и положено настоящему бойскауту.

В детстве где их только не носило, и карманный фонарик являлся вещью незаменимой. Особенно в замке, полном погребов и подземных галерей.

Люк открыл металлическую дверь, за которой начинался туннель.

– Дамы вперед, – слегка поклонился он.

– Ну просто образцовый джентльмен, – не удержалась Габриель, выхватывая у него фонарик и заходя в туннель.

– А ты сомневалась? – со смешком сказал Люк за ее спиной. Когда Габриель подняла фонарик к потолку, он хмыкнул: – По-прежнему боишься летучих мышей?

– Нет, с этим страхом покончено. Осталось только изжить привычку. Ведь привычка – вторая натура, верно?

И все же Габриель была рада, что с потолков никто не свисает. По крайней мере, в обозримом пространстве. Конечно, эти твари не опасны, но вид у них жутковатый.

Через десяток метров на них повеяло холодом. Габриель поежилась в своей тонкой хлопковой блузке.

– Холодно? – промурлыкал Люк, на плечи которого был накинут плотный пиджак.

– Нисколько.

– Ты не боишься, и тебе не холодно, – принялся весело размышлять он. – Хм, интересно, но тогда почему прыгает фонарик?

– От сквозняка, – тут же нашлась Габриель. У ее ног что-то зашуршало, и она, мгновенно растеряв всю свою браваду, вцепилась в Люка, направив дрожащую руку с фонариком вниз. – Что это было?

– Попытка удушить меня моим же галстуком? – предположил он.

Габриель метнула на него взгляд и обнаружила, что она и впрямь сжимает в руке галстук Люка. Девушка ослабила хватку и поправила ему рубашку.

– Будь поблизости, – велела она.

– Куда уж ближе, – пробурчал он, достал из кармана еще один фонарик и направил его на пол. – Что бы это ни было, сейчас оно исчезло. – Фонарь осветил стены и потолок. – А погреб-то в неплохом состоянии, – заметил он. – Высокие потолки, сухо, просторно, хорошая вентиляция. Если заменить дверь при входе на деревянную и подвести электричество, он отлично подойдет для выдержки и хранения вина.

– Это единственный погреб или есть еще?

– Пойдем посмотрим.

На этот раз Люк пошел впереди. Габриель не отставала, следуя за ним по пятам.

В поместье Хаммершмидта оказалось три погреба, один больше другого.

– Ну как, оценила?

Габриель кивнула, потому что говорить она не могла от холода. Все, чего ей хотелось в данную минуту, – это снова выбраться на солнышко.

Заметив, что она дрожит, Люк снял пиджак и накинул его ей на плечи. Габриель тихо вздохнула, с благодарностью запахивая пиджак, хранящий тепло и запах Люка. Взяв фонарь, он повел ее к выходу.

Оказавшись на свежем воздухе, Габриель с наслаждением подставила спину теплым лучам. Люк несколько минут молча стоял, глядя на нее.

– Согрелась? – наконец тихо спросил он.

– Согреваюсь, – ответила Габриель с блаженной улыбкой.

Черные глаза Люка вспыхнули.

– А то я могу согреть.

– Ну, если ты не занят всю следующую неделю…

– Увы. И все же мне кажется, что без пиджака ты согреешься быстрее, – вкрадчиво произнес он.

– Только попробуй его отобрать! – пригрозила Габриель и объявила: – Знаю, движение! Вот что мне поможет согреться. Давай-ка взглянем на виноградники.

– Шагом или бегом? – предложил Люк, улыбаясь краешками губ при воспоминании о том, как в детстве они носились по виноградникам.

– Пожалуй, лучше шагом, – решила она и двинулась вперед. Люк шел за ней, сохраняя некоторую дистанцию. На всякий случай.

– Стараешься держать руки при себе? – со смешком поинтересовалась Габи.

– Не стараюсь, а держу, – возразил Люк и преувеличенно тяжко вздохнул. – Ты даже не представляешь, каких титанических усилий мне это стоит.

Габриель хмыкнула и замерла, дойдя до первого ряда виноградника. Лозы – неухоженные, в сорняках, больные – повергли ее в ужас. Среди винограда она заметила…

– Это… розы? – пролепетала девушка.

– Похоже на то, – согласился с ней Люк.

– Кто в здравом уме будет сажать розы вместе с виноградом?

– В здравом – никто, – ответил он с мрачноватой усмешкой.

– Что бы ты сделал с этим виноградом?

– Выдернул бы с корнем и посадил новый.

– Сровнять все с землей и начать заново… Не слишком ли дорого это обойдется?

– Один несомненный плюс, который я вижу, – место солнечное и близко к Кавернесу.

– Вопрос в том, перевешивает ли он множество минусов.

– Над этим стоит подумать, – кивнул Люк. – Предлагаю обсудить все за ленчем. – Увидев, что Габриель колеблется, он мягко сказал: – Всего лишь ленч, Габи. Не ужин.

– Договорились.

Уютное кафе при отеле оказалось очень симпатичным.

Почти сразу на столе появились вода со льдом, бокал охлажденного белого вина для Габриель и пенящаяся кружка пива для Люка. Они заказали также сыр, паштет и свежевыпеченный хлеб. Девушка огляделась. Отсюда открывался замечательный вид, но все же не такой красивый, как в Кавернесе.

– Ты когда-нибудь думал о том, чтобы открыть кафе на холме позади замка?

– Нет.

– Считаешь, оно себя не оправдает?

– Не хочу портить пейзаж.

Габриель вскинула брови:

– Значит, ты не всегда руководствуешься деловыми соображениями?

– Да почти никогда, – усмехнулся Люк.

– И все же Дом Дювалье процветает под твоим руководством.

– Просто я знаю свое дело.

– Не сомневаюсь. А кстати, если бы не семейный бизнес, чем бы ты занялся?

– Ты имеешь в виду, когда желание стать летчиком-истребителем или врачом у меня пропало?

Люк в детстве мечтал о профессиях, сопряженных с опасностями, приключениями и риском. Он предпочитал играть в борцов Сопротивления, укрывавших у себя беженцев с риском для собственной жизни, или в асов времен Первой мировой войны, пытающихся сбить Красного Барона[1]1
  Красный Барон – прозвище «аса из асов» Манфреда фон Рихтгофена.


[Закрыть], которого всегда изображал Рафаэль.

– Мы ни разу не добрались до Красного Барона, верно? – спросила она.

– Однажды Симоне это все-таки удалось.

– Только потому, что Раф ей поддался, – возразила Габи.

– Раф просто сделал вид, что поддался, чтобы не уронить себя в собственных глазах. Даже двенадцатилетние мальчишки обладают гордостью. – Лицо его стало задумчивым. – Или я ошибаюсь? Мне показалось, что в тот день Раф смотрел на Симону как-то иначе. Может, понял, что влюбился. А после, когда Симона прятала тебя от гнева Жозе, его признательность и любовь к ней только росли. Да, на Рафа можно положиться, и, реши Симона последовать за ним в Австралию, он бы горы для нее свернул, я нисколько не сомневаюсь, – неожиданно закончил Люк.

– Почему ты говоришь об этом только сейчас? – сдавленно проговорила Габриель. – А тогда ты, как Швейцария, занял нейтральную позицию.

– Допустим. – Он сузил глаза. – Симоне было восемнадцать, и она привыкла к беззаботной жизни и роскоши. Рафу было двадцать два, у него не было ни гроша, и он собирался на другой конец света. Что он мог предложить ей, кроме любви и заверений в том, что когда-нибудь он преуспеет? Я люблю Рафа как брата, но умею трезво смотреть на вещи.

– Раф просил Симону поверить в него! Это все, что ему от нее было нужно! – воскликнула Габриель.